Амазонка

Времена, когда на бескрайних просторах Советского Союза росла "царица полей" кукуруза. Где-то там, хоть и не на краю земли и не у чёрта на куличках, но очень далеко от цивилизации, была  маленькая станция. Ещё совсем недавно на этом месте ничего, кроме леса и, шумящей неподалёку речки, ничего не было. Но прошёл СМП(строительно-монтажный поезд). Здесь сделали остановку. Мужчины поехали дальше строить железную дорогу, а женщины остались. Так появилась эта станция.

Размеренную и привычную жизнь жителей этого маленького населённого пункта два дня в неделю, утром, ближе к обеду и вечером, нарушал громкий гудок паровоза. Первыми к вокзалу направлялись бабульки. Кто-то из внуков или соседских детишек тащили за собой тележки, в которых лежали соленья, варенья, грибочки, пирожки, беляши, окорочка. У некоторых был даже самогон. Естественно, что его продавать было запрещено, но милиционеры, получив от бабушек на пробу стопочку другую, закрывали глаза.

После бабулек, уже куда более быстрым шагом к вокзалу спешили отъезжающие и провожающие. Поезд, это единственная возможность отсюда попасть на "большую" землю, то есть в областной центр. Если опоздать на этот поезд, то следующий будет лишь в конце недели. Среди них были иной раз и встречающие. Но их, как правило, было мало, да и то не каждый раз. Если кто и выходил на этой станции, так-то были местные.

И последними к вокзалу бежали мальчишки. Посмотреть на огромный паровоз, чудо техники, в их скучной жизни, было большим событием.

Начались летние каникулы. В это утро среди толпы отъезжающих, провожающих  и встречающих была и Катя. Ей было 14 лет и она закончила 7; й класс. В это утро должна была приехать Юля, двоюродная сестра. Кузина была на два года старше. Катя, собираясь немного задержалась. Это и понятно, ведь она уже взрослая, значит и выглядеть нужно было соответственно. К тому же мамы не было дома, можно было воспользоваться её косметичкой, помадой и румянами. Теперь ей приходилось едва ли не бежать, чтобы не опоздать к прибытию поезда.

Катя была уже почти на перроне, когда заметила Ваньку Кабанова, это был её одноклассник. Он был на год младше (Ваня пошёл в школу с шести лет), несмотря на это, он был чуть повыше и немного толстоват. Учился Ваня хорошо, был отличником. На этом его достоинства заканчивались. Его недолюбливали  в классе, над ним издевались все, кому не лень. По имени к нему, кроме учителей, никто не обращался. Его называли или "Хряк" или "Жирный". Иной раз и "Жирная свинья". Его часто, нет, не избивали, а просто били, толкали, ставили подножки, пачкали его одежду, тетрадки и учебники. А он лишь молчал, иногда на его глазах появлялись слёзы от обиды. Несмотря на такое отношение к нему со стороны одноклассников, он всегда готов был всем помочь, всегда давал списать, никогда не отказывался сделать за других домашнюю работу.

Кроме Кати Ваню заметили и трое других одноклассников.

Витя Грачёв или просто Грач. Он был старше других на два года. Поздно пошёл в школу и остался один раз на второй год. Вполне естественно, что его все боялись и всегда делали, что он хотел. Если кто-то пробовал не подчиниться, у Грача было много "друзей" в его бывшем классе, они охотно помогали своему бывшему однокласснику расправиться с непокорными и бунтовщиками.

Антон Хан или просто Хан. Наверно хорошо, что в их школе преподавали только английский иначе у мальчика было бы совсем другое погоняло и, скорее всего, над ним издевались бы не меньше, чем над Ваней. А так он был Хан и был другом Грача, а это имело большой вес в их классе.

Лёха Протасов или просто Протас. Он, в отличие от своих друзей, учился очень хорошо, был комсомольцем и спортсменом. Но связался с дурной компанией. В школе все закрывали на это глаза, он представлял школу на разных олимпиадах, а также на спортивных турнирах.

- Эй, Жирный! - крикнул Протас, он первым увидел Ваню и показал на него другим.

Ваня сделал вид, что не услышал и прибавил шагу. Конечно же из горького опыта он знал, что сделает себе лишь только хуже, но надежда всегда умирает последней. Белый, Петька Белов, ещё один из их компании, оказался совершенно неожиданно перед мальчишкой. Ваня с ходу налетел на него.

- Хряк! Куда прёшь?! - закричал Белый и толкнул его. Перед этим позади Вани на четвереньки встал Хан. Мальчик со всего маху упал, больно ударившись спиной и головой, - глаза разуй!

- Ванька, вставай! - подошедший Грач протянул руку. Ваня понимал, что это подвох, что просто так Грач не подаст ему руки. Но выбора не было. Мальчик протянул свою руку. Витя Грачёв схватил, лежавшего на земле, за руку и резко дёрнул, подставив ногу. Ваня не удержал равновесия. Грач ещё и подтолкнул его и мальчик упал, теперь уже на живот, расцарапав коленки и ладони.

- Хряк! Какой же ты неуклюжий! - рассмеялся Протас. Ваня не знал, что делать. Он боялся подняться, ведь они могли его опять толкнуть. Но и лежать тоже было опасно, его могли просто пнуть, как ни раз уже делали. Мальчик повернул голову в сторону своих мучителей. Хан плюнул ему прямо в лицо.

- Грач! Оставьте его в покое! - Катя, как и все, недолюбливала Ваню. Но она была комсомолкой и считала своей обязанностью заступиться за слабых. Правда в школе девочка ни разу не заступилась за Кабанова Ваньку. Там это было опасно, и сама могла получить, да и рисковала хорошим отношением одноклассников к ней. А здесь было много народу и если бы кто из мальчишек попробовал поднять на неё руку, кто-нибудь из прохожих обязательно бы вступился.

- А то что?! - нагло спросил Грач. Он уже занёс руку для удара, - Смородина, смелая стала?!

- Доброе утро, Катя! Как у тебя дела?! Каникулы?! - непонятно откуда появился милиционер и хулиган тут же спрятал руку за спину, - ты уезжаешь?

- Доброе утро, дядя Жапар! - ответила девочка, - нет, я встречаю. Кузина должна приехать на каникулы!

- Юля? Передавай ей привет от меня и заходите вечером в гости! Айгуль приготовит плов, баурсаки! - предложил мужчина в форме. Станция была едва ли больше чем деревня и все друг друга знали, кого-то больше, кого-то меньше.

- Спасибо дядя Жапар, - улыбнулась Катя, - обязательно зайдём!

- Тогда до вечера! - Жапар подождал пока хулиганы отошли подальше. Конечно он знал и их, но меньше. С родителями Кати Жапар с супругой были соседями. Улыбнувшись девочке в ответ, он пошёл дальше.

Пока милиционер разговаривал с Катькой, Ваня поднялся, но никуда не отошёл, понимая, что здесь, рядом с милиционером, его никто не тронет.

- Хряк, - по привычке сказала Катя, но тут же, немного смутившись, поправилась, - извини, Ваня, ты не мог бы мне помочь? Я встречаю кузину. Ты не мог бы донести её сумки до дома?

Ваня согласился, надеясь, что в обществе девочек Грач с друзьями не тронут его. А они никуда не ушли, стояли метрах в десяти и ждали. Хан, когда милиционер ушёл, сделал несколько шагов в его, Вани, направлении, но Грач остановил друга.

Раздался громкий гудок. Из-за поворота показался паровоз и облако черного дыма смешанного с паром. Поезд потихоньку прибывал. На перроне началась суета. Люди выходили из здания вокзала и шли к тому месту, где, как они думали, должен был быть их вагон.

- Юлька! - Катя побежала навстречу сестре, ловко маневрируя между людьми. Как Катька смогла в этой, снующей туда-сюда толпе, разглядеть свою кузину, Ваня не понял. Так быстро бежать, как она, мальчик из-за своей комплекции не мог, но старался сильно не отставать. Ему казалось, если он отстанет от одноклассницы, Грач с друзьями тут же схватят его.

- Катька!

- Юлька! - девочки обнялись. Они были абсолютно разные. Одна среднего роста блондинка, а вторая длинноногая и рыжая.

- Ванька, возьми у Юли сумки! - приказала Катя. Юля протянула сумки мальчику, и не обращая на него внимания, сёстры под ручку, пошли к выходу. Им было о чём поболтать, они не виделись с Нового Года.

Девочки направились к дому, где жила Катя, дворами. Так было ближе, чем идти по улицам. Они настолько увлеклись, что не заметили, что Грач и его друзья шли следом за ними. Возможно, если бы на станции можно было заняться чем-то другим, мальчишки оставили бы в покое девочек и Ваню. Но других развлечений, к сожалению, не было. И, раз им попался Хряк, то пацаны решили не упускать, так сказать, добычу из рук и как следует развлечься.

Сестрёнки подошли к дому со стороны огорода и хоз. построек. Огород был достаточно большим. Позади дома была баня, сеновал и пару сараев. В дом можно было войти с заднего хода, что девочки и собирались сделать.

Ни Юля, ни Катя не заметили, как после них в огород вошли четверо мальчишек. Ваня их видел, но побоялся сказать об этом девочкам. Едва сестрёнки поравнялись с первым сараем, подростки побежали и нагнали их.

- Катька! - хулиганы окружили девочек, не давая им пройти дальше, а Грач схватил девочку за руку и сильно сдавил. Здесь их никто не видел, это место было скрыто от посторонних со всех сторон. С одной стороны сарай, с другой баня, с третьей стена соседского дома, а с улицы дом, в котором и жила Катя.

