Продолжение 27. От лица Кары

Из городского дома в Венне мы отбываем через несколько дней, в поместье господина. Нас, рабынь, загнали в деревянную клетку, на вьючных лошадей нагрузили поклажу. Глория уселась в свой роскошный паланкин. А рабыню Фло за ошейник приковали к повозке, которая везла клетку с рабынями. Вот уж кому приходится несладко по-настоящему. Она обнажена, одежда для нее под запретом, руки и ноги закованы в тесные цепи. На теле – многочисленные следы от плетки, исполосована вся спина, ягодицы, бедра, голени. Короткие рыжие волосы, вместо прежней роскошной гривы. Правда, она чистая, но и моют ее без затей, закуют в колодку шею, обдадут ведром воды, бесцеремонно щеткой отдрают, еще ведро воды, и гонят в клетку. Кроме того, она очень тяжело работает, таскает воду, стирает белье, носит дрова на кухню, все это и прочие дела можно сделать и в тесных цепях. Другое дело, что много не унесешь, так невелика беда, два раза сходишь, а чтобы быстрее дело пошло, есть плетка. А ее еще регулярно запирают в колодку, в рот вставляют кляп-кольцо на цепи, и оставляют для общего пользования солдат. От такой жизни невольно завоешь, я ей от всей души сочувствую. Одним словом, в поместье мы добираемся без приключений. Глория делает для Фло одно послабление – разрешает жить вместе со всеми рабынями в общей клетке, ей даже дают подстилку и одеяло.

Так, спокойной и размеренной жизнью богатого поместья, проходит очень теплая южная зима, шумно и пышно празднуются зимние праздники, потом дождливая, с резкими ветрами, весна. Я и Ника по очереди выполняем работу старшей рабыни, а так мы работаем как обычные домашние рабыни для удобства хозяйки. Господин постоянно уезжает в легион, на неделю-две. Два раза даже брал меня с собой, и эти дни были наполнены счастьем. В одну из таких поездок в Венну господин встретил Луция, который купил на аукционе вождей женщин-пантер и амазонок, а потом приглашал на помолвку хозяев. Он уже успел жениться, подошел выразить почтение и поздороваться. Когда все положенные приветственные слова были сказаны, Гай из вежливости спросил, удалось ли выдрессировать купленных рабынь. Луций помрачнел.

- Не удалось, - буркнул он, - зимой они бежали. Надо было держать их не только в клетках, но и в цепях, я сглупил. Кроме того, я слышал, что бежал и муж черной, кажется, его продали на каменоломни, по-моему, ваша жена и продала.

- Я не лезу дела жены. Но вы встревожены, любезный Луций?

- Конечно, встревожен. Это же дикарки, они хитры, изобретательны и мстительны. Стража искала их по всей провинции больше месяца. Я был вынужден увеличить охрану почти вдвое.

- Я думаю, они украли где-то лодку и попытались доплыть сначала до Брундизиума, а оттуда уже добираться до своих земель. Впрочем, если опять будут докучать, мой легион в провинции, с дикарками мы точно справимся.

- Буду очень признателен, если вы снова поймаете их, господин Гай.

- Если они придут, назад вернуться им будет не суждено, я вас уверяю.

С этими словами они распрощались.

С течением времени Фло начала превращаться в образцовую рабыню. Я часто слышала, как солдаты обсуждают ее достоинства, мол, очень горячая и страстная, заводится после первого же прикосновения. Она была послушна, очень старательна и внимательна к своим тяжким обязанностям. Глория позволила ей обычную рабскую тунику, приказала заменить тесные цепи на ручные и ножные кандалы, с более длинными цепями между браслетами и не соединенные между собой. Все реже ей перепадало плетью. Но главное все же было не это. Она влюбилась, от чего ее глаза горели, работа так и кипела в руках, а походка, несмотря на кандалы, стала легкой и твердой, как и положено рабыне. Я в общем не держала сердца на нее за попытку моего похищения, скорее сочувствовала ее положению. Как-то раз я спросила ее, кто похитил ее сердце, Фло в ответ покраснела до корней волос и опустила голову.

- Это Рен, он солдат в легионе, госпожа, - прошептала она.

- Так чего ты переживаешь?

- Ну как же, госпожа, ему всего двадцать лет, а мне сорок, и я самая низкая из рабынь, с позорным клеймом на заднице. Кроме того, все знают, в какую шлюху я превратилась, кончаю со всеми, кто мной пользуется. А он такой чистый, такой нежный со мной, он единственный не брезгует поцеловать меня в губы.

- Ты дурочка, - покачала я головой, - почти год в рабстве, а так ничему не научилась и ничего не поняла. Ты рабыня. От тебя требуют служения твоим телом, и ты служишь, своей воли у тебя нет. Никто на это внимания не обращают, ты же не свободная женщина. Наоборот, все ценят, что ты горячая и страстная женщина, такие ценятся гораздо больше, чем холодные и равнодушные рабыни. А разница в возрасте… Какая тебе разница, если ты нравишься ему. Решать-то будет он, а не ты. А ты ему нравишься?

- Мне кажется, да, - рабыня покраснела еще больше, - он часто использует меня, и с каким восторгом я ему служу.

- Вот и расскажи ему о своих чувствах. Может, он даже выкупит тебя, у Глории цепи тяжелые, по себе скажу.

- Да, госпожа, спасибо, госпожа, я попытаюсь.

И довольно скоро я увидела, как в укромном уголке заднего двора Фло, страстно целуется с молодым симпатичным солдатом, закинув скованные цепью руки ему на шею. А потом увлекает его на землю, раскинув ноги, насколько позволили кандалы.

Так, мирно, привычно, тянулось время до самого конца весны.