Учебный год начинается и для родителей aka Секс при родителях

Светлана и Бажена, две мамочки, всю линейку 2 сентября (первый день месяца пришелся на воскресенье) обливали презрением и злобой друг друга, не подозревая, что думают практически одними и теми же словами: «Вот, шлюха, вырядилась! Наверняка Игната Алексеевича вздумала соблазнить! ». Действительно ещё на установочном родительском собрании обе запали на учителя. Школа-лицей была новой — в элитарном районе,  — и в основном и дети, и их родители были не знакомы, им только предстояло выяснить, кто на что способен, кто чего стоит. Но вот Игнат Алексеевич... Высокий, плечистый, молодой... Доброжелательный и мягкий, но с чувствующимся сразу внутренним стержнем... Он с самой первой минуты привлек внимание двух весьма пробивных особ — мам будущих пятиклассников. Ни одна не рассматривала вариант стать любовницей учителя всерьез, но 2 сентября обе явились в весьма вызывающих нарядах, желая привлечь внимание интересного мужчины, показать ему свою сексуальность и понежиться в раздевающих взглядах (что-то такое уже было на предварительном собрании, хотя, возможно, женщины принимали желаемое за действительное).

Светлана, голубоглазая блондинка, выбрала классику — белая блузка, обтягивающая шикарный бюст без намека на лифчик, тесная юбка, открывающая ножки в черных чулках выше колена, лаковые туфли на шпильке.

Бажена, кареглазая брюнетка, оделась менее строго и демонстрировала чуть больше обнаженного тела — топик с пышными рукавами, но оставляющей открытыми плечи и полоску плоского животика, короткая плиссированная юбка, показывающая при любом резком повороте стройные ножки чуть ли не до края белых чулок, и аккуратные белые кроссовки, кажущиеся крохотными на маленьких ступнях...

Первой — 35, второй — 30...

В концепцию лицея входило одним из пунктов, грубо говоря, не мордовать детей нагрузками, вот и сейчас всех распустили по домам сразу после первого урока. Бажена привезла дочь домой и, пообещав праздничный ужин вечером, снова прыгнула в машину: нужно было молниеносно реагировать на появление соперницы по соблазнению Игната Алексеевича. Пусть ещё утром и речи не шло о чем-то более серьезном, чем стрельба глазками... Но она никак не может уступить право на лакомый кусочек этой сучке, даже если придется поцеловать учителя взасос прямо сейчас, без долгих флиртов! И таким образом можно застолбить за собой этот золотоносный участок, а в дальнейшем прикинуть — стоит ли доводить дело до реальной близости!.. Ха! Судя по наряду, Светочка приступит к осаде по всем правилам — с долгим вываживанием добычи, с выстрелом в упор только в самом финале, когда трофей будет готов упасть в руки спелым яблоком. Сама же она — стремительная хищница, мурена, выскакивающая из засады, как только жертва окажется в пределах видимости.

Светлана сдала сына бабушке и села в машину с намерением ехать на службу. И некоторое время сидела, барабаня по рулю пальчиками с идеальным маникюром: дважды глаза Игната Алексеевича весьма заинтересовано задерживались на её бюсте и ножках. Она даже немного возбудилась — взгляд учителя не был хамским или, наоборот, слишком робким, исподтишка... Именно такой взгляд, какой надо! Возможно и вправду стоит закрутить с ним интрижку? Конечно, ещё утром это даже не 

приходило в голову, но не уступать же главный приз разным прохиндейкам! Для начала пококетничать, пофлиртовать, посмотреть — может и не стоит доводить дело до реальной близости! Но в любом случае нужно ковать железо, пока горячо, а то развеется эффект от великолепного бюста и стройных ножек — опять начинать все сначала. Да ещё эта Бажена производит впечатление шустрой сучки. Как бы не опередила!

Здание школы словно вымерло. Света даже забеспокоилась — не ушел ли Игнат Алексеевич, как остальные учителя? Охранник пропустил без звука — видимо, запомнил яркую молодую женщину утром, и она буквально взлетела на 3-й этаж. И...

Бажена напирала на учителя грудью (пусть и не такой пышной, как у этой сучки Светки, но достаточно объемной и упругой, чтобы очень даже «напирать»). Она была немного возбужденной: Игнат Алексеевич не казался ошарашенным, не готовился трусливо сбежать. Не пытался и сразу хамски лапать. Нет, он придерживал женщину за талию такими сильными руками, что сердечко затрепетало: «Ах, что за мужчина! », и слегка улыбался доброжелательной и немного строгой улыбкой:

— Бажена, прошу вас! Здесь не место для подобных вещей!

