Альтистка

Студеный осенний ветер кружил опавшие листья и гнал их по ступеням в подземный переход. Там он неожиданно терял к ним интерес, и развлекался тем, что забирался под женские юбки и под мужские куртки, пронизывая тела колючим холодом.

Девушка в концертном платье с голыми до плеч руками прижимала к подбородку альт, и смычок порхал над струнами, извлекая чудесные звуки каприза №24 Паганини. Музыка лилась по всему тоннелю и вырывалась наружу по обе стороны улицы. Темные вьющиеся волосы альтистки, слегка колыхаемые ветром, ниспадали на плечи и спину, серые глаза её смотрели куда-то внутрь, словно она вся была поглощена музыкой. У ног девушки лежал раскрытый футляр, на дне которого покоилась баночка с канифолью и шевелились от сквозняка две сторублевки, придавленные горстью металлической мелочи. Теплая куртка валялась рядом с футляром прямо на полу.

Прохожие в основном шли мимо, спеша по своим делам. Редко кто останавливался послушать волшебную музыку, ещё реже кто-нибудь бросал в футляр несколько монет. Один из прохожих, крупный, атлетически сложенный мужчина с лицом, не выражающим высокого интеллекта, подошел к альтистке и, схватив своей лапищей гриф инструмента, заглушил мелодию.

— Молодой человек!  — возмутилась музыкантша.  — Что вы делаете?!

— Слышь,  — обратился тот к девушке.  — Скока тебе тут забашлять удается?

— Что сделать?

— Блин! В день скока бабла намываешь?  — он пнул мыском ботинка футляр.

— Ну... когда тысячу, когда полторы. А что? Вы — рэкетир?

— За пять косарей полабаешь у нас вечерок?

Девушка замялась. С одной стороны боязно, с другой — заработать хотелось бы.

— Ну... можно. А где? Далеко это?

— За городом, в ресторане. Да ты не боись, мы на тачке. И довезем, и назад, куда скажешь, привезем.

Считая сделку свершенной, парень поднял с пола куртку девушки, встряхнул и протянул ей. Альтистка убрала инструмент в футляр, накинула куртку и пошла вслед за амбалом. Поднявшись наверх, парень раскрыл заднюю дверцу огромного черного внедорожника, приглашая музыкантшу забраться внутрь, а сам уселся впереди рядом с шофером.

— Давай, Витёк, погнали!

Машина выбралась на загородное шоссе, километров через пятнадцать свернула на просёлок и вскоре остановилась возле маленького ресторанчика с вывеской «Белая лошадь».

— На, держи!  — парень, обернувшись к альтистке, протянул ей пятитысячную банкноту.  — Без обману. Как зовут-то тебя?

— Тина.

— Я — Лёха. Давай, Тина, вылезай. Бери свою бандуру.

В ресторане было шумно. Гремела музыка, издаваемая мощной аудиосистемой. За длинным банкетным столом собралось человек сорок. Во главе стола сидел пожилой мужчина, на вид довольно интеллигентный. Лёха проводил Тину к свободному месту.

— Посиди пока. Пить-есть чего-нибудь будешь?

— Немного.

— У нашего пахана юбилей сегодня. Сечешь? Шестьдесят. Он музыку любит. Привези, говорит, скрипачку. И чтоб хорошенькую. Ща, скажу ему, что привез.

Лёха оставил Тину, обошел стол, пошептал что-то на ухо мужчине, что сидел во главе стола. Тот кивнул. Прозвучало ещё несколько тостов, после которых тамада объявил:

— А сейчас, господа, мы окунемся в прекрасное! У нас в гостях виртуозная скрипачка, исполнительница классической музыки — обворожительная Тина! Поприветствуем!

Всё застолье зааплодировало. Тина поднялась, взяла 

инструмент и вышла на эстраду. Она сыграла «Турецкий марш» и «Маленькую ночную серенаду» Моцарта, «Шутку» Баха, что-то из «Времен года» Вивальди. Пахан слушал внимательно с нескрываемым интересом. Остальная публика продолжала пить, жевать, благо, хоть не так громко стуча вилками, и вполголоса разговаривать. Когда Тина кончила играть, кто-то тут же воскликнул:

— Так и я могу! Ты «Мурку» давай!

Пока Тина играла «Мурку», вокруг нее вился упитанный потный еврей и пытался засунуть ей в декольте сто долларов, требуя сыграть «Хаву Нагилу». Официанты оттащили его и усадили на место.

Тина поклонилась и убрала альт в футляр. Ей хотелось в туалет, только где его тут найти? Она не знала, к кому обратиться со столь деликатным вопросом, в конце концов, решила спросить у Лёхи. Лёха указал вилкой на неприметную дверцу в уголке.

