Он не мог поверить, что всё исчезло

Эдриан Остин был на вершине мира. В тридцать пять лет он стал вице-президентом по операциям компании «Arlington Industries» (AI). За всю столетнюю историю компании, никто из столь молодых людей не добивался статуса вице-президента. Все предполагали, что в течение десяти лет он станет генеральным директором, когда Билл Тревис уйдет на пенсию.

У Эдриана было все: базовый доход, достигающий шестизначной цифры, с огромным потенциалом ежегодных бонусов, служебный автомобиль (BMW седьмой серии), счет для расходов и множество других льгот и преимуществ. Его любили и уважали во всей организации. Если вы были в его команде, то в AI вас ждали большие успехи.

Если бы Эдриан был честен, он бы, наверное, сказал, что не уверен в том, что его "любят". Он знал, что люди целуют его в задницу и преклоняются перед ним, чтобы продвинуть свои собственные планы, но разве не так функционирует рабочее место? В любом случае он вознаграждал за работу, а не за личность, так что его не слишком волновал этот аспект корпоративной жизни.

Когда он ехал сорок пять минут домой после очередного длинного рабочего понедельника — понедельники всегда были длинными — его мысли переключились с работы на семью. Его семья — это то, что делало всю его тяжелую работу стоящей. Они с женой Даллас познакомились, когда он учился в колледже. У них был бурный роман, а после окончания колледжа они поженились. Даллас не закончила колледж — она всегда говорила ему, что училась только для того, чтобы угодить отцу.

На самом деле Даллас хотела иметь семью. Она больше всего на свете хотела стать матерью, и Адриан признал, что в этом она тоже чертовски хороша. Даллас была немного требовательна в семье, но с тремя яркими и активными детьми ей приходилось быть такой. Адриан всегда шутил, что организаторские способности у нее лучше, чем у него.

Эдриан испытывал смешанные чувства по поводу того, что Даллас стала матерью на полный рабочий день. С одной стороны, он был в восторге от того, что у детей будет возможность, которую дает мама на полный рабочий день. Но он всегда думал, не пожалеет ли Даллас, что в какой-то момент не закончила колледж и не занялась карьерой вне дома и детей. Она была очень умной и общительной. Она была начитанной и могла вести беседу на многие темы. Он гордился ею, но его не покидало опасение, что однажды ей этого будет недостаточно.

Выдающаяся трудовая этика и работоспособность Эдриана, позволили Даллас стать матерью их детей на полный рабочий день. Это также обеспечило его семье очень комфортный образ жизни. Они жили в большом доме в лучшем районе с лучшими школами. У них было немного денег в банке. Но при этом у них была большая ипотека, огромные платежи за автомобиль Даллас «Land Rover», плата за спортзал для обоих, многочисленные дорогие игрушки и расходы, связанные с детьми. И, конечно же, членство в эксклюзивном загородном клубе. В его положении 

было очень важно, чтобы его видели в нужных местах и с нужными людьми. С большим сберегательным счетом придется подождать. Он не беспокоился об этом: он знал, что в будущем его ждет гораздо более высокий доход.

Два десятидневных семейных путешествия, которые они совершали каждый год, также существенно подрывали их финансы. Каждые рождественские каникулы они всей семьей отправлялись в теплое место. В прошлом году это были Гавайи. Каждое лето они отправлялись в национальные парки, такие как Йеллоустоун или Гранд-Каньон. Они уже успели побывать в Диснейленде, но этим летом их ждало нечто иное. Они собирались в Европу. Что толку иметь деньги, если не наслаждаться ими, верно?

И наконец, Даллас, в отличие от многих мам с полной занятостью, каким-то образом находила время и энергию для очень насыщенной сексуальной жизни с Эдрианом. Она была агрессивной, веселой, любопытной и почти ненасытной в постели.

Въезжая на свою длинную подъездную дорожку, выложенную бетонными плитами, Эдриан Остин почувствовал, что он действительно очень удачливый человек.

Когда он вернулся домой в этот понедельник вечером, все казалось нормальным. Как обычно, вскоре после того, как он вошел в дверь, Даллас встретила его своим обычным приветственным поцелуем. Затем Даллас сказала ему, что хочет поговорить по-взрослому.

Для кого-то это стало бы тревожным сигналом, но не для Эдриана. Даллас часто требовала этих "взрослых" разговоров, потому что, по её словам, после того как она целый день возилась с жизнью и проблемами детей, ей периодически требовалась умственная стимуляция, которую давало общение по-взрослому. Иногда они уходили на ужин вдвоем, а иногда с друзьями, которых у них было много. В любом случае Даллас обычно так возбуждалась от взрослой "стимуляции", что за ней следовала долгая ночь очень бурной сексуальной активности.

— О, отлично, что бы ты хотела сделать? Давай я что-нибудь организую. Мы будем вдвоем или...

— Определенно, мы будем вдвоем, и вместо того, чтобы идти куда-то, я думаю, нам стоит просто поговорить дома. Ужин уже почти готов. Я отправила детей ночевать к моим родителям, так что нас никто не потревожит.

— Отлично, я пойду переоденусь и сразу спущусь.

Эдриан подумал, что это необычно, но на самом деле не так уж далеко от обыденности. Родители Даллас любили присматривать за детьми. Поскольку они оба были пенсионерами, то без проблем оставляли детей на ночь, а утром отводили в школу. Недавно Даллас даже попросила их забирать детей из школы и помогать с домашним заданием, а затем возвращать их в дом. Казалось, всем нравилась эта рутина.

Принимая душ и переодеваясь, Эдриан в очередной раз вспомнил, как ему повезло. Он с сожалением подумал, что в современном мире на матерей, сидящих дома, смотрят свысока. Эдриан почувствовал общую грусть от того, как недооценивают таких женщин в обществе.

Во время ужина Эдриан предположил, что Даллас хочет поговорить о своем желании вернуться в колледж или найти работу. Он надеялся, что так оно и есть, потому что любил свою жену и хотел 

для нее самого лучшего. Он твердо верил в старую пословицу: "Счастливая жена — счастливая жизнь".

Обычно Даллас была очень разговорчивой и жизнерадостной во время их совместных трапез, но сейчас она была тихой и, казалось, нервничала. Казалось, Даллас тянет время. Она заговорила о детях, что было крайне необычно для этих "взрослых" разговоров. Сначала она остановилась на Брайане, которого они регулярно называли "Мозг" (игра слов: "Brain"), потому что он был очень умным.

— Ну что, милый, будет ли твое повышение, и мы сможем устроить "Мозг" в школу Лиги плюща?

— Ну, поскольку ему всего одиннадцать, а в колледж он пойдет только через семь лет, то да, думаю, к тому времени это произойдет?

Он посмеивался над её склонностью к планированию будущего. Их дочерям Уитни и Виктории было десять и девять лет соответственно. Когда Даллас начала обсуждать их будущее, Эдриан забеспокоился. Это было так необычно. Она явно лукавила.

— Даллас, что происходит? Неужели разговор о наших детях — это то, что у тебя на самом деле на уме?

Она испустила долгий вздох.

— Нет, милый, это не так. Я хочу обсудить значительные перемены в нашей совместной жизни. Тебе будет тяжело, и я... ну, я хочу, чтобы ты понял, как это важно для меня... чтобы ты согласился с тем, что наша жизнь останется неизменной...

— Эээ, прости, что прерываю тебя, дорогуша. Но как наша жизнь может значительно измениться и при этом остаться прежней?  — Эдриан был искренне озадачен.

Эдриан уже правильно предположил, что перемены грядут, прежде чем Даллас об этом упомянула. Оглядываясь назад, можно сказать, что он был прав наполовину. Даллас хотела перемен. Но перемены, которые она имела в виду, не имели ничего общего с тем, чтобы начать работать или же вернуться в колледж.

