Любовный многоугольник. Глава Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы

Ни для кого не секрет, что в театральных коллективах бывшие мужья и жёны благополучно сосуществуют, образуя новые связи со своими коллегами. Народный артист бросает свою старую жену актрису, женится на молодой актрисе, все вместе играют на одной сцене. Главный художник разводится с женой художником-скульптором, женится на хорошенькой актрисочке, через некоторое время они расходятся, она выходит замуж за актёра, моложе художника. Все продолжают работать в одном театре, и это уже не четырёхугольник, а многоугольник. А куда деваться? Искусство требует жертв. Таких многоугольников в нашем театре было несколько. Недаром говорят, что театр — это одна большая семья. Все друг друга перепробовали.

История, которую я расскажу, не выдуманная и даже не банальная, поскольку одна из сторон образовавшегося многоугольника до конца своих дней не могла примириться со сложившейся ситуацией. Всё потому, что он был однолюб, но из тех, кто позволяет себе сходить налево, ибо любовь и секс не одно и то же.

Они учились на одном курсе в театральном, закончив его, поступили в один театр. Это была симпатичная пара. Нина — красотка, карело-финка, с широкими скулами, вздёрнутым носиком, натуральная блондинка, фигуристая. Володя — худощавый, пластичный, остроумный. «У нас всё держится на юморе», - говорила Нина. Это замечательно, когда в семье смех, а не слёзы и крики. Супруги состояли в браке семь лет, детей у них не было: как-то не получается, сетовала Нина. Он был у неё первым и единственным. Нина была у него родная и любимая и не подозревала о его изменах. Да и что это за измены? Так, пустяки, попытки самоутвердиться и повысить самооценку. С мужчинами это бывает сплошь и рядом.

Наш театр готовился  к гастролям. В кабинете директора собрались начальники цехов и зав. труппой. Обсуждался вопрос, кого с кем поселить в гостинице. Постоянного расклада не существовало, потому что вечно кто-то с кем-то не желал жить вместе. Менялись отношения, изменялся и расклад. Особенно сложно было с теми парами, которые не являлись супругами, но на гастролях спать желали вместе. В советские времена в гостиницу мужчину и женщину без штампа в паспорте вместе не заселяли. Так, главный режиссёр и главный художник сожительствовали с актрисами. Поэтому в гостинице девочкам оформляли заселение вместе, а обоих главных, соответственно, в другой двухместный номер. По факту пары менялись, и заезжали в свои номера, как и хотели. У нас с мужем брак был зарегистрирован, и мы без проблем имели двухместный, а то и трёхместный номер. Нам даже завидовали, и через некоторое время, поняв все выгоды законных отношений, и режиссёр, и художник поженились со своими актрисами, о чём я написала выше.

На этот раз в дирекции обсуждался вопрос, кого поселить в номера с удобствами, то есть с душем и туалетом, а кто обойдётся местом общего пользования на этаже. Мой муж выдвинул своё требование номера с удобствами, подкрепив аргументом, что его жена привыкла не менее двух раз в день подмываться, чем полностью обезоружил администрацию и получил заверение в том, что нашей паре будет предоставлен номер с душем. Когда муж доложил это мне, я не знала, верить его рассказу или принять за юмор, несколько грубоватый, согласитесь. Но заселили нас, действительно, в номер с горячей водой, правда, без туалета.

В поезде Ленинград – Архангельск мы с мужем ехали в одном купе с Ниной и Володей. Наши мужья улеглись спать наверх, я присела на край полки, где лежала Нина, и мы до ночи шептались, делясь женскими секретами. В театре до этого момента мы особенно не общались. Здесь в такой близости, в полумраке купе, красивое лицо Нины отливало каким-то мистическим светом в мелькающих за окном поезда огнях. С каждой минутой мы обе чувствовали, что становимся подругами, доверяя друг другу самое сокровенное.