Поскольку ресторанчик маленький, уборная для посетителей была общая. Кабинка оказалась занятой, Тине пришлось подождать, пока она освободится. Через пару минут оттуда вышел приличного вида мужчина в смокинге, улыбнулся Тине и отправился в зал, даже не помыв руки. Всё сиденье унитаза было забрызгано мочой. Брезгливо оттирая стульчак туалетной бумагой, Тина заметила там следы и иных мужских выделений. Едва она устроилась на сиденье и пустили струю, как дверца в кабинку с треском распахнулась, сломав шпингалет. Перед лицом Тины возникло толстое Лёхино брюхо.

— Что вам тут надо?!  — испугалась девушка.  — Уйдите немедленно!

— Цыц!  — пьяно произнес Лёха и расстегнул ширинку.

В губы Тины уперся грязный половой член.

— Соси, сука!

Вообще, Тине нравилось делать минеты. Но не первому же попавшемуся придурку с вонючим членом, и не в туалете же! Она отстранилась и снова крикнула:

— Уйдите отсюда!

А Лёха схватил её за волосы, притягивая голову к возбужденной плоти.

— А ну соси, блядина!

От злости Тина со всей дури врезала ему кулаком по яйцам.

— У-ёооо!  — взревел Лёха и согнулся.

А Тина поднялась с унитаза и, что было сил, толкнула эту тушу. Лёха отступил назад, спьяну не удержал равновесия и рухнул, ударившись бритым затылком о раковину.

«Господи, да не убила ли я его! » — ужасная мысль, словно молния, пронзила сознание.

Быстро приведя себя в порядок, Тина выскочила из уборной, схватила альт и выбежала из ресторана, даже не надев куртку. Куда идти? Как выбраться отсюда? Место незнакомое.

За поворотом показался свет фар. Тина выбежала на дорогу и подняла руку. Машина остановилась, распахнулась передняя дверца. За рулем сидел мужчина, с виду лет сорока с небольшим, насколько было возможно разглядеть его лицо в свете уличного фонаря.

— Вам куда?

— Ой, куда-нибудь!  — Тина села в машину.

— С мужем поругались?  — водитель включил передачу.

— Почти. Не знаете, далеко тут до станции? Мне надо на электричку.

— Километров двадцать. Мне, правда, в другую сторону...

— Ничего, я заплачу.

Хотя чем? В футляре двести рублей с мелочью, этого мало. А пятитысячная осталась в куртке в ресторане. Впрочем, девушке всегда есть, чем расплатиться. А водитель, кажется, мужчина вполне приличный, не то, что этот идиот Лёха...

Надо сказать, в 

свои двадцать два года Тина все ещё была девственницей, а интимные связи с мужчинами ограничивала оральными и мануальными ласками, а если кавалер оказывался слишком настойчивым — позволяла ему анальный секс. А своё сокровище пока берегла. Неизвестно, для чего и для кого. Быть может для него? Она посмотрела на водителя. Профиль почти греческий. Аккуратная стрижка. Небольшая седая бородка. Уверенный взгляд, смотрящий на дорогу.

Мужчина повернулся к Тине:

— Это у вас скрипка?

— Альт.

— Учились где или самоучка?

— Гнесинку окончила.

— Работаете?

— Постоянной работы нет. Даю уроки. И в подземном переходе играю. Мама полгода назад умерла, приходится самой зарабатывать.

— Не замужем, значит?

— Нет.

— А от кого сбежали?

— Ни от кого.

— Вы ж без верхней одежды. А на дворе не май месяц.

— А вы — Шерлок Холмс.

— Нет. Меня зовут Марк. А вас?

— Тина.

— Знаете, что, Тина. Время почти двенадцать. Последняя электричка наверняка ушла. Или скоро уйдет. Чтоб вам не куковать до утра на станции, может, переночуете у меня? А завтра отвезу вас в город.

•  •  •

Створки ворот разъехались, Марк закатил машину во двор. Коттеджик был небольшой, но очень уютный. На первом этаже холл с камином, кухня, санузел и ещё одно помещение, дверь в которое была закрыта. На втором три спальни и ещё один туалет.

— Если хочешь принять душ — пожалуйста. А я пока ужин сочиню.

Марк обратился к ней запанибратски на ты. Впрочем, имел право. Разглядев его в электрическом свете, Тина убедилась, что он старше её лет на двадцать. А предложение принять душ она восприняла как некие планы на дальнейшее времяпровождение. Что ж, прощай девственность, когда-то это должно произойти.

Однако после ужина Марк показал Тине её спальню и удалился. Тина ждала его с полчаса. Она была уже возбуждена и готова. Она разделась догола, включила ночник и легла в постель, прикрывшись лишь до пупка. Марк не приходил. Ну и ладно. Тина почти обиделась на него. Но приятный образ галантного и ещё не старого мужчины не давал ей покоя. Руки сами принялись ласкать соски и клитор...