Эдриан, ошеломленный, сидел с открытым ртом. Он не был в состоянии говорить. Он, наверное, неправильно расслышал её слова. Это было невозможно. По сравнению с его изумлением, клише невежественного мужа выглядело, практически, прозорливым.

Наконец, он смог составить несколько связных предложений.

— Итак, позволь мне проверить, правильно ли я все понимаю. У тебя был роман...  — Даллас начала перебивать.  — О да, у тебя были "дополнительные отношения" вне нашего брака в течение нескольких недель с кем-то на десять лет моложе тебя, и ты бы хотела ввести меня в курс дела по поводу этих перемен в нашей жизни, потому что..?

— Ну, милый, это потому, что я так сильно тебя люблю. Я просто не могла с чистой совестью скрывать это от тебя. Это ничего не отнимает от того, что у нас есть. Но у меня появились чувства к нему. Но тебе не стоит беспокоиться: мои чувства к нему не похожи на нашу общую любовь. Поскольку мои отношения с Хьюстоном будут продолжаться ещё какое-то время, я посчитала нужным обсудить это с тобой.

Шок и замешательство Эдриана быстро переросли в ярость. Он отчаянно пытался вернуть контроль над собой, пока не совершил какую-нибудь невероятную глупость.

— Понятно,  — 

почти выплюнул он.  — Ты ведешь себя так, будто я должен быть рад за тебя.

— Ну, было бы здорово, если бы ты так и сделал, но, полагаю, это слишком большая просьба. Я надеюсь, что ты поймешь, как мало это значит, и, в конце концов, примиришься с этим.

— Ты, блядь, с ума сошла!  — закричал он.  — Я не собираюсь...

Эдриан начал надвигаться на Даллас, но поймал себя на этом и глубоко вздохнул.

— Даллас, я ни за что не собираюсь мириться с этим! Сам факт того, что ты изменяла мне последние недели, разрушает наш брак...  — У Эдриана началась гипервентиляция, поэтому он сел и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.  — Даллас, единственное решение, которое я вижу — это развод...

— НЕТ! Мы не будем разводиться, и точка! Развод будет плохо для всех, особенно для наших детей, Эдриан. Тебе нужно подумать о том, как это отразится на твоих отношениях с ними. Так что, пожалуйста, успокойся, и давай поговорим рационально о том, как все устроить.

— Честно говоря, Даллас, развод — единственный возможный вариант, который я вижу.

— Послушай меня, милый. Я знаю, что с твоей точки зрения все выглядит мрачно, но сделай мне одолжение и не делай ничего необдуманного. Ты можешь хотя бы подумать о других возможных альтернативах? Скажем, до конца недели. А потом мы сможем обсудить, как нам двигаться дальше? Если не ради меня, то ради наших детей, пожалуйста?

— Хорошо, Даллас, я останусь в другом месте на несколько дней и обещаю ничего не делать, пока мы снова не поговорим. Но я должен быть честен. Я не вижу другого выхода, кроме развода. Я просто не буду вести тот образ жизни, который ты предлагаешь. Просто не буду.

По крайней мере, Эдриан мог бы использовать это время для создания более спокойных и убедительных аргументов, чем те, что он приводил сейчас. Это также даст ему возможность поговорить с родителями Даллас. Может быть, они смогут образумить её.

Эдриан быстро собрал сумку для ночлега. Даллас выглядела странно спокойной и отрешенной, прислонившись к дверному косяку их спальни и небрежно сложив руки, она наблюдала, как он собирает вещи.

— Скажи детям, что мне пришлось срочно на пару дней уехать за город по делам.  — Даллас невозмутимо последовала за ним к двери. Он вышел на крыльцо и снова повернулся к ней лицом.  — Даллас, пожалуйста, не делай этого с нашей семьей. Ещё не поздно, пожалуйста.

Эдриан знал, что звучит плаксиво и слабо, но, честно говоря, в данный момент он чувствовал себя именно так.

— Эдриан, милый, я знаю, что все получится, вот увидишь. Все будет хорошо.

На её лице появилось нечитаемое выражение, которого Эдриан раньше не видел, и она медленно закрыла за ним дверь, покачивая головой.

Эдриан подумал, что она выглядит немного раздраженной и скучающей? Нет, это было больше похоже на взгляд, который она иногда бросала на детей, когда те не могли сразу понять простую истину. Она была главной,  

и, в конце концов, они должны были подчиниться её воле. От этого взгляда у него по позвоночнику пробежала дрожь. Он направился в "Хилтон", расположенный через дорогу от его офиса. По крайней мере, теперь у него было время подумать.

Утром Эдриан опоздал в офис на двадцать минут. И это несмотря на то, что он находился всего лишь через дорогу. Обычно Эдриан был в офисе до восьми. Но это было маленькое чудо, что он вообще туда попал, так что он не слишком расстраивался из-за опоздания. Когда он проходил мимо стола офис-менеджера, она вскочила, чтобы поприветствовать его.

— Мистер Остин, вы сегодня опоздали. Этот джентльмен ждал...  — Она указала на мужчину, которого он не узнал, и улыбнувшись, подошел к нему.

— Мистер Эдриан Остин, вас обслуживают.  — Одним отработанным движением он протянул Эдриану толстый конверт и сфотографировал его.  — Кроме того, сэр, здесь находится запретительный ордер, запрещающий вам связываться с женой и тремя детьми. Убедительно прошу вас ознакомиться с деталями, в которых говорится, что вы должны находиться на расстоянии не менее трехсот футов (100 метров) от вашего дома, школы, где учатся дети, и места жительства ваших родственников. Я настоятельно рекомендую вам немедленно прибегнуть к услугам адвоката. Всего хорошего.

И он исчез так же быстро, как и появился.

Не успел он отреагировать на потрясение, как увидел трех полицейских в форме, которые целенаправленно приближались к нему.

— Мистер Эдриан Остин?  — Он смог только кивнуть головой.  — Вы арестованы за супружеские побои. Вы также обвиняетесь в нанесении побоев вашим несовершеннолетним детям. Повернитесь и заложите руки за спину, пожалуйста, пока я буду давать вам рекомендации Миранды. Вы имеете право...

Эдриан слушал, как офицер продолжает говорить, но тут его осенило, что Даллас все заранее спланировала. Все было сделано задолго до вчерашнего разговора. Как обычно, Даллас опередила его на три шага. Она точно знала, как он отреагирует, и все равно солгала ему в лицо. Его эмоции были самыми разнообразными, но главными из них были ярость и смятение.

Арест и оформление в камеру оказались самыми унизительными в его жизни. На Эдриана надели наручники и провели через все офисное здание. По крайней мере, ему так показалось. Выражения лиц его коллег были, в основном, шокированными, но он мог поклясться, что видел несколько ухмылок недоброжелателей среди них.

Все стало ещё хуже, пока он проходил процедуру регистрации в местном полицейском участке. После этого ему разрешили сделать два телефонных звонка. Первый — в офис корпоративного адвоката на работе. Когда он попросил совета, ведущий юрист сказал ему, что они не могут представлять его интересы из-за конфликта интересов. Что, черт возьми, это значит? Ему нужна была только рекомендация адвоката по семейному праву! Звонок был бесцеремонно прерван.

Эдриан крепко задумался над своей ситуацией. Он не был глупым человеком. По крайней мере, так он считал до вчерашнего дня. Он позвонил старому другу по колледжу, который оказался опытным адвокатом по семейным делам и знаменитостью в 

своем роде. Когда он, наконец, дозвонился до Энниса Х. Диксона, эсквайра, то рассказал о своем затруднительном положении. Эннис, как его называли, сообщил ему, чтобы он НИ С КЕМ не говорил о своем положении, особенно с полицией. ЭХ сказал ему, что если он поступит иначе, то не будет иметь никакого отношения к его делу.

— Хорошо, ЭХ, я понял. Встретимся завтра в твоем офисе, и мы сможем поговорить об этом подробнее.

