Принц бездны. Часть 7

ЗАРКСИС

Едва схожу с корабля на берег, меня тут же встречает хмурая темнокожая девчонка с тёмными волосами, представившаяся Шэйдой. Она и есть мой проводник до аббатства Клиган. Необычный выбор. Не часто в Дальфаре встречаются люди с тёмной кожей. Зато в Аталии их немало, если верить рассказам моряков. Их десятками, а то и сотнями завозят на континент с Изумрудных Островов в качестве рабов. Мужчинам на материке приходится от рассвета и чуть ли не до ночи трудиться на полях или выполнять самую грязную работу. Женщинам живётся не намного легче, ведь им помимо основной работы приходится заодно ублажать надсмотрщиков за лишнюю миску еды, стакан воды, а иногда и просто так. Теми, кто помоложе и привлекательнее, пользуются хозяева или их трудоустраивают в бордели. Сильно сомневаюсь, что самих островитян такое положение дел устраивает, вот только что они могут сделать со своими примитивными топориками и копьями против закованных в латы воинов, которым иногда ещё и маги помогают? В лучшем случае, слегка подпортить настроение. В этом мире все решает сила. Тот, кто утверждает обратное, либо лжец, либо идиот.

Не став задерживаться в Логосе, сразу же покидаем город. Девчонки в большинстве своём очень болтливые, и пока им рот членом или чем-то другим не заткнёшь, не замолкают. Но к Шэйде это не относится. После встречи в порту я от неё больше ни одного слова не услышал. Шагаем по тракту час, затем второй, а она всё молчит и молчит. Как-то это немного напрягает.

— Ты ведь с островов?  — решаю немного поболтать с молчаливой спутницей.

— Не совсем. Мои родители были с острова Тант. Я появилась на свет уже после того как их доставили на материк.

— И что с ними стало?

— Отца забили до смерти кнутом за попытку побега, а мать покончила с собой,  — отвечает Шэйда таким спокойным голосом, будто о погоде рассказывает.

Наверное, не стоило об этом спрашивать. Жизнь раба полна лишений и боли, а смерть порой воспринимается как избавление. Сам в полной мере рабом никогда не был, но помня приют, в общих чертах представляю, через что приходится проходить островитянам и их детям.

— У тебя красивое имя,  — решаю сменить тему на более позитивную.

— Оно не моё. Родители назвали меня по-другому.

— Как?

— Я уже не помню. Хозяева всегда дают нам другие имена, и следят за тем, чтобы мы откликались только на них. На тех, кто это правило нарушал, могли спустить собак или облить кипятком.

Мда. А мне когда-то казалось, что хуже и злее Дарио никого нет. Но я тогда был ещё совсем ребёнком, так что мне такая наивность простительна. Правда в том, что никаких границ у жестокости нет. Некоторые люди делают очень больно себе подобным не за какое-то преступление или проступок, а потому что им это нравится. Так было, так есть и так будет вплоть до момента, пока человечество полностью не вымрет.

— Как ты попала в "Терновник"?  — 

задаю следующий вопрос.

— Во время очередного приёма в поместье моего бывшего хозяина подслушала разговор двух гостей. Они были настолько беспечны, что обсуждали важные вещи в чужом доме, не боясь, что их могут услышать. Так уже повезло, что мне приказали всю ночь ублажать одного из них. Как только он совсем выбился из сил, я смогла выведать, где находится их святилище.

Ну что тут сказать — молодец. Как и Ласло. Умеет этот старый паук плести паутину. Я-то думал, что "Терновник" действует исключительно на территории Дальфара, а культисты, оказывается, и до Аталии смогли дотянуться. Серьёзные ребята. Целеустремлённые.

Шагая дальше, натыкаемся на трёх висельников, болтающихся на дереве. Судя по одежде — разбойники. Один из них ещё совсем сосунок. Явно не о такой судьбе он мечтал, выходя на большую дорогу. Человеческая жизнь бывает очень коротка, особенно если ты родился не в знатной семье. Когда мы пересекаем мост через небольшую речушку, путь нам преграждают двое оборванцев с дубинами. Выбравшись из-за опор позади, на мост забираются ещё два бандита, отрезая нам путь к отступлению.

