Углублённое изучение

Телеэкран взорвался шумом переполненной студии и ярким огнём прожекторов. Холёный брюнет в дорогом костюме добавлял блеска своей широченной улыбкой этому празднику тщеславия.

— Добрый вечер, дорогие телезрители! Скажите, а ваши дети учатся в университете? А вы уверены, что они там учатся тому, ради чего вы их туда отправили? Знаете ли вы, что творится за закрытыми дверьми университетов? Уверены ли вы, что Вашим детям преподают адекватные люди, а не живые воплощения похоти и разврата? Ваше любимое шоу «Давайте посплетничаем» снова в эфире и наша сегодняшняя тема — отношения преподавателей и студентов! И наш первый гость испытал на себе всё коварство преподавателя, всю мерзость сексуального харассмента, всю тяжесть жизни с этим постоянным ощущением грязи! Приветствуем — Алексей Сёмин, студент первого курса магистратуры одного известного столичного ВУЗа.

Из неприметной двери сбоку от сцены посреди студии вышел невысокий жилистый парень. Его лицо было красным — он явно не привык к такому вниманию. Слегка сгорбившись, он разместился сбоку небольшого диванчика в правой части сцены.

— Алексей, расскажите, как началась Ваша ужасная история!

— Ужасная... да она не особо...

— Алексей, мы знаем, что Вам тяжело даже вспоминать об этом! Мы видим Ваши страдания! Но, Ваш рассказ необходим для того, чтобы другие знали и не допустили подобного в отношении себя! Пожалуйста, мы ждём Вашего рассказа. Как Вас соблазнили?

— Ну... ну, мы с Костиком и Олегом просто гуляли по парку, а Мария Степановна к нам подошла и... и вот...

— То есть, ваша преподавательница просто так посреди парка подошла к вам троим и предложила заняться с ней каким-то непотребством? Так всё было?

— Ну да... примерно так...  — щёки парня зарделись ещё сильнее, а глаза забегали. Нахлынувшие воспоминания явно заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке.

Мария Степановна Симакова преподавала физику в ВУЗе уже пятнадцать лет, с тех пор как защитила кандидатскую. Самой ей было уже сорок два, но детей у неё не было, муж тоже ушёл через десять лет бесплодных попыток их завести — и вот, уже восемь лет она жила совершенно одна в доставшейся от развода двушке на севере столицы. Работа была тяжёлая, хотя для самой Марии интересной — ставка доцента в известном московском ВУЗе. Плюс к тому — репетиторство и некий доход от научных трудов. Как и любой доцент, Маша была основной рабочей лошадкой на кафедре — и с ней делились общим заработком чтобы она продолжала писать научные труды для профессуры, вести аспирантов и магистрантов, преподавать по восемнадцать «горловых» часов в неделю и т. д. Словом, жила женщина без особого шика, но и не бедствовала, хотя впахивала ради этого как ломовая лошадь.

Зато в личной жизни самостоятельность и зачастую неуступчивость Маши играли ей отвратительную службу. Сильные мужчины не готовы были сражаться с ней за первенство в паре, а слабых Маша не переносила сама. Именно от этого после расставания с мужем у неё не было никаких серьёзных отношений уже восемь лет. А она 

изнывала от нехватки мужского внимания: изматывала себя в спортзале, одевалась с иголочки, периодически садилась на диету. Но, всё без толку.

Вообще, чисто формально, мужского внимания к ней было завались. Невысокая брюнетка с милым лицом подростка (она в университете вынуждена была носить очки без диоптрий чтобы казаться взрослее), подтянутое стройное тело, уверенно выделяющаяся грудь третьего размера и круглые накачанные ягодицы — её тело привлекало взор и поднимало мужчинам скрытое под штанами настроение. В свои 42 Маша выглядела на 25, если, конечно, не рассматривать внимательно кожу на руках и у глаз. И в «рабочей» строгой одежде, и в спортивном костюме, и в casual — отбоя от мужских сальных взглядов и попыток познакомиться не было. Но, разовые приключения ей в какой-то момент наскучили (хотя ввиду горячего темперамента были сразу после развода очень разнообразными и интенсивными), а длительные отношения с её неуживчивым характером быстро разваливались. Уже три года у неё не было секса вообще, а тело его требовало постоянно и очень жёстко. Порно, игрушки и прочие заменители удовлетворения не приносили, лишь ненадолго «сбивали жар».