Луч солнца разбудил Тину. Который час? А ведь телефон тоже остался в кармане куртки. Черт, надо хоть симку заблокировать. Хорошо, хоть паспорт лежал в футляре альта. Девушка огляделась. На стене над кроватью она увидела часы, которые показывали десятый час. Во, продрыхла-то!

В спальню доносилась музыка. Звучала гитара. Мелодия была незнакомая, в испанском или даже латиноамериканском стиле. Тине показалось, что в холле работает телевизор или радиоприемник. Но когда музыка кончилась, её сменили пассажи и арпеджио, то есть, какие-то упражнения,  — их вряд ли будут транслировать для слушателей.

Тина спустилась вниз. В холле была открыта дверь в помещение, закрытое вчера вечером. Тина заглянула туда. Это была небольшая студия: стены обиты тканью и походили на стеганые одеяла. Микрофоны на стойках, усилители, колонки, и пара синтезаторов составляли весь интерьер. Марк стоял посреди комнаты, спиной к двери, и играл на гитаре. Тина вошла достаточно тихо, но Марк 

все равно заметил её и обернулся.

— Доброе утро. Как спалось?

— Нормально. Горошин в постели не было.

— Ну, замечательно.

— Вы хорошо играете.

— Спасибо. Собственно, это моя профессия.

— Вы рок-музыкант? Играете в ансамбле?

— Нет, я солист. Даю концерты, компакт-диски записываю.

— Понятно.

— Скажите, Тина,  — Марк снова перешел на "вы".  — А вы что играете?

— Классику в основном.

— Сами не сочиняете, не импровизируете?

— Немного,  — смутилась Тина.

— Сыграйте что-нибудь. Возьмите свой альт.

Тина достала инструмент из футляра.

— Сейчас. Немного разомнусь. Дайте мне соль, пожалуйста.

— Соль на кухне,  — пошутил Марк и щипнул струну на гитаре.

Тина подстроила альт, сыграла несколько гамм, а потом заиграла мелодию, которую сочинила ещё на втором курсе. Марк внимательно слушал. Он сразу уловил тональность и начал аккомпанировать. Гитара вторила альту, иногда вступая с ним в спор басами, иногда соглашаясь нежными высокими звуками. Музыка звучала как разговор, как проявление чувств, как объяснение в любви.

Тина смотрела на Марка, на его лицо, на руки, которые ласкали гитару, и ей казалось, что эти руки ласкают её. Звуки гитары касались её души, а пальцы, бегающие по струнам, она ощущала физически на своем теле.

Возбуждение её нарастало, ей даже казалось, что вот-вот её охватит оргазм. Тема мелодии кончилась, но ей хотелось играть ещё и ещё, и она продолжала, на ходу сочиняя новые вариации. Марк тут же подхватывал их, внося своё вИдение, своё интерпретирование...

Внезапно Марк заглушил струны ладонью и посмотрел за спину Тины. Тина тоже опустила альт. Сзади раздались хлопки.

— Браво!  — произнес звонкий голос, принадлежащий не то женщине, не то подростку.

Тина обернулась. Сначала ей показалось, что в дверях стоит и хлопает в ладоши девушка. Существо было высокого роста и астеничного телосложения, с длинными волосами, забранными в хвост и в темных очках. Однако легкая сизость двухдневной небритости на щеках, немного резкие черты лица говорили о том, что это все же мужчина.

— Браво,  — повторил незнакомец, перестав аплодировать.  — У нас очаровательная гостья? И кто она?

Несмотря на вежливую форму, в последней фразе прозвучала некоторая колкость.

— Познакомьтесь,  — Марк опустил гитару и прислонил её к стене.  — Это Тина, виртуозная альтистка, как ты успел заметить. А это Олег, мой друг и импресарио.

Олег театрально поклонился.

— Марк, есть новости. Одна плохая и две хороших.

— Начни с плохой.

— В «Гнезде глухаря» нам отказали.

— Жаль. А хорошие?

— Договорился о выступлениях в Пензе и Саратове.

— Тоже неплохо. Пойдемте завтракать!

За завтраком Марк с Олегом говорили о чем-то своём, а Тина раздумывала, долго ли она ещё может пользоваться гостеприимством Марка. Она ещё переживала за тот случай в ресторане. Вдруг Лёха, стукнувшись головой о раковину, на самом деле копыта откинул? Ведь её могут разыскивать. Может, дома её уже поджидает полиция? Конечно, если объявят в розыск, её найдут где угодно. Но сейчас ею владел именно страх появиться дома.

Погруженная в мысли, она даже не сразу услышала, как Марк обратился к ней:

— Тина, как у вас со временем?

— А вам уже 

надоело моё общество?  — произнесла она, пожалуй, чересчур жеманно.