Угрожая мне мини арбалетом, главарь этой шайки за право пересечь "его" мост требует все деньги, что у меня есть, плащ, сапоги, а также Шэйду на пару часиков, обещая её потом отпустить. Сделав вид, что наложил в штаны, покорно соглашаюсь со всеми требованиями оборванцев. Вот уж не знаю, поняла ли Шэйда, что у меня на уме, но на её лице ни дрогнул ни один мускул.

Подняв ладошки кверху, жду, когда один оборванец подойдёт ближе, чтобы меня обыскать. Как только он останавливается от меня на расстоянии вытянутой руки, призываю костяной кинжал и полосую выродка по шее. Выронив оружие, разбойник хватается двумя руками за горло, и начинает хрипеть. Оттолкнув его в сторону, убиваю главаря с арбалетом, метнув ему кинжал точно в сердце. Минус двое, ещё два на подходе. Хочу отправить на тот свет и их, но вместо меня это делает Шэйда. Только сейчас узнаю, что всё это время у неё при себе было два маленьких ножичка. Резать ими что-либо было проблематично, а вот заколоть кого-нибудь — самое то. Одному головорезу смугляночка пробила кадык, а второму, пригнувшись от размашистого удара дубиной, нанесла четыре удара по причиндалам, по два каждым ножом. А потом ими же продырявила оборванцу оба глаза. Добивать его она не стала, видимо решив, что он и так сдохнет от ран медленнее и мучительнее. Улов получился небогатый. У четверых уродцев на всех нашлась лишь пара мелких монет. Дубинки их нам нахрен не нужны, как и однозарядный мини арбалет главаря шайки. Оставив трупы на мосту, идём дальше.

Спустя ещё час пути, серое небо стремительно заволакивают чёрные тучи. Вскоре начинается дождь, поначалу совсем мелкий, от которого помогает поднятый капюшон. Однако он стремительно усиливается, а также поднимается сильный ветер. К путешествиям в плохую погоду мне не привыкать, но добраться до аббатства усталым, голодным и мокрым до нитки 

как-то не хочется. А дождик явно быстро не закончится. Вдруг Шэйда сворачивает с тракта куда-то влево, уверенно зашагав в сторону перелеска. Не задавая лишних вопросов, следую за ней. Минут через семь, когда дождь уже хлещет как из ведра, а ветер раз за разом срывает капюшон с головы, набредаем на какую-то хижину или охотничий домик. Наткнулись мы на это домишко явно неслучайно. По-любому смугляночка о нём знала. Видимо, заранее маршрут передвижения изучила. Заходим внутрь. Никого. Отлично. Убранство довольно скудное: кровать, стол, пара стульев, а также засорившийся пыльный очаг, которым уже давно никто не пользовался.

Сняв мокрый плащ, вешаю его на спинку стула. Шэйда же раздевается до нижней рубашки, сложив мокрые шмотки на столе. А ножки у неё очень даже ничего. Стройные. Из своей сумки смуглянка достаёт хлеб и вяленое мясо. Прежде чем приступить к трапезе, использую свою силу, призвав пару блуждающих огоньков. Подобно светлячкам, они устремляются к мокрой одежде. Будь это простой огонь, не сильно бы это помогло, но поскольку пламя магическое, так наши шмотки высохнут гораздо быстрее.

Уплетая мясо, замечаю, как моя проводница как-то странно поглядывает на огоньки.

— Если хочешь о чём-то сказать или спросить, не стесняйся, спрашивай,  — говорю смугляночке.

— Я вижу, что кое-какие магические способности у тебя есть. Значит ли это, что ты полностью пробудил в себе демона?

— Нет, не значит.

— Почему?

— Не хочу.

В одной из книжек Ласло я как-то вычитал, что в каждом полукровке дремлет его персональный внутренний демон. Пробудив его, он или она станет гораздо сильнее, и сможет на равных сражаться с другими демонами. Вроде бы здорово, но есть один нюанс. После пробуждения это будет уже совсем другая сущность, пусть и с теми же воспоминаниями. Меня такой расклад категорически не устраивает. Что бы ни случилось, я хочу оставаться самим собой до самого конца.

— Зря. Рано или поздно тебе всё равно придётся это сделать. Чем быстрее ты пробудишь в себе демона — тем лучше,  — заверяет меня Шэйда.

Этот назидательный тон действует мне на нервы. Откуда тебе знать, что для меня лучше, а что хуже?

