Боль - лучший учитель. Заключительная глава. Тематика: Секс учитель

После того, как все закончилось, и став женой человеку, от которого она хотела когда-то сбежать, Санса вернулась в свою комнату подготовиться ко сну, несколько утомленная последними событиями.

Отдавшись в прошлую ночь Рамси, полностью растворяясь в его похоти и желании, она не хотела становиться супругой человека, по чьей вине погибла вся её семья, только судьбе было угодно распорядиться иначе. И продолжая таять в крепких руках этого мужчины, почти теряя голову от захватившего её вихря противоречивых ощущений, сменившихся позже умопомрачающей эйфорией, проснувшись на рассвете, Санса отчетливо слышала, как он бормочет во сне её имя, словно переняв на себя часть ночных кошмаров будущей жены. И именно по этой причине повторяя во время брачной церемонии речь за септоном, Рамси постоянно путался в словах, сбиваясь, но не нисколько не стесняясь собственной рассеянности.

В день своей свадьбы Санса была прекрасна, как никогда, раздумывая о том, как могло все это произойти и почему здесь находится. И сияя какой-то грустной, с налетом обреченности, красотой, она то и дело приковывала к себе взгляд новоиспеченного супруга, который удовлетворившись тем, что ей таки пришлось покориться и стать его женой, за все время церемонии не сводил с неё глаз.

Посматривая украдкой на этого жестокого, непонятного и все ещё далекого от неё человека, но уже жаждущего стать непревзойденным Хранителем Севера,   размышляя о неизбежности происходящего, она сожалела не сколько о нем, сколько о самой себе, быстро переступив через собственную гордость и наплевав на свои принципы.

Да, этот человек убил её родных, а потом, похитив её саму, насиловал на протяжении нескольких недель, пытаясь сломать её и сделать более покорной, но позволив себе однажды отпустить ситуацию, и свою ненависть к ней, игнорируя чувство потери, сковывающей её грудь, Санса вскоре обнаружила, что несмотря на все те мерзости, которые он с нею вытворял, подчиняя её собственной воле, она почти смирилась со своим положением. И взяв с него обещание впредь вести себя адекватнее, она начала заранее присматриваться к роли его жены, когда много чего наобещав ей после бурной ночи, наутро он мог тут же забыть о своих обещаниях, вновь превращаясь в жестокую и вероломную личность.

Приручить «бешеную собаку» было задачей непростой, но заставить её вести себя в более-менее приемлемых рамках — по этой части справиться с ним ей почти удалось. Болтон обладал над ней безграничной властью, но несмотря на свою прежнюю беспомощность, ей все же удалось найти его слабые стороны, чтобы воздействуя на них, добиться желаемого. Во всяком случае он больше не топил её в корыте, не угрожал спустить на неё собак, и вообще, прикинувшись паинькой, в последнее время вел себя достаточно безобидно. Но прекрасно понимая, что на самом деле скрывалось за его напускной кротостью, имевшей свойство испаряться, если ситуация выходила из-под контроля, Санса хотела, чтобы подобный стиль поведения Болтона сохранился на более длительный срок.

Так, погрузившись в свои размышления и вынимая из платья булавки, она не заметила, как затрепетала тень пламени свечи, отражавшейся на стене.

Услышав, как позади неё скрипнула створка, он решила, что в помещение зашел Рамси, чтобы отпустить в адрес прошедшей церемонии насмешливый комментарий. Однако стоило ей повернуться, чтобы сообщить ему о своих подозрениях на беременность, она была несколько удивлена, увидев на пороге не своего «драгоценного» мужа, а дочь псарника, заглянувшей сюда, чтобы поздравить новобрачную с приобретением законного статуса, но уже по-своему. И сверкнувшее в её руке лезвие ножа стало тому доказательством.

Забыв на мгновение о существовании каких-либо других эмоций, кроме противного страха, акцентировав свое внимание на ноже, Санса инстинктивно попятилась назад, пожалев на какое-то мгновение, что так и не овладела основными навыками элементарной самообороны.

Если эта обезумевшая от ревности девчонка и вправду решиться её убить, никто не помешает её действиям. И словно заранее ликуя от смерти своей неосмотрительной соперницы, покрепче зажав в руке нож, Миранда пошла на рожон, наплевав на меры безопасности.