На часах было немного больше 11-ти вечера. Тёмный уже декабрьский вторник встретил её, выходящую из спортзала, метелью. Заставил завернуться в тёплый шарф, скрыв практически всё лицо от колючего ветра. Было не особо холодно, даже скорее плюсовая температура, но такой промозглый ветер и снег! Как и всегда, она шла из зала в метро через парк. Он всегда был освещён и обставлен камерами, она шла по центральной дороге и считала её полностью безопасной. Однако, сегодня она вдруг заметила, что фонарь рядом с небольшой хозяйственной постройкой (то ли гараж, то ли какой-то сарай) не горел.

Сначала Маша даже напугалась и подумала идти в обход по улице. Но, для этого надо было вернуться назад и выйти из парка. А с другой стороны — зачем? Мало ли, фонарь не работает... В конце концов, никого же нет вокруг, ни одной живой души — кому она нужна? Съёжившись, женщина сняла с плеч рюкзак, прижала его к пуховику перед собой и шагнула в темноту.

Когда она уже почти прошла тёмное пятно и поравнялась с углом постройки, из-за спины послышался скрип. Маша обернулась и ахнула: перед ней стоял высокий мужчина в маске. Не успела она и пикнуть, как ей зажали рот, обхватили как лёгкую куклу и поволокли к деревянной стене здания. Женщина задрыгала ногами, попыталась вцепиться зубами в руку — но, на руке была брезентовая перчатка. Подготовился, гад! Лишь оцарапала губы себе, ничего больше. Да ещё и ноги её кто-то схватил и сжал, не давая дрыгаться — нападавший был не один.

— Комп, открывай дверь!  — Маша вдруг услышала голос, который ей показался очень знакомым. Заскрипела дверь и, несмотря на сопротивление, нападавшие потащили её внутрь.

— Болт, крепче держи!  — голос снова показался знакомым. Она точно его слышала! Неделю назад, не больше! Кто это? Неужели...

— Всё, босс. Комп, закрывай!  — дверь снова заскрипела, а Маша поняла, что 

знает и второй голос. Это были два её студента: Костя Фёдоров и Лёша Сёмин. Оба — отвязные хулиганы, учатся кое-как, и то, что они доучились до третьего курса — уже можно было считать большим чудом. От неожиданного открытия Маша даже перестала дёргаться.

Костик, высокий, накачанный красавец, мечта половины студенток университета. Да что греха таить — сама Маша часто заглядывалась на его статную фигуру, широкие плечи, белозубую улыбку в поллица, крепкую задницу под обтягивающими джинсами. У Маши вообще был пунктик на голубоглазых блондинов — и Костик подходил ей по всем параметрам. Кроме двух: то, что она была старше его на 20 лет и то, что он был её студентом. В этой банде Костик, похоже, был главным.

Лёша был мрачным крепким шатеном среднего роста, среднего телосложения, среднего интеллекта — в общем, совершенно неприметным человеком. И Маша даже удивилась, с какой силой этот абсолютно непримечательный парень сейчас сжимал её ноги, не давая даже шелохнуться. Болт? Что за странное прозвище?

Был ещё третий, какой-то Комп. Кто это был?

Меж тем, парни затащили женщину в тёмную постройку. Там было теплее, чем на улице: во-первых, не было ветра, а во-вторых, видимо, они тут сидели некоторое время и «надышали». Костик навалился всем телом на спину женщины, прижимая её грудью к стене и по-прежнему зажимая рот рукой. Другая его рука без дела прижималась к стене. Лёша перехватил её руки и держал их заломанными за спину.

— Комп, рюкзак бери, доставай деньги и всё что там ценное. И в пальто по карманам пошарь. А я... хм... А я где-нибудь ещё поищу — вдруг там тоже что-то спрятано!

Маша почувствовала, как свободная рука Кости проникла между полами её пальто и расстёгивает пуговицу на её джинсах. Ещё больший испуг накатил на неё волной, она затрепыхалась — но, что она со своими метр шестьдесят могла сделать против двоих здоровых мужиков? Под смешки Кости и напряжённое сопение Лёши мужские пальцы оказались на её лобке.

