Заголовок
Текст сообщения
В главе присутствуют нецензурные выражения, а также описание интимных сцен женщин с нестандартной ориентацией. Строго 18+.
Гиперпространство. 27 декабря 2341 года, 09:40 (по корабельному хронометру «Хилликии»)
В пилотской кабине щелкали часы-хронометр, отсчитывая секунды нахождения корабля между мирами. Звук хронометра напоминал щелканье старинного прибора под названием «метроном». Или счетчика Гейгера в свободной от радиоактивного заражения местности. Вся заспанная, Стелла Жю Сет, в старых пилотских брюках и кителе, наброшенном на майку с сердечком, вошла в пилотскую кабину, где дежурила одна Татьяна.
За панорамным окном корабля царила непроглядная тьма... Они сейчас мчались через Пространство с такой скоростью, что даже частички света от звезд не могли догнать их. И их маленький кораблик должен будет вынырнуть у Гуриасса (или, как говорят местные жители, «Гуриасси», ибо Божий Мир мужского рода) еще через сорок минут по внутреннему времени. А без броска в гиперпространство полет от Земли до планеты Стеллы на старых, ископаемых водородных или атомных релятивистских двигателях с черепашьей субсветовой скоростью занял бы около пятнадцати лет.
- Ты как, Танюш? Нормально? – участливо дотронулась плеча стажерки Стелла.
- Да, более-менее… - махнула рукой Таня, смотря куда-то в пустоту.
- Я извиняюсь, что так задержались, - сконфуженно начала Жю Сет. – Просто дела в Москве оказались неотложные… С московскими товарищами засиделись на Лубянке, решали вопросы… Я сама не ожидала, что так получится…
Стелла не лгала. После вчерашних приключений в Богородском урочище, после стихийного совещания в Богородском райсовете, ее попросили задержаться московские чекисты. Стелла нервничала и говорила, что у нее старт уже буквально через считанные минуты, что аренда корабельного бокса заканчивается, но московские товарищи были очень вежливы и очень настойчивы. С администрацией орбитальной станции, где готовилась к старту «Хилликия» обещали уладить вопрос просрочки аренды дока… И обещали быстрее ветра доставить на оную станцию. Чуток погодя… Так что Стелле оставалось только позвонить Тимофееву и предупредить, что она в гостях у столичных «товарищей» и что старт откладывается до восьми утра.
Так Стелла уже за полночь оказалась в гостях в Управлении КГБ по Москве и области, на Большой Лубянке в истинно старинной части города. Московские комитетчики оказались радушными, хлебосольными хозяевами, напоили Стеллу чаем, грузинским вином и крепкой сербской ракией, да еще и закормили сладостями на год вперед. И попросили разрешения сфотографироваться с ней, разумеется, не для широкой общественности. Когда еще сможешь сфотографироваться с живой легендой с далекой межзвездной окраины Союза?! А Стелла почему-то чувствовала себя провинциальной дурочкой в гостях у столичных дворян.
Потом московские товарищи представили один план по Богородскому, который разработали уже довольно давно, не ожидая милостей от правительства. Ну и спросили Стеллиного дворянского мнения о данной затее - создании внутренних организаций в самом теле хилликийского эмигрантского общества. Чтобы эти организации направляли эмигранское общество в нужную сторону. Зачатки таких организаций в Богородском уже существовали и пока что лишь набирали силу.
Разошлись во мнениях по социальному составу таких групп… Московские чекисты предполагали создать одну параллельную структуру из представителей низших сословий и одну из сочувствующих дворян. Стелла же предложила делить не вертикально, а горизонтально, создав смешанные по составу, но разные по задачам группы. Пусть мужик и дворянин будут в одной организации. И даже, более того, пусть земляне подключаются к процессу... Сошлись на том, что должна быть создана смешанная социал-демократическая партия лево-центристского толка… Но параллельно пусть будет и своя местная «Народная воля», которая в случае необходимости будет проводить политику тайных силовых акций против богачей, возможно, вплоть до террористических актов. Как говорится, дворцы лучше слышат народ, если народ стучит в стены этих дворцов прикладами винтовок. Обсудили и размещение оружия и спецоборудования в районе для спецгрупп… Так быстрее дойдет до всяких современных Троекуровых и Салтычих с приставками «жю», что обижать простых людей и причинять вред освобожденным невольникам не только неэтично, но и опасно для здоровья. И первой целью такой организации уже была намечена княгиня Жю Раарс, если все же политические договоренности приведут к ее освобождению из-под стражи.
В такой приятной атмосфере продискутировали аж до трех часов ночи. Стелла в свою очередь проинструктировала товарищей о разных тонкостях и обычаях хилликийской аристократии, назвала самые известные и влиятельные дворянские фамилии и некоторые, известные ей тайны и секреты Высшего хилликийского Света. Ну и конечно пояснила, почему в хилликийском обществе зрелые дамы очень часто дружат с молоденькими служанками, а молодые девушки очень часто пишут друг другу романтические письма. И как Хилликия, Святое Королевство, докатилось до жизни такой, что взаимная женская любовь стала чуть ли не визитной карточкой хилликийкой современной культуры. Эту часть лекции чекисты, молодые мужчины, разумеется, прослушали с особым интересом. Стелла, разумеется, свалила все на влияние языческой культуры, культа богини Ирады и фактический матриархат в древнем дохилликианском обществе, умолчав о том, что требования современной хилликийской морали сами на корню душат проявления здоровой сексуальности и межполовых отношений. А там, где вытесняются здоровые проявления сексуальности, обязательно расцветут ненормальные… Плюс фактическое бесправие женщин перед патриархальным государством.
Слово московских товарищей было свято, и они доставили знатную даму на орбиту не позднее восьми часов утра по Москве, сообщив ее близким, что-де «товарищ Жю Сет участвовала в следственных мероприятиях и помогла задержать опасного преступника и спасти жизнь двух человек». Так что краснеть перед товарищами Жю Сет не пришлось.
И наконец, в семь утра по Москве сонная Стелла, засыпая на ходу, вывела-таки свою «Хилликию» в открытый космос и стартовала к звезде Лейтена. Правда, сказалась усталость, и точка старта в гиперпространство была выбрана не совсем удачно. В результате полет должен был продлиться пять часов вместо обычных трех с половиной.
Начав прыжок через пространство, умученная Стелла, шатаясь, направилась в душ, где упала прямо в кабинке, заснув на ногах. Из душа ее перетаскивала Моане и наскоро мобилизованная Таня.
И вот теперь Стелла, поспав совсем немного и ругая себя за то, что лишила себя ночного отдыха, приняла стимуляторы и, еле продрав очи, плюхнулась на кресло в пилотской кабине, где бодрствовала Синицына. Она-то на такие каникулы уж никак не рассчитывала. А Стелле за голову хотелось хвататься и рыдать из-за осознания огромного количества дел, которые сами собой не рассосутся...
- Я понимаю… Василий Ильич сказал… - коротко ответила Таня, отвернувшись от Стеллы и сжавшись калачиком в кресле, подобрав босые ноги. - Вы молодец… Что не день, то подвиг, как старинные рыцари.
- Надеюсь, это сейчас было без сарказма? - поморщилась Жю Сет. - Извини, Таня, может быть и надо было тебя в Москву взять, но … Я сочла это ненужным… Я в Богородском урочище была, почти рядом с Бабушкинским….
- На все воля ваша, - вдруг сказала Таня с какой-то отрешенностью в голосе.
- Ну что я опять не так сделала?! - взревела Стелла. - Перед кем я опять провинилась?! Ты не рабыня и не служанка, чтобы так мне отвечать!
- А я бы, наверное, и не против, была бы… - загадочно сказала юная Синицына.
