Кристина Линдберг и ее бааальшой такой прибор

Моей любимой Елене Ландер

Начитавшийся  " Огонька " Коротича Толик не стал приобретать на барахолке пальтишко серенькое и столь же серенькую кепчонку, игнорируя демобилизованного со всех фронтов Шарапова, но свихнулся. Тут же и напрочь. Махом и быром, осознав всю бесчеловечность людоедского советского режима коммунизьмы для всех, вне зависимости от личных пожеланий масс трудящихся, как будто до чтения зубодробительных разоблачительностью статей этот самый Толик вовсе не сталкивался с действительностью, хотя бы просто шарахаясь по улицам, не видел уё... ности казенной архитектуры и пустых полок магазинов, не замечал сереньких сограждан, то ли раздетых, то ли одетых совершенно непотребно и безвкусно, не знал о существовании чорного рынка, где за непредусмотренную государством цену можно было купить все, любой дефицит, ставший словом - символом, логосом Иоанна Богослова, в общем, никто ни х... я не знал. Как немчики после сорок шестого, когда сионистский трибунал в городе партконференций и факельных шествий раскрыл бесстыжие, затянутые бельмами зенки просто чотко и твердо выполнявших приказы двуногих, даже не ставивших перед собой простейший вопрос соответствия полученных приказов с установками совести, имеющимися у всех представителей вида хомов и сапиенсов, даже лютые разбойнички артиллерийского графа, ухойдакав старичка - странника за ради Бога, не стали пожирать обнаруженный при шмоне его котомки кусочек засохлого сала, потому пост. Совесть, моя рыженькая прелестница, нечто такое по О. Генри, что сидит глубоко внутри каждого и время от времени направляет носителя по той или иной дороге. Человеку может казаться, что это он сам выбирает дорогу, но мудрый пьяница зрил в корень всех бед и ситуаций, именно наш ежесекундный выбор и определяет все на свете, ты можешь насиловать детей или выхаживать немощных, ты можешь пнуть пса или погладить по голове осужденного на казнь бандита, повернуть налево или направо, а можно ведь вообще оставаться на месте, пустив узловатые корни, что пробьют асфальт, нарушая работу подземных жителей и всяких коммуникаций, встать твердо, как свая, являя изумленному миру патриотизм местного разливу, назвавшего рабов, не имевших права сбежать от хозяина, истинными патриотами, гонимое на убой пушечное мясо - еврейскими десантниками Ашхабадского фронта старушонки Нины Ургант, еще раз показавшей всю подлость собственного племени, вечно подвизавшегося в обслуге и на прихвате, готового облизывать и Гитлера, лишь бы капали преференции, позволяющие существовать немножечко иначе, нежели всегда бьющееся за просто физическое выживание большинство. Совесть, опять же. Кто - то из тех же граждан евреев, упоминаемых коалой столь часто лишь по причине нелюбви автора к тщательно пестуемым мифам, есть же устойчивая байка о невероятном уме и креативности евреев, хотя наименованы так тривиальные приспособляемость и подлость, привитые тысячами лет эволюции гонений и преследований по религиозно - иудейскому, расово - племенному, а на самом - то деле много проще : по принципу ненависти, замешанной на зависти, к негодяям и подонкам, набивающим карманы во времена всеобщих бедствий и катастроф, и составляющих листуар пур лямур нашей общечеловеческой цивилизации, вот эту байку коала по мере своих скромных, в плане литературных дарований, способностей и возможностей постоянно развенчивает, изгаляясь и глумясь над демонстрируемыми перед всеми, кто хочет видеть и слышать, тупостью, скотством и невежеством того самого племени. Если бы сложился миф, в котором вместо евреев были бы, скажем, гуроны или племя симба, то точно так же автор раздевал бы догола уже их, являя изумленному выпученностью глаз зрителю - читателю убожество якобы богоизбранных, сказать короче, все люди разные, но объединены неким потолком возможностей нашего вида, нет и не может быть какого - то опричного от остальных этноса, общность психофизиологических характеристик, пусть и разделяя вшу с блохой, но все же не просто так помещает их всех вкупе с мандавошками в подранжир кровососущих гадов, так и коала, обычно миролюбивый и наслаждающийся проявлениями красоты, обнаруживаемой на фотках кроссдрессеров, в приподнятой невинно юбке красивой женщины, в плавных обводах кузова типа седан какой машины или небрежно парящем на восходящих потоках раскаленного воздуха коршуне, высматривающем зазевавшуюся мышь или лежащую падаль, откушав кои, коршун продлит себе жизнь, скорее всего, и не задумываясь над иллюзорным смыслом оной, это прерогатива человека. Думаю, что природа или Создатель немало повеселились и продолжают веселиться, видя нелепые попытки человека разгадать тайну жизни, всего - то простенько упакованную в ДНК, не несущую никаких духов и прочей идеалистической хренотени, выдуманной от нескончаемого ужаса перед концом, ожидающим реально всех. Надо быть викингом или самураем, дремлющим в седле монгольским пастухом, сибирским отшельником, сирийским монахом - пустынником, чтобы просто не думать о таковском - то, приняв бренность, тщетность и суету именно как бренность, тщетность и суету, не наворачивая излишних напластований философий и теорий, живя только и лишь эту конкретную минуту, не заглядывая далее, даже не пытаясь предусмотреть будущее или поминать прошлое, ибо ( шикарное словечко ! ) прошлое уже ушло, а будущее еще не пришло, есть только здесь и сейчас.