— Думаешь, что можешь указывать мне, что делать?  — спрашиваю я.

— Это не указ, а совет. В аббатстве Клиган очень опасно. Без смены ипостаси тебе там придётся туго.

— Кстати, об аббатстве. Лорна упомянула об этом местечке мельком, а сам я слышал о нём краем уха. Расскажешь, что это за место такое жуткое?

И Шэйда рассказывает. Когда-то это было обычное аббатство, ничем не отличающееся от других. Но в какой-то момент его возглавил тайный демонопоклонник. Под его влиянием монахи пересмотрели свои жизненные приоритеты, и отреклись от Светлейшего. Ну или же он промыл им мозги с помощью магии. В любом случае, тех, кто своих взглядов не поменял, прикончили. Когда отсев закончился, и вокруг остались лишь его преданные последователи, новый аббат начал устраивать оргии и проводить тёмные обряды.

Обо всём этом в какой-то момент пронюхали храмовники.  

Оставить такое без внимания они не смогли. В тот момент, когда "белые плащи" прибыли в аббатство, там проходил сложный и опасный ритуал. Культисты преследовали примерно те же цели, что сейчас и Ласло, а именно хотели призвать в этот мир орды демонов. Но из-за появления храмовников ритуал был сорван, а созданные аббатом врата между мирами получились нестабильными. Из них тут же начали лезть не только демоны, но и твари из других измерений. Все как один жуткие и смертоносные. Закрыть врата мог только тот, кто их открыл, но аббат к тому моменту был уже мёртв. Его растерзали одним из первых. Выжили лишь самые быстрые, успев вовремя оттуда свалить.

Вся эта вырвавшаяся на свободу мерзость полезла наружу. Разбежаться и разлететься по округе им не позволили "белые плащи", к которым подоспело подкрепление. Отбив пару волн, храмовники снова попробовали закрыть врата, но результат был тот же самый. Тогда вокруг аббатства возвели магический барьер, чтобы вся эта мерзость из других миров не лезла наружу. Завершает Шэйда свой рассказ словами, что прошедшие через портал существа, видя, что оказались в ловушке, надолго в аббатстве не задерживаются, и возвращаются обратно в свой мир. Видимо, это была попытка хоть как-то меня подбодрить. Так себе попыточка. Лорна хочет, чтобы я отыскал в аббатстве какой-то скипетр. Интересно, с чего она вообще взяла, что он всё ещё там? Вдруг какая-нибудь опасная тварь взяла его в зубы, и утащила в свой мир? Что тогда делать? Когда спрашиваю об этом Шэйду, проводница уверенно отвечает, что скипетр в другой мир унести нельзя, так как эта вещица непростая. Ну-ну. Зато мой окровавленный и изуродованный до неузнаваемости труп — можно. Может, всё-таки стоит полностью пробудить свою демоническую сущность? Уже лучше быть не таким как раньше, чем мёртвым, хотя выбирать из двух зол мне бы не хотелось. Надеюсь, и не придётся.

Подойдя к окну, вижу, что дождь и ветер всё никак не утихают.

— Думаю, это надолго. Минимум на час точно,  — высказываю своё мнение.

— Похоже на то,  — соглашается Шэйда.

Поворачиваюсь к смугляночке лицом, и спрашиваю:

— Трахнемся?

— Это приказ?  — уточняет она с невозмутимым видом.

— Скорее предложение. Раз в ближайшее время мы этот уютный домик всё равно не покинем, почему бы не скоротать время максимально приятным способом?

Как минимум приятный он будет для меня. В чём-то даже необычный. Темнокожих девчонок я ещё не трахал. Не думаю, что от белых они прямо очень сильно отличаются, но хоть какое-то разнообразие.

— Ладно. Как скажешь,  — соглашается Шэйда, после чего снимает рубаху.

Если ноги у смугляночки тощие, но грудь очень даже сочная. Самое то, чтобы детей кормить. Подойдя ближе, поглаживаю и сжимаю один мягкий холмик, параллельно запустив руку смугляночке в трусы. Немного там пошарив, не обнаруживаю никакой лишней растительности. Хорошо. Мне такое нравится. Уделив немного внимания и второму холмику, отхожу к кровати, раздеваюсь и ложусь на спину.

