Дневник плохой девочки. Глава Девочки эротика онлайн

«Я призываю тебя, о разящая метко Геката... »

Первым проснулось Счастье. Оно окутало мир, прогоняя остатки вчерашних забот и не подпуская нынешние планы. Алиса проснулась следом, вынырнув из ночных грёз в мир звуков. Мягкий шелест деревьев на ветру, отдалённый собачий лай, жужжание залетевшей непонятно откуда мухи бережно нарушали особую, звенящую тишину. Маятник сознания качнулся в обратную сторону, и звуки начали тускнеть, погружаясь в дали девичьих снов.

– Ку-ка-ре-ку, – внезапно разнеслось по округе, отгоняя дрёму прочь. Петух горланил где-то далеко, на другом конце деревни, но Алисе показалось, что крик раздался над самым её ухом и персонально для неё.

– Я в деревне, – наконец-то осознала она, уловив запах разогретых солнцем, пропитанных временем брёвен. Всё сразу стало на свои места: вчерашний приезд, радость встречи с родителями и посиделки до утренней зари. Год жизни (уже взрослой, между прочим), универ, сессия, подруги, личная жизнь за исключением девичьих секретов уместился в два часа разговоров. Но даже этот наполненный эмоциями вечер казался сейчас эпизодом, пунктиком прошлого, осколком чьих-то переживаний, впечатлений, признаний и прочих воспоминаний.

– Странная эта штука – время, – подумала она.

– Странная эта штука – жизнь, – подумала бы она, будь чуть постарше.

Вздохнув, Алиса по-кошачьи потянулась, едва дотянувшись пальцами ног до спинки старинной кровати. Тело гудело от переполнявшей энергии и требовало немедленно им воспользоваться. Но Алиса не торопилась и нежно, словно впервые, погладила себя сверху вниз: от обиженной на перину груди до упругих бёдер. И, почувствовав привычные утренние бабочки в животе, осталось довольна.

Она пребывала в том блаженном состоянии, в котором просыпаются дети у себя дома в выходной. Причём неважно, сколько им лет. Главное, чтобы было одеяло, которым можно укрыться с головой, и целая жизнь впереди. Короче говоря, ей вставать не хотелось вовсе.

Кто-то может возразить, что это не вовсе счастье, а лень. И что безнравственно валяться в кровати так долго. Но лень – это не порок, а состояние души. Поэтому что бы некоторые не говорили и не завидовали, а душе виднее: что хорошо, а что – плохо.

За стеной послышался тихий, неразборчивый разговор родителей, и Алиса почувствовала себя самой счастливой. Когда родители несколько лет назад решили купить деревенский домик, она была против. Жить в деревне постоянно родители не планировали, а для отдыха есть много мест поинтересней. Но побывав здесь однажды, она почувствовала, как её невольно тянет сюда вновь и вновь. К белым берёзам, устремившим в небо свои курчавые головы, к аромату и разноцветью лугов, к запаху свежескошенной травы, к искрящейся солнечными бликами речке, свежему молоку и вкусным маминым пирогам.

Судя по интонации, родители явно о чём-то спорили, впрочем – недолго. Побубнив немного, голоса стихли. В спорах неизменно побеждал папа, но удивительным образом в итоге всегда получалось по-маминому. Алиса, наверное, ещё долго так лежала, мечтательно разглядывая потолок, если бы не хлопнувшая входная дверь и звук автомобильного двигателя. Она спрыгнула с кровати и босиком через сени побежала к выходу, но пока путалась с замком, родители уехали, оставив напоследок колею примятой травы да сладковатый запах выхлопных газов.

.

Полежав ещё немного, Алиса встала окончательно. Стараясь не смотреть наверх, в сторону бездонной темноты сеновала, она прошмыгнула в горницу и прислушалась. Вокруг царили тишина и радость. Выбрать для ночлега чулан было её решением. Отдельная комната недалеко от родителей создавала иллюзию безопасности и комфортной независимости.

Но сейчас, когда родители уехали, осознание вынужденного одиночества и того, что она осталась в доме хозяйкой, наполнило её ответственностью напополам с робостью. Независимости сразу стало как-то слишком много. Остаться одной здесь, в доме или в бездушных стенах квартиры в окружении соседей, не одно и то же. Дом живой, от него можно ожидать чего угодно. Алиса на всякий случай заперла дверь в горницу, чего раньше никогда не делала. И вспомнила про Игоря, решив позвонить ему позже. Не потому, что не соскучилась или не хотела с ним разговаривать, просто дала ему ещё одну возможность позвонить первому.

Приготовленный завтрак стоял посередине массивного дубового стола, заботливо укрытый светло-серым льняным полотенцем. Чувствовалась заботливая мамина рука. Родители постарались максимально сохранить старинную обстановку, дополнив её городскими удобствами и необходимой бытовой техникой. Рядышком с графином сока белел написанный папиным подчерком прямоугольник записки:

– Привет, соня. Нам нужно уехать в город на несколько дней. Надеюсь, что ты об этом не забыла. Перед приездом обязательно позвоним. Будь умницей. Родители.

И ниже мамина приписка:

– PS. Решили тебя не будить. Каша и молоко в холодильнике. Целуем.

– Верно. И как я могла забыть? – Алиса вспомнила про неотложные дела, о которых говорил вчера папа. Значит, случилось что-то действительно важно, если они решили уехать. Папа никогда бы не оставил её одну в деревне. Хотя в эпоху мобильного интернета и сотовой связи человек останется один только если сам этого захочет.

– Решила стать самостоятельной – будь ей, – скомандовала Алиса самой себе и решительно открыла дверцу холодильника. За ближайшее будущее она могла не волноваться, еды хватит на пару недель с запасом, да ещё и останется на отпраздновать приезд родителей.

Не прошло и десяти минут, как завтрак был готов. Первый день самостоятельности – это всегда праздник, и распределять продукты на неделю она не стала. На столе оказалось всё и сразу, благо его размеры это позволяли. Аппетит на свежем деревенском воздухе у Алисы становился просто волчий.

Но стоило ей запустить ложку в аппетитно дымящуюся кашу, как ей послышался стук. Алиса поставила любимый трек на паузу и прислушалась. В доме было по-прежнему тихо.

– Показалось, – подумала она и вновь включила музыку. Однако, звук повторился.

Похоже кто-то настойчиво стучал в окно. На этот раз стук раздавался совершенно отчётливо, даже сквозь звуки промелькнувшего музыкальной кометой дабстепа.

Алиса медленно поставила на стол чашку дымящегося кофе. В гости она никого не ждала, и это точно не родители. У них был ключ, и они наверняка позвонили бы перед приездом. Подойдя к окну, она осторожно приподняла занавеску, но никого не увидела. За окном царил летний деревенский полдень, томный от жары и в меру пыльный. Перед домом никого не было, разве что несколько коров в отдалении флегматично объедали листву молодых придорожных лип в компании неспешно шедшего к речке гусиного выводка.

Внезапно что-то чёрно-алое возникло перед её лицом. Прямо в окно, глаза в глаза на неё смотрело нечто невообразимо ужасное. Отделявшее их хрупкая прозрачность стекла казалась настолько тонка, что Алиса, побледнев, вскрикнула и отскочила назад. Прижавшись щекой к стеклу, словно что-то выискивая в глубине дома выпученным глазом, на неё смотрела жуткая взлохмаченная физиономия. Только рыжая борода и синяк под глазом придавали этому исчадью ада нечто человеческое.

– Эй, хозяева, – сиплым голосом прохрипел незнакомец, – есть кто дома?

Из угла рта, спекшегося чем-то белым, показалась тягучая мутная капля слюны, чтобы, немного повисев, прилипнуть к нижней губе. От его дыхания стекло запотело сизым и ненадолго прикрыло нижнюю часть этой мерзости.

– Молоко будем брать аль нет?

И, не услышав ответ, демонстративно хмыкнул, оскалив грязно-коричневый ряд зубов. Негромко поругиваясь и бормоча что-то невразумительное, пастух набросил на правое плечо рукоять кнута и медленно пошёл вдоль деревни. Атакуемые мухами коровы лениво поплелись вслед.

– Надо будет позвонить папе, – приходя в себя от пережитого решила Алиса. – Или Игорю. А лучше им обоим.

Завтрак был безнадёжно испорчен. Кое-как поев и вымыв посуду, Алиса достала телефон и задумалась. На дворе по-прежнему светило солнце, щебетали птички, а она почти успокоилась и даже принялась корить себя за трусость. Но страх не ушёл, а затаился где-то глубоко, напоминая о себе лёгким беспокойством и явно поджидая удобный момент чтобы напомнить о себе. Ночь обещала быть бессонной и беспокойно-долгой.

Внезапный телефонный звонок заставил её вздрогнуть. Кто-то вновь с его помощью бесцеремонно вторгается в чужую жизнь. Впрочем, не в этот раз.

– Привет. Как дела? Чем занимаешься?

Спокойному и рассудительному голосу Игоря она была особенно рада.

.

Они познакомились в институтской кафешке. Суперпрестижный вуз, где они учились, диктовал свою волю. Студенты учились здесь как на подбор: из приличных семей, с хорошим английским и обеспеченным будущим. Участвовать в перманентной ярмарке тщеславия Алисе было непросто, да она особо и не старалась.

– Лучшее – враг хорошего, поэтому излишний перфекционизм вреден, – сказал папа и

Алиса с ним согласилась.

Самовыражаясь внешне, в угоду престижу и имиджу, многие теряли себя. Многие, но не все. Игорь внешне выглядел обычным парнем: симпатичный, серьёзный и без занудства. Но он излучал такую внутреннюю силу и спокойствие, словно давно понял этот мир и все его секреты. Пообщавшись с ним, невольно хотелось называть его по имени-отчеству. Это потом, когда они познакомились ближе, она узнала про Кастанеду, ЧСВ и прочее. Именно тогда у неё открылись глаза на политику и политиков, которые в угоду чувству собственной важности сжигали в топке истории целые поколения. Короче говоря, Алиса влюбилась, возможно не окончательно, но уже бесповоротно.

Ничего не поделаешь, такова была её свободолюбивая натура. Она хотела всё и сразу, а чрезмерная активность порождала хаос. Порой ей было сложно разобраться чего она действительно хочет и хочет ли вообще. У Игоря всё было по-другому. Он всегда чётко понимал, что сказать и как следует поступить. А главное, и это самое обидное, часто настаивал на этом. Алиса иногда противилась, но в итоге Игорь поступал по-своему и в итоге неизменно оказывался прав. Словно он лучше её знал, что ей – Алисе – самой действительно нужно.

А ещё ей никогда не было с ним скучно. Для девушки это важно.

Даже если у них ничего не получится, что было бы обидно, печально и грустно, опыт общения с противоположным полом навсегда останется при ней. В силу возраста Алиса ещё не наигралась в отношения. Её опыт ограничивался Игорем, интернетом, перешёптываниями с подружками и папиным примером. Гаджет под названием «Мужчина» в её представлении имел три кнопки: еда, секс и внимание, а ещё лучше – восхищение или обожание. Кроме того, им – мужчинам – требуется разнообразие. С этим было сложнее, и Алиса пока не разобралась. Но трудностей она не боялась, её саму привлекало всё новое. Удивлять других несложно, если способен удивляться сам.

Все эти сложные процессы – мыслительный, чувственный и эмоциональный – существовали в ней одновременно, причудливо вплетаясь в их с Игорем взаимоотношения. Тем не менее, встречались они уже больше двух лет, что по нынешним меркам достаточно большой срок чтобы вызвать зависть некоторых подруг и не краснеть перед родителями.

– У меня всё хорошо, – с ноткой грусти ответила Алиса, после того как, не получив ответ, вновь поинтересовался Игорь. Как она и рассчитывала, её словам он не поверил. Выждав драматическую паузу, Алиса поведала душераздирающую историю в стиле Тарантино. Перекошенное лицо пастуха настолько запечатлелось в памяти, что чёрный юмор получился искренним и предельно реалистичным.

Её рассказ Игорь воспринял на удивление всерьёз и, узнав, что родители вернутся нескоро, сразу предложил приехать. Алиса была не против, и даже наоборот. Она бы сильно удивилась, не предложи Игорь свою помощь. Так что вздохи и драматические паузы в разговоре были вовсе необязательны, но куда же без них. Тем более, что случались они как-то сами собой, непроизвольно.

Алиса не считала себя трусихой и не была склонна драматизировать утреннее происшествие, но оно послужили удобным поводом встретиться. Они не виделись несколько дней, Алиса успев соскучиться, никогда бы в этом не призналась. Тем более, что жизнь деревне порой бывает скучна, а скучать вдвоём всегда веселей.

.

Наступил вечер, удлинив тени, а вместе с ними увеличивая и Алисины страхи. Голова превратилась в мыслеловку, с которую лезло чёрт-те что, мутируя в безуспешных попытках оттуда выбраться. Становилось тревожно. Как назло, поднялся ветер и, завывая в печной трубе, наполнил дом скрипами, стуками и прочими непривычными городскому уху звуками.

И вот, наконец, рассекая светом фар густоту скопившегося в низинах тумана, вдали показался автомобиль. Алиса, как и подобает, с бьющимся сердцем прильнула к окну, в надежде поскорей увидеть суженого. Так поступали девушки за сотни лет до неё и наверняка будут делать после, пока не исчезнут окна. Разбудив полусонную деревню бодрым звуком двигателя, машина деловито объехала все лужи напополам с ухабами и остановилась у Алисиного дома.

Отбросив никому не нужные предрассудки и прочую городскую шелуху, она, утопая по щиколотку в росе, выбежала навстречу Игорю и бросилась ему на шею. Игорь, не ожидав такого бурного проявления чувств, опешил. Две объёмные сумки, которые он держал на весу, чтобы не намочить, провисев пару секунд, глухо шлёпнулись в мокрую, словно губка, траву. Он обнял Алису и прижал к себе, почувствовав тепло её тела и стук отчаянно бьющегося, наполненного жизнью сердца. Все хлопоты, дорожные пробки, накопившаяся за день усталость не стоили и сотой доли этого мгновенья.

– Люблю, – непроизвольно вырвалось у Игоря. Голос его беспомощно дрогнул, но Алиса, опьянев от счастья, этого не заметила. Они и раньше объяснялись друг другу в любви, но это выглядело как-то по-детски несерьёзно, понарошку, словно в игре, названной кем-то «Любовью».

Любовь – это наркотик. Однажды познав её, невозможно остановиться ни человеку, ни Богу, ибо созданы мы по образу и подобию. Познавая себя через любовь человек познаёт Бога.

Так бы, наверное, они и стояли, обнявшись, если бы не заставший врасплох, непонятно откуда появившийся дождь. Словно завидуя влюблённым, шквал окатил их первыми, самыми крупными каплями, ненадолго разлучив и прогнав домой. Налетевший следом короткий ливень лишь намочил листву и уже сырую от росы траву и, не пролив как следует землю, легкомысленно улетел прочь.

Тем временем на улице стемнело окончательно, и деревня погрузилась в заслуженный покой, нарушаемый разве что редким, нестройным лаем собак да скрипом фонарей, попрятавшихся в кронах разросшихся вдоль улицы деревьев словно огромные жёлтые светляки.

Дома было тепло, сухо и уютно. Игорь приехал не с пустыми руками, и содержимое сумок немедленно перекочевало в холодильник. Тот недовольно крякнул, но выдержал. Теперь о еде Алиса могла не беспокоиться, продуктов на двоих оказалось вполне достаточно.

