Обманулись…

В 1989 году я, выпускник военного училища в звании лейтенанта, попал по распределению служить на Чукотку, на заставу - два офицера (я и командир), прапор и 25 срочников...

Из женщин – только жена командира, Катерина. Видная такая молодка, кровь с молоком. Немного вульгарная, дерёвня из нее перла не по-детски, к тому же ходили слухи, что она изменяет мужу с Саркисом, нашим куском (прапорщик - прим. авт.). Я же с ума сходил без секса, ночами выл на луну. А тут эта... Сиськи вперед, ножки стройные, задница – такая, как надо – не узкая, но и не широкая, словно созданная, чтобы все мужики облизывались, идя сзади. Конечно, я подкатывал: без ложной скромности скажу, вымахал и в ввысь, и в плечах – парень видный, и девки раньше давали мне часто и с удовольствием. Но отказала, хотя вроде и поколебалась. Мне же, привычному к женщине в постели, приходилось очень тяжело, особенно ежедневно лицезрея Катьку.

Прослужил 6 месяцев, ко мне прилетела в гости мать. Отдельного помещения не было, и она поселилась со мной – солдаты в моем однокомнатном домике поставили дополнительную кровать, благо этого добра на складе было пруд пруди. Бля, совершенно неожиданно для меня настало времечко просто адовых мук – мама чем-то напоминала Катьку: выглядела молодо и просто великолепно: объемная грудь, талия на удивление осталась тоненькой, женственные бедра, сильные, длинные ноги. Да и мордашка не подкачала. Кстати, вот по талии их с Катькой сзади только и можно было различить – мама чуть постройнее. Да и на мордашки – хоть и не совсем похожи, но тип лица один. Они подружились, вот и частенько можно было сравнить, когда фланировали по маленькому поселку...

Днем я на службе, вечером мучение... Понимаю, что мать, а, бля, сил нет, хочу, как женщину. Даже ее присутствие сзади ощущаю спинным мозгом. А уж когда крутится перед носом в спортивном костюме, то невольно взгляд соскальзывает на вздрагивающую под тканью грудь с бугорками сосков. Или на упругую попку – если под другим ракурсом. Да что там говорить, уже и аккуратные маленькие ступни с красным лаком на пальчиках заводят. Вечерами я подолгу уснуть не мог, ворочался... Вставал посередине ночи, ходил наряд проверять... Хотя кто сюда забредет, кроме медведя? Мама наблюдала-наблюдала, да и поняла всё. Как-то вечером вытянула меня на откровенный разговор. Мне было вдвойне стыдно, что она догадалась о моем сексуальном влечении к себе, собственной матери. Успокаивала, что ей даже очень лестно, умоляла не терзаться из-за этого, а в заключении пообещала, что уговорит Катьку переспать со мной. Я вяло повозмущался – не хватало еще ей выступать сводницей для сына, но именно что – вяло: сперма так давила на мозг (вот такая физиология у одинокого мужика), что и медведица покажется желанной, и перспектива заполучить в постель при посредничестве матери настоящую, живую женщину не казалась такой уж и постыдной...

И буквально через пару дней мама, смущенно улыбаясь, сказала, что Катя не против – она придет ко мне, как только командир уснет, сама же переночует в гостевом домике. Я вечером уже чуть из штанов не выпрыгивал, член периодически вставал от одних мыслей, бугром вспухая на домашних шароварах, да и мама выглядела как-то особенно сексуально, почему-то предпочтя сегодня пушистый халат обычному костюму. Так что, мой взгляд цеплял то округлость объемной груди в распахнувшемся декольте, то сильную стройную ножку в разрезе... Меня несколько бесило, что в ожидании шлюшки, очень даже привлекательной с точки зрения ебабельности, я продолжаю отчаянно хотеть мать, но ничего не мог с собой поделать, постоянно ища глазами ее соблазнительную фигурку.

