Белая Бутто. Глава 4. Судья Фролова. Часть - 18

"... Концерт закончился поздно. Когда они вышли из летнего кинотеатра, на улице уже стемнело.

Егор вызвался проводить её домой. Она поначалу довольно упорно отказывалась, но когда они вышли за территорию санатория, оказалось, что освещение в посёлке практически нет.

Марья никогда не возвращалась так поздно, поэтому вид тёмной улицы довольно быстро заставил её изменить точку зрения. По дороге Егор хотел воспользоваться фонариком на телефоне, но и на это она не согласилась, чтобы даже таким образом не привлекать внимания.

Когда они оказались у её калитки, Марья категорически воспротивилась тому чтобы он  даже входил в неё, потому как всю дорогу мужчина, пусть и в шутку, но не двусмысленно, намекал на то, чтобы остаться на ночь. Не то чтобы она этого боялась, она даже была уверена, что этого не произойдёт и тем не менее дальше определённой черты его не пустила.

- Всего хорошего... До свиданья... Спасибо, что проводил - сухо сказала она и повернулась, чтобы уйти по дорожке.

Здесь ей всё было знакомо... Во всяком случае, она так считала. Но первый же уверенный шаг к дому оказался почему-то неудачным.

Она даже толком и не поняла - то ли зацепилась за что-то, то ли ступила в ямку, то ли у неё от темноты закружилась голова. В общем, Марья потеряла равновесие и, громко вскрикнув, в буквальном смысле, грохнулась на землю.

Егор, конечно, ещё никуда не ушёл, словно предвидел этот момент и даже ждал его, поэтому быстро оказался рядом и стал помогать подниматься.

- Что? Где болит? Может скорую вызвать? - сыпал он вопросами. На последний получил отрицательный ответ тихим, но твёрдым голосом.

Он помог ей осторожно встать.

Женщина то шипела, то стонала, держа на весу  правую ногу, не решаясь поставить её на землю.

- Давай понесу - сказал он и уже  чуть присел, чтобы взять её на руки.

- Не надо! - почти выкрикнула она, медленно опустила на землю ушибленную ногу и, слегка подвывая, вцепившись его плечо, сделала маленький шаг.

- Сейчас пойду... - страдальчески проговорила она.

- Да не пойду! Я заведу! - на этот раз почти крикнул он.

Она никогда не слышала, чтобы он говорил на повышенных тонах, поэтому резко вскинула глаза и посмотрела ему в лицо. Из-за темноты она ничего не увидела и это обстоятельство тут же вселило в неё тревогу. Ей казалось, что он сейчас злится. Она никогда его не видела злым, поэтому ей хотелось посмотреть - как злость выглядит на его лице.

- Да не буду я тебя трогать. Не нужна ты мне... Дело ведь серьёзное...

Как ни странно, но эти слова вызвали в ней какую-то безропотную покорность. Правда потом, даже неожиданно для её самой, они переросли в обиду.

Марья шла рядом, сильно прихрамывая и держась за его плечо. Ей действительно было больно. И эта боль, возможно, существовала не столько за счёт физической травмы, сколько от той же обиды, что она такая неуклюжая и... Она не хотела об этом думать, но его слова - "Не нужна ты мне" - как-то очень неприятно воздействовать на её сознание и даже усиливали боль.

Она запретила включать свет на веранде и неохотно согласилась это сделать в комнате. Но здесь уже не было вариантов.

- Шторы... задёрни шторы - приказала она как только они вошли в помещение.

Всё-таки сначала он уложил её на край кровати, а потом занялся шторами.

Здесь имелось три окна, поэтому покуда Егор возился возле них, Марья медленно сняла туфли, сбросив их с кровати.

Вернувшись к пострадавшей, Егор начал осматривать травмированную ногу.   Сначала он приподнял её и стал проверять голеностопный сустав, слегка наклоняя стопу во все стороны и нажимая на него пальцами.

- Не болит? Здесь не болит? - время от времени спрашивал он.