— Как ты хочешь, чтобы я...  — интересуется 

было подошедшая смугляночка.

— Своими мячиками,  — перебиваю проводницу.

Коротко кивнув, Шэйда касается моего члена ладонью, сжимает его, медленно проводит вниз, затем вверх, после чего отпускает и наклоняет корпус вперёд. Коснувшись моего дружка своим левым холмиком, смугляночка сначала неторопливо трётся об него, затем пристраивает посередине.

— Слишком сильно не торопись. Времени у нас всё равно полно,  — говорю я.

— Хорошо.

Пока Шэйда массирует моего дружка своими мягкими подушечками, поглаживаю её спину. Взять мой член в рот не требую. После морского путешествия и прогулки по суши пахнет от него явно не цветами. Тем не менее, язычок девчонка в ход всё же пускает, начав лизать им выпирающую из-под холмиков головку. Когда мой дружок набирает силу, поднимаюсь и ставлю смугляночку на четвереньки. Неторопливо войдя в неё сзади, обнаруживаю, что внутри совсем сухо. И хотя дырочка у Шэйды довольно просторная, а мой член помещается там без особого труда, поначалу двигаюсь плавно, сжимая в ладонях смуглые булочки. Через какое-то время влага в тёмной пещерке появляется, пусть её и совсем мало. Поначалу стоящая на четвереньках проводница просто принимает в себя моего дружка, затем начинает двигаться мне навстречу. Никаких звуков при этом она не издаёт, и даже когда я слегка ускоряюсь, начав загонять член глубже и резче, ничего не меняется. Ладно. Это только начало.

Вдоволь насладившись смугляночкой в такой позе, переворачиваю Шэйду на спину.

Глядя ей в глаза, пытаюсь разглядеть хоть какой-то намёк на возбуждение, но ничего такого там не замечаю. Пока я раз за разом, загоняю в неё свой член, хранящая молчание смугляночка со скучающим видом думает о чём-то своём. Не похоже, что ей это всё в радость. Используя свой дар внушения, могу приказать ей кончить. Я проверял — это работает. Но не хочу. Гораздо интереснее вызвать ответную реакцию, не прибегая к магическим уловкам. Слегка замедлившись, начинаю нежно поглаживать бёдра и живот Шэйды. Смугляночка по-прежнему молчит, но на мгновение в её взгляде что-то мелькает, и тут же пропадает. Хотя возможно, мне это только показалось.

Тем не менее, ласкать девчонку не прекращаю. Одна рука перебирается на грудь, а вторая устремляется к промежности. Когда касаюсь чувствительной фасолинки, во взгляде Шэйды снова что-то мелькает, а когда принимаюсь поглаживать выпуклость, проводница мотает головой, прикусив при этом губу. Похоже, лёд наконец-то тронулся. С этой мыслью наклоняю голову вперёд, касаюсь губами второй груди и беру в рот сосок. Пока сосу его, не забывая двигать тазом и синхронно работать обеими руками, Шэйда начинает ёрзать. Её телу явно нравится, что я с ним делаю, но при этом сама островитянка как будто бы сопротивляется, не желая получать удовольствие от происходящего. Тем не менее, натиск не ослабляю, и вскоре одерживаю очередную победу — с губ смугляночки наконец-то срывается первый возбуждённый стон. Не зря же меня Лорна в своё время научила, как удовольствие не только получать, но и доставлять.

За первым стоном раздаётся второй, за ним третий, и вот 

уже смугляночка вовсю голосит и не замолкает. Нехотя оторвавшись от сочной груди, смотрю проводнице в глаза, и вижу, что она не притворяется. Ей действительно нравится, что я делаю. Когда снова беру в рот сосок, девчонка как-то нерешительно поднимает руки, будто сомневаясь, затем обнимает меня, покрепче прижав к себе. Ладно. Раз уж ты перестала сдерживаться, пора то же самое сделать и мне. С этой мыслью начинаю двигаться максимально быстро, не прекращая при этом ласкать клитор. Кончает Шэйда бурно, громко при этом крича, запрокинув голову назад и впившись ногтями мне в спину. Не в силах сдерживаться, вскоре кончаю и я. Оставаясь внутри даже после того, как мои яйца опустели, до краёв заполняю семенем пещерку смугляночки. Оба при этом тяжело дышим, будто очень долго и быстро от кого-то удирали.

