Однажды в Гросс Эггерсдорфе

- Наворачивай !

Рявкнуло второе орудие. Трижды раненный Григорий Орлов рванул запальный шнур и успел каким - то чудом отскочить невредимым от взорвавшегося дула. Павел Носов наворачивал кулеш, Пугачев же, по - волчьи оскалившись, рвал жесткое баранье мясо волчьими зубами, одобрительно косясь на шатающегося в пороховом дыму молодого офицера.

- Лихой человек, - заметил старый бомбардир, тщательно вытирая ложку о рукав, - три лишних дырки в ём, а всё никаких.

- Тиллигенция, - захохотал Емельян, переворачивая котелок. - Так какой - то мудак баял когда на них ровно так шел Рабочий полк Воткинского завода.

- Они без погон орудовали, - подошел к вечерявшим посреди Кунерсдорфской битвы казаку и солдату Орлов, - под красным знаменем, что бы им ни говорил адмирал Колчак. И вот зачем иудобольшевики боялись прошлого, настоящего и будущего своей страны и народа ?

- Надо рассуждать комплексно, - почему - то с глуховатым грузинским акцентом заговорил Пугачев, чуть отодвигаясь на казацком седле с убитого прусским гусаром коня, освобождая место и офицеру, - почему боялись настоящего и будущего - то ясно с понятно, срали они на страну и народы, им всю планету подавай для экспериментов мировой революции, власть ради власти, дристали, что их подвинут или Нюрнберг своеобразный замастырят, осуждая саму идею и её подлых носителей, а вот с прошлым, Григорьсаныч, надо ещё разбираться.

- Да не хрен там разбираться ! - заорал Павел Носов, вскакивая. - Никак сам Фридрих пожаловал.

Из затянутого дымом горизонта проявилась кавалькада всадников, послушно следующая за невысоким человеком в кокетливо сдвинутой на левое ухо треуголке. Осадив коня, он всмотрелся в сидевших на разбитой позиции офицера, казака и солдата.

- Ничего не понимаю, - пробормотал Фридрих Великий. - Зейдлиц ! Какого, дер тойфель, чорта нарушается субординация ?

Подскакавший к королю сухопарый мужчина в форме предателей  " Свободной Германии " с красными советскими погонами молча пожал плечами.

- По родам разберись ! - гаркнул прусский король, бросая в Орлова сложенной подзорной трубой.

- Я казак, - засмеялся Пугачев, не вставая, - и срал и ссал на твои приказания.

- Касак, - зашепталась подоспевшая свита Фридриха, - цволачь, рюсски бандиттен, мародер и некотяй.

- Ну, а я, стал быть, - встал Носов во фрунт, - простой русский солдат.

- Карашо, карашо, рюссиш зольдат, - обратился к нему король, дружелюбно протягивая серебряный талер, - поди до корчма и выпей за моё здравие, зольдат.

Носов козырнул и поспешил в корчму, как ни странно, нисколько не затронутую посреди боя.

- Вы, по всей видимости, - кончив ломать язык, обратился на окситеранском французском к Орлову король, - молодой человек, офицер гвардии моей любимой и нежно чтимой подруги Елисаветы Петровны. Коня гвардейцу, - бросил он свитским. - Накормить, почистить одежды, препроводить в мой шатер.

Пугачев, нагло сидя на седле, даже скрестил по - турецки ноги, вызывающе глядя снизу вверх на раздумывающего Фридриха.

- Бандитствуй дальше, - решил наконец поистине Великий король Пруссии, швыряя с коня пистолет, - парень. Чую я, что толк из тебя будет.

Он развернул коня на месте и скоро исчез в дыму и грохоте продолжающегося сражения. А Емельян Пугачев, сунув подарок короля за пояс, пошел искать любого зазевавшегося кавалериста, дабы украсть у него коня и возвернуться в первобытность, в казаки, стало быть. Он не знал, что сука и тварь Павловский через много лет назовет борца с рабством бешеным псом, и в том его счастье, потому как слушать жидовскую мразь из готовых поддержать и Гитлера ублюдков - западло.