— Отнюдь. Я хотел уточнить, какие у вас планы на ближайшую неделю.

— Да, в общем, никаких.

В принципе, дела у нее были — два урока, в среду и пятницу. Да ну и шут с ними. Тина на самом деле боялась показаться дома.

— Хотите поехать с нами на гастроли? В Пензу и Саратов?

— Да!  — ответила она, совсем не раздумывая.  — Только... только у меня совсем нет денег. А из вещей — вот это платье, в котором я сейчас. И всё.

— Деньги не беда. Я же приглашаю вас не как балласт, мы с вами выступим дуэтом. Этот номер будет гвоздем программы. И вы, естественно, получите гонорар. А вещи... Мы хотим выехать в ночь, можем заехать к вам за вещами...

— Нет!  — вскрикнула Тина.  — Я не могу появляться дома.

— Почему?

— Я не могу этого сказать. Потом объясню.

— А какие вам нужны вещи?

— Ну... хотя бы халат, шлепанцы, смена белья, зубная щетка и... мне нужна верхняя одежда.

— Идите сюда.

Марк повел её в спальню, где она ночевала, и раскрыл шифоньер. Там было много женских вещей, в том числе пальто и куртки

— От моей бывшей осталось. А белье и зубную щетку сейчас купим в гипермаркете. Нам туда все равно надо сгонять за жрачкой в дорогу.

Ближе к вечеру в минивэн были загружены вещи. Марк и Олег по очереди вели машину по темному ночному шоссе. Тина в основном дремала на заднем сиденье. Под утро рядом с ней устроился Марк. Тина привалилась к нему на плечо и сладко заснула.

В Пензе был забронирован номер в гостинице.

— Ничего, если мы поселимся втроем?  — спросил Марк.

Тина с удовольствием поселилась бы вдвоем с Марком. Ей было бы приятно спать с ним в одной койке. Женообразный Олег не вызывал в ней сексуальных желаний. Марк — он большой, сильный, брутальный. Гитара в его руках стонет как женщина, и она, Тина, стонала бы в его руках как гитара. Олег? Нет, он как девочка. Ему мужик нужен, а не баба.

Секс с двумя мужчинами пока в голове Тины не укладывался. Но... как говорится, взялся за гуж... Если мужики потребуют, вряд ли она найдет силы им отказать. Но только, чтоб первым был Марк.

— Я буду первым, вы не против?  — заявил Олег, как только они занесли вещи в номер.

Тина вздрогнула, но вскоре поняла, что речь идет о ванной.

— Иди!  — Марк расчехлил гитару.  — А мы пока прогоним наш дуэт.

Лишь в музыке Тина чувствовала своё лидерство, доминирующую роль. В этом дуэте она была главной. Она вела тему, она была независимой, гордой и вольной, а гитара вторила альту, подстраиваясь под него. Она как бы добивалась его. Она старалась заслужить его внимание, расположение, любовь, завладеть его чувствами... Альт же постоянно уходил дальше, он убегал, а гитара догоняла, и вот-вот она его настигнет. Сейчас, сейчас... ещё минута! И, наконец, они вместе, они слились звуками. И...  

вот он. Последний аккорд. Оргазм!

Олег вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Марк положил гитару на кровать и вопросительно посмотрел на Тину. Она кивнула.

— Идите, Марк. Я после вас.

Пока Марк мылся, Тина тупо смотрела в экран телевизора, который показывал какой-то сериал. Олег пялился на нее, что-то рассказывал, но Тина не слушала. В ней всё ещё звучала гитара Марка. В её воображении она заглушала альт и стремилась к доминированию. И Тина соглашалась, она уступала гитаре. Наверное, в следующей композиции так и надо сделать, чтобы в конце они поменялись ролями.

Марк, облаченный в махровый халат, вышел из душа, теперь туда отправилась Тина. Она включила воду, разделась, расчесала волосы. И тут вспомнила, что не взяла свой шампунь. Девушка накинула халатик и, не выключая воду, выглянула в приоткрытую дверь, чтобы попросить кого-нибудь из мужчин подать ей флакон.

Марк лежал на кровати в распахнутом халате. Олег боком сидел рядом с ним, склонившись, делал ему минет. Его собственный член, тонкий и длинный, тоже был на свободе, Олег монотонно его подрачивал. Марк первый заметил открывшуюся дверь ванной и удивленное лицо Тины. Он отпихнул Олега и запахнул полы халата. Олег же, наоборот, расставил ноги, не прекращая дрочить, и подмигнул Тине. А Марк метнул в сторону оторопевшей девушки молнии из глаз.

— Да! Да! Мы голубые! И что?!

Тина закрыла дверь в ванную. Придется мыть голову шампунем, оставленным кем-то из мужчин. Перед поездкой она купила в гипермаркете и шампунь, и кое-какую косметику, и даже маникюрный набор. Но все это лежало в комнате, в сумке.