Слегка переведя дух, слезаю с Шэйды и устраиваюсь рядышком, благо кровать довольно просторная, и вдвоём мы на ней помещаемся.

— Понравилось?  — зачем-то спрашиваю, хотя ответ и так очевиден.

— Да.

— А чего тогда сопротивлялась?

По лицу Шэйды после этого вопроса пробежала тень.

— Мой бывший хозяин хотел, чтобы я всё делала по команде и только с его разрешения. В том числе и кончала. Сам же он мог кончить лишь тогда, когда делал мне больно или душил так сильно, что от нехватки кислорода я едва сознание не теряла. Без этого секс не доставлял ему удовольствия.

— Больной ублюдок. Раз он так боль любит, надеюсь, найдётся кто-нибудь, кто и ему сделает так больно, что он сам будет визжать как девчонка и умолять прекратить.

Уголки губ Шэйды тронула улыбка.

— Уже нашёлся,  — признаётся она.

— Это радует. А что касается его долбанутого приказа, забудь о нём. Пока мы в находимся в этом домике, можешь кончать сколько захочешь и когда захочешь.

Смугляночка воспринимает мои слова как призыв к действию. Член, пропитанный нашими выделениями, тут же оказывается у неё во рту. Сначала она почистила моего дружка, затем принялась возвращать ему твёрдость. И если до этого грудью Шэйда мне надрачивала старательно, но как-то без огонька, то сосала она жадно и с жаром, желая, чтобы мой член как можно скорее снова оказался в ней. Я хоть мысли читать не умею, но отчётливо вижу это по её глазам.

Доведя мой член до нужного состояния, но продолжив водить по нему рукой, проводница интересуется, может ли она в этот раз побыть сверху. Получив утвердительный ответ на свой вопрос, опустившаяся на мой член островитянка приступает к скачкам. Если я поначалу двигался плавно, ускоряясь постепенно, то Шэйда взяла максимальный темп с первых же секунд. Её холмики так соблазнительно подпрыгивают, что я не могу отвести от них взгляд. Иногда Шэйда так высоко поднимается, что мой член выпадает из её дырочки, но практически сразу же возвращается обратно. Чтобы этого не повторилось, кладу руки ей на плечи, и слежу, чтобы смугляночка не поднимала корпус слишком высоко. Правда, вскоре мои ладошки 

само собой перемещаются с женских плеч на грудь. Пока нежно сжимаю и разжимаю мягкие холмики, продолжавшая скакать наездница ласкает пальцами свою горошину. Не выдержав, вскоре смугляночка кончает, уронив голову мне на грудь, однако мой член всё ещё твёрд, и находится внутри Шэйды. Подняться после второго оргазма островитянка не может, а значит, мне придётся всё делать самому.

Обняв проводницу, и при этом не выходя из неё, меняюсь с Шэйдой местами, даю ей немного времени, чтобы перевести дух, после чего возобновляю долбёжку. В этот раз голова соображает получше, чем раньше, поэтому будучи близким к разрядке, хочу отстраниться и излиться смугляночке на живот, но Шэйда не позволяет мне этого сделать, обняв меня ногами за талию. Ну как хочешь, крошка. Это твой выбор. С этой мыслью делаю последний толчок, загоняю член как можно глубже, и кончаю. Вот уж не знаю, успела ли проводница кончить в третий раз, но когда мой член покидает её пещерку, выглядит Шэйда по-настоящему счастливой.

— Твоё семя очень тёплое. Почти горячее,  — говорит она спустя какое-то время, приподнявшись, и сев напротив меня.

— Ты не первая, от кого я это слышу.  — Бережно поглаживаю гладкий живот.  — Надеюсь, через пару месяцев он не начнёт расти. А то я...

— Об этом можешь даже не переживать,  — заверяет меня смугляночка с какой-то едва заметной обречённостью в голосе.

Благодаря всё это время горевшим магическим огонькам, наша одежда полностью высыхает. Снова поев, а заодно хлебнув немного эля, дожидаемся, когда закончится дождь, одеваемся, и выдвигаемся в путь.

Ближе к закату, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, добираемся до аббатства. Издалека это местечко не кажется каким-то опасным, но по мере приближения инстинкты буквально бьют в набат. Чувствую, что барьер совсем рядом, и останавливаюсь. По своей сути это невидимый непроницаемый купол, который не перелетишь, и под который не сделаешь подкоп.

