Розали

Ее звали Розали, и она была одной из новых сотрудниц. Она показалась мне очень привлекательной, и я решил немного разузнать о ней. В общем, я выяснил, что она не замужем, у нее нет парня, и она живет одна. Слушая сплетни я выяснил, что она была дружелюбна и немного прижимиста в том, что касалось денег. Не скупа, но очень осторожна, желая получить за свой доллар полную отдачу и, по возможности, немного больше. В этом нет ничего неразумного — многие люди такие.

Я старался всегда улыбаться и здороваться, когда бы мы ни встречались. Ну, не всегда. Я бы первым делом пожелал ей доброго утра, но в другие моменты, когда я встречал её в течение дня, я просто улыбался и слегка кивал ей, признавая, что она рядом. Ничего кокетливого, просто два сотрудника приветствуют друг друга.

Я заметил, что в целях экономии денег она всегда брала ланч с собой, находя тихое местечко, где можно было перекусить. Однажды во время обеда шел проливной дождь. Это помешало мне отправиться на ланч в местный парк. Розали поднялась на третий этаж, который в данный момент не был занят. Она заняла пустой кабинет, поставила свой ланч на стол и приготовилась к трапезе.

Я не сомневаюсь, что она была слегка удивлена, когда я забрел в тот же кабинет.

— О, привет, Розали. Ты тоже здесь ешь? Я иногда прихожу, потому что отсюда открывается прекрасный вид. Не сегодня, конечно, но обычно. К счастью, здесь два стола, так что тебе не нужно беспокоиться.

— О, Спенсер. Привет.  — В её голосе не было особого энтузиазма, но и не прозвучало "О боже, только не он. Пристрелите меня прямо сейчас". Я воспринял это как хороший знак.

Я достал бумажник и положил пятьдесят долларов на стол рядом со своим обедом. Я заметил, как она перевела взгляд на меня, и на её лице отразилось любопытство.

— Розали,  — тихо сказал я,  — я отдам тебе пятьдесят долларов, если ты снимешь трусики и перегнешься через стол для меня.

Она сильно покраснела и, казалось, с трудом подбирала слова. Я не настаивал. Я предложил, а остальное зависело от нее.

Все ещё сильно краснея, она начала что-то бормотать.

— Что? Ты хочешь, чтобы я сняла трусики? А потом наклонилась, чтобы ты мог..?  — Она не решалась сказать, что я хотел сделать.  — Нет. Конечно, нет. Я такими вещами не занимаюсь. Ни за что. Пятьдесят долларов? Ты, должно быть, шутишь. Я никогда не слышала ни о чем более нелепом. Как ты мог попросить меня сделать такое?

Я ничего не сказал — просто сел и принялся за свой ланч. Я также оставил лежать пятьдесят долларов.

— Что? Ты не собираешься ничего говорить? Ты не собираешься меня уговаривать?

— Ты сказала "нет",  — заметил я,  — и, хотя я нахожу это прискорбным, я должен принять это. Если я буду продолжать в том же духе, это станет сексуальным домогательством, а это определенно запрещено. На мой взгляд,  

ты зрелая молодая леди, вполне способная принимать собственные решения. Пытаться убедить тебя взглянуть на вещи с моей точки зрения в данном случае было бы оскорбительно для тебя. Я готов обсудить с тобой это предложение, если хочешь, но не в моей власти настаивать на своем.

— Хорошо. Как насчет того, чтобы объяснить, как ты пришел к такому оскорбительному предложению?

— Что в этом оскорбительного? Я, по сути, говорю тебе, что нахожу тебя чрезвычайно привлекательной и хочу заняться с тобой любовью. На самом деле, если ты посмотришься в зеркало, то поймешь, что у тебя прекрасная фигура. На мой взгляд, любой мужчина, увидев тебя, захотел бы тебя. Это при условии, что у него красная кровь и он в здравом уме, а ко мне применимо и то, и другое.

— Если ты будешь делать девушкам подобные предложения, мне придется усомниться в твоем определении разумного здравомыслия.

