Семейные дневники Андерсон. Тематика: Семейный нудизм фото видео Часть 2

Сюрприз для Тимми

Понедельник

Ах, какой дерьмовый день. Я облажался. За завтраком Диана попросила меня помассировать ей плечо. Я так и сделал, а Эбби уставилась на нас так, как она могла бы смотреть на мужчину, который шел по улице в пиджаке без брюк и вел себя так, словно все было совершенно нормально.

Диана спросила её, на что она так пристально смотрит, и назвала Эбби "Эббс". (Зачем я это пишу? Это мой дневник, и кто ещё будет его читать, кроме меня? Сексуальные пытки Дианы сводят меня с ума.)

На чем я остановился? Эбби спросила, что я делал. Диана сказала, что я массировал ей плечо. Эбби спросила, почему? Диана ответила:  — Потому что это приятно. Хочешь тоже?  — Эбби широко раскрыла глаза, как будто этот вариант никогда не приходил ей в голову, но это было то, что стоило попробовать. Как например, бесплатное пиво. Эбби сказала, что не знает, поэтому Диана попросила меня тоже помассировать плечи Эбби.

Я колебался. Это была Эбби — застенчивая девочка, которую забрали у нас на пять лет — и Диана хотела, чтобы я прикоснулся к ней так же, как я пытался прикоснуться к Диане? (Должно быть, эти обучающие ролики на ютубе принесли свои плоды, потому что моя старшая тройняшка говорила так, словно была на седьмом небе от счастья). В любом случае, я колебался

Диана сказала мне "Сделай это", и я так и сделал, но ущерб был нанесен. Я даже не заметил, как Эбби понравилось, как мои пальцы впиваются в маленькие, узенькие мышцы её шеи и плеч. Я заметил только глаза Дианы, и они не были счастливыми.

Остаток дня Диана не обращала на меня внимания.

Мне не следовало колебаться.

Черт возьми.

Вторник

Игнорирует меня.

Среда

Снова проигнорировала меня.

Четверг

Игнорировала большую часть дня.

Во вторник и среду кое-что произошло, но с моей гребаной старшей сестрой — ничего. Я попытался намекнуть ей на другой массаж для ног, спросив её:  — Я ищу новый лосьон. Что ты порекомендуешь, чтобы мои ноги были гладкими... как у тебя?

Она рассмеялась — я думаю, ей понравилась моя попытка соблазнения — и назвала несколько названий брендов, которые я не помню. Надеюсь, она не попросит меня повторить эти названия позже. О, Боже милостивый, надеюсь, она не прикажет мне побрить ноги, чтобы они были такими же гладкими, как у нее, в качестве наказания. Не знаю, смогу ли я это сделать.

Так что, поскольку Диана игнорировала меня, я ещё немного поборолся с Эбби, и на этот раз она проявила гораздо больше физической силы. Не то чтобы она не была физически сильной — девушка умеет бросать. На этот раз, однако, она была ручной. После этого она спросила, не помассирую ли я ей плечи ещё раз, и я бросил её в бассейн. Думаю, это потому, что я почти согласился.

Диана вышла позагорать в последний час перед заходом солнца, пока я боролся с Эбби. На ней были солнцезащитные очки. Эти большие очки-авиаторы девушки носят, потому что это мило (я 

думаю), и они ей очень идут, не буду врать. Я думаю, она наблюдала за нами — за мной,  — поэтому я снял футболку в середине тренировки Эбби. Думаю, Диана улыбнулась и покачала головой, но моя маленькая сестренка, похожая на обезьянку-паука, не отходила от меня ни на шаг, так что трудно было сказать наверняка.

Как бы то ни было, я отправился спать, а Диана не пригласила меня в свою комнату. Она поблагодарила меня за то, что я оставил бутылки с водой в её комнате, как и предполагалось, и это вызвало у меня улыбку.

Я не получаю от своей сестры никаких замечаний.

Во что я превращаюсь?

Примечание: Мама никуда не выходила всю неделю. Она некоторое время наблюдала за нами с Эбби через раздвижную стеклянную дверь, которая ведет из столовой на задний двор. Она пила вино и улыбалась, но и только.

Завтра пятница, и мои руки покрываются мурашками, когда я думаю о том, чтобы дотронуться до грязных трусиков моей сестры.

Пятница, День

Перед тем, как мы вышли из машины после того, как доехали до школы — Эбби ушла туда со своими подругами,  — Диана посмотрела на меня и сказала:  — Не забудь зайти за моими трусиками сегодня в девять. На этой неделе я испачкала многие из них. Ты ведь не забыл, правда?

— Я не забыл,  — сказал я, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

— Не забудь взять только мои грязные трусики.  — улыбнулась Диана.  — Не забудь взять их все. Понял?

Я кивнул.  — Да.

— Хорошо,  — сказала Диана.  — Можешь поцеловать меня в щеку.

Я могу поцеловать свою сестру в щеку на школьной парковке, где нас может увидеть кто угодно? Черт меня побери, зачем она это делала? Но я не колебался. Я двинулся вперед, не заботясь — в тот момент — о том, скрывают ли парковочные полосы машину моей сестры или нет. Смотрит ли кто-нибудь на нас через её лобовое стекло. Я поцеловал её в щеку, радуясь этому. Я быстро прикоснулся губами к её коже, которая была теплой и мягкой. Это заставило моё сердце затрепетать, а ноги задрожать. Мой член подпрыгнул, когда я прикоснулся губами к лицу моей старшей сестры. И все закончилось так же быстро, как и началось. Сразу после этого я осмотрел парковку через её окна и лобовое стекло, но на нас никто не смотрел. Не думаю, что Диану это как-то волновало. Мы вышли из машины и отправились на занятия.

Это был тяжелый день, когда я сидел на занятиях, и я старался изо всех сил во время предсезонной тренировки по борьбе, надеясь чем-то занять свои мысли, а не зацикливаться на трусиках моей сестры. Это не сработало. Дома я заставил Эбби выполнить несколько упражнений, но ничего сложного. В ближайшее время я собираюсь начать выполнять с ней несколько упражнений по движению, указывая на работу ног или технику, которую я хочу, чтобы она освоила, и заставляя её реагировать как можно быстрее. Особенность Эбби в том,  

что она больше наслаждается борьбой, чем упражнениями, но именно упражнения делают тебя лучше в борьбе. Это не похоже на катание на скейтборде, где катание на коньках — это тренировка.

Пятница, вечер

Я постучал в дверь своей сестры ровно в девять, уже возбужденный мыслями о том, что на ней надето. Мне не пришлось долго ждать, прежде чем она открыла дверь, и хотя её наряд был простым, он меня не разочаровал.

На Диане была белая футболка, обтягивающая её большие груди, округлые изгибы которых выделялись на фоне тонкого хлопка, а соски так сильно выпирали через ткань, что казалось, будто футболка нарисована на её груди. Хлопок спускался по её груди, облегая плоский живот, но был достаточно коротким, чтобы была видна линия кожи, а под ней — шорты персикового цвета для мальчиков. Шорты были маленькими, облегая контуры её ягодиц, как перчатка, и обтягивая промежность, словно старик, сжимающий подростковую киску впервые за десятилетия. (Понятия не имею, почему я так об этом подумал).

Я поспешил в комнату сестры. Мне пришлось подавить стон, когда я увидел, как её загорелые ягодицы выглядывают из-под шорт, когда она прошла мимо меня, чтобы сесть на кровать.

— Мои трусики в моем шкафу,  — сказала Диана.

— Ладно,  — сказал я, бросаясь к ней в прихожую. Она была права. Там были они. Их не так много, и они были маленькими: стринги и G-стринги и Т-стринги и другие сложены на верхней части друг с другом. От того, как я поднял трусики сестры, по моим рукам пробежали мурашки, от чего мои ладони увлажнились, а сердцебиение участилось. Мой член набух, яйца напряглись, когда я потер шелковисто-хлопково-нейлоновую ткань, которая когда-то плотно прилегала к половым губкам моей сестры. Я хотел понюхать их (Диана превратила меня в извращенца), но вместо этого вернулся в комнату сестры.

— Ты уверена, что это все?  — Спросила Диана.

Я снова заглянул в её шкаф, а затем снова посмотрел на нее.  — Да.

— Если ты что-то пропустил, я буду злиться, что мне приходится приносить это тебе.

— Я подобрала все пары, которые там были,  — сказал я.

Я не вздохнула, хотя мне этого хотелось.

— Хорошо. Выстирай их. Сейчас.

Я кивнул и вышел из комнаты, на ходу комкая трусики сестры в кулаке и засовывая их в карман. Прачечная находилась снаружи. Она же служила кладовкой, с холодным каменным полом и открытыми створчатыми окнами, через которые проникал лунный свет. Я вошел в прачечную, не потрудившись включить свет, потому что снаружи было много лунного света.

Я положил трусики своей сестры на стиральную машину. Всего их было шесть. У меня потекли слюнки, когда я взял первую пару, не заботясь о том, насколько извращенно я, возможно, выглядел. Я поднял их к лунному свету, льющемуся через окно передо мной. У меня в руках были малиновые стринги, и я мог разглядеть белые разводы на внутренней стороне трусиков на узкой полоске ткани, которая прилегала к её киске.