— Ну вот мы и на месте. Что дальше?  — перевожу взгляд на свою спутницу.

— Просто закрой глаза и сконцентрируйся на том, что хочешь попасть внутрь,  — советует Шэйда.

Делаю, как она говорит, но барьер не исчезает, зато в висках и затылке начинает неприятно покалывать. Не хочет эта зараза меня пропускать.

— Надеюсь, у тебя есть запасной план. Потому что если его нет, то у меня для тебя плохие новости.

— Есть. И он точно сработает. Забери мои жизненные силы.

— Что?  — не верю своим ушам.

— Убей меня. Тогда ты сможешь не только войти туда, но и выйти обратно.

Твою же мать! И ведь не шутит. И совсем и не боится. Вроде бы. Теперь понятно, почему она посоветовала мне не беспокоиться о возможной беременности. Прожить если не счастливую, то хотя бы долгую жизнь, смугляночка не планировала.

— Этот мир полон горя и боли. И он должен сгореть в огне Бездны. В этом твоё предназначение. А моё предназначение в том, чтобы помочь тебе,  — уверенно говорит Шэйда.

И ведь не поспоришь, но всё равно как-то не хочется 

лишать жизни ту, кто не сделал мне ничего плохого, и с кем не так давно я приятно провёл время. Видимо заметив моё замешательство, Шэйда достаёт свои ножи.

— Так или иначе, сегодня моя жизнь закончится на этом холме. Если меня не убьёшь ты, то это сделаю я. Вопрос лишь в том, будет ли моя жертва напрасной,  — говорит она безмятежным тоном, в которой чувствуется какая-то усталость.

— Да погоди ты, давай не будем бросаться в крайности. Раз так необходимо кого-нибудь прирезать, почему бы не поискать для этой цели кого-нибудь другого?  — предлагаю альтернативу.

— Искать придётся очень долго. Чтобы попасть в аббатство, нужна жизненная сила иноземца. Кого-то не с этого континента.

Проклятье! Вот откуда такие сложности? Ситуация тупиковая, но убивать проводницу всё равно не хочется. Однако Шэйда делает выбор за меня, вонзив нож себе в грудь. Бросившись к пошатнувшейся смугляночке, хватаю её за плечо. Придерживая хрипящую островитянку, аккуратно укладываю её на траву. Недолго думая, выдёргиваю нож из груди проводницы. Из открывшейся раны начинает обильно течь кровь. Девчонка ещё жива, но это ненадолго. Будь рядом хороший лекарь или даже маг, спасти её он бы не сумел. Своё обещание умереть на этом холме Шэйда выполнила.

— Ладно. Будь по-твоему,  — говорю я.

Коснувшись груди умирающий девчонки, начинаю осторожно вытягивать из проводницы жизненную силу. В какой-то момент Шэйда кладёт свою руку поверх моей, что-то неразборчиво шепчет и даже выдавливает из себя улыбку, прежде чем навсегда закрыть глаза. Это был её выбор, да и знали друг друга мы всего ничего, но какой-то неприятный осадок всё же остаётся. Не до такой степени, чтобы лить слёзы или рвать на себе волосы, но всё же. Так или иначе, ощутив прилив сил, пробую вновь проделать дыру в барьере.

Боль в голове усиливается, но вместе с тем ощущаю, что магическая преграда будто слегка ослабла. Не теряя концентрации и не открывая глаза, делаю несколько шагов вперёд. Приблизившись к невидимому барьеру, касаюсь его ладонью, на которой осталась кровь Шэйды. Ну давай, сволочь, откройся и впусти меня! Раз за разом мысленно повторяю это, словно заклинание, чувствуя, что защита поддалась. Раз примерно на одиннадцатый рука тут же падает, давая понять, что путь свободен. Едва успеваю проскочить, прежде чем образовавшаяся в барьере брешь сама собой заделывается. Ну вот я и на месте. Теперь осталось найти этот проклятый скипетр, и поскорее отсюда убраться. Хотелось бы, чтобы всё прошло максимально быстро и просто, но интуиция подсказывает, что о лёгкой прогулке можно только мечтать. А мечты если и сбываются, то очень редко.