Боярышник колючий

БОЯРЫШНИК КОЛЮЧИЙ

Виталика будят звуки на первом этаже дачи. По голосам он узнаёт мать и своего приятеля Марика. Виталику не хочется вставать, но мать зовёт его. В каникулы на даче это случается не часто.   Приходится встать – мать не стала бы будить его так рано из-за какой-нибудь ерунды. Виталика не отправляют в пионерские лагеря. Родители и обе бабки считают, что его там научат плохому. К тому же лето «ребёнок» может отлично провести на даче, слава Богу, она есть.   Есть и кому за ребёнком смотреть – мать и бабка живут на даче безвыездно.   Обычно утром, схватив по-быстрому чего они там наготовили, Виталик прыгает на велосипед и мчится с ребятами купаться на озеро или ещё куда по окрестностям. А ещё есть «футболяна».

Вчера, однако, Виталик распорядок дня изменяет – заходит к Марику, которого что-то давно не видно. Бабка его, Эсфирь Наумовна, неповоротливая и страшная, точно поднявшаяся на задние лапы черепаха, не знает, где он. Наблюдает, говорит она, за живой природой где-то с твоим биноклем. Виталик исследует окрестности в поисках Марика. Они не слишком велики: озеро, лесок,   волейбольная площадка, автобусная остановка, рыночек. За рынком начинается деревня, но пацаны туда не суются – местные городских не любят. На велике весь посёлок с окрестностями  объезжается за полчаса. И где же Марик наблюдает за живой природой? И что это за природа такая, если ради неё стоит забыть футбол, купание в озере и заезды на великах.

Спустившись на первый этаж, Виталик узнаёт, что Марик сам явился вернуть бинокль, который  одолжил у Виталика. Бинокль трофейный, дедово «наследство». Он немецкий, с фашистским «знаком» и сердитым орлом, распростёршим  над ним неестественно прямые крылья. Бинокль тяжёлый, местами протёртый до латуни  корпуса, но вполне работоспособный.   Днями тому назад Марик врывается к Виталику и, отбивая чечётку от нетерпения, просит дать ему бинокль. Говорит, что будет наблюдать за какими-то птицами в живой природе. Бинокль ему срочно нужен, а то птицы улетят. Виталику не жалко. Марик хватает бинокль и убегает. Виталик удивляется, чего это Марик ни  с того ни с сего заинтересовался птицами. Какие ещё птицы? Живая дачная природа Виталика не интересует.   Ему не до птиц.

Её зовут Марина Введенская, и нет в посёлке девушки прекрасней. Марина не просто красавица, она богиня. Только богиня может вызывать и обожание, и священный ужас разом. Виталик грезит ею и преследует её, стараясь оставаться не замеченным ею. Он знает, что она уже студентка, а Виталику ещё два года учиться в школе. Никакого внимания Марина на Виталика не обращает. Дача её на той же линии, что и Виталькина, за три участка от неё. Чтобы лишний раз увидеть её, Виталик по нескольку раз в день проезжает на велосипеде мимо её дома. Иногда ему везёт – он застаёт её на качелях, но она, увидев, что тишину и покой нарушает всего лишь мальчишка на велосипеде, равнодушно отворачивается. Виталик даже не может сказать с  уверенностью, знает ли она вообще, кто он такой и как его зовут.

У Марины низкий голос, заставляющий Виталика истаивать от вожделения. Он идёт у неё из груди и отличается от писклявых голосишек её подружек. У Марины маленькая родинка над губкой справа, и нет у неё украшения лучше.