- Не очень... Здесь немного... - отвечала она.

Ответ был искренним хотя бы потому, что Егор слишком уж осторожничал с проверкой. Это скорее походило на лёгкий массаж.

- По-моему ничего страшного - наконец заключил он.

То, что ничего страшного Марья знала с самого начала.

Когда-то, в юности, при спуске на лыжах она упала и сильно ударила эту же ногу. Впоследствии выяснилось, что кость не повреждена, но боль тогдашняя была намного сильнее теперешней.

Егор между тем продолжал осмотр и обнаружил на колене ссадину. Там тоже не было ничего страшного: полоска содранной кожи, но не до крови, а лишь до покраснения. Марья, по-видимому, даже не знала о этой травме и лишь когда её обнаружили, обратила внимание. Тогда она почувствовала, что на этой же ноге есть ещё одна царапина, которая находится выше колена, где-то на середине бедра. Она подтянула подол платья и приподнялась на локте, чтобы осмотреть и эту рану. И там не было ничего опасного.

- Может пластырем заклеить - предложил Егор - Пластырь есть?

Пластыря не оказалось, как впрочем не оказалось ничего спиртосодержащего, что бы дезинфицировать раны.

- Ладно... - сказала Марья - Ничего опасного, бывало и хуже. Скорее всего сухожилия немного растянула.

Она ещё подумала, что при растяжении связок следует прикладывать компресс и стала перебирать в памяти материалы и средства, которые для этого необходимы и которые можно было найти на данный момент.

- Это ты так от меня убегала, что носом забурилась в землю... - дружелюбно упрекнул её Егор.

- Ничего я не убегала... - смущённо ответила Марья и отвернулась.

Какое-то время они молчали и в этой образовавшейся тишине, в их сознании произошли перемены: чувство тревоги сменилась успокоением, напряжённость - облегчением. Но сразу же после этого, как-то само по себе, между ними начало зарождаться ещё одно чувство, о котором они даже не помышляли.

Марья снова повернула голову и посмотрела на Егора. Она хотела поблагодарить его за помощь, а так же сказать, что с ней всё в порядке, и что он может уходить. Но в это время с ними случилось что-то странное...

Сначала они долго смотрели друг другу в глаза и неожиданно поняли, при чём поняли оба и одновременно, что уже не могут оторвать эти взгляды друг от друга. Они как бы слиплись  между собой, срослись, сцепились невидимыми нитями, связались прочными узелками. Одновременно с этим, у обоих, где-то в области сердца появилось и стало разрастаться волнительное чувство, уже забытое с возрастом и поэтому как бы новое, манящее и пугающее одновременно.

Марья, словно опомнившись, вдруг резко одёрнула подол платья, закрывая излишне обнажённую ногу.

Это движения послужило для Егора определённым внутренним толчком. Именно после этого он стал медленно наклоняться к её лицу, не отрывая взгляда от глаз. И было не понятно - то ли он парализовал её своим взглядом, заполучив тем самым полную власть над телом, то ли наоборот, она загипнотизировала его своим взглядом и теперь притягивала к себе его тело.

Она закрыла глаза в самый последний момент и сразу же почувствовала лёгкое прикосновение его губ к своим...

Это был не тот страстный затяжной поцелуй с причмокиванием какие показывают в современных фильмах при изображении любовных сцен. В сущности Марья такого не хотела, потому что подобные слюнявые процессы вызывали в ней отвращение. Это было лишь лёгкое прикосновение от которого у неё внутри всё судорожно сжалось и она закрыла свои губы тыльной стороной ладони с растопыренными пальцами.

Через какое-то время она почувствовала его губы у себя на шее, потом на плече, чуть выше ключицы. Она уже не препятствовала его поцелуям, а лишь слегка вздрагивала.

- Что ты делаешь? - прошептала она - Как вам не стыдно?

- Мне очень стыдно... - так же шёпотом ответил Егор, расстёгивая пуговицы на  платье..."