- Пусти! Больно! - закричала Катя, а на глазах появились слёзы.

- Немедленно отпусти её! - крикнула кузина.

- А то чё?! - нагло спросил Грач и резко притянул одноклассницу к себе. Было лето и, несмотря на то, что была лишь середина июня, было уже достаточно жарко. На девочках были лёгкие короткие платьица с декольте на голое тело. Сёстры были достаточно взрослыми и у обеих были уже большие, по-девичьи, упругие груди, которые были хорошо видны сквозь тонкую ткань платья.   Витя демонстративно, показывая свою силу и власть, схватил ладонью Катю за грудь и сильно сдавил. Девочка испугалась, на глазах появились слёзы. Она попыталась вырваться, но ничего не получилось. Пацанов было четверо, а их всего двое. На Кабанова Катя и не рассчитывала. Ждать помощи было неоткуда. У неё промелькнула мысль закричать и позвать на помощь сейчас. Если их затащат в сарай или на сеновал, то и кричать будет бесполезно.

Хан решил последовать примеру друга и попытался схватить Катину кузину за грудь. Юля, по требованию отца, с самого детства занималась самбо и была победителем многих турниров. Естественно, что мальчишки, решившие развлечься с ними, об этом не знали. Девочка схватила руку хулигана и поймала его на мельницу, резко бросив его на бетонную дорожку. Приземляясь, Хан сильно ударился спиной, ведь он не был подготовлен к подобным падениям.

Выпрямившись, Юлия задрала своё платье до пояса, чтобы оно не мешалось, оголив при этом свои девичьи прелести и попу. Протас, никогда не видевший взрослых ниже пояса, уставился на промежность девочки, забыв обо всём на свете. Юля воспользовалась этим. Она подпрыгнула, благо платье не мешало и со всего маху ударила подростка ногой между ног. Протас согнулся и закричал от сильной боли. Девочка толкнула его и он упал на землю.

Белый, как и его друг, Протас, тоже не видел женщин ниже пояса и у него тоже потекли слюни.

- Ты, сука! - закричал он и кинулся на Юлю, правда не сводя взгляда с её прелестей. Девочка легко поймала его на "кочергу" и очень грубо опустила на землю с высоты своего тела. Падая Белый ударил ногами уже поднимавшегося Хана. В результате оба опять оказались на бетонированной дорожке.

- Ублюдок! Убери грабли от моей сестры! - повернувшись к Грачу крикнула Юля.

Подросток, не то чтобы послушался, просто рефлекторно убрал руку с груди девочки. Платье, которое было на Юле, было ей немного большевато и явно было не предназначено для уличных драк и борцовских приёмов. Оно немного съехало в сторону и оголило одну грудь девочки. Грач не знал куда ему смотреть. Его взгляд гулял вверх-вниз, от обнажённой девичьей груди до обнажённых девичьих прелестей.

Юля упёрлась ногой в живот Грачу, кувырком перекинула его через себя. Оказавшись сверху, она вывела хулигана на болевой.

- Больно!!! Отпусти, дура!!! - заорал от боли Грач, - я тебя грохну, сука! Отпусти, падла! Больно!

- Значит так, все быстро исчезли отсюда, иначе я сломаю ему руку! - громко, чтобы все слышали, сказала Юля и чтобы всё выглядело достоверно, сильнее надавила на руку Грача. Тот ещё сильнее заорал от боли.

- Делайте, что она сказала! - крикнул он своим друзьям. Те, кто успел подняться на ноги, с открытыми ртами смотрели на происходящее. Они не верили своим глазам и никогда подобного в своей жизни не видели, - я непонятно сказал?! Исчезли!

Когда мальчишки ушли, точнее убежали, Юля отпустила руку Грача и поднялась на ноги.

- Сука! Ты у меня сейчас получишь! - мальчишка попытался подняться.

Едва он встал на ноги, девочка не дожидаясь, пока тот приведёт свои угрозы в исполнение, заломила ему руку.

- Больно! Пусти, падла! - заорал от боли Грач.

Юля, не говоря ни слова, повела его в баню. Девочка прекрасно знала, что там есть всё, что ей нужно для того, что она задумала. Она посмотрела на кузину. Катю всю трясло от страха и напряжения, она была бледна как смерть. Юля улыбнулась ей, пытаясь хоть как-то подбодрить сестру.

В бане, как и предполагала Юля, стояла лавка, причём стояла посреди комнаты, а розги торчали рядом в большой фляге.

- Значит сестрёнку совсем недавно секли, может даже ещё накануне вечером! - улыбнулась про себя Юлька. Она заставила Грача улечься на лавку, а кузина и Ваня привязали его к ней верёвками за ноги, талию и подмышками. После они вместе привязали и руки хулигана.

- Отпусти! Офигела что-ли?! - кричал Грач, но Юля не обращала никакого внимания, - немедленно отвяжи меня, а то пожалеешь! Я не шучу! Катька! Скажи ей, ты меня знаешь! Хуже будет!

Парень, привязанный к лавке, продолжал кричать, ругаться, грозить. Катя, если бы не было рядом кузины, уже бы отвязала своего одноклассника, настолько сильно она боялась его.

- Катька? Ты чего? Боишься его?! - спросила сестра и протянула ей розгу, - давай, всыпь ему как следует! Отомсти ему за свои обиды!

Катя взяла розгу и подошла к лавке. Её по-прежнему сильно трясло от пережитого. Она посмотрела на кузину, та улыбнулась и кивнула ей. Девочка перевела взгляд на одноклассника, который только что бессовестно лапал её за грудь. Ей стало так противно, откуда-то появилась такая ненависть к нему. Со всей злости и со всей силой, совершенно неожиданно для себя, Катя ударила Грача розгой по голой заднице. Он заорал от боли. Она тут же ударила ещё и ещё и ещё. Подросток орал в голос от боли и угрожал, говоря, что сестра уедет, а она, Катька, останется. И, что она хорошо его знает и знает, что он с ней сделает.

Катя испугалась и остановилась. Он был прав. Кузина уедет, а она останется. Они учатся в одном классе. Он просто не даст ей прохода, превратит её жизнь в ад и, скорее всего, изнасилует, причём не один, а со своими друзьями.

- Катюха? - Юля подошла к сестре, - ты что, решила пожалеть его?! Он тебя только что едва не изнасиловал! И они изнасиловали бы, причём не только тебя, но и меня, нас обеих, если бы я не смогла с ними справиться! А ты решила пожалеть его?! Или испугалась?! Не слушай его! Он просто трус и ничего тебе не сделает!

- Катька! Не слушай эту дуру! Отвяжи меня немедленно! - закричал Грач, - иначе пожалеешь! Ты сама знаешь, что с тобой будет!

- Закрой рот! - резко сказала Юля. Вытащив розгу, она встала с другой стороны лавки и вытянула со всей силы по голой заднице, - Катька, он хотел тебя изнасиловать!

- Ааа!!! Падла!!! Прекрати!!!

- Он трус и ничтожество! - кузина нанесла ещё один удар, - его не стоит бояться!

- Аааа!!! Сука! Прекрати! Катька! Сука! Я тебя... Аааа!!! Больнооо!

- Катя, нельзя его жалеть! Он трус и подонок!

- Аааа!!! Хватит!!! Прекрати!!! Падла!!! Сукааа!!! Больнооо!!! Катька!!!

- Катя, его не бойся его! Он ничтожество! Он хотел тебя и мен изнасиловать!

- Аааа!!! Больноо!!! Сука!!! Я доберусь до тебя!!! Аааа!!! Прекрати!!! Катька!!! Останови свою чокнутую сестру!!! Ты меня знаешь!!! Аааа!!! Больно!!!

- Катя, ну же! Смелее!

- Аааа!!! Больно!!! Падла, ты ещё пожалеешь!!!

- Она не падла, а моя сестра! - Катя со всей злости, со всей силы хлестнула розгой. Удар получился гораздо сильнее, чем удары, которые наносила её кузина. Грач взвыл от боли.

- Молодец Катя! Так его! Он заслужил! - поддержала сестрёнку Юля.

Удары посыпались один за другим, как из рога изобилия. Девочки, пережившие такой стресс, сейчас выплёскивали весь негатив с помощью розги на голую задницу того, кто был в этом виновен. Сестры, хоть и были сами пороты и знали, что такое порка, сейчас, на эмоциях, взведённые, плохо контролировали себя и наносили удары со всей силы, нисколько не жалея виновника произошедшего. Поскольку опыта пороть у них не было, то розга ложилась куда попало и все удары были с сильными захлёстами. Задница и бёдра мальчишки быстро покрылись бордовыми, а кое-где и фиолетовыми полосами. Эти полосы убегали на бок ягодиц, где меняли свой цвет на фиолетовый или чёрный. В некоторых местах розга рассекла кожу и появилась кровь.

После очередного сильного удара у Кати сломалась розга. Она взяла новую для себя и для кузины. Юля без лишних вопросов отбросила использованную и взяла розгу из рук сестры. Всё это произошло довольно быстро и не заметно для подростка, лежавшего с голой задницей на лавке. Он уже давно перестал ругаться и угрожать. Теперь парень орал от боли и умолял простить его и прекратить порку. Девочки вошли в кураж. Эмоции били через край. Контролировать себя, тем более, когда пороли вдвоём, было очень сложно. Ненависть к Грачу, к тому, что этот идиот хотел сделать, была слишком большой. Да и Катю до сих пор трясло от страха, ещё и поэтому она никак не могла успокоиться.