За пределами участка Марина редко встречается Виталику одна. Обычно по посёлку она гуляет под ручку с ещё двумя девушками: Леной Зименковой и Наташей Стачининой. Когда случайно Виталик встречается с ней на линиях посёлка или в магазинчике, или на озере, его охватывает радостная паника. Он старается держаться равнодушно, отворачивается, чтобы Марина и девушки ничего не заподозрили. Впрочем, девушки и не смотрят на него. Или делают вид. Марина только однажды заговаривает с ним. Как-то утром они сталкиваются у калитки дачи, где она живёт.   «Мальчик, – спрашивает она, – ты не видел, молоко к магазину привезли уже? » Она увидела его и заговорила с ним! Какой ужас и  какое счастье! И в то же время какое оскорбление: «Мальчик! » Хорошо, что этого никто больше не слышал. Какой он ей «мальчик!? » Виталик, сам не понимая зачем, замотал  головой:   нет, дескать, ещё. И это при том, что он вот только что видел очередь старух у бочки, из которой молоко уже продавали. Виталик тут же жалеет о том, что сделал. Глупее и ребячливее трудно придумать. Марина кивает в пространство, как бы благодаря, и далее не замечает Виталика. Поворачивается, чтобы вернуться в дом. Виталик дёргается было сказать, что это шутка, но осекается: что она о нём тогда подумает!? Решит, что если он так шутит, то он просто не стоящий внимания дурачок.

Как у всех и всегда с женщинами, Марина приносит Виталику не только радость, но и страдание. Виталик ревнует Марину к дядькам, с которыми она, бывает, играет в волейбол. Но особенно люто Виталик ревнует  Марину к студенту Витьке Каменскому или «Камню», который часто наезжает в посёлок и ищет встреч с  Мариной. Виталику кажется, что Марина явно оказывает этому Камню внимание, которого тот не заслуживает. Витька «Камень» – самый авторитетный, самый видный молодой человек в посёлке. Он самый крутой, самый спортивный, самый загорелый, самый независимый. Да что там! У Витьки Камня есть пневматическая винтовка! Он гоняет по посёлку не на велике, а  на мопеде! У него даже есть «адъютант», цыганистого вида наглый малолетний шкет по кличке Пеца. Виталик боится и ненавидит того и другого  и старается не общаться с ними. Как-то Виталик почти с жестокой физической болью в груди наблюдает, как посуровевший Витька, став  на одно колено, завязывает шнурок на кроссовке Марины. Рядом хихикают подружки. Какой же это был чёрный день!

Возвращая Виталику бинокль, Марик говорит:

– Спасибо. Мне он больше не нужен. Мы через час уезжаем. Насовсем.

Оглянувшись, тихо добавляет:

– Между прочим, на чехалинском участке девки загорают безо всего.   Так что если тебе интересно …

До Виталика доходит, каких птиц  наблюдал Марик всё это время.

В лето избрания Ельцина на второй срок дачник Чехалин неожиданно превращается, как говорят местные, в «олигарха». Он заявляется в посёлок на громадном, с открытым верхом кадиллаке игрушечного какого-то, розового цвета. Машина  еле протискивается по узким линиям, как тут называют дороги, царапаясь о бесхозный шиповник у заборов. «Олигарх» покупает три соседних участка. Их хозяева рады-радёшеньки в тяжёлые времена хоть что-то получить за чёрт знает из чего слепленные домишки.   Чехалин становится владельцем целой «латифундии». Обносит всю территорию  небывалым забором из профлиста, высоченным и глухим. Изнутри по верху забора цепляет колючую проволоку. Сносит все постройки и возводит трёхэтажный «замок». Он из белого кирпича и под черепицей. Перед «замком», как говорят те, кто видел это,   экскаватор вырывает котлован под бассейн. Его заливают бетоном  и выкладывают сверкающей голубой плиткой.   Однако водой заполнить не успевают – у «олигарха» кончаются деньги. Года два-три никаких изменений не происходит. Владелец в имении  появляется редко. Искусственный водоём, как и всякая бесхозная яма, неизбежно заполняется мусором. Изредка владения посещает кто-то из членов чехалинской семьи. Приезжает своим ходом или на скромном корейце. Кадиллака не видно. Эти сведения Виталик получает из злорадных разговоров матери и бабки за столом во время приёмов пищи. Но дела взрослых не особенно интересуют его.

Как-то ещё весной,   из таких вот застольных разговоров бабки и матери Виталик узнаёт, о том, что на свою громадную дачу приехала дочь Чехалина Даша, ровесница Марины. С ней то ли подруга, то ли гувернантка,   молодая  женщина несколько старше Даши. Действительно, проносясь в очередной раз на велосипеде  мимо участка Чехалиных, Виталик замечает, что в их замке светятся окна.

