Благотворительная ярмарка

Погода на пятое мая выдалась отличная: безоблачное небо, яркое солнце, на радость сотням людей собравшимся на большую благотворительную ярмарку в парке. На громадной лужайке повсюду были расставлены тенты, где продавались всевозможные закуски и лотерейные билеты для тиража в конце дня. Семья Бреммеров добралась до ярмарки к полудню. Джон Бреммер припарковал машину и вместе с женой Бетти, их сыном Лу и дочерью Триной поспешил к торговым рядам.

– Смотри, это там не Кристина? – толкнул Трину Лу, заметив её лучшую подругу, стоявшую с родителями у стойки с гамбургерами.

– Она, она! – издала радостный вопль Трина и бросилась к подруге.

Пока Трина, которая была пониже и потоньше, обнимала свою пышногрудую подругу, миссис Бреммер разговорилась с родителями Кристины, мистером и миссис Малколм.

– Вы знаете кого-нибудь, кого выставили на аукцион в этом году? – спросила миссис Бреммер, и миссис Малколм, энергично закивав, прошептала в ответ:

– Мы собираемся выставить Кристину. Мы думаем, что её тело уже созрело для жаркого, и, в конце концов, это же ради благого дела, не так ли?

– Ну конечно! – улыбнулся мистер Бреммер и смерил взглядом свою дочь, пытаясь себе представить её юное восемнадцатилетнее тело на вертеле. – Может быть, мы тоже выставим Трину!

– Ш-ш, не так громко! – одёрнула его миссис Бреммер и непринуждённо улыбнулась дочери, которая болтала с Кристиной в нескольких метрах поодаль. – А Кристина ещё не знает?

– Нет ещё, но скоро узнает! – с плотоядной улыбкой ответила миссис Малколм.

– Мама, можно мы погуляем вдвоём? – крикнула Трина и уже собралась уходить, держа подругу под руку. – Обещаем быть здесь через час, честное слово!

– Хорошо, посмотрим! – заговорщически переглянулись обе мамы. –. .. на ваше мясо, хе-хе-хе... [в оригинале игра слов: meet=встретиться и meat=мясо произносятся одинаково. – прим. перев.]

– Я пойду пригляжу за ними! – сказал Лу, который сообразил, куда ветер дует, и побежал за девчонками в направлении торговых палаток.

Теперь, глядя на двух подруг, Лу не мог думать о них, кроме как в кулинарном аспекте, и он решил испытать, насколько привлекательна для них мысль оказаться на вертеле или в суповом котле. Девочки стояли у ларька с сахарной ватой и захихикали, когда он подошёл к ним.

– Вы уже видели мясную палатку? – спросил он, стараясь говорить как можно непринуждённее, и кивнул в сторону тента, поставленного мясным магазином Ларсона из города.

– Нет... а что там интересного? – спросила Трина и лизнула свою сахарную вату.

– Мне показалось, что я видел там девчонку из вашей школы со своей мамой, – солгал Лу, – и вид у неё был не очень-то радостный!

Уловка сработала безотказно, и Кристина чуть не сшибла с ног Лу, устремившись к палатке мясника. Перед витриной-холодильником собралось много народу, и Трина с Кристиной нисколько не удивились, увидев несколько девочек, своих ровесниц, которые, совершенно голые, стояли в очереди в палатку. Рядом с каждой из них был кто-то из родителей.

Продажа дочерей на мясо теперь стала довольно обычным делом, и большинство девочек, которых с детства воспитывали дома и в школе в убеждении, что это в порядке вещей, покорно, хотя и без энтузиазма, принимали свою участь.

– Бедняжки... – прошептала Трина подруге, но Лу всё было слышно. – Я рада, что родители раньше никогда не брали меня на такие ярмарки!

– Смотри, их продают на вес! – хихикнула Кристина, показывая на весы рядом с витриной-холодильником.

На весах стояла миловидная девушка, лет восемнадцати, с длинными каштановыми волосами и маленькими пухлыми сосками. Её лобок был выбрит, и она была заметно испугана. Когда мясник закончил взвешивать её и стал договариваться о цене с её матерью, девушка пыталась перегнуться через прилавок, чтобы попрощаться с мамой, но другой мужчина в мясницком фартуке взвалил её на плечо и унёс куда-то позади палаток.