- Что? Не пугай меня, Танюша! Все в жизни бывает…
Стелла незаметно постаралась коснуться разума своей советской стажерки и … испуганно отдернула щупальце, будто руку от раскаленной сковородки. Таня была сейчас на взводе, и будто бы готовилась совершить какую-то глупость, несмотря на полное внешнее спокойствие.
- Я не поняла… Ты что-то принимала? Ты очень возбуждена.
- Просто пару стимуляторов, - ответила Таня.
- Пару за раз? - забеспокоилась Жю Сет. - Это очень вредно для сердца и не совсем хорошо для нервов. У тебя пульс скачет, как стрелка сейсмографа* на Венере!
- Просто … понимаете… - замялась юная землянка, отводя глаза. – Почему так? За что так?
- Потому что, Таня! – сочувственно сказала Жю Сет. –«Потому что»! Потому что ты женщина! За что меня избили и изнасиловали, за что прокляли и отреклись от меня? «Потому что! » Потому что извечна беда женщины – что она всем должна! Должна быть смирной, послушной и ласковой, должна войти в положение, проявить понимание, телепатически предугадать за десять ходов, как надо было действовать! Прокляли, дали по морде, - сама виновата! А твоя мать сама себя отделила от мира и записала всех во враги! Но кого же обвинить в этом? Не себя же? Не бери в голову! Она тебе, кстати, не звонила?
- Нет! И меня заблокировала! Никогда ее не прощу! За весь это позор, за унижение! Стыдно людям в глаза смотреть!
- Имеешь полное право, - сказала Жю Сет – Тебе-то за что стыдно? Обрати внимание, что всегда почему-то стыдно жертве! Абъюзеру не стыдно, его понять нужно было, у него жизнь тяжелая! Бляха-муха, я, дура, только тебя распаляю! Все, Таня! Ты тоже уже взрослая баба, не век же с мамкой сидеть! У тебя своя жизнь, взрослая… Хватит терзаться!
- Стелла Альваровна! – Таня посмотрела на Жю Сет какими-то дикими глазами. - А я вам нравлюсь?
- Что?! – не поняла Жю Сет. – В каком смысле?
- Помните, вы когда-то говорили, что влюбились в меня? – сказала Татьяна, глядя графине прямо в глаза. И от взгляда девушки Черной Колдунье становилось немного не по себе. – Помните, вы говорили, что вас все осуждают за ваши … вкусы… Ну, что вы женщин любите? Так вот, я не осуждаю! И вы мне тоже очень нравитесь…
Последние слова Таня произнесла полушепотом. Очень волнуясь, девушка покраснела, затеребила манжеты рукавов. А Стелла почувствовала, как ее сердце обваливается куда-то вниз с верхнего этажа.
«Доигралась, доагитировалась… Какая там статья УК? » - подумала Стелла, а вслух сказала:
- Что ты имеешь в виду? Не понимаю!
- Если хотите… я могу стать вашей … девушкой… - потупив глаза, сказала Таня. – Я по своей воле, не думайте… Я уже совершеннолетняя, могу принять такое решение! Если хотите, я пойду с вами… Я, правда, не умею с женщинами… У меня было только один раз… с подружкой и Мигелем… Но если вы меня научите, я с удовольствием стану вашей … как в книге… iklite… Хотите?! - с надеждой смотрела Таня на свою начальницу. – Я согласна…
- Етижи-пасатижи … - произнесла абсолютно обескураженная Стелла, у которой эти слова вызвали одновременно и ужас, и сексуальное возбуждение. – Танюш, ты вообще понимаешь, что ты говоришь?
- Понимаю! – воскликнула Таня. – Понимаю! Сделайте меня ведьмой, как и вы! Если хотите, я даже в служанки к вам пойду! Все делать буду, что вы прикажете! – И Татьяна в знак готовности расстегнула пуговицу на своем курсантском кителе.
Стелла ничего не ответила… Она смотрела на приборы, и в душе ее сейчас гуляла буря мыслей и страстей:
«Передоз стимуляторов шарахнул еще и по «кукушке»… Ишь ты, какая впечатлительная-то… У девочки все рухнуло, и она судорожно цепляется за хоть какого-нибудь взрослого человека, который будет ее любить… или даже относиться к ней, как к любимой… Любой ценой… Если нужно будет заплатить телом, она отдаст свое тело. Если надо будет заплатить душой, она отдаст душу… Это страшно, в один прекрасный день понять, что те, кто говорил тебе про любовь, просто лгали тебе, а на самом деле тебя просто терпели… Сейчас я могу принять ее предложение, и в мире появится вторая Иванникова и вторая Жю Сет… Только теперь Иванниковой буду я… И все повторится по кругу… Только у девочки нет таких защитных свойств, которые помогли выстоять мне… Любовь, страсть, ревность, ссоры… И девочка станет циничной стервой, ненавидящей весь мир, или отъедет в дурку… И как я буду смотреть людям в глаза, совратив восемнадцатилетнего ребенка? Как я буду смотреть в глаза Божьей Матери? »
- Какое они имеют право так издеваться над нами! – продолжала раскочегаривать себя Синицына. – Я им что, игрушка?! Я живой человек! Захотели – завели, захотели – выбросили! А папаня тоже хорош! Да подавись ты моим портретом, выброси его в утилизатор нахер! Почему, Стелла Альваровна? Я что какая-то прокаженная? Я дефективная? Почему меня не любят самые родные люди?! Что я сделала не так?!
«Потому что некоторые люди считают, что любить надо только их… А мне, как назло, очень хочется ее, как назло, хочется вкусить этот едва созревший плод! Мне и соблазнять ее не надо, она сама готова стать моей игрушкой… Это самое страшное, когда абсолютно нормальная девушка лезет в постель к старой лесбиянке… И не похоть ее влечет, а чудовищное отчаяние и одиночество! Мне знакомо это чувство, чтобы заглушить его хоть к дьяволу в кровать полезешь! А если нет… Я тогда, в двадцать первом году, шагнула с двести восемьдесят третьего этажа… А что в таком состоянии отчебучит Синицына? А нам еще несколько часов мчаться в гиперпространстве, и вся Вселенная вокруг нас ужата до объема корабля… И достаточно нажать одну кнопочку или кран, или попытаться разгерметизировать корабль, и мы все на атомы распадемся! »
А Татьяна, как назло, все больше распалялась, губы ее дрожали, как у обиженной маленькой девочки:
- Я вам не нравлюсь, да?! – с отчаянием, с вызовом сказала Татьяна. Было впечатление, будто она выпила не менее пол-литра водки, но чудовищный стресс не давал ей опьянеть, свалиться с ног. – Я не такая, как вы любите?! Слишком высокая?! Слишком мужеподобная, да?! Может, я тоже не оправдала ваших надежд?! Ну, вот такая я уродина, ничьих, ****ь, надежд не оправдываю! Никто меня не любит, родили поржать, а я вот выжила, не сдохла!
- Тань, приди в чувство, - тихо и спокойно попросила Стелла.
- Не приду! - закричала Синицына, и рука ее инстинктивно потянулась к кобуре. - Чем вам-то я не угодила? Я же читала, в вашей же книге, что в старину жрица и ее ученица вступали в любовную связь, и так передавались магические силы, от наставницы к ученице! Ну же , я согласна! Если все ваши слова не были ложью, сделайте это! Или вы тоже лгали мне?! А знаете, как просто с этим покончить?! – Синицына вырвала бластер из кобуры, ее губы дрожали, палец лег на спусковой крючок. – Раз, - и нет уродины Синицыной!