Из ответов Марика на свои судорожные вопросы Виталик узнаёт подробности. Оказывается,   при хорошей погоде девушки Зименкова, Наташа Стачинина, Даша и ещё кто-то, кого Марик не знает, сходятся на участке Чехалина, раздеваются там и загорают безо всего.

– А Введенская? – вырывается у Виталика.

И Введенская тоже там отметилась пару раз. Марик случайно увидел обнажённых девушек со второго этажа  заброшенного дома напротив чехалинского имения. Попасть в этот дом легко: территория, где стоит деревянная развалюха, угловая. Одна сторона этого участка выходит на линию, за которой располагается чехалинское имение. Другая смотрит в лес.   Вот эта, лесная, сторона забора не имеет. Вместо него хозяин высадил шахматным порядком  в три ряда кустарник с острыми иглами. Марик даже сообщает его название – боярышник колючий.   Ветки этого боярышника опускаются чуть не до самой земли. Но под ними всё равно можно пролезть. Дверь там на замке, но ключ не нужен – на первом этаже раскрыто окно. Оно будто закрыто, но надо дёрнуть, и путь открыт. На чердаке  окошечко. Вот, собственно, и вся хитрость.

Виталик раздавлен. Кто-то осмелился вторгнуться в нежные сферы его грёз, принадлежащие только ему, и добился там такого успеха, о каком Виталик и не мечтал. Теперь всё это захватано грязными лапами того, кому безразлично, Марину он видел или ещё кого. Главное, что он видел обнажённые тела. Виталик хочет врезать Марику, но сдерживается. Но как всё-таки Марик узнал, что происходит за высоким забором чехалинского имения? Марик мнётся: на чердаках старых домов есть много чего интересного, так что … . Как всё просто! Полез в чужой, пусть и заброшенный, дом за старым барахлом, а нашёл …  Марик уходит, и Виталик хочет немедленно рвануть в заветный дом, хотя Введенской и её подруг  там может сейчас и не быть.    Но всё равно, он должен заранее подготовиться, исследовать место, откуда он, возможно, сподобиться увидеть её … без одежды.   Марик не обманул: под живой изгородью действительно  можно с трудом, но пролезть. Тропинка к дому заросла снытью и девясилом, но она Виталику не нужна. Вон окно, оно действительно только прикрыто. Виталик даже не смотрит на то, что находится на первом этаже, сразу бросается на второй. Из окна этого этажа ничего не видно – панорама  скрывается за высоким чехалинским забором. Но ведь Марик говорил о чердаке.   И вот, наконец, то, чердачное, окошко. Виталик ложится на живот – только так в окошко можно что-то увидеть. Под окошком лежит рваный и грязный матрац – наверное, Марик постарался, затащил его сюда. Виталий удивляется, как такой чистоплюй мог валяться на этой чуть ли не собачей подстилке.   Окошко застеклено. Стекло грязноватое и уголок внизу отколот, хотя и держится в раме, которая прибита гвоздями. Зато центральную часть стекла кто-то протёр (Виталик догадывается, кто). Более или менее чистый овал точно подходит под объективы бинокля. На чердаке дико жарко, но Виталик этого не замечает. Его в первую очередь интересует место, где, как сказал Марик,   девушки загорали голыми. Вот оно раскрывается перед глазами сразу за забором. Это ничем не занятое квадратное пространство. Судя по его размерам, здесь, видимо, хотели устроить волейбольную площадку или теннисный корт.   Ещё дальше от забора – бассейн. Для наблюдателя он слева. На одном уровне с ним, но справа, ещё одна, уверенно зарастающая травкой площадка.   На ней лицом к забору две обычные парковые скамейки. Рядом начинается тропка, ведущая через заросли магонии и шиповника к дворцу. Наверное, думает Виталик, вот где-то рядом со скамейкой всё это и было. Неизвестно только, как девушки проникают на чужой участок. Кто их туда пускает? И когда они придут туда загорать?   И придут ли? Надо было расспросить Марика, пока он не уехал. Из-за стресс-реакции на обрушившуюся на него информацию Виталику не пришло в голову расспросить его сразу. А теперь уже поздно.