ЭХ разразился приступом клокочущего смеха. Наконец, он успокоился и торжественно произнес.

— Эдриан, друг мой, есть два момента. Во-первых, ты в полной заднице, и тебе предстоит провести в тюрьме довольно долгое время. Кто-то тщательно подготовил твою жену, и, если я не ошибаюсь в своих догадках, на данный момент ты на мели. Её адвокат, вероятно, заморозил все ваши активы, так что та карта МаstеrСаrd Вlасk, которая есть у тебя? Ну, сейчас она, наверное, годится только в качестве обувного рожка.

— И, во-вторых, тебя обвиняют в одном из немногих преступлений в Америке, где ты виновен, пока не докажешь свою невиновность. Да, сэр. Вы в полном дерьме. Однако если ты говоришь мне правду и не совершал того, в чем тебя обвиняют, я, в конце концов, избавлю тебя от уголовных обвинений. Но что касается развода, то у тебя нет ни малейшего шанса выйти из него в каком-либо другом состоянии, кроме изнасилованного и с артериальным кровотечением из многочисленных открытых ран.

— Но...

— Все это не имеет значения, Эдриан, просто держи рот на замке, и, в конце концов, я вытащу тебя оттуда.

ЭХ оказался прав. Он был на мели. На следующий день, когда ему предъявили обвинение, поскольку он не представлял особой опасности для бегства, был назначен залог в размере 50 000 долларов. Это означало, что ему нужно всего пять тысяч, чтобы выйти под залог. С таким же успехом это могло быть пять миллионов, потому что у него не было и двух пятаков, которые он мог бы сгрести. Он провел в тюрьме более тридцати дней. В конце концов, брат Эдриана, который был неудачником, смог собрать для него деньги.

Гарланд Остин был на семь лет старше Эдриана. На самом деле Гарланд не был неудачником. Просто он был водителем грузовика и жил на другом конце города. Расстояние между ними было всего несколько миль, но в экономическом плане это было намного дальше, чем привычный образ жизни Эдриана. У них просто не было много общего, поэтому они редко виделись.

Гарланд был счастливым человеком, женатым на своей жене Киллин уже пятнадцать лет, и у него было трое маленьких детей-подростков. Они познакомились, когда Килли работала официанткой в местном ресторане «Denny's», где работала и сейчас. Они жили в передвижном доме в непримечательном парке. Эдриан даже не знал, принадлежит ли им или арендуется двухквартирный дом 1980-х годов, который они называли "дом, милый дом".

Эдриан испытал чувство стыда, когда Гарланд предложил ему пожить в его семье.  

Несмотря на то, что он мог предложить Эдриану только изношенную кушетку, на которой можно было спать, у него не было другого выбора, кроме как согласиться. Эдриан знал, что должен быть благодарен, но неведение по поводу своего нынешнего положения ещё не улеглось.

Когда Эдриана, наконец, выпустили из окружной тюрьмы, ему очень хотелось принять долгий, обжигающе горячий душ, чтобы смыть с себя стыд и смущение. Но он должен был приступить к работе, чтобы серьезно исправить ситуацию. Он, конечно, иногда разговаривал с Биллом Трэвисом, но все, что ему сказали — это то, что Эдриан должен прийти к нему, как только "будет в состоянии".

Разговор с мистером Тревисом был довольно коротким. Похоже, Эдриан больше не работал в AI. Вся эта ситуация была слишком неприличной для них, как вы понимаете. Однако в AI все ещё заботились об Эдриане. Настолько, что они выплатили ему выходное пособие в размере двадцати пяти тысяч долларов, плюс начисленный отпуск и возможность пользоваться своим "Бумером" в течение тридцати дней. Ему нужно было лишь подписать стандартное соглашение о конфиденциальности. Эдриан уже собирался сказать Биллу Тревису, чтобы тот засунул его в свою напыщенную задницу, но вовремя одумался.

— Мистер Трэвис, насколько незаметным может быть этот пакет? Я имею в виду, могу ли я получить это наличными?

— Конечно, мой мальчик, конечно. Мы же не бессердечные, ты же знаешь.

Они оба знали, что это ложь, но этот факт только сейчас обеспокоил Эдриана. Они оба знали, почему Эдриан хочет получить деньги наличными, и понимали, что у него нет другого выбора, кроме как принять их. В конце концов, это был просто бизнес. Так уж устроен их мир.

ЭХ оказался верен своему слову и, в конце концов, смог добиться снятия всех уголовных обвинений. Это было не так просто, особенно потому, что на правой щеке Даллас был "заметный синяк". Но двадцать пять тысяч Эдриана давно пропали, и к тому времени, когда эта часть его кошмара закончилась, он был в глубокой яме перед ЭХ.

Хотя Эдриан усваивал уроки, ЭХ пришлось продолжить обучение Эдриана тому, как устроен реальный мир. В наш век "движения "Ме Тоо" (осуждение сексуального насилия и домогательств) у него не было ни единого шанса на отмену запретительных приказов. ЭХ объяснил, что "шансы на снежный ком в аду" — это юридический термин, означающий крайне низкую вероятность.

— Эдриан, Эдриан, сейчас в стране нет ни одного судебного чиновника, у которого хватило бы смелости отменить запретительные приказы. Только из-за того, что не было "достаточных доказательств" в подтверждение выдвинутых против тебя обвинений, ни один судебный чиновник не рискнет потерять работу из-за твоего дела. Даже если бы это был только один шанс из миллиона, что ты причинишь вред своей семье. Приказ останется в силе.

Эдриан собирался сказать что-нибудь умное о том, что ЭХ работает на него, но вспомнил, что уже должен ему на десять тысяч больше, чем у него есть на руках. А 

проблемы с семейным судом только начинались! И, как красноречиво объяснил ЭХ, семейному суду было наплевать на все, кроме того, чтобы Эдриан находился в кабале большую часть оставшейся жизни.

Когда они спорили в суде по поводу алиментов и содержания ребенка, ЭХ сказал ему, что суд, скорее всего, будет исходить из его последней зарплаты. Судью не будет волновать, что он безработный, потому что он всегда сможет заменить эту работу на аналогичную. И ни на йоту не важно, что из-за дурной славы его дела ему повезет, если он сможет найти работу за половину того, что он привык зарабатывать. Ему также придется продолжать платить за дом, вносить взносы в фонд колледжей, если таковой существовал, отдавать пятьдесят процентов своего 401К Даллас и так далее и тому подобное. Это была современная версия линчевания.

Эдриан также должен был оплачивать ежемесячные свидания с детьми под присмотром суда. Это тоже было недешево, потому что при этом должен был присутствовать сотрудник службы по делам детей.

Так и случилось. Менее чем за год, Эдриан Остин превратился из вершины мира в пыль.

В конце финального слушания по делу о его разводе, к Эдриану подскочила Даллас. Казалось, её ничего не волнует в этом мире. Она улыбнулась ему, когда он стоял один в коридоре у дверей зала суда, как и предупреждал ЭХ. Он чувствовал себя изнасилованным, окровавленным и побежденным.

— Отойди от меня, Даллас, мне нечего тебе сказать. Кроме того, я не хочу нарушать твой запретительный приказ.  — Он буквально плюнул в нее.

— О, милый, не будь таким,  — надулась она.  — Все должно было быть не так, понимаешь? Все, что тебе нужно было сделать — это следовать программе, и твоя жизнь ничуть бы не изменилась...

— Иди на хуй, Даллас, я не дурак. Ты все спланировала. Ты точно знала, какой будет моя реакция, так что иди на хуй!

— Что за выражения, Эдриан. Послушай, все ещё может быть хорошо для нас. Я могу сделать так, что все это исчезнет.

Она великодушно обвела рукой обширное помещение суда.

