Сезон охоты. Серия: Семейная инцест игра Часть 9: Большая игра

Я подошел к двери камеры Клоунессы-убийцы. Могу ли я по-прежнему называть её так? Я надеялся, что это навсегда в прошлом. Конни, это была камера Конни Ди. По обе стороны от двери на стульях сидели два охранника, я узнал Дону, когда она кивнула мне в знак приветствия. Логично было бы направить врача туда, где вероятность получения травм была наибольшей.

— Доброе утро, Дона, есть какая-то информация о Шэрон?  — вежливо спросил я.

— Вчера её выписали, и в настоящее время она находится дома с сыном и сиделкой. Она также получила щедрую компенсацию во внесудебном порядке от пьяного водителя, который устроил «аварию».  — радостно ответила она.

Мужчина рядом с ней, Чак, так его звали, хмыкнул. На мужском языке это переводилось как «Рад это слышать».

— А Джанет, как у нее с челюстью?

— Она все ещё сломана, поэтому ест через соломинку. Она просит меня взвешивать её каждое утро и отслеживает это по карте в казарме, сучка.  — полушутя ответила Дона.

Чак издал то же односложное мычание, слегка изменив интонацию, что на мужском наречии означало «А, что происходит? »

— Шанталь?— закончил я с лукавой улыбкой.

— Ты поставил её на место, пришло время, а то она начинала раздражать. Кстати, у меня есть список людей, которые заинтересованы в личной встрече, если у тебя есть свободные места в расписании.  — рассмеялась Дона.

— А как насчет тебя, ты есть в списке?  — соблазнительно спросил я, прислоняясь к стене рядом с ней и даже не пытаясь скрыть, куда устремлен мой взгляд.

Она рассмеялась смехом уверенной в себе женщины.

— Ну, может быть. Но, конечно, исключительно в исследовательских целях.

Чак фыркнул, что было равносильно тому, что он катался по полу от смеха. Я тоже рассмеялся, а затем кивнул ему.

— Приятно было с тобой поболтать.

Он слегка наклонил голову, что по-мужски означало «Да, мы должны как-нибудь выпить пива, когда ты будешь свободен».

— И как у нее дела?  — спросил я, вставая и указывая на стальную дверь рядом с ними.

— За последние пару дней она никому намеренно не причинила вреда, если это важно. Но все равно все ещё безумна, как стая кошек. Будь осторожен — ответила Дон.

— Спасибо, это действительно очень поможет. Пора вживаться в роль.

Я накинул белый лабораторный халат, который был у меня с собой, и зажал планшет в руке, затем жестом подозвал Дону. Она посмотрела на видеомонитор, чтобы убедиться, что Конни в своей постели и не стоит у двери, затем провела карточкой-ключом и впустила меня.

В комнате царил беспорядок, мебель была перевернута и сломана настолько, насколько это возможно для сильной женщины, пытающийся сломать вещи из стали и пластика. Стены были забрызганы её кровью из ушибленных и ободранных пальцев, а на полу была разбросана еда. Она лежала на кровати, тихо всхлипывая и не замечая моего присутствия. Тем не менее, я осторожно приблизился к ней, но не почувствовал никаких прежних агрессивных намерений, которые она обычно излучала, только печаль и отчаяние.

— 

Конни.  — тихо сказал я и коснулся её обнаженного плеча. Она слегка вздрогнула, но не пошевелилась, и я проник в её сознание.

Это был хаос, ещё больший хаос, чем раньше. Карнавал был в беспорядке, игры разрушены, но не восстановлены, как раньше. Толпа безликих мыслей бесцельно бродила, не стремясь к своей прежней безумной цели. Большой шатер провисал на шесте, и везде, где я видел лицо её отца, оно застыло, как у реалистичного манекена. Когда я не дал ей убить своего отца, я полностью изменил взгляд Конни Ди на мир, но теперь ей нечем было это заменить.

Я протолкался сквозь толпу к трейлеру и заглянул в окно. Все было так, как я и оставил: Конни и её отчим стояли на коленях, рыдая в объятиях друг друга, а её мать стояла неподвижно, как робот, ожидающий команды.

Я проскользнул в ментальную проекцию её отца, я не беспокоился о том, что она причинит ему боль, поэтому мой разум мог спокойно занять это место. Я поднялся на ноги, потянув её за собой. Она посмотрела на меня, её глаза покраснели, а из носа текло, когда она всхлипывала.

— Все в порядке, дорогая, все в порядке. Тебе больше не нужно плакать, у меня есть для тебя новая работа, и ты должна радоваться ей.

Я углубился в мысли Конни, отыскал её эмоции и наткнулся на бурлящее озеро возбуждения. С одной стороны, казалось, была плотина, перегораживающая теперь пустое русло реки, которое вело к рельефному ландшафту вулканического типа. Её ярость, её гнев теперь дремали, но базовый уровень возбуждения начал выплескиваться наружу. Я не мог остановить это, пока нет, это питалось откуда-то из глубин её сознания, и, вероятно, я никогда не смогу подавить его полностью. Это было слишком похоже на то, кем она была, вместо этого мне нужно было направить это куда-то ещё, и единственным местом, которое могло сравниться с выходом, который давала ей ярость, была похоть.

Я вырыл траншею, своего рода канал в ландшафте её сознания, направляя это бурлящее озеро эмоций в её сексуальное возбуждение. Подобно саванне после грозы, её разум впитывал поток стимулов. Я старался, чтобы поток был сравнительно небольшим, я не хотел менять её слишком быстро, её было бы невозможно контролировать. Мне все ещё нужно было изменить её психику, чтобы она отреагировала на этот новый образ мышления. Возможно, она больше не хотела убивать мужчин, но я также не хотел, чтобы она нападала на них при первой же возможности.

Она вздрогнула, её глаза наполнились слезами, и она задохнулась от новых чувств, охвативших её. Она посмотрела на меня горящим взглядом, в котором разгоралось вожделение.

— Правда, что ты хочешь, чтобы я сделала?  — сказала она страстным голосом, её рука скользнула по моей груди и легла на плечо.

— Ну что ж, Конни, со всем этим макияжем ты выглядишь как клоун. Я запускаю новый аттракцион, ты будешь работать в кабинке для поцелуев.

Она по-девчоночьи 

взвизгнула.

— В кабинке для поцелуев? Ты хочешь, чтобы я поцеловала кучу парней за деньги?

— О да, детка, ты будешь просто идеальна. Но сейчас ты не можешь быть клоуном, не так ли?  — ответил я, затем провел рукой по её вьющимся оранжево-розовым волосам. Она изменилась, превратившись в натуральную светлую блондинку, но все ещё с ярко-розовыми прожилками. Я наклонился и провел рукой по её лицу, мысленно стирая кричащий клоунский макияж, заменяя его элегантным, но сексуальным образом юной девушки. Тени для век и подводка заменили большие синие круги, а нежно-розовые румяна теперь подчеркивали её щеки вместо ярких красных точек. Теперь её губы были покрыты блестящим розовым блеском, и она провела по ним языком, ощущая вишневый привкус.

Я продолжил, и её клоунский костюм сменился укороченной толстовкой с открытыми плечами, которая соблазнительно облегала её упругую грудь, а черные и ярко-розовые шорты плотно облегали бедра и попку. На смену кричащим оранжевым и розовым туфлям пришли розовые гольфы и блестящие белые кроссовки. Теперь она стояла передо мной — идеальный образ 18-летней сексуальной, девушки бунтарки, стремящегося выйти на улицу и заставить всех парней пялиться на себя, а девушек ревновать.

— Оооо, я чувствую себя оооочень сексуальной,  — промурлыкала она, проводя пальцем по линии моего подбородка.  — Но я никогда раньше не целовалась с парнями, я не знаю, что делать?

— Конни, я уверен, что такая девушка, как ты, уже целовалась с парнем. Не вздумай врать, возможно, мне придется отшлепать тебя за это.  — ответил я грубым голосом, и она соблазнительно захихикала, глядя на меня из-под длинных темных ресниц.

— Может быть, несколько, но они были просто глупыми парнями. Если ты хочешь, чтобы я была хороша в кабинке для поцелуев, меня нужно научить, как это делать правильно, не так ли?  — сказала она застенчивым голосом юной девушки, прикусив губу в притворной нервозности, в то время как её рука продолжала соблазнительно ласкать мою шею и подбородок.

— Хорошо. Только один.  — сказал я и наклонился, чтобы обхватить её подбородок и поджать губы.

Ее руки взметнулись вверх, обвились вокруг моей шеи и потянули меня вниз, когда она приподнялась, чтобы прижаться своими розовыми губами к моему рту. Её язык метнулся наружу, прокладывая свой путь, как я завопил от неожиданности. Она прижала своей молодой упругой грудью.

— Охххх.  — застонала Конни мне в рот.

Я поцеловал её в ответ, крепко и страстно, в то время как мои руки скользили по её телу. Это то, что нужно было сделать. Её отчим был самой важной фигурой в её жизни, и она сосредоточила все своё внимание на неудержимом, но тщетном желании уничтожить его. Когда это желание исчезло, ей нужно было заменить его другой мыслью, чтобы перестроить свой разум. В бурлящем котле возбуждения, заполнившем её разум, это было то, что нужно.

— Да, малышка, я здесь, чтобы помочь тебе во всем, что бы тебе ни понадобилось.  — пробормотал я ей в рот, пока она жадно 

впивалась в мои губы. Её руки скользили по моему телу, срывая рубашку и ощупывая промежность. Я ответил взаимностью, просунув руку под свободный материал её топа и обхватив её упругую грудь. Другая моя рука скользнула вниз по её спине и обхватила её зад, приподнимая её над землей. Её ноги обвились вокруг моих бедер, когда она прижалась своей промежностью к моей.

— Научи меня, покажи, что делать, пожалуйста.  — застонала она мне в рот, её руки запутались в моих волосах.

Я запрокинул голову, глядя в полные похоти глаза, которые смотрели на меня с неутолимым голодом.

— Ты знаешь, кто мог бы по-настоящему рассказать тебе о мужчинах. Твоя мать заставляла меня кончать годами, почему бы тебе не попросить её.

Конни посмотрела туда, где, словно выставочный манекен, стоял образ её матери.

— Мамочка, ты можешь научить меня, как сделать мужчину счастливым?  — спросила она.

Ее мать ожила и направилась к тому месту, где мы стояли. Её образ также изменился: растрепанный пучок на макушке исчез, а на смену ему пришли длинные светло-русые волосы, струящиеся по плечам. Испачканная футболка и леггинсы замерцали, и на смену им пришло облегающее красное коктейльное платье на тонких бретельках и с глубоким вырезом, открывавшим полную зрелую грудь. Её белые кроксы в пятнах сменились блестящими черными туфлями на каблуках, и на смену оскорбленной женщине-мусорщице из трейлера пришла элегантная дорогая проститутка.

— Конечно, милая, я могу научить тебя нескольким вещам о том, как удовлетворить мужчину.  — сказала она с чувственным южным акцентом.  — Первым делом слезь с него. Ты леди, а не шимпанзе.

— Прости, мамочка.  — сказала Конни, ослабляя хватку ногами на моих бедрах и соскальзывая с меня, отступая назад и застенчиво складывая руки перед собой.

— Некоторые мужчины хотят, чтобы на них нападали, им хочется думать, что они могут заставить женщину потерять самообладание, просто взглянув на нее.  — продолжала её мать, покачивая бедрами, когда обходила меня, обводя линию моих плеч скульптурными ногтями, покрытыми лаком.  — Но мой муж не нуждается в том, чтобы его самолюбие так тешили. Он настоящий мужчина, который заслуживает того, чтобы к нему относились с уважением. А не лапали, как мальчишку в чулане.