Виталик  решает начать патрулирование чехалинского имения. Это сразу даёт результат: буквально назавтра он видит, как Даша, Марина, Стачинина, ещё одна девица с гимнастическим пучком на макушке, входят в калитку чехалинского участка, весело болтая и смеясь. Виталик делает вывод, что Даша и Марина знакомы. Вот почему девушки имеют возможность загорать, не боясь чужих жадных глаз. Виталик мчится домой, бросает велосипед и летит в заветный, открытый Мариком пункт наблюдения. Он понимает, что если девушки вознамерились загорать, то скоро не разойдутся.   Но торопится всё равно.

Виталика ждёт разочарование: девушки загорают в купальниках. Единственная радость – это то, что и Марина там. Вот она на лавке, руки лежат на её спинке, ноги перекрещены в щиколотках. О чём-то говорит со Стачининой. Закидывает голову назад, смеётся. Бинокль крупно предлагает только её лицо в лишних деталях, но Виталику хочется видеть её всю разом. Настроить бинокль у него не получается. Если смотреть в него, панорама расширяется и отъезжает слишком далеко. Деталей не видно. Виталик то хватается за бинокль и любуется увеличенными биноклем Мариниными стопами, а то,   в жадной  лихорадке,   разглядывает её фигуру целиком невооружённым глазом. Но уже в следующую минуту он вспоминает о том тяжёлым, чем заполнены чашки купальника, и снова прикладывается к биноклю.    И всё повторяется.

Виталик уже видел однажды Марину почти голой. Это было на озере, где она купалась вместе с подругой. На ней был купальник из двух частей – верха и трусиков. Мокрая ткань прилипла к коже и  рельефно обозначила то, что находилось под ней. Виталик страшно возбудился. На беду на нём оказались тогда застиранные треники, которые ничего не скрывали. За велосипедом тоже не спрячешься. Пришлось даже какое-то время ждать, чтобы успокоиться, иначе его страсть была бы всем заметна.   Домой с пляжа он не ехал на велосипеде, а едва шёл, чуть не раскорячившись от боли внизу живота. С этой бедой, однако, он давно научился справляться с помощью аутоэротических мероприятий. Они избавляют от боли, успокаивают, но после них противно и стыдно.

Виталик наблюдает за девушками, пока они остаются на площадке у бассейна. Ему снова немножко больно, но он потерпит, –  не это главное. Неужели, думает он, Марик пошутил? Зачем это ему? Может быть, он заметил, что Марина Введенская небезразлична Виталику, и он решил поддразнить его таким способом?

Как назло на следующий день  погода изменяется: дождь то льёт, то моросит целую неделю. Виталик не находит себе места. Слоняется по дому, ничем толком заняться не может. Прослушав очередную метеосводку по радио, вздыхает и отправляется на чердак. Там без особого интереса перелистывает годами свозимые на дачу читаные-перечитанные журналы «Наука и жизнь», «Знание – сила», «Юный техник». Ожидание мучительно, но он утешает себя тем, что девушки в любом случае не выйдут загорать в такую погоду, так что он ничего не теряет. Нужно только дождаться солнца. Но возвращение солнечной погоды ничего не меняет. Виталик по несколько раз на дню проезжает вдоль чехалинского забора. Останавливается, замирает и прислушивается – не слышны ли голоса девушек? Но не слышит ничего. Эти его остановки интересуют старика, чьи владения располагаются через дорогу как раз напротив того места, где Виталик пытается услышать голоса девушек. Виталик замечает, что бдительный дачник приглядывается к нему и вот-вот спросит, чего это он тут вынюхивает. Приходится отъезжать, не успев как следует вслушаться. Иногда ему чудится девичий смех, но уверенности в этом нет.   Возможно, это листва трепещет под ветром, щебечут птицы или кто-то недалеко затеял орошение из шланга … 

