Урок 8 а согревает вечность...

история Альфонса, но не Доде

Я попал в лазарет с подозрением на аппендицит. Врачиха пионерлагеря, добрая симпатичная тётенька, прощупала меня, поспрошала, дала выпить какой-то зеленоватой жидкости безо всякого вкуса, и уложила в кровать. Я почувствовал слабость, задремал...

Потом оказалось - это был не аппендицит. Мы с ребятами в лес ходили, проголодались, ну и предложил один всезнайка ножки грибов есть. Якобы съедобные. Я всего одну и попробовал, не понравилось - гадость какая-то, пожевал и выплюнул. Им ничего, пронесло только, а меня в лазарет упрятали.

Когда я проснулся - никаких болей в животе не было. Только слабость в теле.

- Ты похож на ту бледную поганку, которую съел, -  сказала врачиха, подавая еще один стакан своей любимой касторки или хлорки. - Придется дней пять здесь поваляться.

Настроение мое, конечно же, от такого известия не улучшилось. Теперь жидкость показалась мне противной, а сама врачиха злой и некрасивой.

Ничего себе! Пять дней! Как раз на прощальный костер меня выпустят, чтобы успел подарок получить, вещи упаковать и домой собраться. Хорошо отдохнул, называется. Только по-настоящему с ребятами познакомились-подружились, только, что называется, отдых начался и нате вам, приветик.

Я попробовал уговорить мою надзирательницу, разжалобить, чтобы отпустила меня к друзьям, не портила каникулы. Но она посмотрела на меня какими-то мутными глазами, погладила по длинным русым волосам и сказала нежным, почти маминым голосом:  

- Дурачок ты мой маленький! Ты еще просится будешь остаться здесь на лишний денек, на лишний часок. Попомни мои слова.

Повернулась и ушла.

А я ничего понять не мог. Ну, дурачок, это понятно. Какой нормальный человек будет сырые грибы, ничего в них не понимая, лопать? Но маленький! Мне скоро пятнадцать лет будет. Через десять месяцев. И шестнадцать дней. А росту во мне метр шестьдесят восемь! И я еще расту. Правда лицо совсем девчоночье, особенно на фотке. Да и не на фотке тоже. Один раз в магазине стою за хлебом. Тетка какая-то спрашивает у меня:

- Девочка, ты последняя?

Нашла, тоже мне, девочку. Мама говорит:

- Не расстраивайся, в твоем возрасте все такими бывают.

Ага, все! Вон в классе у Вовки уже усы растут. А Оганес бриться начал. Конечно, он армяшка, у них это раньше появляется. Но все равно, обидно, когда тебя за девчонку принимают. Скорее бы вырасти. Я специально усы отращу, как у Чапаева, чтобы не путали и не обзывались. Вот так вот.

Что она еще там городила? А, проситься буду остаться. Что я, совсем дурной? Лежать здесь целыми днями, в потолок плевать и запах больничный вдыхать, когда лето в самом соку, ягод полно, вода в речке - парное молоко, и дискотека каждый день! Да я завтра же убегу! Пусть директору жалуется. Все равно в конце смены за такую ерунду как побег из лазарета не выгонят. Какой я больной? Тетке этой делать нечего, она со скуки готова любого сюда упрятать, чтобы работу свою показать, мол не даром она хлеб ест и место просиживает. Знаю я их! Да и лучше пусть домой отправят, там найду, чем заняться, чем бока здесь пролеживать позабытому позаброшенному.

Потом я опять уснул и проснулся уже днем. Во, пожарник! Все заспал, и слабость свою и боль. Пора драпать. Одежды нет? Ничего, в трусах до отряда добегу, там и оденусь.

Солнце вовсю светит, за стенкой громко разговаривают, хихикают. Там у врачихи кабинет, она больных принимает. Ну, не совсем больных, а тех, кто к ней на прием приходит. С пустяками всякими. Кто с царапиной, кто с чирьем, кто просто с головной болью или как я, с животом.     

