Не салочки, однако

Понимая, что приношу Дитушке неимоверные страдания своими злокозненными сказочками, заставляя ее думать о талибах под кроватью, решил я, джинджер, умилостивить гламурную и матерую стихозой, не зря же твоя фотка поместилась вместо Уиткина для Паука Троицкого, к тому же, помнится, в одной истории именно Журавлев встречал репрессированного морячка на дебаркадере, угрожая выстрелить в глаз. Поэтому я и собрал всю силу воли в кулачок, где уже благостно пребывал мой восстающий на рыжих женщин член, принуждая скрытые телепатические способности, по мнению Бадмаева и Гуржиева, присущие всем людям доброй воли, спосылать направленный луч творчества прямиком в мозг Диты фон Тиз. Сначала почему - то выходило по Кобзону и Лиозновой, даже странно как - то.

- Не думай о талибах никогда,

Настанет ночь и сам поймешь к тому же,

Что родила талибов та п... да,

Откуда вылезали люди хуже :

Фашисты, ополченцы и говно,

Газетные магнаты и банкиры,

Короче, появился Мимино

И пояснил за все под киру.

Ей было имя чача по - грузински,

Как тот шашлык и Тина Канделаки,

А был еще писатель Бринский,

Не Солженицын и не враки.

К огромной семиспальной кровати кто - то подошел, громко стуча фронтовыми сапогами. Дитушка приоткрыла один глаз и внимательно обозрела сапог, пренебрежительно поморщившись, она бы, например, никогда не влезла бы в такие позорные коци, откуда ей знать, что в условиях предвоенной и послевоенной разрухи сапоги на Руси ценились выше человеческой жизни, одно слово - мелкая буржуазия, знать не хотят о страданиях пидарасов - бандеровцев или скотов - патриотов, жалостливо вымораживающих секунду внимания у одинаковых в своей ненужности подонков бабченконесмияна, вновь засимбиотившихся в кошмарного сиамца одинаковой по сути глупостью и общим курсом на х... й.

- Кто ты, сволочь ? - спросила Дита, щелкая курком тридцать восьмого. Такие короткостволы в Штатах есть практически у каждого, они же свободные люди в именно римском понимание свободы, ну, ты сама, пребывая Миланом, должна знать много больше за Рим меня, кочумающего посреди занесенной снегом России.

- Лунь Носатый, - сипло ответил человек в сапогах, осторожно присаживаясь на краешек кровати, - подошел, кутаясь в простреленную из эсминца фронтовую шинель, пропахшую дедами, подошел с фронтовиками, - нагнетал жути пришлец, ужасая Дитушку до дрожи, - дабы воззвать к твоей революционной совести, гражданка Никанорова.

Дита облегченно выдохнула.

- Дык я не Никанорова ! - закричала она, не умея подпрыгнуть, хотя хотелось, но суть подкроватного пространства лежит в ограниченности маневра, поэтому она лишь пошевелила правой ногой. - По ксиве Суит я, по понятиям Хизер, погоняло мое Дита фон Тиз.

- Врешь, - страшно захрипел фронтовик, яростно скребя когтями атласное покрывало.

Потом он умер. А Дита, не решаясь пока вылезать, ловила из космического пространства телепатические стихозы коалы, утешавшего товарища женщину культурно.

- Мы смотрели на статую

В тихом сумраке заката,

Вот напасть : не видно х... я,

Закрывает все лопата.

Я тебе дарю лопату

С вензелями от Хичкока,

И чего его вечно перло от блондинок, когда у коалы имеется такая замечательная рыженькая любовь и муза.