— Все, что тебе нужно сделать — это извиниться передо мной, и ты сможешь вернуться домой. Но мне нужен твой ответ прямо сейчас, потому что если ты ответишь "нет", то Хьюстон переедет ко мне.  — Она ухмыльнулась, прекрасно зная, каким будет его ответ.  — Стоило ли все это того, Эдриан, чтобы потерять все, чем ты дорожил, из-за небольшого секса на стороне для меня?  — Она сверкнула глазами.

Эдриан зашипел и почувствовал, что ему хочется обхватить её горло руками и сжать так сильно, как только можно.

— Ну, Даллас, у меня хотя бы есть самоуважение, а у тебя что?

Она надменно рассмеялась.

— Все остальное, дорогуша, все остальное.

Даллас откинула с плеч светлые волосы, повернулась и ушла. Она сексуально покачивала бедрами в полупрозрачном бледно-желтом сарафане, направляясь к выходу. Всю дорогу она не переставала хихикать, потому что знала, что Эдриан будет смотреть ей вслед и, в конце концов, уступит её желаниям.  

К тому же, если он не одумается в ближайшее время, у нее в рукаве ещё есть несколько трюков. Мужчины — как дети.

ДЕВЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Стоял знойный августовский полдень. Это была такая знойная жара, когда человек мог видеть волны жара, поднимающиеся от раскаленных бетонных тротуаров. Молодому человеку и девушке-подростку было явно не по себе от окружающей обстановки.

Хотя они и вспотели, но не от жары. Они нервно оглядывались по сторонам, разглядывая написанное на листке бумаги и дешевые ржавые металлические номера адресов на карнизе дома, перед которым они стояли. Различить цифры на фоне выцветшей и облупившейся краски было непросто. Не помогло и то, что один из номеров отсутствовал, но тень от краски, оставшаяся на его месте, вроде бы соответствовала бумаге.

— Господи, Мозг, не может быть, чтобы он жил именно здесь?

До этого момента самым большим потрясением в юной жизни Вики было узнать, что её отец по-прежнему живет в том же городе, что и она. Она помнила, что он сбежал от них куда-то далеко за границу.

Брайан "Мозг" Остин только хмыкнул в ответ. Сегодня исполнилось восемнадцать лет его младшей сестре Вики. То, что они стояли на этом месте, было кульминацией нескольких месяцев работы. Хотя район, в котором они находились, нельзя было назвать неблагополучным, он определенно отражал ту степень запустения, которая у большинства ассоциируется с бедностью. Все дома были небольшими послевоенными коттеджами с двумя или тремя спальнями.

Это был преимущественно белый район, где проживали представители верхнего среднего класса, и, как правило, люди, живущие в нем, либо не обращали внимания друг на друга, либо изредка вежливо махали рукой. В большинстве случаев они даже не помнили имен своих соседей. Это была одна из тех общин, где нельзя было позволить себе быть найденным мертвым в машине более чем двухлетней давности, чтобы соседи не подумали о тебе плохо. Один год, если это была отечественная модель. Однако в том месте, где они сейчас находились, у зажиточных людей были машины пятилетней давности.

Брайан и Вики не привыкли к разнородному демографическому составу, среди которого они оказались. Бурная какофония соседских шумов, соперничающих друг с другом за главенство, тоже была им чужда. С тех пор как они оказались в этом районе, их плохое предчувствие относительно своей цели на этом пороге росло в геометрической прогрессии.

— Как такое может быть, Мозг?  — Голос Вики явно выражал её беспокойство.  — Может, это была очень плохая идея. Давай просто поедем домой...

— Нет, Вики, у нас нет выбора. Возможно, это твой единственный шанс. Кроме того, я знаю, что мама рассказала нам о случившемся, но вот это,  — он махнул рукой в сторону,  — разве это не вызывает у тебя ещё больше подозрений? Я знаю, что вызывает. Мы собираемся довести дело до конца.

— Но что, если он не вспомнит меня? Или, что ещё хуже, вспомнит, но не захочет иметь со мной ничего общего? Ты же знаешь, что мама сказала...

— Отстань,  

Вик, у меня такое чувство, что нам никогда не рассказывали правдивую историю.

— Да, но никто из нас не был с ним особо любезен, когда мы видели его в последний раз, ты же знаешь...

— Ну же, Вик, сейчас или никогда.

Он огрызнулся, проигнорировав её последнее утверждение, которое, как он знал, было правдой. Этот факт значительно усилил его тревогу.

Они двинулись к двери. Вдохнули и невольно задержали дыхание. Брайан постучал в сильно покореженную древнюю дверь-ширму из деревянной рамы. Стук раздался громким эхом, потому что за ширмой была распахнута входная дверь. Он подумал, что для этого района это не характерно.

Эдриан Остин услышал стук в дверь. О, кто это может быть, черт возьми? Каждый ребенок в этом районе всегда что-то продает, но чтобы в воскресенье днем? Он усмехнулся про себя. Его очень любили в этом районе. Когда он только переехал, большинство соседей считали, что он выглядит не на своем месте. Но со временем он вписался в коллектив, и Эдриана охотно приняли.

Соседские мамы постоянно пытались свести его с разными родственницами и подругами. Но Эдриан считал, что это небольшая цена за вкусную национальную еду, которой они его баловали. Большинство разведенных парней худеют, а он за эти годы набрал пару килограммов. Местные ребятишки знали, что ему можно легко продать. У него было не больше денег, чем у любой другой семьи, но если у него появлялось несколько лишних долларов, он всегда покупал то, что они продавали, чтобы они могли поехать на какую-нибудь экскурсию или купить крайне необходимые школьные принадлежности.

— Двери открыты!  — выкрикнул он своё обычное приветствие, нажимая кнопку выключения на пульте.

Бейсбольный матч, который он почти смотрел, все равно был чертовски скучен. Проклятые аналитики портили игру.

Район, в котором жил Эдриан, может, и был малообеспеченным, но все знали друг друга и присматривали друг за другом. Нормой было после стука сразу войти. Соседи, живущие прямо по обе стороны от него, даже не беспокоились о том, чтобы постучать.

Подождав минуту, он понял, что никто не заходит. Любопытствуя, он медленно поднялся со своего ветхого кресла. Эдриан хмыкнул. Он только недавно понял, что, вставая с кресла или кровати, он больше не может сделать это без какого-либо звукового стона. По его мнению, это просто особенность среднего возраста.

Когда он приблизился к дверному проему и выглянул наружу через ширму, ему показалось, что он узнал двух хорошо одетых молодых людей, нервно стоящих на крыльце его дома; они определенно не были местными. Эдриан толкнул залепленную ворсом и пылью дверь, чтобы получше рассмотреть их.

— Ну, дерьмо. Будь я проклят.  — Эдриан был, мягко говоря, шокирован.  — Мозг, Уитни, что вы здесь делаете?

— Э-м, я Вики. Уитни здесь нет...

— Действительно, а почему её нет с вами, ребята?  — Эдриан мысленно отругал себя за сарказм.

Брайан ворвался в разговор прежде, чем Вики успела сформулировать ответ.

— Её нет с нами, она ушла из дома вскоре после своего шестнадцатилетия несколько лет 

назад, и с тех пор её никто не видел и не слышал о ней. Думаю, она просто хотела уйти.

Смелость Вики испарилась, и она повернулась, чтобы уйти.

— Кстати, Вики, с днем рождения,  — с тоской сказал Эдриан, глядя в спину дочери.

Вики, очень удивленная, замерла и повернулась к отцу влажными глазами.

— Эээ, спасибо. Я не... то есть... я не была уверена...

Эдриан широко распахнул дверь.

— Почему бы вам не зайти? Полагаю, у вас есть причина быть здесь. Сомневаюсь, что вы просто оказались поблизости.

Черт побери, Эдриан, прекрати эту желчь, в конце концов, они всего лишь дети.

— Послушайте, простите, пожалуйста, заходите. Просто, увидев вас, я вспомнил очень неприятный период в своей жизни. Я думал, что похоронил все это. Пожалуйста?