Наконец, мама засобиралась и вышла. Здесь надо сказать, что Катя через нее попросила не зажигать свет и закрыть ставни, что вкупе с закончившимися белыми ночами создавало чуть ли не абсолютную темноту в домике... Но я был ничуть не против, надеясь, что Катька на ощупь ничуть не хуже, чем на взгляд.

Наконец, скрипнула дверь. Я уже лежал на койке с каменной эрекцией, ощущая, как бьется сердце – словно я девственник, готовящийся в первый раз сойтись с девушкой. Для начала в глаза ударил луч фонарика, совсем ослепив меня. Но потом прошуршала одежда и ко мне под одеяло скользнуло прохладное женское тело. Я, прежде чем заняться им вплотную, втянул запах Катькиных духов, которые не опознать было невозможно. Так-то она выливала их на себя по литру, но сейчас, похоже, ограничилась одной капелькой в область шеи, и оказалось, что этот аромат может быть весьма тонким, вкусным и добавляющим сексуальности женщине в моих объятиях. Я тут же принялся ее тискать, грубовато сжав грудь – так, что она сдавлено замычала. Ничего-ничего, женщинам в постели любовника следует терпеть жесткие мужские ласки. Моя рука быстро прошлась по мягкому животику и вторглась между бедер, которые покорно и торопливо раскрылись под настырным напором. Влагалище было суховатым, и, несмотря на мое дикое желание приступить к самому главному, было понятно, что своим довольно крупным членом я могу доставить боль. Делать этого не хотелось тем более потому, что женщина, которую я беззастенчиво сходу начал исследовать во всех местах, уже не казалась такой вульгарной и хамоватой, как за пределами узкой койки. Она только вздрагивала и сдавлено помыкивала в ответ на мои действия – я, слегка потрахивая ее пальцами, сначала впился ртом в мягкий шелковистый сосок, - а потом в губы, почему-то отвечающие мне несмело и словно уступая моей настойчивости. Потом опять сосок, постепенно набухающий... И скоро ее дырочка начала хлюпать, скользкая влага уже без труда растиралась по нежным половым губкам, и тут женские пальчики робко, почти невесомо, охватили мой член в полной деревянности. Я зарычал, немного испугавшись, что кончу, даже не входя. Одновременно мелькнула мысль, что ожидал от Катьки совершенно другого – не вот этой чувственной и ласковой капитуляции перед грубым самцом, жаждущим получить свое. Ну, не знаю... Казалось, что она или будет сама меня насиловать, или громко стонать под моими ласками, или, на худой (или вернее толстый:)) конец, брёвнышком, снисходительно, ждать, пока любовник ее возбудит. Но нет, сексуальное тело в моих объятиях отвечало как-то особенно чувственно на каждое, самое мимолетное, движение пальцев, языка или губ... Жаль, что я не могу увидеть в кромешной темноте лицо – вдруг оно тоже перестало быть по обыкновению самодовольным, скучающим, с изрядной толикой презрения к окружающим? Да-да, в кромешной темноте едва можно было различить, что оно, это лицо, вообще есть! Впрочем, мягкие губы, полностью подчиняющиеся мне, вполне можно было осязать. И насиловать своим ртом...

Между тем, женщина впервые проявила какую-то инициативу, мягко потянув меня за член. По-прежнему, она не произносила ни слова, но ее немного стыдливое и ненавязчивое пожелание заполучить мужской половой орган между ног было совершенно очевидно. Я переместился, и ласковые пальчики, продолжающие все это время ласково цепляться за жесткое вздыбленное достоинство, тут же направили его во всхлипнувшую дырочку. Мягкое, податливое тело подо мной вздрогнуло, кажется (в темноте точно и не разберешь), зубки закусили ладонь, хотя не понятно, чего стесняться громких звуков – мой домик был на отшибе, окно со ставнями закрыто, ну покричи ты, если так хочется, зачем себя сдерживать? Впрочем, этот вопрос тут же перестал занимать меня: я и сам закусил до боли губу, но остановить оргазм не смог – влагалище было, как ни странно, очень узким, и мой перевозбужденный член принялся накачивать его горячей спермой. Долго и обильно... Мне не было стыдно за свой, при других обстоятельствах, косяк: во-первых, надо было дать мне пораньше, чего кобенилась? А во-вторых, женское тело подо мной и само затряслось, завздрагивало, застонало, сжимая мой пульсирующий член стенками влагалища словно рукой... Оглушенный безумно сладким оргазмом, я почувствовал в хрипловатом от страсти голоске, заглушаемом ладонью, что-то неуловимо знакомое, но не придал этому никакого значения, занятый собственными ощущениями...