Киска моей сестры. Думал ли я 

когда-нибудь, что буду так дорожить этим маленьким, сочным кусочком её тела, как сейчас? Как это произошло? Несколько недель назад я был обычным подростком, а теперь стал... Я был... кем я был? Влюблен в свою сестру? Страстно люблю свою сестру? Втрескался в свою сестру? Жажду услышать, чего она хочет, чтобы я смог это сделать? Я не так представлял себе развитие своей личной жизни. Подождите, это было свидание? Я встречался со своей сестрой? Все было так чертовски странно.

Я мог бы простоять там и задавать себе вопросы всю ночь, но вместо этого поднес трусики к носу. Я почувствовал их густой аромат, не грязный или затхлый, а густой, немного сладковатый, а от мягкости хлопковой смеси у меня защипало в кончиках пальцев. Я вдохнул аромат киски моей сестры, наполняя легкие так сильно, как только мог, и моё бешено колотящееся сердце направило кровь прямо к моему члену. Через несколько мгновений мой стояк уперся в мои баскетбольные шорты.

— Я не говорила, что ты можешь это делать,  — сказала Диана.

— Блядь!  — подскочил я, и моё сердце бешено заколотилось, угрожая выпрыгнуть из груди.

— Если бы я хотела, чтобы ты их понюхал,  — сказала Диана,  — я бы посоветовала тебе понюхать их там, где я могла бы наблюдать.

Я хотел что-то сказать. Быть жестким. Поспорить, но все, что я сказал, было:  — Прости.

Диана улыбнулась.

— Кстати, ты забыл пару трусиков,  — сказала мне сестра, уставившись на трусики в моей руке.

Я скорчил гримасу и склонил голову набок. Моя сестра стояла в своей белой рубашке и персиковых трусиках, залитая лунным светом, и её не волновало, что моя эрекция направлена прямо на нее, потому что я понюхал её трусики.

— Какую пару?  — В конце концов, спросил я.

— Те, что на мне,  — прошептала Диана. Слова дрожью слетели с её игриво улыбающихся губ.  — Я носила их весь день напролет и,  — в её голосе появились нотки маленькой девочки,  — они стали совсем грязными, потому что я думала о своем младшем брате.

Черт возьми, Диана, зачем ты так со мной поступила?

— Подойди и возьми мои трусики, Тимми.

— Не колеблясь,  — подумал я, хотя понятия не имел, что мне следует делать, когда шел к ней. Когда я подошел к сестре, она отступила на шаг. Мы почти прижались друг к другу, и она посмотрела на меня снизу-вверх с вызывающим голодом в глазах. Не оттого ли, что я навис над ней, она вдруг почувствовала неуверенность? Я не знаю, но я знал, что готов сделать все, что она захочет, лишь бы я мог прикоснуться к ней.

Я опустился на колени, ведомый инстинктом. Диана не пошевелилась. Она не произнесла ни слова, стоя передо мной и тяжело дыша.

Я поднял руки и сжал пальцами края её персиковых шорт. Мне показалось, что в холодной прачечной я уловил запах её теплого влагалища. Был ли это её запах, или воспоминания о её трусиках, прижатых к моему носу несколько мгновений 

назад? Я стянул с нее шорты, не слишком быстро, не слишком нетерпеливо, медленно, чувствуя — надеясь — что это именно то, чего хочет моя сестра. Она хотела видеть, как я боготворю её. Как я очарован её красотой и чувственной привлекательностью. И, черт возьми, я был таким. Назовите это подростковой глупостью, но в моем мире в тот момент существовала только моя старшая сестра Диана.

Я спустил её шорты до колен, но мои глаза не отрывались от маленьких розовых трусиков, обтягивавших её подростковую киску. Её упругие бедра покрылись милыми мурашками, а аромат сахарной ваты, исходивший от её половых губ, заставил меня закрыть глаза и издать звук "Ммм", вырвавшийся из глубины моего горла.

— Ты видишь, какой беспорядок я там устроила из-за тебя?  — Спросила Диана.  — Весь день на занятиях мне приходилось сидеть в мокрых, грязных трусиках, потому что я не могла перестать вспоминать ощущение твоих больших пальцев, прижимающихся к моим половым губкам.

Я открыл глаза, проследив взглядом за линией ткани, врезающейся во внутреннюю складку моей сестры. Мокрые трусики врезались в нее, создавая густую, как камелот, сексуальность. Мой член напрягся, а бедра подались назад, выталкивая сгусток спермы, от которой мой член стал липким в шортах.

— Давай, возьми их,  — сказала Диана.  — Не будь маленьким мальчиком.

Забрать их? Как? Я хотел снять их ртом. Я хотел сорвать их с её бедер и послушать, как она сопротивляется, когда резинка врезается в её кожу, прежде чем лопнуть, но моя сестра не разрешала мне делать это с ней. Я положил пальцы на её бедра над тонкой резинкой трусиков, обхватив ими теплую плоть моей сестры под резинкой трусиков. Мы оба вздрогнули.

Я медленно потянул их вниз. Стал виден безволосый холмик моей сестры. Нежная и аппетитная кожа. Спустив их ниже, я облизал губы, когда показался её мягкий клиторальный бугорок. Я чуть не застонал, когда обнажил расщелину, проходящую по центру её наружных половых губ. Трусики упали с её ног, но я погрузился в транс, сосредоточенный на киске моей сестры. У моей сестры, золотой богини Дианы, была самая красивая маленькая киска между ног, и однажды она будет моей.

Но так ли это на самом деле?

Из моего члена вытекло ещё больше спермы.

Моя сестра не смогла бы отказать мне в своем шелковистом сокровище после всего этого, не так ли? Стала бы?

Я оторвался от своих мыслей и сосредоточился на перевернутом треугольнике её холмика, который упирался в её мягкие внешние губы, едва прикрывавшие припухшие внутренние. Её киска выглядела такой аппетитной, что её можно было обнять, и она была такой теплой, что казалось, если я возьму её в руку, то все моё тело — и мою душу — наполнится блаженным теплом.

— Давай,  — прошептала Диана дрожащим голосом,  — возьми их.

Я поколебался, прежде чем помочь сестре снять её маленькие трусики. Я хотел взять её на руки и засунуть свой член прямо в нее, но её слова, её голос не позволили мне 

этого сделать. Чего бы моя сестра ни хотела, она этого заслуживала, независимо от того, что это было.

Я поднял её трусики и положил их на стиральную машину поверх остальных её трусиков и завязочек. Прежде чем я успел сделать что-либо ещё, Диана подошла ко мне сзади.

— Положи руки на стиральную машину,  — сказала она.

Я сделал, как она сказала.

— Ты меня не слушал.  — Диана стянула мои баскетбольные шорты с бедер.  — Я же просила тебя убедиться, что ты забрал все мои грязные трусики с собой, когда будешь выходить из моей комнаты.  — Её голос звучал резко, возбужденно, напряженно.  — И после того, как я спускаюсь сюда и отдаю их тебе, я обнаруживаю, что ты нюхаешь мои испачканные спермой трусики.  — Она стянула мои боксеры вниз по бедрам, и они упали к ногам поверх моих шорт. Мой член встал торчком, ноющий от прикосновения прохладного воздуха прачечной.  — А теперь я собираюсь наказать тебя.

Трахни меня, приступай!

Мне было все равно, что делает моя сестра, лишь бы она это делала. Она схватила меня за бедра и оттащила на шаг назад, затем раздвинула мне ноги, раздвинув мои правой ногой. За эти годы я представлял, как поступаю так со многими девушками, но никогда не представлял, что кто-то из них поступит так со мной, не говоря уже о моей гребаной сестре.

— Что я собираюсь с тобой делать?  — Спросила Диана. Она прижалась к моей спине, и её большие сиськи вдавились в мои мышцы достаточно сильно, чтобы я почувствовал их упругость. Она обхватила меня руками за талию. Её правая рука схватила пару трусиков с самого верха стопки, в то время как пальцы левой потянулись к моему члену.

— Ух,  — простонал я, содрогаясь.

Ее пальцы обхватили основание моего пульсирующего члена, отчего волоски на моем теле встали дыбом.

— Блядь,  — выдохнул я.

— Ты, блядь, пока не кончай,  — сказала моя сестра.  — Ни один мой брат не может быть тупицей с двумя насосами. Понятно?

— Да,  — простонал я, борясь с легким покалыванием, заполнившим всю мою промежность.

Моя сестра гладила меня. Её пальцы наполняли мой член ощущениями, от которых дрожь пробегала по моим бедрам. Я не знаю, как я не кончил. Может быть, это был её голос, её команда, но я напряг свой член и сделал все возможное, чтобы закрыть свой член от обильных брызг спермы, хлынувшей в мои яйца.

— Я сказала тебе взять все мои грязные трусики,  — сказала Диана, продолжая поглаживать мой член.  — А ты этого не сделал. Ты даже не спросил, были ли грязные те, что были на мне.  — Её зубы впились мне в лопатку. Не сильно, но достаточно сильно, чтобы было приятно. Так чертовски приятно.  — А потом я обнаружила, что ты нюхаешь соки из моей киски, стекающие с трусиков. Я говорила, что ты можешь это делать?

