Медкомиссия. 7. А если я захочу

Продолжение.

Только для взрослых.

18+

Ольга Петровна стояла у стеллажа с чашкой чая, просматривая, по всей видимости, медицинские карты. Увидев меня, она улыбнулась. Как мне показалось, особенно радостно.

Уже начало смеркаться, и в кабинете царил приятный полумрак. Верхний свет был выключен, горела лишь лампа на столе Ольги Петровны. В этом свете кабинет стал ещё более уютным. А Ольга Петровна — ещё более неотразима.

Стула сбоку стола, на котором я сидел раньше, не оказалось, и я нерешительно встал возле стола.

- Садись, Ян вон туда, за стол, — сказала она, подходя ко мне. — Мы закончили, давай просто попьём чаю.

Я хотел было отказаться, но она уже стала хлопотать, наливая мне чай.

- Тебе сколько сахара?

- Спасибо, без сахара.

- И правильно. Вижу, ты уже восстановился и снова в полной боевой готовности, — сказала она с улыбкой, кивнув головой на мой всё ещё эрегированный, но уже начинающий успокаиваться член. Она прошла за моей спиной и села рядом со мной.

- Угу, — я улыбнулся в ответ.

К своему удивлению, смущения я уже не испытал, и даже не стал прикрываться. Наверное, к этому времени я уже привык, что она меня видит голым. Кроме того, она внушала мне такое доверие, что стесняться её не было необходимости. Я просто получал удовольствие от взглядов Ольги Петровны.

Сейчас она выглядела более расслабленной и менее деловой. Она откинулась на спинку стула с видом человека, который закончил все свои дела, и теперь просто отдыхает.

- Ян, возможно, Анна Ивановна тебя уже как-то по-своему отблагодарила… —  она сделала паузу и посмотрела на меня. По её лицу пробежала несколько двусмысленная улыбка.

Я немного смутился её замечания об Анне Ивановне, и чтобы немного скрыть его, отхлебнул горячий чай.

- Я тоже хотела бы тебя отблагодарить. Ты очень мне помог. Например, я могу сделать так, что тебе не придётся служить. Как тебе это?

Её торжественное выражение лица говорило о том, что она была уверена в том, что это будет лучшим подарком, и вызовет у меня, как минимум, ликование.

- Спасибо, Ольга Петровна. Но... Я не хочу косить от армии. Я об этом уже говорил Анне Ивановне, — я почувствовал некоторую вину за то, что отказываюсь от щедрого предложения Ольги Петровны.

- Ты хочешь служить? — на её лице появилось такое же изумление, как и у Ани, когда она об этом услышала.

- Да.

- Хм… А почему?

В этот момент дверь из смежного кабинета открылась, и вышла Аня.

- Представляешь, он хочет служить, — удивлённо сказала ей Ольга Петровна.

- Да, я знаю, он мне говорил, — с улыбкой ответила Аня, положив ладонь мне на плечо.

Ольга Петровна вопросительно смотрела на меня и ждала объяснения.

- Ну как… мне кажется, всё просто. Вор должен сидеть в тюрьме. А мужчина должен служить в армии и отдать свой долг Родине, — ответил я.

- Ну, формально, может быть, оно и так, — задумчиво сказала Ольга Петровна, — но, тем не менее, редко кто отказывается от возможности избежать службы.

- И всё же такие есть?

- Да, есть. Но это редкость.

- Просто он мужчина… А я наверное уже пойду? — Аня вопросительно посмотрела на Ольгу Петровну.

- Да, до завтра, Ань, — кивнула ей она. — Закрой, пожалуйста, за собой дверь на ключ, чтобы мне не вставать.

Они переглянулись понимающими взглядами.

- Да, хорошо, — с улыбкой ответила Аня. — Тогда до свидания... До свиданья, Ян, — Аня погладила меня по плечу.

- До свидания, Анна Ивановна, — я обернулся к ней, ожидая, что она что-то ещё добавит. Но она лишь помахала мне пальчиками и пошла к двери.