Увиденная сцена вызвала в ней противоречивые чувства — от испуга до возбуждения. К гомосексуализму у нее было двойственное отношение. С одной стороны, явление древнее и люди свободны в выборе сексуальной ориентации. С другой, она не понимала, как мужчина может любить мужчину. Это казалось ей противоестественным и чем-то таким... очень грубым. Иное дело любовь женщины к женщине, их чувства нежны и в большей степени основаны на ласке и паритетных отношениях, а не на подчинении. У геев же просто-напросто кто-то кого-то «имеет».

Тем не менее, от увиденной картины и от размышлений на сексуальные темы в ней нарастало возбуждение. Она даже не заметила, как начала мастурбировать.

Когда Тина вышла из ванной, Марк сидел в кресле с планшетом, не то играл, не то искал что-то в интернете. Олег, стоя у окна, сушил волосы феном. В контровом свете, когда не различались черты лица, он ещё сильнее походил на девушку. В номере царило какое-то напряженное молчание, которое каждый из присутствующих не хотел или боялся нарушить.

Досушив волосы, Олег убрал фен и стал одеваться.

— Пойду, прогуляюсь. Потом зайду к директору концертного зала. А вы подтягивайтесь туда часам к четырем.

— Хорошо,  — кивнул Марк.

Когда Олег ушел, Тина заняла его место у окна. Марк продолжал играть с планшетом.

— Вы сердитесь на меня?  — Тина нарушила паузу.  — Ну простите, я случайно выглянула из ванной, мне надо 

было взять шампунь.

— Я не сержусь,  — Марк отложил планшетник.  — Быть может, вас это будирует? Да, мы с Олегом любовники. Но... Вообще я не гей. У меня была женщина, я очень сильно её любил. Беззаветно любил, всей душой. А она... Она меня не любила. Она только позволяла мне любить себя... э-э... то есть, любить её. Она говорила — любить это счастье, независимо от того, любят ли при этом тебя или нет. Возможно, она тоже кого-то любила. У нее было много мужчин помимо меня. Я её ревновал, устраивал сцены, злился, ругался. Хотел даже порвать с ней, но не мог. Я любил её так сильно, что прощал ей всё. Вы читали «Манон Леско» Прево?

— Да.

— Короче, мне было все равно, кто у нее и сколько их. Главное — что она со мной. Точнее, я с ней. Но в один прекрасный день она не пришла. Просто не пришла и всё. Я сходил с ума, беспокоясь за нее. Я пережил страшные несколько дней. Телефон её не отзывался, на сообщения она не отвечала, на емэйлы — тоже. Наконец, от нее пришла эсэмэска. «Я должна уйти. Прости, если сможешь. Не ищи меня, если будет надо, я сама тебя найду».

Страшнее удара я не мог ожидать. Я запил. Играл в каком-то кабаке. Мне надо было забыться. Встретить кого-нибудь, быть может, полюбить. Но я не мог. Не мог смотреть на женщин. Я видел только её, других невольно сравнивал с ней...

Марк раскрыл свой дорожный чемодан и достал оттуда фляжку с коньяком.

— Компанию составите?  — предложил он Тине.

— Не бросать же человека в беде.

— Хлебните первая, потом я.

Сделав глоток, Тина отдала фляжку Марку. Тот сел в кресло и припал к горлышку.

— Вы не волнуйтесь, свою норму я знаю. На выступление это никак не повлияет.

— Я понимаю.

Тина стояла напротив него, опершись задом на столешницу. Марк продолжал свой рассказ.

— Поначалу я принял Олега за девушку. По пьяни. Мы разговаривали о музыке, он похвалил моё исполнение. Он коммерсант. Предложил мне реализовать мои диски. Обещал договориться о концертах. Разговор кончился традиционным «поедем ко мне». Только дома я узнал, что он — не женщина. Сначала я был обескуражен. Потом подумал: какая разница! Ну нет у него вагины. Зато мужику проще понять мужика...

Марк открутил пробку фляги, чтоб сделать ещё глоток, но Тина забрала у него коньяк и дала в руки гитару.

— Сыграй что-нибудь,  — она первый раз обратилась к Марку на ты.

Музыка звучала печально и нежно. Тина сама даже не заметила, как в руках у нее оказались альт и смычок. Они играли самозабвенно, каждый о своем, но при этом ладно и гармонично. Внезапно гитара умолкла.

— Ты что?

Тина опустила альт и только сейчас увидела, что поясок халата на ней развязался, а под ним она была полностью обнаженной.

— Я два года не видел этой красоты...