— Нет,  — прошептал я дрожащим голосом, когда удовольствие пронзило мой член.

Диана сжала мой член сильнее, и стала гладить быстрее, а 

затем обхватила его правой рукой. Прикосновение ткани к моему кончику вызвало мурашки на моих плечах.

— Вот и все,  — прошептала Диана.  — Возьми это, брат. Возьми их.

— Ммм, ммм, ммм,  — выдохнул я, когда моя сестра дрочила мне сзади.

— Держи его твердым для меня, братишка,  — сказала Диана.  — Держи этот чертов большой член твердым для меня.  — Она начала дрочить меня, держа трусики в правой руке, а левой скользнула вниз по моим яйцам.

— Черт,  — выдохнул я, когда из кончика моего члена вырвался сгусток густой, текучей спермы.

— Правильно, братишка,  — сказала Диана. Она начала прижиматься ко мне бедрами.  — Представь, как сильно пальцы твоей сестры заставляют тебя хотеть кончить.

Я повернул голову, приоткрыв глаза, и увидел наше отражение в зеркале, висевшем на дальней стене. Боже, как же было жарко. Мы оба стояли там обнаженные по пояс, а наши атлетические тела двигались в такт чертовым движениям моей сестры, как у танцовщицы. Наши бедра, ноги и ягодицы были обнажены и едва видны, намекая на то, что нагота находится за пределами досягаемости зеркала.

— Блядь, блядь, блядь,  — повторял я, пока моя сестра прижималась голыми бедрами к моей заднице, проталкивая мой член через свой сжимающий член кулак.

— С тебя капает сперма, братишка,  — прошептала Диана.  — Горячая, липкая сперма, от которой мои пальцы и трусики снова становятся грязными.

— Господи,  — простонал я.

— Иисус тут ни при чем.  — Диана снова укусила меня. Она отпустила мои яйца и сильно шлепнула по ягодицам.  — Твоя сестра делает это с тобой. Твоя большая, непослушная сестра.

— Диана,  — простонал я.  — Черт, Диана, черт.

— Правильно, братишка, назови меня по имени.  — Она лизнула меня в плечо и дернула сильнее.  — Если ты будешь хорошо себя вести, то, возможно, однажды ты заставишь меня произносить твое имя.

Я продолжал стонать, когда она обняла меня за талию и снова обхватила мои яйца. Вот и все. Её слова, её ладонь, сжимающая мои яйца, и пальцы, сжимающие головку, заставили меня кончить. Я кончил сильно, подавшись вперед и прижавшись бедрами прямо к металлической поверхности стиральной машины.

— Черт возьми, Диана,  — проворчал я, и моя сестра воспользовалась своими трусиками, чтобы поймать мой подростковый крем. Струйка за струйкой сперма извергалась через мой член, пропитывая её трусики, делая их снова влажными и липкими. Я закрыл глаза, и перед моими глазами вспыхнули краски. Это был величайший момент в моей молодой жизни.

Я собирался лечь спать счастливым молодым человеком.

Но у Дианы были другие планы. То, что последовало за этим, было ещё одним событием, которого я никак не ожидал. Диана взяла мой обмякший член в правую ладонь и погладила его, возвращая к жизни. Это не заняло много времени. Держа мой член, она мурлыкала мне:  — Это было не твое наказание. Это было для меня. Но мне нужно знать, сколько раз мой младший брат сможет кончить, прежде чем я решу, как использовать этот член с пользой. Понимаешь?

Она снова погладила меня, а затем провела левой 

рукой по моему бедру вниз, к моей заднице, и провела пальцами по моей щелке. Я напрягся, когда она добралась до моей задницы, но она опустилась ниже и обхватила мои яйца сзади.

— У тебя большой, наполненный спермой мешок,  — прошептала Диана, массируя меня и притягивая к себе.  — Сколько у тебя там осталось для меня?

Я ответил ворчанием и стонами. Она несколько раз шлепнула меня по заднице, затем в зеркале я увидел, как она обхватила себя за задницу и погладила свою киску сзади. Я чуть не кончил снова, но тут она вытащила руку из-под ног и поднесла пальцы к моему рту. Она просунула свои пальчики мне в рот, сказав:  — Пососи их. Они покрыты соками моей киски.

И, о мой гребаный бог, так оно и было. Сладкий, как мед, аромат её юной киски растекся у меня во рту, пробудив к жизни мои вкусовые рецепторы, прежде чем они проникли в моё горло. Её пальцы покинули мой рот и двинулись обратно к моей заднице, через щелку, остановившись на анусе.

— О, черт,  — сказал я, когда почувствовал, как её средний палец коснулся моего анального кольца.

— Правильно,  — прошептала Диана.  — Возьми это для меня, Тимми. Возьми это для своей старшей сестры.

И я это сделал. Боже, о, черт, я это сделал. Слава Богу, у нее небольшие пальцы, и она проталкивала, скользила и опускала свой средний палец в мою попку, растягивая и напрягая мои мышцы так, что я и не подозревал, что это может быть так приятно. Было ли это из-за того, что моя сестра поступала так со мной? Я не знаю, но я знал, что никогда, ни за что не позволю никому другому так поступать со мной — никогда.

Пока я стонал, моя сестра дергала мой член и ласкала пальцами мою попку, массируя меня глубоко и в таких местах, что я от удовольствия вставал на цыпочки. Я дрожал, мычал и постанывал. Мне это нравилось.

— Вот и все, детка,  — поддразнила Диана.  — Это часть твоего наказания: узнать, что палец в твоей заднице может быть таким приятным. Тебе нравится, когда я трогаю твою ничтожную предстательную железу?  — Она снова укусила меня и несколько раз провела рукой по моей шишке, как будто полировала шар для боулинга, но когда она помассировала меня внутри, я чуть не потерял свою вторую порцию за вечер.  — Я хочу, чтобы ты представил, как однажды я буду стоять перед тобой, положив руки на стиральную машину, и вместо того, чтобы засунуть палец мне в задницу, ты заставишь меня бороться, чтобы принять это,  — она помахала моим членом вверх и вниз, выплескивая сперму на стиральную машину и сушилку — большой гребаный член у меня в заднице.

— Диана,  — прорычал я громко, не заботясь о том, что кто-то мог услышать нас ночью. Я кончил, сильно, с трудом удерживаясь на ногах, когда моя сперма заполнила мой ствол и излилась. Диана рассмеялась и позволила мне 

наполнить её ладонь своим семенем.

Дрожа, я думал, что все кончено, но Диана сказала:  — Э-э-э, братишка, нет. Твое наказание закончится только тогда, когда ты будешь умолять меня остановиться, а может, и не тогда.

Черт возьми...

Я провел долгую, чудесную ночь в прачечной, пока моя старшая сестра доила мой член, и я никогда этого не забуду.

Суббота

Диана проигнорировала меня сегодня.

Я думаю, это было ещё одним наказанием за вечер пятницы... или, может быть, это было для нее. Она часто улыбалась мне, и, я думаю, когда она поймала себя на том, что улыбается мне слишком часто, она ушла в свою комнату. Думаю, это не соответствовало бы её игре в доминирование, если бы она пялилась на меня, как школьница после своего первого поцелуя. О, да, вчера вечером, перед тем как лечь спать, я прочитал в Интернете несколько статей о доминантах и сабах.

Я знаю, что до того, как все это началось, она встречалась с Роем, моим товарищем по команде по рестлингу, но, насколько я знаю, между ними никогда ничего не было, кроме нескольких поцелуев. Такой парень, как Рой, похвастался бы мне, что трахал мою сестру. Он такой придурок. Мысль о том, что та ночь в прачечной была первым настоящим сексуальным опытом моей сестры, подняла мне настроение. Настолько хорошее, что то, что она игнорировала меня всю субботу, меня не беспокоило... не так уж сильно.

Воскресенье

Ничего особенного не произошло. Эбби спросила меня, целовал ли я когда-нибудь раньше девушку. Я целовал, но без особой страсти, и сказал об этом своей сестре. Эбби призналась, что никогда не целовала мальчика, и я сказал ей:  — Хорошо.  — После этого она захотела заняться борьбой, поэтому мы тренировались, кряхтя и обливаясь потом, в течение часа, прежде чем закончить. Интересно, не была ли эта борьба способом Эбби выплеснуть всю мужскую энергию, которая, возможно, росла в её организме. Я трачу свою дополнительную энергию, когда мне нужно выбросить мысли о Диане из головы, так что кто знает.

Направляясь в свою спальню, чтобы все записать, я увидел, как Диана вышла из комнаты моей мамы. На ней были пижамные штаны и свободная белая рубашка. Было уже поздно, и она остановилась, заметив, что я смотрю на нее. Она не выглядела счастливой, но было ли это из-за меня или из-за того, о чем она говорила с мамой, я не знал и не спрашивал. Если бы моя сестра хотела, чтобы я знал, она бы мне сказала.

Диана подошла ко мне, когда я уставился на нее, и сказала:  — Завтра утром, в половине шестого, не утруждай себя стуком.  — Она открыла дверь.  — Если я буду спать, найди способ разбудить меня, чтобы показать, как сильно ты меня ценишь. Понял?

Я кивнул, сказав "Да", и моя сестра ушла в свою комнату.