Я отвалился, довольный, как слон, рядом на койку, рыкнув без капли раскаяния, имея ввиду свою торопыжность:

— Прости!..

И женщина рядом вдруг страстно прильнула, смачно поцеловав меня в щеку. Удивительно! Не ожидал от Катьки такого! У меня даже были заготовлены слова, если она начнет насмехаться: «А сама-то? »... Но нет! Она, походу, была довольна не меньше меня! Впрочем, судя по звукам, по ощущению продавленной сбоку кровати, ну и по едва отличающемуся от остального фона размытому силуэту, спустила ноги. Увы, обломись! Я не стал рисковать и схватил ее наощупь за руку, не зная, намылилась моя любовница в душ или собиралась избежать последующей трепки, улизнув к мужу под бочок. Нет уж, утолен только первый голод! Ей, похоже, это не очень понравилось, но притянутая ко мне вновь, не стала сопротивляться и послушно положила головку мне на плечо. Неудивительно, что мы молчали – разговаривать в общем-то было не о чем: я никогда особенно не говорил комплименты девушкам в постели (хватало и харизмы:)), ей вроде тоже сказать нечего – обкончали пизду, ну и обкончали... Впрочем, я одной рукой начал поглаживать попку, а второй - принялся теребить бархатистый сосок. Постепенно, сиськи начали вздрагивать при каждом движении моих пальцев, под подбородком уже слышались глубокие, тяжелые вздохи на грани стона... А потом я почувствовал, как на члене, все еще мокром от общих выделений, сомкнулись неуверенные пальчики. И буквально через минуту, надо признать, не слишком настойчивой ласки, моя эрекция снова стала железной. Не знаю, Катька почти заставила меня переменить мнение о себе, и все-таки я решил наглеть до конца – получу от нее всё, чего мне сегодня хочется, - несмотря на то, что не был в душе, властно нажал на женское плечико. Мне показалось, что она колеблется. Ну уж, дорогая, взялась за гуж, так и ротиком поработай несмотря ни на что, такова уж твоя доля на сегодня! А то ломаешься, как моя первая девушка, долго не решавшаяся взять в рот. Нет, если она скажет, что не хочет, или отправит в душ, то конечно настаивать не буду (но и подмываться сам не пойду и ее не пущу – мало ли, сдернет в туман)... Но она молчала и, немного поупиравшись для приличия, скользнула к паху. Могу сразу сказать, что, к моему удивлению, сосала она не слишком умело, но быстро вошла в раж, рьяно обрабатывая неимоверно жесткий член губами и языком. Так что энтузиазм явно перевешивал опыт... Наконец я потянул ее на себя. Опять же, какое-то время женщина даже упрямилась, словно настолько увлеклась, что не хотела отрываться от своей «игрушки». Но уже через минуту, направив член в себя, уселась на него по самые яйца, страстно замычав – опять зачем-то зажимая рот ладонью...

