Сезон охоты. Часть 8

Я посмотрел вниз на Клоунессу-убийцу, на самом деле это была Конни Ди, 28-летняя белая девушка ростом 170 см и весом 63 кг. Она была привязана к стулу в центре камеры предварительного заключения, обнаженная, без макияжа. Её грудь была задорной формы, а волосы на её киске были выкрашены в отвлекающий ярко-розовый и оранжевый цвета в тон волосам на голове.

— Ковер, знаешь ли, должен сочетаться с портьерами.  — улыбнулась она, увидев, куда я смотрю. Это было не первое, что она сказала, но это было последовательно, ей было все равно, что она голая и скованная в пустой комнате. Очевидно, для нее это был просто обычный вторник.

— Тааак, что это за место?  — вежливо спросила она.  — Я не ощущаю тюремных настроений, и это точно не Мархак, если только они не изменили программу приема. Это что, один из тех новых «тренировочных лагерей», о которых я слышала, потому что если это так, то я хочу обалденные ботинки?

Двое вооруженных охранников, стоявших позади меня, хранили молчание, пугая своей анонимностью, по крайней мере, для меня, но, очевидно, не для нее. Я был одет в лабораторный халат и делал пометки на планшете, играя стереотипную роль психолога, которого направили для обследования душевнобольного. Блокнот был покрыт бессмысленными каракулями, когда я отвлекся, чтобы попытаться разобраться в её поверхностных мыслях и эмоциях.

«Он довольно симпатичный для парня, может, я не буду портить ему лицо».

Услышал я её мысли.

«Подожди, пока он приблизится, и пни его слева. Развернись, чтобы перехватить охранника справа, когда он двинется, чтобы поймать его и сломать ему ногу ножкой стула... »

И так продолжалось, сценарий за сценарием, как она собиралась убить нас, как будто она составляла список покупок. Я копнул глубже, но звуки цирка, с которыми я столкнулся в прошлый раз, когда был в её голове, заблокировали дальнейшие ощущения. Интересно, что в ней не было ни гнева, ни враждебности, только целеустремленность. Она просто хотела убить каждого мужчину, с которым сталкивалась, и мне нужно было выяснить, почему.

Я шагнул вперед и в сторону, избегая удара, который она запланировала.

«Черт возьми, симпатичный и умный».  — подумала она.

Я наклонился и взял её за запястье прямо за манжетой, которая удерживала её руку, прикованную к стальному креслу. Под предлогом того, что мне нужно измерить её пульс, я проник в её сознание.

Там был цирк, такой же хаотичный и неистовый, каким я его помнил. Вспыхивали огни, звонили колокола, мысли, представленные безликими людьми, бесцельно метались взад и вперед. Не было ни потока, ни структуры, даже карнавальные игры были разбросаны случайным образом. Я замаскировал свою внешность, стал таким же безликим, как и все остальные, и двинулся сквозь хаос. Была одна повторяющаяся тема, все было связано с насилием. В игре по стрельбе по мишеням использовался настоящий пулемет, который разбрасывал пули и разрушал киоск, но при моем приближении он снова появлялся нетронутым. Водяной стрелок использовал огнемет и взорвался, превратившись в огненный костер, а затем 

принял свой обычный вид только для того, чтобы сделать это снова. В каждой кабинке было по человеку, который лаял на толпу, и у каждого человека было одинаковое лицо.

Ему было около 30 лет, но выглядел он старше, его лицо было изборождено морщинами и заросло многодневной щетиной. Его одежда была грязной, как у рабочего, а голос хриплым и грубым.

— Давай попытаем счастья, это, пожалуй, единственное, в чем ты хорош,  — бесцельно проворчал он.  — Попробуй, не похоже, что тебе есть что терять.

Я подошел к большому шатру и присоединился к потоку безликих мыслей, проникающих внутрь. Тот же самый человек был там в качестве конферансье на сцене, он использовал свой хлыст, чтобы заставить животных выполнять свои обязанности, и тем же хриплым голосом выкрикивал проклятия и угрозы. Тигр зарычал на него, но был сбит с ног несколькими другими его версиями дубинками, пока не покатился по земле, крича от боли. Медведь шаркал ногами, толкая мяч, не обращая внимания на удары хлыста, как будто он больше ни на что не мог реагировать. Толпа в хаосе проигнорировала это зрелище, бесцельно кружась, но держась подальше от трех арен, где он правил.

