Экскурсия

Беседа  с госпожой   Лотошинской продолжается уже минут двадцать. Неверов обменивается с ней ничего не значащей информацией. Они обсуждают капризы погоды и сплетничают о знакомых. Но у Неверова чёткое ощущение, что она подошла к нему не для того, чтобы узнать его  мнение о вчерашнем ливне.

Неверов и Евгения Лотошинская познакомились не так давно. Сначала Неверов познакомился с её мужем. Это было на какой-то деловой или что-то в этом роде конференции. Она появилась на второй или третий день работы форума. Неверова представили. Евгении немного  за тридцать, хотя иногда кажется, что она старше. Это, однако, не мешает ей вести себя так, будто она только что вырвалась из какой-то закрытой школы. Тогда она становится совсем девчонкой. Муж её, уважаемый предприниматель, лет на двадцать старше её. Он достаточно богат, чтобы его жена ни в чём не знала отказа. К тому же он не препятствует её развлечениям, иногда довольно эксцентричным. И она этим активно пользуется.

Возможно, по этой причине люди тусовки Неверова с известной осторожностью подходят к немного излишне «резвой» г-же Лотошинской. Правда, надо заметить, что ей на это совершенно наплевать. Отчасти это связано с тем, что Евгения вызывающе красива. За модельную внешность ей многое прощается.

Ещё Неверов знает, что нравится Евгении. Если случается, что он и она оказываются на каком-либо светском мероприятии, он, оглядывая толпу селебритиз и тусовщиков,   обязательно сталкивается с ней глазами. А с недавнего времени она вообще почти преследует его. Неверов не сказал бы, что её внимание ему безразлично. Оно приятно ему, как любое женское внимание приятно мужчине. Но Неверов не хочет, чтобы тусовка связывала его имя с Евгенией и смеялась над ним за его спиной. Смотрите, с кем наш мачо связался. У него крепнет ощущение, что Евгения вот-вот выкинет что-то. Неверов не готов к такому повороту событий. Он не знает, что  делать, если Евгения будет прямо провоцировать его. Грубо отшить её Неверов, как джентльмен,   не может, боится последствий для своей репутации. Отвечать же ей взаимностью не собирается. Чего-чего, а женского внимания у него предостаточно.

И вот его опасения оправдываются. На приёме, организованном во Дворце конгрессов после собрания акционеров компании, в которой Неверов является одним из самых крупных акционеров, Евгения подходит к нему.   Неверов считает неудобным стоять посереди зала у всех на виду с бокалом в руке и в компании с известной светской львицей Евгенией, и уводит её к диванам и столикам в стороне от тусовочного мейнстрима. Пустая болтовня как-то незаметно переходит к темам, касающимся подробностей пребывания группы женщин у Неверова. Евгению интересует, правда ли, что он заставляет этих женщин целыми днями заниматься хореографией?

– А вы, Евгения, – сказал Неверов. – Оказывается, неплохо информированы. Откуда такие сведения?

Вместо ответа Евгения загадочно улыбается. Неверову этот ответ особенно и не нужен. Информацией этой Евгению, очевидно, снабдила одна из этих женщин, которая не так давно полностью и с честью выполнила свои обязательства по договору, не захотела его продлевать, получила деньги и уехала. Неверов краем уха слышал, что она открыла где-то спа-салон и успешно руководит его деятельностью. Там, видимо,   Евгения и познакомилась с бывшей его  невольницей.

Неверов ничего не скрывает. В самом деле, его женщины действительно занимаются хореографией. И получают от этого двойную пользу: они много двигаются, что полезно для здоровья, и двигаться учатся с необходимой грацией. Кроме того, времени  на пустяки у них времени не остаётся, они всегда заняты. К тому же, женщинам вообще нравится танцевать. Неверов нанимает преподавателей хореографии, репетиторов, которые занимаются с ними. Что же касается того, что он будто бы заставляет кого-то делать то, что кому-то не нравится, то  Неверов предлагает женщинам подписать договор, в котором они обещают ему повиноваться, а он, по выполнении ими договорных обязательств, выплачивает им, опять же оговоренную договором, сумму. Им с самого начала известно, чем им придётся заниматься у палки перед зеркалом. Так что те, кто этого не хочет, просто не подписывают такой договор.

– Вот вы какой, – делано удивляется Евгения. – Вам хочется видеть себя в окружении грациозных балерин? Как в театре? Вас можно понять. Да, балет это так красиво!

