Койот. Глава 9

Все мы когда-то были девственниками, нетронутыми, несовершенными, и наверное, мало кто забудет миг, когда была сдернута вуаль нашей порочности, и я не была исключением, ведь предвкушала этот миг с трепетом, но расставание с моей невинностью оказалось событием более опустошающим, чем я себе воображала. И ведь я не была бедной маленькой девочкой, которая сбилась с пути из-за плохого воспитания, ведь воспитание у меня на зависть многим просто безупречное и плюсом ко всему были часы в воскресной школе по наставлению матери. Я выросла в обеспеченной семье, хоть и, как сейчас модно говорить, «неполной», но выросла я в родительской любви. Утопая локтями в мягком матраце узкой кровати, балансируя на кромке первородного греха, я беззвучно молилась:

-Отче наш, сущий на небесах....

Мой первый мужчина судорожно обшаривал ванную в поисках презерватива. Средство обращения мечтательной девочки в женщину. Мог бы заранее позаботиться, сунуть эту штуку под подушку пока мы целовались и я была готова, а теперь... а теперь даже не знаю. Господи, ответь, такова ли воля твоя?

-Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя на земле, как на небе... Хлеб наш насущный дай нам на сей день. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. И не введи нас во искушение...

Но он меня любит. Кажется мы поженимся, а значит, это грехом нельзя назваться. Боже мой, прошу, прости меня. Прежде чем дойти до «аминь» я услышала шаги в коридоре, быстро растянулась на постели и сквозь ресницы увидела, как он входит в комнату.   Многие думали, что я с первого взгляда я была милой и застенчивой девушкой. Невысокая ростом, метр шестьдесят ростом, пухленькая, с пышными ножками и попкой, слегка испуганным лицом и пышным каре, а так же девичьей налитой грудью. Такая вот не сформировавшаяся девочка-конфеточка. Но в этом было что-то по-настоящему забавное, ведь стоило узнать меня чуть ближе, мои фантазии, желания они просто шокировали настолько, что после знакомства со мной начинаешь искать пороки в любой невинности. Наверное, многие считали меня нимфоманкой, если конечно, так можно сказать про девушку, которая желал не только секса, а секса с изюминкой. Кто-то за моей спиной, как-то назвал меня шлюшкой, ведь среди знакомых давно уже просочилась информация, что каждую неделю мною владеет минимум один новый мужчина, но я оставила этот неблагозвучный термин девкам, осознавшим, что их счастье — в постоянном трахе, а я же наслаждалась не процессом, а а путем его достижения и проведения. Думаю, разница здесь колоссальная.

-Нашел!-радостно возвысил над головой упаковку мой будущий супруг.-представляешь, за шампунем.-хохотнул он, победно потрясая пакетиком.

Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание, будто силясь остановить время. Мой мужчина стащил через голову свою белую футболку и обнаженный застыл у изножья кровати. Забавно, но даже если бы он двигался, как в замедленной съемке, для меня все происходило бы слишком быстро. Как в лучших фильмах про секс, он зубами разорвал серебристую упаковку, свободной рукой приводя себя в готовность. Все его мужское естество подобралось, и член напрягся: от удивления, и женского любопытства позабыв все свои страхи, я села на кровать, следя за действом во все глаза. Он раскатал полупрозрачный диск вдоль члена, и в луче солнца, пробившемся между неплотно сдвинутыми шторами, тот блеснул, точно лезвие штыка. Частички пыли плясали в воздухе, и, завороженная их танцем, я не заметила, как мой мужчина оказался совсем близко. Он прижался ко мне, шепнул мягко, согревая своим дыханием плечо:

-Я осторожно, любимая.