— Ого, да тут ни одного волоска! Скажи, киска, ты к нам готовилась?  — конечно, нет. Маша соблюдала интимную гигиену просто ради удобства. Ещё как муж приучил держать там всё выбритым и всегда готовым — так она и держала до сих пор.

— Ко... Босс, что ты делаешь? Мы так не договаривались! Мы же только деньги...  — третий нападавший подал голос, и Маша его тоже узнала. Олег Ромашкин. Отличник, худощавый скромный брюнет, думающий только об учёбе. Этот-то как сюда попал?

— Спокойно, Комп. Это просто обыск!  — Костя заржал, и его пальцы проникли ниже, накрывая кожицу прямо над клитором.

Маша из последних сил забилась между телом парня и стеной, но шансов не было никаких. Хуже того, её тело начало реагировать на происходящее совершенно не так, как Маша бы хотела. Уже потом, проигрывая эту сцену в памяти, Маша поняла, что первоначальный испуг ослаб, т. к. оказалось, что своих грабителей она знала лично. Близость мужских тел (причём, одно из них Маше откровенно нравилось),  

её собственная беспомощность и, наконец, мягкие ритмичные движения пальцев Кости у неё между ног создавали волны тепла, которые расходились по её телу, настойчиво требуя прекратить сопротивление.

Ещё будучи замужем, Маша любила, когда муж брал её бесцеремонно, без спросу. Она мгновенно загоралась от одного лишь грубого прикосновения его рук. А он, будучи мужчиной жёстким и властным, делал это постоянно. С тех пор таких мужчин в её жизни больше не было, как не было и этой вожделенной мужской силы в сексе. Она столько лет кончала под подобные сценарии из порнофильмов, а теперь это снова происходило с ней, но уже наяву. Распаляемое похотью, её тело не понимало, почему мозг требует остановиться!

— Ха, пацаны, да наша киска потекла! Что, нравится, сучка? Так и не дёргайся тогда, мы же добрые!

Женщина снова забилась как пойманная в сети птица, из глаз брызнули слёзы от бессилия, но толку не было. А возбуждение всё нарастало. Тело уже не хотело вырываться. Скорее наоборот — хотело поддаться этим пальцам, нежно массирующим её сокровенное место. Маша сжала кулаки от отчаяния — но, это всё что она могла сделать. Контроль над своим телом женщина постепенно теряла. Она уже сама прижималась к стене, её ослабшие и держащиеся только за брёвна стены колени подрагивали, бёдра замерли, боясь спугнуть найденный Костей идеальный ритм.

— Гля, пацаны, совсем затихла, сучка!  — Костик продолжал ритмично двигать пальцами. Маша замерла, всхлипнула и даже сильнее вжалась в стену. Из её рта непроизвольно вырвался тихий стон, который, впрочем, парни не услышали из-под зажимающей рот перчатки.

— Ну-ка, посмотрим, что за мордашка у этой киски!  — Костя одним движением развернул женщину к себе лицом,  — Болт, держи её крепче!

Лёша подхватил её под мышки и прижал к себе, заведя её руки себе за спину. Впрочем, Маша и не сопротивлялась, её разум только-только начал трезветь от того, что Костя убрал руку из её трусов. И ей дико хотелось продолжения. Она наклонила голову чтобы Костя не разглядел её лица.

Но, Костя сорвал с неё шарф, взял за подбородок, поднял, поднёс зажигалку к лицу и оцепенел.

— Мария Степ...  — и тут же осёкся, понимая, что сдал себя с потрохами. Лёша же от испуга выпустил её руки, а Олег выронил рюкзак.

Ситуация резко перевернулась. Преподавательница могла узнать всех троих и потом сдать в полицию. Убийство же жертвы изначально никем не планировалось — да и никто из присутствующих бы на него не подписался. Тем более, убийство знакомого человека, преподавателя из ВУЗа. Но, и делать что-то надо было, пока Мария Степановна не пришла в себя и не попыталась сбежать. Впрочем, женщина бежать уже передумала.

— Ну, что замер, Костя?  — неожиданно хриплым голосом спросила женщина, стянула шапку с убранных в хвостик волос и кинула её стоявшему поодаль в полумраке Олегу — тот аж вздрогнул, ловя «подарок». Неспешно сняв с рук варежки, Маша положила их в карманы пальто.