– А если что-то закончится, закажем доставку, – здраво рассудила она.

Еду сейчас не доставляют разве что в космос, но и это вопрос времени. Она мысленно представила весёлого таджика в скафандре с розовым рюкзаком за спиной, рассекающего по орбите на реактивном велосипеде и улыбнулась.

Пока Алиса готовила ужин, позвонили родители. Услышав её жизнерадостный голос и узнав о приезде Игоря, они успокоились и решили с возвращением повременить, справедливо полагая, что личная жизни дочери сейчас важнее проявления родительских чувств.

Тем временем Игорь осмотрел дом и остался доволен. Двери крепкие, дубовые. Окна хотя и без решёток, как принято в деревнях, зато с надёжными запорами. Он был здесь впервые и разглядывал дом с любопытством первоклассника на первой школьной линейке. Чулан понравился ему ещё больше. Окошко здесь было крошечное, с милой аккуратной занавеской в цветочек. Через такое и воздух пройдёт, и никакой злоумышленник не пролезет.

Её огромная кровать бережно приняла их обоих. Дальнейшее Алиса запомнила смутно. Прижавшись к тёплому плечу Игоря, она уснула, доверив ему себя и их общее будущее. Где-то в глубине дома скрипнула дверь, но они этого уже не услышали. Они беззаботно уснули. Воистину люди счастливы в своём неведении.

.

Ничто не может сравнится с восхитительным утренним сексом. Когда нежные поглаживания переносят в мир грёз, вновь и вновь возвращая обратно, пока оба этих мира, слившись воедино, не взорвутся ослепительным фейерверком всепоглощающего оргазма. Заблудившись в лабиринте наслаждений, сложно найти выход. Помог Игорь. Он сделал всё правильно, и Алиса, изогнувшись всем телом, вскрикнула, не в силах сдерживать переполняющие её чувства. Томительные спазмы удовольствий, плавно затихая, ещё долго не отпускали её трепещущее тело, распуская внизу живота жаркий цветок неги.

Любовь и нежность переполняли Алису, но сделали её беззащитной. Остаться сейчас одной для неё казалось немыслимым. Её руки, скользнув по мускулистой спине Игоря, опустились на его упругие ягодицы и изо всех сил прижали их к себе. Они слились воедино и не было в мире сил, способных разлучить их. Одержимый страстью, Игорь все сильнее и глубже проникал в неё. Охватившее его возбуждение вновь передалось Алисе. Что-то животное проснулось в ней, сплетая их тела в безудержном танце любви. Она превратилась в самку, инстинктивно отдающую себя одержимому страстью самцу. Нечто огромное бесконечно терзало её лоно, не отпуская, смешав боль, страх, стыд, кайф, похоть в терпкий коктейль любви. Казалось, это безумие будет длиться вечно. С каждым движением Игоря они становились всё ближе, ближе и ближе. Внезапно он замер, вскрикнув, и горячая лава, пульсируя, растеклась внутри Алисы жидким, трепещущим жаром.

Всё закончилось, но они ещё долго лежали молча, обнявшись, опьянённые друг другом, пока угасающее возбуждение и голод не позвали их в реальность. Утро превратилось в день, а завтрак – в обед, но им это было безразлично. Стоит ли расстраиваться из-за пары часов если впереди целая жизнь?

Алиса порхала по кухне. Для любимого мужчины женщина готова на многое, даже мыть посуду, стирать и готовить. Домашние дела из нудной рутины превращаются в заботу, которую ты даришь любимому. И не оттого, что так надо, а потому что хочется, то есть от избытка чувств. Вот.

Остаток дня они провели на речке, плавая и нежась в лучах скупого среднерусского солнца. Сегодня, на оранжевом речном песке Алиса чувствовала себя особенно, по-взрослому счастливой. Детское счастье хрупкое, какое-то игрушечное и вечно от кого-то зависит, а её счастье – настоящее и создала она его сама.

– Похоже это лето будет самым лучшим в моей жизни, – подумала Алиса, поглядывая на стайку деревенской ребятни, весело резвящихся на мелководье.

– Игрек, – позвала она Игоря, увлечённо мнущего смартфон. Алиса любила под настроение переиначивать его имена на разный лад. Она вдруг вспомнила, что мужчинам нужно уделять внимание. И чем больше, тем лучше.

– А, – ответил Игорь, не отрываясь от гаджета.

– Ну И-го-рь, – она язвительно ткнула его пальчиком в бок.

– Слушаю, – ответил Игорь серьёзным тоном и отложил смартфон в сторону. Этим он хотел демонстративно показать Алисе, что она для него важней.

– Игрек, Игрек, я твой Икс, – продекламировала Алиса и прыснула от смеха.

Игорь шутку оценил. Исчерпав скользкую тему хромосом, они перешли на универ. Обсуждать приключения тамошних обитателей можно бесконечно, особенно если у вас уйма общих знакомых.

– Ты помнишь, как мы познакомились? Наше первое свидание? – неожиданно спросила Алиса.

– Наше первое что? – Игорь сделал вид, что не расслышал.

– Наше первое всё...

– Всё? Конечно, помню, – его лицо озарила довольная улыбка. – Это было у меня на квартире под Новый год. Ты тогда ещё...

Возмутившись, Алиса не выдержала и набросилась на его, молотя кулачками и приговаривая:

– Ах вот ты как... Вот тебе, получай...

Игорь, смеясь, сколько мог уворачивался от её шутливых ударов, но не выдержав напора, сбежал купаться. Алиса улыбнулась ему в след, торжествуя победу. Она прекрасно помнила тот самый Новый год. Девушки такое не забывают. Игорь тогда был особенно обаятелен и настойчив, а она так наивна. То есть, невинна. Тогда-то всё и случилось.

С тех пор многое изменилось. Жизнь окончательно раскрыла свои тайны, разменяв детское простодушие на взрослый цинизм. Алиса быстро взрослела. Словно на распродаже в модном магазине, она азартно примеряла на себя образы хулиганки, студентки-отличницы, заботливой подруги, истерички, непослушной дочери, страстной любовницы, стремясь найти подходящий. Но все эти игры, как правило, заканчивались ничем. Приходилось носить то, что попрактичнее и уготовано судьбой.

Но сейчас можно было расслабиться и ни о чём не думать. Вокруг лето, солнце, огромное голубое небо и любимый мужчина рядом. Стремиться некуда, а значит можно наслаждалась бездельем. Её тело ещё помнило сегодняшнее утро и вибрировало тонкими, едва уловимыми спазмами удовольствий. Ей было так хорошо, что даже стало чуточку стыдно. Словно кто-то посторонний давно за ней наблюдал и наконец уличил в чём-то постыдном. Капелька дёгтя в монаде тайцзы разрасталась, усиливая тревожность. Шли минуты, а ощущение постороннего присутствия не покидало. Это становилось всё более невыносимо.

Алиса растерянно огляделась по сторонам и почувствовала чей-то тяжёлый неприятный взгляд из глубины густых, окружённых камышом прибрежных кустов. Подул ветер, сменив узор ветвей на ещё более запутанный, и видение исчезло.

– Показалось, – с облечением подумала Алиса, вглядываясь в мерцающие зелёным заросли.

– Погода хорошая. Пойдём погуляем? – предложил подошедший Игорь, вытирая голову полотенцем. – Я нашёл на опушке поляну с земляникой.

– Нет, – беспокойно ответила Алиса, – лучше вернуться домой.

.

Следующая ночь прошла менее романтично. Игорь почти сразу уснул, а Алиса ещё долго лежала, прислушиваясь к себе и каждому шороху в доме. Сон не приходил. Она тщетно пыталась понять причину своего беспокойства. Волнение шло откуда-то изнутри, без очевидной на то причины. Оно явилось нежданным и непрошенным, как лиса к зайцу из одноименной сказки. Попросилось к спокойствию на ночлег и выгнало его прочь.

– Всё будет хорошо, это просто мысли, – утешала она себя, впрочем, без особого успеха.

Промучившись полночи, она лишь под утро провалилась в короткое забытье, беспокойно вздрагивая от каждого прикосновения. Поэтому, настроение утром у неё было «так себе».

Игорь проснулся первым и сам приготовил завтрак, разбудив Алису запахом свежеприготовленного кофе. Удивительно, но запах подействовал на неё гораздо эффективнее бессмысленных аффирмаций. Утренние хлопоты разноцветной мозаикой дел раскрасили серость прошлой ночи, отвлекая от дурных мыслей, которые провоцирует безделье.

Внутреннее беспокойство постепенно просачивалось наружу и растворялось в суете окружающего мира. Жизнь продолжалась. Игорь сосредоточенно отстукивал на клавиатуре ноута азбуку Морзе, удалённо подключившись к офису. По его серьёзному лицу Алиса поняла, что мешать ему не следует и лучше оставить в покое. Помимо учёбы Игорь устроился на работу, хотя был из обеспеченной семьи и в деньгах не нуждался. На вопрос Алисы «Зачем тебе это нужно? » он лишь загадочно улыбался.

Читать не хотелось, и Алиса решила узнать, чем живёт мир в целом и её знакомые в частности. Профили в соцсетях давно превратились в залипательные Тамагочи, поскольку внимания требовали много, а удалить их было жалко. Конечно, можно обойтись и без них, но жизнь тогда станет какой-то неполноценной. Ведь интернет – это окно в иной, интересный мир, где всегда что-нибудь происходит.

– Кстати, про окна. Интересно, на кого это Игорь так загляделся?

В комнате установилась подозрительная тишина. Алиса отложила смартфон и посмотрела на Игоря. Он, действительно, перестал печатать и задумчиво смотрел в окно. Проследив его взгляд, она увидела проходящих по улице деревенских девушек. Понимая нехитрую мужскую природу, ей следовало воспринимать это спокойно, но она не выдержала и, преисполненная возмущением, приготовилась дать Игорю грозную отповедь. Но не успела, он начал первым:

– Как странно всё устроено. Женская привлекательность, например. Она мимолётна, словно аромат цветка. Вначале она привлекает мужчин, овладевает ими. А потом начинаются быт, женские претензии, упрёки, рваные колготки и разговоры с мамой. Магия красоты исчезает за ненадобностью. Извини, это не про тебя, конечно.

Алиса оторопела. Раньше она никогда не воспринимала себя субъектом философских обобщений. Ей стало интересно, откуда у Игоря такие глубокие познания женской натуры: абстрактно-теоретические или, не дай бог, из жизненного опыта? Игорь смутился, но также задумчиво продолжил:

– Зато это даёт женщинам шанс.

– Шанс для чего? – удивлённо спросила Алиса.

– Шанс для всего...

Повисла пауза. Алиса недоумённо посмотрела на Игоря, но долго так не выдержала, и они дружно прыснули от смеха, от души радуясь даже не самой шутке, хотя и ей тоже. Главное, что они вместе, рядом, на одной волне, а значит никому ничего не нужно объяснять.

.

Похоже Игорь пошёл по пути классиков, и размеренная деревенская жизнь настроила его на философский лад.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил он Алису, закончив дела. – Здесь, в доме.

Алиса задумалась.

– Ну... Сложно сказать. С родителями мне радостно и спокойно. Если я одна, то беспокойно. Когда я с тобой, мне... Это зависит от тебя... И от меня тоже.

– Нет, ты описываешь ситуации. Фильмы бывают разные, а кинотеатр – один. Как ты чувствуешь Дом?

Алиса закрыла глаза и постаралась почувствовать Дом и себя в нём. Вначале отвлекали посторонние звуки, потом им на смену пришли назойливые мысли, прогнать которые было нереально. И вот когда она устала и перестала с ними бороться, они исчезли сами. В образовавшейся пустоте досталось только ощущение присутствия и какой-то тягучей недосказанности. Будто открыла совершенно новую коробку конфет, а в ней одной не хватает.

– Я почувствовала... тайну, – негромко, но уверенно произнесла Алиса. Она сама не ожидала такой ответ, хотя своим ощущениям доверяла абсолютно.

Игорь утвердительно кивнул.

– Ощущение тайны с примесью авантюризма. Оно не покидает меня с тех пор, как я вошёл в дом.

Куда сегодня пойти – в лес или купаться – разыграли на «Чи-чи-чи». Алиса выиграла, и они стали собираться на речку. Чтобы переодеться она зашла за ширму, совершенно упустив из виду большое зеркало на стене. Непонятно как это получилось, намеренно или случайно, но, раздевшись, Алиса увидела в зеркале довольную физиономию Игоря.

Прикрыв грудь, она возмущённо швырнула в него тапкой, прогнав с выгодной позиции. Игорь увернулся и со смехом удалился в соседнюю комнату. И правильно. Видеть её голой можно было лишь тогда, когда она сама этого захочет.

– Впредь буду более осмотрительной, – скромно решила она, осознавая собственную сексуальную привлекательность.

Но было уже поздно. Мужское либидо похоже на воздушный шарик. Оно раздувается внутри мужчины пока женщина невольно или намеренно не уколет его шипом своей привлекательности. И тогда «бах», шарик взрывается, окатывая женщину взрывной волной сексуальности.

Стоило им выйти из горницы в прохладные от полумрака сени, как Игорь тут же обнял её, прижав к стене и не позволяя выбраться из крепких объятий. Он настойчиво и жарко целовал её в губы, шею и куда-то там ещё. Алиса неуверенно попыталась высвободиться, но уступила. Не выдержав внезапного напора, она «поплыла», покачиваясь на волнах наслаждения. Каждое прикосновение заставляло её вздрагивать от удовольствия, томительно ожидая следующего, ещё более чувственного. Руки Игоря скользнули вниз, под ставший таким неудобным удобный купальник. Возбуждение нарастало. Алиса более не хотела сопротивляться, отдавшись процессу и Игориным рукам.

Рядом, словно нарочно оставленная кем-то, стояла лестница на сеновал.

– Полезли наверх, – прошептал Игорь и потянул её туда, в его тёмное чрево. Здешний чердак Алиса недолюбливала за его грозно нависающую мрачность, но отказаться уже не могла.

– Вот оно – разнообразие, – подумала она, перебирая руками ступеньки лестницы. Секса на сеновале у неё ещё не было.

– Лучше разнообразие, чем неразборчивость, – прозвучала у неё в голове неожиданная сентенция, но Алиса не обратила на неё внимания. Мало ли что померещится в таком состоянии.

.

К сексу Игорь относился по-философски неординарно, впрочем, как и ко всему остальному. Изучив и даже попрактиковав некоторые эзотерические доктрины, он окончательно не принял ни одну из них. Или это они не приняли его, не суть важно. Зато теперь, не связанный догмами, он мог по своему усмотрению выбирать любую в зависимости от ситуации и собственного динамичного восприятия.

Теорию секса он объяснил Алисе раньше, накануне того самого, незабываемого новогоднего вечера. Он выудил её из Адвайты:

– Весь мир – это иллюзия. Мы есть сон Абсолюта, который забыл сам себя. Априори он один, поэтому нет никаких «мы». Поэтому в сексе не ничего предосудительного. Рассуждая логически, Абсолют трахает сам себя.

Алиса смотрела на него с восхищением и думала:

– Какие же вы – мужчины – умные. Особенно когда вам нужно затащить девушку в постель.