«Она слабая, закомплексованная девочка, - сделала окончательный вывод Стелла, стараясь не шевелиться. – Ее постоянно добивали токсичные родители, и она, ИНСТИНКТИВНО СОПРОТИВЛЯЯСЬ ПОПЫТКАМ ОТМЕНИТЬ, ОБЕСЦЕНИТЬ ЕЕ, ЛЕЗЛА В ОПАСНОСТЬ! Бежала от трусости и неуверенности в опрометчивую смелость, хотела, чтобы ее оценили, похвалили… Тщетно… Такие уроды унижают ребенка не потому даже, что он плохой… он всегда будет плохим, хоть бы он Нобелевку взял… а потому что реализуют на нем СВОИ комплексы. Нужно что-то делать с Таней… Она сейчас откровенно опасна… Ладно, Таня, хочешь взрослой любви– получишь! »
- Танюш, а ты бы родила бы нам ребенка? – вдруг сказала графиня, бровью не поведя. – Ну, если бы вдруг начали жить вместе? Я просто не могу иметь детей…
- Что?! – Таня, готовая сорваться на истерику, вдруг замерла на месте. – Я, - что? Родить ребенка, - НАМ С ВАМИ?
- Ну, если бы мы с тобой создали семью… Старая наставница и юная ученица… Я слишком тороплю события, да? – смущенно сказала Стелла, внутренне молясь, чтобы Таню отпустило. – Извини, пожалуйста, я, правда, дура! Я так ребенка хочу… Вот бы славно, если бы он был рожден тобой! Я-то, старая калоша, уже не могу!
- А вы хотите... чтобы я? – удивилась девушка. – А как … мы с вами? Искусственника? Я … даже не думала о таком…. Я не знаю, Стелла Альваровна… Вы хотите, чтобы у нас ... с вами был ребенок?
«Мечтаю, ****ь! » - подумала Стелла, готовая валить Таню на месте телепатическим залпом, если события примут драматический оборот.
- Даже, наверное, и не смею мечтать… - смутилась Стелла. Она подошла к нервничающей Тане и обняла ее, целуя ей грудь и смотря на него снизу вверху, с неотразимо-грешной улыбкой.
А у Синицыной от удивления и такой радикальной постановки вопроса отчаяние и гнев враз улетучились. Она как-то машинально даже задумалась о перспективах таких отношений... И, слава Богу, хоть бластер в кобуру убрала... А Стелла продолжала работать:
- Танюш, я тебе, правда, нравлюсь? Я, старуха, сорокалетняя бабка тебе нравлюсь? Ты же такая юная красавица! И я рядом с тобой? Ты потом не уйдешь от меня к молодой девчонке, такой же, как и ты?!
- Никакая вы не старуха, - сказала Татьяна, тяжело дыша. – Вы современная эффектная женщина. Да, вы мне... нравитесь… Вы очень красивая. Только... не надо так уж сильно...
- Иди ко мне, Танечка… - прошептала Жю Сет. – Можно тебя позвать? Иди…сядь ко мне на колени, моя радость… Можно, я тебя потрогаю ТАМ?
- Я не знаю даже…– сказала Таня дрожащим голоском.
- А, поздно уже думать... - ответила Стелла.
Синицына слова не успела сказать, как Жю Сет буквально силой пригнула ее к себе и страстно поцеловала в губы. Таня с трудом оторвалась от Стеллы, и было видно, что ей неприятно, и она уже не рада такому решению.
А коварная старшая соблазнительница заставила ее сесть к себе на колени правым боком к ее животу. Ну, конечно же, помешала кобура с бластером! Стелла абсолютно между делом попросила Таню снять портупею с оружием, положив руку девушке на брюшину и «включив» свою энергетику так, что юная москвичка застонала от удовольствия. Черная Ведьма в этот момент торопливо сняла с девушки ремень с оружием и отложила его ОТ ГРЕХА ПОДАЛЬШЕ под свое кресло. Таня потянулась за ним, но тут уж Стелла посмотрела на нее, как на добычу, улыбнулась, силой завела ей руки за спину и снова со страстью поцеловала в губы:
- Извини…Я просто люблю доминировать с юными девушками… Я тебя поласкаю, ладно? Разрешишь открыть твою грудь? Обожаю твои молоденькие упругие грудки! Ты очень красивая… Я хочу тебя, юная красавица!
- Стелла Альваровна… - Юная советская девушка отстранилась от Стеллы, стала нерешительно застегивать форму и попыталась вырваться из объятий опытной хищницы. На лице ее появился страх и отвращение. – Может не надо так сразу?
- А как иначе? – шептала Жю Сет, глядя в глаза Тани с улыбкой опытной вампирши. – Ты же сама говоришь, что ты хочешь быть моей девушкой? Я разве против этого? Или я слишком груба с тобой? Хочешь, я буду ласкова? Хочешь, исцелую все твое тело? Хочешь, поласкаю тебя ТАМ, и ты постигнешь такое удовольствие, какого никогда не испытывала?
С этими словами Стелла схватила девушку и, не спрашивая разрешения, впилась в ее губы с такой силой и страстью, будто хотела выпить из нее душу и всю кровь в придачу. Поцелую был взрослый, «с языком»… Бедная Танюша пискнула, застонала, и в ужасе вырвалась из объятий Стеллы. Та ее не удерживала:
- Тань, ну хватит уже от меня бегать! Я себя насильницей чувствую! Ты же сама мне предложила, а теперь бегаешь от меня! Терпеть этого не могу: или уж так, или так! Ты извини, я женщина страстная, уже давно без «этого», а с молодых девчонок у меня просто башню сносит! Ты меня очень заводишь! Я все делаю с твоего разрешения!
- Стелла Альваровна, я … - Таня испуганно отступила от Жю Сет, брезгливо вытирая рот ладонью. – Простите, пожалуйста, я как-то к такому не готова! Я думала, что у женщин это как-то по-другому… Романтичнее как –то что ли…
- Любовь моя, мне уже почти сороковник, какая уж тут романтика?! – с сожалением сказала Стелла, торжественно усаживаясь в кресло, выпрямляя спинку и кладя руки на подлокотники. – Я должна тебе признаться, что я просто очень люблю жесткий садо-мазо секс. Обычный меня уже давно не заводит… Я очень люблю именно грубые удовольствия, - проколотые соски, горячий воск, плети, кожаные повяски на глазах, цепи, наручники... Например, я просто теку, когда стегаю своих любимых маленьких принцесс плеткой, а у нее в этот момент завязаны глаза и ротик, и локти стянуты до боли! Пару раз дотронься до клитора в этот момент, и я кончу! Меня ведь называют Госпожой Стеллой не просто так… Извини, я неоднократно представляла тебя в роли своей Нижней, представляла, как ты стонешь, пытаешься вырваться из оков, даже немножко плачешь… Разумеется, ты, моя принцесса, получишь не только боль и унижение, но и удовольствие, в неограниченных количествах! Я умею доводить юных скромниц до удовольствия, до двойного, тройного оргазма! Скажу тебе честно, Танюша, если у нас с тобой будут отношения, я буду в них доминировать. И … я очень ревнива. Не дай бог узнаю, что ты без моего ведома встречаешься с молодой девушкой или с парнем…! Все волосы вырву, я себя в гневе не контролирую! Если мы с тобой встречаемся, то ты только моя, без вариантов! Ну а так… В то же время я понимаю, что тебе нужно время, чтобы адаптироваться, поэтому сильно на тебя давить не буду… поначалу… Но сразу тебе говорю, нижнее белье я тебе носить запрещу! Твои прелести должны быть доступны мне в любой момент! И еще… На твою чудесную попку я нанесу свое имя… Ну да, я в отношениях собственница, к чему скрывать?! Пока обойдемся без горячего железного клейма… Такие вот дела, Танюшка!
- Простите, товарищ подполковник… Мне кажется, я таких отношений не хочу… - Татьяна была в ужасе от открывающихся перед ней славных перспектив. – Можно мы пока… не будем торопиться?