— Прости, мамочка, я просто так разволновалась.  — смущенно ответила Конни, заламывая руки и покачиваясь на каблуках, как провинившаяся школьница.

— Иди сюда, девочка, и позволь маме научить тебя, как доставить удовольствие настоящему мужчине.  — промурлыкала мама Конни, положив голову мне на плечо и проведя пальцами по моей груди.

Конни подбежала ко мне, озорно сверкая глазами, и повела плечами, распуская свои длинные розовые и светлые волосы.

— Хорошо, мамочка, что я должна сделать в первую очередь?

Мать Конни положила руку на плечо Конни и мягко, но решительно поставила её на колени.

— Сначала ты встанешь туда и вытащишь его член. Спусти с него штаны, не хочу, чтобы ему было больно застегивать молнию.

Конни хихикнула, расстегивая мой ремень и сбрасывая на пол брюки и нижнее белье.

— Боже, мамочка, какой же он 

большой.  — выдохнула она.

— Да, это так, но пусть тебя это не пугает. Возьми его в руку и погладь, слегка поцелуй и оближи, чтобы он хорошенько затвердел, прежде чем ты возьмешь его в рот.

Им двоим не потребовалось много времени, чтобы возбудиться.

— Боже, он стал ещё больше.  — ворковала Конни, доводя меня ласками до возбуждения.  — Сейчас, мамочка?

— Да, детка, сейчас. Возьми это в рот и пососи, как фруктовое мороженое или леденец на палочке. Не слишком сильно, по крайней мере, пока.

Конни подчинилась, и мой твердый член скользнул в её теплый розовый ротик. Она посмотрела на меня широко раскрытыми блестящими глазами, в которых было что-то наполовину невинное, наполовину соблазнительное. Я застонал от нескрываемого удовольствия, когда она начала нежно посасывать мой член, её твердый язычок скользил по основанию, а губы плотно обхватывали ствол.

— Мммм.  — застонала Конни, когда её глаза закрылись, прохладное дыхание из её ноздрей щекотало теперь уже влажный ствол моего члена, пока она двигалась взад и вперед. Она совершала небольшие вращательные движения головой, покачивая плечами и шеей, облизывая и посасывая мой напряженный член.

— Оооо, это очень хорошо, детка. Где ты этому научилась, а?  — воскликнула её мать, скользнув ладонью по моей руке и нежно обхватив затылок Конни.  — Кто-то она совсем не такая застенчивая девушка, как я ожидала, не так ли?

— Мммм, хммм,  — пробормотала Конни с членом, который заполнил её рот, и озорно посмотрела на меня.

— Ну, мамочка, я, наверное, пару раз подглядывала за вами.  — сказала она с притворным стыдом в голосе, когда отстранилась, продолжая поглаживать ствол рукой и проводя языком по головке.

— Ты маленькая шлюшка.  — пожурила её мать, затем опустилась на колени рядом с дочерью и протянула руку, чтобы взять мой член своими наманикюренными пальчиками.  — Тогда ты знаешь, как сильно я люблю сосать его член, так что не зацикливайся на этом.

Конни разочарованно застонала, когда её мать выхватила мой член из её рук и засунула его в свой нетерпеливый рот. Я сидел, как загипнотизированный, пока две женщины водили моим членом взад и вперед, облизывая и лаская мои яйца, когда их рот не был занят. Конни, которая не могла мысленно убить своего жестокого отчима, теперь не могла перестать испытывать к нему вожделение. Её мать, избиваемая жена, которая не смогла защитить её, стала соблазнительной женщиной-вамп, которая учила её всему, чему, по её мнению, мать должна учить свою дочь. Между ними я был отчимом/мужем, который теперь был объектом её вожделения, а не ненависти.

Мать Конни ослабила хватку на моем члене и зашла дочери за спину, её руки скользнули под футболку Конни, чтобы сжать её грудь.

— Оооо, детка, я всегда знала, что у тебя такое красивое крепкое тело. Напоминает мне себя в твоем возрасте, помню, мне нравилось, когда парни вот так играли с моими сосками.

— Оооо, Мммм,  — простонала Конни, снова беря мой член в рот и выгибая грудь навстречу ласкающим рукам матери.  

Её рука двигалась взад и вперед по моему стволу, в то время как её губы и язык кружили вокруг головки. Я почувствовал, как напряглись мои яйца, как только она оторвалась от моего члена и повернула голову, её рука и рот жадно потянулись к матери через плечо. В ответ её мама вытащила одну руку из-под рубашки, обхватила подбородок своей дочери и крепко сжала его, целуя её.

— Мммм,  — простонали они друг другу в рот. Я больше не мог этого выносить и изверг свою сперму взрывным потоком. Обе женщины завизжали, когда моя сперма брызнула им на лица, но мама Конни протянула руку и накачала мой член до последней капли.

— Видишь, милая, видишь, как это легко, когда ты вкладываешь в это душу?  — усмехнулась она, высунув язык, чтобы слизать капельку спермы со щеки Конни.

— Оооо, мамочка, ты совершенно права. Он кончил так быстро, что это удивило меня.  — ответила Конни слегка разочарованным голосом.  — Я оооочень возбуждена, и что мне теперь делать?

— Ну, детка, обычно я жду, пока он заснет, а потом трогаю себя, но теперь, когда ты здесь, может быть, мы сможем помочь друг другу.  — ответила мать, толкая Конни на пол и забираясь на нее сверху.

Я отступил, они больше не нуждались ни во мне, ни в моем внимании. Я вышел из сознания Конни.

Я помахал в камеру, и Дона открыла мне дверь. Она взглянула через моё плечо на стонущую Конни Ди, которая, засунув одну руку под пижамную рубашку, а другую в штаны, яростно мастурбировала.

— Что ты сделал?  — спросила Дона в испуганном изумлении. Прошло всего несколько секунд с тех пор, как я впервые прикоснулся к Конни, которая рыдала навзрыд, а несколько дней назад пыталась убить их всех.

— Я дал ей то, что она хотела.  — ответил я, затем заметил, что Тина стоит там в своей обычной деловой элегантности, глядя в монитор.

— Могу ли я предположить, что теперь с этой Клоунессой-убийцей теперь легче управляться?  — холодно спросила она.

— Я превратил её жажду крови в обычную похоть. Она не попытается никого убить, но я не могу гарантировать, что она не попытается затрахать кого-нибудь до смерти.

Меня прервал громкий стон:

— Возможно, ты захочешь дать ей какие-нибудь игрушки, чтобы отвлечься, ей понадобится много разрядки для такого возбуждения.

— Оооо, мамочка, смотри, у него снова готов.  — простонала Конни, и Тина бросила на меня сердитый взгляд. Я посмотрела на нее в ответ.

— А чего ты ожидал? Ты дал мне дюжину разбитых яиц, и я приготовил омлет! Если тебе не нравится результат, пусти ей пулю в лоб, но не злись на меня за то, что я работал с тем, что у меня было.  — огрызнулся я.

Она напряглась, затем испустила долгий вздох.

— Прости, Бен, но это не так просто, не так ли? Раньше мы просто избивали их, передавали полиции, а потом ругались, когда нам приходилась делать это снова. Я думаю, когда 

ты судья, присяжный и палач, тебе не избежать подобных вещей.  — Тина махнула рукой в сторону монитора, где Конни была на грани мощного оргазма, а затем выключила звук.  — Ты нужен мне в комнате для совещаний через час, мы собираемся захватить следующую цель.

Я кивнул и проскользнул мимо нее, надеясь скрыть влажное пятно на своей промежности. То, что происходит в голове, часто происходит и в теле, и мне нужно было добраться до своей комнаты и привести себя в порядок, прежде чем я столкнусь с кем-нибудь ещё.

Час спустя я сидел в комнате для совещаний, оглядывая множество пустых стульев. Синь сидела рядом со мной, неуклюже пытаясь не обращать на меня внимания и казаться профессионально сосредоточенной, пока разочарованно не вздохнула и не коснулась шеи, чтобы включить инъектор. Я похлопал её по колену, и она застенчиво улыбнулась мне, пока Тина не откашлялась. Единственным человеком в комнате, кроме нее, был Бретт, глава отряда поддержки «нормалов», что было необычно по сравнению с предыдущим инструктажем. Тина постучала по своему планшету, и на экране появилось изображение, которое заставило меня мысленно закричать, но мне удалось приглушить его до едва слышного хныканья, когда моя зад сжался от страха.

— Наша следующая цель — «Леди Правосудия», как она себя называет, или «Разрушительница Семей», как её называют все остальные.

Я взглянул на женщину на мониторе, она была темнокожей, с худощавым телом и копной длинных заплетенных в косы волос. На ней был белый костюм-боди, золотые перчатки и сапоги, а посередине груди — золотые чешуйки. Две пластины были искусно сконструированы таким образом, что создавалось впечатление, будто они поддерживают её грудь, а рычаг-балансир опускался между ними, подчеркивая плоский живот и узкую талию. На ней был высокий воротник, тоже из золота, так что единственной открытой кожей на её теле было лицо. Это лицо напугало меня больше всего, оно было искажено презрительной усмешкой, а пылающие красные глаза метали её фирменные тепловые лучи в какого-то несчастного преступника, который в этот момент оказался её мишенью. Позади и вокруг нее люди в ужасе разбегались, пытаясь скрыться от столкновения.

— Разрушительница Семей — это девушка, которая называет себя супергероиней, но на самом деле является одним из самых опасных людей на планете. Её действия в стремлении к тому, что она считает справедливостью, привели к большему сопутствующему ущербу и жертвам, чем у любого другого Супера в настоящее время.

Тина продолжила свой рассказ, но я её почти не слушал, ведь именно из-за этой сумасшедшей сучки я так старался сохранить анонимность, и они посылают меня, чтобы я привел её сюда?

— Не волнуйся, Бен, ты в этом деле только прикрытие.  — услышал я слова Тины и вернулся к реальности. Должно быть, то, о чем я думал, отразилось на моем лице, потому что она изо всех сил старалась подавить улыбку, видя мой дискомфорт.

— Все должны быть начеку, на самом деле, нам следует прекратить это собрание прямо сейчас.  — ответил 

я.  — Как, черт возьми, мы собираемся справиться с летающей, суперсильной, непобедимой психопаткой-убийцей, которая может убить нас, просто взглянув на нас?

Тина кивнула, как будто ожидала этого вопроса, и открыла другой слайд. На нем была изображена Разрушительница Семей, выходящая из-под развалин здания, которое она, похоже, обрушила на себя в своей безрассудной погоне за каким-то преступником. Тина увеличила изображение своего лица, и небольшое цифровое увеличение показало, что у нее действительно идет кровь. Из пореза на губе сочилась струйка крови.

— Она не неуязвима, просто очень вынослива. Кроме того, это доказывает, что, хотя она и сверхчеловек, она все же человек.

Тина сказала это с уверенностью генерального директора, пытающегося убедить инвесторов в своем следующем проекте. Ну, этот инвестор все ещё был настроен скептически.

— Хорошо, значит, у нее идет кровь, как и у всех нас. Как мы собираемся справиться с ней, обрушить ей на голову ещё одно здание?  — уверенно ответил я, оглядываясь в поисках поддержки.