Алиса и сама прежде размышляла на эту тему. Особенно летом, в жару, когда ловила на себе откровенные раздевающие взгляды мужчин. Тут поневоле заинтересуешься и Фрейдом, и Камасутрой с Ведами. Кстати, индийская философия оказалась ей ближе всего. Не потому, что она занималась йогой, просто Шива и Парвати, как олицетворение мужского и женского, казались ей более правдоподобной моделью мира, чем какой-то абстрактный Абсолют. Уж слишком сильно отличаются женщины и мужчины.

Мужчинами правят инстинкты. Наверное, так было всегда. Поэтому они недалеко ушли от животных. Сложно сказать, плохо это или хорошо, но так проще жить. Другое дело женщины. Они всегда выживали в тисках противоречий между настоящим и будущим, любовью и верностью, инстинктами и страхом их последствий. Но сейчас женщины перестали переживать и бояться. Секс утратил сакральность, измельчав, превратился в разбазаривание собственного тела, а в рейтинге жизненных приоритетов разместился где-то между болтовней с подружкой и выкуренной сигаретой. Как ни странно, при таком отношении к сексу детей стало рождаться даже меньше. Словно в наказание некто снизил план рождаемости и теперь его жёстко контролирует.

Это привело к тому, что сексуальная участь девушки заранее предрешена. Всех её знакомых: глупых и умных, красивых и страшненьких, тихонь и оторв, бедных и богатых, рано или поздно кто-то уговорил. Не важно чем и как: красивыми словами, подарками, обещаниями, женитьбой. Финал всегда один – они уступали и соглашались передать своё тело в эксплуатацию мужчине. Поэтому судьба девушки напоминает бег с препятствиями – сколько ни беги, всё равно споткнёшься. Рано или поздно.

Впрочем, различные взгляды на секс совершенно не мешали ей с Игорем заниматься им на практике.

.

На сеновале было душно. Солнце палило нещадно, разогревая крышу, и превратив чердак в огромную духовку. Стоило им лечь, как поднялось неимоверное облако пыли. Частички пересохшей травы витали в воздухе, проникая в нос, глаза и уши, покрывая шершавым слоем влажные от испарины обнажённые тела. Алиса сразу почувствовала себя грязной. Это отвлекало и мешало сосредоточиться на главном. К тому же длинные высохшие травинки больно кололи ей спину и ягодицы. Под тяжестью Игоря Алиса проваливалась в сено всё глубже, пока у неё не заболела спина.

Поняв, что слухи о сельской романтике сильно преувеличены, они сменили позу. Игорь распластался на сене, а Алиса устроилась сверху. Так стало намного удобнее и возбуждение быстро вернулось. Она наклонилась к Игорю, касаясь его кончиками сосков, и нежно поцеловала. Он благодарно ответил, пытаясь восстановить потерянный контакт, но тщетно. Теперь он сам начал проваливаться в мягкие ворохи сена.

Оргазм по-прежнему маячил вдалеке недосягаемым пиком Джомолунгмы, а силы тем временем заканчивались. Зато появился новый опыт и понимание того, что разнообразие разнообразию рознь.

– Чтоб я... Ещё... Хоть раз... Да никогда... В жизни..., – в такт безуспешным попыткам Игоря твердила себе Алиса, решив имитировать оргазм. Она понимала, что это важно для мужской самооценки и в какой-то степени приравнивается ими к восхищению. Надо было срочно что-то предпринять, тело чесалось и умоляло его спасти. Ей хотелось, чтобы всё это побыстрее закончилось, чтобы наконец смыть с себя все последствия этого эксперимента.

– Ой, – неожиданно вскрикнула Алиса совсем не так, как хотела. Зарывшись в сено, она внезапно ударилась коленкой о что-то острое. Боль оказалась настолько сильной, что из глаз брызнули слёзы.

Бабочки в животе расстроились и сжались в плотный, тянущий вниз клубок. Поняв, что с Алисой что-то случилось, Игорь отлепился от неё, встревожившись, что это он причинил ей боль. Чувство вины совсем не стимулирует мужчин к сексу, в отличие от женщин. И это ещё одно их отличие.

Коленка тем временем разболелась ещё сильней и начала кровоточить. Непонятно, как такое вообще могло произойти на сеновале. Вытерев ей слезки, Игорь вооружился вилами и принялся бойко раскидывать направо-налево сено, не обращая внимание на пыль и непонятно откуда появившихся мух.

– Оставь, Игорь, – робко попросила его Алиса в паузе между яростными взмахами вил. Для себя она твёрдо решила, что больше сюда не вернётся. Но Игорь видимо принципиально решил докопаться до истинного виновника её страданий. Переворошив внушительный стог сена и изрядно напылив, он наконец извлек откуда-то снизу странного вида ящик. Точнее, небольшой деревянный сундук с коваными углами и стёршейся от времени надписью на крышке. Похоже, именно об один из этих углов ударилась Алиса, став жертвой их сексуального эксперимента.

Игорь аккуратно смахнул с сундука остатки сена и бережно отнёс находку в горницу. Следом за ним спустилась и Алиса, полагая, что заслужила награду за стоическое эротическое терпение и разбитую коленку. Её фантазия разыгралась настолько, что она забыла про боль, а жажда сокровищ увлекла её в дальние дали. Туда, где старый пират с попугаем на плече сидит в таверне, курит трубку, пьёт пахучий гавайский ром и, вглядываясь в морскую даль, вспоминает молодость и своих менее удачливых товарищей.

.

Сундук красовался на столе, олицетворяя собой клад для оптимистов, разбитые надежды для пессимистов и тайну для реалистов. Тайну, которую предстояло разгадать им с Игорем.

Внешнее сундук выглядел неоднозначно. Старинный, из благородного, потемневшего от времени дерева с кованными металлическими накладками, он выглядел добротно и презентабельно. Надпись на крышке потускнела и стала неразборчивой настолько, что они не смогли даже определить язык, на котором она написана.

– Возможно, это латынь, – предположил Игорь.

Весил сундук немного и явно не дотягивал до клада с золотом и бриллиантами. Но больше всего разочаровал замок, точнее его отсутствие. Сундук запирался на красивую, в форме змеи защёлку. Обычно, если хотят сберечь что-то ценное, запирают понадежней.

И всё же с защёлкой пришлось повозиться. Она открылась непросто, в три приёма, словно испытывая открывателя и предоставляя ему возможность передумать. Но даже отпертый сундук не хотел открываться. Игорь просунул лезвие ножа в тонкую щель и аккуратно приоткрыл крышку. Алиса замерла. Они заговорщицки переглянулись, словно заправские кладоискатели, и Игорь распахнул крышку.

– Ну... А я-то думала, – разочарованно протянула Алиса, перебирая содержимое. Внутри оказались лишь покрытые пылью и паутиной деревянные кубики и ничего более. Пессимизм в очередной раз победил.

Игорь аккуратно высыпал кубики на стол. При детальном рассмотрении они оказались разной формы, с выступами и углублениями. На некоторых гранях сохранились затёртые временем символы.

– Хорошо, что я родилась сейчас, а не давным-давно, – сказала Алиса. – А то играла бы сейчас в кубики, водила хороводы и носила кокошник. Скука смертная.

– Непохоже, – задумчиво ответил Игорь, переставляя кубики местами. – Детские игрушки не стали бы упаковывать в такой солидный кейс. Скорее всего, это...

Он взял две примерно подходящие по размеру фигурки, покрутил их в руках и попытался соединить. Грани совпали, и кубики слиплись так плотно, что щель между ними превратилась в едва различимую нить.

– Это... головоломка. Точнее, объёмный пазл, – радостно сообщил он.

Настольные игры Алиса не любила и окончательно утратила к находке интерес. В отличие от Игоря, который продолжил собирать пазл дабы закрыть этот нежданный гештальт. Процесс оказался небыстрым и с небольшими перерывами затянулся до позднего вечера.

– Непонятно, – рассуждал Игорь, внимательно перебирая кубики, – как очутился этот сундук на чердаке. Выглядит он более древним, чем дом. Надпись выполнена на латыни, а не на старославянском. И качество сборки кубиков такое, будто их только вчера на 3D принтере напечатали.

Алиса любила загадки, но не слишком сложные и не глубоко за полночь. Ночью их лучше разгадывать во сне. Она отдала всю себя ушедшему дню, устала и хотела спать.

– Иди ложись, я скоро приду. Спокойной ночи, – пожелал ей Игорь и Алиса ушла.

Едва коснувшись подушки, она уснула, не обращая внимание на поскрипывание остывающего от дневной жары дома и жужжание невидимого комара. Но выспаться не получилось. Приснился ей странный до неприятности сон, словно она и не спит вовсе, а по-прежнему сидит за столом в горнице и разглядывает тот самый сундук. Глядит на него и не может отвести взгляд. А сундук, как в мультиках, начинает светиться изнутри. И чем дольше она смотрит, тем больше он светится изнутри. Точнее не светится, а погружается в странное сияние, будто в антисвет, где темнота темнеет иссиня-чёрными всполохами. Тьма звала, притягивала, и чем она становится темнее и страшней, тем сильней хотелось в неё окунуться. Кажется, стоило её коснуться, и сразу погрузишься в её тёмное, грязное, отвратительное чрево. На том и проснулась. На душе было неспокойно, словно душу вывернули наизнанку и оставили голой ночевать в морге.

.

Алиса спросонья перевернулась на спину и распластала руки. Игоря рядом не было. Беспокойство перебороло сонливость и отправило её на поиски.

В окне робко забрезжил рассвет, подсвечивая сумрак чулана пепельно-серым светом. Впереди серел прямоугольник двери. В сумерках всё вокруг обретало мистические свойства, а дверь – особенно. Она, словно портал в иное измерение, таила за собой неизвестность. Настороженность к дверям видимо была у неё наследственная, папа тоже о них вспоминал:

– Молодость похожа на длинный коридор со множеством дверей. Выбирай любую. С возрастом дверей становится меньше и открываются они всё туже. Пока не останется одна единственная, горизонтальная, которую закроешь уже не ты.

Впрочем, искать Игоря долго не пришлось. Забыв про сон, он сидел всё там же и занимался тем же. Днём Алиса безусловно оценила бы его упорство и целеустремленность, но только не сейчас: не выспавшаяся, со слипающимися глазами и спутанными волосами.

– Привет. Ты чего не спишь? – удивился её приходу Игорь, не отрываясь от кубиков.

– Позвонили родители. Сказали, что скоро приедут, – не моргнув глазом соврала Алиса. Прошло несколько секунд, прежде чем до Игоря дошел смысл сказанного, настолько он увлекся головоломкой.

– Да ладно, – не поверил он, отложив кубики в сторону. Впрочем, без особой уверенности. От родителей можно ожидать чего угодно. – К чему такая срочность? Или всё-таки приедут?

Эффект был достигнут. Игорь отлип от кубиков и наконец обратил на неё внимание.

– Ещё не наигрался? Пойдем спать, – устало попросила Алиса. После увиденного кошмара спать в одиночестве ей не хотелось. – Никто сюда не приедет пока я сама этого не захочу.

– Да, да, сейчас, – устало согласился Игорь. Лицо его побледнело и осунулось, глаза покраснели, но горели возбужденным гипнотическим блеском. – Мне осталось установить последний пазл. Уже час бьюсь впустую. Поможешь?

И сунул ей в руку кубик. Алиса приготовилась дать ему соответствующий отпор, но вместо этого неожиданно ответила:

– Конечно.

И сама удивилась своим словам. Она и раньше замечала, что иногда думала одно, а поступала совершенно иначе. Словно в ней уживались сразу две или три разные Алисы. Когда она думала одно, говорила другое, а делала – третье.

Зевая и хлопая сонными глазами, она наобум воткнула кубик в одну из темнеющих впадин головоломки. Мягко, будто увлекаемый внутренним притяжением, пазл скользнул на предназначенное ему место.

Игорь восхищенно посмотрел на Алису, которая, как ни в чём не бывало, поставила на стол собранный пазл. В результате их совместных усилий получился почти правильный куб с квадратной выемкой на одной грани.

– Наверное не хватает деталей, – предположила она, возвращая головоломку Игорю. – Вполне могли потеряться за столько лет.

Тот разочарованно поставил головоломку на стол. На ощупь ему почудилось, что куб слегка нагрелся, по-видимому, от тепла Алисиных ладошек. В остальном самая обычная деревяшка.

За окном прокричал петух, перебаламутив курятник и окрестности.

– Надо поспать, – предложил Игорь. Вид у него был действительно усталый.

.

Бесспорно, молодость, свежий воздух и крепкий сон способны творить чудеса, но это не панацея. Проснулись они после полудня, но всё равно не выспались. Возможно, проспали бы и дольше, но солнце опалило жаром невеликое пространство чулана, пронзив его лучами сквозь неплотно задёрнутую занавеску. День всегда даёт надежду на искупление ночных грехов. Вчерашние страхи развеялись, кошмары забылись и жизнь вновь заиграла свежими зелёно-голубыми красками лета.

За окном светило солнце, а завтрак прошёл в хмуром молчании. Сказались бессонная ночь и поздний подъём. Вымыв посуду, они разбрелись по углам, пытаясь сосредоточиться и собрать разбежавшиеся от душного дневного сна мысли. Игорь устроился с ноутом в кресле чтобы узнать новости. Работать сегодня не было ни сил, ни желания. Алиса пребывала в задумчивости, чем ей заняться. Ничего позитивного в голову не приходило, а накатившая апатия быстро составила длинный список того, что делать она точно не хочет. Блуждая в поисках подходящей идеи, её взгляд остановился на вчерашней головоломке, которая, всеми забытая, одиноко лежала на столе. При дневном свете появилась возможность разглядеть её подробней.

– Странно, – подумала Алиса, пододвигая к себе куб. На ощупь он оказался горячим, хотя стоял в тени. Она заглянула внутрь и удивилась.

– Игорь, подойди, пожалуйста. Это важно.

Представления о важном у всех разные, но по Алисиному тону Игорь понял, что подойти ему всё-таки придётся.

– Загляни внутрь, – попросила она Игоря, когда тот подошёл. – Там чудо.

И действительно в углублении куба, прямо из его деревянной толщи вырос небольшой, с тремя крохотными листиками росток. Он слегка покачивался от сквозняка и походил на самые обычные стебельки, в неисчислимом множестве растущие на окрестных лугах, если бы не редкий, пепельно-чёрный с дымчатым отливом цвет.

Игорь, покрутив куб, перевернул его, пытаясь вытряхнуть его содержимое наружу. Но тщетно, росток прочно укоренился в дне куба.

– Чудеса, – согласился Игорь, завороженно разглядывая диковину.

– По-твоему, его нужно поливать? – спросила Алиса.

Игорь пожал плечами:

– Да нет, неверное. Вырос же он как-то сам без воды. И, вообще, пойдём купаться.

Мало ли что померещится после такой-то ночи.

– А пойдём, – не раздумывая согласилась Алиса. Переживать трудности по мере поступления, то есть здесь и сейчас, было её кредо.

.

Вода сомкнулась над головой, погрузив мир в тишину. Эта была её стихия: мягкая, податливая и непредсказуемая. Тело растворилось, уступив сознанию право стать хозяином этого мира. Выдохнув побольше воздуха, Алиса плавно опустилась на дно и посмотрела из глубины на поверхность. Граница воды и воздуха колыхалась, напоминая сверкающее озеро жидкого металла. Вид снизу завораживал красотой и особой, космической неординарностью. Необычное обычно рядом, оно там, куда мы смотрим, но не замечаем.