- Я напугала тебя?! – довольно улыбнулась Стелла, встав из кресла и приближаясь к дрожащей девушке. – Ты, наверное, предпочитаешь классику, ваниль… Пойми правильно, все-таки я в два раза старше тебя и чувствую за тебя ответственность… Я не собираюсь тащить тебя в постель силой. И, тем более, пользоваться твоим кризисом, когда вокруг тебя рухнул весь мир… Это, я считаю, мерзко, все равно, что изнасилование... Ты всегда можешь сказать «нет», это твое законное право! Ты боишься меня?
- Да… Простите меня… - Таня закрыла лицо ладонями.
- Глупенькая! – Стелла заставила Таню наклонить голову, поцеловала ее в макушку. – Не лезь в наше болото! Тебе нужны НОРМАЛЬНЫЕ отношения. Найди себе нормального, хорошего парня, закончи обучение, и будь счастлива! И тебе не старая любовница нужна, а добрая матушка! И, Танечка, НИКОГДА НЕ ПРОДАВАЙ СЕБЯ, как бы плохо тебе не было! Я знаю, о чем тебе говорю, ласточка моя! Никогда не играй на свое тело, на свою свободу… Проиграешь в любом случае!
- Я просто чувствую себя очень одиноко сейчас… Я ведь совсем одна… - жалобно сказала Синицына. – У меня нет матушки со вчерашнего дня! Да и была ли когда-нибудь?!
- Это не так, - ответила Стелла. – Тебя очень любит матушка Моане, за соседней переборкой… И она не станет требовать от тебя ЭТОГО. Она сама тебе все отдаст до последнего вздоха – хлеб, кровь, последнее дыхание... Поговори с ней, поделись с ней своей бедой… Не про нас, конечно, ее же кондрашка хватит, а о жизни… Задай ей вопросы, которые тебя тревожат. Она же священница. Это тоже своего рода психолог.
- Хорошо.. Только не говорите ей про нас с вами, хорошо?
- Конечно… - Я еще не сошла с ума… Впрочем, Танюша, если ты ПОТОМ захочешь самого отвязного разврата… Тогда милости просим ко мне! Но потом, а не сейчас!
- Я, наверное, воздержусь пока… - Таня подняла голову, и Стелла внезапно приблизилась к ней в третий раз. Она видела огромные черные зрачки соблазнительницы, и ей казалось, что она проваливается в эти омуты, тонет в них, теряет сознание…
Поцелуя так и не случилось… Таня застыла перед лицом Стеллы в гипнотическом полусне, прямо так, сидя в кресле. Стелла подняла с пола Танину портупею с бластером, облегченно выдохнула и медленно и торжественно перекрестилась по-православному:
- Святый Боже, ну и дорога! Шикарная у меня команда в этом отпуске! Извини, Танечка, ты станешь моей девушкой, но не сегодня, это точно! Пользоваться безвыходным положением отчаявшейся девушки, - это не спортивно, это не для Стеллы Жю Сет. Я люблю честную игру!
После чего Стелла вызвала по внутренней связи Моане.
- Мать Моане, я только что соблазнила нашу Тьяне, и она, стоя на коленях, умоляла больше ее не пороть между ляжечек! Да, просто мне так захотелось, на все воля моя! Хватайте, как обычно, топор и бегите сюда срочно, через десять минут она проснется…
… - Вы точно не трогали ее?! Поклянитесь Святым пророком! – Моане смотрела в глаза Стеллы, пытаясь уличить ее в неискренности.
- Святая мать, я вас конечно, очень уважаю, но я вам сейчас по роже кааак дам! -обиделась Стелла. - Что же я, берегов не знаю?! С Тьяне, да как можно?! Вы меня за кого принимаете? Да и зачем мне тогда вас было звать?! Зарегистрировать грехопадение на сайте госуслуг, а вы свидетель?!
- Да, да, вы правы, извините… - затараторила Моане, поглядывая на отключившуюся Таню. - Бедная девочка! Как же она решилась на такое?!
- Святая мать, только попробуйте ее упрекнуть или начать ей проповеди читать! - приказным тоном заявила Стелла. - Когда она придет в себя, ее горечь останется с ней! Вы ее возродите к жизни, как я когда-то возродила Силве, и как вы возродили меня! Возродите, а не добьете! И не осуждайте ее… Вы не знаете, что это такое — абсолютное отчаяние и одиночество девушки, над которой надругались и оттолкнули, плюнули в душу… В этом состоянии из человека можно лепить все, что угодно… Если бы на моем пути тогда, в Босваше, встретились вы — я бы стала монахиней или священницей, и знать бы не знала, что такое «шелковая болезнь… наверное... Встретилась Иванникова — я стала врачом и… ну вы сами поняли... Не с каждым, конечно такое работает, но… Я ее, конечно, шуганула своим садомазохизмом, но я и подумать не могла, что Таня такая впечатлительная, до такой степени! Вот что значит, - привыкла уже действовать с неполным анализом ситуации, а потом уже догонять по ситуации! Выходит, под своим коммунизмом, под своей готовностью к подвигу, под натуризмом она прятала жуткую пустоту и неуверенность в своих силах… Вот оно, издевательство над ребенком в детском возрасте! Будь ты проклята, Аделина Синицына!
- Потише вы! - зашипела Моане. - Будь Тьяне грубой, грешной душой, ее бы не ранили так сильно слова жестокой матери… Проклятье материнское имеет сильную власть, даже неправедное… Но всякая рана сердечная исцеляется любовью. И не вы только знаете, что такое безнадега и женское одиночество!
- Вот и исцеляйте! - сверкнула очами Стелла. - Дайте ей то, чего она дома не знала! А то я же ж дам, но у меня методика другая, я же нечистая сила! И не ебите ей мозги своей праведностью! Вы сейчас лекарь, а не прокурор!
- А почему я, а не вы? Ведь она вам ближе по духу, по профессии?
- Так, святая мать, вы отказываетесь?! Пойду тогда белье надену посексуальнее…
-Нет конечно, несносная вы нечистая сила! Бог Милостивый и Святой Пророк Хилликий, дай мне силы исцелить куалийку! Но почему вы отдаете ее мне? Ваша мотивация какова?!
- Потому что, если спасать буду я, то спасать я ее буду в постели, и к утру у нас появится еще одна шелковичка! Вам оно надо? ВО-вторых, я больше НИКОГО не удочеряю! Хреновая из меня мать! Силве до могилы не довела, и слава Богу! В-третьих… Помните, я когда-то невольно увела у вас Силве, и она была потеряна для вас? Тьяне — это вроде как мой долг перед вами… Только, если уж будете дурой и обидите ее, я вас покрывать не стану!
- Что происходит! - неожиданно проснулась Татьяна. - Мы уже в обычном пространстве? Я вообще ничего не помню! Я что-то сделала не то? Ой, помню… кажется…
- С вами все хорошо, дитя мое? – с тревогой спросила Моане.
- Тетя Моане! Можно с вами поговорить? Очень надо! – взмолилась Таня. – Просто выслушайте меня!
- Конечно, дитя мое! - У самой Моане были глаза, как царские червонцы. - Пойдемте ко мне!
- Ой! – Таня поняла, что чего-то не хватает. – А где мое оружие?
- У меня пока побудет! – угрожающе сказала подполковник. – Не волнуйтесь, ответственность за утерю личного оружия вам не грозит! Просто я подумала, что вы реально что-то приняли, товарищ курсант, и разоружила вас, пока вы тут с воображаемыми духами воевать не начали!