Первой остановилась Юля. Грач уже давно перестал умолять и кричать. Теперь он просто ревел не останавливаясь. Голос его давно уже охрип и Юлька немного испугалась, что они с сестрой перестарались, запороли парня.

Катя не сразу сообразила, что кузина перестала пороть и по инерции нанесла ещё несколько сильных ударов. Отбросив розгу в сторону и увидав, что они с сестрой наделали, увидав, как выглядят задница и ноги одноклассника, она испугалась.

Грач продолжал рыдать и всхлипывать, хотя его уже перестали пороть. Юля, Катя и Ваня отвязали верёвки, которыми подросток был привязан к лавке. Он с огромным трудом поднялся, ватные ноги не хотели держать его, голова закружилась, а перед глазами появился туман и всё поплыло. Подросток пошатнулся, но Юля успела подхватить его.

Туман потихоньку ушёл, Грач открыл глаза. Он посмотрел на одноклассницу. Она смотрела не на него, а куда-то в сторону. Грач проследил глазами за её взглядом и покраснел до корней волос. Девочка смотрела на лавку. Там была лужица мутной белой жидкости. Катя, увидав её, испугалась, ведь она понятия не имела, что это такое. В отличие от кузины, Юля, как и Ваня, оба хорошо знали, что это такое и что это значит. Просто для них обоих увидеть это на лавке после жестокой порки было очень неожиданно. Юля улыбнулась и вспомнила, что в какой-то момент Грач стал кричать как-то по-другому, да и стал неожиданно дёргаться всем телом, насколько это было возможно.

- Если ты ещё раз, хотя бы криво посмотришь в сторону Кати или Вани! - схватив Грача рукой за подбородок, резко сказала Юля, хотя с трудом сдерживалась, чтобы не поддеть его, - я приеду и ты знаешь, что  с тобой будет! Ты меня понял?!

Подросток кивнул, а она подтолкнула его, он, запутавшись в своих штанах, висевших на коленях, упал.

- Штаны не забудь надеть! - рассмеялась Юля. Грач, поднявшись и попрежнему путаясь в штанах, побежал к выходу, на ходу пытаясь натянуть их на поротую задницу.

Когда они остались одни, Катя смогла выдохнуть, хотя её по-прежнему трясло. Она предложила пойти в хату. Когда они вышли из бани, Юля заметила свои сумки и попросила Ваню, раз уж он согласился быть носильщиком, донести их до места назначения, то есть занести домой.

Катя в роли хозяйки предложила гостям чаю, но сама была не в состоянии. Пришлось кузине самой ставить чайник на газ. Сделав это, она попросила одноклассника сестры сходить в баню и прибраться там. Ей не хотелось, чтобы тётя Лена, мама Кати, увидела, что там кого-то пороли. Начались бы лишние вопросы, а их Юля хотела избежать.

Ваня не стал задавать лишних вопросов и побежал выполнять, как ему показалось, не просьбу, а приказ Юли. В тот момент он даже испугался. Точнее мальчик был в замешательстве, кого ему больше бояться, Грача и его друзей или эту ненормальную кузину одноклассницы. Да, она сегодня спасла и его и Катю. Но, как она справилась с 4мя здоровыми пацанами. Она, девочка, а они... И как она потом расправилась с самим Грачом, как жестоко выпорола его. И сейчас, когда Юля попросила его, он испугался сказать "нет".

Когда Ваня вернулся, сестрёнки сидели за столом, держа друг друга за руки, они о чём-то мило беседовали.

- Вернулся?! - бросив на него взгляд, спросила Юля, - молодец! Теперь завари чай! Помой заварник! Заварка в шкафчике слева!

Мальчик с удивлением посмотрел на неё, но опять не посмел ослушаться и сделал всё, что ему сказали.

- Заварил? - продолжила командовать сестра Кати, - молодец! Теперь долей воды в чайник и закипяти!

Ваня молча выполнил и эту просьбу или, как он сам считал, приказ.

- Так, кружки в другом шкафчике, - всё тем же командным голосом продолжила рыжеволосая девочка, - мне покрепче и со сливками! Сливки в холодильнике на двери! И три ложечки сахара! Кате полкружки крепкого чая, остальное молоко! Сахара тоже три ложечки! Себе как хочешь!

- В хлебнице возьми  батон! - сказала Юля, после того, как Ваня поставил кружки с чаем на стол, - отрежь мне и Кате! В холодильнике есть масло и варенье! Мне намажешь потоньше масла и вишнёвое варенье сверху! Сестре побольше масла и клубничное варенье! Себе как хочешь!

Неожиданно для самого себя, Ваня понял, что ему нравится выполнять приказы Юли, нравится ей прислуживать. В этих приказах не было никаких унижений, как это было у Грача и его друзей. Да, девочки, Амазонки, как их назвал для себя Ваня, не ставили его с собой на один уровень. Да этого он и не требовал. Впервые в жизни, выполняя приказы он радовался и был счастлив. Да, ему отдавали приказы, как это было всегда. Но, не то, что не били, его даже не унижали, не позорили перед другими, не обзывали. Даже, после каждого выполненного приказа его хвалили. Да приказы были такие, которые не стыдно и не сложно было выполнить. Ваня и сам не заметил, как за эти пару часов влюбился в эту прекрасную Амазонку.

Юля заметила, как светится одноклассник кузины, получая различные приказания и стала подыгрывать ему. Девушка стала говорить с ним более строгим голосом, так чтобы было сразу ясно, что она не просит, а именно приказывает. Что всё, что она говорит, приказывает, должно быть незамедлительно и чётко выполнено. Чтобы было всё более-менее реалистично, рыжеволосая Амазонка даже пару раз пригрозила своему новому рабу, если он плохо выполнит её приказ или слишком медленно, его ждут плети. Ваня покраснел, опустил взгляд, но расцвёл, как майская роза. Ей было не сложно, да к тому же прикольно, а мальчишке приносило радость.

Ближе к вечеру Ване приказали сходить к соседу дядьке Жапару и спросить, могут ли они зайти. Он приглашал их вечером к себе. И этот приказ, хотя и было немного неловко идти к чужим для него людям, но для своей Амазонки Ваня исполнил с радостью.

***

Наступил вечер, но было ещё достаточно тепло. По улице быстрым шагом шла женщина, на вид лет сорока. Рядом с ней подросток, можно сказать, уже парень. Женщина держала его за руку и тащила за собой. Парень, не то чтобы упирался, но было явно видно его не желание идти вместе с ней.

- Мам, не надо туда идти! Прошу тебя! - скулил подросток.

- Надо! - мама резко дёрнула своего здорового оболтуса за руку, так что тот даже подпрыгнул, - я не оставлю это безнаказанным!

Мать и сын подошли к дому. Женщина постучала в дверь, в окно. Но в ответ тишина.

- Мамка, я же говорил, их нет дома! - сказал сынок.

- А где они тогда? - строго спросила женщина и отвесила сыночку подзатыльник, - быстро говори!

- Они у милиционера, дядьки Жапара! - заскулил подросток, получив второй подзатыльник, - тёть Вера в отъезде, вот он и пригласил их к себе на ужин!

- Это и к лучшему! Пошли к Жапару! - сказала женщина и потащила сына за собой.

- Мамка, не надо! Ну пожалуйста! - парень явно не хотел идти туда, куда тащила его мать.

- Заткнись уже! - прикрикнула она на сыночка.

Гости Жапара прошли в зал, а  его супруга на кухне накрывала на стол. Хозяин дома предложил гостям пока присесть на диван. Первыми сели сёстры. Мальчик тоже собрался приземлить свою пятую точку рядом с ними.

- Ваня?! - удивлённо и достаточно громко сказала Юля, - ты что здесь делаешь?! Ну-ка бегом на кухню и помоги тёте Айгуль накрыть на стол!

Жапар знал всех на станции и этого мальчика тоже. Он уже хотел было заступиться за него и наругать эту городскую пигалицу. Но, посмотрев на Ваню, передумал и улыбнулся. Жапар знал, что Ваньку обижают все кому не лень, знал, что за него некому заступиться, хотя Ваня был хорошим мальчиком. А сейчас, хоть он и опустив взгляд покраснел до корней волос, его лицо светилось радостью. Таким счастливым этого мальчишку милиционер ещё никогда не видел. Ванька убежал на кухню, а Жапар посмотрел на Юлю. Их взгляды встретились, теперь пришла очередь краснеть самой Юле.

- Ваня, тебе чего?! - удивилась супруга Жапара, увидав у себя на кухне чужого мальчика.

- Тётя Айгуль, я хотел Вам помочь накрыть на стол! - опустив взгляд, ответил радостный мальчишка. Да, ему было немного неловко, но для своей Амазонки он готов был на всё.

- Ну что ж, помогай, раз пришёл! - хозяйка кухни слышала, как одна из девочек отправила его на кухню и решила подыграть им.

- Иди зови гостей! - потрепав мальчишку по волосам, сказала Айгуль, когда они вместе поставили на стол всё, что было необходимо.

В этот момент в дверь постучали и на пороге появилась мамаша со своим великовозрастным сыночком.

- Галка? - удивился Жапар, она никогда не приходила к нему домой, - что случилось?