Марк отложил гитару и привлек Тину к себе. Его язык был нежным 

и теплым. Он облизывал половые губы, проникал в складки, щекотал клитор. Не первый раз Тина ощущала такие ласки, не один язык уже исследовал её грот любви, но Марк... Он делал это изысканно и утонченно, робко и властно, нежно и грубо одновременно. Тина закрыла глаза и полностью отдалась ощущениям. Когда низ живота уже напрягся, готовый взорваться вулканом оргазма, они оба услышали голос Олега, саркастически колкий.

— Не помешал? Вы так мило проводите время...

Тина быстро запахнула халат. Марк повернулся к Олегу и спросил тоном, словно тут ничего и не происходило:

— Ну, что там директор? Какие новости?

— Директор приедет к пяти часам. Я подумал, чего это я буду там болтаться, ожидаючи? Скоротаю-ка лучше время со своими друзьями.

— Ну и правильно. Ты обедал, Олег?

— Ещё нет.

— Пойдемте, друзья, в ресторан. Я угощаю.

Марк поднялся с кресла. Не стесняясь никого, снял халат и стал одеваться. Тина отметила, что фигура у него очень красивая. Как, впрочем, и х... э-э... его мужской инструмент.

После обеда стали готовится к концерту. Марк отутюжил брюки. Тина тоже погладила платье, сделала легкий макияж.

Концерт состоял из двух частей. В первой Марк играл классику — Гайдна, Джулиани, Альбениса, Баха. Во второй он исполнял современные импровизации и последним номером был дуэт с Тиной.

Они вышли на сцену и встали друг напротив друга. Тишина была в зале такой, что если бы сюда залетела случайно проснувшаяся осенняя муха, её было бы слышно как реактивный самолет. В полнейшей тишине вступил альт. Тихое протяжное ля бемоль нарастало в громкости четыре такта и взорвалось мощным тремоло, под которое вступила гитара, тоже резко и звонко. Темп музыки нарастал и снижался, сила звука возвышалась и падала, нежная певучесть альта сменялась брутальным звоном гитарных струн. Их спор гипнотизировал зал, заставляя содрогаться и тут же замирать сердца слушателей. И под конец тихими флажолетами оба инструмента достигли согласия.

По окончании пьесы почти минуту в зале снова стояла гробовая тишина. Исполнители уже поклонились публике, а публика все ещё была очарована мелодией и приходила в себя. Вот раздался первый хлопок, второй, третий... Чей-то одиночный возглас «Браво! » И за ним взрыв оваций чуть не обрушил стены концертного зала. Публика аплодировала стоя, не менее четверти часа исполнителям не давали уйти со сцены.

•  •  •

Спали они втроем на одной двуспальной кровати. Марк посередине, по бокам от него Олег и Тина. После концерта, хоть и была эйфория от произведенного фурора, напряженность в отношениях всей троицы чувствовалась. Молча поужинали, молча легли спать. Мужчины спали в трусах и в майках, Тина в комбинашке.

Оба «пристяжных» даже старались не прижиматься к «коренному». Это было нелегко, поскольку у Тины и Олега полночи происходила битва за одеяло, которое каждый тянул на себя. Отопление ещё не включили, а осенняя ночь выдалась холодной. Наконец, Тина прекратила борьбу, свернулась калачиком и прижалась к Марку. Одеялом ей служили его крепкие объятия.

Утром в местной газете появилась статья на полполосы 

об их выступлении. Надо отдать должное стараниям Олега по раскрутке — он лично пригласил на концерт журналиста. И в ютюбе был выложен ролик, снятый кем-то из слушателей на любительскую камеру. За пару часов он собрал тысячи «лайков». Мобильник Олега и гостиничный телефон в номере буквально раскалились от звонков. Тину и Марка приглашали заключить контракт концертные площадки других городов.

Пришел директор концертного зала. Предложил вечером повторить выступление. Поскольку в Саратове их ждали только завтра, Олег согласился, даже не спрашивая мнения музыкантов. Директор пожал ему руку, оставил конверт и ушел.

Олег достал из конверта купюры, пересчитал, отделил три тысячные банкноты и протянул Тине:

— Держи! Заработала.

Конечно, меньше, чем её гонорар позавчера в «Белой лошади». Зато больше, чем за целый день в подземном переходе. Воспоминания о ресторане, о Лёхе снова навеяли на Тину испуг. Вдруг сейчас постучат в дверь, и её заберет полиция. Раздался стук в дверь. Тина вздрогнула. Но нет, это не полиция, это горничная.

— Позволите мне убраться?

— Да-да, конечно,  — ответил Марк.  — Мы сейчас уйдем, не будем мешать.

— Знаете что, друзья,  — обратился он к компаньонам, когда они вышли из номера.  — У меня тут живет троюродная тетка. Пойду-ка я её навещу.

— Валяй,  — ответил Олег и подмигнул Тине.  — А мы пока выпьем кофе.