- Ян, а ты уверен в своём решении? — снова обратилась ко мне Ольга Петровна.

- Ольга Петровна, просто я так воспи… — стукнула закрывающаяся за Аней дверь. Я осёкся, не договорив фразу, и обернулся на стук. Мне было жаль, что Аня ушла.

Наверное, Ольга Петровна что-то заметила в моих глазах, потому что сказала:

- Хорошая девушка, да?

- Да, хорошая, — я улыбнулся, вспоминая всё то, что у нас с ней случилось. Но при этом и досадуя про себя на её поспешный уход и нечестную игру.

Возможно, потому мне и было жаль её ухода. Потому что, останься она, оставалась надежда на то «большее», на которое она сама намекнула. «Лучше бы она просто прямо сказала, что ничего большего не будет. Это не было бы приятно, но я  ведь ни на что и не надеялся, так как всё произошедшее было для меня полной неожиданностью и приятным подарком судьбы. А теперь... » — я чувствовал себя обманутым и отвергнутым.

- Какая она довольная ушла, — не дожидаясь моего ответа, сказала Ольга Петровна. — Наверное, ей очень понравилось, — её глаза приобрели какой-то особенный блеск.

Я вопросительно посмотрел на неё, делая вид, что не понимаю, что она имеет в виду.

- Брось, Ян. Тебе нет нужны притворяться, — сказала она доверительным тоном. — Я ведь понимаю, что ваша беседа на Аню произвела такое впечатление, что устоять было невозможно. А кто бы устоял? — вздохнула она с улыбкой и сделала брови домиком.

- Возможно, я бы тоже вряд ли устояла, — она бросила на меня выразительный взгляд и отхлебнула из чашки. — Честно говоря, когда я читала твою анкету, меня это так всё захватило и я испытала такую бурю чувств, что мне пришлось приложить усилия, чтобы успокоиться, взять себя в руки и продолжить работу. Но некоторые твои желания меня до сих пор не отпускают!

Она так пристально смотрела на меня, словно хотела передать свои мысли телепатически. Самое странное, что, возможно, ей это удалось, потому что у меня сразу возникла мысль, о каких именно моих желаниях она думает. Или уже о своих?! Мысль об этом обдала меня, словно кипятком. Мне стало жарко. Я провел ладонью по лбу, вытирая выступивший пот.

Я не знал, как реагировать на слова Ольги Петровны, но мне нравилось её слушать. На каком-то полусознательном уровне я почувствовал внутри себя что-то, похожее на рассвет. Словно закатившееся солнце сделало оборот, и теперь сплошная тьма потеряла свою черноту, а пространство стало приобретать какие-то очертания.

- Понравилась она тебе? — Ольга Петровна снова перевела тему. Возможно, из своей природной тактичности.

Я посмотрел на неё и улыбнулся.

- Я всегда думал, что, разговаривая с женщиной, хвалить другую — не очень учтиво по отношению к ней.

Ольга Петровна рассмеялась.

- А в чём бы проявлялась учтивость по отношению к этой женщине?

- Ну… В том, чтобы говорить о ней, — улыбнулся я, и почувствовал приближение к какой-то тревожной черте. Следующий ход Ольги Петровны был очевиден.

- Ты настоящий кавалер, — улыбнулась она. — А что бы ты сказал этой женщине о ней самой?

Первым на её вопрос отреагировало моё сердце, которое взволнованно застучало в грудь: «Эй, свистать всех наверх! »

- Я бы сказал… — я помедлил, собираясь с мыслями.

Вопрос был непростой. Как ответить, чтобы это была и правда, и приятные слова, и чтобы не поставить себя в дурацкое положение?

- Я бы сказал, что эта женщина красивая и… — я поднял на неё взгляд.

Она ободряюще улыбнулась, не сводя с меня внимательных глаз. Я подыскивал подходящее слово для того впечатления, которое она на меня производила, но такое, чтобы оно было не очень пафосным. Сам не знаю, как в моём сознании появилось это слово. Но появившись, оно сразу сорвалось с языка.