– Жутковато, правда? – поёжилась Трина, наблюдая, как на весы встала другая девушка, на этот раз её ровесница, в сопровождении отца.

– А посмотрите-ка на это! – ухмыльнулся Лу и указал на стеклянную витрину с мясом.

– Ох, это же филе из кисок! – ахнула Трина и попятилась от зрелища может быть пятидесяти промежностей, глубоко вырезанных и на вид очень сочных, выложенных на подстилке из дроблёного льда. Рядом с ними лежали груди всех размеров и форм, а также жареные окорока из целой попы, ноги, ляжки и руки.

– А они действительно вкусные! – заметила Кристина, которая отнеслась к этому зрелищу хладнокровнее, чем подруга. – Когда я отмечала восемнадцать лет, мы купили несколько штук. Мама сама приготовила их дома.

– А вот скажите, – спросил Лу, – как бы вы хотели, чтобы вас приготовили, если бы вас продали?

– Наверное, чтобы меня зажарили! – решила Трина, глядя, как ещё одну девочку продали и унесли прочь.

– А я хотела бы, чтобы меня разделали на части! – с ухмылкой призналась Кристина, не отводя глаз от мяса в витрине. – Лучшего места для моей писечки не найти! Да, да, только так: у всех на виду, на сверкающих кристаллах льда!

Лу, очевидно, удалось завести девчонок: обе заворожено смотрели на очередь нагих девочек, продаваемых своими родителями. Так что его не удивило, когда его младшая сестрёнка предложила найти пункт сдачи мяса на аукцион, чтобы посмотреть, не продают ли там кого-нибудь из знакомых девочек.

– Смотрите, здесь мама с папой! – воскликнула Трина, когда они подошли к маленькой палатке, где происходила сдача жён и дочерей на благотворительный аукцион.

– Давайте подшутим над ними! – сказал с хитрой улыбкой Лу, опередив девочек, которые собирались уже бежать к палатке. – Давайте сделаем вид, что Трина добровольно сдаёт себя на аукцион, а мы здесь, чтобы помочь оформить бумаги!

– Но тогда мне придётся раздеться! – запротестовала Трина, кивнув на очередь перед тентом. Почти половина людей были обнажённые девушки и женщины, многие из них матери вместе с дочками

– Ну и что? Подумаешь! – ухмыльнулась Кристина и задрала Трине футболку, заголив хорошо развитые, но крепкие грудки. – Я пойду вместе с тобой и прослежу, чтобы всё было в порядке.

– Ну, хорошо, но тогда ты тоже разденься! – потребовала Трина, и вскоре Лу с двумя голыми дурочками встал в очередь женщин и девушек.

Девчонки то и дело подпрыгивали, стараясь заметить кого-нибудь из знакомых через головы стоящих впереди, и Лу получил немалое удовольствие, наблюдая, как колышутся груди Кристины, более чем крупные для её возраста.

Перед Лу стояла мать с двумя дочерьми, лет восемнадцати-девятнадцати. Все три были голые и, очевидно, собирались выставить себя на аукционе. К матери подошёл мужчина из благотворительного фонда и, после короткого разговора, снял с пояса кусок шнура и связал за спиной руки сначала ей, потом обеим дочерям, невозмутимо подставивших ему руки. У всех девушек впереди руки уже были связаны таким образом, и он подошёл к Лу.

– Сэр, я должен связать ваше мясо, если вы не возражаете, чтобы не терять времени на той стороне, – улыбнулся он.

– Разумеется, пожалуйста! – ответил Лу, подмигнув Трине и Кристине, которые, улыбаясь до ушей, позволили себя связать.

– Ох, и рассердится же мама! – хихикнула Трина и снова попыталась разглядеть родителей в толпе.

Время шло, и Трина с Кристиной продвигались всё ближе к регистрационной стойке. Когда, наконец, показались миссис Бреммер с мужем и родителями Кристины, перед девочками оставалась только дама с двумя дочками.

– Ха, вы чуть не опоздали попрощаться с нами! – рассмеялась Трина, подмигивая Лу.

– Как удачно, что ты уговорил их пойти добровольно! – улыбнулась миссис Бреммер сыну, игнорируя шутку Трины.

– Э-э... не совсем так!.. – начала было Кристина и вышла из очереди, но отец с мягкой улыбкой оттеснил её назад.

– Я уверена, что вы внесёте достойный вклад в благое дело! – воскликнула миссис Бреммер и подтолкнула сбитых с толку девочек к столу, где их уже ждала женщина-регистратор.