Синь выжидающе подался вперед, ловя каждое слово Тины, как охотничья собака, ожидающая сигнала. Бретт откинулся назад, делая пометки на планшете, как настоящий профессионал, принимающий тот факт, что он может погибнуть во время выполнения задания, и планирующий, как сделать это наиболее эффективным способом. Как, черт возьми, меня угораздило связаться с этой командой идиотов-суицидников?

Тина взяла со стола с оборудованием какой-то предмет и подняла его вверх, это был небольшой цилиндр размером с баллон с пропаном для походной печки, к которому была прикреплена маска для лица.

— Это аэрозольная версия седативного средства в инъекторе Синь, введенная микроботами, предназначенными воздействовать на рецепторы и приводить к мгновенной и продолжительной потере сознания.

— Угу.  — скептически хмыкнул я.  — Так как же мы собираемся добраться до нее, прежде чем она убьет нас?

— Это и будет работой Синь. Разрушительница Семей, может, и могущественна, но её рефлексы и реакции по-прежнему остаются как у обычного человека. Синь сможет сократить дистанцию и надеть маску прежде, чем она успеет среагировать.  — сказала Тина, раздраженная тем, что её прервали.

Синь откинулась на спинку стула и уверенно кивнула мне.

— Ах, невежество юности.

— Отлично, но она всегда находится на высоте не менее 3 метров от земли, я не понимаю, почему она так беспокоится о ботинках. Если у вас на столе нет ракетного ранца, нам все равно не повезло. Я не могу повлиять на нее настолько, чтобы она приземлилась без физического контакта.  — продолжил я, уверенный, что только что разгадал её хитроумный план и получил отсрочку от всего этого безумия.

Тина улыбнулась злобной улыбкой кошки, которая наблюдает за бегущей мышью, зная, что та не сможет убежать.

— Я пришла к выводу, что, хотя она устойчива к большинству форм физического урона, у нее все ещё есть другие слабости обычного человека. Она должна быть так же уязвима, к звуковой атаке, как и все остальные, это ослабит её на время, достаточное для того, чтобы Синь успел надеть маску.

— Подожди, звуковая атака? Ты 

же не имеешь в виду...  — запнулся я.

— Да, мне нужно, чтобы ты убедил Даниэль помочь нам.  — сказала Тина категоричным тоном.

Вскоре после этого я оказался в подвале, стоя у камеры заключения, где в последний раз видел Даниэль фон Мехам, также известную как Певчая Пташка. Она была первой из Стаи, которую я лишил свободы, и единственной, кого мне пришлось по-настоящему сломить, чтобы удержать её здесь. Я проник в её сознание и уничтожил то, что делало её героиней, ту искру, которая заставила её использовать свой ультразвук, чтобы помогать людям, а не только себе. Она была эгоистичной, тщеславной, самовлюбленной стервой, но она была на стороне добра, пока я не занялся ею. Теперь она была похожа на маленькую девочку, попавшую в ловушку и делающую все, что в её силах, чтобы выжить в доме ужасов, который был резиденцией Дэна.

Я кивнул охраннику на посту, и дверь открылась, открывая небольшую, но хорошо обставленную гостиную. В комнате стояли диван, журнальный столик и хорошо оборудованная барная стойка. Там, где обычно можно было ожидать стул, стоял диван из старого дерева и синего бархата. Можно представить, как Скарлетт О'Хара возлежит на кровати, а Ретт Батлер и другие джентльмены-южане пускают по ней слюни.

Я услышал шарканье ног, и Даниэль неторопливо вышла из соседней спальни в шелковом голубом халате и пижаме в тон, держа в руке что-то похожее на мимозу. Длинные медово-русые волосы были перекинуты через плечо, а соблазнительные васильковые глаза сверкали за обольстительной улыбкой.

— Я не ждала гостей...  — обольстительно протянула Даниэль, пока не увидела меня, затем её лицо посуровело.  — И я, конечно, не ожидала увидеть здесь тебя,  — сказала она с едва скрываемым гневом.

— Привет, Даниэль, нам нужно поговорить.  — ответил я со своей лучшей заискивающей улыбкой.

Даниэль вежливо фыркнула и махнула рукой в сторону дивана, а сама направилась к барной стойке. Она налила виски, добавила чайную ложку воды и протянула мне, прежде чем устроиться на своем диване. Воплощенное южное гостеприимство, в то время как единственное, что удерживало её от того, чтобы разнести меня в пух и прах своим пронзительным криком,  — это и усыпанный бриллиантами амортизирующий ошейник, который она носила на шее.

Я оглядел маленькую комнату.

— Почему ты все ещё здесь? У всех остальных есть комнаты в главном здании?

— Ты хочешь сказать, что у всех остальных есть золотые клетки с окнами и дверями, которые они могут открывать, пока им это позволяют,  — ответила Даниэль с едва скрываемым презрением.  — Пусть они играют на свободе, я знаю, кто мы такие. Мы здесь пленники, и пока я пленница, я буду вести себя соответственно.

Я не могла с ней спорить. Тина, Грейс, Синь — все они старались извлечь максимум пользы из своего положения и, возможно, даже получали от этого удовольствие, но они жили по прихоти Дэна. У каждой из них была какая-то форма контроля, ослабляющая их силы, и в любой момент он мог посадить их 

всех в камеры, гораздо менее комфортабельные, чем эта.

— Тогда зачем ты это делаешь? Ты работаешь в его службе безопасности, защищаешь от злоумышленников, которые могут становиться невидимыми или уменьшаться. Ты присутствуешь на обедах и вечеринках с его VIP-покупателями, поешь и болтаешь, и, кажешься, вполне счастливой, общаясь с остальными.  — спросил я.

Я чувствовал, как от нее волнами исходит отвращение, ненависть, на самом деле, немного оттолкнула меня, прежде чем я смог взять себя в руки.

— Я делаю то, что мне нужно, чтобы выжить в этом месте, так же, как и они. У меня просто нет иллюзий относительно моей ценности. Я принадлежу ему, поэтому я работаю на него, но не обязана получать от этого удовольствие,  — отрезала Даниэль.

Она поднесла бокал к губам, затем передумала и осторожно, но решительно поставила его на кофейный столик.

— Нам нужна твоя помощь с работой, с чем-то большим, но снаружи.  — ответил я, наклоняясь вперед и пытаясь придать ей спокойствие.

— Ну и что? На самом деле тебе не обязательно спрашивать, не так ли. Возьми мой маленький держатель для поводка с пультом управления и укажи мне, на кого ты хочешь накричать.  — надменно ответила Даниэль.

— Я бы предпочел, чтобы все было по обоюдному согласию. Может возникнуть необходимость в самостоятельных действиях, и я не хочу, чтобы ты думала о том, хочешь ли ты помогать в каждом конкретном случае. Чего ты хочешь, что я могу сделать, чтобы привлечь тебя к сотрудничеству с нами?  — ответил я, все ещё пытаясь сохранить спокойствие перед волнами гнева и негодования, которые исходили от нее.

— Отпусти меня,  — просто сказала она.  — Сними с меня этот ошейник, и как только работа будет выполнена, мы больше никогда не увидимся.

— А Грейс, Тина, Синь, что с ними будет? Ты же знаешь, что Дэн не станет срывать съемочную площадку и привлечет их к ответственности, если ты исчезнешь.  — спросил я и слегка намекнул, что здесь происходит что-то ещё.

— Они сделали свой выбор, пусть живут с ним,  — парировала она, хватая свой напиток и делая большой глоток.

Даниэль не хотела отказываться от них, я чувствовал это по ней, она просто хотела чего-то другого.

— Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, Даниэль. Ты можешь лгать себе, но ты знаешь, что не можешь лгать мне. Что нужно сделать, чтобы привлечь тебя на свою сторону?

— Какая разница, пусть он просто ворчит и машет своей толстой ручонкой. Я хуже, чем заключенный, я его рабыня. Я его солистка в гостиной, которую приглашают развлекать его и его гостей по первому требованию. Я его шлюха, заигрывающая с тем, кого он сочтет достойным переспать со мной в данный момент. Даже у заключенного есть права, я всего лишь тело и рот.  — закричала Даниэль, швырнув свой стакан в стену. Я видел, как вспыхнули бриллианты на её ошейнике, когда она попыталась подавить свой звуковой крик. Она упала, всхлипывая, закрыв лицо руками.

— Уходи,  

пожалуйста, просто оставьте меня в покое.  — сказала Даниэль, всхлипывая.

Я встал и подошел к ней, успокаивающе положив руку ей на плечо. Я не проникал в её мысли, я не думал, что мне ещё придется это делать. Давай посмотрим правде в глаза.

— Даниэль, что, если бы я мог все это исправить? Я не могу вытащить тебя отсюда, но я могу сделать твое пребывание здесь лучше.

Она посмотрела на меня красными и опухшими от слез глазами.

— Не лги мне,  — тихо сказала она.

— Я не лгу. Это большая работа, и ты нам нужна. Мы с Тиной, вероятно, сможем убедить Дэна, что цена за это — то, что ты действуешь по собственному желанию, а не по требованию, и тебе не нужно «развлекать» тех, кого ты не хочешь.  — сказал я ободряюще.

Даниэль напряглась под моей рукой, вытирая слезы с глаз.

— Ты хочешь сказать, что, если я буду играть в их маленькую игру, со мной не будут обращаться как с рабыней? Большое спасибо.

Я сел рядом с ней, она отодвинулась, чтобы не прикасаться ко мне.

— Я имею в виду, что на данный момент ты застряла здесь. Почему бы не извлечь из этого максимум пользы? Кого, кроме себя, ты наказываешь, оставаясь здесь? За тобой не стоит движение «Свободу Грейс фон Мехам».

Она фыркнула, но затем сухо ответила:

— Позолоченная клетка — это все равно клетка.

— Тогда как насчет того, чтобы перейти на «минимальную охрану»?

Я коснулся её руки и проник в её сознание.

Я был в ночном клубе, в том самом, где Грейс впервые представила меня ей накануне того, как я её похитил, но он определенно знавал лучшие времена. Половина ламп была выключена, а остальные горели слишком ярко, создавая беспорядочный яркий свет и зловещие тени. Мебель была поцарапана и порвана, а в воздухе стоял затхлый запах плесени. На сцене, под ярким белым светом прожекторов, Даниэль пела хриплым, потрескивающим голосом, обращаясь к пустому залу.

Я подошел к ней, или, по крайней мере, к её воображаемому образу. Она была старой, её волосы были выкрашены некачественной краской. Кожа на лице обвисла, а испачканное и рваное коктейльное платье болталось на её изможденной фигуре. В одной руке у нее тлела сигарета, а в другой она держала стакан, наполовину наполненный дешевой выпивкой.

— Привет, незнакомец,  — прохрипела она.  — Давненько я тебя здесь не видела.

— Так вот что ты теперь о себе думаешь, не так ли? Конченой старухой, выступающей в пустом зале?

— Вот какой ты меня сделал,  — прорычала Даниэль в ответ.  — Дешевой шлюхой, пытающейся выжить на крохи своих талантов.

— Нет, это ты сделала себя такой. Остальные в таком же положении и не предаются жалости к себе, как сейчас.  — я оттолкнул её, и она фыркнула, а затем начала кашлять.

— Какая разница, что я думаю. Это ничего не изменит.  — печально произнесла Даниэль.

Я взмахнул рукой и придал ночному клубу новый облик, который запомнился мне с того вечера. Освещение смягчилось, мебель 

заблестела в свете свечей, и зал наполнился людьми. Я посмотрел на Даниэль и снова помахал рукой, её кожа стала упругой и подтянутой, платье расправилось, а тело превратилось в чувственную женщину-вамп, с которой я сидел рядом, а волосы вновь обрели свой естественный блеск.