- Это ты у меня спрашиваешь, что случилось?! - закричала она. Развернув сына спиной, мать резким движением стянула с него штаны вместе с трусами, - вот, полюбуйся, что твоя Катька сделала с моим сыном!

- А я здесь причём?! - ещё больше удивился хозяин дома. Он не мог поверить тому что видел и тому, что сказала Галка. Да, он и сам был непрочь выдрать этого засранца как сидорову козу, но нельзя. Но, чтобы Катька смогла так разукрасить своего одноклассника, в это Жапар не мог поверить, - от меня то ты что хочешь?!

- Я хочу, справедливости! Чтобы Катькина задница выглядела так же как и задница моего сына! - Грач попытался натянуть штаны, но получил от матери по рукам. Он стоял, как провинившийся маленький мальчик со спущенными штанами и красным, как у рака лицом. Ему было очень стыдно, мать, сама того не понимая, унизила его.

- Так это, - Жапар не знал, что сказать, - Верки нет дома. Она будет только завтра!

- Ты мне зубы не заговаривай! - продолжила кричать Галка, - это даже лучше, что Верки нет! Ты власть! Кроме того я хорошо знаю, что ты сечёшь Катьку розгами, когда Верка просит тебя! А просит она часто!

- Дядя Жапар?! - По щекам Кати потекли слёзы. Девочка испугалась, понимая, что дядя Жапар уступит и она, с голой попой окажется на лавке. Катя, как и все на станции, прекрасно знала, что лучше сделать то, что требует мама Грача. Что она и мёртвого достанет. И, что дядя Жапар, скорее согласится выпороть её, Катю, чем спорить с Галкой. А так не хотелось ложиться под розги, да ещё и публично, - пожалуйста!

- Нечего сопли на кулак мотать! - закричала на Катю Витина мама, - раньше надо было думать! Смотри, смелая была, а как отвечать, так в кусты!

- А это не она! Это я! - Юля поднялась с дивана, - так ведь, Витя?!

- Да, - машинально ответил Грач. Эта рыжая бестия так посмотрела на него, что он не успел ничего сообразить. Воспользовавшись тем, что внимание всех привлекла к себе Юля, Витя натянул на себя трусы со штанами.

- Да у меня и розог нет, - развёл руками Жапар. У него отлегло от сердца. Одно дело пороть Катю, которую он хорошо знает. И совсем другое дело, выдрать эту городскую пигалицу. Ничего с ней не случится, да и полезно будет, - только камча.

- Значит выдерешь её плетью! - тут же сказала Галка, - да так, чтобы на жопу неделю сесть не смогла.

Юля не стала спорить, доказывать, что Витя сам виноват. Она видела, что всё уже решено, поэтому вышла на середину комнаты и через голову сняла с себя платье, в котором была с самого утра. Как и утром, платье было надето на голое тело, поэтому сняв его, девочка осталась абсолютно голой.

- Ваня, принеси лавку! - приказала она, увидав её у стены.

Мальчик уставился на свою прекрасную Амазонку. Без одежды она была ещё прекраснее, он не мог оторвать от неё взгляда. А ещё Ваня не мог допустить, чтобы кто-то посмел обидеть её, поэтому даже не сдвинулся с места.

- Ваня! - прикрикнула на него Юля, - ты что, решил не выполнять мои приказы?! Решил ослушаться меня?!

Конечно же он не мог ослушаться и побежал к стенке, возле которой стояла эта проклятая лавка.

- Витька, хватит слюни пускать! - прикрикнула на сына мать, - помоги Ваньке принести лавку!

Грач не мог оторвать взгляда от обнажённой девушки, стоявшей посреди комнаты. Да, он видел сегодня утром её грудь, её девичьи прелести, но вот так, полностью обнажённой, она выглядела куда прекраснее. Но и не выполнить требование матери он тоже не мог. Не отрывая взгляда от нагой Амазонки, Грач пошёл помогать Ваньке.

Юля, хоть ей и было неловко и стыдно, стояла, не опуская взгляд. Она не хотела показывать, как ей стыдно, не хотела давать повод матери Грача насладиться своим унижением.

- Ваня, быстро сбегай в баню и принеси оттуда розги! - громким голосом, так, чтобы все слышали, приказала Юля, когда лавку поставили посреди комнаты.

Мальчик, едва сдерживая слёзы, убежал исполнять приказание своей Амазонки. Ему было жалко её. Ваня ругал себя за то, что не мог ничем помочь ей, хотя, как он сам думал, должен был это сделать. Но как? К тому же, он не мог ослушаться её приказов.

Когда мальчик убежал за розгами, Юля легла на лавку. Жапар хотел привязать её, как он обычно делал, когда порол Катю. Но она попросила не делать этого, сказав, что выдержит порку и так. Мужчина с сомнением покачал головой, но настаивать не стал.

В этот момент в комнату вошла Айгуль. Она принесла камчу и протянула её супругу. Ей тоже было жалко Юлю, но раз муж решил выпороть эту девочку, жена не могла ничего сказать против.

- Жапар, всыпь ей как следует! - крикнула Галка.

- Галка, сколько в тебе жестокости! - сказал хозяин дома, взяв из рук жены плеть. Он подошёл к лавке и примерился, опустив конец плети на голые ягодицы девочки. Юля вздрогнула от прикосновения кожи к своей попе.

- Жестокая?! - удивлённо воскликнула мама Вити, - это я то жестокая?! Да я за справедливость!

Жапар не стал ничего отвечать, размахнувшись он нанёс первый, достаточно сильный удар. На ягодицах тут же появился кровавый след, нет, не полоса, а белесый рубец, который тут же налился кровью и приобрёл фиолетовый оттенок.

Юля вздрогнула, глубоко вдохнула и выдохнула. Резкая боль, терпеть которую было просто невозможно. Девочка крепко схватилась за край скамьи. Ей удалось сдержаться и не закричать.

Не торопясь, давая девочке отдышаться, мужчина размахнулся и нанёс второй удар. Жапар не был противником телесных наказаний. Он считал, что порка нужна детям, да и не только детям. С его камчой были знакомы не только его дети, но и его жена. Порол Жапар всегда сильно. Он считал, что если уж взял плеть или розги в руку, то и пороть нужно как положено, чтобы запомнилось надолго, а не так, что уже на утро забывали о том, что было накануне.

После второго удара на попе девочки появился ещё один рубец, который, как и первый, налившись кровью, приобрёл фиолетовый оттенок. Юля, как после первого удара, лишь прогнулась, задрав голову, но не издала ни звука, хотя боль была запредельная. Ей так хотелось встать, спрятаться или закрыть свою попу руками, но она знала, что делать этого ни в коем случае нельзя.

Отдышавшись, она едва успела опустить голову на жёсткую поверхность лавки, как плеть в третий раз опустилась на её попу. В этот раз Юля едва не закричала. Так сильно больно во время порки ей было только однажды, это было чуть больше месяца назад.

***

Последние пару дней апреля резко потеплело, а на первомай, так вообще, выдалась летняя погода. Естественно, что соскучившиеся за зиму и холодную весну, по теплу  люди, с удовольствием грелись на солнышке, тем более, что были выходные и праздничные дни. Девушки и женщины, если ещё не достали из шкафов короткие летние платья, но юбки и чулки.

После школы Юля вечером отправилась на тренировку. Она занималась самбо. Вообще-то девочка, когда её привели сюда, не особо горела желанием заниматься этим видом спорта, но отец настоял. Постепенно она привыкла, ей стало даже нравится, здесь у неё появились друзья.

Сан Саныч, их тренер, мужчина в рассвете сил, пришёл в этот вечер на тренировку в очень плохом настроении. Он стал объяснять и показывать приёмы, которые были запрещены в самбо. После тренер заставил отрабатывать эти приёмы. Потом был спарринг, задача была по возможности использовать именно эти, запрещённые приёмы. Юле не хватило партнёра, так бывает и ей пришлось заниматься с тренером. Сан Саныч специально вывел её на выполнение этого приёма, но девочка остановилась. Тренер разозлился, спросив, почему она не выполнила этот приём. На что Юля сказала, что это запрещённый приём, что его нельзя применять. Сан Саныч разозлился ещё больше. Он заставил Юлю, чтобы та всё-таки выполнила этот приём, но девочка опять в последний момент остановилась.

- Этот приём запрещён! Я не могу его использовать! - едва не плача крикнула Юля, отвечая на вопрос тренера, почему она отказывается.

- А если на тебя нападёт здоровый мужик, а то и двое? Ты им тоже также ответишь?! - закричал тренер в ответ.

То что началось дальше, заставило всех остановиться и сделать большой круг. Сан Саныч кричал на Юлю, кидал её на маты разными приёмами, иной раз используя те самые, запрещённые. У девочки не было никаких шансов. Совершенно неожиданно для всех, особенно для самой Юлии, тренер сорвал с неё всю одежду. Причём снял аккуратно, да так, что девочка и не заметила, когда. Порвались только трусики.

Юля, сообразив, что она стоит перед всеми в чём мать родила, покраснела и прикрылась руками. И тут же получила от тренера сильную пощёчину. Из глаз полетели искры, во рту она почувствовала солоноватый привкус крови.

- Запомни на всю оставшуюся жизнь! - закричал Сан Саныч, - то, от чего обычно девочки краснеют и стыдятся, ты должна использовать в бою в своих целях! Это мощное оружие в руках женщины! Вид ваших прелестей сводит с ума мужчин, замутняет их рассудок! Пусть даже на мгновение, но и его достаточно, чтобы победить даже противника, который на голову выше! Ты поняла?!