Последние молекулы кислорода устремились в кровь, и Алиса, оттолкнувшись от песчаного дна, плавно всплыла на поверхность. Шум и крики сразу накрыли её с прежней силой. Игорь играл в догонялки с деревенской ребятнёй, и они, гоняясь друг за другом, оглашали окрестности визгом и воинственными воплями.

Алиса им даже чуточку позавидовала. «Здесь и сейчас» могут пребывать лишь дети и продвинутые даосы. У неё это не получалось даже тут, среди буйной солнечно-речной идиллии. Мысли неуклонно возвращались домой, в горницу, к таинственному кубу с чёрным цветком. В том, что это был именно цветок, Алиса почему-то не сомневалась. Возможно, роза или даже орхидея.

Она невольно вспомнила первый букет, который подарил ей Игорь. Это случилось на День святого Валентина, причём он угадал её любимые чайные розы. Алиса обняла букет, утонув в его пьянящем аромате и на мгновение стала абсолютно счастливой. Это был настоящий сюрприз: волшебный и неожиданный. Прочитав немой вопрос в благодарном взгляде Алисы, Игорь скромно ответил, что выбрать подарок оказалось несложно, достаточно немного разбираться в философии. Любовь к цветам вообще и к розам в частности легко объяснить:

– Девушки любят цветы подсознательно. Цветок – это символ женственности. Он долго растёт, требуя внимания и заботы, пока однажды не распустится, источая вокруг тонкий аромат сексуальности. А потом быстро увядает. Женская сексуальность тоже не вечна, но у цветка она короче, поэтому женщины их и любят. Если бы цветы распускались на сто лет, женщины их бы точно не жаловали. Они не потерпят подле себя конкурентку, даже если это цветок.

– Откуда такие познания? – поинтересовалась тогда Алиса. Сравнение с другими женщинами ей, помнится, сильно не понравилось.

– Из теории Фрейда, – ответил Игорь и, слегка смутившись, продолжил:

– Теперь про розы. Они нравятся женщинам своими шипами. Полевые цветы пахнут возможно не хуже, но сорвать их может каждый. А роза – цветок особенный, он не для всех. Чтобы её сорвать, не побоявшись шипов, требуется решимость и твёрдое намерение. И финансы, конечно.

Алиса никогда не задумывалась о подобной подоплёке цветов, они ей просто нравились. В отличие от Игоря, который произвёл на неё двойственное впечатление своей начитанностью, занудством и одновременно неуклюжей бестактностью. Хотя его способность угадывать её самые сокровенные желания действительно впечатляла.

– А вообще-то про любимые цветы я прочитал в твоём профиле ВК, – как бы, между прочим, признался Игорь и не удержался от смеха. Возможно, именно тогда Алиса решилась на серьёзные отношения. Угадать желание девушки не столь важно, как умение его исполнить.

– Кстати, про желания, – она вернулась в настоящее и вновь вспомнила про цветок в таинственном кубе. Ей вновь захотелось вернуться домой и узнать, как он поживает. Видимо она так устроена, что никогда не перестанет о чём-то думать и о ком-то заботиться. Словно и то, и другое превратилось у неё во внутреннюю потребность, навязанную извне. Бороться с этим было бесполезно, оставалось только наблюдать за собой и тихо материться, когда это становилось слишком очевидно. Вероятно, именно поэтому она не терпела никакого насилия.

.

Цветок оказался жив-здоров, нисколько не пострадав от чьих-то дум или собственной таинственности. Напротив, наверху у него образовался маленький бутон, словно материализуя Алисины помыслы:

– Посмотри, как он вырос, – сообщила она Игорю.

– Не буду, – он демонстративно отвернулся и занялся своими делами.

– Неужели тебе не интересно? – Алиса никак не могла привыкнуть к его неординарной ортодоксальности.

– Да, неинтересно. Смотреть не буду и тебе не советую.

– Почему? – удивилась Алиса.

– Потому, что ничем хорошим это не закончится. Шри Рамана Махарши утверждал, что истина ближе, чем дыхание. Дальше дыхания истины нет. Но окружающий мир постоянно провоцирует, отвлекая от истины. А тайна – это самая сильная провокация. После людей, конечно.

– Подойти и посмотреть было бы гораздо быстрей, чем разводить пустые эти философствования, – подумала Алиса.

Она стала доказывать, что не все люди являются провокаторами, а только плохие.

– Неважно хороший человек или плохой. В своём мире каждый человек один, а значит любой другой для него является лишь информационным сигналом. Всё, что находится дальше вытянутой руки – иллюзия.

Игорь попытался до неё дотронуться, но не смог. Она сидела слишком далеко. Алисе это очень не понравилось – быть иллюзией ей не хотелось. По крайней мере из чувства такта она не стала бы говорить подобное про него. Не заметив промаха, Игорь продолжил:

– Чем интереснее инфосигнал, тем дальше он уводит от истины. Причём уводит в плюс, а возвращаться приходится в минус. Это как с шоколадными конфетами: съел одну – захотел ещё, съел коробку – получил сахарный диабет.

Это звучало супер, мега скучно и даже занудно. Алиса так и сказала. А ещё добавила, что с детства любит тайны. И шоколадные конфеты, кстати, тоже.

– Контролировать инфосигналы трудно, а не занудно. Понизишь их важность – обеспечишь спокойствие, выровняешь их – достигнешь баланса, уменьшишь важность до нуля – получишь свободу. Или, другими словами – просветление, кому как нравится.

Поняв, что Игоря не переспорить, Алиса решила поставить точку в их затянувшейся дискуссии и заявила, что ничего контролировать не собирается. По крайней мере пока. А дальше будет видно. И вообще жизнь бессмысленна, поскольку всё равно умрёшь. Делай, не делай – исход один.

– Согласен, – неожиданно для неё согласился Игорь. Аргумент про смерть оказался неожиданно сильным. – Но должен же быть в жизни человека хоть какой-то смысл. Ведь, если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно?

Рассуждать о смысле жизни всё равно, что считать звёзды на небе: долго, муторно и непонятно зачем. Прихватив с собой чашку чая и коробку вредных конфет, Алиса уединилась в чулане и попыталась ещё раз повнимательней рассмотреть куб. Ничего нового она не обнаружила, зато потрогала из любопытства нежные тонкие листики. Точнее, попыталась. Едва она прикоснулась к ростку, тот исчез, превратившись в облачко чёрного дыма.

Расстроившись, что из-за её неуклюжего любопытства чудо исчезло, Алиса отложила куб в сторону и вскоре уснула.

.

Тело стало лёгким и невесомым, словно пушинка. От лёгкого дуновения залетевшего через окно ветра Алиса взлетела, повиснув над кроватью и, покружив по комнате, вылетела наружу. Прямо сквозь стену. Это оказалось несложно, толстые брёвна деревянного сруба лишь едва замедлили полёт.

– Какой замечательный сон, – подумала она, взмывая вверх, к солнцу в бескрайнее голубое небо. Спустя мгновенье громады пушистых облаков окружили её полупрозрачными стенами норовя поймать в свои влажные объятья. Вблизи они казались уже не такими милыми, а походили на сказочных великанов, заблудившихся на бескрайних голубых просторах. Алиса попыталась присесть на облако и свесить ноги вниз, как мечтала в детстве, но не удержалась и провалилась в серую туманную влажность. Мгновенно промокнув, она, смеясь, вынырнула обратно в чистое небо, подставляя всю себя ослепительному солнцу.

Радость переполняла её. Каждая клеточка её невесомого тела словно звонила в маленький колокольчик и пела:

– Я люблю... Я хочу... Я могу...

Полёт пьянил свободой. Сбросив земные оковы, Алиса, словно ангел с небес, с любовью и грустью созерцала красавицу Землю и её обитателей. Вид отсюда был замечательный. Внизу, на раскинувшихся серо-бирюзовый просторах, изгибаясь, сверкала запутавшаяся в белокаменном городе речка. Из-под облаков Москва выглядела восхитительно. Опустившись, Алиса разглядела рубиновые звёзды Кремля и, пролетев мимо Спасской башни, нырнула внутрь Царь-колокола.

Вокруг шныряли толпы вездесущих туристов, но её появление видимо никто не заметил. Оглядевшись по сторонам, она незаметно выбралась из своего убежища и присоединилась к ближайшей экскурсионной группе. Впрочем, её опасения оказались напрасны. Её никто не видел. Один из зазевавшихся туристов наткнулся на неё, упал и потом долго материл ни в чём неповинную мостовую. Невидимость – ключ к потаённому, недаром раньше дети грезили о шапке-невидимке, а сейчас мечтают о плаще.

– Я всё могу и за это мне ничего не будет, – радостно решила Алиса, и праздник «День непослушания» начался.

Ни от кого более не прячась, она взлетела на комфортную высоту и, минуя площадь, влетела в Оружейную палату прямиком в залы Алмазного фонда. Внутри было пустынно и лишь древние своды с укором смотрели на невесть откуда появившуюся любопытную девчонку. Здесь было на что посмотреть! От блеска бриллиантов захватывало дух.

Алиса медленно прошла вдоль сверкающих витрин, любуясь красотой камней и мастерством приручивших её ювелиров. Ну как тут удержаться от примерки! Вынув из витрин несколько приглянувшихся вещиц, она обошла несколько залов в надежде найти зеркало, но так увлеклась поисками, что едва не столкнулась с местной служительницей:

– Музей закрывается, просьба покинуть помещение, – сонным голосом бубнила та, обращаясь к немногочисленным посетителям. Пришлось срочно вернуть драгоценности на место и ретироваться подобру-поздорову, как Карлсон от Фрекен Бок.

Обратно Алиса добралась быстро и без приключений. Стоило ей вспомнить о доме, как его тёмный силуэт возник перед ней, распахнув двери и сверкая красными от заката прямоугольниками окон.

.

Проснулась Алиса довольная собой и своими необычными приключениями. Тело словно впитало в себя ощущение полёта и излучало радостную легкость. Удивительно хорошо запомнился и сам сон: ярко, чувственно и во всех деталях.

– Обязательно расскажу о нём Игорю, – решила она, но потом передумала. Игорь встретил её неожиданно странно.

– Ты где пропадала? – недовольно спросил он, стоило ей войти в горницу.

– Уснула ненадолго, – ответила Алиса.

– Не смешно. Я тебе везде обыскался.

– Прости, – шутливо извинилась Алиса, полагая, что он ёрничает. И мило улыбнулась в ответ. Вид у неё, видимо, был такой растерянно-доверчивый, что Игорь лишь беспомощно развел руками. Чтобы потом обнять и поцеловать её в макушку.

Вечер прошёл мило и по-семейному неспешно. После ужина Алиса принялась мыть посуду, заодно размышляя, чем бы заняться завтра. Нарисовав воздушные замки, она осознала их эфемерность и решила, что подумать о будущем она успеет и потом.

– Ты читала свежие новости? – спросил Игорь, прервав её размышления. И получив отрицательный ответ, продолжил:

– В Москве совершено ограбление века. Какие-то злодеи ухитрились обчистить Алмазный фонд в Кремле. Вот, послушай, что пишут в инете: «Сегодня вечером во время обхода сотрудники Алмазного фонда обнаружили пропажу. Неустановленные лица украли серьги из шпинели с бриллиантами Екатерины II, изготовленные мастером Леопольдом Пфистерером. Недоумение вызывает тот факт, что расположенные рядом более ценные экспонаты оказались нетронуты. Это говорит о заказном характере преступления. Как удалось выяснить из источников, близких к правоохранительными органам, обнаружить злоумышленников по горячим следам не удалось. Возбуждено уголовное дело, проводятся следственный мероприятия по установлению круга лиц, причастных к совершению данного преступления».

Алиса пожала плечами. Новость не произвела на неё совершенно никакого впечатления. Похищенное, конечно, жаль, но Москва город большой, здесь каждый день что-нибудь происходит.

– Их поймают? – из вежливости спросила она.

– Можешь не сомневаться, – ответил Игорь. – Чтобы решиться средь бела дня украсть в Кремле драгоценности царской фамилии, нужно быть бессмертным. Наверняка МВД, ФСБ и прочие СК уже выследили шайку этих идиотов и готовятся к захвату.

– А есть фото этих серёжек? Они красивые, наверное. И что это за шпинель? –позёвывая спросила Алиса. Время было позднее, глаза слипались и очень хотелось спать. Так бы и закончился этот день, если бы она не махнула рукой, чтобы стряхнуть с себя крошки от ужина. В вечерней тишине из кармана что-то выскользнуло и с глухим стуком упало на пол.

– Красную шпинель раньше принимали за рубины, – ответил Игорь, поднимая с пола массивную серьгу.

В искусственном свете горницы, среди таинственно поблёскивающих бриллиантов шпинели выглядели повисшими в воздухе тёмно-бардовыми каплями. В отличие от мелочёвки, которые продаёт наша ювелирка, они завораживали глубиной и притягивали взгляд, внушая непреодолимое желание обладать ими. Воистину, крупные благородные камни обладают душой, силой и характером.

.

Вторая серьга нашлась тут же. Зацепившись за подкладку, она долго не хотела выбираться из кармана. Алиса с Игорем положили драгоценности рядышком на стол, сели и молча на них уставились.

Алиса не понимала, что происходит. От былой сонливости не осталось и следа. Не покидало устойчивое впечатление абсурдности происходящего.

– Я сплю, это сон, – с надеждой подумала она. Но нет, серьги лежали здесь, на столе и выглядели вполне реалистично. Непонимание породило страх, постепенно переросший в панику. Она представила, что возможно сейчас, прямо в этот самый момент дом окружила полиция и вот-вот ворвётся с криками и автоматами.

– Каково будет родителям узнать, что их дочь – преступница? – с ужасом подумала она. – Наверняка полиция сообщит в универ и меня исключат. И правильно сделают, в тюрьме не до учёбы.

Алиса представила себя в полосатой тюремной робе, ворочающей камни где-то в каменоломне на Крайнем Севере. Или в огромных сапогах с огромным топором на лесоповале. Грязная, с давно немытой головой, она выйдет на свободу дряхлой, никому не нужной старухой. Если вообще выйдет, а не сгинет, всеми забытая, на каторге. Всё, о чём когда-то она мечтала, в одно мгновенье превратилось прах. Ей стало так страшно и жалко себя и родителей, что она не удержалась и в бессилии расплакалась.

Игорь тоже не понимал, что происходит, но его мысли оказались более прагматичны. Конечно, серьги, как и весь мир вокруг – это иллюзия, но вряд ли полиция этому поверит. Даже если прокуратура и суд это лишь фантом сознания, срок они оформят немалый и вполне реальный.

– Итак, что мы имеем? А имеем мы серьги, украденные из Алмазного фонда, которые наверняка ищет вся полиция страны. Как они оказались у Алисы неизвестно, но сейчас это неважно. Причина не важна, главное – сами серьги. С одной стороны, это улика, от которой нужно избавиться. С другой стороны, они стоят целое состояние и выбросить их жалко. К тому же, за возврат похищенного вполне могут скостить срок. Поэтому, как минимум, их необходимо спрятать. А ещё лучше незаметно подбросить обратно в музей. Хотя сделать это будет проблематично, помещение наверняка опечатано и внутрь никого не пускают.

Далее, поскольку Алиса непричастна к краже, в чём он не сомневался, существует реальный похититель. Он может знать, где и у кого сейчас находятся драгоценности и, учитывая их стоимость и его риски, наверняка захочет получить их обратно, причём любой ценой. Поэтому, серьги следует спрятать, а самим затаиться и ждать развития событий.