В её карих глазах девушки горел злорадный огонь. Она была в курсе, что Рамси вернется сюда не так скоро, как того хотелось Сансе. Во всяком случае, произойдет это не раньше полуночи. Поэтому делая шаг навстречу жертве, она хотела её немного попугать, чтобы показать, с кем связалась и чем может это для неё обернутся. Вот только продлились все эти угрозы недолго. Только Миранда покончила со своей гневной тирадой, выплеснув перед Сансой причину, побудившую её пойти на преступление, как дверь в спальню снова приоткрылась и за спиной псарницы раздались знакомые для Волчицы шаги.

Увидев на пороге мужа, Санса с облегчением вздохнула. Прочитав по её глазам, что сейчас произошло именно то, чего она так сильно опасалась, Миранда повернулась на звук шагов, встречаясь взглядом с Болтоном.

Мгновенно оценив всю степень неоднозначности ситуации, но никак не ожидая увидеть здесь свою бывшую любовницу, Рамси заметно нахмурился, но не желая больше мириться с причудами этой девки, решившейся в открытую противостоять ему, давно сделав выбор, причем далеко не в пользу той, на которой обещал когда-то жениться, пока в его жизни не появилась Санса, набросившись на Миранду, он попытался отобрать у неё нож. Вот только давно пребывая в состоянии аффекта, окончательно затуманившего её рассудок, Миранда была настроена сегодня действовать решительно. И едва рука Рамси опустилась на её запястье, отскочив в сторону, она попыталась оказать ему жесткое сопротивление.

Схватив её за волосы, Болтон скрутил ей запястье, надеясь, что она перестанет брыкаться, и по-хорошему отдаст нож, но не спеша так скоро мириться с собственным поражением, Миранда ударила его острым лезвием в бок, вгоняя клинок в хорошо защищенное жилетом тело почти до рукоятки. Так что последнее, что удалось ему запомнить в тот момент, когда подтащив эту девушку за волосы к камину, насадив её затылком на выступающий чугунный штырь, пробившего до основания её крепкий череп, обтянутый копной темных длинных волос, был светившейся лютой ненавистью взгляд Миранды, остановившейся на потолке. После чего не без тени брезгливости отшвырнув её на пол, ещё некоторое время он просто смотрел без тени сожаления на неё саму, и её глаза, заливаемые кровью из пробитого лба.

Картина столь неравного противостояния разворачивалась прямо на глазах у обескураженной Сансы, но не решаясь вмешиваться в происходящее, чтобы не стать потом крайней, она просто стояла на месте, наблюдая за тем, как расправляется её муж с теми, кто соизволил поднять на него руку.

Полюбовавшись проделанной работой, Болтон потрогал края своей жилетки, на которой расплывалось какое-то багровое пятно и, тут же перехватив испуганный взгляд Сансы, мгновенно смекнувшей, что произошло что-то нехорошее, почувствовал лютое желание добить Миранду, только дочь псарника уже давным-давно была мертва.

Ревнивая сука подохла, но прежде чем отправиться в мир иной, вывернувшись из его хватки, она таки успела нанести ему глубокое ножевое ранение, причем именно тем самым способом, которым он сам её когда-то научил, слегка недооценив умений своей ученицы схватывать на лету науку обращения с холодным оружием. За что и поплатился, рискуя в ближайшее время составить достойную компанию своей покойной любовнице.

Тщетно Рамси пытался уверить себя в том, что рана была неглубокой, и, сделав небольшую перевязку, ему удастся продержаться в сознании довольно продолжительный период времени. Так и не успев дойти до дверей, оказавшись во власти нахлынувшей на него слабости, он свалился прямо у порога. Опираясь руками о подножие стены, он попытался снова подняться на ноги, чтобы самостоятельно покинуть помещение, вот только сил на продолжение дальнейших действий у него почти не оставалось.