— Преподавательницу свою раззадорил, что она аж стонать 

начала — и бросил?  — Мария Степановна взяла руку ошарашенного Кости и вернула её к себе в трусы, не разрывая контакт взглядов. Потом, положив сверху свою, несколько раз нажала на кончики его пальцев, задавая темп.

— Раз начал обыскивать сучку — так продолжай! Вдруг найдёшь чего? Да, так...  — Маша вздрогнув, упёрлась рукой в плечо Кости,  — А ты что меня отпустил, Лёша? А вдруг я... ох... да, Костя... вдруг я убегу от... ах... вас?

— Эм... я... ну...  — Лёша аккуратно снова взял женщину за подмышки.

— Да кто ж так... Оооох... Костик, чуть нежнее! Да... так, молодец... да... Лёша, за сиськи возьми меня! Что ты топ мнёшь? Задери его! Да... Сожми! Сильнее! Соски сожми! Ох! Дааа!

Одной рукой Маша обняла стоявшего сзади Лёшу, прижимая его лицо к своему затылку и одновременно повиснув на его шее, позволяя расслабиться ногам — они уже дрожали. Другая её рука переехала с груди на шею Косте, так же заставляя его приблизиться.

— Костя, я сейчас... ах... я буду... ох... я буду визжать ща! Костя... ох... Рот мне... оооох... Рот заткни мне быстро!  — Машу уже трясло. Ощущение близости двух сильных молодых мужских тел, то что она была зажата между их крепкими мышцами, бесцеремонность чужих рук в водопаде между её ног и на её набухших грудях, ощущение чужеродного тела на торчащих сосках, да и просто трёхлетнее вынужденное воздержание — всё это просто сносило ей крышу. Костя зубами сорвал с руки перчатку, которую Маша чуть раньше так и не смогла прокусить и в последний момент своей лапищей зажал ей рот. Женщина с облегчением выдала ему в руку всё своё наслаждение. Протяжный визг в полную глотку потонул и затих в его руке, а саму Машу крупно затрясло в конвульсиях оргазма. Она прижимала к себе обоих парней всеми силами своих уставших в спортзале рук.

Наконец, она обмякла в лёшиных руках, и парень медленно опустил её на землю. Затем выпрямился и посмотрел на Костю, ожидая как будто его решения. Но, тот и сам не знал, что им делать. А Маша уже приходила в себя.

Стоя на коленях лицом к Косте, она вдруг подняла руку к его штанам и умелым движением расстегнула ширинку. Лицо парня из просто растерянного снова стало ошарашенным. Он оглянулся на друзей, словно ища поддержки, но Маша уже достала из трусов его член. Ни говоря ни слова, она взяла головку члена в рот, а его руку, что ещё недавно зажимала ей рот, положила себе на затылок.

Костя в такт её движениям начал аккуратно гладить её по волосам, как вдруг она остановилась, вынула член изо рта и взглянула на парня.

— Что ты меня гладишь, Костик? Ты меня насилуешь сейчас или что? Возьми за волосы и насади себе на член!

Парень открыл рот от удивления (хорошо, что под маской этого не было заметно), но быстро пришёл в себя и выполнил команду. Его крепкая рука заставила женщину 

полностью насадиться на его член. Его головка упёрлась ей в глотку и после небольшого сопротивления проникла внутрь.

Маша упёрлась ему в бёдра, но было видно, что сопротивляется она лишь для вида. Однако, и этого Косте хватило чтобы возбудиться почти до безумия. Он трахал глотку своей преподавательницы против её воли (или нет?) со всем остервенением. Не прошло и десяти секунд, как он разрядился прямо внутрь. В этот момент он расслабил руку чтобы дать ей возможность отстраниться, но она замерла с его членом во рту, не давая ни капле выскочить наружу. Лишь когда яйца его полностью опустели, женщина отпустила его «инструмент» и отшатнулась, вытирая слёзы вперемешку с остатками туши с лица (хорошо, что в темноте этого не было видно). Снова образовалась небольшая пауза.

— Лёша, подсказка. Если бросить меня на вон тот стол, то тебе будет удобней стащить с меня джинсы.

— Э...  — Парень попытался аккуратно поднять женщину с пола за плечи.

— О, Господи!  — Маша закатила глаза. Её уже снова загоралось похотью, она безумно хотела жёсткого секса, она жаждала ощутить в себе крепкий молодой член, а эти трое размазывали сопли.  — Да схвати ты меня за волосы уже и потащи, вы же меня насилуете, а не зачёт получаете!