Я понял? Не знаю, но я провел час перед сном, просматривая видео с сексом во сне, и молился, чтобы моя сестра не проснулась завтра утром.  

Я не хотел, чтобы мои исследования пропали даром.

•  •  •

Пробуждение Дианы

Понедельник

Проснувшись, я обнаружил на своем телефоне текстовое сообщение следующего содержания: "Практика приводит к совершенству". Я помнил об этом, когда выходил из своей комнаты.

Первый шаг за пределы своей комнаты был самым трудным шагом, который я когда-либо делал в жизни. Диана велела мне зайти в её комнату в половине шестого утра, и я простоял у её двери ещё пять минут, оглядываясь по сторонам на случай, если моя мать или Эбби появятся в коридоре, направляясь вниз. Моя мама уходила на работу каждое утро без четверти шесть, и стук моего сердца усиливался каждый раз, когда я смотрел в сторону маминой комнаты.

Что, если она решила уйти сегодня на работу пораньше? Что, если она была не в своей комнате, а внизу, готовила кофе и возвращалась за чем-то, что забыла? Я перегнулся через перила и заглянул в темную гостиную, напрягая слух, и мне показалось, что я слышу звуки из кухни. Что, если... Я не знал, что, если, но что, если?

На моем телефоне было полшестого, и мир за пределами комнаты моей сестры стал тускло-серым. Я повернулся к двери, взялся за ручку, опасаясь, что она заперла её, и повернул. Она не заперла её. Я толкнул дверь и вошел внутрь. Мягкий свет лампы у кровати моей сестры создавал небольшую полоску света, которая падала на левый край кровати, где она спала. Я закрыл дверь, запер её и подошел к кровати Дианы.

По памяти я знал, что Диана обычно спала посередине своей кровати. Свет лампы был направлен на меня, чтобы я мог её видеть. Я знал это так же точно, как и то, что она не спала. Все видео с массажем, которые я смотрел на ютубе и порносайтах, промелькнули у меня в голове, как один из тех односекундных фильмов, так же как и видео с насилием во сне, и видео с японскими растлителями, и всякое извращенное дерьмо, которое смотрят бесполые люди. Я наблюдал несколько сцен инцеста, в которых сестра или мать хранили молчание, в то время как их брат или сын открыто ласкали их тела, и все же они сознавали, что происходит.

— Не торопись,  — сказал я себе.  — Не торопись.

Я говорил себе это, но мне хотелось подбежать к кровати и сорвать с сестры одеяло. Я хотел знать, обнажена ли она. Я хотел прикоснуться к ней, провести по ней руками и погладить её так, как она растирала меня в пятницу вечером. То, как она дрочила мне, и многое другое. Но Диана сказала:  — Если я сплю, найди способ разбудить меня, чтобы показать, как сильно ты меня ценишь. Понимаешь?

ЦЕНИШЬ МЕНЯ.

Эти слова засияли в моем сознании, как ярко-розовая неоновая вывеска.

Я на цыпочках подошел к кровати сестры и к краю, где она лежала. Она лежала на животе. Её белокурая головка была обращена ко мне, а руки покоились на белой атласной подушке.  

Откуда у нее такой красивый комплект постельного белья? Это не имело значения. Её шелковые простыни — она не пользуется стеганым одеялом — лежали на её обнаженных плечах. Они были обнажены, и я не смог найти на них никаких следов лифчика.

— Диана,  — прошептал я.

Никто не ответил.

Найди способ...

Я судорожно вздохнул. Моё сердце бешено колотилось в груди, становясь все более неистовым. Закончится ли когда-нибудь этот прилив адреналина, который разливался по моему телу всякий раз, когда я был рядом со своей старшей сестрой? Часть меня надеялась, что это произойдет, но большая часть меня надеялась, что этого не произойдет. Я любил — любил?  — это неконтролируемое, почти всепоглощающее возбуждение, охватывавшее меня каждый раз, когда моя сестра собиралась позволить мне сделать что-то запретное по отношению к ней.

Я протянул правую руку с вытянутым указательным пальцем и дотронулся до середины спины моей сестры, там, где её кожа исчезала под одеялом.

Я произнес её имя.

Она не ответила.

Она не пошевелилась.

Ее дыхание не изменилось — такой контроль.

Я слышал своё дыхание. Слышала ли она его? Я был похож на извращенца на грани сердечного приступа? Это её заводило? Почему все эти вопросы пришли ко мне в голову?

К этому времени мой член уже вырос, наполненный похотью, неистовой горячей энергией и всеми теми грязными мыслями, которые заставляют молодого человека мечтать о членах своей семьи в самых неподобающих смыслах. Были бы эти парни неправы, если бы не решились на инцест, если бы их сестры предложили им вкусить этот восхитительный грех? Это то, что делала моя сестра, не так ли, предлагая мне попробовать? Было бы глупо не попробовать. Я бы правда попробовал.

— Диана,  — сказал я, проводя пальцем по линии одеяла. От её теплой кожи по моим рукам побежали мурашки, и в мягком свете прикроватной лампы я увидел такие же маленькие бугорки на её загорелом теле. Мне показалось, что дрожь пробежала по её телу и передалась мне, пробежав по моим плечам. Я закрыл глаза, наслаждаясь моментом неожиданного возбуждения, которое проникло в мои жаждущие, наполненные спермой яйца.

Снова проведя пальцем по её позвоночнику, я подцепил его кончиком под ткань и стянул покрывало с тела Дианы. Медленно. Я двигался так чертовски медленно, обнажая её стройную и маленькую фигурку. Её упругую кожу, безупречную и гладкую, с округлыми контурами на поверхности, которые подчеркивали её тугие мышцы. Что такого было в молодых женщинах, что заставляло их казаться такими маленькими, легкими и гибкими? Молодые женщины? Мне всего восемнадцать, но это правда, молодые женщины действительно выглядели меньше ростом.

Откуда, черт возьми, взялись эти мысли и почему они пришли мне в голову?

Покрывало доходило моей сестре до середины спины. Я не увидел никакой одежды. Я двинулся ниже, к изгибу её позвоночника, к ягодицам. Я опустился ниже, обнажая её стройные бедра до узкой щелочки в заднице и округлых ягодиц. Моя сестра ничего не сказала. Она не пошевелилась. Я мог видеть, как выпуклости её больших грудей выпирают 

из-под нее, где они вдавливались в матрас.

Мой указательный палец правой руки оставался на позвоночнике сестры, но я протянул левую руку с вытянутым пальцем и легко, как перышко, коснулся выпуклости её левой груди и провел пальцем по упругой округлости её плоти.

Диана вздрогнула. Её ноздри раздулись, когда она осознала, что я сделал. Я наблюдал, как подергиваются её веки, словно она боролась с желанием открыть их. Мой член напрягся в штанах от того явного удовольствия, которое требовало, чтобы я обхватил головку кулаком и сжал.

Мои пальцы оторвались от груди сестры, и я вздохнул изнутри. Я поиграл одеялом с её ягодицами, прежде чем натянуть простыню на её упругую, как яблоко, попку. Она не говорила, что я могу раздеть её полностью, но и не говорила, что я не могу этого сделать. На полпути к её ягодицам, на самом пике её твердых, мясистых холмиков, я остановился и вздохнул с облегчением. На ней не было трусиков.

Я застонал от голода.

От охватившего меня возбуждения у меня задрожали ноги. Может быть, когда-нибудь возбуждение от вида обнаженного тела сестры пройдет, но сегодня был не тот день.

Я наклонился и поцеловал сестру в поясницу, прижавшись губами к позвоночнику. Я прикоснулся к ней. Её кожа была теплой под моими губами, и когда я отстранился, то высунул язык изо рта и позволил кончику прижаться к её плоти, увлажняя её.

Диана застонала. Это был сонный звук, но все же это был стон.

Я проложил поцелуями дорожку вниз по её позвоночнику, к основанию её попки, к щелочке. От нее пахло свежестью и чистотой, с легким привкусом ванили и цветов, вероятно, от её лосьона, и её аромат был такого же качества, как и её вкус. С учащенным сердцебиением я сдернул одеяло с её тела, отбросив его вправо непреднамеренным движением, которое оставило мою сестру обнаженной прямо у меня на глазах.

Я застонал. Звук был благодарным, долгим и продолжительным, и я не мог себе представить, какая улыбка растянула губы моей сестры. Если она видела сон, то это был хороший сон. Но это был не сон. Я знал это наверняка.

Что теперь делать? Я никогда раньше не прикасался к девушке. Только не так. Все видео, грезы наяву и эротические сны, а также бесчисленные сценарии, которые я прокручивал в своей голове, не подготовили меня к этому моменту. И все же, когда я протянул руку вперед, я позволил этим воспоминаниям вести меня.

Диана спала, поджав ноги. Тусклый свет настольной лампы не позволял мне полностью разглядеть пространство между ними. Я достал из кармана телефон и включил фонарик, поднеся его поближе к бедрам сестры. Я положил правую руку на её левое колено, ближайшее к краю кровати, и провел ладонью вверх.

— Ммм,  — Диана вздохнула со стоном. Её глаза оставались закрытыми, дыхание участилось, но ненамного. Боже, её кожа была такой горячей, словно её запекли в духовке до идеальной температуры для употребления в пищу.