Сейчас я могла бы рассказывать легенды о своей скромности и тихой забитости, чтобы любой рядом находившейся со мной мужчина смог себя почувствовать эдаким совратителем. Это было одной из моих любимых фишек, ведь без косметики и заумных фраз меня легко было принять за школьницу восьмого-девятого класса, чем я с удовольствием пользовалась. Когда я помогала отцу в его любимом «шантаже» я частенько создавала анкеты, чтобы начать общаться с его конкурентами и целями, где выкладывала несколько фото «в школе», из обыденной жизни, а так же в купальнике, но помимо папочкиных клиентов я не могла отвертеться от толпы похотливых самцов. Как только моя цель попадалась на крючок, я рассказывала ему слезливую историю о том, как надо мной надругался одноклассник и бросил, а я теперь считаю, что секс — нечто неприятное и мерзкое. При встрече обязательно вела себя очень скованно, и откровенно кайфовала от вида пытающегося развратить меня мужчины. Один из таких любителей «невинных» девочек однажды пришел ко мне просто посмотреть кино. Посиделки на диване перед уютным стареньким комедийным фильмом, где мой развратитель все пытался ласкать меня, а я ломалась. Не смотря на забавность ситуации, вид моего партнера в момент моей игры в самый настоящий страх, был очень возбуждающим.

Кровать была настолько узка, что член моего будущего мужа было некуда пристроить, кроме как в меня, куда его член проник без особого труда, и сначала я даже была готова стерпеть всю боль первого раза, но, пришпиленная к матрацу, не смогла пошевелиться, а от наждачного трения у меня буквально перехватило дыхание — и я словно исчезла с места событий. Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле со мной. Отче наш... Защищаясь от боли, я стала вспоминать о вчерашнем счастье: мы гуляем по цветущим полям, и мой будущий муж, захватив меня врасплох, падает на колени, задирает юбку и целует между ног, под мой восторженный визг срывающий галдящих сорок с деревьев близкой рощи, и мы с хохотом валимся в траву, и никак не можем прекратить целоваться. Никак. Молитва сработала — адское трение прекратилось. На меня давила вся тяжесть мужского, крепкого тела, потому губы коснулись мокрой щеки и он вытянулся рядом, наполовину свесившись с кровати...

-Да ты плачешь...-опешил он.-прости.-его губы коснулись моей щеки снова.-я сделал тебе больно?

-Нет.-соврала я.-почти.-я ведь знала, что он сделал это не нарочно.

-Понимаешь, я так давно этого хотел....-вздох.-понимаешь, я сейчас был не на высоте, но в следующий раз, слышишь, в следующий раз будет лучше. Обещаю.-он со всей силы сжимал мою ладонь.

«Аминь»... подумала закрывая свои глаза я.

***

*Спустя 1 год после свадьбы.

Я вспоминаю... я честно вспоминаю время, когда была замужем и как каждый Божий день после развода я спрашивала себя один только вопрос: «За что? ». Каждый день этот круговорот мыслей заставлял меня выть на луну, словно одинокая волчица потерявшая в жизни, как мне тогда казалось, все. Олег перестал интересоваться мной, перестал спать со мной, а там и начался круговорот дней, недель и месяцев. Тянулись минуты, безжалостные часы моего одиночества. Часы без моего мужчины. Спустя где-то месяц нашего холодного секса, он начал все чаще уходить из дома ссылаясь на работу, а по возвращению жаловаться на усталость, но я всем своим женским чутьем понимала, что у него просто появилась любовница, но как бы это странно не было, но никакой ярости я не испытала. Я долго воспринимала это, как что-то абсолютно естественное. Успокоилась, подумала хорошо и решила, что люблю его, и к тому же, я хочу, чтобы Олег был самым счастливым их всех живущих на земле мужчин. Отец всегда подмечал, какая я хорошая жена, но через чур заботливая, хозяйственная, но какой в этом толк? Олег перестал хотеть меня, как женщину. Это было самое ужасное время в моей жизни. Я помнила все: страдания, собственную слабость.