Между кабинетом и лазаретом дверь есть, она деревянная, но со стеклянными окошечками. А чтобы не видно было, со стороны кабинета шторки сделаны, а с этой белой краской замазано.

Я подкрался, смотрю, а шторки немного в сторону съехали, краска где плохо наложена, где чьими-то ногтями заботливо расцарапана. Перед врачихой Танька из нашего отряда стоит. В одних желтых плавках. Какие-то красные пятна на коже у нее высыпали. Наверное, опять пацаны крапивы им под простыни подложили. Вот они пятна неизвестного происхождения и обсуждают. Танька то спиной повернется, то грудью. Красиво! Я ее в купальнике видел, ничего особенного. Даже на танцах не приглашал. А тут груди как надутые шарики. И совсем не маленькие. Так бы и потрогал! Теперь точно приглашу, проверю, какие они на самом деле.  

Они красные пятнышки еще где-то нашли, Танька уже догола разделась. Мне совсем не по себе стало. Я же никогда еще так близко вживую голых девчонок не видел. На картинках это совсем не то, это ерунда. А тут вживую, на расстоянии вытянутой руки! У меня в штанах предательски зашевелилось. А они еще сильнее дразнят. Врачиха ее к двери моей подвела, как бы к свету! И крутит перед моими глазами, и вертит.    

- Подними левую ногу, поставь на стул, раздвинь складки. Так, с этой стороны ничего не видно, давай с другой посмотрим...

Ага, им не видно! А мне-то все видно! И то, что у нее за кудряшками розовое да влажное. Я уже удержаться не могу!

Таньке дали ватку, йод, посадили на стул перед моими глазами и велели каждый найденный красный кружочек прижигать. И завтра в это же время опять на осмотр прийти. Она с такой любовью это делает, с таким удовольствием ваткой себе в паху тычет - прижигает, аж глаза у нее закрываются! А я подглядываю и свой член успокаиваю.

- Проснулся уже? - услышал я совсем рядом и понял - застукали, на самом сладком поймали. Я ж уже почти приплыл. Онемел, пошевелиться боюсь.

Но врачиха как будто ничего и не заметила, помогла мне подняться с колен, проводила к кровати. Я еле иду. У меня от страха член совсем не опускается, с головой выдает, зараза, торчком в трусах торчит, и глупый не захочет - увидит. А она совсем ослепла, как будто и не замечает. Уложила меня, одеялом прикрыла.

- Сейчас тебе обед принесут, - говорит, а в глазах опять мутность, и голос нежный-нежный!

От стыда я совсем разум потерял. Хоть сквозь землю провались! Какой теперь побег? Расскажет директору, на чем меня застукала, позор на весь белый свет! Вызовут, поставят перед всем педсоветом и объясняться заставят. «А чем это вы таким занимались, юноша? » Что я скажу? Да ничего! Я рта раскрыть не сумею.

Придется смириться, отбыть наказание на полную катушку, лишь бы врачиха молчала!

Кое-как поел, с головой под одеяло спрятался, притих. Техничка полы вымыла, ушла, обед мой недоеденный унесла.  

По лагерному радио объявили сончас.

Пришла врачиха, присела на уголок кровати, гладит по голове. А я вздохнуть боюсь, притворился, будто сплю - сончас все таки, ночи и половины дня мало мне было.