Ох, и оторвался я со своей, в общем-то, нежданной любовницей! Особенно мне нравилось, что она была абсолютно послушна, покорно меняя позы, в которые мне хотелось ее ставить или укладывать: после необузданной скачки я поставил ее раком и, жестко взяв за бедра, принялся насаживать смиренно подчиняющееся тело. Положил на бок, подхватив под колено, и забивал член с размаху. Снова навалился сверху, вжимая податливую куклу, не имеющую своей воли, в постель... А потом – еще раз по кругу. Совершенно точно она кончила еще дважды, взахлеб и бурно, пусть и по-дурацки прикрываясь ладонью.

Не знаю, сколько прошло времени, думаю, около часа с хвостиком, но, наконец, я стащил женщину на пол и властно пригнул к члену за волосы. На этот раз сопротивляться она не стала, сразу поняв, что от нее сейчас требуется, и тут же накрыла губами готовый брызнуть член. И я принялся кончать в услужливый ротик, закинув затылок чуть ли не на лопатки и оглашая тесную комнатку громкими рыками.

Признаюсь, мое отношение к женщине переменилось настолько, что я не позволил ей, вновь намеревавшейся улизнуть, просто так исчезнуть: мне теперь захотелось тепла - уснуть, обнимая это роскошное тело, доставившее какое-то запредельное удовольствие. Я уложил ее рядом, крепко обняв, не сомневаясь, что на утро узкая кровать останется только за мной, а о моей страстной и послушной посетительнице будет напоминать лишь едва уловимый аромат духов на подушке, да натруженный член...

Однако на утро, проснувшись, я обнаружил, что моя ладонь лежит на мягкой и одновременно упругой сиське, прижимая стройное сильное тело к груди... Ну и, конечно, утренний стояк присутствовал во всей красе. Ну, что же, мне на дежурство только к 12-ти, а девочка сама виновата, что заснула в объятиях любовника, так что поздняк метаться - теперь лишние полчаса роли не играют! И я ввел неимоверно жесткий член в нежно посапывающее тело, наслаждаясь узостью дырочки. Поначалу не стал грубо трахать – ну надо же дать моей спасительнице немного проснуться, понять на сознательном уровне, что ее ебут. Но по мере того, как она стала сначала потихоньку, а потом все интенсивнее поддавать бедрами навстречу, принялся за нее всерьез, засаживая твердющий кол со всей дури...

А потом... Потом я захотел перевернуть свою любовницу, чтобы наконец полюбоваться страстью, которая явно должна отражаться на ее мордашке. Н-да, властно перевернув женщину, я превратился в столб на коленях, столб со вздыбленным членом. Передо мной, зажмурившись от смущения, покрасневшая, лежала моя мама!!!

Бля!!! Как же я мог так обмануться?! Теперь стали ясны все странности и несуразности в поведении якобы «Катьки» этой ночью! Я так и застыл в шоке... И несмотря на это жадно разглядывал раскинувшееся передо мной тело – тяжелые груди, вздымающиеся в такт бурному дыханию, животик с аккуратным пупком и, конечно, приоткрывшуюся дырочку, обрамленную нежными, аккуратными розовыми складками – мама несмотря на очевидный стыд продолжала приглашающе раздвигать ноги перед сыном.

И вдруг цепкие пальчики охватили ствол. Даже захоти я отпрянуть, теперь не смог бы без ущерба для собственного здоровья! Увы, мне и не хотелось этого делать, а в голове прокручивались события прошедшей ночи, такие сладкие и безумно счастливые, и я просто не мог заставить себя сбежать, отцепив ладонь матери от члена сына.

— Прости, сын, - она открыла глаза, жалобно посмотрев на меня снизу вверх. – Катерина отказалась спать с тобой, вот я и решила, что заменю ее – мое сердце просто в клочья разрывалось, когда я видела твои мучения. Я думала, что ты ничего не узнаешь – выпросила на один вечер узнаваемые духи у Кати, предусмотрела, чтобы было темно, и надеялась сбежать, удовлетворив тебя разок, по-быстренькому, ну ведь невозможно было смотреть на тебя... Мне казалось, что смогу полностью абстрагироваться от происходящего, но... Но я очень сильно обманулась: сначала неожиданно страшно возбудилась от твоих ласк, ну а потом... Заниматься с тобой любовью оказалось настолько восхитительно!.. Так меня укатал, что я не смогла вовремя уйти, крепко уснув в твоих сильных объятиях... А когда ты взял меня с утра, даже стыд практически ушел, настолько мне снова стало хорошо... Иди в меня, сын, пожалуйста, прошу тебя, продолжай!

