Откуда Вицын о Бальзаминове узнал

« Будет грызть землю ». Именно так правитель Восточной Си - Ся намекнул на принятые его канцелярией меры. Выслушав толмача, Темуджин попросил его объяснить, как всегда не стыдясь признать свое невежество, это странное выражение, хотя упомянутые в том же перехваченном донесении презренные степные черви нисколько не заинтересовали хана синих монголов. Толмач кашлянул и склонился еще ниже, чуть не метя редкой бороденкой белый войлок ханской юрты.

- Не бойся, - попробовал улыбнуться Темуджин, напугав уйгура еще больше, - говори, это он о моей смерти, да ?

Толмач, закрыв глаза, кивнул, а хан громко расхохотался. Встал на кривые ноги наездника и схватил толмача за бороду.

- Восстань, - прохрипел Темуджин, прижимая голову уйгура к колену, - гад, воззри на свою смерть.

Он переломил хребет хрипящего толмача, бросив тело посреди юрты. Прислушивавшийся снаружи командир кишиктенов влетел в юрту, таща за собой какого - то седобородого старца. Хан, вновь упав на кучу овчин, мазнул безразличным взором прищуренных желтых глаз по нелепой долговязой фигуре то ли руса, то ли франка. Старец, с совершенно неожидаемой от такого древнего человека силой оттолкнул кишиктена, воздел руки и потряс ими, закричав :

- Сопли у мертвецов сосали !

- Солженицын, - заулыбался Темуджин, узнав старца по этой ритуальной фразе, известной всей Степи от угр и до ничтожных журженей. - Ты пришел склониться перед моей мощью ?

- Ынгы, - кричал Солженицын, бегая по Белому Войлоку.

- А х... ем гири подымать умеешь ? - поинтересовался хан, наливая себе и гостю пару чаш кумыса. - Или ты только верещишь ?

Солженицын уселся рядом с ханом, с благодарностью приняв чашу кумса. Вызывающе кашлянул, закурил « Казбек ».

- Машка вон, например, Шарапова, - сказал наконец старец, стряхивая пепел на лаковые сапоги кишиктена, - тоже не только орала, она еще трусы нарядные казала страждущим.

- Нет ничего лучше, - проговорил хан, заранее зная, что его слова останутся в веках, - как видеть трусы женщин, а затем плевать в их рожи, слушая кликушечий вой и смеясь.

- Гыыыыы, - послушно засмеялись нойоны, входя в юрту.

- Что вам ? - бросил им Темуджин, угощаясь папиросой у Солж - гэгэна, именно в этот самый момент и ставшего Солж - гэгэном.

- Земля - круглая ! - вскричал одноглазый Субудай - богатур, падая ниц. - Ежели шебуршать, как повелел ты, великий хан, до Последнего моря, то по - любому возвернешься взад.

- Врет, - шепнул, кривя губы, Солж - гэгэн, по - хозяйски сгоняя Темуджина с груды овчин, - Кристобаль Колон еще не народился, никто не знает какая Земля, круглая или квадратная.

- А Эратосфен ? - процедил снизу Субудай - богатур, постепенно возвышаясь эрудицией в глазах хана, с любопытством смотревшего на хозяйски устроившегося на его месте Солженицына. - Аттической нации господин. Врешь ты все, Солженицер. Га ! - завопил он, вставая. - Думал, что монголы не узнают о твоем тайном еврействе ?!

- Уризать ему шею, - предложил в порядке инициативы Джелме, сгоняя Солженицына с ханского места.

- Расстрелять, - вступились за Солж - гэгэна нойны, - из пулеметов.

Но Темуджин решил иначе. Взяв Солженицына за бочата, он поставил его среди пыльных и растрепанных книг, основывая таким образом, товарищи, первую библиотеку Великой Монголии. За это его и прозвали Чингисханом, а немцы много позже восславили мудрость монгола в стиле диско, что слушать в наше непростое время великих свершений несколько смешно, но сойдет.