Евгения сбрасывает туфельку и вытягивает ногу вперёд так, чтобы Неверову хорошо было видно. Круто выгибает подъём, поворачивает ногу в тонком чулке телесного цвета так и эдак. Скидывает туфельку со второй ноги, поднимает ногу, присоединяет её к первой.

– Красиво, правда? – грубо кокетничает Евгения.

Неверову нравятся ноги Евгении, он с удовольствием любуется ими. И есть чем – стопы у Евгении красивые. Евгения ставит пальцы на пол и высоко поднимает сжатые колени. Получаются очень, очень высокие полупальцы. Неверов понимает, что это не просто намёк – Евгения пошла в решительную атаку.

– А ещё я слышала, – говорит Евгения. – Что вы запретили своим женщинам пуанты. Почему? Ведь это так красиво: невесомая женщина стоит на кончиках пальцев, двигается, будто летит, порхает. Как же это сделать не на пуантах?

– Я запретил им пуанты, – терпеливо, как всегда с женщинами, объясняет Неверов, – хотя они и очень просили разрешить им обучаться пальцевой технике. Я не хочу, чтобы их ножки уродовались этой неестественной обувью. И, кроме того, я не слишком люблю балет со всеми его условностями. Я просто люблю, когда женщины танцуют.

Неверов, отбросив иносказания и эвфемизмы, говорит, что женская стопа, особенно если она правильной формы, куда выразительнее, скажем, той же женской груди. Ну, колышутся груди из стороны в сторону, ну трясти ими можно, ну соски могут торчать, вот и всё. И это при том ещё, что грудь не обвисла безнадёжно. А стопа? Какой веер возможностей! Она способна передать целый спектр эмоций женщины, особенно если она умеет обращаться с ногами вообще. Стопа не должна быть безучастной  к вашим чувствам. После рук это самая выразительная часть тела. Её можно вытянуть, напрячь, как наконечник стрелы или копья, собрав пальчики вместе, выгнуть подъём, а то  распустить пальцы в стороны, чтобы получился как бы пальмовый лист. А ещё пройтись на высоких полупальцах или лишь немного приподнять пятку над полом. Как говорят, «пройти лёгкой стопой». А то повернуть бессильную стопу исподом вверх, показывая его нежную кожу. А как выразительны жмущиеся  друг к дружке пяточки и пальчики, когда женщина стоит  на коленях. Большей экспрессией, конечно, обладают только руки. А теперь представьте, дорогая Евгения, что вот эта замечательная часть тела упаковывается в жёсткий  кокон, пусть бы и блестящий, атласный, который позволяет стопе быть только натянутой или расслабленной. Всё. А как некрасиво женщина ступает вне художественного образа, будучи обутой в эти коконы, отвратительно удлиняющие стопу. Нет-нет, дорогая Евгения, не спорьте. Грубая, жалкая имитация воздушной лёгкости, невесомости, создаваемая пуантами, вовсе не компенсирует  минусов от использования этой обуви. Прибавьте сюда их отвратительный стук, который сводит на нет имитацию невесомости танцовщиц. А пуанты сами? Некоторые настолько увлекаются обшиванием пятачков пуантов нитками, что они становятся похожими на какие-то мохнатые копытца.

– И вот ещё что, – добавляет Неверов. – Вот вы, заговорив о балете, стали показывать мне не что-нибудь, а именно ваши прелестные стопы без туфелек.

Речь Неверова производит на Евгению впечатление: в её глазах  посверкивают шальные огонёчки. Она прячет скрещенные в щиколотках ноги под стул.

– Да, трудно спорить, я этого и не делаю, – признаётся Лотошинская. – Просто удивляюсь, неужели все ваши … женщины думают, как вы. Неужели никто не пробует возразить?

– Попробовали бы они, – Неверов усмехается.

– Какой вы … жёсткий властелин! – Лотошинская пускает в дело откровенную лесть, – Неужели никто из них не протестует? И что бывает, когда они вам не подчиняются? Что ещё у вас под запретом, кроме пуантов?

Неверов повторяет, что те, кто не хочет подчиняться, не заключают договор. Если же кому-то установленные порядки не нравятся уже после подписания договора, свободно покидают резиденцию. Правда, в этом случае никаких денег им не полагается. Обычно Неверов удовлетворяет возникающие у женщин требования. Но он и отказывает им, если эти требования не нравятся ему. Иногда действенным оказывается только категоричный запрет. В какие-то моменты женщины словно своего рода дети: хочу и всё. Неверов признаёт, что вынужден  иногда прибегать, так сказать, к мерам воздействия, но это редко случается. Кстати, наказание назначается не только им. Его «гинекей» вообще сложная структура. Помимо, хозяина, есть ещё помощники, которые следят за порядком.