— Поцелуйте меня ещё раз, и мы обсудим, где место!

— Во-первых, это вы меня поцеловали; а во-вторых...

В этот момент не по-женски твердая рука чуть ли не отшвырнула Бажену в сторону. Светлана, льдистым взглядом обожгла опешившую соперницу и, слегка задыхаясь после марш-броска по лестнице, обратилась к учителю:

— Игнат Алексеевич, как хорошо, что я успела спасти вас от домогательств этой шлюхи! Я так спешила! Вон как сердце колотится!  — и она, схватив мужскую руку, притиснула её своими ладонями к пышной груди.

Удивленно раскрытые глаза Бажены несколько секунд следили, как изящные пальчики вдавливают сильную и в то же время какую-то аристократичную кисть учителя в упругое объемное полушарие.

— И кто из нас после этого шлюха?  — пробормотала она себе под нос, а потом сильно дернула соперницу за руку, оторвав от мужчины, и уже более экспрессивно рявкнула:  — И никого спасать не надо: я первая приглянулась Игнату Алексеевичу. Мы уже тут целовались вовсю! Так что — свободна!

— Зато меня первой за сиськи помял!

Блондинка и брюнетка, набычившись, стояли напротив друг друга с явным намерением вцепиться вражине в волосы.

— Ну, прям, детский сад какой-то!  — вздохнул учитель, вклиниваясь между разъяренными женщинами.  — Дамы, ваши пятиклашки и то ведут себя взрослее.

Противницы немного смутились... и одновременно прижались к сильному мужскому телу с двух сторон, украдкой шлепая друг друга по рукам за спиной Игната Алексеевича — в попытке обнять его за талию и не позволить это сделать другой.

Учитель закатил глаза и, подхватив соперниц под локотки, заставил отодвинуться на максимальное расстояние. Обе страстно выдохнули, ощутив железную хватку, а он продолжил:

— Давайте обсудим это по отдельности — я даже готов встретиться с каждой где-нибудь, только не в школе, и обсудить возможность романа... Или, вернее, невозможность...

— Отлично!  — вскинулась Бажена.  — Очередность определяем по алфавиту. Я — Баласова, а она — Ямова. Так что, когда и где вы со мной встретитесь,  

Игнат Алексеевич?

— Мы, правда, что ли, ученицы? Нет уж, решим по-взрослому — я немного постарше буду, а старшим надо уступать!..

— Здесь и сейчас мы должны определить, кому вы достанетесь!

Такая длинная и в данном случае сложная фраза прозвучала одновременно из уст и блондинки, и брюнетки, впервые поглядевших друг на друга почти одобрительно. А учитель выпятил губу и приподнял брови, потрясенный уникальным унисоном, а на его лице впервые оказалось ошеломленное выражение:

— Даже если оставить за скобками абсурдность и неприемлемость ситуации, то как?! Как мы будем это определять?

— Вы — учитель, вам и карты в руки!  — пропела Светлана.  — Обучите нас, каким образом мы можем претендовать на ваше эксклюзивное внимание.

— Да-да, мы всё-таки будем ученицами! Очень послушными вашими ученицами!  — поддакнула Бажена и увлекла соперницу за первую парту.

Обе сели, выпрямившись, положив руку на руку и застыли иллюстрацией к плакату «Лучшие ученики школы»... Вот только если бы не старательно выпячиваемые бюсты и стройные ножки под партой, умышленно или неумышленно обнажившиеся сбившимися юбками до полоски кожи над краем чулок.

Игнат Алексеевич, тоже сел за свой стол, в задумчивости и, надо признать, не без удовольствия поглядывая в течение нескольких минут на своих «учениц».

— Игнат Алексеевич, мы все ещё жаждем решать заданные задачки,  — напомнила Светлана, преданно пожирая глазами учителя.

— Только, Игнат Алексеевич, с условием — задачки должны быть по теме урока,  — поддакнула Бажена, польщенно улыбнувшись — мужской взгляд попытался проникнуть между бедер.