— Ты такая, какая есть, а не та, какой ты себя представляла. Не позволяй обстоятельствам диктовать тебе это,  — сказал я ей.

Она задумчиво огляделась по сторонам, затем снова фыркнула.

— Все ещё золотая клетка, иллюзия, скрывающая прутья и стражу.

— Ты имеешь в виду Игоря?  — тихо ответил я, и, как по команде, из-за кулис донесся злобный смешок.

Даниэль закричала и обернулась, в ужасе шаря глазами по теням. Игорь был воплощением её ночных кошмаров, которым я воспользовался, чтобы сломить её, а затем оставил здесь, чтобы держать её под контролем. Он был худшим из всех мужчин, которых она могла себе представить, и ей казалось, что она провела целую вечность, представляя, как он насилует её. Теперь достаточно было одного упоминания его имени, и он снова мог появиться, чтобы уничтожить её.

— Я заберу его, и тебе больше никогда не придется его бояться.  — сказал я, положив руку на её дрожащее плечо.

Она испуганно прижалась ко мне, когда из темноты донесся ещё один отвратительный смех.

— Ты можешь вернуть его на место, когда захочешь.  — сказала Даниэль дрожащим голосом.

Я вздохнул, пряники у меня закончились, так что пришло время показать кнут. Я направил луч прожектора на темное пятно, откуда доносился смех Игоря, и услышал, как Даниэль в ужасе всхлипнула, когда его увидела. Он был похож на грубого людоеда, заросшего темными жесткими волосами и обладавшего таким количеством мускулов, какого на самом деле не может быть ни у кого, и при этом способного двигаться. Его крошечные поросячьи глазки жадно блестели из-под косматых бровей, и он облизывал толстые потрескавшиеся губы толстым слизистым языком. В одной руке он держал плоскогубцы, в другой — зажженную пропановую горелку, а из-под грязного кожаного килта торчал массивный член. От него исходил резкий запах пота и засохшей спермы, наполняя прежде приятный воздух.

— Твой выбор, Даниэль. Ты можешь помочь нам и заслужить отсрочку от всего, что ты ненавидишь в этом месте, или я могу уйти прямо сейчас, чтобы ты вместе с Игорем могла приятно провести время.  — нетерпеливо сказал я.

Даниэль зарыдала от страха, рухнула на пол и попыталась спрятаться за моим телом. Я позволил ей, я хотел, чтобы она видела во мне защитника, а не угрозу.

— Ты обещаешь, ты обещаешь забрать его отсюда!  — причитала Даниэль.

Я выключил свет, снова погрузив Игоря в тень, затем повернулся и присел на корточки, чтобы заглянуть в её полные слез глаза.

— Даниэль, я сделаю что-нибудь получше. Я позволю тебе уничтожить его самой.

Даниэль напряглась, затем посмотрела на меня с нескрываемой надеждой, прежде чем взять себя в руки. Я помог ей подняться на ноги, и вскоре передо мной стояла знакомая Даниэль фон Мехам,  

Певчая Пташка. Я вышел из её мыслей, и мы снова сидели на диване, но теперь она крепко прижималась ко мне.

Даниэль отодвинулась, на этот раз не так далеко, и посмотрела на меня с решительным выражением лица.

— Если я сделаю это, помогу тебе, тогда вот чего я хочу. Больше никаких «представлений», никакого «VIP-обслуживания», понятно?

— Тебе придется зарабатывать себе на жизнь здесь, Дэн не из тех, кто занимается благотворительностью, но я позабочусь о том, чтобы все, что ты делаешь, было твоим выбором, и ты можешь сказать «нет», но могут быть последствия.  — сказал я.

— Последствия я могу принять, рабство — нет. Кроме того, я хочу домик для гостей, а не просто спальню на втором этаже. Тот, что у озера, и деньги на ремонт — сказала она. Это была та Даниэль, которую я знала, которая всегда старалась быть лучше всех остальных.

— Я посмотрю, что смогу сделать, но ты должны объяснить это остальным.  — уступил я.

Даниэль встала и протянула руку:

— Тогда мы договорились, мистер Гомбер.

Я встал и взял её, крепко и вежливо пожав. После рукопожатия она взяла меня за руку, нежно сжав пальцы.

— Ты отличный переговорщик, я уверена, что ты мог уговорить меня практически на что угодно.  — сказала Даниэль страстным голосом.

Я улыбнулся, затем убрал свою руку из её хватки.

— Совещание через час, я с нетерпением жду возможности поработать с вами, мисс Мэчем.  — почтительно ответил я.

Даниэль понимающе улыбнулась:

— Я слышала, что Грейс вцепилась в тебя когтями. Ну что ж, я люблю сложные задачи.  — промурлыкала она и, скользнув пальцами по моей груди и плечу, прокралась в спальню одеваться. Отлично, я знал, как терпеливо и понимающе латиноамериканки относятся к тому, что другие девушки пристают к их парням. Я был рад, что Грейс здесь не было, иначе никто из них не вернулся бы.

Несколько дней спустя мы с Даниэль сидели на корточках за мусорным контейнером в переулке напротив заброшенного здания, ожидая прибытия цели. Я увидел, как последний из трех разыскиваемых преступников, не давно публично объявленных в федеральный розыск, прибыл и зашел внутрь. С ними связались, чтобы они выполнили опасное задание, но на самом деле их использовали как приманку для поимки Разрушительницы Семей.

— Одним выстрелом можно убить двух зайцев, и мы можем контролировать местоположение, чтобы свести к минимуму риск для гражданских лиц,  — сказала Тина. Хороший план, если не считать того, что я прячусь за мусорным контейнером в криминальном районе.

— Ты точно знаешь, куда сводить леди,  — пробормотала Даниэль.

— Эй, все претензии Тине. Она автор плана.  — прошептал я в ответ, нервно напрягая свой разум, пытаясь ощутить все в районе с помощью своих удручающе ограниченных способностей. Клоунесса-убийца была достаточно плохой, но, по крайней мере, она не могла раздавить мою голову, как виноградину.

— Цель в пути, приближается с юго-запада на высоте 120 метров.  — услышал я чей-то голос в наушнике. Я сосредоточился на этом направлении и ощутил чувство праведной решимости,  

которого, как мне сказали, следовало ожидать от нашей цели.

Через несколько секунд Разрушительница Семей спустилась на уровень улицы, зависнув, как обычно, зависнув на высоте 3-5 метров над землей. В облегающем бело-золотом боди я увидел хорошо сложенную девушку с длинными стройными ногами и мускулистой задницей. Её короткая накидка слегка развевалась на ветру, а длинные черные волосы были заплетены в косы. Я не мог видеть её лица, она стояла спиной к нам и смотрела на здание, в которое несколько минут назад вошли наши приманки.

— Жди,  — прошептал я в микрофон в горле.  — Помни о её стереотипах в её поведении, она примет позу и призовет их сдаться, прежде чем что-либо предпринять. Мы ударим её, когда она отвлечется на свой монолог.

— Я знаю, что вы там, выходите и сдавайтесь, и вам не причинят вреда.  — услышал я, как закричала она.  — Если вы заставите меня пойти за вами, я не буду отвечать за то, что произойдет...

— Сейчас,  — сказал я, похлопав Даниэль по плечу. Она поднялась из-за мусорного контейнера и закричала.

В здании, напротив которого мы стояли, разбились стекла, и я увидел, как в кирпичной кладке появились трещины. Если бы не наушники с шумоподавлением, которые были на мне, я бы катался по земле от боли, а я был позади нее. У «Леди Правосудии» не было такой защиты.

«Ааааааа» — я чувствовал, как она кричала в своем уме, как она сжала уши руками и упала на землю.

— Сейчас Синь.  — закричал я, и горловой микрофон уловил это, потому что в округе не было слышно ничего, кроме звукового крика Певчей Пташки.

Я увидел, как из ниоткуда появилась полоса света, и внезапно Синь оказалась рядом с распростертым телом, которое каталось по земле от боли. Я увидел, как из глаз Разрушительницы Семей вырвался алый луч энергии, но Синь легко увернулась от него и прижала маску к её лицу.

— Маска на месте, но лямки не защёлкиваются, её волосы им мешают.  — услышал я по наушнику быструю речи Синь.  — Дайте мне секунду... аааа!

Я поднял голову от сдавленного звука и увидел, что Разрушительница Семей схватила Синь за горло, одна рука все ещё была прижата к её голове, а другая обвилась вокруг шеи миниатюрной девушки.

— Вот Черт!  — воскликнул я, похлопав по коробочке в кармане и почувствовав, как наноботы обтекают меня. Не знаю, как этот жилет защитит меня, но в нем я чувствовал себя лучше.

— Продолжай в том же духе!  — сказал я Даниэль, бросаясь вперед. Она кивнула, но я видела, как напряглось её лицо. Она покраснела, и её крик уже прерывался, она, может быть, и супергерой со звучным голосом, но ей все ещё нужно было дышать.

Я бросился вперед, проклиная гребаную Тину Стейн за то, что она втянула меня в эту историю. Я всю жизнь избегал ситуаций, подобных этой, и вот меня снова втянули, потому что хитроумный план какой-то рыжеволосой сучки сорвался.

Синь сопротивлялась, одной рукой 

слабо дергая мощное запястье психички, которая держала её за горло, а другой отчаянно пытаясь удержать на месте анестезирующую маску. Я видел, что газ начал действовать, Разрушительница Семей начала падать, но недостаточно быстро. Если бы Синь ослабила хватку, для всех нас все было бы кончено.

Я сократил расстояние, потянулся, чтобы выхватить маску из дрожащих пальцев Синь и прижать её к лицу чернокожей девушки. Другая моя рука скользнула по её развевающимся волосам, прижалась к щеке, и я проник в её сознание.

Я почувствовал ярость, негодование из-за того, что на нее напали. Кем, черт возьми, возомнили себя эти ничтожные черви. Я поместил её в её фантазию, одновременно нарушая работу нервов, которые управляли её рукой. Синь упала на землю, задыхаясь, но в сознании Разрушительницы Семей она сжимала её до тех пор, пока звуки ломающихся костей не вызвали прилив удовлетворения.

Потом в своё фантазии она прорычала:

«Забери это, тупая сука», когда тело Колибри обмякло в её руке. Она встала и развернулась, отбросив труп за спину. Тело Синь ударило Даниэль, как грузовик, и она с тошнотворным стуком ударилась спиной о стену. Обе девушки соскользнули на землю, их головы изогнулись под невероятными углами.

— Даниэль, остановись сейчас же!  — прокричал я в микрофон и почувствовал, как звуковой крик оборвался, словно заключительный акт рок-концерта.

— Вот и все,  — прошептал я в голове Разрушительницы Семей.  — Ты их достала, молодец.

Она глубоко вздохнула от удовольствия, затем повернулась обратно к заброшенному зданию. Люди начали выходить из дверных проемов и из-за стен, где они прятались в ужасе. Один мужчина указал на трупы.

— Она остановила их. Она спасла нас!

Разрушительница Семей в замешательстве огляделась, когда иллюзорная толпа начала аплодировать.

— Правосудие! Правосудие! Правосудие!  — скандировали они, неистово хлопая в ладоши. Трое преступников вышли из здания с поднятыми руками.

— Мы сдаемся, пожалуйста, не причиняйте нам вреда!  — умоляющими голосами кричали они, когда появилась полиция, надела на них наручники и затолкала в патрульную машину.