- Господи Вседержитель, спаси нас, грешных! – Когда Моане и Татьяна ушли, Черная Ведьма торжественно перекрестилась. – Во, веселуха, да?! Тут не то что речь о задании пока не идет… Тут вообще бы до места добраться хорошо! Я ***ю, дорогая редакция! Ой, что-то мне жарко после Таниных поползновений… Я вообще-то тоже живой человек! Нет, в душ, срочно в душ! Я маленькая девочка, где мои любимые игрушки?
А в каюте Моане священница как могла утешала трясущуюся от страха и стыда Синицыну, которая разом забыла и про натуризм, и про свои прогрессивные взгляды:
- Ой, тетя Моане, я совсем с ума сошла! Я сразу два стимулятора приняла, и… такое отчебучила! Как я теперь Стелле Альваровне на глаза покажусь?! Лучше смерть!
- А что вы такое сделали? – спросила Моане, хотя отлично все знала.
- Ой, матушка Моане, даже не спрашивайте! Я бы умерла сейчас на месте! Причем, я даже не знала, что сразу два стимулятора на меня так подействуют! Я была, как пьяная! Ой, как стыдно-то! А потом стало страшно!
- Не бойтесь, я священница, и мне часто приходилось исповедовать грехи прихожанок, - Моане легонько погладила Таню по плечу. – Не мне вы исповедуете грех свой, а Богу, а он и так все видел! Да и ничем вы меня уже не удивите!
- Тетя Моане… - В Синицыной боролись сейчас чувство стыда и желание облегчить свою душу доброму человеку. – Тетя Моане, вы только не прогоняйте меня после этого сразу… Это все проклятые стимуляторы! Простите меня!
- Бог милосерден... И если раскаяние ваше искренне, Он простит вас, даже и не переживайте! Слушаю вас, дитя мое!
Моане было важно по старой священнической привычке, чтобы девушка сама рассказала и осудила свой грех. Когда Татьяна с лицом смертника перед электрическим стулом закончила свою исповедь, реакция Моане ее удивила. Священница, вопреки ожиданиям Тани, не рассердилась, не пустилась в пространные рассуждения о грехах и добродетели, а … просто рассмеялась.
- Вы … смеетесь?! – удивилась Татьяна. – Но почему? Я же, по-вашему, грешница и еретичка!
- Я-то думала, что вы действительно что-то страшное совершили... – улыбнулась Моане. – Графиня Жю Сет – настоящая Ведьма, и она предостерегла вас от ошибки, видя вашу светлую природу! Бог прощает вас, дитя мое, как и я прощаю вас, видя ваше искреннее раскаяние! Да и вы думаете, я в первый раз исповедую «шелковичек»? Ничем вы меня не удивили! Куда хуже другое… Вы впали в такую степень отчаяния, что готовы были продать свое тело и свою душу в сети дьявола, предать его греху, чтобы исцелить свою боль! Вот почему говорят, что уныние – самый страшный грех! И хорошо, что Ее Светлости графине Жю Сет хватило мудрости, порядочности и любви к вам не пользоваться вашим грехом, а испугать вас, показать вам, какова на самом деле природа греха. Я не хочу быть занудой, и я прекрасно понимаю, что вы, Тьяне, дочь совершенно другой культуры, но все же заклинаю вас – стерегитесь греха! Мы все несовершенны, и грешим каждый день наверное, но грех греху – рознь! Отдать свою душу во власть дьявольских страстей – это погубить ее! И это верно и для куалиек, и для моих соотечественниц.
- Моане, при всем к вам огромном уважении, я не верю в бога, - грустно сказала Таня. – Просто наши научные достижения уже доказали, что никаких богов нет… Мы знаем, как выглядит Вселенная, мы общаемся с другими цивилизациями, и никто не доказал существования какого-то одного творца мира. Концепция Сверхразума, Космизма, да, существуют,… но это совершенно другое… Простите… Я не верю в вымышленных персонажей, хотя…в доиндустриальном обществе я признаю роль религии… и в философии…, и в сохранении культуры и образования…
- Первый ваш путешественник за пределы человеческого мира граф Юри Кхагариа неосторожно обронил такую фразу: «Я вылетел за пределы Земли и не видел там Бога», - задумчиво сказала Моане. – И он же первым поднял вопрос о восстановлении старинного храма, разрушенного анархистами-богоборцами* десятки лет назад… Не находите странным? Вы не нашли Бога, просто потому что не там его искали… И в то же время вы нашли его… Давно нашли . .. И пошли дальше, к звездам… И вы, Тьяне, хоть и пытаетесь убедить меня в своем неверии, - на самом деле вы - одна из самых верующих в Бога девушек! Возможно, ваша вера даже крепче моей! Только вы сами этого стараетесь не видеть, не замечать! С одной стороны это хорошо, что вы творите Божьи дела бескорыстно, не ожидая воздаяния… С другой стороны, вы игнорируете Бога, даже когда он стоит в двух шагах от вас и распростер к вам объятия. Это уже радует дьявола.
- Ну и в какого же бога я верю по-вашему? – усмехнулась Таня. – Сколько их было придумано за всю историю человечества… Иегова… Иисус… Будда… Один…Перун…Осирис… Зевс… Всем не накланяешься!
- А если так…? Любовь… Правда… Милосердие… Совесть…? – хитро склонила головку на плечо маленькая священница.
- Но это же не боги, это человеческие моральные качества?
- Нет, сударыня, это имена Бога на земле! – твердо сказала Моане. – В нарисованных богов я тоже, признаться, не верю! Это в куалийских религиозных верованиях пытаются изображать богов антропоморфными, Истинный же Бог формы не имеет! Он Вездесущ, Всемогущ и Всемилостив! И вот этому богу вы служите истово! Или не закрыли вы меня собой от осколков? Или не пошли вы в подземную пещеру, заполненную отравленной водой и кишащую чудовищами в разрушенном городе? Или не отвергли вы предложение бесчестных кляузников присоединиться к доносу против Ее Светлости?
- Но это…обычные дела… Никто же из обычных дел культа не делает? – удивилась Таня.
- А по мне не тот верует в Бога, кто все молитвы и правила наизусть знает, но сердце его глухоо и равнодушно к Голосу Божьему! Хотя, знание правил и молитв тоже очень важно… Но тот верует в Бога, кто, услышав Зов Божий, воспламенится всем сердцем своим и не будет знать ни сна, ни отдыха, пока Волю Божью не исполнит! – Слова Моане были тверды и горячи, как свежий, только из кузницы, клинок. - Истинно говорит Пророк, что в последние времена будет в людях много пустых, фальшивых знаний, и мало Огня Божьего в сердцах, и будут они равнодушны, глухи и слепы. И тогда Сам Господь придет на Землю, чтобы испытать людей в любви и вере, принимая разные обличья и слушая сердца их, чтобы понять, можно ли еще спасти этот мир?! И будет он ходить среди людей, оборотившись и вдовой, и нищим, и сиротою, и рабом, и больным, съедаемым язвою, и еще сто обличий примет он. И тогда решит он: жить дальше Божьему Миру, или оставить его, лишить своей Милости? И, как только он оставит Он мир, тогда явится в мир Погубитель Человечества, и будет править ровно два года и две поры, пока не случится Черный Суд, ибо Солнце и луны в те дни не дадут больше света и тепла… И поведет Господь, и Пророк Хилликий праведников в Царствие Свое в отблесках Молний Небесных, а грешников испепелит огнем! И среди праведников будут не только благочестивые хилликиане, но и люди иных народов и миров, которые хоть и не знали Закона Господнего, но жили по Закону, восприняв его как истину! И простит Господь грехи их, и самолично примет у Врат Божьего Града, как детей своих! А многие хилликиане, те, что только звались хилликианами, но были глухи к Зову Божьему, обратятся в прах и будут гореть в пламени ада! Истинно вам говорю, Тьяне, вы веруете! И благословенен тот, кто не знает, что творит волю Всевышнего, а лишь считает, что делает ежедневное дело! Не ожидая воздаяния за добро свое, он и не поймет, насколько близко он приблизился к Господу! И когда Творец Лично войдет в его двери и позовет за Собой, тот и не поймет, Кто явился перед ним! И лишь узрев Природу Его, он поразится и скажет: «Нет, Великий Боже, я не знал тебя и отрицал, и не признавал тебя! » И ответит Господь: «Не знал ты Меня, но когда звал Я на помощь, являлся мне ты, и спасал меня. Когда голодал я и мерз, приходил ты, не зная Меня, и насыщал Меня, не требуя никакой оплаты. Когда пожирали тело Мое страшные язвы, и терзали Меня хвори невиданные, приходил ты, не знающий Меня, и исцелял язвы Мои, и уходил, не спросив даже Имени Моего! Когда летели в Сердце Мое тысячи стрел, вставал ты, не знающий Меня, у них на пути, и принимал на себя смерть Мою, чтобы Я жил! Ты не знаешь меня, но Я тебя знаю! Ты – чадо Мое любимое, и я – Отец Твой любящий, пришедший за тобой! »
Закончив свою проповедь, священница встряхнула головой, поправляя прядь волос и вытирая пот со лба. Таня, хоть и была нерелигиозной, аж рот раскрыла. У Моане действительно был редкий дар проповедницы, она держала свою речь с пламенем, со страстью и нередко завораживала своим риторским даром десятки прихожан. Но вспыхнувшие глазки Татьяны тут же снова потухли:
- Почему же ваш бог не помог, когда мать на меня c кулаками лезла? Когда проклинала?! Почему же тогда бросил меня?