– Боже мой! – вскидывается Евгения. – Неужели… евнухи?!

– Нет-нет, что вы! Мужчина там только один – я.

– Как всё интересно! Мне бы хотелось взглянуть на эти ваши … структуры. Как вы на это смотрите? Нельзя мне как-нибудь посетить вашу резиденцию?

– Нет-нет, это совершенно невозможно. В качестве кого вы хотели бы посетить мои владения? Просто так, как туристка, которая решила осмотреть достопримечательности? Представляете, что подумают мои женщины? На них пришли полюбоваться, как на зверушек в зоопарке. Нет-нет, это совершенно невозможно.

– Ах, как жалко, – Евгения прикусывает губку. – Неужели нет никакой возможности?

Неверов вдруг понимает, что может попытаться остановить неприятные ему поползновения со стороны Евгении: пусть она посетит его резиденцию, испытывая самые радужные надежды. Отвечать на её чувства он не собирается. Останется только посмотреть, насколько её хватит там, у станка. Неверов убеждён, что она выскочит из резиденции как ошпаренная на второй-третий день.

Неверов решается и открывает ловушку:

– Ну, если вам так уж хочется, вы могли бы ознакомиться с моими  структурами, скажем так, присоединившись к моим женщинам.

Евгения, замерев, некоторое время осмысливает сделанное Неверовым предложение, потом спрашивает:

– То есть в качестве ...?

– Да, невольницы.

– Как интересно! Ничего подобного со мной ещё не было.

Неверов предупреждает:

– Вы должны только обещать, что будете играть роль невольницы на совесть, чтобы мои женщины ни о чём не догадались. Для них вы просто новенькая. Обещаете?

– Конечно! В моих актёрских способностях можете не сомневаться. Вот это настоящее приключение! Когда можно будет приехать?

Евгения быстро надевает туфельки, словно готовится в путь прямо сейчас.

Неверов видит, что Евгения загорелась идеей попробовать себя в совершенно новой для себя роли невольницы и танцовщицы.   Всё. Попалась!

– Минуточку, – Неверов прячет ухмылку, – это не всё. Поскольку вы будете посетительницей, а не настоящей невольницей, в договор нужно внести особый пункт, согласно которому вы, Евгения,   будете иметь право в любой момент прекратить действие договора в одностороннем порядке и без объяснения причин.

Неверов решает включить этот пункт в договор, предвидя, что Евгения, когда почувствует свою несостоятельность или когда ей всё наскучит,   может устроить какой-нибудь отвратительный скандал. Пусть уж лучше сразу и с миром покинет резиденцию, воспользовавшись возможностями подписанного ею договора, если что-то пойдёт вопреки её ожиданиям.

– Об этом пункте нельзя рассказывать остальным женщинам, – добавляет Неверов. – Обещаете?

Евгения, конечно, энергично обещает. А что скажет муж?

– Муж? Я позвоню ему, он не станет возражать, мы договоримся, – отмахивается Евгения.

– Звонить нужно до отъезда – связь с внешним миром моим женщинам запрещена, – предупреждает Неверов в напрасной надежде, что хоть это обстоятельство может её остановить. –  И никаких мобильников.

Неверов вполне доволен. Она хочет получить новые удовольствия? Что ж, она их получит. Интересно, думает Неверов, как она будет чувствовать себя среди женщин куда младше её.   Неверов представил, как она в первый день своего пребывания в невольницах стоит обнажённой  перед преподавательницей хореографии,   фельдшерицей и старшей невольницей, которые внимательно рассматривают её тело. Недалеко стоят остальные невольницы и тоже разглядывают её. Заподозрят ли они что-нибудь? Зададутся ли вопросом, чего это хозяин приволок сюда эту молодящуюся бабу? Ничего, думает Неверов, пусть попробует особенностей нашей хореографической дрессуры. Неверов вспомнил, как он однажды пришёл полюбоваться на своих женщин во время урока хореографии у себя в резиденции. Одна из женщин сделала что-то не так и тут же получила от репетиторши стеком по ляжке. Реакция в виде короткого злого взгляда провинившейся на репетиторшу и шипения от резко втягиваемого воздуха не последовала. Репетиторша её даже не заметила. Любопытно будет посмотреть, справится ли Евгения с фанаберией избалованной жены богача, когда  репетиторша скажет ей что-нибудь вроде «прямее спинку» или «тяни ножку, тебе говорят». Или без лишних слов вытянет ей по ляжке гибким стеком.

конец