— Н-да,  — буркнул учитель,  — вот я попал! Жаль, что камеры подключат только на следующей неделе (женщины испуганно поглядели вверх, а потом одновременно фухнулис облегчением). Эх, так бы я уже потихоньку собирался, а вы смирно ехали по домам...  — он взлохматил короткие волосы и махнул рукой.  — Ладно!.. Тут я зачем-то притащил с предыдущего места работы старорежимный журнал...

Порывшись в шкафу, учитель достал журнал серо-зеленого цвета и, вернувшись на место, вывел в нем:

— Итак, урок «Устной речи». К доске пойдет... пойдет...

«Ученицы» тут же, приплясывая на месте, принялись тянуть руки, отчего их груди волнительно трепыхалась, а юбки съехали ещё на пару сантиметров каждая.

— Ямова!

Бажена тут же тут же обиженно надула губки:

— Так нечестно! Я раньше по алфавиту!

— Тишина в классе! Баласова! Только учитель решает, кто будет отвечать... Ну, Ямова, что у вас есть по предмету?

Светлана, вставшая у учительского стола, замялась, немного растеряно поглядывая на соперницу, вдруг подпрыгнувшую и вновь вытянувшую руку, а потом, видимо, не выдержав, громко прошептавшую: «Поцелуй его, дура! »

— Баласова, не подсказы...

Учитель поперхнулся, т. к. быстро сориентировавшаяся Светлана нагнулась и впилась в его рот страстным поцелуем. Какое-то время они целовались, играя языками и иногда посасывая губы друг друга. Наконец Игнат Алексеевич отстранил задыхающуюся женщину.

— Садитесь, Ямова. Четыре. Оценку я снизил за использование подсказки.

Светлана фыркнула, весьма собой довольная и, покачивая бедрами, вернулась на место.

— А вам, Баласова, надо бы поставить двойку за подсказку, но, вижу, вы предмет знаете, поэтому — три.

— И, что, целоваться не будем?  — Бажена была ошеломлена 

такой несправедливостью и немного пришла в себя только, когда вдвойне торжествующая (ее поцелуй с учителем и отсутствие такового у соперницы) Светлана села рядом.

— Ссучка!  — прошипела брюнетка

— А ты — неудачница,  — показала язык блондинка.

— Тишина в классе!  — диалог был пристукнут тяжелой ладонью по столу.

Оглядев «класс», Игнат Алексеевич кивнул в ответ на поджатые губки обеих и проставил оценки:

Молодые женщины вновь приняли позы прилежных и дисциплинированных учениц, а учитель строго посмотрел на них, соскальзывая взглядом на стройные коленки в черных и белых чулках и объявил:

— Что же, раз уж я подписался на это, а вы согласились выполнять, то теперь гимнастика. Начали! Обе!

Он включил на компьютере спокойную мелодичную музыку и вопросительно посмотрел на недоуменно переглядывающихся «учениц».

— Даю подсказку: в обычной одежде гимнастикой не занимаются.

— Но у нас нет спортивной формы,  — очаровательно выпятила нижнюю губку Бажена.

— И какой вывод?

— О! Я поняла!  — на этот раз первой сообразила блондинка и, вскочив, принялась раскачивать бедрами в такт музыке и одновременно расстегивать блузку.

— А?.. А-а-а. Гимнастика! О!  — подхватила брюнетка и тоже выбралась в проход между партами.

«Ученицы» принялись демонстрировать стриптиз, танцуя, заманчиво извиваясь и прокручиваясь вокруг своей оси, пока не остались в одних трусиках. Игнат Алексеевич, покусывая губу, следил за обеими явно горящим взглядом. Бажена была более пластична, зато объемные груди Светланы так волнительно и долго подрагивали после каждого движения... И тут женщины хитренько переглянулись и, одинаково развернувшись, так же одинаково прогнулись до хруста в спинах и, покачивая бедрами, начали постепенно стягивать трусики. Учитель порывисто вздохнул, когда две щелки с аккуратными половыми губками — розовыми и коричневатыми,  — обнажились.

— Вух,  — выдохнул он, занося новые оценки в журнал,  — класс, можете садиться...

— А одеваться надо?  — невинно спросила Светлана, не спеша последовать примеру Бажены, уже устроившейся за партой, скромно сложившей руки и прогнувшей спинку во все той же позе примерной ученицы... Абсолютно голой ученицы.

Сама же она старательно выпячивала объемные груди и вдобавок приподнимала их в ладонях, направляя набухшие столбики сосков в разные стороны.