На том и порешили. Пришлось вытереть слёзки, успокоиться и взяться за работу. Дел предстояло много: найти укромное место чтобы спрятать серьги, крепко закрыть ставни, принести в дом запас воды на случай осады, зарядить смартфоны и запереть все двери на засовы. Игорь на всякий случай приготовил и разложил по углам топор, молоток и прочий рабочий инструмент двойного назначения.

Серьги на всякий случай решили спрятать раздельно. Так, чтобы место схрона знал только один из них. Ночью дежурить решили по очереди. Поскольку Алиса на нервяке о сне даже не мечтала, первым спать пошёл Игорь, строго-настрого наказав разбудить его через три часа и почти сразу уснул.

Алиса невольно позавидовала его нервной системе. Став часовым, она напряглась ещё больше, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Как назло, поднялся ветер, наполняя и без того напряжённую тишину скрипами дома, шумом листвы и далёкими, будто из-за тридевять земель звуками грозовых раскатов. Словно сама природа пыталась сообщить ей что-то важное, предостеречь или образумить, но не могла.

Наверняка смогли бы родители, но они который день не звонили. Спихнули дочь на постороннего человека и забыли, совершенно о ней не беспокоясь. Будто она уже не их родная дочь, а так, знакомая знакомых. Обиднее всего было то, что подобное происходило не впервые. Они и раньше позволяли себе забыть о ней на несколько дней. Поэтому она твёрдо решила, что сама звонить им не будет. И отвечать на их звонки тоже. Пусть немного побеспокоятся в наказание за собственное равнодушие. А то, что она сама периодически забывала про родителей, было не в счёт.

.

Утро выдалось безрадостным несмотря на ясный день и солнечную погоду. От переживаний и бессонной ночи чувства Алисы притупились, а голова гудела словно чугунный колокол. Организм мудр и разумен, он намеренно вызывает апатию и тупит чувства, чтобы мы, как неразумные дети, не изрезали ими душу. В особо тяжёлых случаях в придачу назначается тупость и лень, чтобы не наделать глупостей.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Игорь. Несмотря на остроту ситуации, тон вопроса был мягок и даже нежен.

Алиса ждала этого вопроса, но так и не решила, что ответить. Слишком фантасмогорично прозвучал бы её рассказ. Но отмалчиваться дальше было глупо. Пришлось всё рассказать: про сон, полёт и Алмазный фонд. По-деловому конкретно, опустив собственные переживания и лирику, как это любят мужчины. Игорь выслушал её молча, не проронив ни единого слова.

– Ты мне веришь? – робко спросила Алиса, закончив рассказ, чем нарушила затянувшуюся тягостную паузу.

– Конечно верю, – уверенно ответил Игорь, – уж слишком неопровержимы доказательства твоих слов. Но это не объясняет того, как эти серьги оказались у тебя.

Алиса лишь развела руками, едва не разревевшись в ответ, но сдержалась.

– Мог бы и просто поверить, безо всяких доказательств, – с обидой подумала она.

– Давай рассуждать логически, – словно самому себе предложил Игорь, не замечая Алисиных эмоций. – Теоретически, есть три версии случившегося. Версия первая – ты спала и во сне увидела серьги. После пробуждения серьги материализовались силой твоего воображения. Звучит фантастически. Версия вторая – ты не спала, а реально слетала в Алмазный фонд и прихватила оттуда серьги. Звучит ещё более невероятно. Версия третья – серьги тебе подкинули. Непонятно зачем, но факт остаётся фактом. Тебе нужно вспомнить чем ты занималась весь вчерашний день с самого утра.

– Да тут нечего вспоминать, – раздражённо ответила Алиса. – Встали, позавтракали, сходили на речку, вернулись, я уснула и всё. Вот и весь день. Хотя нет, вечером я ещё помогала тебе подготовиться к нападению мифических преступников.

– ... которым нужны серьги и которые могут тебя убить, – продолжил Игорь. – Ты предпочитаешь, чтобы я ничего не делал и просто наблюдал за происходящим?

– Нет, но...

– Тогда сосредоточься на вчерашнем дне. Разгадка скрыта именно там. Вспомни, было ли что-то необычное: люди, встречи, события?

Алиса задумалась, вспоминая ускользавший из памяти вчерашний день:

– Ничего необычного. Разве что... Ну да, конечно, как же я сразу не вспомнила. Странный цветок в кубе, который мы собрали ночью, помнишь? Он исчез. Кстати, а где этот куб?

После недолгих поисков он нашёлся в чулане, под кроватью. Выйдя из полумрака сеней в светлую горницу, они не поверили своим глазам. Игорь потому, что в чудеса не верил, а Алиса – ровно наоборот, потому что искренне в них верила. Чёрный цветок, который уже можно было так называть по праву, рос на прежнем месте и даже заметно подрос, выглядывая из куба маленьким иссиня-чёрным бутоном. Было что-то притягательно-завораживающее в его отталкивающей необычности.

– Точно, роза, – решила Алиса, вовремя вспомнив, что цветок не терпит прикосновений. Игорь как раз протянулся, чтобы до него дотронуться.

– Не нужно. Это не иллюзия и не голограмма, – она едва успела ему помешать. – Он исчезнет, если до него дотронуться. Превратиться в облако. Развеется. С этого всё и началось... Причина в этом, я уверена.

Игорь молча и задумчиво разглядывал куб. Невидаль всегда вызывала у него шок и неуверенность, испытывая на прочность его жизненную парадигму. В отличие от Алисы, которая в присутствии цветка внезапно почувствовала прилив уверенности и какой-то удалой бесшабашной решимости. Теперь она уже не сомневалась, что серьги в музее позаимствовала именно она. Голос внутри неё начале вкрадчиво, потом всё настойчивей и настойчивей убеждал её в собственной правоте:

– Ну украла и что, значит тебе они нужнее. Сколько можно этой красоте лежать вот так, без толку, в музее? Екатерина II носила эти серьги, а чем ты хуже? Вернешься в город, обязательно надень в театр или ресторан при первом удобном случае. Всё равно никто не поверит, что они настоящие. Полиция тебя не найдёт: на видеозаписях камер наблюдения тебя нет, а значит нет и доказательств. А на нет и суда нет. Иначе тебя бы давно уже нашли по сигналу смартфона. Так что оставь серьги себе. Как говорится, Audentes Fortuna Iuvat.

Последнюю фразу она произнесла вслух непроизвольно, не понимая её смысл. До нынешнего дня разговаривать на латыни ей не доводилось.

– Удача сопутствует смелым, – задумчиво повторил за ней Игорь на русском. – Ну что же, существует только один способ это проверить.

И вопросительно посмотрел на неё. Решительно, не сомневаясь ни секунды, Алиса взяла ладонь Игоря в свою и, озорно улыбнувшись, коснулась цветка. Как и в прошлый раз цветок превратился в облако и исчез adagio, словно милое сердцу воспоминание, медленно распавшись в воздухе на невесомые чёрные паутинки.

.

Ничего не произошло. Абсолютно. За окном по-прежнему светило солнце, щебетали плицы, всё также медленно подкапывала вода из крана, а они всё также сидели за столом, держась за руки, и на что-то надеялись. Обиднее всего был укоризненный взгляд Игоря. Теперь её рассказ из серии ненаучной фантастики превратился в сказку бабушки Алисы или, попросту говоря, в элементарное враньё.

От стыда захотелось провалиться сквозь пол. Внезапно так и получилось. На миг её охватило лёгкое ощущение падения, и вот она уже очутилась в подполье, больно ударившись о твёрдый, спрессованный временем земляной пол. Здесь было темно, прохладно и пыльно. Гораздо темней, холодней и грязней, чем в действительности.

Морщась от боли и растирая ушибленный локоть, она всплыла обратно, поджав ноги и зависнув под потолком прямо перед лицом Игоря. Вид у него был удивлённый и даже больше. Словно он только что сумел поделить на ноль, и хотя все ему твердили, что это невозможно, у него это получилось.

– Видел бы ты себя сейчас в зеркале, – не удержалась от смеха Алиса.

– Как... ты... это... сделала? – медленно спросил он, не сводя с неё глаз.

– Не знаю, – легкомысленно ответила Алиса. – Попробуй сам, это несложно. Давай, тебя получится.

Взлететь получилось не сразу и с превеликим трудом. Он то ли не верил, то ли излишне старался, то ли слишком серьёзно к этому отнёсся, или всё это вместе. Зато, как только у него получилось, его было не остановить. Вдоволь полетав над окрестными полями и лесами, они зависли над облаками, рассматривая землю и пролетающих под ними птиц. Чуть заскучав, Алиса загадала Игорю загадку.

– Две девочки – добрая и злая – стояли на балконе и плевались в прохожих. Добрая попала восемь раз, и злая – шесть. Почему?

– Не знаю, – ответил Игорь, поглядывая вниз, словно оценивая свои шансы на победу.

– Потому что добро всегда побеждает зло, – крикнула Алиса и, раскинув руки, стремглав полетела вниз. – Потому что, я плохая девочка-а-а...

Подхваченный ветром крик медленно растворился глубоко вдали, успев зацепить Игоря своей дерзкой удалью. Пока он раздумывал, черная точка по имени Алиса, едва не задев кромки деревьев, резко взмыла вверх и, подставив себя солнцу, яркой кометой устремилась к горизонту, навстречу таинственным берегам и дальним странам.

Вернувшись домой, им было что обсудить: величавую красоту земли, словно вернувшееся из детских снов, забытое чувство полёта, куб с цветком, подаривший им особые, необычайные способности. Всё это было свежо, необычно и приподнятое настроение, казалось, будет длиться вечно.

Но, к сожалению, вечными бывают только заботы и непеределанные дела. К вечеру дневная эйфория сошла на нет, уступив место сомнениям и страхам.

– А если мои похождения всё же кто-то видел? Здесь, в деревне, или, например, из пролетающего мимо самолёта? Или меня заметила смотрительница в музее, но побоялась поднять тревогу? Или на экспонатах остались мои отпечатки пальцев? Мир так устроен, что правда всегда вылезет наружу, – страх всё сильней залезал Алисе под кожу, заставляя нервно покусывать губы и вздрагивать от каждого шороха.

Игорь, казалось, ни о чём не беспокоился или тщательно это скрывал.

– Ты пойми, – сказал он, обняв Алису на диване перед выключенным телевизором. – Бояться вообще глупо. Будущего не знает никто, поэтому страх будущего кроется в прошлом, которого нет.

Прошлого не существует точно также, как и будущего. Есть только настоящее, которое человек переформатирует в события, чтобы потом хранить в памяти. Например, ты посмотрела фильм, вышла из кинотеатра, и осталось у тебя лишь воспоминание и, как опция, какой-то опыт. Покупать не солёный, а сладкий попкорн, не садиться на первый ряд или вообще следующий фильм посмотреть на диване дома.

Человек сплошь состоит из воспоминаний, которые он складывает в голове словно книги в шкаф. Иногда перечитывает, пересматривает, листает картинки. Некоторые забывает, оставляя пылиться на дальних полках. Неудачные переписывает, удачными гордится, переставляет их местами, путая нужное с ненужным. Иными словами, устраивает в библиотеке беспорядок, не замечая, что каждое утро возвращается к аккуратно прибранным полкам. Вот только библиотекаря он никогда не видел.

– Даже смерти не стоит бояться, – добавил он, потирая сонные глаза. – Лучше подождать её прихода и незаметно ускользнуть.

– В логике Игорю не откажешь, – справедливо заметила Алиса.

И всё же слова словами, мысли мыслями, а чувства – чувствами. Она понимала, что Игорь прав и опасаться ей нечего. Но чувства не обманешь, цунами страха периодически обрушивались и смывали Алисину психику. И всё-таки она успокоилась. Не благодаря умным словам или убедительным доводам Игоря, а от тепла его тела, запаха волос и тяжести бережно обнимавшей её руки. Алиса прижалась к нему, как в детстве к папочке, и страхи неумолимо становились не такими страшными. Вот только папа никогда не позволял себе таких вольностей типа: как бы случайно коснуться её груди или, положив ладонь на ей на живот, невзначай соскользнуть ниже. Не заметить мужских интенций невозможно.

Всё это совершенно предсказуемо закончилось сексом. Настроение у Алисы было отнюдь не романтическим, но остаться сейчас один на один с одиночеством она не могла. Ей требовались забота и дружеское участие, но накативший страх издевательски нашёптывал, что дать всё-таки придётся, чтобы не остаться одной, без мужика в этот критический момент. Отказать она не смогла.

– Странные они, эти мужчины, – думала Алиса, наблюдая, как Игорь в ней двигался. – Им пофиг на всё, лишь бы потрахаться. Наверное, если сейчас рухнет крыша над головой, он этого даже не заметит. И не остановится пока добьётся своего.

.

Проснулась Алиса рано. Выскользнув из-под одеяла чтобы не разбудить Игоря, она надела резиновые сапоги, набросила куртку и вышла на крыльцо. Снаружи было зябко, сырость пробиралась под одежду и холодила кожу, но Алиса не обращала на это внимание. Деревня ещё спала, в сонной дрёме побеспокоенная только петухами.

Солнце, позолотив верхушки деревьев, добавило капельку аквамарина в унылую серость предутреннего неба. Прощаясь с мечтателями и влюблёнными, таяли звёзды, уступив юной красоте рассвета, увенчанного курчавыми локонами облаков. Прокравшийся из низин ночной туман прибился к земле и напоследок торопился пропитать влагой и без того сырую траву. В безветрии природа замерла, словно гадая, какие сюрпризы преподнесёт грядущий день и чем на этот раз сможет удивить мир.

Присев на крыльцо, Алиса вдохнула густой утренний воздух и задумалась. Смутное беспокойство прогнало сон и мешало любоваться утренней идиллией. Откуда-то глубоко изнутри шло глухое, изматывающее, словно привнесённое извне, иррациональное волнение. Оно ощущалось как данность, непреложный факт, как раскидистая липа перед домом, щебет проснувшихся птиц или жмущий левую ногу сапог.

– Должна же быть какая-то причина этого беспокойства, – подумала она. Недавнюю историю с серьгами Алиса всерьёз не рассматривала, поскольку та была уже пережита, передумана и переосмыслена. Да и послевкусие после неё другое – страшное, а страх даже пахнет иначе. Перебрав в уме все непеределанные дела, проблемы, подруг, дальних и близких знакомых и не выяснив причину, Алиса перешла на ближний круг. Он был невелик: Игорь и родители.

Взаимоотношения с Игорем складывались ровно. Их статус особо её не волновал в силу возраста. Захотеть замуж она ещё не успела, а неудачный опыт более нетерпеливых подруг навевал на размышления отнюдь не радужные: будь, что будет или поминай, как звали.

Любила ли она его? Алиса не задавала себе этот вопрос, а Игорь не спрашивал. Видимо в этом не было необходимости. Как писал Ремарк, женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят её сияющие, счастливые глаза.

Любил ли её Игорь? Наверное, да, по крайней мере она искренне этому верила. Он не оставил её в трудную минуту, а это что-то значило. Безусловно, их отношения были далеки от всепоглощающего чувства, описанного в любовных романах. Страсть – это фантазия, не имеющая ничего общего с реальностью, по крайне мере в Алисином окружении. Никто из её знакомых любовных безумств не совершал, в лучшем случае ограничиваясь помолвочным спектаклем. Конечно, каждая девушка – принцесса и мечтает о подвигах в её честь, но с возрастом это проходит. Тем более, что рыцарей с каждым годом всё меньше, на всех не хватает, а зарабатывать на жизнь самой становится всё труднее. В общем, у неё среднестатистическая личная жизнь, напрягающая лишь родителей, маниакально озабоченных идеей замужества дочери.