– Имя и возраст, пожалуйста! – спросила она, но Трина была слишком потрясена, чтобы говорить, и Лу пришлось сообщить все данные и подписать бумаги.

– Но, мама... почему?.. – обе девушки немножко пришли в себя и стали умолять родителей, наполовину надеясь, что это всё-таки была шутка.

– Удачи вам, девочки! Она вам ещё пригодится! – крикнули миссис Бреммер и миссис Малколм вслед Трине и Кристине, которых повели в загон позади стойки. Их отцы слишком увлеклись разглядыванием других девушек в очереди, чтобы попрощаться, а Лу был просто вне себя от восторга, какой удачный розыгрыш он учинил.

Сдав дочек, Бреммеры и Малколмы коротали время в разговорах и осматривая развлекательные аттракционы на ярмарке. Миссис Бреммер встретила старую подругу с девятнадцатилетней дочкой. Услышав от миссис Бреммер про Трину и Кристину, она тоже решила пожертвовать свою дочь, невзирая на протесты той, что мама ведь обещала зажарить её на День Благодарения [четвёртый четверг ноября – прим. перев.] в этом году.

Лу околачивался возле загона, куда отвели девочек для аукциона. Внутри отгороженной зоны было здание, которое обычно использовалось как плавательный бассейн, но сегодня работало как зона подготовительной обработки товара. Туда уводили всех девушек для подмывки и бритья перед аукционом.

– Идёмте, они начинают! – крикнул Лу родителям и поспешил к огромному аукционному тенту в середине парка. Большая открытая палатка вмещала пять помостов, стоящих поодаль друг от друга, для различных категорий женского мяса.

– Сначала, похоже, выпустили старух! – ухмыльнулся отец Лу, завидя на помосте восемь женщин, не моложе 35 лет. У каждой на животе маркером был написан номер, и торги уже начались.

– А здесь продают «пакеты»! – улыбнулась миссис Бреммер, указав на подмостки, где стояли группы матерей-дочерей или сестёр. Они продавались только вместе и очень ценились на больших застольях. На других подмостках стояли девушки-одиночки, рассортированные по возрастным группам. Как и следовало ожидать, самые высокие ставки делались возле платформы с девушками от восемнадцати до двадцати лет. Большинство покупателей были мясники из города, многие носили униформы крупных ресторанов. Дочь подруги миссис Бреммер появилась на подмостках довольно рано и досталась китайскому ресторану, который часто посещал Лу.

– Смотрите, это Трина! – внезапно закричал Лу, когда его сестра, вместе с десятком других девушек появилась на деревянном помосте. Миссис Бреммер с интересом следила за торгами. Трина была продана представителю сети ресторанов «Вертел и Гриль».

Через некоторое время появилась Кристина, и её купил мясник, у которого была палатка на территории ярмарки.

Ни Бреммеры, ни Малколмы ничего не купили на аукционе, но мистер Бреммер подошёл к покупателю из «Вертела и Гриля» разузнать о своей дочери.

– Через полчаса она идёт на жаркое, прямо здесь на ярмарке! – вернувшись, сообщил он жене и сыну.

– Ну, тогда нам надо обязательно попробовать её! – улыбнулась миссис Бреммер.

Семья покинула аукционный тент и направилась в «Вертел и Гриль», чтобы заказать столик. Большой ресторан на открытом воздухе был способен обслужить до сотни гостей. На центральной площадке, окружённой столиками, над горячими углями на вертелах медленно вращались семь девушек.

Вскоре из кухонной палатки вынесли и Трину, корчащуюся на стальном вертеле, который входил ей во влагалище и выходил из раскрытого рта. Она продолжала шевелиться над углями в течение получаса, и в это время её часто навещали мама с папой, собственноручно смазывая её бронзовеющее тело соусом.

– Наша дочурка просто объеденье! – воскликнула миссис Бреммер, когда позднее они угощались её сочным мясом.

Ещё до конца вечера к ним присоединились мистер и миссис Малколм, которые тоже попробовали мяса Трины. Перед этим зашли в лавку мясника и купили там одну из увесистых грудей своей дочери, а также филе из киски.

– Не могли удержаться, но ведь всё это на благое дело! – со смехом объяснил мистер Малколм и похлопал сумку с дочкиным мясом.