Сейчас я понимаю, что Олег не моя собственность, и я не имела на него абсолютно никаких прав с самого начала наших отношений. Если так подумать, но мой бывший муж хотел другую женщину, то не должна ли я была радоваться? Ведь это признак того, что здоров физически, но если так, то что мешало ему хотеть меня? Однажды, глядя на свое отражение, я задала сама себе вопрос: «-Думаешь, у тебя красивое тело? ». Я помню, как за плечами возник мираж моего собственного отражения, который приобняв меня за хрупкие плечи игриво шептала: «-Да, но только твой муж тебя не хочет. Ему приятней ласкать бл*дливую секретаршу, быть в ней, целовать ее, а на твое шикарное ухоженное тело ему наплевать. » Когда о моем разводе узнала мама, то она уверенно заявила, что для Олега я была просто кукла. Красивая, яркая, как дорогая конфетка подаренная моим папочкой одному из выгодных *барей. Я до последнего верила, что Олег нагуляется, одумается и вернется ко мне, но я никак не могла подумать, что его измена доведет меня до самого настоящего нервного срыва, а проклятая любовница заберет у меня все, чем я так недолго, но все же жила, дышала.

Я верила, что он образумиться, и в первый месяц его измен, единственное, что меня по-настоящему расстраивало, что теперь он редко бывает дома, и самое страшное, что он так редко ночует дома. Сейчас я думаю, а что если я должна была ему позволить привести эту женщину в нашу постель? Ведь я любила его, и должна была хотя бы попытаться принять эту новую для него родную женщину, но только я знаю, что это тупик. С каждым днем я понимала, что Олега совсем не интересую, как женщина, но он по-началу старался быть ласковым, обнимал, целовал в лоб, макушку, крепко прижимая к телу шептал, как счастлив со мной, как любит. Однажды, мама назвала меня «посредственность» и это было моим личным вызовом. Я никогда не была посредственностью в отличии от нее. Эти слова стали для меня более жестокими, чем измены Олега.. Я понимаю, что отец использовал мою мать, как игрушку, когда ему было скучно, как доступную девчонку, когда ему было лень идти к другим женщинам, и в какой-то момент, мать просто решила, что задохнется без его любви. Я решила для себя, что должна в первую очередь слушать и слышать себя, а не слушать дурацкую «угонщицу» и думать, что все так и должно быть.

Я вспомнила, как зажгла свет в нашей спальне и первое, что тогда заметил Олег — сюрреалистичного зрителя в лице уверенной меня. Внезапный крик его любовницы до сих пор звучит в моей памяти. Я понимала, что сейчас она словила свой очередной оргазм.   Олег распахнул свои глаза, а затем повернул голову проследив взглядом за своей испуганной женщиной под собой. Он не ожидал, в каком уязвимом положении окажется сам, но вскочив с постели выскочив из своей женщины, он обернулся простыней, встал лицом к лицу со своей неожиданно возникшей угрозой. С его уровнем тестостерона и моим адреналином на пике, мы с легкостью могли бы устроить самый настоящий фарш, но зачем? Мне потребовалось около минуты, чтобы собрать свою одежду. Смущаясь его малышка пробормотала «Извини, крошка» и направилась к двери душа. Я заставила сего испытать самый настоящий стыд и впервые Олег увидел во мне полностью контролирующую себя женщину, чье лицо выражало не гнев, а брезгливость и жалость.

-Кстати, красотка, а ты замужем?-спросила я у любовницы Олега и она покачала головой.-что же, надеюсь, когда-нибудь ты встретишь любовь всей своей жизни и выйдешь за него замуж.-вздох.-однажды, он так же трахнет какую-нибудь хорошенькую побл*душку, и подумай именно об этом моменте, когда он задержится в очередной раз прикрываясь своей работой.