Они спустились в кафе. Тина была в брюках и блузке, взятых из гардероба бывшей девушки Марка. Внешностью её бог не обидел, выглядела она элегантно, многие мужчины заглядывались на нее. За кофе Олег рассказывал какие-то похабные анекдоты, и вообще вел себя очень развязно. Тина смущалась. А когда они вернулись в номер, Олег тут же накинулся на нее и стал целовать.

— Олег, ну перестань! Что ты делаешь?!

Но он не переставал. Наоборот — пихнул на кровать и начал стаскивать с нее брюки.

— Прекрати! Слышишь?  — отбивалась от него Тина.

— Да ладно тебе, дурочка! Чего ломаешься? Успокойся, тебе понравится. Отлижу не хуже, чем он.

Брюки покинули ноги Тины. Вслед за ними на полу оказались и трусики. Ещё вчера она была готова к групповухе, и согласилась бы отдаться Олегу, но только с позволения Марка. Сегодня же она считала себя исключительно девушкой Марка и домогательства Олега воспринимала как насилие. Но, несмотря на это, её нижняя часть предательски возбуждалась.

— Ой, да тут у нас уже всё мокренько!  — Олег провел пальцем по её промежности.  — И, наверное, вкусненько!

Раздвигая её ноги, он стал устраиваться между ними.

— Перестань!  — уже кричала Тина.  — Уйди! Я Марку всё расскажу! Маааарк!!!

Дверь в номер открылась, и вошел Марк.

— Что здесь происходит?

— Ничего, ничего,  — Олег поднял с полу брюки и трусики, швырнул их Тине.  — Мы просто играем.

Тина пыталась поймать взгляд Марка испуганными глазами ребенка, случайно разбившего чашку и молящего его не наказывать.

— Я... это не я... он сам...

Олег же в своё оправдание пренебрежительно произнес:

— Мне просто стало любопытно, что ты там вчера нашел такого интересного. Думал там диво дивное, а там всего лишь пизда...

Тина, надев трусики,  

просочилась мимо мужчин в ванную комнату. И хоть Олег дотронулся ТАМ всего лишь пальцами, она долго смывала струями душа его прикосновения как грязь. Постепенно чувство гадливости сменяло возбуждение, и, направляя тугую струю на клитор, Тина решила, что только ЭТИМ способна снять пережитый стресс.

Когда она выключила воду, до нее донеслись тихие звуки из комнаты. Девушка вышла из ванной. В номере было спокойно, но чувствовалась некая напряженность. Марк играл на гитаре одной левой рукой, прижимая пальцами струны к ладам. Олег тоже играл. С планшетником. Тина решила замять напряженность, обратившись к Марку с простым вопросом:

— Как поживает тётя?

Марк закончил игру флажолетом и отложил инструмент.

— Не знаю. Её не было дома,  — и, посмотрев на часы, добавил:  — Пора собираться, нам выходить через час.

А может, вовсе и не было никакой тети, подумала Тина. Может, он просто решил устроить проверку: оставить их вдвоем и посмотреть, что будет. Она обратилась к Олегу без гнева, но как можно холоднее — продемонстрировать, что у них отношения не враждебные, но исключительно деловые:

— Олег, можешь одолжить мне свой фен?

Высушив волосы, она занялась маникюром.

— Мужчины, никто не брал мою пилку для ногтей?

— Очень она нам нужна,  — усмехнулся Олег.  — Марк, ты не брал? Нет? И я не брал. Ищи лучше.

Марк предложил всё второе отделение выступать дуэтом, поскольку публика хотела услышать именно это. Его гитара вступила первой. Арпеджиато прозвучало возмущенно, словно наезжая на альт, обвиняя в чем-то его. Альт спокойно оправдывался, но внезапно взвизгнул резким глиссандо снизу вверх на октаву и перешел в наступление. Лишь к концу пьесы инструменты заключили перемирие.

В последнем номере Тина должна была сыграть несколько пиццикато. И вдруг, едва она зацепила пальцем четвертую струну, прозвучал резкий хлопок, словно пистолетный выстрел, и струна повисла на колке. Но публика как бы ничего не заметила, а Тина продолжала играть. Ей только приходилось наклонять инструмент вниз и вбок, чтобы обрывок струны не попал под смычок и не цеплялся за другие струны. Низкие звуки теперь приходилось вытягивать гитаре, альт же при этом взвивался на квинту вверх.

В гостинице Тина подошла к горничной и спросила, не найдется ли в хозяйстве раскладушка или матрац. Матрац нашелся, и Тина постелила себе отдельно в уголке.

Утро выдалось хмурым и серым. Моросил холодный дождь с вкраплениями льдинок.

От Пензы до Саратова езды часа два с половиной. Выехали после полудня, рассчитывая быть на месте, в крайнем случае, к четырем. Однако из-за какой-то аварии на трассе простояли в пробке несколько часов и едва не опоздали. Пришлось прямо, как говорится, с корабля на бал — в быстром темпе переодеваться в гримерной.