Я 

продолжил движение вверх, кончиками пальцев, и провел по нижней части её ягодицы, где она переходила в бедро. Между её ног я почувствовал жар её влагалища. Мои ладони увлажнились, а на лбу выступили капельки пота. Моё сердце бешено колотилось, эрекция пульсировала, и яркий белый свет моего телефона сфокусировался на влажной линии розовой плоти между внутренней стороной бедер моей сестры.

Ее половые губки выглядели припухшими. Наружные губы были толще внутренних, в то время как меньшие половые губы были раздвинуты, открывая взору полоску розового мяса в киске, сдвинутого вместе из-за тесноты внутренних стенок влагалища.

— Ебать меня,  — прошептал я.

Я хотел поцеловать её. Я хотел облизать её. Я хотел зарыться лицом в мягкость между её ног и потереться о нее, чтобы ей было приятно. Мой член болел. Если бы только Диана открыла глаза и взяла меня за руку, но дело было не во мне. Если бы я показал ей, как высоко ценю её тело, тогда, возможно, в следующий раз она позволила бы мне... позволила мне... кто знал, что она позволит мне сделать, но она позволила мне это сделать.

Я провел пальцами по её левой ягодице, затем по всей длине, остановившись, когда мой средний палец снова уперся в её щелку. Я провел пальцами вниз. Черт, она была такой горячей между ягодицами. Она вздрогнула, когда я коснулся более грубой, упругой кожи её ануса. Это было рефлекторное движение, и она не пыталась отстраниться от меня.

Я проделал это несколько раз: провел пальцем по всей длине складки между её ягодицами. Лицо моей сестры вспыхнуло, её дыхание участилось, и я прижался к ней сильнее, так что мой средний палец погрузился в её кожу, погружаясь в кратер её ануса.

— Мммм,  — простонала Диана.  — О-о-о.

Я не пытался засунуть палец в её попку. Я опустил голову, согнувшись в талии, и вдохнул аромат её задницы, её киски, её лосьона, её вожделения и все ароматы, которые могло создать её сексуальное тело. Из желез у меня во рту потекла слюна, и легкий прилив благоговения заставил меня потерять равновесие. Я поцеловал сестру в ягодицу, прежде чем потерял сознание.

Диана застонала.

Я лизнул изгиб её попки.

Она снова застонала.

Я провел языком по нижней части ягодицы моей сестры, а затем снова вверх, приближаясь к её щелке и пробуя на вкус её кожу. По моему члену пробежали мурашки. Возвращаясь вниз, я просунул кончик языка в разделительную линию и провел им по её ягодицам.

— Ммм,  — простонала Диана, когда я провел языком по её заднице. Её правая нога раздвинулась для меня, а левая осталась на краю кровати.

Я только что вылизал задницу своей сестры. Трахните меня. Я сделал это снова, наслаждаясь трением её кожи о мой язык, оставляя её задний проход скользким от моей слюны.

— Ммм, оу.  — Звук, сорвавшийся с губ моей сестры, был мягким и далеким для моих ушей. Я швырнул телефон на кровать. Он мне был не нужен,  

чтобы видеть, что я делаю. Я провел правой рукой по правой ноге моей сестры, сосредоточившись на внутренней стороне её бедра, проводя пальцами по её коже, подбираясь все ближе и ближе к теплу, которое исходило из глубины её запретных врат.

Я положил левую руку на поясницу сестры. Я стоял, слегка наклонившись, глядя вниз, обхватил внутреннюю сторону правой ноги сестры и провел рукой вверх, не собираясь останавливаться. Мои движения сначала были быстрыми, но потом замедлились, и замедлялись, и замедлялись до тех пор, пока мне даже не показалось, что я вообще не двигаюсь. Чем ближе я подходил к вершине её бедер, тем труднее мне было двигать рукой вверх. Диана ещё шире раздвинула правую ногу. Это было приглашение, и моё сердце подпрыгнуло к горлу. Предварительная сперма стекала с моего члена непрерывным потоком, и какое-то смутное ощущение пронеслось по моему телу и достигло паха, отчего у меня все сжалось внутри и волосы встали дыбом.

А потом я впервые прикоснулся к киске своей сестры и кончил прямо в шорты.

— Трахни меня,  — подумал я, когда моё лицо сжалось, ноги напряглись, а бедра дернулись. Я только что кончил себе в штаны. Ублюдок, но под моей ладонью, наполняя каждую клеточку моего существа, было золотистое тепло влажной киски моей сестры, и этот момент навсегда остался в моей памяти.

Диана громко застонала, когда я кончил. Она раздвинула правую ногу, повернула голову вправо и подняла колено так, что её тело легло на кровать под углом. Она раздвинула ноги для меня. Она раскрыла для меня свою киску, и я не знал, что делать — по крайней мере, не был уверен в этом. Это беспокойство появилось и исчезло быстрее, чем я успел моргнуть глазом, потому что я знал, что пока я стараюсь сделать так, чтобы моей сестре было хорошо, её ценили и любили, она позволит мне делать это снова, и снова, и снова, пока заставлять её кончать не станет моей второй натурой.

— Практика приводит к совершенству,  — сказала она... написала смс.

Я прижал средний и указательный пальцы к её половым губкам, изгибая и просовывая их между её маленьких занавесок, случайно задевая её клитор, заставляя её подпрыгнуть. А потом мои пальцы погрузились в теплую, как тесто для печенья, мягкость её розовой дырочки.

— Ммм,  — фыркнула Диана. Её попка задрожала, и влажные, упругие стенки её киски сжали мои пальцы быстрыми и ровными толчками.

Из просмотра видео я знал, что точка G у женщин расположена где-то под холмиком, поэтому я повернул руку так, чтобы моя ладонь была обращена к кровати, и моя сестра застонала, когда мои пальцы ощутили скользкое трение её киски. Я осторожно опустил пальцы вниз и начал массировать нежную нижнюю часть лобка моей сестры мягкими круговыми движениями.

Диана застонала, когда мышцы её спины, плеч, рук и задницы напряглись.

Мое возбуждение подсказывало мне трахать пизду сестры пальцами, пока моя рука не превратилась в размытое пятно, но 

здравый смысл и страх не доставить ей удовольствия заставили меня продолжить медленные движения. Густой мед с насыщенным, пьянящим ароматом выскользнул из драгоценного отверстия моей сестры. Её влага покрыла мои пальцы, костяшки пальцев и округлость её бедер. Я опустил голову, не в силах дотянуться губами до её киски, поэтому прижал их к её ягодицам прямо над анусом, а затем высунул язык изо рта и задержался на её анусе.

— О, черт,  — всхлипнула Диана.

Я продолжал тереть её киску изнутри, понимая, что упускаю что-то важное, но не знал, что именно. Нужно было прикоснуться к большему количеству её тела. Я провел кончиком языка по её сморщенной попке, вход в которую был более плотным, чем я мог себе представить. Что я пропустил? Чего я не трогал? Что было...

Палец моей сестры скользнул по моему между её ног. Она играла с собой, со своим клитором, с этой прекрасной розовой жемчужиной, которую я хотел установить на пьедестал и поместить в стеклянную оболочку. Как я мог забыть о её клиторе?

В тот момент это не имело значения. Всхлипы Дианы перешли в рыдания и глубокое, прерывистое дыхание, как будто она вот-вот начнет задыхаться. Я стал быстрее ласкать пальцами её киску, не забывая потереть мягкую нижнюю часть её лобка. Она уткнулась лицом в подушку и подставляла мне свою попку медленными, чувственными движениями бедер, от которых мой язык боролся с узлом, защищающим её внутренности от меня. Я играл с её киской быстрее, тверже, чувствуя вибрацию кончиков её пальцев на клиторе, которым я раньше пренебрегал, но больше никогда не буду.

— Блядь, блядь, трахни меня пальцем,  — простонала Диана в подушку, и её слова были приглушенными, но сильными, на грани того, чтобы сорваться на крик.  — Блядь, блядь, о... блядь, о, Тимми! Потрогай меня пальцем! Хорошенько потрогай мою киску, братик.

Я так и сделал, погружаясь в её розовую мягкость со все возрастающей скоростью. Мой член все ещё был твердым, яйца гудели, а язык энергично обрабатывал её анус.

Громкий крик сорвался с губ моей сестры, а затем она сильно кончила, дрожа и сжимая мои пальцы влажной хваткой. Она кончила, произнося моё имя, и повторяла его снова и снова, сильнее прижимаясь своей попкой к моему языку, а своей киской глубже к моим пальцам. Черт возьми, я впервые прикоснулся к киске и попробовал свою первую попку, и обе они принадлежали моей старшей сестре. Я хотел сделать это снова. Боже, как же я этого хотел, но когда Диана успокоилась, я отстранился от нее, гадая, что же будет дальше.

— Тимми,  — выдохнула Диана,  — спасибо, что разбудил меня. Ты проделал чертовски хорошую работу.

— Не за что,  — сказал я, не зная, что ещё сказать или сделать теперь, когда она проснулась.

— Хорошо. В следующий понедельник в это же время,  — сказала она, отпуская меня.

Я подавил вздох, но вышел из её комнаты, запер дверь и направился к себе, чтобы подрочить свой 

стояк, собраться в школу и приготовить ей завтрак.