Это не то, чего я хотел увидеть, это то, кем она была, и мне нужно было выяснить, что сделало её такой. Я вышел из шатра и направился к краю карнавала, где сгущались тени. Я увидел свет в окне трейлера, не яркий и не мигающий, а желтый и теплый. Я подошел и услышал приглушенные крики, доносившиеся сквозь тонкие металлические стены.

— Как, черт возьми, я должен есть это дерьмо?

Я узнал грубый голос и выглянул в окно. Он был там, сидел за маленьким столиком и орал на испуганную женщину, смахивая тарелку на пол.

— Я работал весь день, а ты просиживала задницу в этом гребаном трейлере, и это лучшее, что ты смогла приготовить?

Он встал, и женщина вздрогнула, но не двинулась с места, а просто застыла в ожидании удара, который, как она знала, должен был последовать. Громкий шлепок и тихий сдавленный стон боли, как я и ожидал. Чего я не ожидал, так это того, что удары продолжились. Жестокое избиение беспомощной женщины, которая восприняла это так же спокойно и пассивно, как медведь в большой палатке. Когда он закончил и окровавленное тело лежало на полу, он закричал.

— Конни, тебе лучше быть готовой. Твое шоу начнется через 10 минут.

Он закричал, и я увидел, как Клоунесса-убийца вышла из задней части трейлера. Это была Конни Ди, одетая как цирковой клоун, очень похожа на ту, что была на ней, когда мы её поймали. Её волосы были заплетены в две косички, наполовину оранжевые, наполовину розовые, и она была в полном клоунском гриме. Она прошлась по маленькому трейлеру, не целеустремленно и не быстро, а обычным шагом, как будто ничего не произошло. Она посмотрела на женщину, лежащую на полу, затем подняла руку. Появился пистолет, и она издала 

вопль чистой ярости и выстрелила мужчине в лоб.

Ничего не произошло, в его голове появилась дыра, но он остался стоять, затем подошел к тому месту, где стояла она, и сильно ударил её тыльной стороной ладони по лицу.

— Тебе лучше рассмешить их, рассмешить до тошноты, поняла?  — проворчал он.

— Конечно, ты можешь на меня положиться,  — бодрым голосом ответила она и, перешагнув через истекающее кровью тело матери, направилась к двери.

Я отстранился и сделал шаг назад, в реальном мире прошло всего несколько секунд, но теперь я отчасти понял, почему она была такой, какой была. Конни Ди убивала мужчин, потому что не могла убить своего отца, по крайней мере, мысленно. Итак, что мне с этим делать? Как я могу сделать так, чтобы она не хотела убивать своего отца и, соответственно, не хотела убивать других мужчин, которых она встретит? Я не был альтруистом, она могла сидеть здесь, пока не сгниет, мне было все равно. Дэн был единственным, кто хотел получить двойную оплату, а это означало, что мне нужно было как-то сделать Клоунессу-убийцу полезной, сделать её востребованной на рынке.

Вскоре после этого я сидел в гостиной, потягивая кофе и пытаясь обдумать ситуацию, когда вошла Грейс и Синь.

— Бен, когда ты здесь появился?  — выпалила Синь с преувеличенным удивлением, пытаясь сделать вид, что прошлой ночью ничего не произошло и она была удивлена, увидев меня. Грейс посмотрела на нее, затем на меня, а затем нахмурилась своим обычным неодобрительным взглядом. Когда мы впервые встретились, она была репортером-расследователем и прекрасно знала, что Синь думает обо мне. Эта шарада её нисколько не одурачила, но она проигнорировала её ради Синь.

Синь бросилась ко мне и обняла, незаметно проведя языком по моему уху. На ней был её обычный спортивный костюм — леггинсы, кроссовки и спортивный лифчик, а также куртка для бега, наполовину застегнутая на молнию. Её волосы были собраны в конский хвост, а отсутствие макияжа делало её ещё моложе, если это было возможно. Она плюхнулась рядом со мной и прижалась ко мне, сжимая мою руку.

— Над чем работаешь? О чем думаешь, Умник?  — выпалила она своим обычным отрывистым голосом. Черт, вот и все. Мне надо раздобыть визитки с именем Месмер, пока ситуация не вышла из-под контроля.

Я вздохнул.

— Я пытаюсь разобраться в Клоунессе-убийце. Её разум — это цирк с тремя аренами, в буквальном смысле, и я не могу придумать, что с этим делать,  — ответил я.  — Там слишком много хаоса, чтобы даже пытаться что-то исправить.