- А жизнь не бывает без испытаний, - логично сказала Моане. – И возможно это было испытание не только для вас, но и для нее. И потом… Дитя мое Тьяне! Я – одинокая женщина, я старая, я умру скоро… Нет, не перебивайте! За мои грехи Бог не дал мне детей, и я чувствую огромную потребность заботиться о ком-то, дарить кому-то радость, ласку, доброту… А вы мне напоминаете дочь, как будто бы она у меня была! И вот она выросла, стала совсем большой… У нас так принято: все относятся друг к другу по-родственному, по-семейному. Помните, как я ругала вас в том проклятом городе? Я, Бог мне свидетель, действительно за вас очень переживала. И вы спасли меня тогда… А я рождена в дворянской семье. Долг чести для дворянина – дело святое! Скажите, чем я могу услужить вам? Чем я могу быть вам полезной?
- Вы мне абсолютно ничего не должны, вот глупости! – нахмурилась Татьяна, вытирая слезки с глаз. – И никаких долгов, пожалуйста! Скажите, тетя Моане… А верующему человеку легче живется?
- Тяжелее, дитя мое! – легонько улыбнулась Моане. – В чем-то легче, в чем-то тяжелее. Легче в том плане, что всегда есть надежда на Всевышнего, что он не пошлет испытаний больше, чем ты можешь выдержать. У меня была очень трудная жизнь, и в самые черные минуты мне всегда помогала вера. Даже, если она в чем-то граничит с самообманом… Когда ты молишься за кого-то…. За кого-то, кто тебе особенно дорог… Ты веришь, что он поможет тебе, приглядит за ней… Чтобы у нее не кончился кислород в доспехах, чтобы доспехи выдержали вражеский выстрел… Чтобы ангелы вынесли ее из темной пещеры на свет Божий… Ту, кого ты любишь…
- Тетя Моане… А если бы у вас была такая дочь, как я, вы бы любили меня? Ну, с учетом того, что я закончила летное училище, имею боевую награды, пока одно незаконченное высшее образование… Вы бы не были такой строгой ко мне? Не говорили бы, что она – неудачница, не оправдавшая надежд?
- Говорю вам, как перед Богом! – твердо сказала Моане. – Была бы строга, но не к достижениям ее, а к благочестию и нравственной чистоте. Что же касается ее достижений, я бы любила ее только за то, что она есть, хоть с медалью, хоть в рубище! Любовь бескорыстна и всеобъемлюща, как Господь!
Спустя пять минут Татьяна, хлюпая и вздрагивая, рыдала в объятиях доброй священницы, даже не рыдала, а ревела, как маленький ребенок. Моане, со слезами счастья на глазах, гладила ее и целовала в макушку.
Тане было ужасно стыдно перед Жю Сет, и перед Моане, что она может обидеть ее чем-то… О разрыве со своей настоящей матерью, Аделиной Кировной, Татьяна не жалела. Наоборот, она ожесточилась к ней в этот момент и люто возненавидела. А здесь она поняла, что, оказывается, мама может быть не только строгой и требовательной, не только скандальной и уничтожающей, но и ЛЮБЯЩЕЙ. И эту любовь можно увидеть, ощутить, потрогать… Татьяна Синицына, дочь звездных трасс и всемогущества человеческого, слышала шепот материнской молитвы прямо в ухо, и вдруг поняла – здесь царит покой и всеобъемлющая доброта… Здесь МОЖНО БЫТЬ СЛАБОЙ… Здесь можно быть ребенком, просто ребенком, а не будущим специалистом-воином-покорителем планет. Здесь, конкретно в этих руках ее дом, настоящий!
Татьяна почувствовала, как летит с высоты ее воля, осознание опасности, как слетает вся ее душевная броня. Как она рождается заново: голая, беззащитная, испуганная… И ее держат чьи-то сильные любящие руки… Руки Ангела, руки самой Богородицы… То чувство нерушимых кровных уз, материнских слез и неисчерпаемой любви, которые еще сохранили старые доиндустриальные цивилизации.
- МАААМОЧКА МОАНЕ! – ревела Синицына во все горло. И впервые за все время ее не отталкивали, не требовали собраться и стать сильной, не стыдили, а гладили и принимали ее слабость, чтобы напитать силой. И нежно прикасались щекой к ее темечку:
- Отдай мне свою скорбь, дитя мое, возьми мою молодость! - неслись из переводчика металлические слова по-русски, а за ними слышался настоящий, чужой и в то же время такой близкий голос на непонятном языке. – Отдай мне свою болезнь, возьми мои силы… Отдай мне свои неудачи, возьми мое счастье! Отдай мне свою смерть, возьми мою жизнь, дочь моя! Я проживу один день, чтобы ты жила сто лет!...*
И плачущая Таня поплыла по реке блаженства куда-то вдаль…
- Таня! – вырвала ее из блаженного полусна Моане, у которой глаза тоже были на мокром месте. – Простите, дочь моя… Не печальтесь и не скорбите, ибо я, пока жива, никогда не брошу вас и не оставлю любовью своей! Но уж, коль скоро, я теперь ваша матушка, расскажите мне о вашей вере. Или это политическое учение? Я не хочу огульно все запрещать, я хочу понять свою взрослую дочь! Расскажите мне, что такое этот ваш… как графиня говорила… Ком-му-низм! Или это такой рыцарский орден? Или тайная секта? Ее Светлость, графиня Жю Сет говорила, что вы ком-му-нистка. А что это такое? И…не опасно ли это? Не позорно ли для благочестивой, молодой девушки? И правда ли, что коммунисты нетерпимы к религии?
- Ой, да что вы?! – Таня, услышав о политике, враз забыла свою слабость. – Никакая это не секта и не вера! Коммунизм – это модель будущего общественного развития, новая ступень социальной эволюции! Взрослые не верят в его реальность, им достаточно социализма. А мы, авангард молодежи, не хотим останавливаться на достигнутом! Вот, послушайте, я вам сейчас все расскажу…
…Усталая Стелла вышла в кают-компанию, где увидела умилительную картину. Лан и Тимофеев, два майора-ротмистра неплохо нашли общий язык и, похоже, ростовчанин научил офицера-фашиста играть в переводного дурака. Рядом с видом афинского мудреца времен Перикла* за столом восседал Морок и читал стереокнигу «Психоанализ и теория сексуальности»*. Именно читал, а не перезаписывал информацию на собственный носитель. Между мужчинами за столом сидела Ули и что-то рисовала черным карандашом. Дорисовав, она принесла показать рисунок ротмистру Лану:
- Вот так, Ваша Светлость? Правильно?