Какое, черт возьми, замечательное утро.

Со вторника по воскресенье

За неделю произошло несколько событий, но я забыл о них написать. Я был слишком взволнован тем, что произошло в понедельник, чтобы сесть и записать свои мысли на следующие шесть дней. Зачем мне вообще нужен дневник? К черту все это. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь прочтет это, но однажды я захочу вспомнить это, и, может быть, Диана захочет прочитать мои воспоминания вместе со мной. Возможно, она была бы польщена. В любом случае, я напишу о стирке трусиков моей сестры на следующей неделе, когда ничего не случится. Второй раз было ещё лучше, чем первый.

•  •  •

Тимми

Пробую киску на вкус

О боже, с чего бы мне начать? Я пренебрегал своим дневником, поэтому собираюсь написать о трех конкретных днях, которые поразили меня за последние две недели. Мне нужно идти в ногу со временем, иначе я пропущу множество мелочей, которые однажды захочу пережить заново.

Есть ли что-нибудь ещё, кроме описанных ниже дней, о чем стоит упомянуть? Давайте посмотрим: мама стала чаще расхаживать по дому в ночной рубашке, потягивая вино. В последнее время мама и Диана были не слишком дружелюбны друг с другом, но я не знаю, что там происходит. Это не моё дело. Малышка Эбби по-прежнему остается малышкой Эбби, но, по-моему, в школе что-то происходит с мальчиком, но, может, и к лучшему, что я не знаю — ей не нужно, чтобы её старшая тройняшка чрезмерно опекала её. Диана стала проводить больше времени с Эбби. Они всегда были близки, но для этого и существуют сестры и тройняшки, верно? (Я говорю о том, чтобы быть рядом друг с другом, а не о причудливых отношениях между братьями и сестрами, связанных с инцестом.) Маленькая обезьянка-паук серьезно относится к своей борьбе, и видно, что она усердно работает. Насколько я могу судить, Эбби стала стройнее, сильнее и увереннее в себе, чем до того, как мы начали заниматься рестлингом.

Ладно, перейдем к главному.

Пятница

Всю неделю я с нетерпением ждал пятницы. Понедельник принес мне незабываемые ощущения, не похожие ни на что в моей жизни — даже больше, чем Диана, которая дрочила мне и теребила мою задницу в прачечной. (Я никогда никому не расскажу об этом пальце). В понедельник я потрогал Диану и вылизал её анус, и хотя мне не удалось попробовать её киску на вкус, я слизал её сладкие на вкус соки со своих пальцев после того, как вышел из её комнаты.

За неделю, предшествовавшую пятнице, ничего особенного не произошло. Каждое утро, когда мы приезжали в нашу старшую школу, я целовал Диану в щеку, прежде чем выйти из её машины. Но до этого я массировала ей плечи по утрам, пока она завтракала, и даже однажды помассировала плечи Эбби, когда Диана попросила меня об этом. Эбби замурлыкала, говоря мне, что я должен делать это каждое утро и для нее тоже.  

Диана рассмеялась и сказала Эбби, что я бы так и сделал, если бы Эбби вела себя прилично.

Вторник наступил и прошел. Среда наступила и прошла. Четверг наступил и прошел, а Диана ни разу не пригласила меня к себе в комнату. В среду она сказала мне, что мне нельзя дрочить, пока она не разрешит. Какого хрена? Этому приказу было трудно подчиниться. Я даже не собирался пытаться, не наедине, но к тому времени, как наступила пятница, мои яйца болели, переполненные спермой.

В пятницу в девять часов я постучал в дверь к сестре, чтобы забрать её трусики. Эбби была в своей комнате, а мама — в своей, и она никуда не выходила. Я нервничал, стоя перед дверью Дианы, но моё волнение от того, что я снова буду стирать её трусики, уменьшило мой страх, что мама обнаружит меня стоящим в коридоре перед дверью моей сестры. Я все ещё не кончал два дня, и страх кончить, как только Диана прикоснется ко мне — если она прикоснется ко мне — проник в моё сознание. Он исчез в тот момент, когда Диана сказала мне войти в её комнату.

Я вошел внутрь и закрыл за собой дверь, заперев её на ключ. Мне показалось, что я уловил намек на улыбку на губах моей сестры, когда она услышала щелчок. Диана сидела на краю своей кровати и читала журнал. На ней была черная майка до талии и обтягивающие белые хлопковые шорты для мальчиков, которые были достаточно малы, чтобы подчеркнуть округлости её упругой попки. Мой взгляд задержался на её изящном профиле. Боже, она такая сексуальная.

— Они у меня в шкафу, помнишь?

— Да,  — сказал я, пересекая её комнату и подходя к шкафу, где обнаружил на полу трое маленьких трусиков. Честно говоря, я не думаю, что моя сестра когда-либо надевала их вне дома, и мысль о том, что она купила их только для того, чтобы мне было что постирать, заставила мой член подпрыгнуть под моими баскетбольными шортами.

Я поднял их и отнес обратно в комнату сестры. Она не отрывала взгляда от журнала. Я ждал, держа в руках её трусики и пытаясь заставить свой рот открыться, чтобы голос смог вырваться из моего горла. Моё сердце пропустило несколько ударов, когда я собрался с духом.

— Это,  — сказал я, делая паузу и не понимая, почему я колеблюсь, ведь я должен был быть уверен, что получу их все, не так ли? Я никогда раньше не думал, что Диана заставит меня так нервничать.  — Это все?

— Все что?  — Спросила Диана, не отрываясь от журнала, но я все равно заметил, как её губы растянулись в улыбке.

— Все ли твои трусики у меня?

Диана подняла глаза от журнала, и когда она это сделала, на её щеках появился румянец.

Мое сердце растаяло.

— Почему бы тебе не взять все мои трусики?  — спросила она. Её губы дрогнули, глаза заблестели, а румянец стал ещё ярче.

Как мне 

следует ответить на этот вопрос? Я не знал, но был только один способ набраться опыта — подыграть ей, верно? По какой причине она спустилась в прачечную в прошлую пятницу? Я знал, но знать, что она сказала, и повторять то, что она сказала,  — это две разные вещи. (Чувак, если бы я не был девственником, я бы уже уничтожил белокурую киску своей сестры.)

Но, поскольку я был девственником, по моему телу разливался жар, когда я набирался смелости заговорить. Моё сердце, и без того бившееся быстрее обычного, воспарило, а грудь сдавило. Почему моя сестра так на меня подействовала?

— Потому что те, что на тебе, тоже могут быть грязными,  — сказал я.  — Ну, знаешь, в беспорядке?

— Почему мои трусики должны быть грязными?  — Спросила Диана, не в силах скрыть улыбку и игривое веселье в голосе.

— Потому что,  — сказал я, делая паузу и жалея, что не подбираю слова мягче.  — Потому что ты носила их весь день и... и ты, возможно, думала обо мне.  — Мои щеки стали темно-красными, а на лбу выступили капельки пота, когда отчаянный жар охватил все моё тело.

— Боже, я сейчас упаду в обморок,  — подумал я.

— Единственный способ узнать, не испачканы ли мои трусики,  — это проверить их,  — сказала Диана.  — Итак, проверь мои трусики.

Диана положила журнал на кровать рядом с собой. Она стояла и ждала, слегка раздвинув ноги, а шорты врезались в её промежность достаточно сильно, чтобы обрисовать её мясистую киску. Её шорты могли бы сойти за трусики, потому что они были такими маленькими и поднимались под углом от киски чуть ниже бедер.

— Хорошо,  — сказал я дрожащим голосом. Я шагнул вперед, опускаясь на колени с большим самообладанием, чем, как я думал, у меня получится.

Мой взгляд прошелся по всей длине тела Дианы, задержавшись на её круглых грудях, а затем проследовал за изгибом футболки, которая спускалась по нижней части её груди и облегала упругий животик до линии талии в шортах. Мой рот наполнился слюной, когда я посмотрел на её холмик, и мой член внезапно стал толще и длиннее, когда моя похоть влилась в мой ствол и сжала мои яйца. Мой член набух, и я застонал, не в силах остановиться.

— Ты в порядке?  — Спросила Диана.  — Что-то не так, братишка?  — улыбнулась она.  — Ты кажешься напряженным.

Я поднял взгляд. Она запустила левую руку мне в волосы, сжимая пальцы так, что её ногти прочертили линии на моем черепе. От грубых прикосновений сестры у меня мурашки побежали по спине и спустились к заднице, дразня меня в хорошем смысле этого слова.

— Не торопись,  — прошептала Диана.  — Я бы не хотела, чтобы ты оставил мои трусики грязными, потому что не был уверен, что я не испачкала их.

Я поднял руки к ногам сестры и положил их ей на колени с внешней стороны. Её дыхание участилось. Мне показалось, что я вижу, как по её бедрам мелкими бутончиками пробегают мурашки. Мои руки 

медленно поднялись, и свежий клубничный аромат наполнил мои ноздри. Его источник находился между ног моей сестры.