Летний Архангельск нас встретил приветливо. В первый же вечер после дневной репетиции мы с мужем устроили привальную. К себе в номер пригласили Нину с Володей, им на хвост села ближайшая подруга Нины - Тоня, актриса, разведённая мать-одиночка с язвительным характером и, как я заподозрила, неровно дышащая к Володе.

На столе стояли бутылки с выпивкой и небогатая закуска. С продуктами в Архангельске было весьма туго. Я предусмотрительно захватила из Питера огромную головку голландского сыра, какого здесь в магазинах не было в помине. Стала резать на ломтики и услышала от Тони: «Ого, как толсто! Если бы я так резала, давно бы разорилась…» Странно было слышать её слова. У нас у всех были примерно одинаковые зарплаты, но при этом мы с мужем были хлебосольными, и нам в голову не пришло бы, например, устраивать вечеринку вскладчину. Пили всегда за наш счёт, и делали это с  удовольствием.

Вечеринка за столом протекала мило. Мой муж шутил и балагурил, женщины смеялись. Мы уже изрядно выпили. Я сидела рядом с Володей. Неожиданно он взял под столом мою руку, крепко сжал и не выпускал. Мы оба молчали. Никто, кажется, не заметил, что с нами происходит. Какое у меня было выражение лица, сказать не могу, но что я почувствовала в этот момент, запомнилось на всю жизнь. Я плыла и летела куда-то, то ли в пропасть, то ли под облака. Говорить в этот момент я не смогла бы, если бы меня вдруг спросили – меня за столом не было. Володи тоже не было. Мы оба находились в другом измерении. От себя я не ожидала, что касание руки мужчины, к которому я не испытывала особенных чувств, вызовет такое волнение, мягко говоря. Возможно, подсознательно он меня привлекал. Его шутки всегда казались мне остроумными. Я не любитель анекдотов, но тот, который рассказал однажды Володя, вызвал у меня приступ неудержимого хохота, и анекдот этот я запомнила на всю жизнь, хотя другие обычно забываю. Рассказывать здесь не буду в виду его нецензурности.

Сколько времени мы держались за руки, сказать затрудняюсь. Веселье за столом было в разгаре. Когда мне приспичило в туалет, я вышла из номера и направилась в конец коридора. На обратном пути навстречу по коридору шёл Володя. Он обхватил меня за талию и впился в мои губы. После такого поцелуя нужно было что-то делать. Он умоляюще попросил: «Идём в туалет…» Имелся в виду, конечно, мужской. Таких предложений мне ещё не приходилось слышать. На такое безумство сподвигнуть меня не смог бы даже объект любви, если бы таковой имелся в наличии. Принимая во внимание, что в номере наше с Володей отсутствие не осталось незамеченным, так глупо рисковать я не хотела. Вырвавшись из его объятий, я заспешила в номер. Он остался в коридоре. На следующий день Нина рассказывала, что долго не могла найти мужа и только к утру обнаружила его спящим в холле гостиницы.

Рано утром мой муж ушёл в местный театр готовиться к репетиции. Мне предстояло явиться гораздо позже. Через час ко мне в номер вошёл Володя. Объясняться нам с ним нужды не было. Оба знали, чего хотели. Я впервые изменила мужу. На этих гастролях у нас больше ничего не было, но вернувшись в родной город, мы стали изредка встречаться. Он всё-таки любил Нину. Подозревала ли она что-либо? Уверена, что нет. А вот подруга её Тоня стала относиться ко мне с ещё большим недоверием. По-видимому, она лучше Нины знала Володю, не зря же была вхожа в их дом.

Вернусь в Архангельск, в тот день, когда я изменила мужу. Заподозрил ли он что-либо, не знаю. Но, вернувшись с репетиции, повёл себя со мной весьма грубо. Не говоря ни слова, повалил на кровать и насильно по-быстрому сделал своё дело. Прошло несколько дней, и однажды, ворвавшись в номер, как будто хотел застать меня врасплох, муж обнаружил, что его молодая жена как ни в чём не бывало наслаждается музыкой Фаусто Папетти! В немотивированном бешенстве он схватил кассетный магнитофон и со всей силой швырнул его об стену. Я молча смотрела и размышляла: откуда муж мог догадаться об измене? Или он так со мной для профилактики?