— Спасибо вам, Леди Правосудие. Сегодня вы спасли многих людей, миру нужно больше таких героев, как вы.  — с благодарностью произнес офицер, когда подъехала патрульная машина с мигалками.

Разрушительница Семей ещё раз глубоко вздохнула и оглядела ликующую и обожающую её толпу.

«Самое время этим идиотам оценить то, что я для них делаю»,  — подумала она, помахав рукой.

Ее тело рухнуло на землю, и когда я вышел из её сознания, навеянный мной мысленный образ превратился в сон. Я убрал толстую косу, выбившуюся из-под маски. Лямки автоматически скользнули, закрепляя маску на её лице, как и должно было произойти «по плану». Я посмотрел на Синь, которая поднималась с земли, потирая шею, на которой, как я мог заметить, уже начали появляться синяки.

— Ты в порядке?  — обеспокоенно спросил я.

— Да, я просто не ожидала, что мне придется так с ней бороться,  — дрожащим голосом ответила Синь.

— Я тоже. В следующий раз, когда Тина придумает план, она должна сама воплотит его в жизнь.  — ответил я.  — Приезжайте 

и заберите нас отсюда.  — сказал я по рации, и через несколько мгновений нас погрузили в фургон.

Вскоре после этого мы с Тиной стояли в огромной комнате где-то в глубине подвалов Дэна, глядя на массивную серую сферу. Внешняя сторона сферы была похожа на темный пруд, по поверхности которого пробегали волны. На мониторе было видно, как Разрушительница Семей мечется взад-вперед, словно разъяренная белка, запертая в клетке. Каждый раз, когда она сверкала глазами или била кулаками по серым стенам своей камеры, стена прогибалась, а затем отскакивала назад без каких-либо повреждений.

— Пожалуйста, скажи мне ещё раз, как это поможет нам выжить.  — спросил я Тину.

— Вся конструкция состоит из наноботов, миллиарды из которых образуют сферу со стенками толщиной в метр. Каждый раз, когда она атакует, роботы изгибаются и реагируют, поглощая урон. Все уничтоженные боты заменяются другими, которые прибывают со всего поврежденного участка, всегда укрепляя то место, на которое она нападает. Боты также самовоспроизводятся, поглощая обломки от любых уничтоженных ботов и используя материал для создания новых.

Тина гордо указала на монитор, на котором обезумевшая девушка подлетела к потолку, но урон тут же был поглощен, и она отскочила назад, когда потолок изогнулся. Она приземлилась и попыталась пробиться сквозь стену, но пол под её ногами внезапно стал очень гладким, и она соскользнула на землю с глухим стуком и криком разочарования.

— Она не может лететь достаточно быстро, чтобы преодолеть коллективное поле нанороботов, и каждый раз, когда она пытается пройти сквозь них, роботы под её ногами изменяют форму, чтобы избавиться от трения, и она теряет сцепление с полом. Почти непреодолимая сила наталкивается на абсолютно неподвижный объект.

— Хорошо, и как это должно помочь мне выжить? Я имею в виду, что мне нужен контакт «кожа к коже», чтобы повлиять на нее, и я ни за что не пойду туда. Если мы вырубим её, её мозговые волны изменятся, и все, что я сделаю, будет воспринято как сон, когда она проснется,  — продолжил я, вздрогнув, когда поверхность сферы вздулась передо мной в ответ на её последнюю атаку.

— Ну, вот тут-то и вступает в игру наш хозяин,  — ответила Тина, и я оглянулась, когда Дэн вошел в комнату в сопровождении Грейс. Он был одет в свой обычный образ Хью Хефнера: шелковый халат, пижамные штаны и домашние тапочки. В одной руке он держал бокал, в другой — сигару, его массивная грудь и руки при каждом движении натягивали ткань.

Он усмехнулся, глядя на монитор, затем залпом выпил свой напиток, глубоко затянулся сигарой и раздавил её в ладони.

— Я с нетерпением ждал этого.  — прогрохотал он своим сильным голосом, снимая халат. Серебристоспинная горилла в шелковой пижаме — вот лучший способ описать его, вплоть до шерсти на спине.  — Итак, как мне попасть внутрь?

Тина вручила ему серебряный браслет, который был надет на его запястье.

— Он будет действовать как ключ, он заставит наноботов отойти от вас на расстояние 5 

сантиметров, что позволит вам пройти сквозь стену, не открывая полностью дверной проем, через который она могла бы сбежать.  — Тина указала на красную кнопку под пластиковой крышкой.  — Это срабатывает, только если я удерживаю эту кнопку нажатой, в качестве предохранителя.

— Хорошо, давай воспользуемся этим как шансом испытать твои маленькие таблетки, почему бы и нет?  — ответил Дэн, залезая в карман своего халата и доставая маленькую баночку. Он вытряхнул две капсулы размером с таблетку от простуды, взял одну и предложил другую Тине.

Тина взяла таблетку и, устало закатив глаза, отправила её в рот и проглотила, не запивая. Только после того, как она это сделала, Дэн, удовлетворенно хмыкнув, проглотил свою таблетку. Он пожал плечами, хрустнул шеей и костяшками пальцев, затем кивнул Тине, которая подняла крышку и нажала кнопку. Он прошел вперед, и наноботы скользнули прочь от него, перестраиваясь за его спиной, как только он миновал край стены. Я смотрел на монитор и увидел, как он появился в камере, и на него тут же напала Разрушительница Семей.

— Выпустите меня отсюда!  — закричала она, направляя на него лучи своих глаз. Я вздохнул одновременно с облегчением и разочарованием, когда они не возымели никакого эффекта. С таким же успехом она могла направлять лазерную указку ему в грудь.

Она ошеломленно смотрела на это, а затем налетела на него и нанесла такой удар, что вся сфера слегка вздулась от сотрясения. Дэн, к нашему удивлению, отшатнулся. Он пришел в себя и слегка покачал головой, как будто случайно ударился ею о дверной косяк. Разрушительница Семей стояла в шоке, не в силах поверить, что этот человек все ещё жив, не говоря уже о том, чтобы стоять на ногах.

— Я почувствовал это, девочка, ты не представляешь, как долго я ждал возможности сказать это,  — пробормотал Дэн, нежно потирая висок.

— Тогда почувствуй это.

Разрушительница Семей сорвалась с места, прыгнула вперед и обрушила на него шквал ударов по голове и туловищу.

Дэн покачнулся, но теперь, когда знал, чего ожидать, оставался невозмутимым. Его голова моталась взад-вперед, как подушка безопасности, но ноги оставались твердо прижатыми к земле, не давая ни шагу ступить своей противнице.

Мерзавка отступила назад, хватая ртом воздух. Она явно не привыкла прилагать столько усилий, чтобы победить противника, и настороженно посмотрела на Дэна.

— Кто ты?  — спросила она с любопытством в голосе.

— Дорогая, я твой самый страшный кошмар.  — ответил Дэн, а затем нанес сильный удар слева, который отбросил её через всю комнату и впечатал в полуэластичную стену. Он бросился на нее, прежде чем она успела опомниться, и его огромные руки обрушивали удар за ударом на пошатывающуюся девушку.

— Ты сильная женщина, я признаю это, но ты не знаешь, как пользоваться своими силами. Я думаю, бокс не был частью вашего детства.  — хмыкнул Дэн, поднял её одной рукой и нанес мощный апперкот, который откинул её голову назад и отбросил её через всю комнату. Она рухнула, превратившись в груду 

дредов и молотящих руками и ногами предметов, её белый комбинезон был разорван на груди в том месте, где он держал её. Из отверстия вывалилась хорошо сформированная темная грудь, и она попыталась прикрыться одной рукой, пытаясь подняться на ноги.

— Я убью тебя за это,  — прорычала она, бросаясь на Дэна. Они встретились посреди комнаты, два суперсильных бойца, которые молотили друг друга, как пара роботов. Ну, это должен был быть один суперсильный боец и Дэн. Я посмотрела на Тину.

— Что было в этой таблетке?

Тина наклонилась вперед, не отрывая глаз от монитора.

— Просто адреналин и некоторые генетически модифицированные нейромедиаторы. Они предназначены для того, чтобы дать ему заряд адреналина, а затем продолжать вырабатывать его до тех пор, пока его сердцебиение не увеличится.  — рассеянно ответила Тина, делая пометки в блокноте.

— Как, черт возьми, это позволяет ему сравниться с этой супер-сучкой?  — спросил я.

Тина посмотрела на меня широко раскрытыми глазами с расширенными зрачками, вероятно, из-за действия таблетки, которые она сама приняла.

— Человеческое тело способно на невероятные подвиги. Истерическая сила может дать людям возможность выполнять обычные действия, выходящие далеко за рамки нормы, проблема в том, что организм не приспособлен к такому напряжению. Суставы, соединительные ткани, кости — все это может быть повреждено или разрушено в процессе.

Тина махнула рукой в сторону монитора, где Дэн сражался лицом к лицу с самым могущественным суперменом на планете.

— Дэн неуязвим для физического воздействия, его тело невозможно повредить. Соедините это с вызванным и продолжительным выбросом адреналина, а также с эффектом плацебо, и теперь он очень силен.

Я в ужасе уставился на монитор.

— Ты сумасшедшая сука! Ты хоть понимаешь, что ты наделала? Ты просто взяла Неподвижный предмет и придала ему Непреодолимую силу.

— Не обвиняй меня в том, что я этого не планировала,  — сердито сказала Тина.  — Нейротрансмиттеры начнут вырабатываться через 15 минут, и вскоре после этого его адреналиновая железа истощится. Ему придется остановиться, иначе он упадет в изнеможении.

— Да, но до тех пор из тебя получился настоящий джаггернаут.  — ответил я, не отрывая глаз от монитора.  — Зачем ты приняла таблетку?

— Потому что его паранойя распространяется на отравление, поэтому я всегда беру их с собой. Лекарство разработано с учетом его физиологии, все, что я получаю,  — это головокружение и желание ударить по чему-нибудь, так что следите за своим языком.  — ответила Тина, снова поворачиваясь к монитору.

В сфере Дэн выигрывал. Разрушительница Семей никогда не сталкивалась с таким противником и просто не была к этому готова. Её костюм был изодран в клочья, с нее ручьями лился пот, и, хотя крови нигде не было, я видела, что она очень устала. Дэн, с другой стороны, только разогревался. Он швырял её из стороны в сторону, как собака игрушку, швыряя о стены и пол.

— Аууу.  — прокричал он в такое животное, как вой, когда он толкнул её вниз, на пол. Он сорвал с себя штаны, обнажив массивный член. Глаза Разрушительница 

Семей широко раскрылись от удивления и страха, когда он раздвинул ей ноги.

— Нет, нет, отстань от меня.  — завопила она, безрезультатно отталкивая его и колотя кулаками. Она была слишком измучена, и её удары больше походили на хлопанье ребенка, чем на то, что почувствовал бы Дэн.

— Ты можешь взять это, девочка.  — восхищенно произнес Дэн.  — Я никогда не встречал никого, кто мог бы вынести это так, как ты.

Она брыкалась и извивалась, пытаясь вырваться, но он схватил её за волосы и притянул к себе, одновременно засовывая свой член ей между ног.

— Аааа,  — закричала она, дико размахивая руками и ногами, пока он трахал её.

— Аххх.  — завыл он в ответ, одной рукой дергая трудно на её волосы, а другой ощупывал её грудь. Я заметил, что её соски были возбуждёнными, но она продолжала бороться, пытаясь избежать человека, который прижал её к полу.