- Ах, ты, дурачок мой! - говорит. - Чего ж ты испугался? Того, что в тебе мужчина проснулся? Так этого не пугаться, - радоваться надо, гордиться, нос к небу задирать. И перед девчонками не робеть, а гоголем ходить. У тебя сейчас есть то, ради чего они спят и бредят, ради чего прихорашиваются - красятся, одеваются, прически лепят, за фигуркой своей следят. Ради чего они даже друг дружку ненавидят, потому как соперниц видят, претендентов на то, что им одним иметь хочется. Вон сколько всего ради твоей мужской силы. Тебе стыдно потому, что ты пока ничего не умеешь. Ты не знаешь, с какого боку к ним подойти, как разговор завести, как понравиться ей да приятное сделать. Не знаешь, как распорядиться тем, что заимел. Я тебе говорю все это потому, что вижу - мама твоя время упустила и сына не научила. Вот ты и схватил первое попавшееся - называется это просто - онанизм. Опять же, ничего страшного в этом нет. В юношеском возрасте практически все мальчики и девочки проходят через него. Развивают чувственность, познают себя. Но только себя, свои сокровенные места и ощущения. А надо еще познать и того, ради кого существует влечение, и это не менее важно. А вот как раз это и остается за полем людского внимания. Не потому, что такие плохие да эгоистичные, а потому, что никто нас этому вовремя не научит. Такое табу наложили на вопросы сексуального воспитания, словно это государственная тайна особой важности. А знаешь почему? Потому что вопрос: что можно, а что нельзя решают старые импотенты из нашей дебильной верхушки. Им все разговоры о сексе как нож по сердцу. Сладко - это они помнят, это они знают. Но не для них. Это они уже понимают. И никогда для них уже не вернется, будь у них власти в сто, в тысячу раз больше. Вот и поступают соответственно своей извращенной натуре: мне нельзя, потому что уже не могу? А тогда и вам нельзя, но уже потому, что я не могу!

И пожинаем плоды этой дурацкой идеологии. И боится мама сыну рассказать, дочку свою просветить - и делает дочка те же ошибки, что и мама совершала, и так же ломает свою жизнь и жизнь ближнего своего. А уж показать да научить - это вообще за семью печатями! А ведь в старину у нас, и доныне у большинства народов, с юношества обучают премудростям сексуальной жизни. Даже школы создают. Потому как понимают - не будешь учить грамотно ты, научит безграмотно улица, или другой дядя. Но научит уже со своей колокольни, со своей идеологией. И потеряешь ты не только авторитет, но и человека, целое поколение человеков.

Пущено на самотек.

Лишь некоторые мужчины и некоторые женщины годам к тридцати-сорока наконец понимают, что же надо противоположному полу. А до этого судьбу свою и других поломают, ошибок наделают, по сто раз поссорятся и помирятся. А вот те, кто умеет, знает, с какого боку подойти и не опростоволоситься, тем легко живется, и за себя стыдно не бывает.

Так что стыдиться надо не того, чего ты сейчас стыдишься, а неумелости своей...

Говорила она просто, без недомолвок и длинных пауз, правда как мама, и об этом как о чем-то обычном, не покрытом завесой пошлости и тайного. Я слушал и успокаивался. А потом мне даже захотелось, чтобы она долго-долго говорила. И про девочек, и про мальчиков, про их особенности, про все это. Я же ничего не знал! Я, оказывается, даже еще и не задумывался об этом по-настоящему. Даже не знал, о чем тут думать можно!

- Есть удовлетворение физическое, то, чем вы, мальчишки, втихаря занимаетесь. А есть радость эмоциональная, радость обладания, ощущения полета. Это когда ты женщине доставишь высшее наслаждение и вознесешь ее на небо. Тогда и тебе сторицей воздастся, и тебе будет неизмеримо лучше, чем то, что ты хотел недавно испытать.

Я продолжал делать вид, что сплю, но слушал ее, затаив дыхание - боялся пропустить малейшее слово, упустить малейшую мысль. Она уже не гладила меня по голове - запустила руку под одеяло, погладила по животу, по трусам, остановилась и нежно помяла член. Он, от ее сладких разговоров или от ласкового прикосновения, молниеносно восстал.

- Ты, наверное, девочку голенькую первый раз увидел? Да что я спрашиваю - конечно первый раз! Но даже и не первый! То, что она так на тебя воздействовала, мне говорит о многом. У тебя большой потенциал мужской силы, - рука ее уже выполняла то, что недавно, тайком, делал я. И мне было не стыдно, мне было необычайно приятно. Она не умолкала ни на минуту, сознание мое раздваивалось - и слушать ее хочется, и там подступает. - И от того, как ты распорядишься силой этой, зависит - будешь ли ты любимцем женщин, или рядовым эгоистичным мужем, от которого радости жене если и есть - иногда чуть-чуть, а на стороне все равно лучше, хотя бы одним тем, что новизна ощущений пусть и не принесла физического удовлетворения, но эмоционально подзарядила.