Они осторожно вошли в его дом. Оба были потрясены тем, насколько спартанской была обстановка. Отец велел им сесть на чистый, но потрепанный временем диван, который был старше их обоих. Эдриан, в свою очередь, был слишком потрясен, чтобы вести себя как подобает хозяину. Брайан и Вики забыли о своих хорошо отрепетированных речах, поэтому в течение нескольких неловких минут они просто смотрели друг на друга.

Эдриан уже решил позволить им начать, потому что не был уверен, что сможет контролировать гневные эмоции, бурлящие внутри него.

— Послушай, папа...  — первым заговорил Брайан.

— О, так я теперь папа?

Черт возьми, Эдриан, оставь это.

— Я не знаю, как ещё тебя называть?  — искренне спросил Брайан.

— Ещё раз извини. Просто в последний раз мы разговаривали, когда ты сказал, что больше не хочешь иметь со мной ничего общего. Ты знаешь, как сильно это ранило мою душу? Мне пришлось бороться с ложными обвинениями твоей матери, чтобы получить шанс быть с вами. Ты понимаешь, как неловко было пытаться наладить отношения с собственными детьми, когда за этим должен был наблюдать кто-то из Службы защиты детей? И мне приходилось платить за привилегию просто видеться с собственными детьми. Так что увидеть вас прямо здесь, передо мной — это небольшой шок. Сколько прошло? Больше пяти или шести лет? Так что простите меня, если я буду немного эмоционален.

— Но, знаете что, папа — это нормально. По правде говоря, это звучит хорошо. Чем я могу вам помочь, ребята?

— Думаю, двумя вещами. Я имею в виду... Мама рассказала нам, что произошло, но мы предполагаем, что там было нечто большее...

— Кстати, как поживает ваша мама?

Эдриан не был уверен, почему он спросил. Возможно, он надеялся, что она умерла.

— Ммм, она в порядке...

О, ну, очень жаль. Кроме того, только хорошие люди умирают молодыми.

— А её парень?

— Ты имеешь в виду Хьюстона? Ну, они все ещё вместе, но я не уверен, что надолго. Они только и делают, что ссорятся.

— О, это было бы обидно. Но простите мою мелочность — я уверен, что вы притащились в эту часть города не для того, чтобы рассказать мне о личной жизни вашей мамы.

Эдриан терпеливо ждал ответа, пассивно глядя на обоих.

— 

Ну, папа. Нам нужна твоя помощь в нескольких делах. Если бы это не было важно...

Твердый фасад Эдриана начал давать трещину.

— Ты же знаешь, я помогу тебе, если смогу. Я... я... я скучал по вам, ребята. Прошло много времени, и я всегда надеялся, что... ну, я думаю, что я имею в виду...

Он сделал паузу, слишком задыхаясь, чтобы продолжать.

Вики вмешалась в разговор. Часть её была смущена этим человеком, который был её отцом, но в ней все ещё кипел гнев.

— Почему ты бросил нас? Что мы сделали такого плохого?  — Она начала плакать.

— Бросил вас? Я не бросал вас, меня насильно вычеркнули из вашей жизни. И я до сих пор помню, когда в последний раз видел вас всех троих, дети. Вы сказали мне, что больше не хотите меня видеть.

— Я очень разозлился и поклялся выполнять только свои обязательства по выплате алиментов, а потом не иметь с вами ничего общего. Со временем я понял, что ваше желание убрать меня из своей жизни было вызвано тем, что ваша мать выполнила своё последнее обещание, данное мне. Когда она, наконец, поняла, что я не вернусь домой, она пообещала настроить вас всех против меня.

Все трое теперь плакали. Их воспоминания и сожаления можно было резать ножом.

— Но, папа, ты никогда не пытался восстановить... ты может, хотя бы расскажешь нам, что произошло на самом деле?

Черт, они оба взрослые, так почему бы и нет?

— Ну, если вкратце, когда ваша мама сказала мне, что я должен делить её с её любовником, Хьюстоном Плано, я сказал ей "нет". Тогда она принялась разрушать мою жизнь всеми возможными способами. Она уничтожила мою душу.

— Нет, папа, это не так. Хьюстон познакомился с ней после того, как ты с ней развелся. По крайней мере, так нам сказали.

— Вы можете верить во что хотите, но я говорю вам правду.

Эдриан провел следующий час, рассказывая Брайану и Вики, что именно произошло. В том числе он рассказал, что в самый неподходящий момент размышлял, стоит ли ему сдаться и вернуться домой или просто покончить с собой.

— Мне казалось, что я потерял все, что считал важным. Я поехал на побитом пикапе моего брата в Эль-Пасо-Пойнт. Подростком я часто приезжал туда и сидел на выступе с видом на долину внизу. Когда ты подросток, ты слишком глуп, чтобы понять, что опасно, поэтому я никогда не задумывался о риске. Мне было интересно, приходят ли туда подростки из города, чтобы повеселиться или, как я в своё время, поразмышлять о своем месте в жизни. Но я направлялся туда с другой целью.

— Кого это может волновать? Я не мог вспомнить ни одного человека, который бы скучал по мне. На самом деле, хотя это и было основано на лжи, возможно, у вас, дети, будет больше шансов на нормальную жизнь, если меня не станет. Все, что мне нужно было сделать — это сойти 

с карниза, и я бы обрел покой.

— Более сложным выбором было дать отпор. Но за что мне было бороться? Все, что у меня было, исчезло, кроме боли, и я так устал носить её с собой. Моё сердце все ещё билось, но в нем не было жизни. Не было радости. Моё существование было просто физическим, которое, как я думал, продлится до тех пор, пока однажды моё сердце милосердно не остановится.

— Тогда я понял, что есть третий вариант. Все, что мне нужно было сделать, чтобы покончить с этим кошмаром, который стал моим существованием — это вернуться домой. Я мог вернуться домой, к Даллас, и сказать ей, что она победила. Пусть знает, что она заставила меня подчиниться и уступить её требованиям. По крайней мере, тогда у меня были бы вы, ребята.

Вики, ужаснувшись услышанному, вмешалась.

— Но папочка, то есть папа...

— "Папочка" звучит даже лучше, чем "папа", милая.  — И Эдриан широко улыбнулся.

— Неужели все было так плохо? По крайней мере, у тебя были бы мы?

— Солнышко, иногда человеку нужно постоять на краю пропасти и посмотреть вниз, в бездну, чтобы понять, какой он на самом деле человек. Когда я стоял там, в прямом и переносном смысле, все ближе и ближе подбираясь к краю, я узнал, кто я на самом деле. Я отступил, и в этот момент я поклялся бороться за свою жизнь. Внезапно возможность смотреть на себя в зеркало каждое утро, стала самой важной целью в моей жизни.

— Я понял, что ошибался. Кто-то заметит моё отсутствие, и это буду я — я замечу. В этот момент я начал свой долгий путь назад. И это было весьма полезное путешествие. Я думал обо всем, что я чувствовал, пережил и преодолел. Каждый наш опыт, как хороший, так и плохой, готовит нас к следующему.

— Последний жизненный урок я получил, когда осознал абсолютную истину. Надеюсь, когда-нибудь вы, дети, поймете её. Ваша мать, возможно, и хотела разрушить мою жизнь. Но она могла сделать это, только если бы я позволил ей. Это казалось настолько очевидным, что я не знаю, как я это упустил. Помните: что бы ни подбрасывала вам жизнь, вы полностью контролируете то, во что вы позволите превратить свою жизнь.

— Я обнаружил, что многое из того, чем я дорожил, было всего лишь вещами, которые, в конечном итоге, не имели никакого значения.  — Вики снова хотела перебить его, но Эдриан поднял руку, чтобы остановить её.  — Но Вики, солнышко, я, ведь, не потерял тебя на самом деле, правда? Просто на какое-то время тебя сбили с толку. По крайней мере, я на это надеюсь?