Красотка не выдержала мой взгляд, который охватил абсолютный стыд за них двоих, и пробормотав еще одно «извини», она выскочила за дверь в одном полотенце. Олег сел на край кровати прикрывшись простыней, и охватив голову ладонями, тяжело вздыхал пока не решил закурить. Понаблюдав, как я игнорирую его еще с полминуты, Олег попытался заговорить. Он открыл рот, слова были там, готовые прозвучать, но ничего не выходило. Только когда я поставила оба чемодана вертикально бок о бок, готовясь выйти из этой проклятой квартиры, крайнее отчаяние заставило его взять себя в руки и он с трудом сел так, что откинулся на подушки. Он решил не вставать у меня на пути, чтобы я не увидела на его теле явные признаки происходящего между нами предательства, но он продолжал внимательно изучать мое лицо, ожидая увидеть что? Неодобрение? Гнев? Может быть ярость? Осуждение и опустошение? Ничего подобного не было. В пылу собственной страсти Олег не мог догадаться о чем думает мой разум за этим столь знакомым для него лицом. Оно было в основном нейтральным, но со странными намеками на абсолютно другие вещи. Другие, которые выросли в его воображении. Я могла поклясться, что выглядела так, будто пыталась подавить улыбку гордости, скромный вид, но это не могла быть правдой, верно? Только когда я взяла обе чемодана и направилась к двери, Олег собрался с силами и тихо прошептал....

-Подожди...-он вздохнул.-Лий, я...

-Пожалуйста, Олег, не говори, что это не то, на что было похоже, или что это был просто секс, или что это был первый раз.-я покачала головой.-если бы это было возможно, мое мнение о тебе стало бы еще хуже, если бы ты пустил в ход эти старые усталые клише.-я снова взяла свои чемоданы в руки.-и прежде чем ты скажешь, что тебе наскучила наша сексуальная жизнь, вспомни, что с тех пор, как мы поженились, я была в той же лодке, что и ты. Мне просто все равно, Олег. Я знаю, что я здесь хорошая девочка. В глубине души, я знаю, что отдала нашему браку далеко не все, что могла бы, но я отдала тебе все, что у меня было. Скажи мне, не более ли я романтична, чем любая другая женщина, которую ты знаешь?-моя бровь иронично приподнялась, как и уголки губ.-вспомни, было ли, что я упустила возможности сказать тебе или показать, что люблю тебя? Нет, этого просто не было. Знаешь, наши родители вдалбливают детям, что их лучшие усилия всегда должны быть на высшем уровне, и было бы лицемерием с моей стороны судить себя по другому стандарту. Итак, Олег, очевидно, что это было недостаточно хорошо для тебя. Это означает, что вся вина лежит на тебе и твоих ожиданиях.

Говорят, что «Пандора» развращает целомудрие. Только все на самом деле прозаичнее, ибо целомудрие развращает привычка жертвовать. За все время существования «Пандоры» я обратила внимание, что женщины с рождения должны жертвовать. Какая ужасная несправедливость. Потеря невинности – жертва ради мужчины, дабы доказать ему свою чистоту, и хорошо, если после первого акта все закончится, как в хорошем порно фильме, возможно даже итальянском, где все в итоге женятся, и устраивают массовую оргию со свидетелями и гостями, и быть может, даже родственниками. Смирение с ролью борщеварки – жертва ради непригодного мужчины, что не в силах увидеть в тебе большее, и ты смиренная ждешь, когда бытовой парень, который так устает на работе захочет после ложки твоего борща овладеть тобою. Выбор каждый год рожать детей – жертва на которую ты пойдешь, чтобы привязать к себе возлюбленного, что давно заимел на стороне подтянутую, симпатичную любовницу лет шестнадцати, которая при слове дети сдерживает эти рвотные рефлексы, ибо знает, что с таким тело рождаются, чтобы согрешать, а не порождать продолжение грехов первородства. Все это болезненное влияние не менее болезненного социума, что так сладко диктует невинным, иной раз незрелыми женским мозгам, что правильно, а что грех. Я всю свою жизнь хочу одного, чтобы женщины поняли раз и навсегда, что их тело касается исключительно их, а не других людей. Никто не вправе решать за них, никто не может диктовать фетиши и устанавливать табу…