Ты думаешь, Таня случайно перед тобой вертелась? Нет. Я ее вертела. Я видела тебя, знала, что ты смотришь. И делала это для тебя. Я выбрала тебя. Надо, чтобы хоть один мужчина из ста, из тысячи умел понять душу женскую и умел сделать то, что женщина от него хочет. Такого будут не просто любить, такого будут боготворить. Будет у нее сто, тысяча мужчин в жизни, она о них будет помнить как о случайных эпизодах, где-то приятном, где-то пустом. А тебя, научёного, помнить будут всю жизнь, боготворить будут, во сне видеть и всегда, любого - старого или молодого, по прежнему сильного или уже потерявшего силу, красавца или некрасивого, ждать будут с распростертыми объятиями. Потому как ты и бессильный сможешь дарить радость общения с тобой. Как? Хочешь научиться? Я сделаю тебя таким. Не захочешь, неволить не буду.

Ты сейчас полежи, подумай. Мне ничего не говори, я словам не верю. Ты глазами мне скажешь, я пойму. А вечером, надо же как-то пять дней твоего заключения скрасить, расскажу тебе, что надо делать и что надо уметь. А потом и покажу...

Я напрягся. У меня вот-вот должно было начаться. Только бы она не убирала руку, только бы не останавливалась, еще чуть-чуть...

Эти пять дней и потом еще три восхитительных года я был в учениках у доброй тетеньки врачихи, моей первой и единственной, после мамы, любви. Она была не просто хорошей учительницей, была второй моей мамой, была мудрейшей из всех мудрейших женщиной.

Она полностью подчинила меня себе, но не унижение перед ней довлело надо мной - преклонение. И я радовался такой ее власти. Она понимала свою силу. И постепенно выводила меня из зависимости - взрослила - объясняла мне мои же поступки, разбирала их «по косточкам». Три года она не просто учила меня, она готовила меня к расставанию с ней.

Или себя?

- А теперь послушай и не перебивай меня, - сказала с необычной для нее твердостью в голосе. - Ты многое умеешь. Ты практически любую женщину, которая окажется с тобой наедине, не просто удовлетворишь, ты ее в собственном понимании возвысишь, другие глаза ей откроешь. Это хорошо, этого я и добивалась. Ты привык ко мне, ты познал меня, тебе кажется, что на свете есть одна женщина, достойная твоего внимания - я, что мы всегда будем вместе. Вот этого быть не должно. Тебе семнадцать, мне сорок восемь. Я не хочу дождаться той минуты, даже одного мгновения, когда я начну тяготить тебя. Это будет для меня хуже смерти. Надо уметь вовремя уйти. Из спорта, из коллектива, из жизни, наконец, чтобы не быть в тягость. Тебе из моей, мне из твоей. Мы иногда будем видеться, но прежних отношений не будет... мне уже нельзя... я тебе рассказывала... климакс... женская импотенция.

Лишь много позже я узнал, что она меня просто обманула своей импотенцией, просто воспользовалась моей неграмотностью, специально наговорила мне неправду, чтобы иметь веский повод для меня отказаться от притязаний на нее. Меня нельзя было запугать ни ее «старым» возрастом, ни «дряхлеющим» - в каком месте? телом, ни привлекательностью молоденьких девчонок. Я понимал только одно - «нельзя сейчас, милый»; или «сюда нельзя сегодня, милый». Теперь понял - «нельзя никогда, милый». Так она меня научила - всегда все можно, но иногда бывает нельзя. И я не смел, я не умел ослушаться ее, поставить ее слова под сомнение. Я уже говорил, - она не задавалась целью привязать меня намертво, она три года готовила наше расставание. И в этом ее мудрость. Скажи мне кто год назад, что мы расстанемся - я бы умер от тоски и отчаяния. Сейчас воспринял приговор спокойно.