Театр возвратился с гастролей. Я сразу подала на развод со своим, ибо простить ему разбитый и ни в чём неповинный кассетник не могла. Ко всему, я познала вкус измены и врать мужу больше не хотела.

А с Ниной мы по-прежнему оставались приятельницами, но не столь близкими, чтобы, например, проводить вместе время. Зато Володя находил минутку, чтобы забежать ко мне домой, и, невзирая на то, что в комнате находилась моя годовалая дочь, раскладывал меня на кровати умелым движением любовника.

Всё так и текло бы у нас своим чередом, тихо и мирно. Но пришло время, и грянул гром. Нет, нас с Володей никто не застукал, даже тени подозрения не пало на наш адюльтер. В театре появился новый персонаж, приятель главного режиссёра, в одном лице актёр - так себе, и такой же драматург. Пописывал пошленькие пьески, сам же в них играл, а его друг главреж с удовольствием эти пьески ставил. Актёры плевались, но вынуждены были в них участвовать. Звали драматурга тоже Владимир по фамилии на букву М. Таким образом, муж Нины — Володя Н., а второй — Владимир М.. Последний и стал у Нины вторым о счёту мужчиной, но не последним - говорю, забегая вперёд.

У женщин, знавших в жизни одного своего мужа, рано или поздно возникает острое желание познать ещё кого-то. Это естественный позыв, как если бы вы всю жизнь день за днём употребляли одно и то же блюдо, пусть даже любимое и сладкое. Но когда-нибудь захочется остренького и солёненького, поскольку всё познаётся в сравнении, или, как говаривал французский классик Ги де Мопассан, большой знаток наслаждений, «в различии запахов мы видим сладость». Вот и Нина почувствовала новый привлекательный для неё мужской запах. На мой изощрённый вкус, ничего особенного во Владимире М. не было. Он был старше Нины и Володи Н. лет на восемь, слабый здоровьем, этакий демон-искуситель с козлиной рыжей бородкой. Голос, правда, был ничего, приятный баритон. А это уже половина успеха у женщин, как мне кажется.

Кто на кого раньше положил глаз, неизвестно. Но когда их обоих накрыло влечение, скрывать было бесполезно. Нина сразу ушла от мужа, скиталась по подругам, потом сняла комнату, развелась с мужем. Драматург уходить из семьи не собирался, ссылаясь на то, что не может оставить больную жену. Своё гнездо он сохранил, а несколько чужих жизней поломал. Нина ничего плохого в нём не замечала, одни достоинства, и на всё была согласна - на редкие свидания, на унизительное положение любовницы.

А что же брошенный муж? Горе его не знало границ, он был безутешен и готов простить неверную, лишь бы вернулась. Он действительно её любил. Драматурга Володя  ненавидел и презирал, с гневом и отвращением рассказывал мне на очередном свидании: «Он подходит и говорит: "Чего ты дёргаешься? Снял сливки — и будь доволен". Это Нина сливки! Какой мерзавец! Какой циник! »  Таким образом, драматургу досталась чужая жена не первой свежести, у которой сливки уже все слизаны.

С Ниной мы также продолжали общаться, она рассказывала мне о своём новом чувстве и тех ощущениях, когда после мужа появляется другой мужчина. С мужем было всё как-то рутинно в сексе – один и тот же ритм, сетовала Нина. Другое дело любовник. Ну, какой секс и ритм у Володи я знала хорошо, не могу сказать, что совсем уж рутинный, но для поднятия тонуса мы с ним очень даже неплохо проводили время, правда, нечасто.