– Кстати, о родителях, – вспомнила она и сбросила куртку. Невидимое до этого солнце добралось наконец и до Алисы, выглянув вдали из-за покатых деревенских крыш.

Образ мамы и папы сразу возник перед глазами. Они улыбались и излучали столько доброты и участия, что Алиса передумала препарировать их взаимоотношения и захотела им позвонить. Просыпались они обычно рано, но позвонить папе в такую рань она не решилась. Папа есть папа и Алиса его чуточку побаивалась, в отличие от мамы, позвонить которой она могла в любое время суток с абсолютной уверенностью, что та будет ей рада.

– Привет, мам, – выдохнула Алиса. Мама ответила после третьего гудка, что было хорошим знаком. Значит она уже проснулась и не очень сильно за неё переживала.

– Доброе утро, Алисочка. Как твои дела? – было слышно, что мама рада её слышать. – Тебе привет от папы, он здесь, рядом со мной.

– Папуля, и тебе привет, – передала Алиса. – У меня всё хорошо, не беспокойся.

Разговор начался с важных новостей, которые просились наружу и промолчать о которых мама не могла. Они касались папиной работы и важных семейных дел, из чего Алиса сделала вывод, что родители вернутся весьма нескоро. Поняв это, она заскучала по ним ещё сильней.

Тем временем мама стала рассказывать про домашние дела, тётю Галю, поликлинику и прочие новости, без которых невозможна жизнь. Поддакивая, Алиса сидела и думала, насколько она далека от всего этого. Искренне попытавшись вникнуть в семейные проблемы, она слушала вполуха, а затем и вовсе потеряла нить разговора, улавливая лишь интонации маминого голоса, звуки которого уже не успокаивали сами по себе, как в детстве. Удивительно, но семейные проблемы стали ей далеки и чужды, словно звонок из прошлого. Чем дольше она слушала, чем меньше улавливала смысл и всё сильней осознавала собственное одиночество. И насколько она одинока в этом своём одиночестве.

– Да, мама, – автоматически повторяла она, обозначая своё присутствие. А на глаза навёртывались слёзы от жалости к себе, опустошённости и бессилия что-либо изменить. Так и не поняв причину своего беспокойства, она скомкала разговор и вернулась в дом.

Понять чувства сложно, особенно мыслями.

.

Спасибо Игорю за порядочность. «Порядочность» в смысле склонности к порядку во всём. Ничто не существует отдельно, всё взаимосвязано: мысли влияют на поступки и наоборот, поступки дисциплинируют мысли. Мужской педантизм, словно берега реки, не позволяет мыслям свободно растекаться по просторам ментала. До определённых пределов разумеется.

Утро, подъём, зарядка, завтрак, каша, тосты, омлет, кофе, помыть посуду – день начинался у Игоря по распорядку, чётко и выверено. Порядок в мелочах помогает победить душевный хаос, разброд и шатания. Включившись в дела, Алиса отвлеклась от терзавших её мыслей, а присутствие Игоря и его уверенность прогнали их прочь. Оказывается, вдвоём даже бояться веселей.

После завтрака головоломка заняла подобающее место ей во главе стола будто давний хороший знакомый. Загадочные символы на старинных гранях, завораживая, тускло мерцали отблесками тайны. Забыть такое невозможно. Чёрная роза всё настойчивей приковывала взгляд, обесценивая и размывая всё вокруг себя до безликой серой однообразности.

Куб, казалось, узнал их. Он словно умолял пожалеть его:

– Коснитесь розы, разделите со мной тайну. Она огромна и слишком велика для одного.

Ожидание чуда сродни первому свиданию. Никогда не можешь быть уверен состоится ли оно. Сердце Алисы отчаянно билось, хотя внешне она выглядела спокойной. Лишь лёгкая бледность и напряжённый взгляд выдавали волнение. Взявшись за руки, они коснулись чёрной розы и замерли.

А потом они полетели чтобы вновь окунуться в те же волшебные ощущения, перед которыми меркло всё вокруг, а жизненный опыт покорно отступал, с поклоном снимая шляпу. Их радовало абсолютно всё: и прятки в облаках, и купание в искрящихся солнечных лучах, и нежный, словно дуновение ветра, поцелуй. Устав, они опустились на верхушку сосны пригородного парка. Вдали, на горизонте искрящегося зелёного океана, словно белоснежные яхты, в окружении деревьев белели кварталы многоэтажек. Кажется, вот-вот подует ветер странствий, они поднимут алые паруса и, ударив в рынду, увезут всех влюблённых в гости к Ассоль и Грею.

– Кстати, у нас закончились продукты, – прервал мечту Игорь, для наглядности оторвав шишку и пробуя её на вкус.

– Мужчины неисправимы, – грустно подумала Алиса, – даже в сказке думают о еде.

Мечты мечтами, стихи – стихами, а кормить мужчину нужно обязательно, иначе его накормят в другом месте. Одними шишками сыт не будешь. Ничего не поделаешь – проза жизни.

– Может пиццу закажем? Или роллы? – неуверенно предложила она. Стоять у плиты сегодня ей не хотелось.

– Не уверен, что примут заказ на нашу деревенскую локацию, – Игорь задумался. – Но можно обойтись и без доставки.

Идея стащить продукты ей не понравилась. С одной стороны, воровать противоестественно и противно её воспитанию. Воровство – это плохо. С другой стороны, ей надоело быть хорошей и вечно оглядываться на чьё-то мнение. Как писал Вольтер, риск – благородное дело, а выглядеть трусихой в собственных глазах или, тем более, перед Игорем она не хотела. Уж если за кражу драгоценностей её привлекут, ответит тогда и за продукты.

– Жаль, нет наличных, – подумала она, – это решило бы дилемму. Взяли бы что нужно и деньги заплатили. Тогда и голодными не остались бы, и совесть была бы чиста.

Она зависла в неуверенности, не в силах принять окончательное решение. В такие моменты женщины особенно уязвимы, чем и пользуются мужчины. Они – мужчины – если захотят, могут быть очень убедительными. Наконец красноречие Игоря, голод и азарт победили сомнения, и спустя каких-то полчаса они уже летели домой с парой увесистых сумок. Отжать продукты оказалось несложно, потребовалось соблюсти разумные меры предосторожности чтобы не попасться на глаза персоналу. Склад супермаркета оказался для этого самым подходящим местом.

Еда, добытая хотя и не собственным трудом, зато с находчивостью и риском, показалась вкуснее вдвойне.

– У нас появились фантастические возможности, – пытался завести деловой разговор Игорь, набивая рот вкусняшками, – а мы таскаем продукты, словно какие-то голодные беспризорники.

– Угу, – согласилась Алиса. Она сильно проголодалась и сравнение с беспризорниками после разговора с родителями ей понравилось.

– Кстати, беспризорники ходили в рванье и носили обноски, – вкрадчиво напомнил ей внутренний голос. – Скоро учёба, а купить новую одежду ты не удосужилась. Так и пойдёшь в универ в старье?

Алиса задумалась. Дефицит одежды действительно был проблемой и постоянной головной болью. Конечно, она училась не в Смольном институте и балы не посещала, но годами ходить в одном и том же было недопустимо, даже при её практичном отношении к одежде. Платьев, как известно, много не бывает. И дело даже не в мнении окружающих, хотя важно и оно. Девушка должна нравится самой себе, иначе она вряд ли понравится кому-то другому. Вот.

.

После трапезы наступило сытное умиротворение, чем вновь воспользовались сомнения и страхи.

– Невозможно, чтобы всегда было хорошо, – думала Алиса. – Расплата неизбежна, и чем глубже я погружаюсь во враньё, тем сложнее будет из него выбраться.

Чем дольше она вспоминала последние события, тем переживательней ей становилось и более удушающим становился страх. Когда терпеть стало невмоготу, она рассказала об этом Игорю. Оказалось, он чувствует тоже самое, и не решился сказать об этом, чтобы не волновать её и ещё сильней не накручивать.

Тем временем роза материализовалась вновь, привлекая искрящей чёрной лаконичностью. Словно эталон красоты, созданный самим Создателем, она выглядела идеально с каждым следующим возрождением заметно подрастая, как бы питаясь чужими страхами и черпая силы в потустороннем.

Немой вопрос «Что делать? » повис в воздухе. Вновь прикоснуться к чуду или забросить его на чердак и забыть всё случившееся как странный и нелепый сон? Страх или свобода, на смену которой придёт ещё больший страх? Мозг лихорадочно анализировал аргументы, но Алиса прислушалась к себе и осознала, что решение уже принято. Сразу стало легче. Если она откажется от цветка сейчас, потом будет упрекать себя в этом всю оставшуюся жизнь.

– Лучше сделать и пожалеть о сделанном, чем не делать вовсе, – вспомнила она когда-то услышанную фразу. Это, конечно, верно. Но что-то смущало её в этой, казалось бы, очевидной простоте. Словно провоцирует и убеждает кто-то один, а делает и потом сожалеет о сделанном совершенно другой. Видимо, эту фразу придумала женщина.

– Мне показалось или символы на кубе стали чётче? – неуверенно спросил Игорь. Похоже проблема выбора накрыла и его, что мужчинам не свойственно. Обычно они чётко знают, чего хотят.

Алиса взглянула внимательней. Действительно, куб выглядел ярче и свежей. Возможно, благодаря распустившейся розе. Или же он насколько завладел их вниманием, что стало заметным незаметное. А вдруг он вообще ей привиделся? Это фикция, морок, иллюзия, которая рано или поздно развеется?

– Надо будет выяснить, что там написано. Потом, – предложил Игорь.

– Значит и он так решил, – мысленно обрадовалась Алиса. Думали они по-разному и о разном, но неизменно встречались на одном и том же ментальном перекрёстке.

– Я тут подумала, – начала она многозначительно, – скоро универ и мне позарез нужен шопинг. Немного новой одежды мне бы не помешало, то есть можно и много, даже лучше много, но можно и немного. В общем, нужна одежда.

– Хорошая идея, – рассеянно ответил Игорь из глубины в собственных мыслей.

– Но я боюсь, – призналась Алиса. – Я никогда не воровала, и мне противно этим заниматься. Может я какая-то несовременная, но раньше у меня просто не было необходимости брать чужое. А обманывать кого-то из простого любопытства или от безделья мне совестно. Не знаю, понимаешь ли ты меня, но...

– Это я понял, мне непонятно другое. Ответь мне, чего ты боишься? Чего конкретно?

Алиса задумалась, хотя ответ был ясен им обоим.

– Ты боишься наказания, – ответил за неё Игорь с изрядной долей цинизма. – Но его не будет. Ты уже могла в этом убедиться.

– Да. Но если взвесить все доводы за и против и хорошо подумать, то...

– Короче говоря, я за шопинг. Ты со мной? – перебил её Игорь.

Эти слова и тон, которым они были сказаны, Алисе совершенно не понравились. В них сквозила пренебрежительная безапелляционность, граничащая с грубостью. Раньше она не позволяла даже намёков на хамство, тем более от насквозь интеллигентного Игоря. Разговор был коротким – adios с пожизненным баном без права на помилование. Но это тогда, в недалёком прошлом, а сейчас всё по-другому. Их слишком многое связывало.

Алиса молча кивнула, обиделась и замкнулась в себе.

.

Мысли материальны. К сожалению, ни не исполняют желания, это было бы слишком просто. Зато способны управлять материей. Очутившись в голове, мысль укореняется, пуская корни догадок и домыслов, постепенно опутывая ими сознание. И вот уже не человек думает мысли, как он наивно полагает, а мысли думают человеком и управляют им. Выбраться из ментальной кабалы непросто, но возможно. Нужно отвлечься от мысли используя сентенцию «Клин клином вышибают». Для этого сгодится любая другая навязчивая мысль или много разных мыслей помельче. Второй вариант предпочтительней, поскольку не вызывает новой ментальной зависимости.

Видимо изобретатель шопинга был гениальным психологом. Сакраментальная проблема выбора кофточки – розовая vs голубая – если обе к лицу и не полнят, способна обнулить кого угодно и с корнем вырвать любые деструктивные мысли. Даже такие душные, как: «Все мужчины грубы и примитивны», «Не буду ни с кем встречаться, назло всем» или «Им всем нужно только одно. Ой, нет, забыла про еду... ». Поэтому хаотичное блуждание по магазинам – это лучший способ снискать милость девушки и вернуть её расположение.

Однако, шопинг сломал не одну неокрепшую душу, и Алиса не стала исключением. Без примерки одежду не подберёшь, тут требуются совет, кабинка и уединение, что существенно затруднило их криминальный замысел. Торговый зал – не безлюдный склад, даже в престижном бутике персонал шныряет туда-сюда взад-вперёд, пытаясь скоротать время в отсутствии клиентов. Есть риск, что обнаружат и начнут задавать неудобные вопросы.

Всё шло гладко, пока не началась эта самая злополучная примерка. Обойтись без неё не получилось, нельзя же незаметно вынести пол магазина. Задёрнув шторку самой дальней кабинки, Алиса развесила собранные вещи и приступила к таинству. Самое сложное оказалось выбрать размер, дальше всё пошло по накатанной: нравится – не нравится – нравится, но не очень – сейчас не нравится, возможно понравится потом.

Перекладывание одежды могло длится вечно, если бы не внезапный стук каблуков.

Чтобы навести порядок и убрать лишнее в примерочную по-деловому зашла девушка-продавец. Выверенными движениями она энергично поправляла в кабинках шторки, коврики и прочую утварь, не забывая попутно рассматривать себя в большом зеркале в пол.

Звук шагов неумолимо приближался, и с каждым следующим ударом каблучка душа Алисы опускалась всё ниже, а лицо становилось пунцовым от стыда всё ярче. Пора было удирать, но внезапно девушка остановилась. Заглянув в очередное зеркало, она всё-таки нашла в себе какой-то изъян и, воспользовавшись отсутствием посторонних, решила его исправить. Они никуда не торопилась и чистила пёрышки неспешно и обстоятельно, заставляя Алису вздрагивать от каждого шороха, в каждый раз проклиная себя за безрассудство.

– В тесной кабинке невидимость не спасёт, – нервно рассуждала она, обдумывая своё нынешнее положение. – Меня возможно и не заметят, но шума и криков будет хоть отбавляй. Жаль одежду придётся бросить, я к ней уже успела привыкнуть.

Казалось, время остановилось. Ожидание казалось настолько томительным, что Алиса, не выдержав, чуть раздвинула штору и выглянула наружу. Похоже её спас прыщик на щеке продавщицы, который она упорно рассматривала и от которого в итоге решительно не решилась избавиться.

Закончив наконец прихорашиваться перед зеркалом, девушка на прощанье показала себе язык и развернулась, чтобы уйти. Но, привычно окинув взглядом примерочную, увидела задернутую шторку крайней кабинки и решительно направилась к ней.

– Девушка, – услышала Алиса знакомый голос. – Вы не могли бы мне помочь?

– Да, да, конечно, – девушка мгновенно развернулась на каблуках и пошла в обратную сторону.