Проходят ещё два-три дня. Солнце высушивает растения и землю, и шансы Виталика   увеличиваются.   Но свет в чехалинских окнах не горит. Никого в замке нет. Наконец, за ужином в пятницу Виталик узнаёт от всезнающих матери  и бабки, что к Чехалиным приехала какая-то машина. Утром сведения подтверждаются:   Виталик слышит, что за высоким забором происходит какая-то активность.   Он торопится на чердак … и опять разочарование: черноволосые южные люди косят траву, снуют по участку, что-то переносят... Разумеется, ожидать, что девушки придут сюда загорать, не стоит и надеяться.   Но всё проходит, и вот, наконец,   Виталик  слышит за забором весёлый девичий смех.

Извиваясь червяком, Виталик кое-как протискивается под колючками, взлетает на чердак и вот, наконец,   они, девушки: Марина, Лена Зименкова, Наташа Стачинина, девушка с гимнастическим пучком на голове, Даша Чехалина и не знакомая ему молодая женщина. Но опять в купальниках! Неужели Марик всё-таки наврал? Девушки разложили на траве покрывала, сидят на них. Они, как на пляже, ничем не заняты. Кто-то лежит на покрывале, кто-то мажется кремом, кто-то расчёсывает волосы. Какое-то время ничего особенного не происходит. Вот Даша что-то говорит женщине, и та поднимается и уходит в дом. Возвращается она быстро, что-то неся в руках. Виталик наводит бинокль. В одной руке у неё какая-то коробочка, а в другой –  одна или несколько верёвок. Их она небрежно бросает на лавку, а коробочку отдаёт Даше. Из коробочки Даша извлекает … колоду игральных карт. Она умело мешает их и что-то говорит, обращаясь ко всем девушкам. Ясно: она предлагает им развлечься в картишки. Начинается довольно продолжительная дискуссия, Она сопровождается  хихиканьем  и вскриками. В конце концов, согласие, кажется, найдено.   Девушка с гимнастическим пучком  начинает по очереди тыкать рукой в подруг. Виталик не сразу понимает, что они … считаются. Не понять только, что за считалочка. Сдавать выпадает Зименковой. Кроме неё карты берут Стачинина, девушка с пучком и Марина. Играют, по-видимому, двое на двое в простого дурака. Кон заканчивается быстро. Девушка с пучком бросает карты и с деланым неудовольствием под смех и крики обнажается до пояса. Вот оно! У девушки с пучком  красивая высокая грудь. Зименкова тоже разоблачается, но ей похвастаться особенно нечем. Виталик возится на матрасе, понимая, что началось самое главное – девушки играют на раздевание! Проигравшие должны снять что-то из одежды. А вдруг проигравшей окажется Марина?! Надежды Виталика сбываются через несколько конов. После очередного проигрыша на Марине только трусики. Её груди тяжело колышутся при малейшем движении. Виталику почему-то страшно узнать такую  Марину. Ему кажется, что видеть её обнажённой равносильно нанесению ей  тяжкого оскорбления, что делает он что-то постыдное,   но всё равно глядит на неё во все глаза. Марина, как проигравшая, снова раздаёт карты. Если Марина и Стачинина опять проиграют, они, надо думать,   разденутся совсем. Виталик сгладывает. Рот совершенно сухой, язык царапает нёбо, воздуха не хватает. Опять  проигрыш! Девушки откидываются назад, смеются, что-то кричат. Марина встаёт, засовывает пальцы под резинки трусиков, немного медлит, что-то с улыбкой говорит Даше, и наклонившись, спускает трусики с бёдер. Виталик на секунду  закрывает глаза. Он и раньше видел изображения  женщин без одежды на фотографиях в журналах, ходивших по рукам в школе,   и в порнографических фильмах. Виталик знает, как устроена женщина под одеждой. Но одно дело любоваться ею  в журналах и фильмах, а другое – столкнуться с этим ничем не прикрытым устройством в натуре. В отличие от женщин на фото и в фильмах, у которых низ живота всегда предельно открыт,   у Марины там кустик тёмных волос. Виталику вдруг кажется, что он обрёл тайную власть над девушкой: она и не подозревает ничего,   а тебе уже столько всего известно про неё.