— У Дианы такая гладкая кожа,  — подумал я, ощущая покалывание в ладонях. Мои руки поднялись выше, к середине бедра моей сестры, и Диана сжала пальцы в кулак, зарывшись ими в мои волосы. Её тело дрогнуло, а затем мои пальцы скользнули под прорези на её шортах. Я остановился, застонал и наклонил голову вперед, так что мой рот оказался в нескольких сантиметрах от её холмика, покрытого хлопком.

— Вот так, братишка, не торопись,  — прошептала Диана немного дрожащим голосом.  — Не нужно спешить, когда ты внизу.

Я обхватил руками бедра моей сестры, просунул кончики пальцев под её промежность и не останавливался, пока не обхватил её ноги сзади. Мои пальцы легли на её ягодицы. Там она была обнажена, надев, как я догадался, ещё одни стринги. Я надеялся. Есть что-то такое в тонкой нитке, бегущей по женским ягодицам что заставляет меня так чертовски возбуждаться. Когда я подумал о стрингах моей сестры, моя эрекция пульсировала, увеличивая основание моего члена и скользя по нему к кончику, заставляя меня содрогаться.

Запах между ног моей сестры усилился. У меня в голове зашумело, и на мгновение краски окружающего мира поплыли перед глазами, а края стали сужаться, как хвосты парящих комет. Я глубже обхватил пальцами ноги моей сестры. У нее перехватило дыхание. Мне пришлось повернуть руки так, чтобы мои пальцы лежали горизонтально на нижних выпуклостях ягодиц моей сестры, а кончики тянулись вниз по изгибу, ведущему в расщелину её задницы.

У Дианы снова перехватило дыхание, и она запустила пальцы в мои волосы в такт биению сердца. Мне захотелось провести рукой между её грудей, просто чтобы убедиться, что мои мысли верны, но я также не хотел убирать руки с её задницы.

Я просунул руки поглубже под шорты моей сестры, пока мои пальцы не погрузились в щель между её ягодицами. Она издала тихий стон, и я провел кончиками пальцев по ниточке, такой тонкой, что было удивительно, как женщина ещё может считать их трусиками. Я сомкнул пальцы, обхватив её ягодицы, и потянул наружу, раздвигая её золотистые ягодицы. Диана застонала — слабый звук — и запустила пальцы в мои волосы с такой силой, что я вздрогнул.

Я убрал руки с её дырочек между ног и скользнул ими вверх по её прикрытой попке. Я запустил пальцы ей за талию, стягивая шорты сзади и обнажая её попку и боковые стороны бедер. Теснота её шорт не позволяла им заползти обратно на её попку, пока я скользил пальцами по резинке её белых трусиков, на мгновение задержавшись на передней части шорт, прежде чем снова потянуть вниз мягкий хлопок.

Я тянул и тянул, не останавливаясь, пока шорты моей сестры не упали до лодыжек, но я не обращал на это внимания. На ней были самые маленькие белые стринги, которые я когда-либо видел. Резинка на её талии врезалась в 

кожу и опускалась ниже, почти обнажая начало клитора. Её гладкая дельта была на тон светлее золотистого загара, покрывавшего остальную часть тела. Внешние половые губы Дианы выпирали из-под узкой полоски ткани, прилипшей к её щелке. Прозрачный шелк, пропитанный её соками, стал совершенно прозрачным.

— Они грязные, братишка?  — Спросила Диана, тяжело дыша.  — Обязательно проверь, братишка.  — сглотнула она.  — Возьми столько, сколько тебе нужно.

Я хотел сказать ей, что они идеальны, но сказал:  — Лучше я их возьму. Ты все намочила.  — Диана ничего не сказала. Как бы красиво ни смотрелись на ней трусики, ничто не могло сравниться со сладким, греховным сиянием её киски, когда я медленно снял липкую влажную ткань с её киски.

Ее губы-близнецы были мягкими и припухшими от возбуждения. Они изгибались в сторону от моих глаз, а кожа была чуть светлее, чем её бедра. Капюшон был обнажен по всей длине, окаймленный наружными половыми губами. Её внутренние губки слегка приоткрылись, открывая светло-розовый оттенок стенок киски.

Я вздохнул так, словно только что увидел Рай.

— Я хочу, чтобы ты убрал беспорядок, который оставили мои трусики,  — прошептала Диана дрожащим голосом.  — Я не хочу испортить ещё одну пару, прежде чем лягу спать.

Я поднял на нее глаза.

Это была девушка, которая дрочила мне и ласкала мою задницу. Которая позволяла мне лизать её анус, пока я ласкал её киску сзади,  — это была моя сестра, которая подошла ко мне,  — и все же, когда она произносила эти слова, её голос звучал нервно. Тогда я понял, что никто никогда раньше не целовал мою сестру между ног. Диана была такой же девственницей, как и я. От облегчения, разлившегося по моим венам, моя кожа покраснела, и я уверен, что она увидела радость в моих глазах, когда я смотрел на нее.

— Что?  — Спросила Диана мягким, почти смущенным голосом, и румянец залил её щеки.

— Просто... спасибо тебе.

Диана покраснела ещё сильнее, а потом рассмеялась, и тогда я поцеловал её прелестную маленькую киску.

— О,  — почти пропела моя сестра. В её голосе звучало удивление, хотя она знала, куда направляется мой рот.

Губки моей сестры таяли на моем языке. Влажность, охватившая меня, вызвала низкий, голодный стон из глубины моей груди. Её губки раскрылись под напором моего языка, и её мягкие складки окутали меня, согревая и наполняя мой рот своим нежным вкусом.

Диана выпрямилась и запустила другую руку мне в волосы, пропуская пряди между пальцами, когда она прижималась ко мне. В моей голове ожили воспоминания обо всех видео, которые я когда-либо смотрел о том, как ласкать киску. Слова "НЕ ЗАБЫВАЙ О ЕЕ КЛИТОРЕ" вспыхнули неоновым светом перед моим взором. Я забыл о клиторе своей сестры, когда впервые прикоснулся к её киске, но, черт возьми, я ни за что не собирался забывать об этой волшебной жемчужине сегодня вечером.

Моя сестра застонала. Её голос заполнил всю комнату и, вероятно, за дверью, но мне было все равно, если она разбудит весь мир, пока 

я ласкал ртом её киску. Мой язык скользнул по губам сестры, раздвигая их волнами набухшей плоти. Её мед капал мне на язык, влажный, густой, липкий и достаточно горячий, чтобы вызвать покалывание в моем члене и спуститься к яйцам. Я провел руками по тыльной стороне её бедер, по мышцам подколенных сухожилий и вверх, к её упругим ягодицам. Я разминал её упругие ягодицы. Её мышцы под мягким слоем плоти, покрывавшим их, подались под давлением моих прикосновений.

— Черт,  — прошептала Диана.  — Мне нравится, как ты убираешь этот беспорядок, братишка.  — Она прижалась киской к моему рту.  — Ммм, черт возьми, да, мне нравиться.

От слов сестры у меня волосы встали дыбом. По моему телу пробежали мурашки. Я проник в нее языком, возбуждаясь. Диана ахнула и упала обратно на кровать. Я последовал за ней, скользнув руками по внутренней стороне её бедер и разведя их в стороны. Мой рот не отрывался от её киски, когда я провел руками вниз по её ногам, обхватывая её киску большими и указательными пальцами. Её внешние половые губы накрыли мои пальцы, как бархатная подушка, а внутренние половые губки приветствовали мой рот горячим, липким поцелуем.

— Мм, Тимми, да,  — простонала Диана, зажимая мою голову между своих ног.  — Черт, братик. Черт.

Я провел языком по её губам и прижался языком к её сочной розовой жемчужине. Диана приподняла бедра. Я раздвинул большими пальцами её половые губки, открывая её розовую дырочку, одновременно целуя, посасывая и облизывая её клитор со всей энергией, которая у меня была. Моей сестре это нравилось — судя по её стонам, ей это нравилось, и я бы не променял её блаженное хныканье ни на что другое в мире.

— Два пальца,  — сказала Диана, тяжело дыша. Я посмотрел на нее снизу-вверх, а она посмотрела на меня сверху вниз.  — Трахни меня двумя пальцами, но не прекращай лизать мой клитор. Сделай это, Тимми. Трахни пальцами киску своей сестры.

Если моя сестра захочет указывать мне, как к ней прикасаться, кто я такой, чтобы спорить? Я сделаю все, что она прикажет, если это поможет мне заставить её кончить. Я убрал правую руку с её бедра и соединил средний и указательный пальцы. С большой осторожностью, не торопясь и действуя так, как будто её киска могла сломаться, я прижал кончики пальцев к её дырочке, проталкиваясь внутрь.

Горячая нежность охватила мои пальцы, когда они погрузились в её теплое, только что из духовки, нежное тесто для печенья. Мы оба застонали. Причем голос моей сестры звучал беспомощно и подавленно, а мой — голодно и недоверчиво. Её стенки обхватили мои пальцы, и жар, исходивший от нее, перелился в мою руку и тело, охватив моё сердце. Я полностью погрузил пальцы в её скользкую дырочку до самых костяшек, и моя сестра тихо всхлипнула. От этого звука по моим яйцам к головке члена пробежала струйка спермы.

— Черт, ты такая нежная, Диана,  — прошептал я.  — Мне это нравится.

— 

Спасибо,  — сказала она и сжала мои пальцы стенками своей киски.