- Сегодня позанимаемся любовью последний раз. Иди, я тебя поцелую...  

Такой она была впервые.

Я готов был разорвать ее на маленькие кусочки за одно то, что это было, и было в последний раз...

Я не остался один.  

За месяц до нашего расставания она устроила мне экзамен.

Познакомила меня с хорошенькой замужней женщиной тридцати с небольшим лет - несчастной в сексуальных отношениях с мужем. Предложила проверить - насколько она правильно учит меня? Смогу ли я в полной мере на другой применить свои знания? И первый раз мы были вместе втроем. Точнее, я с ее младшей подругой, а моя любимая, моя милая учительница рядом. Я видел в происходящем только очередной урок - мой экзамен на зрелость. Так хотела она, ее желание - закон, и я старался. Я старался не ради своей партнерши - я видел перед собой мою любимую, старался ради моей любимой, ради нее одной! Я хотел оправдать ее доверие и, о чудо! Оправдал так, что мои экзаменаторши обе расплакались. Якобы от счастья. Теперь я понимаю - если младшая от счастья, то моя любимая - от предстоящей в скором времени разлуки...  

А потом началась работа.

Была подруга этой подруги, их хорошая знакомая, которая до сих пор не знает, что такое настоящий мужчина... еще и еще...

Я стал служить женщинам. Не рабски преклоняться - это нравиться очень немногим, а быть сильным, ласковым и необычайно нежным в одно время. Мастером... секс - спорта.

Это стало моей профессией и источником хорошего дохода.

Большинство мужчин становятся состоятельными уже в том возрасте, когда их жены, мягко говоря, приелись им. Они предпочитают развлечения на стороне с деловыми партнерами и партнершами. А от жен своих, чтобы не особо выступали, просто откупаются, позволяют им транжирить деньги, или, по крайней мере, не особо ограничивают в средствах и свободе времяпровождения. И в этом, может быть, их главная ошибка. Когда материальная сторона жизни урегулирована, когда женщине не надо вставать в пять утра, чтобы успеть на работу, с которой она вернется вымотанной часов в шесть-семь вечера, на первое место выходит эмоциональное начало. В семье его нет, она начинает искать. И, чем больше вокруг богатых и таких вот неразумных, тем больше в обществе спрос на мое мастерство, на мои ласки, на меня. А некоторые мужья сами нанимают меня для своих жен. И такое бывает.

Она, моя навсегда любимая, объяснила мне.

И ступил я на эту стезю легко, без предубеждений. Так воспитала меня моя навсегда любимая.

«Большинство, абсолютное большинство женщин не знает или не получает полного, облегчающего и омолаживающего удовлетворения. Я иду по улице, вижу лица десятков и сотен женщин и только изредка, далеко не каждый день удается заметить одно - счастливое: удовлетворенное и успокоенное. Оно светится! Такой женщине не страшны мелкие неурядицы, она их не замечает! Ей и крупные не страшны - у нее есть выход! Даже если это и не ее любимый (его встретить удается не каждому), но раскрывший или раскрывающий ее мужчина. Знаешь, в нас накапливается много злости, желчи, которая нас портит, старит до срока, разъедает изнутри. И нет в природе другого лекарства от нее, кроме истинного сексуального удовлетворения. Пусть изредка, раз в год, раз в жизнь... Но лучше чаще, как можно чаще. Тогда злости и желчи меньше, а молодости и спокойствия, даже снисходительности к людям за их злость и сердитость, больше.

Ты один на тысячу. И долг твой - осчастливить ту тысячу женщин, которым не повезло, которым ты, такой как ты не достался».    

Женился на сверстнице, как мужчина ее устраиваю - что поделаешь, профессионал! Есть дети. Двое. Устраивает ли она меня? Хорошенькая, двадцать семь лет, следит за собой. Но...