Лёша аккуратно взял прядь волос преподавательницы и потянул, но та перехватила его руку, положила полностью себе на голову и сжала.

— Жёстче играй, Лёха! Что за балет?!

Парень послушался, схватил Машу за собранный на затылке хвостик и поволок её к столу. Впрочем, она сопротивлялась лишь для виду и засеменила сама чуть ли не быстрее чем парень её волок. Лёша бросил её грудью на стол (ну как «бросил» — слегка толкнул, дальнейший её полёт удивил бы даже Станиславского, наверное), задрал пальто и завозился с машиными джинсами. Наконец, он справился с ними, обнажив её тренированную накачанную попу в кружевных трусах. Когда он начал их пытаться как-то снять, Маша опять не выдержала.

— Да не возись ты! Сдёрни уже! Если надо — порви! И голову мою прижми к столу, а то вдруг я вырываться решу!

Лёша резким движением дёрнул трусы вниз. Ткань затрещала, но выдержала. Другой рукой парень прижал женщину за верх спины к столу и завозился сзади, пристраиваясь.

— Только дырки не перепутай! Снизу иди. Да. Ого! Да, да, дааа!  — его член вошёл на всю длину в истекающее соками её лоно, вызывая в женщине давно забытые ощущения. А заодно Маша поняла, почему у Лёши было такое странное прозвище — Болт. Было даже немного больно от размеров того «болта», что сейчас ритмично орудовал в её «гайке». Но, её дикое возбуждение позволяло ему скользить в ней без существенного дискомфорта.

— Да, Лёша, да. Давай сильнее! Жёстче! Олег... ах... Олежек... руки мои... руки держи... крепче... Прижми... сильнее... дааа!

Олег, обойдя стол схватил её руки и тоже прижал к столу. Распластанная по поверхности, прижатая мужскими руками к твёрдому столу, Маша снова почувствовала накатывающую волну. Её,  

беспомощную и слабую, жёстко и бесцеремонно трахали. И от этого она впадала в экстаз.

Лёша тоже не продержался долго. Но, когда из него внутрь женщины ударила тугая сильная струя, Маша тоже не выдержала и взорвалась оргазмом, уткнувшись ртом сначала в стол, а затем в услужливо заткнувшую ей рот руку Олега. Лёша в последний раз ткнулся в неё уже начинающим обмякать членом и скромно отошёл. Женщина сползла по столу на пол, снова оказавшись на коленях.

— Олег, иди сюда. Да снимите вы маски, я же вас давно уже узнала! Олег, ты один остался неохваченный. Давай, я и тебе отсосу как Косте.

Маша расстегнула штаны подошедшему студенту, достала его член и уже хотела взять в рот, как он вдруг что-то задёргался, зашевелился неуклюже и внезапно кончил, залив ей всё лицо и волосы.

— Ух... Ну вот...  — Маша зажмурилась от попавшей на лицо жидкости,  — Перевозбудился, мой хороший,  — она ласково погладила его член, направляя себе в рот, от чего тот ещё пару раз стрельнул белёсой жидкостью, но уже точно в цель, а не «по площади».

Отпустив Олега, она начала руками собирать его сперму со своего лица.

— Эх. На волосы попал. Пока до дому дойду — засохнет, не промою... Олег-Олег...

— Мария Степановна, хотите — салфетку дам!  — Олег пытался как-то реабилитироваться за свой проступок.

— Дай лучше рюкзак мой. У меня там платок есть.

Мария Степановна, сидя на коленях в сумерке хозблока, неспешно вытерла лицо платком, наслаждаясь тремя силуэтами, стоявшими в полутьме домика. Она не могла разглядеть их лиц, но прям чувствовала их смущение и страх. Не вставая с колен, она вытерла платком с лица сперму, потёкший макияж и собственные слёзы с соплями (всё-таки глубокий минет — это непросто после такого перерыва). Затем она встала на свои ещё немного дрожащие ноги и натянула обратно трусы с джинсами, оправила пальто. Смяла измученный платок и немного подумав, убрала его обратно в рюкзак. Затем подошла к парням чтобы разглядеть их лица.

— Раньше этот фонарь светил. Он всегда светил, сколько я его помню. Вы разбили?  — её голос был тих и как будто отрешён от происходящего.