Виталик с удивлением видит, что Стачинина тоже обнажилась. Когда только успела? Виталик не заметил, смотрел только на Марину. У Виталика вспотели ладони, держать бинокль стало неудобно. Зато теперь он может любоваться сразу двумя обнажёнными девушками. От возбуждения Виталик не знает, на кого глядеть. Всё хочется видеть в первую очередь и сразу. Марина и Наташа будто слышат его:   поворачиваются, демонстрируя себя. Наташа смущённо хихикает, а Марина серьёзна. И тут Даша подаёт новую команду. Зименкова берёт из кучки верёвок на скамейке длинную бечёвку. Виталик и забыл про них. Что такое? Может, девушки собираются прыгать через верёвочку? Это тоже было бы эротически мощно, но то, что Виталик видит потом, он не мог себе представить даже в своей самой раскалённой фантазии. Зименкова  подходит к обнажённой Стачининой с бечёвкой наизготовку, и та, жеманясь, поворачивается к ней спиной. Виталик  мгновенно покрывается испариной: Наташе связывают руки! Вот, оказывается,   для чего понадобились верёвки. Но – зачем? Неожиданно Стачинина вырывается и бросается к скамейке. Там лежит её пляжный мешок. Копается в нём, извлекает оттуда зеркальце, глядится в него, поправляет волосы. Все молча ждут, пока она закончит. Стачинина, кидает зеркальце в мешок, возвращается к Зименковой и суёт ей руки – вяжи! Хихикает, что-то говорит. Но вот Наташа связана, наступает очередь Марины. Виталик едва не касается стекла горячим лбом, перестаёт дышать. Марина грациозно снимает что-то с запястья и отправляет это ярко вспыхнувшее на миг что-то на лавку, куда ранее бросила свой купальник. Не теряя достоинства пленной королевы, заводит руки за спину. Там за них сразу хватается Зименкова. Марина стоит неподвижно, кротко дожидается, когда та управится с верёвкой. Можно подумать, что Марине всё равно, что она обнажена  и связана. Конец верёвки, стягивающей её запястья,   остаётся у Зименковой. Она и Марина стоят рядом, наблюдая за происходящим.     Между тем девушка с пучком, оглядываясь на Дашу, подбирает лежащий на земле конец бечёвки, связывающей руки Наташи Стачининой,   и, подхватив её  за локоть, выводит на площадку перед скамейками. Бечёвки из рук не выпускает. Наташа мелко топочет босыми ногами по земле, чуть приседает, словно готовится улететь, и медленно наклоняется вперёд, глядя в землю. Одновременно она поднимает вытянутую в колене и отведённую назад ногу. При этом она отчаянно старается не потерять равновесие, и это ей удаётся. Она удерживает это положение несколько секунд, пока Даша не даёт отбой. Наташа довольна, смеётся. Марина спокойно наблюдает за происходящим. Виталик не может представить себе, чтобы он голышом и со связанными, как у Марины, руками вот так же невозмутимо ждал чьих-то команд. Уж он не позволил бы себя так унижать ни за что и никогда! Или умер бы со стыда.