- И притягательная, — закончил я предложение.

- Притягательная… Какое редкое слово, — задумчиво сказала она.

В её глазах словно зажглась ещё одна лампочка. Они стали ещё более яркими и блестящими. Я поймал её взгляд, и вдруг понял, что это за чувство дежавю у меня возникало. Она напоминала мне двоюродную сестру Лену, вернее даже не её саму, а то впечатление, которое она на меня производила своей мягкостью, деликатностью и такой особенной сквозящей через неё женственностью, что я был в неё влюблён. Может быть, даже до сих пор.

Вот и Ольга Петровна была таким же воплощением женственной мягкости и вместе с тем активной внутренней силы, про таких говорят «природный лидер». Находиться в её поле было совершенно упоительно. Может быть, поэтому я и чувствовал к ней такое доверие.

- На самом деле, Ян, ты тоже притягательный молодой человек. Хотя, я уверена, сам ты о себе так не думаешь, — она подсела поближе. И, положив руку мне на бедро, прямо возле паха, посмотрела на меня внимательным и тёплым взглядом.

- Ян, скажи. А как ты думаешь, почему всё-таки у такого симпатичного и умного парня пока ещё не было секса? За тобой все девчонки должны были бы увиваться, — интонация её была искренняя и очень задушевная, не ответить ей было невозможно.

Возможно, вам тоже не раз приходилось замечать молниеносность ваших мыслей и воспоминаний, вмещающих в короткое мгновение целые события. Они всплывают в сознании, как вспышки, унося вас в прошлое. А когда вы возвращаетесь, оказываетесь в том же самом мгновении из которого унеслись в воспоминание. Вот и сейчас, когда я ощутил на бедре руку Ольги Петровны, у меня в памяти всплыл случай из недавнего школьного прошлого.

Это был уже предвыпускной класс. Я в то время сидел за одной партой с девушкой по имени Юля. По характеру она была лёгкой в общении, довольно раскрепощённой и, как следствие, востребованной у парней более старшего возраста. И мне, конечно, было приятно сидеть с ней за одной партой — близость симпатичной девушки волновала. Однако ухаживать я за ней даже не пытался. Отношения с ней были лишь как у соседей по парте. Но хорошие. Иногда я угощал её конфетами и давал списывать — заслужить её улыбку и благодарность было очень приятно. Сидели мы на третьем ряду, она — на первом варианте, я — на втором. И однажды на уроке (что-то вроде истории, литературы или географии, сейчас уже не помню) она меня спросила:

- Ян, есть у тебя конфетка?

- Не-а, Юль, — ответил я, мельком взглянув на неё, и продолжая слушать учительницу.

- А если найду? — с хитрой улыбкой спросила она.

И пододвинувшись поближе, вот так же, как Ольга Петровна, и не сводя глаз с учительницы, она положила мне руку на левое бедро. Провела по нему рукой, прощупывая карман, и, случайно или специально, позволяя пальцам проскользить по внутренней стороне бедра. Пощупав левое бедро, протянула руку к правому. До правого, конечно, тянуться ей было не совсем удобно, и её рука вольно или невольно легла запястьем прямо мне на пах.

Понятное дело, от близости девушки и её тактильных манипуляций у меня случилась мгновенная и вполне естественная реакция. Пощупав правое бедро, Юля, убирая руку, опять же не знаю, случайно или намеренно, провела вскользь ладошкой по моему вздыбленному паху.

Что было дальше? Да как обычно — ничего. Она с невинной улыбкой сказала:

- Жаль, что нет.

Мне показалось, что в её улыбке есть что-то ещё. Возможно, довольство от проделанной шалости. Но я, чтобы не чувствовать себя в дурацком положении от того, что меня облапала девушка, а я ничего не предпринял в ответ, просто сделал вид, что ничего такого не было.