Я не покажу любой женщине ни малой капли пренебрежения или холодности, какой бы она из себя ни была. Так воспитан, это мое внутреннее состояние, мне не надо ни напрягаться, ни специально следить за собой, чтобы ненароком не обидеть партнершу. Я честно и на все сто выполняю свою любимую работу.

Но с полной страстью, с горячим желанием я предаюсь любовным утехам только с женщинами после сорока. Как моя навсегда любимая. Только они, кажется мне, понимают, что такое истинное наслаждение, только они, получая сами, умеют еще больше дать, только они уже ценят последние мгновения самой радости, и тех, кто умеет ее нести.

«Большое видится на расстоянии... »

«Ты полюбишь молоденьких, когда тебе будет столько, сколько сейчас мне... »

«Я хочу остаться в твоей памяти желанной... »

«Человек, который по-настоящему любил, не убоится смерти... »

«Любовь - какой бы долгой она ни была - длится одно малое мгновение... »

«А согревает вечность... »

Необходимый комментарий.

Прежде чем признать тот или иной урок готовым предстать перед вами, я провожу его обкатку - выпускаю малым тиражом и даю познакомиться своим независимым экспертам - знакомым и просто случайным для меня людям самого разного возраста и социального положения. Для чего делаю так?

Одну и ту же историю можно показать по-разному. Можно осудить, можно оправдать. Технически это будет выполнено ненавязчиво, на уровне воздействия на подсознание: всего лишь игра некоторых слов и фраз, незаметная неподготовленному специально читателю. И, даже сравнивая два текста, несущих диаметрально противоположную психологическую нагрузку,   не каждый сможет уловить различия в написании. Это может быть ничего не значащее само по себе ключевое слово, но в определенной фразе программирующее сознание. Может быть обратный порядок слов в предложении, дежурная фраза, даже к месту поставленная запятая. Наконец, один и тот же текст, наложенный на конкретно мыслящего человека, окажет на него совершенно иное воздействие, чем, скажем, на вас.

Я не занимаюсь программированием сознания. Моя задача в другом - показать объективно, не навязывая своего мнения, тот или иной случай из практики просто как состоявшийся факт. Чтобы вы, прочитав, не поддавались моему влиянию, а составляли свое, неповторимое среди многих, мнение. Помните, что сказано в начале? Психологические ребусы. Я мог бы осудить или одобрить, у меня есть свои симпатии и антипатии. Но я не делаю этого. Я призываю вас размышлять! Ибо, только узнав много разного об одном, можно найти золотую середину.

Данный урок выявил две диаметрально противоположные точки зрения. Одни, узнав, что такой человек действительно существует, настоятельно просили телефон или адрес моего героя. Другие просили помочь найти им такую мудрую учительницу для своего так незаметно повзрослевшего сына. Третьи (на одном случае я остановлюсь подробно) осуждали и призывали «на голову этой страшной ведьмы, этого гомика альфонса, и на мою, естественно, как породившего эти ненормальные чучела в своем больном воображении все громы небесныя».

«Я внимательно, целых два раза прочла вашу брошюрку и поняла вас. Вы старый больной импотент, который ненавидит всех женщин, не может ни одной из них дать ничего хорошего. Они вас никогда не любили, не замечали, и всю жизнь вы только и делаете, что смотритесь в зеркало и занимаетесь онанизьмом... » (орфография автора письма).

Состоялась и одна поучительная встреча. Серьезная дама, не осуждая в принципе ни героев, ни меня, написавшего о них, предположила, что то удовлетворение, которое несет он случайным для него женщинам, не может быть полным, очищающим и омолаживающим, каким пытаюсь показать его я. Без настоящей любви не может быть страсти, не будет оргазма, а значит и всего того, о чем я «так восторженно написал».