Обнажённая девочка, стоявшая посреди круга образованного её друзьями и подругами, сгорая от стыда, кивнула.   Вот, только она не сообразила, что руки нужно убрать, Юля по-прежнему прикрывалась ими.

- Ни хрена ты меня не поняла! - резкая боль обожгла её щеку один, потом другой и третий раз. Из глаз полетели не только искры, но и брызнули слёзы. Юля едва устояла на ногах, - я кому всё это объясняю?! Стенке или, всё-таки тебе?!

Подойдя к ней, тренер резко схватил её за руку и Юля оказалась на матах. Сан Саныч дал знак и четверо парней перевернули её на живот. Двое держали девочку за руки, а двое за ноги.

Сан Саныч взял в руки скакалку и со всей силы ударил девочку по голой попе. От боли у Юли перехватило дыхание, она дёрнулась, но её достаточно крепко держали. Тренер нанёс ещё один удар и ещё один. Девочка закричала от резкой и очень сильной боли. Она опять попыталась вырваться, но опять неудачно. Сан Саныч часто порол своих воспитанников на тренировках, говоря, что это воспитывает в них умение терпеть боль и преодолевать трудности. Но до этого он всегда оставлял на них трусы и никогда не бил так сильно, как сейчас.

- Если бы на тебя напали пару здоровых мужиков?! Ты бы им сказала, извините, но запрещённые приёмы я применять не могу?! А когда они тебя разденут, вместо того, чтобы врезать им, ты будешь просто стесняться?! - тренер продолжал пороть Юлю, нанося удары скакалкой со всей силы.

- А если бы сейчас на моём месте были насильники?! Бандиты?! Они бы тебя сейчас не пороли! Ты это понимаешь?! Они тебя просто изнасиловали! Это в лучшем случае! - Сан Саныч специально бил не только по заднице, но и по ногам, делая сильные захлёсты. Потом он стал наносить удары и по спине, чередуя их с ударами по попе и по ногам. У Юли потемнело перед глазами, ей было страшно. Она кричала во весь голос, уже не думая о том, что на неё смотрят, что она должна, как учил тренер, достойно переносить порку. Удары по спине вытерпеть было просто нереально. Но Сан Саныч не обращал никакого внимания на крики Юли, продолжая наносить удар за ударом, - ты понимаешь то своей тупой башкой или нет?! В лучшем случае изнасиловали! А в худшем, про это я и думать не хочу!

Парни, державшие Юлю, не знали, что делать. Тренер был явно не в себе и то, что он сейчас делал, было больше похоже на избиение, чем на порку. Видно было, что Сан Саныч был явно на эмоциях и вымещал на девочке всю свою злость и обиду. Юля была, как в басне, виновата лишь в том, что попала тренеру под горячую руку. Но что-либо сказать Сан Санычу не решался, и, стараясь не смотреть на девочку, ребята продолжали её крепко держать.

Когда тренер остановился, на Юле не было живого места, вся спина, ягодицы, бока ягодиц, ноги до колен были покрыты чёрными кровавыми петлями.

- Одевайся и заниматься! - приказал Сан Саныч, - всё что я говорил Юле, касается и всех остальных!

Слёзы лились ручьём, голова кружилась. Стоять Юля не могла, поэтому села на маты. Но тренер заставил её подняться на ноги и одеться. А потом отрабатывать приёмы. Сан Саныч сам лично стал заниматься с ней. Он кидал девочку на маты, совершенно не жалея её. Было очень больно, приземляться на маты исполосованной спиной или попой. Каждое прикосновение к телу было неприятным и очень болезненным. Девочке было даже противно, когда он прикасался к ней, она едва сдерживалась. Сложнее всего было сдержать слёзы, слёзы не только от боли, но и от обиды и унижения.

После этого случая Юля хотела бросить тренировки, уйти. Ей было очень стыдно смотреть в глаза мальчикам и девочкам, которые занимались вместе с ней. Она просто ненавидела тренера, он так унизил её перед всеми, наплевал на её девичью стыдливость, втоптал в грязь. Да то, что произошло, по её мнению, было хуже, чем изнасилование.

А потом Юля узнала, что накануне той тренировки младшую сестру тренера в парке изнасиловали какие-то подонки. Девочка едва не сошла с ума от того, что с ней сделали. Она молчала и ни с кем не разговаривала, боялась выходить на улицу и сидела дома, в темноте, закрывшись в своей комнате. Сестра тренера была одноклассницей Юли. Узнав об этом, Юля простила тренера и после школы каждый день заходила к ним домой проведать Машу, так звали сестрёнку Сан Саныча.

Через пару недель Маша стала выходить из комнаты и потихоньку восстанавливаться.

***

- Да что ты её гладишь! Кто так бьёт?! - закричала мама Вити.

- Галка, ты чего?! - удивился Жапар, нанеся очередной удар.

На попе девочки, лежавшей на лавке, не было живого места. Она вся была покрыта фиолетовыми толстыми рубцами и была ребристая, как гладильная доска. Наверно то, что Юля не только не просила, не умоляла о пощаде, она вообще лежала спокойно, не издав ни единого звука, смутило мать Грача.

- Дай сюда! - Галка выхватила плеть из рук Жапара и сама нанесла ею несколько ударов. Они не получились от слова совсем. Женщина явно не могла управляться с камчой. Откинув её в сторону, она приказала Ване, стоявшему с розгами в руках, - подай мне розгу!

Ваня не двинулся с места. Он с трудом сдерживал слёзы, с трудом сдерживал себя, чтобы не кинуться на мать Грача, да и на него самого. Мальчик весь дрожал от напряжения. Ему было очень жалко Юли и больно смотреть на то, как её жестоко пороли. Но он не мог ничего сделать, не мог никак помешать или остановить порку. Или просто испугался и искал оправдание своему бездействию.

Глубоко вдохнув и набравшись смелости или наглости, Ваня уже было открыл рот, чтобы сказать всё, что он думает, но в этот момент Юля, не дождавшись очередного удара, более чем выразительно посмотрела на него. Их взгляды встретились. Её взгляд более чем выразительно говорил, чтобы Ваня не лез и отдал розги матери Грача. Но может он всё это себе придумал? Может неправильно понял её взгляд. Может ему просто так удобно, чтобы оправдать свою трусость?! Но нет, Ваня готов был ради своей Амазонки кинуться на амбразуру. И, даже как Том Сойер, лечь вместо Юли на лавку, хотя хорошо понимал, едва ли выдержит подобную порку. Но ради неё он был готов и на это. Юля помахала головой, давая ему ясно понять, не нужно делать никаких резких движений и глупостей.

- Вот, возьмите, - горько вздохнув, Ваня подошёл к маме Грача и протянул ей розгу, чтобы так смогла пороть его любимую Амазонку. На глазах слёзы, взгляд в пол. Что он мог?

- Стой здесь! - сказала мать Грача и пару раз взмахнула розгой, проверив её на гибкость, - сейчас ты узнаешь, что такое настоящая порка!

Размахнувшись, Галка, вложив всю силу, нанесла первый удар. В отличие от Жапара, который, хоть и бил сильно, но аккуратно, без захлёстов, она порола как попало и с сильными захлёстами. Розга сильно захлестнула, оставив на боку ягодицы свой кровавый след. Юля дёрнулась от острой боли. Эта была совсем другая боль. Нельзя сказать, было ли больнее или нет, просто совсем другая боль, на которую нужно было настроиться. Правда времени на это у девочки не было, мать Грача наносила удары в бешеном темпе, один за другим. Розга, оставляя свои кровавые следы, попадала куда попало: и на ноги, и на попу, и на поясницу. И каждый удар был с захлёстом, что делало его ещё больнее.

Юля, закрыв глаза, вцепилась в край лавки так, что побелели пальцы и прикусила губу. А её мысли вернули её назад, к той порке на тренировке.

***

Наверно Юле нужно было тогда пожаловаться на тренера. Но кому? Отцу? Об отце у девочки были только воспоминания из детства. Он появлялся и исчезал, потом появлялся опять. Мама говорила, что папа был военным. Юля верила и ни о чём не спрашивала, хотя ей было обидно. У Ленки и Светки папы тоже были военными, но они никуда не исчезали, они всегда были вместе. А потом её отец исчез совсем. Юля ждала, надеялась, что он, как обычно, вернётся. Но папа не вернулся, а спрашивать у мамы девочка не стала, видя что ей неприятны разговоры про отца.

Перед тем как исчезнуть насовсем, папа привёл дочь на самбо. Юля была против, она хотела заниматься гимнастикой, зато мама была несказанно рада.

Пожаловаться маме? Так тренер иной раз захаживал к ним домой и порол Юлю розгами, положив её на кровать. Позже, когда она стала постарше, узнала, что Сан Саныч порол её, Юлю, за определённые услуги от мамы. Девочка случайно подслушала разговор  мамы со своей младшей сестрой. Та была лишь на 6 лет старше Юли. Тогда мамина сестра спросила:"Как ты можешь спать с ним, ведь он порет розгами твою дочь?! Как ты можешь?! Ведь это твоя дочь! Твоя Юлька!". На что мама ответила:"Вот, когда у тебя будут свои дети, когда их папа бросит тебя с детьми, тогда и поговорим! А пока ты сама ещё сопливая дурочка! Тебя ещё саму, не только можно, но и нужно уложить на лавку, задрать подол, снять трусы и высечь как сидорову козу! Так что, не тебе меня судить! Давай не будем об этом, лучше выпьем!".