Немного язвительно, как мне показалось. Я улыбнулся, как я надеялся, обаятельно.

— Я должен признать, что это не совсем обычное моё поведение. Просто в тебе есть что-то такое, что противоречит моему здравому смыслу и взывает прямо к моему либидо. Очевидно, во всем виновата ты. Ты околдовала меня.

— Ты, должно быть, шутишь. Моя вина? Как ты можешь такое говорить?

— На самом деле все просто, Розали. Я скажу все, что, по моему мнению, поможет мне убедить тебя принять моё предложение.

— Я уже сказала "нет",  — напомнила она, говоря чуть громче, но поглядывая на полтинник.

— Я знаю... знаю, но я не буду держать на тебя зла. Ты можешь передумать. Люди так и поступают, когда это им выгодно.

— А мне-то какое дело?  — спросила она.

Я был не настолько глуп, чтобы упомянуть о пятидесяти долларах.

— Что ж, ты получишь уникальный опыт. Я очень сомневаюсь, что тебя когда-либо соблазняли в офисе. Даже если это всего лишь один раз, ты бы не захотела упустить такой шанс. Никогда не знаешь, может, тебе это так понравится, что ты захочешь повторить раз или два.

— Я бы точно не стала. С чего бы мне хотеть повторять такое?

— Ради забавы. Для пущей остроты — знать, что кто-то может застукать нас за этим занятием, хотя это крайне маловероятно. Эти офисы ещё не сданы в аренду.

Ее взгляд метнулся к пятидесяти долларам и снова исчез. Мне было приятно видеть, что её соски теперь плотно прилегали к блузке.

— Вот что я тебе скажу,  — тихо сказал я.  — Вместо того, чтобы снимать трусики и наклоняться, откинься назад, придерживая юбку. Я спущу с тебя трусики, и ты сможешь наблюдать, как мой член погружается в тебя. Я хочу видеть твое лицо, когда ты увидишь, как это происходит.

— Ты сумасшедший?

— Не совсем. На самом деле это тебя ни к чему не обязывает. Ты можешь прекратить в любой момент. Я не собираюсь тебя принуждать.

В какой-то момент Розали поднялась на ноги и стояла там, пристально глядя на меня. Я тоже поднялся 

и направился к ней. Она попятилась, но недалеко, так как стол был довольно близко. Прошло всего мгновение, и она уже стояла, прислонившись спиной к столу. Я небрежно приподнял её юбку.

— Подержи это,  — сказал я ей, и в моем голосе прозвучала уверенность, что она так и сделает.

Немного уверенности — это замечательно. Она, как и ожидалось, взялась за своё платье, приподнимая его. Продолжая в том же уверенном духе, я просунул руки ей в трусики и спустил их вниз. Затем мои руки вернулись к ней, поглаживая её ноги, двигаясь между ними, пока они не прижались к ней более интимно.

— Твоя кожа как теплый шелк,  — тихо сказал я.  — Такая гладкая, что я чувствую, как мои руки просто скользят по ней. Твои изгибы так и просятся, чтобы их трогали и ласкали. Я не могу насытиться ощущениями тебя.

Ее ноги раздвинулись ещё шире. Не знаю, хотела она этого или нет, но на самом деле мне было все равно. Я начал поглаживать её киску, дотянулся до её промежности и крепко надавил на нее, прежде чем снова скользнуть вниз и коснуться её губ, дразня и лаская, чувствуя, как они двигаются под моими прикосновениями.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что её губы припухли и надулись, а её внутренние губы потянулись поцеловать мою руку. Я чувствовал влагу на них, ощущая, что её возбуждение растет.

Я расстегнул брюки, отодвигая их в сторону. У нее на мгновение перехватило дыхание, когда моя эрекция стала заметнее. Когда она снова начала дышать, её дыхание было чуть более хриплым, чем раньше. Она определенно была возбуждена.