Постепенно разговорились. Снялось сковывающее  напряжение первых минут знакомства. Выяснили - с мужем близость бывает очень редко, раз в месяц или в два. Он никогда первым не предложит, инициатива исходит от нее. Почему так редко? Ей неудобно просить, вот она и терпит, покуда терпится. Ах, почему он не предлагает, то есть не просит близости? Здесь свои семейные сложности. Не хотелось бы об этом говорить... Близость всегда для нее заканчивается оргазмом - он не оставляет ее неудовлетворенной. Для него? Он, как один ваш герой, начитался китайского Дао и живет по нему. Так по крайней мере мне говорит. Любят ли? Нет. Скорее привыкли друг к другу. Любви, наверное, и не было никогда.

- Вы говорите, что всегда от близости с мужем испытываете оргазм? И тут же утверждаете, что любви и не было. Посмотрим на ваши отношения глазами вашего мужа. Он, по вашим же словам, не то чтобы холоден, скорее равнодушен к вам. Так? Не будем заострять внимание на таком факте, что он никогда не проявляет первым инициативы, не просит, оставляя это право за вами. И в то же время никогда не отказывает вам на вашу просьбу, всегда готов как мужчина, выполнить ее с должным старанием. Вы хотели бы оставить причину такого отношения в тайне, хотя, скажу вам честно, я мог бы объяснить ее вам в подробностях не хуже, чем можете рассказать ее мне вы. Но не будем вникать в глубь. Вам ясно, мне понятно. Вы осознали и не сваливаете вину на мужа. Хорошо. Так легче вести нашу беседу, легче найти взаимопонимание. Итак,   он доставляет вам удовлетворение, а вы испытываете с ним оргазм и потом месяц или два живете им, пока не решитесь «попросить» снова. Как вы думаете, способен ваш муж относиться так же как к вам, а может и более нежно, к другой женщине? Способен ли он нести такое же удовлетворение другой женщине?

- Мне кажется - да, - ответила после некоторой заминки, и призналась. - Наверное, я эгоистична. Где-то в подсознании я кружила вокруг этих мыслей, боялась их, хотела их, только не могла их сформулировать правильно. Он прав, он тысячу раз прав, ваш парень. Мы совершенно не ценим того, что рядом с нами, не боремся за него. А потом, потеряв, кусаем локти. Да если ваш Альфонс даже одной женщине даже один раз доставит минуты радости... Мой муж... Почему он до сих пор не бросил меня? Вы думаете - любит? Или у него есть отдушина?

- А как вы сами думаете?

- Конечно приятно, если тебя любят. Но любовь порождает паразитизм с нашей стороны. Мы перестаем добиваться ее - зачем стараться, когда уже любит? Как будто она раз и навсегда. Нет. Лучше бы у него была отдушина. Да-да! Для меня это стимул - отбить его у нее, доказать, что я лучше, или, хотя бы, постараться, сдвинуться с места, начать хоть что-то делать. Я ведь присохла к стулу.

- А без стимула?

- Наверное, мы, бабы, (она так и сказала) ужасно обленилась, перестали видеть в других женщинах соперниц. И стали неинтересны не только своим мужчинам, но и всем остальным...

Полностью все главы можно прочитать здесь:

Здесь же книги "Я - SОSка", "Банный день - суббота" и "Потерявшая оргазм"

ПОТЕРЯВШАЯ 

ОРГАЗМ 

сказки для взрослых

Содержание

Предисловие   

Урок 1.   Монолог о корыте

Урок 2.   Няня

Урок 3.   Потерявшая оргазм   

Урок 4.   Мячик

Урок 5.   Короткая позиция   

Урок 6.   Пещера страсти   

Урок 7.   Визит вежливости   

Урок 8.   А согревает вечность   

Урок 9.   Связующая нить   

Урок 10.   Урок хорошего английского   

Урок 11.   Дао любви   

Урок 12.   Мужские уловки   

Урок 13.   Уловки женские   

Урок 14.   Измена   

Урок 15.   Слово за слово   

Урок 16.   Подзалетела

Урок 17.   Незнакомка   

Урок 18. Она коллекционировала мужей

Урок 19. Валька

Урок 20. Воровка

Урок 21. Откровения замужней женщины

Урок 22. Одна молодая пара

Урок 23. Дерево желаний

Урок 24. Каникулы

Урок 25. В Солнечном городе