Юля не знала, как ей реагировать. В свои 14 девочка уже знала, что означает, когда женщина спит с мужчиной. Ей стало неприятно и противно, но она ещё не могла объяснить, почему. Так же как и не знала, что делать? Пойти к маме и высказать ей, что всё знает? Но как она сможет объяснить, откуда? Юля хорошо знала, что подслушивать разговоры взрослых, это признак плохого воспитания, а она считала себя хорошо воспитанной девочкой, как-никак, а была уже комсомолкой и комсоргом в классе. Не найдя правильного решения, она легла на кровать и уснула.

Ни на следующий день, ни потом Юля ничего не сказала маме. Да и как она могла в чём-то обвинять маму? Девочка вспомнила, как мама ответила сестре. Если уж тётя Таня не имела права и оснований для каких-то обвинений, хоть и сама была уже взрослая, то она, Юля, уж подавно. К тому же девочка очень сильно любила свою маму.

К концу недели мама стала очень раздражительной, у неё была очень нервная работа. Они с дочерью стали ругаться по поводу и без. В пятницу вечером у мамы лопнуло терпение, она сказала:"Давно тебя не пороли, доченька! Думаю, самое время пригласить Сан Саныча!".

Обычно Юля начинала умолять маму, чтобы она простила, что её, Юлю, не надо пороть, что она всё поняла и будет самой послушной девочкой. Потом, когда её мольбы не помогали, Юля начинала упрашивать маму, не звать тренера, чтобы мама  взяла ремень и сама выпорола дочь. Но всё это не помогало. Сан Саныч приходил, иногда приносил розги, иногда использовал ремень. Юля ложилась на кровать или на стол, оголяла попу и тренер порол её.

В этот раз Юля не сказала ни слова. Правда ей хватило ума не бросить матери в лицо, что она всё знает о них с Сан Санычом. Девочка в слезах ушла в свою комнату. Мама хотела было пойти за дочкой, поговорить с ней, она видела, понимала, что что-то произошло, но передумала.

Юля твёрдо решила для себя, что в этот раз не даст себя выпороть, не ляжет ни под розги, ни под ремень. Скажет, что хватит её пороть как маленькую девочку, что она уже давно выросла и стала взрослой.

Но пришёл Сан Саныч и принёс розги. Они с мамой вошли в её комнату. Мама что-то сказала про то, что Юля виновата сама, что заслужила порку. Сан Саныч сказал, чтобы она готовила задницу для порки. Что никакие мольбы ей не помогут и, что он намерен выпороть её так, как она заслужила.

Юля, вместо того, чтобы высказать им всё, что собиралась, неожиданно для себя самой, сняла с себя платье. На улице было очень тепло и платье было надето на голое тело. Сняв его, девочка осталась в чём мать родила. До этого Юля никогда для порки полностью не раздевалась. Она всегда ложилась на кровать или на стол и лишь потом пыталась стянуть с себя трусы.

Сан Саныч и мама тоже не ожидали ничего подобного от девочки и не знали, что ей сказать, как себя вести. Тем временем, не говоря ни слова, Юля легла на кровать. Она знала, что если для порки использовали розги, то ложиться нужно на кровать, а если ремень, то на стол. Сегодня были розги.

Девочке было очень стыдно, но она старалась не показывать этого. Тренер выпорол её в этот раз сильнее, чем обычно. Почему, Юля не знала, да и не задавалась этим вопросом. Терпеть было тяжело, но она старалась. Выпоров её, Сан Саныч и мама вышли из её комнаты, как обычно, заперев дверь на ключ. Юля осталась лежать на кровати исполосованной попой кверху. Подушка была мокрая от слёз ещё во время порки. Когда мама с тренером вышли, девочка, дав волю слезам и своим эмоциям, разрыдалась.

Нарыдавшись вдоволь и успокоившись, Юля стала раздумывать над сложившейся ситуацией, над тем, что произошло сегодня, над тем, что происходило раньше, когда её пороли, над тем, что было до порки и после порки. Она была достаточно умная и сообразительная девочка, а сегодняшняя порка хорошо сбросила с неё весь негатив и сделала её ум ясным. Юля старалась вспомнить всё до мельчайших подробностей и  деталей. Попыталась всё сравнить и сопоставить. Найти причины и следствия.

Юля сильно удивилась, как не замечала этого раньше. Перед тем, как она, Юля, должна была лечь под розги, мама всегда становилась очень раздражительной. Они начинали ругаться. Мама кричала на неё не то, что по-любому поводу, но и без повода. А после того, как она, Юля, была выпорота, мама становилась такой милой, такой хорошей и доброй. Отношения между мамой и дочкой сразу налаживались, как будто они и не ругались, не грызлись как кошка с собакой. А потом, по истечении определённого времени, всё повторялось. Юля решила проверить на следующий день, насколько верны её выводы. Завтра мама должна была успокоиться и быть счастливой женщиной, любящей свою дочь.

Девочка не ошиблась в своих наблюдениях и выводах. Получилось так, как она и предполагала. На следующее утро после порки дочери, мама была совсем другим человеком, она вся цвела и пахла. Не было ни какого намёка на то, что ещё день назад мама и дочь переругались друг с другом так, что девочка, хлопнув дверью, вся в слезах, убежала в свою комнату.

Какое-то время было всё очень хорошо и радужно. Но прошло время и мама потихоньку начинала всё больше и больше нервничать, раздражаться и повышать голов на дочь без каких-либо на то причин. Юля стала думать, что сделать, как можно изменить ситуацию, как сделать так, чтобы мама перестала нервничать и раздражаться по любому поводу. Ничего лучше она не смогла придумать, как ускорить свою порку. Она решила, что пороть её будут так или иначе. И, что уж лучше раньше получить по попе, чем выслушивать и терпеть крики мамы. Девочка стала придумывать всякие разные причины для того, чтобы её выпороли. Она ставила сама себе двойки в дневник, писала замечания от учителей или записки о том, как Юля плохо ведёт себя в школе. Мама верила и звала Сан Саныча, чтобы тот выпорол розгами дочь.

Да, теперь пороть Юлю стали гораздо чаще, чем раньше. Зато они практически перестали ругаться с мамой. А ещё Юля заметила, что тренер перестал её пороть на тренировках. Да и раньше ей редко доставалось  от него во время занятий. Ещё девочка заметила, что с того момента, как она  впервые до гола разделась для порки, мама после порки выглядела гораздо счастливее, чем когда дочь оголяла для наказаний только попу.

Юля продолжала свои наблюдения. Она была готова сделать всё что угодно, чтобы мама была счастлива. От старших девочек Юля узнала, что для порки под живот обязательно нужно подкладывать подушку или валик, чтобы попа была приподнята. Это сильно выигрывает, если конституция такая, что во время порки полностью видны девичьи прелести. Той, кто получает по попе из-за этого становится стыдно, а мужчинам очень нравится, когда девочки начинают стесняться или стыдиться. Дома, поставив зеркало на кровать, Юля разделась и легла. Посмотрев в зеркало, она залилась краской от увиденного. Но от идеи не отказалась. Методом проб девочка в этот же вечер сделала хороший валик из старых одеял, завернув в них валенки. Просто подушки не выдерживали её веса и сплющивались под ней настолько, что их совсем не было заметно. Закончив с валиком, Юля опять разделась и легла на кровать. Посмотрев в зеркало, она пришла в ужас и покраснела ещё больше. С этим валиком все её прелести были как на ладони. Несмотря на стыд и смущение, Юля осталась довольна своей работой и уже на следующей порке положила валик себе под живот, сильно приподняв попу. Она заметила удивление матери и хищный взгляд Сан Саныча, заметила как у него "потекли слюни" от того, что он видел.

Так же от старших девочек Юля узнала, что во время порки не стоит лежать как бревно. Нужно по возможности крутить попой. Да, терпеть сложней, боль сильнее, но и эффект соответственно тоже. Она попробовала, сначала сама, придя домой, раздевшись легла на валик и стала потихоньку крутить попой и смотреть в зеркало.

- Если я была бы мужиком, уже бы трахнула сама себя! - увидев танец своей попы, подумала Юля и покраснела как рак. Крутить попой было не так просто, как она думала и ей пришлось немного потренироваться, прежде чем она стала так делать во время порки.

Следующий пункт, о котором она услышала. Нельзя, когда тебя порят, лежать как Зоя Космодемьянская. Но и орать как резаная, а также умолять, выпрашивать прощение или прекращение порки тоже не стоит. Лучше просто постанывать, а когда совсем не в моготу, громко стонать. Это очень сильно заводит мужчин. А ещё можно пустить слезу, мужчины это тоже очень любят. Особенно, когда течёт тушь. Юля, сказав, что уже взрослая девочка, выпросила у мамы косметичку и стала пользоваться тушью. Пустить слезу с первого раза у неё, правда не получилось, но со временем Юля научилась и этому.

Теперь пороли Юлю едва ли не каждые выходные, можно сказать, у них была субботняя порка. Девочка прекрасно играла свою роль до порки, после порки и лёжа на лавке. Со всеми этими хитростями порка стала для неё намного болезненнее, терпеть стало сложнее. Несмотря на то, что порки были каждую неделю, Сан Саныч продолжал каждый раз пороть девочку достаточно сильно и выдавать большое количество ударов. Тем не менее кожа на попе успевала заживать, точнее следы с попы сходили практически сразу. Перед поркой Юля стала наносить на попу масло, что делало кожу эластичнее. Юля заметила, что после обработки попы маслом порка была ещё болезненнее, но не было никаких повреждений и следы стали сходить очень быстро. А ещё, особенно на солнце, а оно часто светило в комнату Юли во время порки, масло на попе красиво блестело.