Однажды Нина рассказала, как она звонила любовнику поздним вечером из телефона-автомата. Он, как я представляю, развалился в уютном кресле, она — в холодной будке, разговор длился долго, обычное воркование влюблённых. И тут перед будкой возникает маньяк, не сводя глаз с Нины, вынимает уд и начинает онанировать. Нина, наблюдая это, комментирует действо любовнику: «Вот он кончил, ему уже хорошо, уходит». Что должен чувствовать на другом конце провода любящий мужчина? Думаю, в любом случае он не должен создавать ситуацию, при которой его женщина стоит на холоде  на пустынной улице и подвергается опасности. Для Володи М. подобные вещи выходят за пределы его понимания. Унизительное положение, в которое он поставил свою женщину, длилось не один год. Не любил он Нину, попользовался, сколько смог, пожевал и выплюнул.

К Международному Женскому дню мужчины нашего театра придумали стенгазету. Самых выдающихся женщин поздравляли индивидуально с картинками. Нине и мне досталась фотография с картины Тициана «Кающаяся Магдалина». Это был прозрачный намёк, который совершенно не бил в цель, потому что ни я, ни Нина на самом деле никогда ни в чём не раскаивались.

Покинутый Володя Н. год спустя женился на молоденькой девушке, не актрисе, не из театра, прописал её в свою квартиру, вскоре она ему родила. Володя хотел доказать всему миру, что он не бесплоден и ещё может быть счастлив в браке. Только самому себе он ничего не мог доказать. Нина  всегда была рядом: на сцене, в гримёрке, в соседнем номере в гостинице на гастролях. Она была у него перед глазами, в голове, в сердце, он чувствовал её родной запах, он скучал по ней невероятно. Однажды я встретила его на улице. Прошло несколько лет, как я уволилась из театра. Володя ни о чём не мог говорить, как только о Нине. Ни о своём ребёнке, ни о себе, только о ней: «Она с больным горлом ходит на работу, она не следит за здоровьем, ей нужно лечиться, нужно лекарство! » Он сумасшедший! Он всё ещё страдал и надеялся спустя пять лет после развода.

Окончательно жизнь Володи Н. пошла под откос, когда Нина, наконец, вышла замуж. Нет, не за драматурга. С этим пошляком у них не сложилось, что и следовало ожидать. И Володя тоже выжидал, когда у них закончится. А вышло так, что Нина, умница и красавица, в том же театре нашла достойную замену драматургу — молодого, холостого, симпатичного столяра-краснодеревщика, переехала к нему, родила и выглядела вполне счастливой, когда я встретила её и побывала у них дома. Теперь она поселилась у второго мужа. О своём первом вспоминала как о досадном недоразумении в своей жизни. О драматурге старалась не упоминать как о заживающей ране. Новый муж Нины был  мастером в своём деле и очень востребованным, поэтому его с семьёй пригласили работать в ЮАР. Вскоре они собирались уехать из СССР.

Это новое Нинино счастье окончательно отняло у Володи надежду изредка видеть любимую и быть ей хоть чем-то полезным. После отъезда Нины за границу, он потерялся окончательно, стал пить, ушёл из театра, чтобы ничего о ней не напоминало, развёлся со второй женой, разменял свою двухкомнатную квартиру, оставив жене и ребёнку жилплощадь. Себе выменял комнату в коммуналке. Стал опускаться всё ниже. Мне мои бывшие коллеги рассказали, как однажды его окрутили мошенники, он продал комнату, жил в подвалах, бродяжничал, пил, и однажды в подвале закончил жизнь - его убили. Володе было немного за сорок. Никто не знает, где его могила. Да и хоронят ли бомжей?

Однажды, когда мы с Володей ещё были близки, я спросила его:

- Хотел бы ты уехать из СССР?

- Я не смог бы жить, где не говорят на русском языке.

Да, в питерских подвалах на русском матерном говорят неплохо.

Драматург пережил актёра на несколько лет. Памятник ему отгрохали на Волковском кладбище что надо.

Мораль сей басни такова: мужчина непременно погибает, когда его оставляет любимая женщина. Об этом надо знать и помнить.