Как я уже говорил ранее, на этот раз я не забыл о её клиторе. Мои ошеломленные глаза заметили драгоценный камень, выглядывающий из-под капюшона. Мой рот сам по себе переместился к её холмику. Я приоткрыл губы и высунул язык, прижав язык к её розовому бугорку и мягко надавив на лобковую кость.

— Тим... Тимми!  — ахнула Диана.

Я нежно надавил на клитор моей сестры, убрал язык, затем снова надавил на него, медленно усиливая давление методичными постукивающими движениями.

— О, боже,  — простонала Диана.  — Боже, боже, черт возьми, блядь!

Я закрыл глаза и наслаждался сладким вкусом свежих складочек киски моей сестры. Возможно, я слишком долго наслаждался вкусом, потому что Диана медленно и чувственно двигала бедрами по кругу, потираясь своей киской о мой рот и поворачивая мою шею в такт своим движениям. Я раздвинул пальцы внутри нее, заставляя её стонать. Её стенки сопротивлялись мне, когда я растягивал их, и когда она снова застонала, я начал трахать пальцами её маленькую дырочку.

— О, черт, оооо!  — простонала Диана. Я повернул пальцы так, чтобы моя ладонь была обращена вверх, и погладил нижнюю часть её холмика.  — Черт, да, вот так, братишка, вот так, блядь, вот так.

Я увеличил темп своих движений пальцами, издавая влажные, хлюпающие звуки, когда соки моей сестры потекли по щелке её попки. Её киска была похожа на смесь сливок и меда, а её нектар был белым и молочным, густым и вкусным. Она покрыла мой подбородок своей глазурью, и округлости её ягодиц засияли, как и её маленькая попка, к которой я прикоснулся указательным пальцем левой руки.

— Черт,  — выдохнула Диана, когда я надавил на её анус.  — О, черт! Черт!

Ее клитор пульсировал у меня во рту. Когда я надавил на её задний проход, по её киске пробежал импульс, за которым последовало ещё несколько, пока она не прижалась к моим пальцам своими дрожащими стенками.

— Тимми, я собираюсь... О боже, я собираюсь... Я собираюсь, о мой гребаный бог, я собираюсь...

Пронзительный стон оборвал её слова. Её живот вздымался, задница тряслась, и она сексуально двигала своей киской вверх-вниз, поглаживая меня по лицу. Моя сестра крепче сжала мои волосы и притянула меня к своему холмику, сжимая свой клитор между моим языком и лобковой костью.

— Черт, я собираюсь кончить снова!  — Диана застонала, когда я просунул пальцы в заднюю часть её киски, все ещё пытаясь проникнуть глубже, когда её дырочка стала слишком маленькой, чтобы вместить меня дальше последних костяшек пальцев.

— Боже, боже, боже, я снова кончаю,  — причитала Диана, дрожа и задыхаясь. Она обхватила моё лицо ладонями и прижала меня к себе, подтянув колени вверх и назад, шире раздвигая для меня свою прелестную маленькую киску. Я посасывал её клитор, поворачивая его между губами, и она снова закричала, умоляя меня не останавливаться. Мой палец так и не проник в её попку, но я нежно прощупал 

её задний проход, когда он напрягся от её оргазма — обещая ей, что однажды я проникну в её запретную дырочку.

— О, черт, малыш, Тимми, малыш,  — прошептала Диана. Её голос становился все тише, по мере того как дрожь её тела замедлялась, а дыхание успокаивалось. Она массировала мои волосы, и её шепот растворился в тишине.

Я вытащил пальцы из её киски и присел на корточки, уставившись на самую влажную, самую розовую щелочку, которую я когда-либо видел,  — единственную киску, которую я видел вживую,  — но я считаю и те прелестные маленькие дырочки, которые я видел в порнофильмах. Я мог бы целыми днями пялиться на киску своей сестры и никогда не переставала бы её ценить.

— Иди сюда,  — приказала мне Диана.

Она поползла по кровати задом наперед, опираясь на локти и ступни. Я встал. На ней все ещё была футболка, но она прикрыла подолом свои большие сиськи, чтобы помочь мне. Я застонал при виде её округлых сисек и толстых, как персик, сосков.

Моя сестра похлопала себя по животу, сказав:  — Оседлай меня.  — Я так и сделал. Мои шорты торчали прямо у нее из-под груди. Как только я встал в позу, она взяла мой член двумя руками и сильно дернула, заставив меня застонать, когда мои яйца ударились о моё тело. Моя сестра накачивала меня, пока я не кончил, разбрызгивая свою белую жидкость по её сочным сиськам. В конце моего оргазма, во время моего последнего рывка, она обхватила и покатала мои яйца, и меня пронзил второй оргазм, меньший, чем первый, но достаточно сильный, чтобы я задохнулся.

Через несколько минут после моего оргазма Диана сказала:  — Я хочу вернуть свои трусики к утру понедельника, перед школой, и я хочу, чтобы они были чистыми. Понимаешь?

— Да,  — сказал я.

— Тимми.

— Да?

— Ты можешь использовать их, чтобы подрочить перед стиркой.

— Спасибо,  — сказал я своей милой, прелестной сестре.

Несмотря на то, что трусики Дианы были грязными от её соков, я сделал их ещё грязнее, когда положил в стиральную машину.

Пока я стоял на улице, ожидая, пока они высохнут, мне стало интересно, все ли тройняшки, двойняшки, кто бы вы ни были, в конце концов проходят через что-то подобное. Мои размышления навели меня на мысль об Эбби, и я отогнал их, отжимаясь от пола до конца цикла полоскания.

Понедельник

Наступило утро понедельника. Я был в комнате моей сестры и будил её. Я стоял на коленях слева от нее, а она стояла на коленях, наклонившись вниз и уткнувшись лицом в подушку. Её красивая круглая попка парила в воздухе. Каждая ягодица была похожа на выпуклую пластинку мышц и мяса, а холмы разделяла золотая долина. Я усердно ласкал пальцами её приподнятую киску, не зная, почему я решил долбить её нежную киску именно так, но я это сделал, и ей это понравилось. Я ласкал языком её анус. Я ласкал большим пальцем её клитор. Я положил правую руку на её киску,  

когда тыкался в нее сзади, а левой рукой просунул руку под её тело, чтобы нащупать её большие груди.

Сиськи Дианы были упругими, но податливыми, а от её толстых сосков мой член покрылся спермой. Я не мог перестать их пощипывать. Диана хныкала, задыхалась и боролась, пытаясь убрать от себя мои пальцы, но она не сказала мне прекратить эти грубые прикосновения. Когда ей удавалось оторвать мои пальцы от своих сосков, я только сильнее сжимал её киску, и хлюпающие звуки её киски смешивались с её горловыми стонами. Когда я провел языком по краю её ануса, входя в её попку скользким языком, моя сестра потеряла всякий контроль над своим телом.

Она кончила, прижавшись задницей к моему лицу и направив левую руку к моей промежности. Она просунула руку под левую штанину моих баскетбольных шорт, схватила мой член и дрочила мне так же сильно, как я дрочил ей, не останавливаясь, пока я не покрыл её пальцы своей спермой. Когда я выходил из её комнаты, мне показалось, что я услышал позади себя чавкающие звуки.

Что за гребаное утро.

Воскресенье

Я пренебрег своим дневником, но такое случается. Моя неделя была довольно обычной, но в субботу вечером мне пришлось помочь маме подняться наверх. Она приняла валиум и выпила бокал вина (не думаю, что это полезно для здоровья), и это выбило её из колеи на всю ночь. Мы с Дианой оба нахмурились, глядя на нее. Причем Диана прикусила нижнюю губу. К счастью, Эбби уже легла спать. Вместе мы уложили маму в постель, и Диана попросила меня присмотреть за ней, пока она спала. Через час я заснул в маминой постели, лежа на боку поверх одеяла, но когда я проснулся утром, мама уже ушла на работу, накинув на меня свою половину одеяла.

Я узнал, что у Эбби были проблемы с мальчиком, но Диана решила эту проблему, так что мне не о чем было беспокоиться... слишком. Честно говоря, если бы Диана не смогла справиться с этой проблемой, я не знал, насколько мог бы быть полезен.

Пятница, предшествовавшая этому воскресенью, оказалась наполовину разочарованием. Я был у двери моей сестры в девять и вошел в её комнату через пару секунд после девяти. Я поднял её трусики и спросил, не грязные ли они на ней. На этот раз она покраснела — странно — и сказала, что я могу идти. Я спросил ещё раз, и она сверкнула на меня глазами и велела мне убираться к чертовой матери из её комнаты. Только когда я оказалась в прачечной, опустив голову и плечи, я заметила красное пятнышко на ластовице розовых стрингов, которые в остальном были безупречны.

Ой.

В субботу она со мной не разговаривала, за исключением того случая, когда попросила присмотреть за мамой, а теперь Диана игнорирует меня почти весь день. Думаю, в этом есть смысл. Тем не менее, прежде чем я сел писать в своем дневнике, Диана попросила меня разбудить 

её в понедельник, и если я действительно хорошо постараюсь, чтобы она почувствовала, что её ценят, то, возможно, она сделает для меня что-то особенное.

Интересно, что бы это могло быть?