Между тем Наташе развязывают руки. Она чем-то очень довольна, что-то кричит, смеётся. Одеваться, похоже,   не собирается. Наконец, подсаживается голой к остальным. Виталик вспоминает, как называется поза, которую заставили делать Наташу, – «ласточка». Теперь, как догадывается Виталик,   её предстоит выполнить Марине. Зименкова дёргает верёвку, которой связаны её руки, грубо напоминая пленнице, что теперь её очередь. Зименкова вытягивает слегка упирающуюся Марину  на то место, где ласточку делала Стачинина. Виталик недоумевает, откуда вдруг в руках у Зименковой оказалась хворостина, которой она подгоняет Марину, слегка ударяя её по икрам. Сердито оглянувшись на неё, Марина начинает выполнять фант за картёжный проигрыш. Но у неё ничего не получается – не может устоять на одной ноге. Всякий раз она едва не теряет равновесие, но упрямо пытается сделать ласточку. Наконец Даша что-то говорит, и представление заканчивается. Зименкова берёт Марину под локоть и тащит к пустой скамейке. Марина с растерянным видом оглядывается на Дашу, но та молчит.   Зименкова заставляет Марину стать коленями на лавку и упереться животом в её спинку. Её стопы повисают в воздухе. Что ещё такое? Марину наказывают за то, что она не смогла сделать  ласточку? Зименкова замахивается и опускает свою хворостину на доверчиво подставленные солнцу беззащитные подошвы Марины. Бедняжка  вскидывается, запрокидывает голову назад, резко подбрасывает стопы почти до ягодиц, что-то обиженно говорит Зименковой. Но та ударяет ещё, и Марина, оборвав себя на полуслове, вскидывается снова, пальчики её ног инстинктивно поджимаются.   Удары хворостины вряд ли так уж  болезненны, но какими бы они ни были, что они значат по сравнению с унижением, какого Виталик и представить себе не может. Он не считает удары. Он никогда не смог бы придумать что-то более возбуждающее: обнажённую Марину  сечёт по подошвам её же товарка, которая к тому же её и связала. Виталик чувствует, что дошёл до границы возбуждения, переход за которую уже не находится под его контролем. Резко и непроизвольно начав изливаться, он сильно дёргается и тут игла, которую, он, может быть, зацепил, когда пролезал под боярышником, коварно вонзается ему в ягодицу. Виталик дёргается сильнее и ударяется лбом в окошко. Едва державшийся в раме кусок стекла бесшумно выскакивает из пазов, чтобы через пару мгновений с жутким звоном разбиться где-то внизу. Девушки разом поворачивают головы  в сторону, откуда до них долетел странный звук. Виталик растягивается на грязном матрасе, жмётся  к нему щекой, продолжая судорожно изливаться.   Медленно, стараясь обойтись без резких движений, Виталик поднимает голову. Девушки ещё здесь. Переглядываются, что-то обсуждают. Но вот те, у кого руки свободны, хватают тряпочки и все вместе, одетые и голые, уходят в замок. Зименкова  отпускает верёвку, которой связана Марина, и теперь она тащится за ней  по земле. Обнажённая Марина удаляется гарцем синхронистки, выходящей бороться за призовое место.

Всё. После фейерверка сильнейших эмоций, начиная с мстительной радости от виртуальной победы над Витькой Камнем, и заканчивая горькой досадой из-за того, что всё это можно было увидеть гораздо раньше, Виталик чувствует космическую какую-то пустоту. Удивляется, что излито много больше, чем  при его обычном самоудовлетворении.

Виталик уже хочет покинуть чердак, как вдруг, взглянув ещё раз на место, где развлекались девушки, замечает, что под той лавкой, на которую они складывали свои одёжки, что-то ярко блестит. Виталик догадывается: солнце изменило положение. То, что Марина оставила на лавке, провалилось в траву и теперь выдаёт себя отражённым лучом. Бинокль не помог определить, что там так ярко сверкает. Виталик оставляет чердак, твёрдо решив залезть на чехалинский участок, как только это будет можно, и найти этот таинственный предмет. Зачем он ему, Виталик внятно не ответил бы. Нужен и всё.   Однако в любом случае, придётся ждать, когда Даша и её спутница уедут в город.

Последующие несколько дней Виталик словно в тумане.   Спать у него толком не получается. Обычно, наездившись с ребятами на великах, Виталик  падает на свой топчан и сразу же засыпает мёртвым сном. Теперь он ворочается так, что это замечает и мать. Однажды она даже встаёт среди ночи, чтобы убедиться, что с Виталиком всё в порядке. На её тревожные вопросы Виталик огрызается едва ли не грубо.   После того, что он увидел,   Виталик с подозрением всматривается во всех женщин, спрашивая себя, что если  и они так где-то развлекаются? Виталик обнаруживает, что его парализующий страх перед Мариной куда-то делся, трансформировался в опасение встретить непонимание. Виталик медленно приходит в себя, роняя и не собираясь поднимать алмазные осколки благородного венца, упавшего с головы Марины Введенской. Богиня как-то постепенно становится реальной женщиной.