И снова потянула меня за член, как тогда, ночью – мягко и ненавязчиво. И я сдался. Сдался, потому что гормоны продолжали бушевать, потому что желание зашкаливало за всяческие пределы. Да – мать, но и роскошная, соблазнительная, сексуальная женщина в самом соку! Я позволил маме увлечь себя и снова ввести кажущийся каменным член в свое влагалище...

Не знаю, наверное, это очень нехорошо, но меня вновь охватило жуткое возбуждение. Неожиданно оказалось, что иметь собственную мать – это какие-то совершенно запредельные эмоции! Я, слегка покачивая бедрами, потянулся к ее сладкому ротику. Мы снова открывали себя и партнера... нащупывая скользкую грань вседозволенности, слегка касались друг друга губами, словно и не было безумных ночных поцелуев. Я начал потихоньку совершать поступательные движения, стараясь сдерживаться несмотря на желание продолжить ночное и частично утреннее безумие – все же не девку какую трахаю, а маму!

Впрочем, она остановила меня, положив руки на плечи и несколько смущенно (несмотря на бурно вздымающуюся объемную грудь) закрыла чудесные глаза длинными ресницами:

— Сын, я хочу, чтобы ты был собой... Как ночью... Властным, немного даже по-мужски эгоистичным, чуточку наглым... Мне это очень понравилось...

И я выдохнул с веселой, здоровой злостью:

— Ты сама напросилась!

И снова закрутилось. Для начала я уперся лбом в подушку, стиснув упругие ягодицы мамы так, что моя, теперь уж совсем нежданная, любовница пискнула, и принялся подкидывать упругую попку так, что она сама опускалась, насаживая маму на мой член. Потом поставил раком, засаживая член в брызгающее влагалище. Иногда за волосы поднимал столбиком, чтобы стиснуть роскошные груди до вспучивающейся между пальцами бархатистой кожи. Затем заставил скакать, задавая ритм жестко защемленными в пальцах сосками и подкидывая за них груди вверх-вниз... Мама уже не сдерживала себя, и мои уши все время ловили ее благодарные стоны, взвизги, а бывало и крики...

Кончили мы одновременно, яростно впившись в губы друг друга, когда я снова был сверху... Моя сперма опять наполнила маму до краев, и она тихонько засмеялась, едва наши совместные конвульсии закончились:

— В меня отец за месяц столько не кончает, сколько ты за раз наливаешь...

А дальше мне целая неделя была счастья! Я никогда столько и с таким удовольствием не трахался, причем полностью осознавая недопустимость этой связи. Впрочем, не от этого ли секс был настолько сладким?

Думал, на годы свое либидо удовлетворил. Но нет, и месяца не прошло после отъезда матери, как снова стал страдать от воздержания, стараясь гнать от себя будоражащие воспоминания о роскошном теле мамы и ее покорности собственному сыну.

Впрочем, Карапетян как раз уволился, и Катька стала частенько забегать ко мне «на огонек». Но это было уже не совсем то...

История продолжилась, когда внезапно скончался отец. Меня отпустили в отпуск, и мои чувства пошли совсем враздрай - несмотря на трагические обстоятельства я не мог скрыть улыбку, предвкушая встречу с мамой. Да, кстати, и сестренку буду очень рад повидать. Уже, наверное, заневестилась, судя по фоткам, которые мне присылались в пухлых конвертах – красавица, парни должны штабелями складываться у ног. Ну, будем надеяться, выберет из них надежного и верного...