Парни переглянулись, но молчали.

— Молчите... Это хорошо, что вы умеете молчать, мальчики,  — голос Марии сейчас был тихий, завораживающий, мурлыкающий — Если об этом... всём... хоть кто-нибудь узнает — я пойду в полицию. И тогда вы втроём поедете группой по предварительному сговору. Поняли меня?  — острый ноготок женщины поскоблил начавший к вечеру покрываться щетиной кадык Кости.

— Да, Мария Степановна, мы никому не скажем!  — нестройный хор трёх голосов был убедителен донельзя.

— Вот, и молодцы,  — женщина оглядела всех троих. И хотя она смотрела снизу вверх, а рослому Косте она своим носом доставала разве что до солнечного сплетения, парни как-то съёжились и отвели глаза,  — Но, если вы вместо учёбы за неделю до экзамена будете грабить прохожих по вечерам, то и без моего заявления отправитесь валить лес очень скоро. А мне бы этого не 

хотелось. Особенно, я не понимаю тебя, Олег.

— Мария Степановна, я боль...  — парень осёкся, когда тонкий пальчик с французским маникюром коснулся его губ.

— У вас проблемы, мальчики. А я хочу, чтобы вы сдали эту сессию и остались в ВУЗе, потому что иначе вас ждёт тюрьма. Через три дня я жду вас троих у себя дома. Где-нибудь после обеда. Пусть это будет считаться предэкзаменационной консультацией. И не вздумайте до этого ещё хоть на кого-нибудь напасть. Ясно вам?  — Мария играла голосом виртуозно. В последних двух словах из-под бархатного кошачьего мурчания на мгновенье блеснула твёрдая сталь, и парни аж вздрогнули от неожиданности.

— Да, конечно, мы не будем,  — опять нестройный хор голосов утвердил договорённость. А Маша на новой салфетке, вытащенной из сумочки, написала адрес и дала Косте.

— А теперь, мальчики,  — голос Маши вдруг стал тихим и кротким,  — проводите свою теперь уже любимую преподавательницу до метро, пожалуйста. А то фонарь какой-то хулиган разбил, в парке темно и мне страшно. Вдруг, какие-нибудь злодеи нападут... ограбят... изнасилуют...

Парни, смущённо улыбаясь шутке и переглядываясь, окружили женщину сзади и с боков и таким вот ромбом пошли к метро. Идти было недолго, минут пятнадцать. О чём-то они болтали стороннем, но общая неловкость никуда не пропадала. Встречные прохожие, впрочем, не обращали внимания на компанию из закутанной в шарф и пальто женщины и трёх молодых парней — да и не выглядела Мария Степановна как несоразмерно парням взрослая женщина.

На выходе из парка, когда до метро оставалось полсотни метров, Маша остановила свой эскорт и заговорила опять тем же тихим голосом, который лишь чуть-чуть перекрывал шум машин и гомон толпы.

— Всё, мальчики. Дальше я сама. Спасибо что проводили. Жду вас в пятницу всех троих часам к трём дня. И не забудьте реквизит.

— К-какой реквизит, Мария Степановна?  — Олег аж заикнулся и посмотрел на товарищей, словно пытаясь узнать, поняли ли они слова преподавательницы.

— Олежек, какой же ты милый!  — Маша, улыбаясь, сняла варежку и погладила его щёку с чуть проступившим пушком,  — Хороший мой, когда мужчины идут в гости к женщине, они берут реквизит: цветы, торт или конфеты, вино. Я люблю каллы, горький шоколад и просекко. Впрочем, вы же бедные студенты, откуда у вас просекко... Что же тогда? Шампанское? Ой, на меня алкоголь вообще плохо действует: трусы куда-то пропадают, колени в стороны разъезжаются сами... Боюсь я алкоголя. Наверное, не надо спиртного, не надо. Понимаешь, Костик, да?  — Мария Степановна будто бы заискивающе заглянула парню в глаза, и он, едва заметно ухмыльнувшись, кивнул,  — Всё, я пошла. Мальчики, и будьте, пожалуйста, умничками, ведите себя хорошо без меня! Пока!

— До свидания, Мария Степановна!  — этот хор уже был единогласным. Стройная фигурка женщины скрылась во чреве метрополитена, а запах её духов растворился в идущей толпе.