Его голос захлебывался от эмоций.

— О, папочка, мне так жаль.

— Я знаю, малыш, но тебе не нужно этого делать.

Эдриан переключил внимание на сына, только чтобы дать Вики возможность собраться с мыслями. Восемнадцатилетним трудно смириться с тем, что их жизнь была не такой, какой они её 

себе представляли.

— Итак, Мозг, что, по твоим словам, тебе было нужно вторым?

— Видишь ли, папа, Вики нужно поступить в колледж. Она умная девочка, всегда была умной, но у нее никогда не было оценок для... я имею в виду, что ей нужно поступить в колледж. Она работает и немного откладывает, но хочет получить степень по астрофизике. Она хочет работать в НАСА... и, ну...

Эдриан взглянул на Вики. Она не могла смотреть ему в глаза. В его голове промелькнула мысль, что все дело в деньгах, но он быстро отбросил её. В комнате было слишком много эмоций, чтобы речь шла только о деньгах.

— ... Мы подумали, что, пожалуйста, не сердись, я имею в виду, ты же её отец и все такое?

— Да? Так в чем же дело? В фондах для колледжей, которые были созданы при разводе, должно быть много денег... О дерьмо, вы хотите сказать, что их нет?

Черт побери!

— Папа, мы ничего не знаем ни о каких фондах для колледжей?  — Вики была внимательна, но ещё более растеряна, чем прежде.

Эдриан грустно выдохнул.

— Мне очень неприятно это говорить, ребята, но в рамках развода я передал свою половину доли в доме, чтобы создать фонд для каждого из вас.

Вики уже вовсю рыдала, раскачиваясь взад-вперед и крепко обнимая себя. Удары не перестают сыпаться на нее, бедная девочка.

— Я знаю, что они были созданы. Я получил подтверждение через своего адвоката.

— Ну, папа, сейчас их там нет. Я провел поиск активов, чтобы... ну, чтобы найти тебя. В доме нет денег, а мама и Хьюстон постоянно ссорятся из-за денег. Они уже просрочили платежи за дом.

Вики прошептала сквозь слезы.

— Когда я спросила её, мама сказала, что ты отказываешься платить за мой колледж. Что она пыталась уговорить тебя платить больше, но ты отказался.

— Ладно, ладно. Послушай, Вики, пожалуйста, перестань плакать, милая. Мы как-нибудь разберемся с этим. Ну, не то чтобы это было важно сейчас, но что случилось с деньгами, которые я посылал твоей матери все эти годы? Конечно, это уже не так много, как раньше, но алименты на тебя, Вики, выплачивались вплоть до сегодняшнего дня.

— И, наверное, твоя мать просто забыла сказать мне об исчезновении Уит, когда я продолжал посылать ей алименты? Куда делись все эти деньги?

— Веришь или нет, папа, но Хьюстон на самом деле не плохой парень. Он просто... ну, если честно, и мама, и он больше похожи на детей-переростков, чем на взрослых. Уже через год после развода, они поставили на заднем дворе огромный бассейн... Они устраивают вечеринки чаще, чем мы когда-либо. И он... у него много игр и вещей, так что...

— Да, да, я понял,  — с отвращением сказал Эдриан.

— Вы должны простить меня, если я не соглашусь с вашей оценкой характера Хьюстона, но сейчас все это нам не поможет, не так ли?  — Эдриана осенила мысль.  — А как насчет тебя, Мозг, учишься 

ли ты в колледже?

— Я в порядке, папа. Правительство оплачивает мой колледж. Я буду должен им шесть лет после окончания учебы в следующем году, но все в порядке. Я буду работать в космических войсках США.

Он криво улыбнулся.

— В смысле, все по-прежнему зовут меня "Мозг".  — И он слегка пожал плечами:  — Что поделаешь.

Эдриан был впечатлен и горд за своего сына. Он был слишком подавлен, чтобы что-то сказать, но они встретились взглядами, и оба все поняли.

— А сколько денег у тебя есть, Вики?

— Всего пара тысяч, папа. Я всего лишь официантка...

— Не принижай себя, милая; работа официантки — это тяжелый и достойный труд.  — Эдриан понял, что в прошлой жизни ему было бы стыдно, если бы его дочь работала официанткой.  — Некоторые из лучших людей, которых я знаю, зарабатывают на жизнь тем, что обслуживают столы. Другие водят грузовики. Я горжусь тобой и тем, чего ты пытаешься достичь.

За это Эдриан должен был благодарить свою бывшую жену. Если бы не её эгоизм, у него никогда не было бы возможности развить ту глубокую связь, которая сейчас существует между двумя братьями. Из-за разницы в возрасте они никогда не были близки, пока росли. А когда Эдриан увлекся деньгами и приобретением имущества, они, став взрослыми, ещё больше отдалились друг от друга.

Одним из многих фактов, которые Эдриан узнал, проглотив свою гордость и переночевав на диване брата, было то, что Гарланд был лучшим человеком, чем он. Когда человек теряет все, ему нечем заняться. Поэтому у вас есть много времени для самоанализа. Правда, Эдриан вынужден был признать, что, возможно, он не проявил бы заботы о брате, если бы их ситуации изменились на противоположные.

Однажды вечером, когда он был на самом дне, слишком много пил и погрязал в своих страданиях, он спросил Гарланда и Килли сквозь алкогольное помутнение, почему они помогают ему? Они оба были шокированы вопросом и ответили вместе:

— Потому что ты — семья.

Гарланд выглядел искренне обиженным.

— Как ты вообще мог задать мне этот вопрос, Эдриан?

С этого момента он стал по-другому смотреть на их мир. То, что он увидел, глубоко затронуло его. Он понял, что то, что он когда-то считал идеальным миром, на самом деле было иллюзией, основанной на имуществе, а не на сути. Гарланд и Килли были гораздо ближе, чем он и Даллас когда-либо. Они разделяли все человеческие переживания, какими бы простыми они ни казались. У их детей было в два раза меньше вещей, чем у его детей, но они казались более счастливыми и удовлетворенными.

Когда-то он думал, что его мир идеален, но так и не понял, насколько он поверхностен. Он не помнил, кто это сказал, но "значительные перемены происходят только от отчаяния" как нельзя лучше подходило к его жизни. Все те люди в AI, которые улыбались ему, смеялись над его шутками и кивали головой на каждое его предложение — они любили его только за то, что он 

мог для них сделать. Все они исчезли, когда он попал в беду.

Они с Гарландом стали очень близки. Когда у него возникли проблемы с поиском работы, брат взял его в свою компанию в качестве разнорабочего. Многочасовые поездки позволили им ещё больше сблизиться. Они часто останавливались на обед в ресторане «Denny's», где работала Килли. Именно там он узнал, как тяжело она трудится. Когда она возвращалась домой, Килли работала ещё усерднее. Она никогда не жаловалась. Однажды он спросил её, почему, и она ответила, что у нее прекрасная жизнь, на что же ей жаловаться? Эдриан понял, что быть простым человеком не значит быть простаком. Простые люди были более непосредственными, ценили и ожидали честности, помогали другим даже тогда, когда им это было ни к чему.

Когда Эдриан, наконец, смог устроиться на работу, ему платили больше, чем он зарабатывал, разгружая грузовики, но меньше половины того, что он получал в AI. Эдриану так понравилось работать с Гарландом, что он чуть было не отказался. Если бы не Гарланд, он бы так и сделал.

— Не будь идиотом, Эдриан. Во-первых, ты не так уж хорошо справляешься. Во-вторых, ты не сможешь вечно жить на нашей кушетке. Посмотри, нам придется купить новую, как только ты уедешь. В-третьих, и это самое главное, тебе понадобится собственное жилье, когда твои дети вернутся к тебе. И я обещаю тебе, что когда-нибудь они вернутся.