Алиса облегчённо выдохнула. У входа в примерочную стоял Игорь и держал в руках что-то из одежды. И, что самое удивительное, продавщица тоже его видела. Зайдя с ней в свободную кабинку, он задёрнул штору. Вскоре оттуда послышались хихиканье и возня, и Алиса поняла, что путь к отступлению свободен. Не теряя времени, она схватила в охапку приглянувшиеся вещи и, не дожидаясь Игоря, стремглав улетела. Подальше от магазинов, людей и собственных страхов.

.

Прилетев домой, Алиса выгрузила одежду и тут же влетела вновь встретить Игоря. Он почему-то не возвращался. Беспокойство будоражило, но прохладный ветер постепенно остудил разгорячённые нервы, и краски окружающего мира вновь проявились во всём своём великолепии.

Пока высоко в небе таяли последние лучи заката, внизу стемнело. Рваные тучи проносились по небу, будто намеренно мешая Луне осветить Землю. Воистину ночь помогает ворам и влюблённым. Не увидев Игоря, Алиса взлетела выше и замерла, покорённая красотой заоблачного пейзажа. Мириады звёзд окружали царицу ночи. Внизу, до самого горизонта простиралось пушистое одеяло облаков, отливающее искрящейся, серебристой белизной на фоне чёрного бархата космоса. Воздух был прозрачен и чист настолько, что, казалось, вот-вот зазвенит.

– Интересно, почему Луна цветная, а свет от неё белый?

Настало полнолуние, и Луна напоминала огромный апельсин. Её близость тронула душу и настроила Алису на философский лад.

– Хорошо быть Луной. Она свежа, разнообразна, дьявольски привлекательна. В отличие от неизменного Солнца. Луна всегда предстаёт во всей красе, а красота Солнца проявляется только через закаты и рассветы. Бог далеко, а дьявол близко. И не факт, что он – мужчина. Поскольку всегда рядом, ни от кого не прячется и охотно раздаёт интервью всем желающим.

Алиса задумалась и не заметила Игоря, который, словно коршун, спикировал на неё сверху, закружив в объятьях. Недавняя обида прошла и сейчас, вдоволь напереживавшись, она была рада одному лишь его присутствию. Как верно заметил поэт: «Человеку нужен человек... »

Игорь казался радостным и вполне довольным жизнью, что выглядело немного странным для столь продолжительного шопинга. Обычно мужчины тяжело переносят походы по магазинам с многочисленными привалами у примерочных ради редкой и весьма недешёвой добычи. Впрочем, и у Алисы было приподнятым, в основном благодаря благополучному финалу их приключения.

За ужином они, как бывалые путешественники, принялись наперебой рассказывать свои версии магазинной драмы. Точнее, драмой она стала для Алисы, а Игорь считал её трагикомедией.

– Я уже простилась с жизнью и вдруг появляешься ты, – весело щебетала Алиса. – И быстренько отвлекаешь продавщицу. Как у тебя это получилось? А как же невидимость?

– Не знаю, – ответил Игорь. – Я понял, что тебя нужна помощь, а ничего другого в голову не пришло. А невидимость... Возможно меня увидели потому, что я сам этого захотел. Иного объяснения у меня нет.

– Значит, меня тоже могли увидеть? – Алиса смутилась.

– Наверное. Всё может быть. По крайней мере голой в приличном обществе лучше не появляться.

Алиса почему-то вспомнила сказку про голого короля и смутилась ещё сильней.

– А что было дальше? Как ты выбрался?

– Ну... Выбрался, как видишь, – Игорь замялся и явно что-то недоговаривал.

Это сразу насторожило. Если женщина чувствует сердцем обмануть её невозможно. Проницательность – это дар Божий. Или проклятье, если узнанное настолько токсично, что пожирает женщину изнутри.

Свернувшись в бесконечную ленту Мёбиуса, память новь и вновь прокручивала недавние события: примерочная, продавщица, появление Игоря, возня в кабинке и его явное нежелание говорить правду. Мозг судорожно тасовал факты, строил догадки выстраивал версии, всеми силами стараясь отвлечь Алису от горького, но вполне очевидного вывода.

– Ты... С этой девкой..., – Алиса едва не задохнулась от возмущения. – У вас что-то было?

– Всё, что я сделал, – с явным недовольством ответил Игорь, – я сделал ради тебя.

Ответ прозвучал, как пощёчина. От неожиданности Алиса расплакалась и убежала в чулан. Скандал не случился лишь оттого, что она уважала себя и терпеть не могла истерик. Ей хотелось побыть одной, чтобы пережить это горе. Лишь бы Игорь не пытался её догнать, извиняться и врать, что на самом деле ничего не было, он всё выдумал и это была неудачная глупая шутка.

.

Бывают дни, которые хочется поскорее забыть. Вычеркнуть навсегда из памяти и не вспоминать более никогда. Иногда это получается, но чаще всего нет.

Игорь не появился ни вечером, ни следующим утром. Обессиленная апатией, Алиса лежала в кровати, смотрела в потолок и раз за разом прокручивала в памяти вчерашний вечер. Устав ненавидеть, она попыталась стать максимально объективной и, по возможности, непредвзятой.

– Да, он поступил безобразно и отвратительно, – попытался оправдать Игоря внутренний голос, – но не по своей воле. Он старался тебе помочь. Страшно представить, что бы случилось, не отвлеки он продавщицу. Он же не виноват, что потом его обманули. Продавщица – девушка молодая и симпатичная, ты сама её видела. С такой внешностью и фигурой соблазнить можно кого угодно.

Оправдания помогали слабо, более отвлекая, чем избавляя от неприятных мыслей. Душа напоминала оголённый нерв, но страшило не это, а пустота внутри. Из Алисы будто вырвали кусок плоти размером с Атлантический океан и не было в мире сил, способных исцелить эту огромную кровоточащую рану. Жизнь несправедлива, но это жизнь. Нужно взять себя в руки, как-то отвлечься и постараться забыть. В надежде, что время притупит боль и даст силы жить дальше.

– Надо что-нибудь съесть, – решила Алиса, вспомнив содержимое холодильника. Йогурт, остатки багета и клубничное варенье сгодятся в самый раз. Готовить самой в обозримом будущем ей было незачем и некому.

В горнице царило запустение. Алисе показалось, что она не приходила сюда целую вечность, хотя ещё вчера была тут счастлива. Всё здесь напоминало об Игоре: аккуратно сложенная стопка футболок, тапочки, кружка с недопитыми остатками чая. А ещё ноутбук и головоломка на столе. Рядом с ними лежала серьга императрицы и сиротливо белел листок бумаги.

Записка предназначалась ей: «Алиса, я прочитал надписи на кубе. Ни в коем слу... ». Далее текст обрывался. Она равнодушно отложила записку в сторону и подумала:

– Ни здравствуй, ни прощай... Мог бы вначале извиниться, прежде чем писать всякую белиберду.

На всякий она выглянула в окно проверить, здесь ли его авто. Машина стояла на прежнем месте под окном, в тени развесистой липы. Вернувшись к столу, она взяла куб и лишь сейчас поняла, что розы в нём нет.

– Решил полетать без меня, – рассудила Алиса. Почему-то она совершенно этому не удивилась. Сразу появилось желание собрать его вещи и выкинуть вон. А потом уехать самой, чтобы никогда больше не вспоминать о его существовании. Пожалуй, она так бы и поступила, если б не громкий стук в дверь.

– Откройте, полиция!

Это была не шутка и не чей-то глупый розыгрыш. Напротив дома действительно стояла самая настоящая полицейская машина с включёнными проблесковыми маячками. Опёршись на капот, подле неё стояли двое хмурого вида полицейских в форме с автоматами наизготовку. Увидев, что они пристально разглядывают дом, Алиса тут же задёрнула штору и присела.

– Ой, мамочки, мама-а-а-..., – включилась сирена у неё голове, а руки принялись судорожно распихивать по шкафам вчерашнюю одежду. Как это бывает впопыхах, ящиков не хватало, а второпях и кое-как засунутые платья норовили вывалиться наружу.

– Открывайте, мы знаем, что вы дома, – настойчиво и грозно повторил голос за дверью.

Понимая, что полиция от неё не отстанет и никуда не уйдёт, она быстро окинула взглядом горницу и бросилась открывать дверь. На крыльце стоял пожилой полицейский в форме с папкой под мышкой и двумя автоматчиками по бокам.

– Здравствуйте, – запыхавшись выпалила Алиса, сдувая со лба некстати выбившийся непослушный локон.

– Здра..., – хмуро буркнул полицейский, доставая из папки какую-то бумагу. – Вы дома одна?

– Одна, – честно призналась Алиса. И вспомнила, что любимые серьги Екатерины II из шпинели и бриллиантов так и остались лежать на столе, сверкая, словно на витрине музея, откуда они так неосмотрительно пропали.

.

Побледнев, чтобы не упасть Алиса опёрлась на дверной косяк. Впрочем, доблестный полицейский ничего не заметил. Он передал ей лист бумаги и буркнул:

– Вот. Получите, распишитесь.

– Что это, – испуганно спросила Алиса.

– Инструкция по безопасности. Информируем население. Проявляем заботу, так сказать, – полицейский захлопнул папку. Было заметно, что он сильно устал. – В окрестностях орудует маньяк, насилует молодых женщин.

Он смахнул со лба капельки пота.

– Постарайтесь поздно из дома не выходить, – продолжил он. – Я ваш участковый, в листовке указаны номера телефонов. Звоните, если что.

– Да, конечно, – заверила его Алиса. – До свидания.

– Досв..., – бросил на ходу участковый, возвращаясь к машине. – Петров, где тебя черти носят? Давай, поехали, у нас ещё три деревни по списку.

Дождавшись неуловимого Петрова, машина тронулась, оставив после себя облако пыли и смешанные чувства, которые возникают у россиян после общения с сотрудниками правоохранительных органов.

– Вот только маньяка мне сейчас и не хватает, – раздражённо подумала Алиса, запирая дверь. Всё, что насильно вторгалось в личное пространство всегда вызывало у неё активное отторжение. Хотя мифический маньяк, наверное, всё-таки лучше реального обыска и ареста.

Скомкав листок бумаги, она хотела швырнуть его в подвернувшееся мусорное ведро, но в последний момент передумала. И, как оказалось, не зря. Сверху, откуда-то из нелюбимого тёмного чердака, раздался шорох. Алиса замерла, нарушая тишину лишь дыханием и звуками отчаянно бьющегося сердца.

– Может послышалось?

Но шорох повторился, на этот раз более явственно. На чердаке точно кто-то был. Едва ступая, Алиса медленно попятилась обратно к двери, но сегодня был не её день. Задев в полумраке то самое злополучное мусорное ведро, она с грохотом упала, больно ударившись о косяк спасительной двери.

– Алиса, это ты? – с чердака свесилась голова Игоря. Вид у него был возбуждённый и совершенно безумный. Из растрёпанных волос торчали травинки сена, а взгляд светился странным неестественным блеском.

– Я, – ответила Алиса, потирая ушибленные места.

– Они уехали? – шёпотом спросил Игорь.

– Да.

Она встала, отряхнулась и молча прошла в дом. Игорь тенью проследовал за ней. В горнице, при свете дня он был бледен, но выглядел не испуганным, а напряжённо-настороженным.

– Зачем приезжала полиция?

Алиса принялась мыть посуду и вопрос проигнорировала.

– Алиса. Зачем. Приезжала. Полиция, – Игорь подошёл сзади и больно ухватил её за локоть.

– Отстань, – зло выкрикнула Алиса. – Ищут сексуального маньяка. На, почитай.

И швырнула в него скомканный лист бумаги. А потом в сердцах добавила:

– Тебя, наверное.

Игорь развернул листок, мельком прочитал содержимое, сел и тихо произнёс:

– Меня.

– Что-что, я не расслышала? – грозно переспросила Алиса.

– Ищут меня. Этот маньяк – я.

Тарелка выскользнула из рук Алисы и с грохотом упала на пол. Ударившись о деревянные половицы, она разбилась не вдребезги, а символично раскололась на две примерно равные по размеру части.

.

– Понимаю, как я сейчас выгляжу в твоих глазах, – растерянно начал Игорь. Ему стоило неимоверных усилий уговорить Алису выслушать его. Голос его дрожал.

– Всё, что я тебе расскажу, будет звучать как оправдание. Любые слова – ложь, не врут только чувства.

Не в силах усидеть на месте, он принялся нервно мерить комнату шагами. Раньше Алиса никогда не видела его таким. На мгновенье что-то всколыхнулось в ней и заставило забыть прошлые обиды. Ей даже захотелось обнять и пожалеть его, но она сдержалась, и желание плавно угасло.

– Согласись, что этот куб, – он указал на лежавшую на столе головоломку, – самое удивительное, что произошло с нами в жизни. Вчера меня осенило. Я осознал, что постоянно думаю о Кубе. И даже если не хочу этого, мысли возвращаются к нему вновь и вновь. К этой патологической привязанности добавилась ревность к тебе и прошлым его обладателям. Это странно, но я ничего не могу с этим поделать. Даже сейчас, в этот самый момент, мне хочется взять его, спрятаться в какой-нибудь тёмный угол и восхищаться им, гладить его тёплые, потемневшие от времени грани назло тем, кто обладал им в прошлом. Возможно даже не понимая, что это не они владели Кубом, а он ими.

Если до этого Алиса ещё сомневалась в искренности Игоря, то сейчас все сомнения рассеялись. Он говорил правду. По отношению к Кубу она чувствовала абсолютно то же самое: страх, волнение и привязанность, переходящую в нежность.

– Я сделал ошибку. Мне не следовало препарировать чудо, но сделанного не вернёшь. Вначале меня заинтересовал цветок, исполняющий желания. Из простого любопытства. Наверняка что-то подобное уже встречалось, не случайно написаны «Каменный цветок» Бажова или «Аленький цветочек».

– И «Цветик-семицветик», – добавила Алиса свою любимую сказку.

– Точно, – рассеянно подтвердил Игорь. – Но не в этом суть.

– Дело не в цветке, а в цвете, – предположила Алиса.

– Верно. Хотя цвет – это внешнее проявление. Сам по себе чёрный цвет ни плох, ни хорош. Плохих и хороших цветов вообще не существует. Это у нас чёрный цвет – цвет траура, а в Японии, например, это белый, в исламе – зелёный, а для узбеков вообще синий. Видимо чёрная роза символизирует утончённую элегантность, эксклюзивную элитарность скрытой в цветке сущности. Но это была лишь догадка, пока я не расшифровал надписи.

Игорь сел. Лицо его было бледно, взгляд блуждал, а лоб покрывали мелкие капельки пота. Было видно с каким напряжением даётся ему каждое слово.

– Это оказалось проще, чем я предполагал. Не нужно быть знатоком латыни, чтобы прочитать слово MORS. Именно оно написано на Кубе.

Повисла пауза. Алиса повернула голову, пытаясь издали рассмотреть надпись, но не смогла. Взять Куб после услышанного она не решилась.

– Чёрный цвет олицетворяет элегантность Смерти, спрятанной в Кубе. Это символично – мёртвое прячется в живом, Смерть – в Жизни. Ты сама видела, как роза рождалась и умирала несколько раз.

Смерть равнодушна и безответственна. Её не видят, пока она сама этого не захочет. Никто не знает, где она и когда придёт. Не важно, кто ты и чем занят, здоров или болен, готов к ней или нет, она явится незваной и уйдёт, не забыв сказать: «До свидания».

– Ты хочешь сказать, что нам помогала сама Смерть? – недоверчиво переспросила Алиса.

– У Смерти много лиц, и эта чёрная роза одно из них.

.