Мужчина сглотнул и хрипло выдавил, завороженно следя за прицеливанием:

— Нет на это времени, начинается следующий урок — русский язык. Ямова, к доске!

— Да что же это такое?  — подскочила на месте брюнетка.  — Опять эта сучка отвечает урок!

А блондинка, показав язык сопернице, покачивая роскошными бедрами, направилась к учительскому столу и сразу села перед мужчиной на колени, нисколько не сомневаясь, в чем заключается упражнение по «русскому языку». Она расстегнула ширинку и обнажила полностью эрегированный член... На несколько мгновений Светлана застыла, любуясь великолепным органом, восставшим перед носиком своей мощью, а потом с подстоном насадилась ртом, заскользив колечком губ по увитому венами стволу. Мелькнула мысль: «Это, что же я отсасываю мужчине, да ещё учителю своего ребенка, увиденному сегодня второй раз в жизни? ». Мелькнула и пропала, улетучившись от тактильного наслаждения стальной твердостью под бархатистой оболочкой.

— Уф...  — Игнат Алексеевич отстранил увлекшуюся блондинку.  — Садитесь, Ямова! Баласова — к доске!

— Ну, наконец-то!  — Бажена зыркнула 

на соперницу, с осоловелым видом возвращающуюся на своё место, и тут же заняла её коленопреклоненное место.

«Блин, как так получилось, что вместо одного поцелуя, я уже сосу? » — подумала она, но в следующее мгновение уже насадилась на стоящий торчком член так, что головка проскользнула сразу в узкое горлышко. Учитель довольно захрипел, ощущая, кроме восхитительной сдавленности, как аккуратный носик ткнулся в лобок, а нижняя губка коснулась яиц. Бажена на этом не остановилась, то просто отсасывая, то вылизывая член, то снова насаживаясь по самые гланды.

Наконец учитель крякнул:

— Отлично, Баласова! Садитесь — «5»! А вам Ямова — «4»: энтузиазм — прекрасно, но не стоит забывать и о технике.

И проставил оценки в соответствующие клеточки:

— Так-так-так,  — задумчиво произнес Игнат Алексеевич, одной рукой приложив ручку к носу, а второй неспешно — под очень внимательными взглядами,  — поглаживая внушительный половой орган,  — что у нас дальше? Ах, да — география!

И голубые, и карие глаза заметно округлились, как бы говоря: «Это как? ».

Оказалось — довольно просто. Для начала прозвучало: «Баласова, Ямова — к доске», а затем учитель принялся водить членом по крутым ягодицам Светланы и попке орешками Бажены, приговаривая: «Нижние холмы — круты, круты». Потом по очереди устроил половой орган между округлостями, сжимая их и понемногу потрахивая им в уютном плену: «Расщелина оконечности — затеряться можно». Следующим этапом стало вождение членом вдоль половых губок каждой: «Преддверье ущелья. Здесь в нынешний сезон уже влажно». Наконец, Игнат Алексеевич указал пальцем на пол, и обе молодые мамочки, слегка вздрагивая после «преддверья ущелья» без звука опустились на колени, чтобы разбухшая головка обежала каждую грудь по радиусу, в конце прошедшись по набухшим соскам: «Верхние холмы — высота и крутизна завораживают, а уж пики на холмах — явно выше средних значений». После член был уложен по очереди между грудями, и снова стиснут в завораживающем плену, чтобы немного там походить: «Ложбины приятности! Название четко соответствует впечатлениям от путешествия здесь! ».

Отдуваясь, учитель объявил отметки, хотя женщинам, непроизвольно маленькими шажками двигающимся на коленях к столу, было, похоже, уже плевать на оценки — судя по затуманившимся взглядам.

— А теперь — геометрия!

Игнат Алексеевич расположил «учениц» на соседних партах на спинах и приказал:

— Покажите мне острый угол.

Первой сориентировалась Светлана, подняв ноги к потолку, а потом слегка их разведя. За что и получила член в текущее влагалище.

— О, да!  — взвизгнула она, едва переводя дух от жесткого члена, пронзившего её на всю длину.  — Геометрия интереснее гимнастики, географии и даже русского языка!

Мужчина тут же перешел к Бажене, которая воскликнула, и не подумав спорить с соперницей:

— Как ты права! Хочется изучить геометрию как можно глубже под руководством Игната Алексеевича!