Событие вроде бы невинное. Однако, учитывая, что прикосновения девочек и мальчиков друг к другу были почти табуированы, оно оставило впечатление. Потом я долго обдумывал, как мне проделать с ней нечто подобное. Но так и не нашёл подходящего повода, чтобы потрогать её. Может статься, именно поэтому этот случай мне и запомнился.

- Я не знаю, Ольга Петровна. Может быть, это вам как раз лучше известно, — я с грустной улыбкой посмотрел на неё. — Вы женщина, вам, может быть, виднее, что со мной не так.

Потом, помолчав, добавил:

- Я думаю, что девушки любят смелых, решительных, тех, кто их завоёвывает, активно ухаживает, признаётся в любви, читает стихи, что-то совершает во имя них. Возможно, поэтому и говорят, что женщины любят подонков, — сказал я со смехом, - они смелые, сильные, свободные. Это нравится женщинам.

Я взглянул на Ольгу Петровну. Она слушала меня, как мне показалось, с понимающей улыбкой.

- Знаешь, в чём-то ты прав. Но, разумеется, не всё так однозначно. На самом деле, все любят силу.

- Наверное, не все с вами согласились бы, — решил поспорить я.

- Те, кто не согласились бы — просто кокетничают и врут сами себе, пытаясь доказать, что они не такие, как все и чем-то лучше других, — парировала она. — Вот ты, ты ведь тоже любишь силу, правда? — она заговорщицки  улыбнулась, — ведь ты фантазируешь об особенных женщинах.

Я смущённо улыбнулся. Она была права.

- Любить силу — это естественно, — продолжала она. — Потому что сила — это жизнь, — она сделала паузу, задумавшись. — И всё же, не могу не признать, что эта любовь к силе часто подводит. Потому что сила бывает разная. И, как говорится, — она рассмеялась, — не всякая сила одинаково полезна.

- Например? —  спросил я не понимая.

- Например... Например, сила ненависти, сила обиды, сила печали, сила убеждения фанатика, сила страха. Ты ведь знаешь, что страхом можно заразить?

- Ну, наверное, — неуверенно ответил я.

- Но заразить, очаровать можно любым чувством и состоянием. Любой силой. Например, силой духа, физической силой, силой слова, силой любви… Какие ещё могут быть силы?

- Ну… сила правды, — предположил я, — говорят же «сила в правде».

- Угу, — согласилась она. — Сила ума, — продолжила она и замолчала, передавая эстафету мне.

Я поймал взгляд её магнетических глаз.

- Сила красоты, — сказал я, и почувствовал, как вспыхнуло моё лицо.

Мне показалось, что в её глазах сверкнул радостный огонёк.

- Сила воображения, — её губы тронула улыбка.

- Сила обаяния, — сейчас я уже более смело посмотрел ей в глаза.

- Сила желания, — сказала она особенным, глубоким голосом, который вместе с её притягивающим взглядом словно окутал меня тёплым покрывалом, утягивающим в какие-то очень приятные сновидения.  

- Сила доброты, — я примагнитился к её глазам.

- Сила искренности, — сказала она с чувством.

Я задумался, подыскивая ещё подходящие названия.

- Сила интереса, радости, смеха и так далее, — подытожила она, придя мне на помощь. — На самом деле, все мы естественно тянемся к хорошей, позитивной силе. Сила завораживает, притягивает. И знаешь... Я думаю, в тебе есть сила. Может быть, она не такая, как у «подонков», — сказала она со смехом, — но она точно есть, я это чувствую. По глазам вижу. Просто ты её пока не раскрыл, не поверил в неё.   Но ты уже на пути к ней.

- И что же это за сила? — недоверчиво спросил я, польщенный её словами.

- Вот это тебе и предстоит выяснить и открыть, — развела руками Ольга Петровна.

- Опять эта проклятая неизвестность, — пошутил я со вздохом.

- Селяви… — Ольга Петровна тоже вздохнула. — Ну, хорошо, значит, отмазка от службы отпадает. Может быть, тогда ты чего-то другого хочешь?

Я задумался.