Дэн грубо набросился на нее, пол прогибался, когда он вонзал свой член в стройное твердое тело под ним. Её вопли ужаса прерывались резким звуком шлепков Дэна по лицу и груди, когда он трахал её.

— Тина, прекрати это!  — заплакала Грейс, и я видел ужас и отвращение в её глазах, когда она наблюдала за происходящим на экране.  — Она этого не заслуживает!

— Она единственный человек, который заслуживает этого,  — огрызнулась Тина.  — Ты хоть представляешь, скольких людей она убила, скольким разрушила жизнь, чтобы её называли Разрушительницей Семей? Во время обрушения здания, которое я показывала вам на брифинге, она преследовала похитителя сумочек. Было легче разрушить здание, чем искать его, поэтому она это сделала. В том доме было 47 человек, семьи, дети. Все погибли, потому что она хотела поиграть в супергероя!

Тина обвиняющее указала на сферу.

— Однажды полиция пыталась арестовать её, но она убила их, а затем разрушила участок. 23 офицера и сотрудника погибли, потому что она хотела избавить мир от «фашистско-коммунистических марионеток из левого заговора, которые отрицают справедливость в мире». Она получает именно то, что заслуживает.

Грейс попятилась, переводя широко раскрытые глаза с Тины на меня и на монитор, где Дэн продолжал трахать молодую негритянку. Теперь он уложил её на живот, одной рукой сильно надавив на затылок, и трахал сзади. Его глаза были дикими, а язык высунут между зубами, звук его хрюканья доносился из динамика, как саундтрек к документальному фильму о природе.

— Нннгххх!  — простонал он, когда его тело напряглось, а затем рухнуло на девушку.

— Аааа.  — кричала Разрушительница Семей, и, несмотря на все остальное, я уловил нотку наслаждения среди унижения и гнева, исходящий от нее.

— Дэн, пора уходить, прежде чем эффект спадет.  — сказала Тина в микрофон.

Дэн медленно поднялся с обнаженной чернокожей девушки и, пошатываясь, направился к стене. Тина нажала на кнопку, и через несколько мгновений он вышел из сферы в комнату. Его глаза остекленели от усталости и вожделения, дыхание было прерывистым, а ноги нетвердыми. Он не заметил, как Тина прикрепила датчик к его груди, и 

ближайший компьютер ожил, показывая поток данных о его жизненно важных показателях.

Я снял браслет с его запястья и надел на своё.

— Мне нужно будет поторопиться, если я собираюсь что-то изменить.  — сказал я Грейс и кивнул на кнопку. Она кивнула в ответ и нажала на нее, взглянув на Тину и Дэна.

Дэн ожил, его рука взметнулась, чтобы схватить меня за горло и оторвать от земли. Его глаза были безумными от продолжительного действия таблетки, а я задыхался и булькал, когда мои шейные кости хрустнули в его хватке.

— Ты не тронешь её, понял!  — прорычал он.  — Я хочу, чтобы она свободно мыслила. Она боец, и я годами ждал, чтобы найти кого-то, кто сможет справиться со мной.

Я с трудом кивнул, не в силах пошевелиться в его хватке. От недостатка кислорода у меня в глазах потемнело, но его хватка была неумолимой.

— Дэн,  — услышал я, как Тина мягко, но твердо сказала, положив ладонь на его руку.  — Дэн, он все ещё нужен нам.

На мгновение все замерли, затем его взгляд прояснился, и он опустил меня на землю.

— Бен, прости меня за это. Это было не в его характере, пожалуйста, прими мои извинения.

— Нет проблем.  — ахнул я, что ещё я мог сделать.

— Что ж, мисс Стейн, похоже, ваша маленькая таблетка делает своё дело. Хорошая работа.  — сказал он, натягивая халат и похлопывая по пузырьку в кармане.

— Я рада, мне нужно будет проанализировать эти показания, прежде чем мы сможем сделать какие-либо подтвержденные заявления. Пожалуйста, оставьте этот датчик включенным по крайней мере на следующие 8 часов, чтобы я могла получить полный комплект данных. Кроме того, не забывайте, что чрезмерное употребление может навредить даже вам.  — ответила Тина, постукивая по своему планшету.

— Ваша забота трогательна. А теперь мне нужно ещё выпить и выкурить сигару.  — рассмеялся он в ответ и вышел из комнаты.

Я мысленно обратилась к Разрушительнице Семей, пытаясь понять, что она чувствовала после того, как прошла через это.

«Так вот на что это должно быть похоже? » — подумала она.

— Вот черт!  — воскликнул я, и мой жилет скользнул по мне, когда я бросился к стенке сферы.  — Мне нужно попасть туда прямо сейчас!

— Дэн, что ты делаешь?  — закричала Тина.

— Дэн, что ты делаешь?  — закричала Грейс, её палец в шоке застыл на кнопке.

Все ещё с браслетом на запястье, наноботы ускользали от меня, как будто я бежала сквозь густой туман. Я оказалась в пустой камере, где на полу все ещё лежала Разрушительница Семей. Я бросилась к ней, моя рука тянулась к любой обнаженной плоти. Она посмотрела на меня снизу вверх, её глаза горели красным светом тепловизора, но моя рука легла на её обнаженное плечо, и я проскользнул в её сознание.

Я оказался в больничной палате. Она была бледно-голубой, и в ней, как и следовало ожидать, стояли столики на колесиках и больничная койка. Ещё там был телевизор, книжная полка с книгами, рисунки на стенах и 

удобное кресло, заваленное одеждой. Комната была похожа на палату пациентки, которая долгое время находилась в стационаре и которая сделала её индивидуальной. На кровати, свернувшись калачиком, спиной ко мне, лежала молодая чернокожая девушка. У нее были вьющиеся черные волосы, и она была одета в розовую пижаму с желтыми уточками на ней.

Я извлек из её памяти картинку, и внезапно я стал лысым мужчиной с небольшим весом, в лабораторном халате и с планшетом. Она повернулась в постели, и я увидел слезы на её щеках.

— Доктор, что случилось?  — спросила она. Она выглядела моложе, лет на двадцать с небольшим.

— Почему бы тебе не рассказать мне,  — ответил я, доставая ручку и делая пометку в блокноте, как она и ожидала.

Она села, свесив ноги с края больничной койки.

— Там был мужчина, он был большим и сильным. Сильный и выносливый, крепче меня.  — в её голосе слышалось удивление.

— Не могу в это поверить.  — скептически ответил я, подтверждая её уверенность в том, что она была самым могущественным существом на планете.

— Нет, это правда. Я ничего плохого ему не сделала, я ударила его так сильно, как только могла, и он едва пошатнулся.  — продолжила она.

— Ах, да. Аякс, я все думал, когда же он появится.  — сказал я ей, кивая головой.

— Что вы имеете в виду?  — с любопытством спросила она. В её недавнем опыте не было чувства стыда или унижения. Скорее, любопытство и злость, злость на себя за проигрыш.

— Ну, дорогая, ты очень влиятельная девушка, самая сильная в мире, и поэтому привлекаешь внимание самого сильного мужчины.  — сказал я мягким поучающим тоном.  — Аякс — один из самых могущественных и властных мужчин на планете, это был только вопрос времени, когда он придет и бросит тебе вызов.

— Так вот что это было, ещё одно испытание?  — ответила она, нетерпеливо наклоняясь вперед. Я с трудом удержался, чтобы не заглянуть под свободный ворот её пижамы. От нее я узнал, что доктора никогда не интересовали такие вещи.

— Это не проверка, дорогая, а испытание. Видишь ли, здесь только самые доминантные, самые сильные мужчины имеют право размножаться. Чтобы передать свои гены и сделать мир лучше. Для того, чтобы они могли это сделать, они должны проявить себя не только друг перед другом, но и перед теми, кого они выберут в партнеры. Последнее слово, так сказать, за самкой, и если самец не может победить её, то он явно этого не заслуживает.

Она кивнула, это соответствовало её взгляду на мир. Сильные выжили, слабые остались, чтобы стать сильными или погибнуть.

— Значит, быть избранным этим «Аяксом» — большая честь. Лучшая из лучших.  — гордо сказала она.

— Да, действительно. Он самый сильный, менее сильная девушка умерла бы и, следовательно, не заслужила его внимания. Ты, моя дорогая, самая лучшая из нас. Я так горжусь тобой.  — сказал я ей, неловко похлопав её по плечу.

Она просияла от похвалы, глядя на меня широко раскрытыми, доверчивыми глазами.

— И 

что же теперь будет?

— Что ж, я уверена, что Аякс вернется. Ты дала ему больше шансов, чем кто-либо в его жизни, и он очень заинтересован тобой. Просто помни, ты всегда должна испытывать его, всегда оспаривать его право быть избранной тобой,  — сказал я ей отеческим голосом.

— Не волнуйтесь, он больше не удивит меня.  — уверенно сказала она, затем немного поежилась.  — Это больно, это всегда будет больно?

— Нет, скоро тебе это начнет нравиться, но не позволяй этому сделать тебя слабой. А теперь, у тебя был очень трудный день, иди спать.  — мягко сказал я, поглаживая её по волосам, после чего осторожно опустил её на кровать и натянул одеяло ей на плечи.

— Спи, спи, спи, спи, спи,  — бормотал я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Сияние исчезло из её глаз, когда они закрылись, и она осела на пол, тихо похрапывая.

Я медленно встал и двинулся к стене, на мгновение задержавшись, когда отверстие так и не появилось. Черт, что они там делали? Наконец наноботы убрались, и я прошел сквозь стену. Когда последние ряды ботов начали расступаться, и я увидел смутные очертания комнаты управления, чья-то рука просунулась сквозь них и схватила меня за рубашку. Она с силой вытащила меня из сферы, швырнув через всю комнату с удивительной силой. Я пошатнулся и упал, врезавшись в стену. Я изо всех сил пытался прийти в себя, когда та же рука схватила меня за плечо и развернула к себе. Я посмотрел в красивые карие, но яростные глаза Грейс, а Тина стояла позади нее и смотрела на меня сверху вниз.

— О чем, черт возьми, ты думал?  — они кричали на меня в стерео. Латиноамериканка и рыжая, почему я застрял с ними обоими?

— Она была девственницей, она понятия не имела ни о сексе, ни даже о том, чего ожидать. Теперь она думает, что именно так она и должна вести себя с этого момента.  — ответил я, медленно поднимаясь на ноги. Я скользнул по стене, оказавшись вне досягаемости Грейс, которая беззвучно разинула рот, пока пыталась сообразить, что бы такое наорать на меня в следующий раз. Тина, напротив, все ещё злилась, но в то же время ей было любопытно, она отступила назад и скрестила руки на груди.

— Что ты имеешь в виду?  — спросила она.

— Я в безопасности.  — сказал я, постукивая себя по груди и опасливо поглядывая на Грейс. Наноботы переместились из жилета обратно в блок, и я поправил одежду.

— Она понятия не имела, что такое секс, а Дэн хочет, чтобы она оставалась такой, какая есть. Если бы я не поработал с ней, она бы либо превратилась в беспомощную избитую жертву, либо даже начала бы отождествлять себя с ним как с таким же психопатом. Ты хочешь, чтобы они объединились? Теперь она каждый раз будет драться с ним, как тигрица, потому что считает, что это то, что 

ей нужно делать,  — сказала я им, пытаясь проскользнуть к двери.