Но самый главный приз, который получила Юля, это прекрасные и доверительные отношения с мамой. Она практически перестала не только кричать, но и повышать голос на дочь. Когда у Юли появился мальчик, она не побоялась рассказать об этом маме. Когда пришло время, девочка не побежала с вопросами к старшим подружкам, а задала их маме. Не побоялась спросить у мамы и разрешения, чтобы мальчик остался у них на ночь. Спросила, как это всё произойдёт и что ей лучше сделать. А на следующий день плакалась у мамы на груди, рассказывая о том, как всё получилось. А мама успокаивала её, говоря, что в следующий раз всё будет куда лучше и приятнее, чем в первый раз.

Догадывалась ли мама о хитростях дочери? Конечно да! Но это были их, просто маленькие женские хитрости, просто маленькие женские тайны.

***

- Что-то я запыхалась! - мама Грача отбросила в сторону истрепавшуюся розгу, - Жапар, всыпь девке ещё с десяток плетей! Я думаю, что ей будет в самый раз!

Мужчина с удивлением посмотрел на Галку. Какие ещё 10 плетей? Вся попа девочки, да и не только попа, а и ножки примерно до колена и верхняя часть попы были сплошь покрыты фиолетовыми полосами, убегавшими на бок. Кое-где кожа была рассечена и появилась кровь. Досталось и пояснице.

Жапар, ни сказав ни слова, поднялся  и подошёл к лавке, держа в руке плеть. Глядя на Юлю, лежавшую на лавке, он покачал головой. Куда ещё десять плетей? Бить уже некуда!

- Ладно, будет тебе 10 плетей! - сказал милиционер. Он решил, что этот десяток плетей выдаст девочке по спине. Да, порка по спине, это очень больно. Но, спина, это единственное свободное место, да к тому же Юля уже взрослая девушка и в состоянии выдержать 10 плетей, - но на этом мы заканчиваем порку и идём на кухню!

- Давай уже! Хватит болтать! - крикнула Галка.

По щекам Вани текли слёзы, он не смог их сдержать. Для него было слишком тяжело смотреть на то, как жестоко секли его Амазонку. Когда мать Грача отбрасывала в сторону истрепавшуюся розгу и требовала новую, мальчик скрипя зубами и наступая себе на горло, протягивал ей новую. Его сердце обливалось кровью от вида того, как страдала Юля. Да, она не кричала, не дёргалась, не пыталась закрыть попу руками. Но он прекрасно видел и чувствовал, как ей больно. А помочь ничем не мог. Эта беспомощность угнетала его ещё больше. Ваня ругал себя за трусость, дядьку Жапара за то, что пошёл на поводу у этой взбалмошной тётки и согласился пороть Юлю. И, естественно, он был готов прибить и мать Грача и его самого.

Катя, как и Ваня, не смогла сдержать слёзы. Она тоже не могла смотреть на то, как жестоко пороли кузину. Если для Вани Юля была посторонней девочкой, то для неё, для, Кати, она была близким, родным и любимым человеком. И смотреть на то, что происходило, было нереально сложно, слёзы ручьём катились по её щекам. Да она и не пыталась их сдерживать. А ещё Катя была рада, что не она, а Юля лежала на лавке. Такую жестокую порку она, в отличие от Юли, ни за что бы не смогла вытерпеть. Её пришлось бы привязать к лавке. И она, наверно уже с первого удара стала бы орать и умолять о пощаде. А перед этим бы просто умерла со стыда, раздеваться перед двумя одноклассниками, а потом ещё и получать по заднице в их присутствии, это было слишком унизительно и стыдно. Катя боялась только одного, что мать Грача захочет выпороть и её, Катю. Поэтому, когда Жапар сказал, что на этом порка закончится, пороть никого больше не будут, она облегчённо вздохнула. Да, сестру было жалко, но Юля, об её попу измочалили четыре розги, а сколько плетей она уже вытерпела, так что, вытерпит ещё и этот десяток плетей. Но себя Кате было бы жалко ещё больше, если бы она сама оказалась на этой лавке.

Жапар зло посмотрел на Галку, с трудом сдерживая себя. Ему было очень жалко эту глупенькую девчонку, лежавшую на лавке в чём мать родила. Но он решил, что, несмотря ни на что, нужно довести начатое дело до конца. Не делая никаких скидок на то, что пороть будет по спине, Жапар размахнулся, вложив силу и злость в плеть, нанес первый удар. Камча впилась в плечи девочки, оставив на них первый кровавый след. Юля явно не ожидала, что плеть опустится на спину. У неё перехватило дыхание, а перед глазами стало резко темно.

Мужчина с плетью в руке выдержал небольшую паузу, чтобы девочка смогла отдышаться. Он знал, какую сильную боль причинил ей, но по-другому нельзя, порка должна оставаться поркой, даже если удары наносятся по спине и, даже если тебе очень жалко того, кто лежит на лавке. Жапар, ещё раз со злостью посмотрел на мать Грача, опять вложил всю злость в плеть и нанёс второй удар. Он получился сильнее, чем первый. На плечах появился второй кровавый след. Девочка закричала, она не смогла справиться с болью. Порка по спине, Юля это хорошо знала, была из другой лиги, вытерпеть её было просто не возможно. Тем не менее она осталась лежать на скамье, ещё крепче схватившись руками за край.

Третий удар, ещё одна кровавая полоса, теперь уже на лопатках. Юля кричит и задирает голову. Боль запредельная. Казалось ещё немного и она просто потеряет сознание, а впереди ещё семь ударов.

- Какой же я идиот! - стал ругать себя Жапар, - я вымещаю зло на Галку на этой не в чём неповинной девчонке. Она виновата лишь в том, что заступилась за сестру и легла на лавку. А я, как старый дурак, повёлся!

На его глазах появились слёзы. Хотя ему было очень жалко Юлю, но он понимал, что порку нужно довести до конца. А ещё Жапар понимал, что пороть слабее, чем до этого, он не мог. Мужчина не хотел рисковать, ведь тогда эта взбалмошная баба может просто не засчитать последние удары, потребовав продолжения порки. И, она по-своему будет права. Так что, пожалев девочку сейчас, в конечном итоге он мог сделать ей гораздо хуже.

Выматерившись на себя, Жапар размахнулся и нанёс четвёртый удар. Он оказался ещё сильнее, чем первые три. Плеть впилась в спину девочки, оставив ещё один кровавый поцелуй. Юля закричала и выгнула шею. Её уже начинало трясти. Страх, это такое противное чувство, начал потихоньку подкрадываться к ней и подчинять её разум своей воле.

Пятый удар. Плеть ложится аккурат рядом с предыдущим ударом, оставив очередную фиолетовую полосу. Девочка выгибается, кричит. На её спине, начиная от плеч и дальше вниз, на лопатках красовались пять параллельных, сильно вздувшихся полос.

Ваня и Катя с ужасом смотрят на происходящие, на следы, появившиеся на спине, на реакцию Юли. Никто из них не имел ни малейшего понятия, насколько это больно, порка по спине. Из всех присутствующих лишь жена Жапара знала как насколько болезненна такая порка. Там, где она выросла, в их роду, взрослых девочек начиная с 16и, а парней с 18 пороли по спине. Девочек начинали пороть раньше не потому, что они взрослели раньше, а чтобы пощадить их девичью стыдливость. Для взрослой девушки оголить попу для порки перед мужчинами, по понятным причинам, было куда больше стыдно, чем спину. А парням, им нужно было ещё доказать, что они достойны получать плетью по спине. В некоторых родах мальчиков, в отличие от девочек, секли розгами. Достигнув определённого возраста, мальчишки должны были доказать, что они выросли из "штанишек" и достойны порки плетью. А потом и что достойны получать плетью по спине. Так что мальчишки даже радовались, если отец или старший рода брал для их порки плеть.

Жапар нанёс шестой удар. Ещё одна страшная, кровавая полоса на спине девочки. Она кричит, выгибается, её голос уже охрип от крика. Но Юля продолжает упрямо лежать, ине смотря на боль, не просит о прекращении порки. Она пытается поймать какую-нибудь мысль, чтобы только не дать страху полностью завладеть её рассудком. Но мысли путаются в голове и подумать о чём-то конкретном у неё не получается. Девочка считает удары, стараясь не думать о том, сколько ещё осталось. Но всё бесполезно. Да и боль настолько сильная, кажется ещё удар и он будет последним, нет, не по количеству, просто ей казалось, что она потеряет сознание.

Седьмой удар. Жапар опять вкладывает силу в плеть, она впивается в спину девочки. Юля кричит, выгибается, но руки по-прежнему на месте. Сил терпеть не осталось совсем, но сознание не покидало её и, скорее всего, ей придётся испытать всю прелесть этой жестокой от начала до конца.

Мужчина с камчой в руке перед тем, как нанести следующий удар, осмотрел спину Юли. Да, выглядело очень страшно, кровавые, сильно вздувшиеся рубцы. Но рассечений и, соответственно, крови не было. Всё было в пределах допустимого. Юля, повернув голову, посмотрела на дядьку. Их взгляды встретились. В её взгляде читалось просьба, крик, чтобы он не тянул, а поскорее заканчивал порку.