– Жуть! – Алиса со страхом и благоговением посмотрела в сторону цветка. В благодарность роза заметно подросла, расправив листья и раскрыв бутон. – А кто создал этот Куб?

– Сложно сказать. Возможно, это шутка безумного изобретателя или темница злобного духа, или аккумулятор тёмных сил, или что-то типа того. Мы вряд ли узнаем. Ясно одно – Куб питается нашими страхами. Вчера, когда я прочитал эту надпись, лепестки розы вытянулись, словно лианы, и опутали меня. Это было так жутко и восхитительно, что я очнулся уже за облаками.

Казалось во мне умерло всё человеческое, а инстинкты и необузданные желания вспыхнули с новой, неведомой силой. Словно демон летал я над землёй, наслаждаясь властью и безнаказанностью. Весь мир был у моих ног. Наверное, тоже самое чувствовал юный Дьявол, пока ему не надоели собственные проделки. Точнее, пока ему не надоели люди, ведь они так предсказуемы. Возможно, Бог – это и Бог вовсе, а повзрослевший Дьявол.

Потом я увидел девушку, совсем юную, она шла по аллее парка совсем одна и видимо куда-то торопилась. Я опустился перед ней и взял её за руку. Странно, но она не удивилась моему появлению. Не сопротивлялась, не кричала, не звала на помощь, а молча пошла со мной, будто была уверена, что поступает хорошо. То, что произошло дальше, сложно описать словами. Скорее это было упоение властью, чем секс с незнакомой девушкой. Я терзал её лоно, с каждым разом проникая всё глубже и глубже. Вначале она лежала, как кукла, рассматривая меня широко раскрытыми глазами и покусывая верхнюю губку, словно не понимая, что происходит. Но потом безразличие стало таять, словно неумело нанесённый макияж, и вот уже громкий стон, жаркий и томный, потряс окрестности. И тогда я понял, что овладел не только её телом, но и чувствами с душой в придачу. Потом она долго не хотела отпускать меня, прижималась, обнимала, лепетала что-то, но я не её слушал. Она мне наскучила, и я улетел.

Алиса расплакалась, но Игоря это не тронуло. Он, словно одержимый, был полностью погружен в себя и свой рассказ. Если бы она встала и ушла, то он, возможно, даже не заметил бы её ухода, продолжая озвучивать собственные мысли самому себе.

– Были и другие, – продолжал он, – девушки, женщины, в основном молодые, но были и постарше. Мне никто не отказывает, все они словно ждали моего появления. Так продолжалось до тех пор, пока мне самому это не надоело. Остальное ты знаешь.

Повисла пауза.

– Что ты наделал, – не удержавшись, разрыдалась Алиса. – Ты... Ты... Ты всё испортил. Если женщина отдаётся мужчине, это не значит, что она становится его собственностью. Женщина – не только тело, а ещё ум, любовь и милосердие. Мы лучше, добрее, чище вас, мужчин.

– Ты пойми, – ответ Игорю явно не понравился, и он начинал злиться. – Секс – это высшая форма отношений мужчины и женщины. Дальше идти некуда. А, как известно, «лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не... »

– Шовинист. Альпинист хренов, – Алиса не выдержала и бросила в Игоря тем, что подвернулось под руку. Стакан, описав дугу, врезался в стену, окатив Игоря градом осколков. – Ненавижу!

Лицо Игоря потемнело, и он начал медленно приближаться. Алиса схватила со стола кухонный нож и выставила его перед собой. Глаза её горели от возбуждения, хотя внутри всё сжалось от страха. Сдаваться она не собиралась.

Судя по реакции Игоря, нож не произвёл на него совершенно никакого впечатления. Поднырнув ей под руку, он ловко обхватил её за талию и, прижав к себе, повалил на пол. От неожиданности Алиса выронила нож и попыталась сопротивляться, но тщетно. Игорь навалился на неё всем телом и держал так, что она не могла даже пошевелиться. Оставалось только тяжело дышать, ждать и надеяться на остатки его благоразумия.

.

Но Игорь опять удивил. Она ожидала что угодно, только не это. Продолжая прижимать её руки к полу, он наклонился и прошептал ей на самое ухо:

– Спокойно. Не надо. Истерик. Посмотри. На. Цветок.

Сказано это было таким неожиданно спокойным голосом, что ослушаться Алиса не посмела. Тем более, что Игорь ослабил хватку и почти её не удерживал. Она посмотрела туда, где стоял Куб, и обмерла. Красивая роза превратилась в пучок извивающихся чёрных лиан, точь-в-точь напоминающих голову медузы Горгоны. Зрелище выглядело настолько завораживающе-омерзительно, что Алису едва не вырвало. Не подоспей Игорь вовремя, эти гадкие щупальца обвили бы её с головы до ног.

Не отводя взгляд от Куба, она попыталась сесть, но внезапно её ладонь угодила во что-то липкое. Алиса растерянно посмотрела вниз и увидела небольшую, растекающуюся по полу бордовую лужу. Рядом сидел Игорь, прижимая ладонью кровоточащую рану на левом боку. Сквозь пальцы медленно сочились капли крови. Видимо, она всё-таки успела зацепить его ножом.

– Видишь, в кого мы превратились благодаря этому, – он кивнул головой в сторону Куба и поморщился от боли.

– Больно? – жалобно спросила Алиса, чувствую свою вину и понимая нелепость своего вопроса.

– Ерунда. Надеюсь, в этом доме водятся не только ножи, но и аптечка, – вернувшееся к Игорю чувство юмора показалось Алисе добрым знаком.

Она вскочила и принялась оказывать ему посильную помощь. Рана оказалась не столь глубокой и совместными усилиями кровь удалось остановить. Перебинтовав рану, они перебрались подальше от Куба чтобы решить, как быть и что делать дальше.

Первое, что пришло им голову – уничтожить Куб – они не стали даже обсуждать, поскольку слишком сильно к нему привязались. Это всё равно, что выгнать на улицу престарелого и выжившего из ума родственника. К тому же неизвестно как поведёт себя Куб почувствовав угрозу. Наверняка желающие его погубить находились и раньше, вот только где они? А Куб и поныне живее всех живых. Но оставлять его в нынешнем виде ни в коем случае нельзя. Это небезопасно.

– Куб сейчас наполнен Смертью, но возможно там есть и Жизнь. Ты же сам рассказывал про живое в мертвом и мертвое в живом, – вслух рассуждала Алиса, обращаясь к Игорю. – Может быть попробовать разобрать головоломку и собрать её заново? С другим словом?

– Можно, – согласился Игорь. – Но вначале нужно выяснить, есть ли на нём буквы VITA, а это непросто. Посмотри, как он распустил свои щупальца.

– Значит нужно забыть страх. Куб нужно полюбить. Причем искренне, иначе он распознает ложь и воспользуется нашей трусостью.

Разведывательную миссию поручили Алисе. Нельзя сказать, чтобы она была уверена в собственных силах, или сама этого хотела. Просто было понятно, что у Игоря с его мужской прямолинейностью, получится ещё хуже. Даже в сказках управляться с цветами у девушек получалось лучше. Чтобы упростить себе задачу Алиса «включила дурочку».

– Привет. Как дела? И что это мы сегодня такие сердитые? – она медленно подошла к Кубу. Ей явно не хватало искренности, и тогда она представила, что перед ней не злобная сущность, а маленький пушистый котенок. Сразу стало легче.

Непонятно что в итоге подействовало: настрой Алисы, её слова или интонация, с которой они были сказаны, но цветок успокоился. По крайней мере так это выглядело со стороны. Он сложил щупальца и вновь превратился в «нормальную» розу.

Теперь Куб выглядел по-прежнему: стильно и загадочно. Едва Алиса взяла его в руки, как нахлынули воспоминания, и она вновь очутилась высоко в небе, над облаками – лёгкая, беззаботная и счастливая.

– Это же так просто. Сорви розу, и ты свободна, – вкрадчиво нашёптывал внутренний голос.

Алиса вздохнула. Искушение, конечно, очень велико, но и риск тоже немалый. Она это понимала и знала, что ничем хорошим это не закончится.

– А может всё-таки рискнёшь? В последний раз. В самый-самый последний.

Предложение звучало всё более заманчивым и его, возможно, всё же стоило принять.

– Конечно, живем только раз. Быстрей хватай розу, пока Игорь отвернулся, – старался изо всех сил голос.

– Алиса. Алиса! – словно издалека донёсся до неё требовательный голос Игоря. – Соберись. Посмотри, есть ли нужные буквы.

Морок развеялся, и она, взяв себя в руки, принялась разглядывать Куб. Кроме знакомых и незнакомых букв, на гранях имелись цифры и какие-то непонятные символы.

Букву Т она нашла сразу. А вот буквы V и A найти оказалось сложней из-за выцветшей короткой перекладины.

– А что, если Куб потеряли инопланетяне? – внезапно подумала Алиса. С некоторых пор она стала внимательнее относится к своим спонтанным мыслям. Иногда они были настолько экстранеординарными, что казались чужими.

– Здесь нарисована уйма символов. Вполне возможно, что функций у Куба тоже множество. Мы, например, знаем два состояния: жизнь и не жизнь, то есть смерть. А что, если их больше? Допустим: ни жив, ни мертв. Или существует не одна смерть, а много разных видов. Или…

– Алиса!!! – Судя по тону, Игорь уже всерьёз за неё беспокоился. При обычных обстоятельствах это бы польстило её самолюбию, но не сейчас.

Она встрепенулась и продолжила поиски. Видимо Куб решил поразвлечься и окончательно её запутать. Вначале он апеллировал к чувствам, а теперь пробрался прямиком в мысли. И, похоже, не собирался на этом останавливаться.

С i пришлось повозиться. Верхняя точка от времени стёрлась, и, как ни старалась Алиса, отличить её от такой же потёртой L или цифры 1 она не смогла. Пришлось отложить Куб так и не убедившись, что нужная буква найдена. Затягивать с поиском было опасно. Игорь нервничал, а его беспокойство передавалось Кубу. Впрочем, три буквы из четырёх – всё-таки неплохой шанс выпутаться из сложившейся досадной ситуации.

.

Действовать решили по отработанной схеме. Вначале Куб возьмёт Алиса, а затем к ней присоединится Игорь. Вдвоем у них больше шансов на успех. Собрать Куб заново или нет они не решили, договорившись обдумать это позже, после разборки, если всё пойдёт по плану. Хотя эпизодические мысли вслух назвать планом было сложно, скорей это походило на попытку выявить закономерности в хаотической череде случайностей.

Любые планы ничтожны априори если предположить, что человек произошёл не от какой-то абстрактной обезьяны, а от вполне конкретной обезьяны с гранатой. Гранат, видимо, хватало в избытке, как и самих обезьян. Зато потом выжившие стали гордо именовать себя избранными и созданными «по образу и подобию» изобретателя гранат.

Алиса вздохнула и посмотрела в окно, где в буйстве зелени уходил сегодняшний, неоднозначный и наполненный заботами день. Чем он закончится: точкой или многоточием? Теперь это зависело только от них.

– Вперёд, в неизвестность, – пафосно прозвучало у неё в голове.

Она решительно шагнула вперёд и тут же запнулась, едва не упав. Наверное, со стороны это выглядело комично, но зрителям было не до смеха. Отогнав навязчивые мысли про обезьян, оставшуюся часть пути она преодолела благополучно и, мило улыбаясь, взяла в руки Куб.

Он выглядел по-прежнему дружелюбно, но что-то в нём незримо переменилось, она это чувствовала. Казалось, он улыбнулся ей в ответ, но его улыбка Алисе не понравилась. А когда к ней подошёл Игорь улыбка стала напоминать гримасу.

Осторожно покрутив Куб и осмотрев его со всех сторон, они расстроились. Пазлы оказались пригнаны так плотно, что образовали монолит. Щелей не было видно вовсе. Оставалось лишь одно – на удачу попытаться разломить Куб. Возможно, если получится извлечь хотя бы одну деталь, разбирать дальше станет проще.

Игорь положил пальцы Алисы на край Куба, а сам взял его с противоположной стороны. Они замерли, глядя друг другу в глаза, словно пытаясь разглядеть друг в друге что-то важное. То, ради чего стоит... Нет, не умереть. Ради чего стоит жить.

Взгляд Игоря дрогнул. Он посмотрел на Куб, затем вновь на Алису, словно ища поддержки. Встретив её спокойный, уверенный взгляд, глаза его вспыхнули, сверкнув весёлыми задорными искорками, и тогда Алиса поняла, что пора. Что было сил она потянула Куб на себя. Игорь сделал тоже самое, но Куб не поддавался. Он стал на удивление пластичным, растягивался, словно резиновый, и никак не хотел разваливаться на части. Зато, не выдержав насилия, исчезла роза. Вдохновлённые успехом, они вцепились в деревянные выступы с новой силой, и Куб не выдержал. Хрустнув, он разломился надвое, раскидав своих губителей по разным углам комнаты.

Внезапно всё вокруг потемнело, как перед грозой в жаркий июльский полдень, и неведомая сила прижала Алису вниз, к полу. Она попыталась подняться, но сделала только хуже. Словно в наказание за непослушание тяжесть усилилась кратно и ей стало трудно дышать. Игорь лежал неподалёку. Он попытался подползти к ней, но не смог даже протянуть руку. Сил хватило лишь на то, чтобы прошептать:

- Прости. Мы скоро встретимся. Все дороги ведут в ад.

Он едва шевелил губами, но каждое его слово, вспыхнув в сознании Алисы, казалось навечно запечатлелось в её душе. Земля качнулась и всё, что её окружало: стены, пол, потолок, растворилось в зыбкой дымке, исчезло, обнажив таившуюся снаружи темноту первозданного космоса, в котором не было даже звёзд. Он был настолько огромен и пуст, словно был создан с одной единственной целью – наказать её одиночеством. Голая на базарной площади, она не испытала бы и сотой доли тоски, охватившей ныне каждую клеточку её тела. Все учения, концепции, доктрины – всё то, чем она старательно забивала себе голову всю свою жизнь – были бессильны перед этим тянущим, изматывающим душу чувством.

Жизнь и Смерть ничего теперь не значили. Вначале, рассыпавшись на звуки, забылись оба этих слова, а потом за ненадобностью растворились их смыслы. Теперь Алиса осталась одна-одинёшенька – абсолютно, тотально, совершенно одна. Но было в этой самой совершенности нечто особенное, эфемерно-неуловимое. Что-то, чего никогда не бывает слишком много и всегда не хватает. Желание получить это настолько велико и недостижимо, что вселенская тоска переросла у Алисы в таких же размеров отчаяние.

Они не встретятся с Игорем, теперь она знала это наверняка. Он так и не понял, что никаких дорог не существует. Ада нет. И прощать тоже некого.

– Стоп, - мысль о том, что она вспомнила про Игоря потрясла её настолько, что страдания на мгновенье схлынули.

И тогда она услышала шаги. Их величественные звуки разносились отовсюду: слева, справа, сверху, снизу, изнутри, словно это была её собственная поступь. Казалось вся вселенная содрогается под тяжестью этих жутких, не суливших ничего хорошего шагов.

Рассыпающееся на пиксели сознание на мгновение вновь сложилось в прежнюю Алису чтобы сообщить очевидное:

– У Куба есть Хозяин. И ему не нравится, если кто-то ломает его любимую игрушку.

Алиса улыбнулась. Этой встречи она не боялась. Она знала, что будет дальше. Они не встретятся потому, что никогда не расставались.