Слишком много крови было потеряно, и столько же, очевидно, придется ему ещё потерять, прежде чем вообще удастся добраться до покоев мейстера, и попросить его об оказании помощи. Во всяком случае, за ним можно было отправить и Сансу, но та, вместо того, чтобы оказать своему новоявленному супругу последнюю услугу, подняв с пола оброненный Мирандой нож, подошла к нему, и опустившись перед ним на колени, приставила к его горлу лезвие, словно действительно собираясь завершить начатое, и отомстить ему, таким образом, за свою поруганную честь и убитую семью, пока враг был беззащитен и слаб.

Санса давно подозревала, что наполовину сошла с ума, и нынешнее её поведение в отношении мужа было тому подтверждением. Уж слишком часто ей приходилось общаться с Рамси за неимением другой альтернативы в виде более достойного собеседника, поэтому «заразившись» некой толикой присущего ему безумия, разрываясь между желанием ему отомстить и страхом смерти, она выжидала подходящий момент для убийства, стремясь покончить со всем этим как можно скорее.

Вот только сам Рамси, почувствовав её сомнение относительно своей способности правильно свершить правосудие, несколько осмелев, продолжал отчаянно цепляться за жизнь, не позволяя неведомым силам утащить его в небытие.

— Ты можешь меня убить, — вполголоса отозвался он, останавливая свой взгляд на Сансе, — но прежде чем ты решишься это сделать, я хочу тебе кое о чем рассказать.

Заметив, с каким вниманием прислушивается к нему жена, не сводя взгляда с его бледного, словно высеченного из мрамора, лица, воспрянув духом, он как ни в чем не бывало продолжил, намереваясь выложить перед ней всю правду, если ему так и не посчастливиться дожить до утра:  

— Когда ты решила совершить побег, рассчитывая, очевидно, что тебе удастся так запросто сбежать от меня, заметив спустя время твою пропажу, я искреннее пожелал, чтобы ты сдохла и навсегда исчезла из моей жизни… Но потом, когда на мой отряд напали наемники брата, а позже я и вовсе наткнулся на чье-то растрепанное тело, приняв его за поверженного Вонючку, будучи в курсе, что ты бежала вместе с ним, а значит тоже могла оказаться мертвой, до последнего отказываясь верить увиденному, в какой-то момент я почувствовал, будто умер вместе с тобой…

Все те психические проблемы, которые сдерживались в сознании этого человека неведомо чем и как, прорвались сквозь разрушенную стену. И уже давно находясь во власти постепенно охватывающей его предсмертной агонии, Рамси продолжал говорить, словно спеша за отпущенный ему срок времени передать суть своих мыслей жене, чтобы та, убив его ради своей семьи, не посмела потом пожалеть о своем поступке, раз уж считает, что он заслуживает именно такой смерти.

— И понимая, что тебя мне больше не вернуть, я решил отомстить своему брату, по чьей вине все это тогда и произошло.

Даже находясь в столь плачевном состоянии, Рамси по-прежнему продолжал улыбаться, не собираясь становиться серьёзнее даже на пороге смерти. И снова воскрешая в своей памяти подробности тех дней, чьи видения пронизывали его охваченный агонией мозг, он продолжил свою речь, ошарашивая  супругу своими страшными признаниями, которые давно перестали её пугать.  

— Да, я убивал этих людей, кромсая и наслаждаясь их мучениями, радуясь каждой отрубленной конечности и сломанной кости… Я был пропитан их грязной кровью, но меня это не остановило от убийства. Я был уверен, что ты потеряна для меня навсегда, и не в состоянии смириться с этой потерей, я продолжал кромсать их на кусочки, перестав надеться на какое-то чудо… Гневу моему не было границ.  

Печально усмехнувшись, Санса с любопытством слушала его сумбурную речь, слегка ослабив давление лезвия на его горло, которое ей так хотелось проткнуть, проклиная себя за собственную неосмотрительность. Несмотря на общую слабость, сила в его теле ещё сохранялась. И пожалев о том, что не прикончила его раньше времени, почувствовав, как смешалось их дыхание, Санса решила, что Рамси её сейчас поцелует. Однако тот, словно ощутив, что она не хочет его целовать, так и не предпринял ни единой попытки сократить расстояние, чтобы в очередной раз проявить по отношению к ней свою власть.