Я провел членом по её щелке, доказывая себе, что угадал правильно, когда она слегка вытянула шею, наблюдая за происходящим. На её лице было что-то вроде потрясенного предвкушения. То, что вы могли бы назвать выражением "О боже, он действительно собирается это сделать".

Я перестал поглаживать и начал толкаться. Головка моего члена прижалась ко входу в её лоно, её губы приоткрылись, а затем сомкнулись вокруг меня. Она издала странный тихий звук, отчасти отрицающий, отчасти принимающий, продолжая внимательно наблюдать, как я медленно погружаюсь в нее. Я не стал напоминать ей, что сказал, что она может остановиться в любое время. Я уверен, она бы сама вспомнила, если бы это было необходимо.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я полностью оказался внутри нее. Мой пах плотно прижался к её паху. Теперь на её лице было написано страстное ожидание. Кто я такой, чтобы отказывать ей в её ожиданиях? Я отстранился, а затем вернулся, сильно толкаясь. Она испуганно вскрикнула, очевидно, не ожидая, что я так начну, но я не волновался. Я уже почувствовал её реакцию.

Даже когда я отодвинулся для следующего толчка, она подняла ноги и обхватила меня, пытаясь прижать к себе. Я не возражал. Обхваченный её ногами, я продолжал свой счастливый путь, с силой входя в нее, а она напрягала мышцы ног, чтобы 

помочь мне войти, и в конце каждого толчка её пах терся об меня.

Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы установить приятный ритм. Темп, который я задавал, был рассчитан на то, чтобы немного растянуть наше совместное времяпрепровождение. Не слишком долго, конечно, потому что нам ещё нужно было успеть пообедать.

Когда у нас все наладилось, я начал расстегивать её блузку, расстегивая пуговицы одну за другой.

— Что ты делаешь?  — спросила она, прижимая руку к груди своей блузки.

Женщины. Я никогда их не пойму. Я был по самые яйца в пизде, с восторгом наслаждаясь ею, а она боялась, что я обнажу её грудь?

— Твою грудь,  — сказал я.  — Я хочу увидеть её, и почувствовать её вкус.

Даже когда я говорил ей, что убираю её руку с дороги, я продолжил движение, убрав с нее блузку. Я приподнял лифчик, немного расправив её груди, и улыбнулся, когда они приняли естественную форму, как только лифчик был поднят и снят. То, как она наклонилась, означало, что её груди не были придавлены силой тяжести, а приняли свою самую красивую форму. Мои руки немедленно обхватили их, большие пальцы нащупали её соски, в то время как я обхватил ладонями её груди, слегка сжимая.

Я не замедлил овладеть ими. Я просто убедился, что мои поглаживания её грудей происходили в том же ритме, что и толчки моего члена. Судя по её реакции, я бы сказал, что у нее не было претензий. Она не только двигалась вместе со мной, но и крепко прижималась грудью к моим рукам.

Понимая, что времени остается все меньше, я повернул голову, ища губами её соски. Я поймал их, слегка посасывая, дразня языком и зубами. Затем я ускорил темп.

Теперь я входил в нее несколько быстрее, отдавая, так сказать, все свои силы. Она прекрасно реагировала, принимая все, что я предлагал, и прося о большем. Мы оба достигли кульминации примерно в одно и то же время. Мы оба испытывали невероятное удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Расставшись, мы наскоро привели в порядок свою одежду. В процессе уборки я заметил, что пятьдесят долларов исчезли со стола, чего я, в общем-то, и ожидал. Хитрость в будущем будет заключаться в том, чтобы уговорить её снять трусики, не предлагая каждый раз пятьдесят долларов. Я подумал, что она получила достаточно удовольствия и в следующий раз, возможно, сделает это просто ради наслаждения.

(Я в шоке. Совершенно в шоке. Несколько дней спустя я вроде как предложил Розали пообедать со мной. Она сказала, и я цитирую её дословно:  — Нет, спасибо. Мне сейчас не нужны лишние деньги.  — В этой женщине есть непривлекательная продажная сторона).