В тот день, когда Эдриан переехал в арендованный коттедж, он купил Килли и Гарланду новую кушетку — диван со спальным местом, просто на всякий случай.

Мысли Эдриана вернулись в настоящее. Когда дети вернутся ко мне.

— Хорошо, Вики, вот что мы сделаем. Ты переедешь ко мне, без арендной платы. Конечно, тебе придется помогать по хозяйству, чтобы поддерживать порядок в доме. И, я уверен, это будет не то, чего ты ожидала, но нам нужно зарегистрировать тебя в Государственном университете. Это дешевле, но я не могу позволить себе большего. Полагаю, что с твоей работой, подачей заявок на гранты и стипендии, а также с моей помощью мы сможем тебе помочь. Я зарабатываю не так уж много, но теперь, когда все алименты и детское пособие закончились, у меня должно быть несколько лишних долларов.

— Это даст нам немного времени, и после получения степени бакалавра, мы сможем устроить тебя на хорошую магистерскую или докторскую программу. Но главное, чтобы ты не теряла успеваемость! Мы с тобой будем работать над этим вместе.

— Папа, я не могу навя...

— Тише. Все решено.

— Да, сэр.

— Мозг, ты можешь спать на диване, если хочешь.

— Нет, я в порядке. У меня общежитие.

— Хорошо. И ещё одно. Надеюсь, ваша мама не знает, где я живу?  — Они оба энергично покачали головами.  — Хорошо! Пусть так и будет. А теперь, как скоро вы сможете перевезти Вики сюда?

Все трое встали и обняли друг друга. Они тепло улыбались и знали, что все получится.

ЭПИЛОГ:

Отношения Брайана и Вики с 

их матерью резко и быстро ухудшились. После того как они столкнулись с Даллас, узнав о несоответствии рассказанной ей истории о разводе, ситуация быстро обострилась.

— Вики, во-первых, почему ты предпочитаешь верить лжи отца, а не мне? В конце концов, он бросил нас! Почему ты не появляешься дома?

Вики терпеливо отвечала, не обращая внимания на растущий гнев.

— Мама, что случилось с моим фондом на колледж? Ну, с тем, который был создан из папиного капитала за дом?  — На том конце телефонного разговора с Даллас стояла мертвая тишина. Было очевидно, что она придумывает ложь, поэтому Вики продолжила.  — Странно, что я смотрю на бумажку из "Merrill Edge" с моим именем в качестве бенефициара, а на ней нулевой баланс? Прощай, мама. Если я больше никогда не буду с тобой разговаривать, это будет слишком рано.

•  •  •

С того дня Брайан больше никогда не общался со своей матерью. После окончания колледжа он был направлен на базу космических сил Ванденберг, расположенную на другом конце страны, в Калифорнии. По сути, он не видел мать лично с того самого дня, когда воссоединился с отцом. Эдриан сказал ему, что Даллас будет присутствовать на предстоящей свадьбе Вики, потому что не хотел, чтобы тот был шокирован или устроил сцену.

— Слушай, Мозг, это будет первый раз, когда мы все будем вместе в...

— Да, папа, за исключением Уитни.  — В его голосе звучала меланхолия. Его пропавшая сестра все ещё печалила его все эти годы спустя.

— Ты прав, конечно, кроме Уитни.  — Эдриан больше ничего не мог сказать по этому поводу.  — Но, тем не менее, ты понимаешь, о чем я говорю. Думаю, вам с Вик давно пора восстановить хотя бы минимальные отношения с матерью...

— Да, а как насчет тебя, папа? Разве не должен?

— Нет, и это не одно и то же. Она всегда будет твоей матерью, а я всего лишь её бывший муж. Однако, если я когда-нибудь увижу её, я смогу быть вежливым. Это все, чего я прошу от вас двоих.

Когда день её свадьбы приблизился, однажды вечером перед сном Эдриан усадил Вики рядом с собой. Вики по-прежнему жила с ним. Поскольку она училась на последнем семестре перед получением степени магистра, она не видела причин съезжать до свадьбы. Они с женихом уже сняли квартиру на короткий срок. Вики недавно подала заявление о приеме на работу в Лабораторию реактивного движения Калифорнийского технологического института в Пасадене, штат Калифорния, и они не хотели быть привязанными к месту.

— Но, папа, свадьба через пять дней! Что значит, ты должен уехать?

— Всего на пару дней, милая. Все равно все уже решено со свадьбой.

— Но ты нужен мне здесь. Что если...

— Расслабься, Вик, хорошо, я скажу тебе правду. Твой свадебный подарок должны были доставить послезавтра, но с доставкой что-то напутали. В общем, мне нужно лететь на Запад, чтобы забрать его. Мозг вернется со мной в среду вечером. Так что просто 

расслабься, ладно?

— Папа, твой подарок мне — это то, что ты позволил мне вернуться в твою жизнь. Мне больше ничего не нужно.

Вики была недовольна, но понимала. Она всегда была папиной дочкой, когда была совсем маленькой, и стала ею снова, когда переехала к нему. Она также стала одной из соседских дамочек, которые постоянно донимали Эдриана просьбами найти "кого-нибудь", как они всегда выражались.

По крайней мере, раз в неделю он терпеливо объяснял группе разницу между одиночеством и одинокими.

— Кроме того, дамы, у меня есть пара женщин с работы, с которыми я кое-что делаю.  — И он подмигивал им. Затем он начинал обнимать и щекотать их всех, пока они щебетали над ним.  — Мне не нужен никто другой, чтобы заботиться обо мне, когда вы все делаете все возможное, чтобы закормить меня!

Этот обмен мнениями обычно заканчивался, когда муж или несколько мужей дам кричали Эдриану, чтобы он прекратил дурачиться и вернулся в гостиную, потому что начинается игра.

Верный своему слову, Эдриан вернулся через пару дней, и Брайан был с ним. Все трое остались в коттедже и прекрасно провели время. И Брайан, и Вики были в восторге от вероятности того, что скоро они будут жить всего в ста пятидесяти милях друг от друга.

Наконец, наступил день свадьбы. Это было небольшое экономное мероприятие, которое Вики и соседские дамы спланировали безупречно. Каким-то образом Даллас ещё на ранней стадии планирования узнала о предстоящем бракосочетании Вики и захотела принять в нем участие. Её с ходу отшили "дамы" ещё до того, как Вики успела сказать "нет". Все восемь женщин считали себя матерями Вики, и, услышав историю от Вики, они не имели желания общаться с Даллас.

День выдался прекрасный, и около пятидесяти гостей сидели, терпеливо ожидая прибытия невесты вместе с её женихом и его шаферами.

Брайан выглядел немного неуместно в качестве одного из девяти подружек невесты Вики, стоя в своей форме класса "А" рядом с соседскими дамами. Эдриан подшучивал над ним, что форма выглядит так, будто он украл её из старой костюмерной "Звездного пути".

Как раз в тот момент, когда Вики вышла из комнаты для невест в церкви, чтобы взять отца под руку и попросить его проводить её к алтарю и будущей жизни, Эдриан сказал:

— Подожди минутку, я забыл твой подарок.

Он на мгновение исчез.

— Папа, вернись, что за..? О... БОЖЕ!

Когда Эдриан вернулся, на другой руке у него была её сестра Уитни.

— Я подумал, что мы оба должны проводить тебя к алтарю.  — Он улыбнулся так широко, как никогда раньше.  — Ты не против?

Свадьба задержалась минут на тридцать. Вики и Уитни потребовалось время, чтобы отпустить друг друга. Затем Вики пришлось быстро поправить макияж. Но, в конце концов, все трое добрались до алтаря. Конечно, потом была ещё одна небольшая задержка для воссоединения Брайана с Уитни. В зале не было ни одного сухого глаза.