И Жапар нанёс следующие два удара без паузы, один за другим, вложив в них всю свою силу. Юля выгнулась, замотала головой и закричала в голос. Поняв, что порка закончилась, она позволила себе, сжав ладони в кулаки, сильно постучать ими по лавке.

Ваня, хоть и сам был часто порот, впервые в жизни присутствовал на порке других и не знал, как себя вести. Что можно, что нельзя. Когда закончилась порка, мальчик так хотел подойти к своей новой госпоже. Несмотря на то, что он знал из книг, фильмов и рассказов по истории, что выпоротый человек лишался всех своих привилегий и чинов, Ваня стал уважать Юлю ещё больше и относиться к ней с ещё большим почтением. Ещё бы, она вытерпела такую жестокую порку. То, как его самого пороли после увиденного и поркой то назвать нельзя. Ваню в основном порола мать. Отец, как и у многих других, работал в СМП и был постоянно в разъездах. Воспитанием занималась мама. Для этих целей использовался самый простой брючной ремень. Обычно было около 30 средней силы ударов, а потом угол на пол часа, час. Ване сейчас было очень стыдно, ведь он во время порки плакал и просил, умолял маму, простить и не пороть его. А Юля, она даже не пискнула, хотя её так жестоко секли. Ваня не знал, можно ли вот так просто подойти к Юле или нужно спросить разрешения у того, кто её порол. Ведь вполне могло быть и как у него, что после порки её  отправят в угол.

Пока Ваня размышлял, к Жапару подошла жена, забрав у него плеть, она унесла её от греха подальше. Юля продолжала лежать на лавке, потихоньку приходя в себя. Она уже перестала плакать, хотя слёзы ещё текли по её щекам. Голова продолжала кружиться и перед глазами ещё по-прежнему было темно.

Когда Айгуль вернулась, у неё в руках была пиала. Подозвав к себе Ваню, она помогла Юле подняться на ноги. У девочки болело всё тело, ноги были ватными и отказывались держать её. Если бы не Ваня, который тут же поддержал её, она бы просто упала на пол.

- Выпей, это кумыс, - женщина протянула девочке пиалу, - он придаст тебе сил!

Когда Юля выпила всё до последней капли, Айгуль заставила её опять лечь на лавку. Девочка испугалась, что её опять будут пороть. Но женщина успокоила её, сказав, что боятся уже нечего и уже всё позади, а ей нужно немного полежать и прийти в себя.

- Айгуль приготовила плов и накрыла на стол! - сказал Жапар и пригласил всех гостей, в том числе и Грача с его мамой.

Комната опустела, остались только, лежавшая на лавке, только что жестоко выпоротая девушка и её воздыхатель. Тогда ни он, ни эта девушка, ещё не знали, как назвать это чувство, возникшее у Вани и как назвать их, так неожиданно, начавшиеся сами по себе отношения. Мальчик был готов лежать как верный пёс у ног своей Амазонки, как он её для себя назвал, готов был выполнить любое её приказание. Много позже будут даны названия и определения этим отношениям, саб и госпожа.

В комнату, постучавшись, вошла Айгуль. То, что она постучалась, удивило Юлю. С одной стороны понятно, в комнате была обнажённая взрослая девушка, а с другой стороны эту девушку только что публично высекли и была она при этом абсолютно голой.

- Я принесла мазь, - сказала женщина. Она успела заметить удивление на лице Юли и улыбнулась. Айгуль, и сама часто поротая, как в детстве, так и в замужестве, очень высоко ценила девичью стыдливость, - я покажу твоему мальчику, что и как надо делать. Сначала будет больно, но потом будет полегче. Да и следы быстрее заживут.

Юля улыбнулась сквозь боль и слёзы. Она не стала говорить, что Ваня не её мальчик, и видит его сегодня впервые в жизни. Возможно, если бы девочка это сказала, Айгуль бы выгнала Ваню из комнаты и всё сделала сама, ибо негоже постороннему пацану смотреть на обнажённую взрослую девушку, не говоря уже о том, чтобы дотрагиваться руками едва ли не до её интимных мест. Подумав об этом, девочка покраснела. Она стыдилась своей наготы и стеснялась Вани, хотя он уже видел её во время порки полностью обнажённой. Но тогда был адреналин, тогда была злость, а сейчас всё это прошло и остался, как и положено, стыд и стеснительность. Но Юля промолчала, хотя и очень стеснялась мальчика.

Жена Жапара, взяв на ладонь мазь, стала аккуратно втирать её  раны, оставленные плетью. Начала она со спины, на ней следы от порки были самыми страшными. Первое прикосновение было очень болезненным. Из глаз опять потекли слёзы. Айгуль делала всё очень аккуратно и нежно. Постепенно боль утихла и Юле даже стала нравиться эта процедура. Показав и объяснив Ване, что нужно делать, она отдала ему баночку с мазью. Конечно у него не получалось, так как у Айгуль. Юля вскрикнула от боли, а мальчик получил по рукам. Но он старался, постепенно и у него стало получаться нежно и аккуратно. Ваня был горд, что может чем-то помочь своей королеве. Он, несмотря на то, что Юлю так жестоко выпороли, был самым счастливым человеком на земле. Перед ним лежала полностью обнажённая девушка, его Амазонка, и именно он обрабатывал её голое, молодое и красивое тело. К тому же Айгуль сказала, чтобы он намазал мазью везде, она сделала ударение на "везде", где плеть и розга коснулись тела девушки. А это значит и "там" тоже.   Ваня покраснел от этих мыслей, впрочем, Юля покраснела ещё больше, как и положено скромной девушке. А ещё Ваня подумал, что совсем даже не зря выпороли его Амазонку, ведь иначе он не видел бы её красивое обнажённое тело и не мог бы вот так, втирать мазь в раны на этом безупречном теле. Кроме того мальчик подумал, что был бы совсем не против, если бы Юлю пороли та каждую неделю, лишь бы он каждый раз получал доступ к её телу.

Вскоре и у Вани стало всё очень хорошо получаться. Юля расслабилась, слёзы перестали течь из её глаз и она успокоилась, перестав думать о том, что ей должно быть стыдно и ещё пару минут назад так сильно его стеснялась. Девочке стало хорошо и она поймала себя на мысли, ей очень хотелось, чтобы он не останавливался, чтобы не прекращал...

Всё имеет свойство заканчиваться, и плохое и хорошее, и приятное и не очень. Они оба вздохнули, и Ваня помог своей Амазонке подняться с лавки. Едва оказавшись на ногах, Юля не стала, как положено скромной девушке, прикрываться руками, она влепила мальчику звонкую пощёчину.

- За что?! - удивился Ваня, на глазах появились слёзы. Он явно не понимал, за что получил оплеуху, что он сделал не так.

- Ты ещё набрался наглости спросить, за что?! - мальчик тут же получил ещё пару хлёстких пощёчин, - ты глазел на меня, ты пялился на меня, хотя я была обнажена! Ты пялишься на меня и сейчас! И у тебя слюни текут как у похотливого кабеля! И ты ещё спрашиваешь, за что?!

Юля влепила ему ещё одну пощёчину. А потом, прижав его к себе, поцеловала в щёку и тихо прошептала:"Спасибо!".

В этот момент Ваня был на седьмом небе. Да, влепила пощёчину, ну и что с того? Это можно пережить ради её поцелуя и её нежного "спасибо". Он был не безразличен своей Амазонке  и это в тот момент было самым главным для него.

- Ваня, - тихо прошептала Юля, опять покраснев как рак. Они так и стояли, обнявшись, - принеси, пожалуйста, моё платье и помоги мне одеться. Нам надо идти, нам нельзя здесь оставаться так долго вдвоём. Я, всё-таки девушка, к тому же абсолютно голая!

Ваня с радостью исполнил просьбу и помог Юле влезть в платье. Конечно она бы справилась и сама, но почему не сделать приятное мальчику? К тому же спина и попа ещё сильно болели и платье нужно было надевать очень осторожно.

Когда они вошли на кухню, Юля, как и положено девушке, опять покраснела. Ведь здесь были все, кто присутствовал на её порке и все видели её голой.

Айгуль подошла к ней с подушкой в руках, чем заставила Юлю покраснеть ещё больше, ведь этой подушкой она намекнула на то, что только что произошло в другой комнате.

Девочка сначала хотела отказаться, но вспомнив, как это больно сидеть на свежо выпоротой попе, с благодарностью воспользовалась предложенной подушкой.

Ваня хотел сесть рядом, но хозяйка дома прикрикнула на него, сказав что он должен поухаживать как за своей девочкой, так и помочь Айгуль, обслужить других гостей. Мальчик с радостью принялся за работу.

Юля, смотря на него, вспомнила про своих ухажёров, оставшихся в городе. Она отдавала себе отчёт в том, что она не просто симпатичная, а красивая девочка. Парни крутились вокруг неё как мотыльки вокруг огня. Они, как павлин, распушив свой хвост, старались понравиться ей, острили, шутили, вытворяли разные глупости. Но вот так, как Ваня сейчас, на это не был способен никто из них. Девочка посмотрела на него. Их взгляды встретились. Он покраснел до корней волос и опустил голову. Это было так мило, и Юля, не выдержав, улыбнулась. Мир вокруг неё приобретал розовый цвет и, хотя ещё сильно болела спина и было больно сидеть,   жизнь начинала налаживаться.