Однако таинственный объект, продолжающий сверкать под лавкой на чехалинском участке, не выходит у него из головы. Виталик ищет способ пробраться туда  и, в конце концов, находит. Выходящая к лесу сторона участка имеет небольшой уклон. Профлисты забора крепятся к вертикальным столбам. Нижний край листов идёт горизонтально, и под каждым из них  в направлении уклона неизбежно образуется  лазейка. Только кошке и пролезть. Виталик дожидается, когда окна в замке так и не загораются до глубокой ночи. Он воспринимает это как сигнал. Назавтра утром, когда дачники ещё гарантированно почивают, Виталик бабкиным совком расширяет лаз под забором и кое-как втискивается на чехалинскую территорию. В траве под лавкой он находит … браслетик из стекляшичек, бусинок, висюличек, ниточек и прочей чепуховины. Какая удача!

Виталик носится со своей драгоценностью, не знает, к какому месту её приложить. Она становится его фетишем, он целует её, даже лижет, нюхает и не выпускает из рук, засыпает, держа её в кулаке. В экстазе он несколько раз в ходе сеансов самоудовлетворения изливается на  браслет, и после с отвращением промывает его. Ему приходит в голову, что если вернуть находку Марине, то у него будет реальный повод вступить с ней в какой-никакой контакт. То есть он получит то, на что раньше не смел и надеяться. Он рассчитывает, что, может быть, Марина даже как-то отблагодарит его, ну, как-то так, может быть, даже совсем по-взрослому. Хотя и просто разговор с ней был бы сладкой наградой. Но мало ли что… Раньше ничто не могло бы заставить его просто подойти к ней и что-то сказать. Виталика хватало только на то, что наблюдать за ней издали, причём так, чтобы она этого не заметила. Теперь другое дело. Он не знает, что именно скажет, и не представляет, чем  всё может кончиться.

Виталик колесит на велосипеде по линиям посёлка, рассчитывая столкнуться с Мариной, когда она будет одна. Прямо зайти к ней, несмотря на изменившееся к ней отношение, он пока не отваживается.

Наконец, они встречаются. Виталик видит Марину издалека, подъезжает и лихо тормозит, заступая ей дорогу. Ничего не говоря, протягивает браслет. Марина осторожно принимает его и осматривает словно незнакомый предмет.

– Я всё видел, – выдыхает Виталик.

От неожиданно вернувшегося к нему смущения он закрывает глаза и чувствует, как булькает его сердце.

Марина какое-то время молча смотрит на Виталика. Виталик никогда прежде не видел её глаз так близко. На её прекрасном лице нет ни удивления, ни испуга. Виталик почему-то не сомневается, что она поняла, о чём он говорит. Проходит секунда, две, возможно,   тысячу  лет, прежде чем Марина спрашивает его:

– Где ты его нашёл?

– Под лавкой, там …

– А я искала – не нашла.

– Я всё видел, как вы … – цепенея, повторяет он.

– Так это был ты … – то ли спрашивает, то ли утверждает Марина. – Ну и как? Я тебе понравилась?

Виталику что-то мешает двинуть челюстями, спазм какой-то не позволяет ему открыть рот, так что он просто кивает головой, совсем как маленький, которого спросили, хочет ли он мороженого.

– Знаешь что, – понизив голос, говорит Марина, и Виталик чувствует её сладостное дыхание. – Мы вот что сделаем. Я никому ничего не скажу, продолжай смотреть, если интересно, только будь осторожней. Не бей больше стёкол. С девчонками я поговорю. Но и ты молчи, никому ни слова. Договорились?

Виталик  строго выполнял условия «договора», и Марина, судя по тому, что игры девушек продолжились до осени, когда стало холодно играть голыми, тоже этих условий не нарушила.

конец