Началось первое отделение, Марк ушел на сцену. Тина постояла немного за кулисами, слушая его игру, а перед антрактом вернулась в гримерную подправить макияж и настроить альт. Когда она вошла в помещение, увидела там Олега, склонившегося над раскрытым футляром с её инструментом.

— Ты что там делаешь?  — удивилась девушка.

Олег выпрямился и попытался 

быстро засунуть в карман какой-то предмет.

— Что там у тебя?

Тина подошла ближе и схватила Олега за руку, пытаясь разжать ему пальцы. Несколько секунд борьбы закончились тем, что нечто звякнуло, упав на пол. Это была пилка для ногтей из маникюрного набора Тины. Девушка сразу все поняла.

— Зачем ты это делал?

— Затем, что кто-то из нас третий лишний. И мне не хочется, чтоб этим лишним был я.

— Ах, вот, значит, как!

В это время в гримерную вошел Марк.

— Что тут происходит?

— Марк, знаешь, почему вчера у меня лопнула струна?

— ???

— Вот!  — Тина подняла с полу пилку и указала глазами на Олега.  — Это он!

— Олег, это правда?

— Да.

— Так... Знаешь что? Уходи! Прямо сейчас уходи! Убирайся!

— Ха! Я-то уйду. А ты хочешь из-за бабы угробить начатое нами дело?

— Дело мы продолжим. Без тебя.

— Ну-ну. Сосать она, может, будет и лучше, а сможет ли она организовать выступления?

— Посмотрим. Организуемся как-нибудь.

Во втором отделении гитара Марка звучала рассерженно и даже гневно. Альт пытался её успокоить, и постепенно звуки становились нежнее и тише. Нам хорошо вместе, говорила мелодия. Мы не разлучимся с тобой никогда.

В гостиничный номер Марк с Тиной заселялись вдвоем. Олег не появлялся. Видимо, уже добирался домой своим ходом. Марк убрал в стенной шкаф футляры с инструментами, Тина поставила в вазу цветы. Марк долго смотрел на нее напряженным взглядом. Девушка смутилась.

— Мне надо переодеться.

— Переодевайся.

— Ты смотришь на меня.

— И что?

— Отвернись.

— Не хочу.

— Стриптиз хочешь? Я музыкант, а не стриптизерша.

— Ты красивая.

— Я... я похожа на неё? Раз мне подошли её вещи, фигуры у нас почти одинаковые. Похожа, да?

— Нет. Не похожа. Ты лучше...

Тина пожала плечами и повернулась к Марку спиной.

— Расстегни.

Самой застегивать и расстегивать молнию на спине не очень удобно. Кто вообще придумал такие платья, которые невозможно надеть или снять самой? Оставшись в комбинации, она снова повернулась к Марку. Он схватил её в объятия и жадно стал целовать.

— Ты моя...  — шептали его губы, прерываясь от поцелуев.  — Ты только моя... И мне никто больше не нужен... Никому не отдам!

Его руки освободили Тину от комбинашкп, стянули трусики. Губы впились в истекающий влагой источник неги...

Их дуэт продолжался до утра на двуспальном ложе. Тела, напряженные словно струны, как музыка сливались в единый тон, звуча в унисон. Сердца отбивали ритм синхронно как два метронома. Марк был слегка удивлен, но вместе с тем и обрадован, что его конь первым вспахал целину.

Утомленный же «конь» вновь обретал силы во рту у Тины. Обычно Тина, делая минеты другим мужчинам, либо выплевывала сперму, либо старались заранее выпустить изо рта начинающий пульсировать член. Сейчас же она непроизвольно заглатывала всё, совсем не чувствуя при этом брезгливости.

•  •  •

Билеты на концерт Тины и Марка в «Гнезде глухаря» были распроданы чуть ли не за месяц вперед. Уже на выходе из метро слышалось традиционное: «нет лишнего билетика? » Спекулянты, конечно же, завышали цену 

в три-четыре раза. Публика шла с цветами. Такого успеха давно не слышали «глухариные» стены. Уже после завершения программы, отыграв на бис ещё три номера, исполнители откланивались на сцене. Тут Тина услышала какой-то шум за кулисами. Это охранник пытался кого-то остановить.

— Гражданин, сюда нельзя! Немедленно уйдите отсюда!

— Пшел вон, придурок! А то ща живо у меня свой галстук хавать будешь!

На сцену пытался пробраться Лёха. Охранник, в конце концов, отступил, и Лёха подошел к Тине.

— Молодца! На, держи!

Он протянул ей букет роз и куртку, оставленную ею тогда в ресторане. В карманах по-прежнему находились её мобильный телефон и пятитысячная купюра.

— Ты ета... Прости меня. Не сердись, ладно?