— Думаю, в этом есть смысл, и ты так быстро до этого додумался. Отличная работа, только в следующий раз не беги в изолятор к самому опасному человеку на планете, не объяснив мне почему. Я чуть не оставила тебя там.  — ответила Тина.

— И я позволила бы ей сделать это.  — сердито огрызнулась Грейс.

— Извините, у нас не было времени формировать комитет по обсуждению данного момента.  — попытался я успокоить ее

— Я не комитет.  — зарычала Грейс в ответ, а затем выбежала из комнаты.

Я посмотрел на Тину, которая сочувственно пожала плечами.

— Наверное, тебе не следовало называть её комитетом.

— Но, но я этого не делал. Я имел в виду...  — пробормотал я, но меня прервал её взрыв смеха, когда она последовала за Грейс, оставив меня одного. Блядь.

Пару часов спустя я сидел в гостиной один со своим напитком. Я выглянул в окно и увидел Даниэль, прогуливающуюся вокруг домика у озера с видом гордой новой владелицы. Дэн был упрям, но он всегда такой, и мы с Тиной смогли убедить его, что этот метод «кнута и пряника» приносит больше пользы, чем его прежний стиль управления персоналом «кнута и ещё больше кнута».

Я услышал сигнал внутренней связи, а затем голос Грейс.

— Бен, не мог бы ты заглянуть ко мне в комнату, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Черт, когда «нам нужно поговорить» несло мужчине что-то хорошее? Я допил остатки скотча и направился по коридору, проходя мимо своей комнаты и останавливаясь у двери в комнату Грейс. Я нажал на кнопку, и она открылась. Я постоял в коридоре, ошеломленный, прежде чем войти в комнату и закрыть за собой дверь.

Комната была тускло освещена, на каждой поверхности мерцали свечи, наполняя воздух мягким запахом ванили. Больше всего меня поразила Грейс, которая стояла на коленях на подушке посреди комнаты. На ней были черные чулки и туфли на 10 сантиметровых каблуках. Черный шелковый корсет стягивал её талию и приподнимал идеальные груди, образуя полукруглые чашечки, отделанные красным кружевом. Её волосы были туго прилизаны и заплетены в толстую косу, спускавшуюся до середины спины. Её дымчатые глаза смотрели на меня из-под длинных ресниц, а полные губы были накрашены темно-красным в тон отделке корсета. На шее у нее был красный ошейник, короткий поводок свисал между грудей, а на запястьях и лодыжках — красные кожаные манжеты в тон. Её руки лежали на бедрах, ногти, покрытые красным лаком, мерцали в свете свечей, а на полу рядом с ней лежали кляп и лопатка на кожаном ремешке.

— Э-э-э,  — пробормотал я, всегда старался быть вежливый с дамами. И то что я увидел, было полной противоположностью того, что я ожидал.

— Мне жаль".  — Тихо сказала она, опуская глаза.

Я стоял там, тихий и неподвижный. Одно я знал точно: когда женщина извиняется перед тобой, не перебивай её. Кажется, Наполеон сказал: «Никогда не мешай своему врага, когда он 

совершает ошибку».

— Ты знаешь, что делаешь, лучше, чем кто-либо другой, и Тина попросила тебя сделать именно то, что ты сделал сегодня. Я была, я была напуган. Когда ты вошел туда, я могла думать только о том, что ты не выйдешь.  — мягко сказала Грейс, слегка поглаживая пальцами обтянутые нейлоном бедра.

Я шагнул вперед, наклонился, чтобы погладить её по волосам и провести пальцами по подбородку. Она слегка вздрогнула, а затем посмотрела на меня большими сияющими карими глазами, когда я приподнял её лицо.

— Пожалуйста, пожалуйста, остантесь со мной этой ночью.  — умоляющим шепотом произнесла она.

— Покажи мне,  — сказал я твердым командным голосом.

Я наклонился, чтобы взяться за поводок, прикрепленный к её ошейнику, и рывком поставил её на колени, так что её лицо оказалось на уровне моей промежности. Не спрашивая разрешения, она медленно расстегнула мой ремень и спустила штаны с моих ног. Её лицо склонилось к моей промежности, нежно поглаживая щекой и губами мой полустоячий член. Она провела ногтями по задней поверхности моих ног, пока не скользнула под мои яйца, нежно обхватив их и поглаживая. Она нежно поцеловала головку моего члена, едва касаясь её своими темно-красными губами.

— Простите, пожалуйста, простите меня,  — шептала она, прокладывая дорожку поцелуев к головке моего уже затвердевшего члена. Её язычок скользнул, чтобы лизнуть кончик, и она застонала от солоновато-карамельного вкуса моей спермы. Я чувствовал её возбуждение, её похоть. То, что раньше было гневом, теперь превратилось в потребность, в голод по мужчине, который сделал её такой, какая она есть. Она прижалась губами к головке моего члена, затем посмотрела на меня сквозь густые ресницы и медленно скользнула губами вниз по моему члену.

— Мммммммммм,  — простонала Грейс, когда мой член заполнил её. Она сделала глубокий вдох, и я почувствовал, как головка прижалась к задней стенке её горла. Я избавил её от рвотного рефлекса, и она очень гордилась тем, что смогла это сделать. Она удерживала меня там, её руки на моих ягодицах притягивали меня вперед, когда она пыталась вобрать в себя ещё больше моего члена. Её язык скользил взад и вперед по основанию моего ствола, в то время как она массировала головку в задней части горла.

— Оооооо,  — вздохнул я и почувствовал, как она удовлетворенно улыбается. Она боролась, пытаясь удержать меня во рту как можно дольше, но затем отстранилась, тихо хватая ртом воздух и поглаживая меня своей мягкой, но сильной рукой. Она быстро вернулась к отсасыванию, её язык и губы творили своё волшебство с моим членом, в то время как её пальцы гладили и ласкали мои яйца и ствол.

Я посмотрел вниз на великолепное зрелище, открывшееся передо мной. Эта великолепная экзотическая девушка стояла на коленях у моих ног, жадно посасывая мой член в надежде ещё раз попробовать мою сперму. Её идеальные округлая грудь была увенчана твердыми сосками, которые слегка подрагивали в атласных чашечках корсета. Я провел рукой по её гладким 

темным волосам, обхватил её затылок и сильно потянул вперед, удерживая так без сопротивления.

— Нннгххх,  — простонала она вокруг моего члена, её тело слегка задрожало от удовольствия в ответ на мою властную хватку. Я удерживал её на месте, покачивая бедрами взад-вперед, чтобы трахнуть её лицо.

— Мммм,  — пробормотала она, слегка кивая головой, её руки легли на бедра, полностью отдаваясь мне. Я почувствовал, как она слегка сопротивляется, когда я засунул свой член глубоко ей в рот, но она даже не попыталась отстраниться.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. Ты этого хочешь.  — спросил я голосом, в котором не было ни просьбы, ни вопросительной интонации.

— Пожалуйста, пожалуйста, возьмите меня,  — выдохнула Грейс, когда я вынул свой член у нее изо рта.  — Пожалуйста, используйте меня, делайте все, что захотите.

Я потянул за поводок, чтобы поднять её на ноги. Грейс слегка пошатывалась на нетвердых ногах, я думаю, она какое-то время стояла на коленях, прежде чем позвонить мне. Я крепко прижал её к себе, моя рука потянулась вверх, чтобы нащупать её грудь.

— Оооо,  — простонала Грейс, вспышка боли от моих пальцев, впившихся в её нежную плоть, вызвала прилив удовольствия, на которое я её запрограммировал. Она выгнулась, сильно прижавшись грудью к моей руке, и потянулась вниз, чтобы погладить мой твердый член.

— О, пожалуйста, пожалуйста, трахните меня.  — задыхаясь, простонала Грейс, кусая меня за плечо и прижимаясь ко мне своим крепким, но стройным телом.

— Не так быстро.  — сказал я и отступил назад. Она заскулила от разочарования, но осталась на месте, прижав руки к бокам и тяжело дыша.  — Что это?  — спросил я.

Я указал на её промежность, и она покраснела, застенчиво опустив глаза и прикусив губу в своей очаровательной манере.

— Это вибратор.  — тихо сказала Грейс.  — Я хотела убедиться, что я мокрая для вас.

Я сурово скрестил руки на груди.

— Достань его.

Грейс наклонилась и выудила маленький вибратор-пулю из своей киски. Он блестел от её соков и тихо жужжал. Она собиралась уронить его на ковер, когда я сказал ей остановиться.

— Сначала почисти его.

Грейс нерешительно посмотрела на меня, не понимая, что я имею в виду.

— Оближи его начисто.  — приказал я.

Грейс замолчала, не уверенная, шучу я или нет.

— Сейчас,  — рявкнул я сердитым голосом.

Грейс пискнула от удивления, затем медленно поднесла жужжащий вибратор к губам. Она была любовницей Тины, так что попробовать сок из влагалища было не в новинку, но я не думаю, что она когда-либо пробовала свой собственный, по крайней мере, таким образом. Я стоял неподвижно, пока она высовывала язык и осторожно облизывала блестящую пулю.

— Продолжай, это даже близко не похоже на чистоту.  — строго прорычал я.

Грейс облизала вибратор, сначала медленно, затем с большим удовольствием, когда мысль о том, что я заставляю её делать, проникла в нее и возбудила. Она медленно закрыла глаза и сунула маленькую жужжащую игрушку в рот. Поджав губы, Грейс двигала языком и челюстями, перекатывая их, как леденцы, и стонала от 

извращенного удовольствия. Её руки поднялись, чтобы нащупать свои сиськи, в то время как она мягко покачивала бедрами, как танцовщица на шесте. Боже, какая же Грейс была классная, на блестящих черных каблуках и в кружевных чулках до бедер. Её атласный корсет мягко поблескивал на свету, подчеркивая её бедра и бюст, когда она ласкала и сжимала свою грудь, теребя затвердевшие соски.

Я схватил её за запястья, развернул и сильно потянул их за спину. Грейс застонала, изо всех сил пытаясь удержать вибратор во рту. Я застегнул манжеты, затем схватил шелковый пояс, который лежал на кровати, и туго обернул его вокруг её локтей. Она снова застонала, напряжение в её плечах сменилось новым приступом боли, вызванным удовольствием, когда она наклонилась вперед, вырываясь из моей хватки.

— Вынимай.  — прорычал я ей на ухо, и она послушно выплюнула вибратор. Он упал на ковер, продолжая жужжать, и я отшвырнул его ногой. Грейс послушно открыла рот, когда я прижал кляп к её губам. Я отвел её толстую косу в сторону, и она заскулила от боли/удовольствия, когда я затянул ремешок вокруг её головы, кожа врезалась в щеки. Я толкнул её на кровать, она послушно опустилась на колени, раздвинув ноги и приподняв бедра. Её киска блестела от сока, и я водил кончиком своего члена вверх и вниз по её набухшим половым губам.

Грейс стонала сквозь кляп, извиваясь попкой, пытаясь засунуть кончик моего члена в свою киску. Я безжалостно дразнил её, проталкивая головку члена мимо её половых губок только для того, чтобы снова вытащить его, заставляя её застонать от разочарования. Я сильно шлепнул её по заднице, оставив красный отпечаток ладони на её светло-коричневой коже, и она снова застонала от удовольствия. Грейс извивалась, металась из стороны в сторону, пытаясь оглянуться на меня, умоляя трахнуть её. Я наклонился вперед, схватил её за косу и резко приподнял её голову, чтобы провести языком по её уху.