- Да… Очень недурно, - оценил Лан черноту листа со скрещенными молниями и черепом ящера. – Правда, зверя нужно немного поправить, а то он на гусеницу похож...
- А за работу разве монеткой не поделитесь с бедной сироткой? – дрогнул голосок Ули.
- А… - Лан был в принципе не жадным человеком, но в куалийских ипси, которые ему наменяли в Госбанке, он абсолютно не разбирался и подал средних размеров монетку. – Вот этого хватит?
- Ух ты! – зажглись глаза маленькой крепостной сиротки, но она тут же овладела собой: - Скромненько, конечно, барин, вы бы еще вон ту малюююсенькую монетку бы не пожалели, и ладно было бы!
- Дуор Караканович, а когда в имперской армии вымерла кавалерия, как род войск? – спросил Тимофеев, глядя в карты.
- Еще в середине Войн за Величие Нации, Басел. – Лан был сосредоточен и спокоен. – Луше расскажите, как вы, ванарцы, высушили целое море!
- А тут ничего особенного… И море-то, так, лужа… Одно название, что море! К середине 21 века Азовское море превратилось в зону сплошного экологического бедствия из-за разлива токсичных отходов в войне с украинскими националистами, - ответил Тимофеев. – Ростов частично эвакуировали… Дама пик, как в романе!
- Цель поражена! - отбился Лан козырной семеркой. – Это вся ваша атака?
- Мужчины мои, орлы боевые, как я вас обожаю! – расчувствовалась до слез Жю Сет, скрестив руки у груди. – Нет лучшего средства для того, чтобы забыть бабскую дурь, чем обыкновенная солдатская казарма! Так, отставить азартные игры в полете! Пиратский закон! Никакого алкоголя, карт и женщин,…кроме меня, командира экспедиции!
- Какого дьявола, ситти, дайте доиграть! – вскипел Дуор Лан, не желавший быть подкидным дураком.
- Отставить, ротмистр! – взвизгнула Стелла. – Давать вам в публичном доме будут, а здесь боевой корабль! Тимофеев, вам служебное взыскание, как инициатору!
- А мне-то за что?! – возмутился Тимофеев.
- За маму, за папу и за любимую девушку! – Стелла строго нахмурила брови. – Кушайте на здоровье! Внимание, товарищи офицеры и киборги! Всем прослушать инструктаж о правилах поведения на планете Гуриасс!
- Правило первое: в публичные дома не ходить без сопровождения командира экспедиции, - процедил газообразный приколист, не отвлекаясь от чтения Фрейда.
- А что, здесь есть? – оживился Лан. – И дорого?
- Бросьте, на корабле есть виртуальная кабина, - махнул рукой Тимофеев. – И бесплатно!
«Вот гаденыш! И ничего ведь ему не сделаешь! » - мысленно сжала кулаки Стелла, ненавидя газового нахала. – Вам, Морок, во-первых надо научиться не перебивать старшего по званию, а во-вторых отрастить то, с чем туда ходят! Отложите книгу! Внимание на меня! Или вам будет читать инструктаж сама Лилия 651Х, моя лю.. Мой старший товарищ!
- Вот про старшего товарища, то есть «лю... » - я весь внимание! – сказал молодой кибернетический гад с мерзкой ухмылочкой.
«Весь в папашу! – подумала Жю Сет. – Такая же язва! »
Пятнадцать минут Стелла потратила на инструктаж, что там, на Гуриасси, в Святом Королевстве, можно, что нельзя. Потом заставила расписаться в листе инструктажа, забрала у картежников карты до приземления, объявила общую готовность к выходу в физическое пространство и вызвала в кабину Синицыну. Та появилась из каюты Моане, сопровождаемая священницей, красная от стыда перед Жю Сет. Моане с суровым и скорбным лицом освятила девушку знаком Молнии, четырежды прикоснулась носом к щеке и, благословив, скрылась в своей келье.
- Живо, курсант! Пятиминутная готовность! – объявила графиня. – Готовимся к выходу в МП*. По местам!
Они молча прошли в кабину, сопровождаемые взглядами пассажиров. Молча заняли свои места: Стелла справа, Синицына слева. Проверили все системы… Стелла запросила расход гиперактивного топлива и остаток, запустила тридцатисекундный обратный отсчет:
- Ну и сколько там осталось?
- Чистого вещества – два с половиной грамма, товарищ подполковник! – ответила Таня.
- Молодец… - задумчиво процедила Стелла. – МА-ЛА-ДЕЦ… Дец, как мало осталось… Хотя с учетом погрешности, думаю, еще меньше…
- Товарищ подполковник, напоминаю, что неотработанное топливо мы должны собрать, опечатать и положить на хранение в реакторный сейф! – напомнила правильная москвичка.
- Разумеется, все сделаем, по всей форме! – закивала головой Стелла. – Ты еще молоденькая, тебе туда лезть не надо… Эту процедуру выполняет старший по званию. Но ты, понятное дело, распишешься. Хотя нет, ты же еще курсант… Ну и ладушки… Все, Танюшка, приехали! Три-два-один-ЗЕРО!
Стелла резко опустила вниз кран гипердвигателя, корабль чуть тряхнуло, и пространство за бортом стало обретать привычные формы… Появились миллионы звезд, местное розовое солнце, именуемое землянами Звездой Лейтена. И прямо по курсу – небольшая голубая планетка, на которой уже здесь можно было разглядеть белые мазки облаков и ледяные купола полярных шапок.
- Есть! Прибыли! – довольно сказала Стелла. – Вот моя деревня, вот мой дом родной! Курсант Синицына! Гравитация включена… Оповестите пассажиров, чтобы готовились к приземлению. Так, а где моя любимая патрульная федеральная флотилия? Кто мне будет новые анекдоты рассказывать?!
- Есть! – Таня отстегнулась рванулась, было, к люку кабины, но виновато застыла у кресла начальницы. – Стелла Альваровна! Простите меня пожалуйста за недостойное поведение! Обещаю, больше никогда не повторится!
- Ты о чем? – якобы не поняла Жю Сет.
- Н… Ни о чем! – Таня была понятливой девушкой. – Просто простите, и все!
- Ох, как я люблю виноватых девушек! Тебе легче сейчас? – спросила Жю Сет, поворачиваясь к Синицыной. – Тетя Моане помогла?
- Она меня удочерила! – улыбаясь, сказала Татьяна, сверкая лучистыми глазками. – Вы представляете? У меня теперь мама-священница с Гуриасса! Кто бы мог подумать?! Она у меня спрашивала про коммунистическое движение! Сказала, что хочет быть современной матерью и во всем меня поддерживать! Я так рада!
- Мать Моане – человек очень въедливый и дотошный и слишком правильный! -поморщилась Жю Сет. – Иногда ее задушить хочется с ее правильности… Но она вам будет верна до смерти! Она умрет за вас, если надо будет! Моане – единственная церковная служительница, которую я уважаю и слушаюсь. С таких иконы пишут, без иронии… Цените ее… Она мне как старшая сестра. А настоящая мать как?
- Никак! – резко ответила Таня, давая понять, что упоминания об Аделине Кировне ей неприятны до рвоты.