— Я хотел сделать тебя своей «игрушкой», чтобы вволю наигравшись с тобой, позже выкинуть тебя из своей жизни, — едва уловимо искривив губы в ухмылке, бросил он, и, оставшись доволен её относительной покорностью, как ни в чем не бывало продолжил, отбрасывая прочь последние сантименты: — Я хотел тебя трахнуть и на следующий же день забыть о твоем существовании, потому что в Вестеросе можно было найти других женщин, которые уж точно не стали бы ****ь мне мозги, как это прекрасно получалось у тебя и Миранды: одна — своей необоснованной ревностью, вторая — бесконечными попытками побега. Но этого, к сожалению, так и не произошло. И знаешь, почему?  

Подавив желание зарезать супруга прямо сейчас, чтобы не услышать заключительной части его безумной тирады, суть которой и так была ей ясна, сдавленно зарычав, будто вправду собираясь превратиться в лютоволчицу, чтобы собственноручно его загрызть, Санса высвободилась из рук Болтона, и поймав на себе его взгляд, в котором светилось сожаление, перемешанное с ненормальной благодарностью, вонзила ему в горло нож, признавая в этот раз за ним полное и безоговорочное поражение.

***

Прошедшая ночь вспоминалась ей с ужасом и с содроганием. И окончательно запутавшись в самой себе, в своих чувствах, перебирая в памяти моменты с завуалированным «признанием в любви», если так можно было назвать тот сумасшедший бред Рамси, Санса так и не смогла сомкнуть глаз, пока утром к ней не пришел мейстер, коротко уведомив её о том, что тело покойного Хранителя Севера готово к кремации.

Не став оставлять это дело на потом, быстро собравшись и набросила на себя накидку, Санса тотчас покинула спальню, направляясь в помещение, куда унесли накануне Болтона, чтобы привести его в надлежащее состояние. Там она и наткнулась на тело своего мужа, не испытывая к нему ни тени жалости, ни обычного сожаления. Он лежал на столе, куда накануне его переместил мейстер со своими помощниками. Его глаза были закрыты.

Поежившись от переполнявших её противоречивых эмоций, перекрывавших все остальные переживания, Санса подошла поближе к столу, останавливаясь в паре шагов от него.

Томительное выжидание неизвестности вымотали её окончательно, и судорожно перебирая в голове варианты того, как ей следовало бы сейчас вести, только вздохнула с облегчением, смирившись с тем, что он больше никогда не поднимется с этого стола и не принесет ей очередную боль – душевную или физическую. Что было равнозначно погибели. Теперь она стала единоличной Лед Винтерфелл, и после похорон бывшие вассалы её отца должны присягнуть ей на верность.

Если бы он с самого начала вел себя вменяемо, и не изнасиловал бы её тогда, убив её семью, возможно, она согласилась бы стать его женой добровольно, и при определенных обстоятельствах наверняка бы сумела его полюбить, но теперь все кончено, и нечего сожалеть об утраченном. Рамси Болтон заслужил ровно то, что заслужил. Не иначе.

И если бы он остался в живых, и даже десять извинился бы перед ней за содеянное, это ничего бы не изменило. Она продолжила бы его ненавидеть точно так же как и всегда, но возможно не так сильно. Ему не стоило убивать всех Старков. Это было так глупо и необдуманно. А теперь он сам лежит бездыханным на этом столе, сполна получив за содеянное.

Санса отказывалась себе в этом признаться, но его судьба была настолько тесно переплетена с её, что она не могла так просто разорвать с ним отношения.

Казалось, Рамси даже после своей смерти будет преследовать её какое-то время. Во снах, пока с её сознания окончательно не сотрутся воспоминания о тех ужасных днях, наполненных болью и бесконечным унижением.

Опираясь одной рукой о поверхность стола, а вторую – положив ему на лоб, она принялась осторожно перебирать пальцами его волосы, словно он до сих пор был жив и мог вполне отреагировать на её жест. Когда полюбовавшись его лицом и закрытыми глазами, которые никогда больше не посмотрят на неё, незаметно для самой себя погрузилась в легкую полудрему, впервые за все это время почувствовав на душе удивительную легкость, к которой так стремилась, смирившись со своим новым положением.