— Я знаю, что делаю, верно? Я здесь главный, не так ли?  — прошептал я, и Грейс кивнула в ответ, её глаза остекленели от похоти и желания.  — Сейчас я собираюсь тебя трахнуть. Я собираюсь засунуть этот член в тебя, но только потому, что ты так мило об этом просила, поняла?

— Мммм.  — застонала она, кивая, несмотря на то, что я держал её за волосы. Я опустил её голову, зарыв её лицо в постель, и взялся за атласный пояс, которым были связаны её локти. Она застонала от боли, когда я приподнял её руки, и это напряжение вызвало у нее волну удовольствия. Я был осторожен, я мог довести её до оргазма, вывихнув плечо, но я не хотел причинять ей боль. Она застыла на месте, с нетерпением ожидая моего обещанного члена.

Я сдержал своё обещание и медленно скользнул в нее. Казалось, прошла целая вечность, и она издала долгий стон удовлетворения, пока я не достиг дна, сильно прижавшись бедрами к её 

заднице. Грейс сжала мышцы влагалища и выгнула попку, отчаянно пытаясь удержать меня внутри, когда я отстранился. Я начал двигаться назад с пеной у рта, сначала медленно, потом быстрее, пока не вогнал себя так сильно, как только мог, в нетерпеливую беспомощную женщину подо мной.

— Нннн, нннн, нннггг.  — замычала Грейс в свой кляп, когда я засунул свой член глубоко в её тело. Её руки сжались в кулаки, а голова задергалась взад-вперед, это было все, на что было способно её связанное тело в ответ. Я уперся руками в её бедра, притягивая её назад, навстречу моему члену. Грейс извивалась попкой, пытаясь заставить меня коснуться самых чувствительных мест внутри нее, но я игнорировал её усилия и трахал её, не обращая внимания.

Я вышел, мой член выскользнул из её киски, вызвав в ответ жалобный стон. Потянув её за бедра, я перевернул её, схватил за болтающиеся ноги и широко расставил их в своих вытянутых руках. Блестящая черная кожа её каблуков отражала теперь уже оплывающие свечи, а шелковистый нейлон её чулок был мягким и прохладным в моих руках. Я посмотрел на Грейс сверху вниз, боже, она была великолепна. Её ноги были широко раздвинуты, демонстрируя аккуратно подстриженную полоску волос на киске над её набухшими половыми губами. Грудь Грейс поднималась и опускалась, когда она делала быстрые вдохи через нос, блестящие зубы впивались в твердый резиновый мяч, который был у нее во рту. Её глаза смотрели на меня, умоляя закончить то, что я начал. Она была близка к тому, чтобы взорваться от вибратора, который разогрел её, и возбуждения от постгипнотических внушений, которые я вложил в её сознание.

— Ты готова кончить?  — спросил я, и Грейс отчаянно закивала.

— Да, да, пожалуйста, пожалуйста.  — захныкала она сквозь кляп.

Я наклонился и нежно провел большим пальцем по её клитору, рисуя ленивые круги вокруг набухшего чувствительного бугорка.

— Нннгххх,  — простонала Грейс, закрыв глаза и выгнув спину дугой, как натянутый лук.

Я снова засунул свой член в её киску, и горячие влажные стенки раздвинулись, принимая мой член. Она снова застонала, поводя плечами и пытаясь обхватить ногой моё бедро, чтобы удержать меня внутри. Я оттолкнулся, снова схватив её за лодыжку и покачивая бедрами взад-вперед.

— Нет, нет, моя маленькая рабыня. Я трахаю тебя, помни.

Грейс напряглась при слове «рабыня», затем тихо вздохнула и расслабленно откинулась на кровати, двигая бедрами вверх-вниз, но не делая никаких попыток повлиять на мои действия. Она отдалась мне полностью, как только услышала это слово. Я должен был бы помнить об этом.

Я отпустил её ноги и наклонился вперед, положив руки по обе стороны от её головы.

— Я близко, я скоро кончу.  — сказал я ей, и Грейс кивнула в ответ. Она сильнее задвигала бедрами, при каждом толчке прижимаясь клитором к основанию моего члена. Я почувствовал, как мышцы её влагалища начали сокращаться, и схватил её за грудь, сильно ущипнув за сосок.

— Мммааа,  — простонала Грейс 

сквозь кляп, когда её взорвал оргазм. Как и раньше, я проник в её сознание и воздействовал на центр удовольствия, вызывая волну экстаза за волной.

— Мммххх! Нннгххх! Мммхххх,  — простонала Грейс, её тело подпрыгивало подо мной в ответ на оргазм за оргазмом, или просто на один долгий, затяжной, я не был уверен. В любом случае, это было невероятное ощущение, и я кончил сам. Сперма хлынула из моего члена длинными струями, окрасив её тело изнутри горячей белой липкой спермой.

Я рухнул на нее сверху, хватая ртом воздух. Слабым движением я протянул руку и вытащил кляп у нее изо рта. Грейс судорожно глотнула воздух, затем прижалась губами к моим губам, ища мой рот. Мы целовались, языки боролись за господство, пока мы оба не устали настолько, что не могли продолжать, и я в изнеможении скатился с нее.

— Итак, я думаю, мне следует спросить о Тине. Есть ли что-нибудь, о чем мне стоит беспокоиться?  — беспечно спросил я. Я лежал на спине, а Грейс прижималась к моей руке. Я снял с нее ошейник, кляп и развязал локти, но её руки все ещё были скованы наручниками за спиной. Грейс попросила меня оставить её в таком состоянии. В прошлый раз, перед отъездом, я немного поработал над ними обеими, разрешив некоторую напряженность, которая лежала в основе их отношений, а также усложнив им обоим процесс расставания. В результате Тина и Грейс стали любовницами.

Грейс поцеловала меня в плечо.

— Нет, она понимает. На самом деле, она поощряет это.

Грейс почувствовала моё любопытство и продолжила.

— Я люблю её, и она любит меня, но ничего не может мне дать... это. Она пыталась, но слишком боится причинить мне боль, постоянно спрашивает, все ли в порядке. Она просто не понимает, как кому-то может нравиться, когда с ним так обращаются.

Грейс посмотрела на меня, и её карие глаза заблестели в свете нескольких оставшихся свечей.

— Она знает, что мне это нравится, и знает, что мне нравится быть с тобой, так что с ней все в порядке. Только не становись собственником. Я не хочу выбирать между вами двумя.

Я улыбнулся и поцеловал её в лоб.

— Не волнуйся, я не хочу злить Тину, поэтому и спросил.

Грейс немного помолчала, затем заговорила.

— Бен, можно задать тебе вопрос?

— Конечно.  — ответил я, чувствуя, что у нее на уме, и собираясь с духом.

— Кто ты такой?  — прошептала она.  — Ты знаешь обо мне все, но я ничего не знаю о тебе до того, как мы встретились?

Я вздохнул, затем обнял её и притянул к себе. Она устроилась поудобнее, её нога в чулке скользнула по моей.

— Грейс, я бы с удовольствием рассказал тебе, но я и сам не знаю.

Я почувствовал, как в ней проснулось любопытство, и продолжил.

— Когда я делаю то, что делаю, я обычно быстро прихожу и ухожу. Читаю мысли цели, чтобы понять, чего она хочет, а затем настраиваю её восприятие, пока 

не стану для нее идеальным. Воздействую на эмоции, чтобы понравиться, а затем влияю на решения, пока я не получу то, что мне нужно. Обычно я прихожу и ухожу через неделю, прощаясь с ними рукопожатием или поцелуем на прощание.

Я сделал паузу, пытаясь собраться с мыслями, как объяснить следующую часть.

— Когда я надолго погружаюсь в работу, мне нужно создать личность, предысторию, историю, чтобы мои действия и реакции были последовательными. Это лучший способ действовать, я становлюсь тем, кем пытаюсь быть. Но мой разум хочет защитить меня, поэтому он создает эти воспоминания, заменяя их другими, чтобы я не запутался.

Я сделал паузу, но она молчала, и я продолжил.

— Мой отец был добрым, но занятым человеком, который жил ради своей работы. Моя мать любила его, но тратила все своё время на то, чтобы растить меня, потому что он так часто уезжал. Когда мне было 20, он взял её с собой в поездку, которую так давно ей обещал. Они так и не вернулись, погибли в автомобильной катастрофе во Франции, по крайней мере, я так помню. Проблема в том, что я не знаю, правда ли это или просто удобная история, позволяющая легко объяснить ряд моментов и трудно проверить. Возможно, мои родители все ещё где-то там, я понятия не имею.

— Это ужасно.  — ахнула Грейс, её родители были такой важной частью её жизни, что она с трудом понимала, о чем я ей говорю.

— Грейс, я понятия не имею, какие из моих воспоминаний настоящие, а какие я создал, а потом забыл, что создал их. Что я могу тебе сказать, так это то, что я был Беном Гомбером дольше, чем кем-либо другим, хочешь знать, почему?

— Почему?  — спросила Грейс, глядя на меня с тем жадным любопытством, которое я запомнил с нашей первой встречи.

— Потому что, пока я остаюсь Беном Комбером, воспоминания о нем — это мои воспоминания, и я не хочу терять эти воспоминания. Ты знаешь обо мне столько же, сколько и я. Ты знаешь о Бене Комбере все, потому что он был создан для тебя. Надеюсь, это ответ на твой вопрос.

Грейс на мгновение подняла на меня глаза, затем приподнялась и нежно поцеловала. Я крепко прижал её к себе, и она застонала в ответ, прижавшись губами к моим губам.

— Я люблю тебя, Бен Гомбер.  — сказала Грейс.

Я одарил её своей фирменной дерзкой полуулыбкой и ответил:

— То же самое я могу сказать и о тебе!

Грейс прикусила мою губу, не так сильно, чтобы потекла кровь, но все же сильно.

— Прости.  — пробормотал я, все ещё зажимая её зубами.  — Я люблю...

— Нет!  — отрезала Грейс, сверкнув глазами в притворном гневе. По крайней мере, я думаю, что это был притворный гнев.  — Ты не можешь все испортить, используя это в качестве извинения.

— Угу,  — пробормотал я в ответ. Как, черт возьми, я мог испугаться девушки, у которой руки были скованы наручниками за спиной.

Ее 

взгляд смягчился, и она улыбнулась, сверкая глазами.

— Нет, когда ты это говоришь, ты имеешь это в виду. Делай это от всего сердца.

Грейс снова поцеловала меня в губы, затем в подбородок, затем в шею.

— Ты скажешь это после ужина, с цветами. На тебе будет тот черный блейзер, красная рубашка и джинсы, которые были на тебе на нашем первом свидании.  — Грейс проложила дорожку поцелуев вниз по моей груди, проводя языком по моему соску.  — Мы будем в парке, в том самом парке, в который ходили той ночью. Я буду выглядеть чертовски великолепно, и будет полнолуние.

Теперь Грейс была у меня на животе, целуя и покусывая, спускаясь к промежности.

— Ты возьмешь моё лицо в ладони и посмотришь мне в глаза, а потом скажешь это.  — Грейс поцеловала мой член, её губы скользнули вниз по стволу. Затем она открыла рот и взяла его в рот зубами.  — Понял?  — пробормотала она, мягко, но решительно прикусывая.

— Угу.  — снова пробормотал я. Вот почему я мог испугаться девушки со скованными за спиной руками.

— Хорошо.  — радостно сказала она, выпуская мой член из своей хватки.  — Я не знаю всего, что ты со мной делал, но я точно знаю, что это моё любимое блюдо. А теперь дай мне эту соленую карамель.

Я застонал, когда она снова начала сосать мой член.