— А теперь — прямой угол!

Женщины немного раздвинули ножки, заполучив на несколько секунд член, жирной точкой обозначивший этот самый прямой угол.

— Ну и продемонстрируйте мне самый тупой угол, на который вы способны!

Блондинка и брюнетка, задыхаясь в ожидании нового растягивающего удовольствия, развели ноги так, что коснулись вытянутыми пальчиками друг друга. Какое-то время в классе установилась тишина, нарушаемая 

только женскими вздохами и мелодичными стонами — учитель по очереди начал трахать обеих, переходя от одной к другой со вздыбленным половым органом, с которого капала смесь общих смазок. Но потом отошел к столу, раздувая крылья носа:

— У Ямовой — чуть получше получился прямой угол, зато у Тарасовой тупой угол едва-едва не дотянул до 180-ти градусов. По пятерке каждой.

— Ну, а геометрия плавно переходит в физику: будем рассчитывать для начала жесткость защемленной балки.

И он с размаху забил член во всхлипнувшее влагалище Бажены, вскричавшей, закатывая глаза:

— Ох, какая же жесткая балка!

А Светлана, завистливо глядя, как сотрясается под ударами тело соперницы, как подпрыгивают к точеному подбородку её упругие груди, выпятила губку:

— Игнат Алексеевич, мне кажется, это уже не школьный курс! Разве это физика? Это сопромат какой-то!

А брюнетка между стонами протолкнула слова:

— Ямова, раз учитель считает, что мы можем усвоить материал университета в рамках школьного предмета, то так тому и быть!

— Согласна,  — проворчала блондинка,  — просто мне тоже уж очень хочется балку! Рассчитать... И материал усвоить...

Теперь учитель уже буквально драл своих «учениц», с яростью забивая член в брызгающие влагалища. Он обхватывал бедра партнерш, укладывая голени на плечи, и обрабатывал обеих со скоростью швейной машинки, пока наконец не уселся на свой стул и, отдуваясь, хрипло произнес:

— Теперь расчет сваи. Первой к доске идет Баласова.

И указал на свой член, устремленный всей своей мощью в потолок.

— Ох,  — всхрапнула Бажена, разом насадившись,  — как же мне нравится изучать то, что задает Игнат Алексеевич!

— Да,  — вторила ей Светлана, заскакав в свою очередь,  — рассчитывать хоть балку, хоть сваю! И та, и другая так славно защемлены!

Следующей «рассчитывалась» арка: женщинам было предписано упереться ладонями в пол, не сгибая коленей, учитель переходил от одной к другой и, жестко зафиксировав за бедра, принимался трахать так, что стройные тела иногда повисали в согнутом виде на члене, не касаясь пола конечностями. И наконец «ученицы» одна за одной кончили, следя, как соки, брызнувшие из сокращающегося влагалища, капают между собственными ступнями.

Обеих ещё встряхивало, когда Игнат Алексеевич отошел к своему столу, проставляя оценки по физике/сопромату, сам уже совершенно не соображая, кому — какие.

— А теперь — химия,  — рыкнул учитель.  — Изучаем свойства гелеобразной жидкости.

И, приказав «ученицам» встать на колени и открыть ротики, почти тут же выпустил первую горячую и затяжную струю в направлении ротика Светланы, мгновенно уделав и всю её мордашку.

А потом перевел член, исторгающий дискретный поток, Бажене, тоже не все поймавшей ртом. Сперма стекала по точеным подбородкам, по все ещё вздымающимся грудям, скользила в ложбинках, по плоским животикам, чтобы миновать голенькие лобки и капнуть на пол.

Игнат Алексеевич устало уселся на свой стул и вывел в журнале последние оценки:

— Баласова — «4», Ямова — «5».

— Почему это?  — спросила между делом Бажена, собирая особенно большие подтеки спермы пальчиком и облизывая его с видимым удовольствием.

— Посмотрите, Баласова, насколько густо и много изучаемой жидкости на Ямовой, и сколько — на вас. У 

нее явно больше материала для определения свойств.

— Так нечестно!  — выпятила губку с забытой белесой капелькой та.  — Вы на нее первой брызнули. Да и у меня ненамного меньше материала для исследования!

— Не пререкайтесь с учителем, Баласова! В любом случае у каждой получилось по 41-му баллу. А значит, учебный курс придется продолжить вам обеим...