Она откинулась на стуле и неспеша вынула заколку из волос. Медленно встряхнула волосы. Они свободно рассыпались по плечам тёмными волнами. Она смотрела на меня с такой улыбкой, что у меня закралась мысль о том, что можно попросить нечто такое… О мысли о чём внутри меня что-то начало взволнованно и радостно подпрыгивать.

- А что я могу попросить? — осторожно начал я.

- А ты проси, а там разберёмся. Давай я буду сегодня твоей феей. И выполню три твоих желания, — она рассмеялась.

Я набрался решимости и спросил:

- А если я захочу, чтобы вы разделись?! — сказав это, я замер.

Ольга Петровна не торопилась с ответом, а просто смотрела на меня с улыбкой. Я почувствовал, как постепенно краснею от накатывающей волны стыда. И подумал, что, она сейчас просто посмеется надо мной.

- Ну-у, если захочешь… Тогда ты узнаешь, что из этого может быть, —  сказала Ольга Петровна, всё так же улыбаясь.

Хотя тон её был доброжелательным и она совершенно точно не сказала «нет», всё же её неопределённый ответ я воспринял как мягкий отказ. Вернее даже не так. Во мне словно возникли и вступили в борьбу два течения. Одно несло меня к ней, чувствуя, что препятствий нет и всё желанное возможно. Другое же… Другое затормаживало и замораживало, покрывая ледяной коркой все желания давно привычным образом, побуждая ловить малейшие признаки того, что может быть отказ или отвержение. Выбирая, скорее, не поверить в возможное, чем пойти и проверить.

И сейчас я чувствовал, как стою на тонкой грани между огненной рекой и ледяной, и одна половина моего тела постепенно раскалялась и плавилась, а вторая покрывалась инеем и сосульками.

Я вздохнул, чувствуя, как моё настроение стремительно ухудшается. Если ещё минуту назад я чувствовал внутренний рассвет и с предвкушением ждал развития событий, то сейчас мне захотелось уйти.

Не знаю, понимала ли Ольга Петровна, что со мной происходит. Вряд ли. Но, возможно, она что-то такое почувствовала, потому что взгляд её стало чуть менее блестящим.

- Может быть, я пойду? — сказал я, чувствуя лавинообразно нарастающую грусть.

Я поднялся и, оглянувшись на Ольгу Петровну, направился к стулу с одеждой.

- Подожди, Ян. Если хочешь, то, конечно, ты можешь прямо сейчас уйти. Но сначала тебе стоит привести себя в порядок, —  в голосе Ольги Петровны я тоже почувствовал грусть. Или разочарование.

- Что вы имеете в виду? Я в порядке, - я посмотрел на неё, не понимая.

- А ты посмотри, — она взглядом указала на стул.

Я взглянул на стул, на котором сидел. Сиденье блестело от масла.

- Ого! — это было для меня неожиданностью. — Как я сразу не подумал, что могу его испачкать...

Я вспомнил, как обильно меня мазали маслом во время процедуры.

- Давайте я вытру, — предложил я. — Салфеткой или какой-нибудь тряпкой.

Я был взволнован тем, что, возможно, порчу мебель или подвергаю риску испачкаться моим маслом.

- Не волнуйся об этом, Ян, я вытру. Я беспокоюсь больше о твоей одежде. Она ведь тоже испачкается, — в голосе Ольги Петровны слышалась искренняя забота.

- Что же делать? — спросил я озадаченно.

Ольга Петровна улыбнулась и прикоснулась к моему плечу:

- Пойдём со мной, Ян.

Её мягкое прикосновение и улыбка подействовали на меня совершенно волшебным образом. Ледяной камень, который лёг на грудь тяжёлым холодным грузом, вмиг растаял и заструился вниз радостным тёплым ручейком, собираясь в горячее озеро внизу живота.

Я непроизвольно улыбнулся ей. Ольга Петровна заметила перемену, произошедшую во мне, и её лицо, как мне показалось, тоже просветлело.

Она направилась в смотровую, и я пошёл за ней.