Так вот, возвращаясь к Толику из первого абзаца ( см. выше, курсив мой ), блистательно исполненному одним из моих наилюбимейших киноактеров Александром Башировым, он свихнулся. Свихнулся по - особенному, смею предположить, что все сумасшедшие спрыгивают с ума по - своему, индивидуально, кто - то торчит перед экраном тиви, разбираясь в истоках армяно - азербайджанского конфликта, кто - то дрочит в тачке, рассматривая коротенькие юбки школьниц из предыдущей, приносящей дань уважения тяжеловесам ( ах, какой пассаж ! Шикарная грудь и штанга - что может быть лучше для человека, чтобы спокойно встретить старость ? ) мирового кинематографа, а кто - то, обосравшись и уйдя из очень большого спорта многомиллионных рекламных контрактов, не может на все свои по - сути добытые мошенническим путем миллионы прикупить на грош пятаков никчемушную сказочку коалы, не способен просто привлечь внимание автора, погрузившегося ( давно ) в игру разума с единственной из оказавшихся достойным. Я уже упоминал, что был весьма изумлен, обнаружив адресата этой любящей просто красивых товарищей женщин сказочки именно единственной из достойных. Красотка Тицкая, конечно, тоже заслуживает легкого преклонения перед творческой личностью, кем она, вне всяких сомнений, является, но вот вам интеллектуальный пинг - понг, демонстрируемый всего лишь экс - телеведущей и небольшого калибра начинающей киноактрисой итальянского кино, нравящегося мне, ежели, разумеется, исключить политикана Дамиани, бездаря Феллини и прочих антонион новейшей и моднейшей волнишки, ассоциативно схожей для автора с опийно - кодеиновой волной от поясницы и до головы, будто ползут по тебе мураши, щекоча и обещая нечто такое, чего не раздобыть иными путями, хотя и есть медицинский опыт Европы и наконец - то образумившихся Штатов, выписывающих докторами рецепты на абсолютно легальное приобретение в аптеках марихуаны, приносящей куда как менее вреда здоровью, нежели традиционные никотин или алкоголь, убивший народцу в разы и на порядки побольше, но сравнивать несравниваемое априори - муветон, это как прикидывать в уме количество жертв от необоснованного применения законно приобретенного и хранимого огнестрельного оружия с количеством жертв автокатастроф. Думаю, это только руссиянским властям может прилететь в пустые бошки просто запретить обычным людям пользоваться автомобилями, наши российские власти отвеку отличаются умом и сообразительностью креатива ( порукой - ничтожно - говенный пиар блевотного журнальчика Кристиной Потупчик, например), будто породила всех начальствующих на Руси единая и неделимая мамка. Ева, наверное, Саваофовна или Адамовна, это кому как удобнее, в конце концов, ребро и кадык - вещицы или штучки разные.

Опять возвращаясь к Толику, скажу, что свихнувшись, он не просто стал подсчитывать количество жертв и пролитой крови, вычислять километраж не ведущих никуда трасс и каналов, а стал ложить. С прибором. С бааальшим таким прибором, как он сам характеризовал свое поведение, просыпаясь под скорбный басок Левитана, повествующего о Чейнстоксе, рассуждая за столом о коллективизации и Второй мировой бойне, почему - то до сих пор в мировой истории разделяемой с Первой или Великой, хотя это была одна война, просто притухшая на несколько десятилетий, как вот притухали же до этого Столетняя или Тридцатилетняя, для удобства историков вобравшие в себя многие и многие хоть какими краями взаимосвязанные причинами конфликты и стычки, с такой точки зрения, кстати, можно вообще всю письменную историю человечества наименовать Одной Единой Нескончаемой Войной. И лишь от совести каждого отдельного человека зависит самое простое : поддерживать вообще любую войну или нет, участвовать в убийствах таких же точно двуногих или принципиально ложить. С прибором. Бааальшим таким. Как моя влюбленность в рыжую и грудастую, навеки очаровавшую меня простейшим приемом невинной демонстрации белейших трусиков всем страждущим людям доброй воли.