Как раз перед тем, как пастор начал читать, из задней части маленькой церкви 

донесся громкий жалобный вой. Никто из участников свадьбы даже не повернулся посмотреть. Они знали, кто это и почему она так тосклива. Церемония продолжалась без перерыва после того, как один из членов семьи жениха вывел Даллас из церкви.

Казалось, все наслаждались приемом. Эдриан усмехнулся про себя. Он подумал, что муж Вики, Энтони, должно быть, очень понимающий человек, потому что на приеме Вики проводила больше времени с сестрой, чем с ним. Уитни пришлось насильно отстраниться от сестры, чтобы Вики и Энтони могли станцевать свой первый танец вместе!

Свадьба стала для Эдриана удивительным и в то же время утомительным событием. Убедившись, что все гости расселись и наслаждаются отдыхом, он взял в баре напиток и отправился в патио, чтобы найти тихое место для размышлений. Не так уж много лет назад он думал о том, что его жизнь закончена, но сейчас она никогда не была такой насыщенной. Он был благодарным и очень довольным человеком.

— Привет, Эдриан.

Бббббрррррррррррррр!

В голове Эдриана пронзительным эхом раздался ужасный звук иглы, скребущей по поверхности винилового диска, который он не слышал с самого детства. Он был так поражен своей павловской реакцией на её голос, что Эдриан чуть не выронил свой напиток. Умом он понимал, что сегодня это произойдет, но почему-то надеялся, что этого не случится.

— Даллас.

Он встал и, не церемонясь, пододвинул Даллас стул. Он по-джентльменски предложил ей сесть, а сам остался стоять. Предыдущие годы не были добрыми к Даллас. Она стремительно набирала вес. Её некогда миниатюрное, но фигуристое тело превратилось в грушу. Её некогда прекрасные светлые волосы стали тонкими и непослушными, в них появилось много седины. Эдриану сразу бросилось в глаза, что её привычка всегда тщательно следить за собой давно исчезла. Её матрональное платье придавало ей ещё более унылый вид.

— Где ты... как ты нашел Уитни?

Эдриан хотел наброситься на нее, но сдержал язык.

— Это долгая история, но достаточно сказать, что это было нелегко. После того как я нашел её, причем без особых затрат, я думал, что все уладил по телефону, чтобы она посетила свадьбу своей сестры. Но в последнюю минуту она не смогла заставить себя присутствовать. Она сказала, что "это будет слишком травматично и может свести на нет все её усилия по преодолению проблем, связанных с детством". Поэтому мне пришлось лететь в Орегон, чтобы лично встретиться с ней и убедить её приехать.

— И мне пришлось скрывать то, что я делаю, и от Мозга, и от Вики, потому что я не был уверен, что смогу уговорить её вернуться. Кстати, тебе придется за многое ответить перед ней. Даже больше, чем за двух других твоих детей.

— Я знаю, что ты больше не с Хьюстоном. Но если увидишь его, передай ему, что, если я не ошибаюсь, у "проблем", с которыми столкнулась Уитни, нет срока давности. Она все ещё пытается разобраться с твоей ролью во всем этом.

Даллас решила, что лучше 

сменить тему.

— Спасибо за приглашение. Я знаю, что все произошло благодаря тебе. Когда я поблагодарила Вики за приглашение, она сказала, что это была твоя идея. Она сказала, что если бы все зависело от нее, меня бы здесь не было.  — И она начала плакать.  — Зачем ты пригласил меня, Эдриан?  — боролась она.

— Я сделал это не для тебя, Даллас. Я сделал это ради наших детей. Им нужно общаться с матерью, хотя бы для того, чтобы они могли отпустить прошлое.

— Что касается меня, ну, я не хочу сказать, что это прозвучит жестоко, как бы это ни звучало, но, если я никогда больше не увижу тебя, меня это вполне устроит.

Даллас подавила очередной приступ рыданий.

Эдриан немного смягчил свой тон.

— Не пойми меня превратно, если в будущем наши пути пересекутся, я буду сердечен. Я даже не стану избегать тебя. Просто я воспринимаю тебя как ещё одного человека, чья жизнь когда-то давно пересеклась с моей.

— Я не стал преследовать тебя по закону за деньги, которые ты и твой "друг" украли у своих детей, потому что это снова втянуло бы тебя в мою жизнь. Я не хотел тратить своё драгоценное время и энергию на этот негатив.

— Мне бы хотелось получить ответ на один вопрос, который не дает мне покоя все эти годы. Был ли ты всегда незрелой, эгоцентричной самовлюбленной нарциссой, а я был просто ослеплен своей любовью к тебе? Или что-то случилось после нашей свадьбы, что заставило тебя стать такой?

— Я понимаю твой гнев на меня, Эдриан, но разве это имеет значение сейчас?

— Не думаю, что это так, но да, это имеет для меня значение. Очень большое, если уж на то пошло.  — Он был удивлен тем, как спокоен.  — Я имею в виду, что ты намеренно решила разрушить мою жизнь. Я хотел бы хотя бы знать, почему? Ради всего святого, в одну минуту у меня была, как мне казалось, идеальная жена, а в следующую — мой мир рухнул. Такого просто не бывает!

— Хочешь верь, хочешь нет, Эдриан, но я не ставила перед собой цель уничтожить тебя. И нет, ничего не произошло. Я действительно долгое время не была счастлива. В какой-то момент я поняла, что все моё существование сводится к поддержке чужих целей. Меня не было, а я хотела, чтобы в моей жизни было что-то большее.

— То, что случилось с Хьюстоном, произошло само собой. Я встретила его в спортзале. Он был веселым и беззаботным. Он льстил мне до такой степени, что мне казалось, будто я снова в школе. После того как у нас начались... то есть, мы стали близки... вот тогда я и поглупела. Не знаю почему, но мне почему-то казалось, что ты не будешь так уж сильно возражать, если в твоем мире ничего не изменится. Я решила, что твой имидж важнее, чем твое эго.

— Когда я рассказала тебе об этом,  

то подумала, что ты разозлишься, но я решила, что мы сможем все обсудить. Когда ты так отреагировал, я, наверное, просто сорвалась и превратилась в злобную стерву. Когда я поняла, что между нами все кончено, я, наверное, просто решила сделать тебя несчастным и побеспокоиться о своем собственном счастье.

Эдриан только покачал головой. Он знал, что она не ответила на его вопрос честно. Со временем люди склонны рационализировать своё плохое поведение, чтобы жить с тем, что они сделали. Возможно, она действительно верила в ту чушь, которую продавала. Если же нет, то, как и большинство людей, она не могла больше лгать себе и по-прежнему считать себя хорошим человеком.

Но слезы сожаления Даллас были искренними и текли свободно, она плакала без стеснения. Прошло несколько минут, прежде чем она успокоилась настолько, что смогла говорить.

— Прости, что я разрушила твою жизнь, Эдриан. Я... я... я была такой дурой.

— Ты не разрушила мою жизнь, Даллас, ты её спасла.  — Он замолчал на мгновение, чтобы собраться с мыслями, а затем продолжил.  — Настроить моих детей против меня было непростительно. Но все остальное, что ты у меня отняла, оказалось мне не нужно.

— Знаешь ли ты, что работа, на которой я проработал дольше, чем в "Арлингтон Индастриз", по-прежнему приносит мне лишь половину того, что я зарабатывал раньше? И все же я чувствую себя богаче, чем когда-либо. Теперь я трачу деньги на важные вещи, а не на дизайнерские костюмы, шикарные машины, непомерные отпуска и так далее. Честно говоря, тот человек, которым я являюсь сейчас, мне нравится гораздо больше, чем тот, которым я был раньше.

Эдриан не смог сдержаться.

— Помнишь ли ты, что тогда сказала мне, Даллас?

— Нет?

— Я сказал, что у меня, по крайней мере, есть самоуважение, а ты ответила, что у тебя есть все остальное. Так вот, у меня до сих пор есть самоуважение и многое другое. А что осталось у тебя?

Эдриан повернулся и пошел прочь.