- Ну … твое право… - тихо сказала Стелла. – У всех своя судьба… И не все дети обязаны прощать своим матерям… Можно спьяну чушь спороть, но потом с утра проспаться, охренеть и раскаяться… А можно пойти на принцип, и … Ладно! Вот такой ты мне больше нравишься! Дикая кошечка!
- Ну, вы меня простили? – не унималась Таня. – И… Товарищ подполковник… Давайте пока останемся просто сослуживцами. Вы правы, я к такому не готова!
- А-а-а! Ванильные булочки! – Жю Сет подняла палец, будто издеваясь. – Да, до взрослых отношений надо дорасти! Не лезь в наши дела, Таня! Кстати, ведьма вовсе не обязательно должна быть такой, как я! Я, например, знаю одну даму с такими же способностями, примерна мать и жена! Ну, почти…
- Вот и я тоже хочу быть примерной матерью и женой! – сказала Таня. – Ну, потом… Скажите, а вы просто захотели напугать меня, рассказав все эти ужасы? Ну, честно?!
- Я тебе ни слова про себя не соврала! - сказала Жю Сет, с улыбкой видя, как бледнеет Татьяна. - Слушай, Тань, я все забыла, но скажи честно… между нами… Я еще правда красивая? Ну…не совсем, хоть, старая?
- Вы очень красивы, товарищ подполковник! Такая роковая испанка, черная королева! Но уж очень вы … строгая!
- Льстица! – улыбнулась Стелла. – Я знаю, что старая! Так, товарищ курсант, получите обратно личное оружие! И помните, - голову оторву, если что! Вместе со шлемом! Прослушайте, товарищ курсант, инструктаж о правилах поведения на планете Гуриасс. Для вас отдельно проведу! Доложите пассажирам, и обратно, за штурвал! И… Только официальные отношения, по уставу!
- Есть по уставу! – Таня обернулась и… Шлеп! - ощутила чувствительный шлепок по ягодице. Она даже подскочила на месте:
- Что вы делаете, товарищ подполковник?!
- Извини, Тань, показалось, - улыбнулась ей Жю Сет хитрой улыбкой. – Мне показалось, что комар… Два года назад завезли на Болхиа малярийных комаров, теперь мучаемся… Чуть пандемию малярии не спровоцировали! Иди, Танюш, иди, ласточка моя…
Таня ушла, а Жю Сет смотрела на звездное великолепие, задумавшись о чем-то о своем. Потом рассмеялась сама себе:
- Да иди ты к черту, Жю Сет, старая дура! Ни в коем случае!
А в соседней каюте-келье грустила матушка Моане. И мысли ее становились все чернее и чернее…
Нет, она не жалела, что впустила Таню в свое сердце, что назвала ее своей дочкой… Жалела она о последствиях:
«О чем я думала, старая дура?! – кляла Моане сама себя. – У меня теперь взрослая дочь, девушка на выданье… И у меня нет ни гроша, чтобы одеть и обуть мою девочку! Что же, она так и будет ходить в своем мужском мундире?! Что же я за мать такая?! Другие матери копят на приданое годами, а у меня нет времени на раскачку и долгие раздумья… И нет ни кола, ни двора… Куда, если что, я приведу мою девочку, где она будет жить?! У нее должен быть хотя бы свой домик, своя избушка… Свой угол на тот случай, если ей в жизни не повезет, как и мне… Ах, какая же я дура, почему я растратила все наследство Эмера не подумав о будущем?! Я ничего не оставила Силве, и ничего не оставлю Тьяне? А Тьяне – не церковная беднячка, это настоящая небесная принцесса! Куда она пойдет?! В деревню?! В сарай при церкви?! »
Моане, забыв про правила на корабле, вытащила сигарету и нервно закурила:
«У меня нет ничего… Я живу за счет графини Жю Сет, не имея собственного дохода… Нет ничего, кроме свободы… И то, если власти окажут мне милость и оформлят мне досрочное прощение... И вновь на деньги Жю Сет, прости меня, Господи! Нет ничего, кроме личной свободы… Я не могу себе позволить иметь личную свободу, когда у моей новой дочери нет ни гроша... Что же, за все свои грехи нужно платить… Значит, не простил меня Всевышний… Значит, я заложу свою свободу за деньги…Но у моей милой Тьяне все будет! »
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *
Сейсмограф – прибор для регистрации и измерения колебаний земной коры.
«…И он же первым поднял вопрос о восстановлении старинного храма, разрушенного анархистами-богоборцами» - Юрий Гагарин на VIII пленуме ЦК ВЛКСМ в 1965 году раскритиковал наплевательское отношение к памятникам прошлых времен. Он упомянул про разрушенную Триумфальную арку 1812 и про разрушенный Храм Христа Спасителя. Впоследствии историки сделали вывод, что Гагарин чуть ли не потребовал восстановления храма на старом месте. Храм будет восстановлен лишь в конце XX века.
«Отдай мне свою скорбь, дитя мое, возьми мою молодость! - неслись из переводчика металлические слова по-русски, а за ними слышался настоящий, чужой и в то же время такой близкий голос на непонятном языке. – Отдай мне свою болезнь, возьми мои силы… Отдай мне свои неудачи, возьми мое счастье! Отдай мне свою смерть, возьми мою жизнь, дочь моя! Я проживу один день, чтобы ты жила сто лет!... » - Эта материнская колыбельная песня-молитва на хилликийском языке имеет более стройный, рифмованный вид, мелодичный мотив и около пятнадцати куплетов.
Перикл - древнегреческий государственный деятель, один из «отцов-основателей» афинской демократии, знаменитый оратор и полководец III в до н. э.
«Психоанализ и теория сексуальности». Автор – З. Фрейд.
МП – материальное пространство.
Вам необходимо авторизоваться, чтобы наш ИИ начал советовать подходящие произведения, которые обязательно вам понравятся.
Меня очень возбуждает, когда парень делает мне массаж ступней или целует пяточки, пальчики на ножках. Ну очень высокая чувствительность там у меня.
Поэтому я всегда стараюсь следить за своими ножками, чтобы они были чистыми и ухоженными. Вот только где б его найти такого парня, которому тоже такое нравится? :(...
Люди, любите своих детей, думайте о них, разговаривайте с ними, интересуйтесь их делами - они не менее важны, чем ваши, смотрите в их чистые глазки, гладьте по головке, прижимайте к себе почаще… Они должны знать, что у кого-то на земле до них есть дело. Хотя, нет. Они должны быть уверены в этом…
***...
Эта абсолютно правдивая история произошла в середине 90-х, мне было 13 лет и, не смотря на такой юный возраст, меня уже начинал интересовать противоположный пол. На школьных переменах при виде ножек проходящих мимо девчонок я ощущал непонятное чувство в трусах, и желание подойти к ним сзади и смачно облапать всё тело. Но, предполагая, чем это может закончиться, я отбрасывал эту идею, и мне приходилось довольствоваться лишь подглядываниями за теми же девочками в туалете, через маленькое, не полностью закраше...
читать целикомГлава 36
Раненный птенец
Пэйл: Астра вышла из ванной, накрашенная и надушенная, как мадам Жу-жу. И куда только деваются ее косметологические навыки, когда она начинает думать о Джейми? Я где-то даже позавидовала девчонкам, что они умеют испытывать такую бурную страсть и привязанность, в то время, как я, неоднократно обожглась на молоке, и теперь дую на воду....
– Нет... – Раечка покупала стринги совсем не в сельпо, а уже здесь, в городе, но сегодня забыла надеть; аккуратно подбритая в широкую стрелочку шёрстка тёмно – рыжего цвета показалась из – под задранного края платья и тут же скрылась обратно. – Всё? Тётя Зина!. .
Она умоляюще – преданно ради прекращенья своих мучений поглядела в глаза своей домохозяйке....
Комментариев пока нет - добавьте первый!
Добавить новый комментарий