— Почему бы не подарить ей ошейник-инъектор, как у меня?  — Радостно защебетала Синь.  — Эта маленькая красавица мне очень идет, я благодаря тебе.

Она погладила кожаный ошейник, обвивавшее её шею, нежно прикоснувшись к маленькой коробочке с инъектором. Синь страдала от СДВГ в 100-й степени. Её разум работал так же быстро, как и тело, и она постоянно боролась за то, чтобы привести свои мысли в порядок. Коробка с инъекциями успокоительного, которую я 

использовал, чтобы не дать её метаболизму перерасти в седативное средство, необходимое для её поимки, имела дополнительное преимущество — замедляла работу её мозга до приемлемого уровня. Она не испытывала к нему ненависти, она любила меня за то, что я подарил его ей.

— Ты не Клоунесса-убийца.  — сказал я, похлопав её по колену.  — Ты умела сосредотачивать свои мысли, когда это было нужно, и хотела стать лучше. Она этого не делает, она процветает за счет хаоса.

Другая причина заключалась в том, что Синь была математическим гением и работала над решением задач, для решения которых в противном случае потребовался бы суперкомпьютер. Она обеспечила Дэну полностью легальный источник дохода и, следовательно, имела ценность. Я не думаю, что Дэн был готов к какому-то благотворительному вмешательству в психическое здоровье без какой-либо выгоды для себя.

Грейс презрительно фыркнула.

— Думаю, контроль сознания всё-таки на что-то годится.

Синь бросил на нее взгляд, полный замешательства и жалости, в котором не было ни капли сарказма.

— Он не контролирует мой разум, он его исправил. Жаль, что я не могу тебе показать.

Мне пришла в голову мысль, что, возможно, это был бы способ выполнить просьбу Тины.

— Ну, вообще-то, мы можем. Я могу привести Грейс, и ты сможешь показать ей свой сад, если хочешь.

Синь по-девчоночьи захлопала в ладоши, как будто её только что пригласили на вечеринку.

— О, это здорово. Пожалуйста, Грейс, позволь мне показать тебе. Это так красиво.

Грейс выглядела встревоженной, но мольба Синь покорила её, и она согласилась. Мы взялись за руки, и я перенес сознание Грейс в разум Синь. Грейс ахнула, оглядев мысленный мир Синь. Представьте себе Токио, Пекин, Нью-Йорк и Калькутту одновременно. Мысли блуждали быстро и целенаправленно, но их было так много, что создавался общий эффект хаоса. Поезда, машины, автобусы, самолеты — все проносилось мимо на огромной скорости, и Грейс прижалась ко мне, чтобы не быть унесенной бурлящей рекой сознания.

— Так вот как Синь живет?  — потрясенно воскликнула Грейс, оглядывая этот едва организованный хаос?

— Разум Синь движется так же быстро, как и она сама. Это необходимо для того, чтобы она могла бегать с максимальной скоростью, на которую способна, но, к сожалению, в отличие от её тела, он не замедляется. Она всегда была на грани того, чтобы разлететься на части, когда одна мысль наталкивалась на другую.  — ответил я, беря её за руку и ведя сквозь толпу к краю туманного пузыря неподалеку.  — Вот почему я подарил ей это.

Мы прошли сквозь пузырь и внезапно оказались на краю японского сада дзен. По заросшим травой берегам, обсаженным тенистыми деревьями, бежал ручей. Пчелы и бабочки летали по воздуху, садясь на цветы самых разных цветов и размеров. Грейс пригнулась, когда над её головой прожужжала колибри, и я услышал смех Синь. Она сидела на деревянной скамье рядом с разноцветной стеклянной кормушкой для колибри, окруженной снующими разноцветными птицами.

— Извини, иногда они начинают защищать нас, когда посторонние мысли проскальзывают сквозь барьер.  — 

сказала Синь, хихикнув, и помахала нам рукой.

Мы с Грейс прошли по ухоженной дорожке, посыпанной гравием, и уселись на скамейку рядом с Синь. Грейс с удивлением огляделась вокруг, любуясь умиротворяющей красотой сада, затем посмотрела на туманные очертания города за барьером.

— Так вот что ты называешь своим оазисом.  — сказала Грейс, слегка запыхавшись.

— Да, Бен говорит, что инъектор замедлил мой разум настолько, что я смогла его создать. Он помог мне с этим справиться, научил меня, как его спроектировать и даже немного расширить. Это моё любимое место во всем мире, и все благодаря ему,  — ответила она, затем приподнялась и поцеловала меня в щеку.

Поцелуй затянулся, и её рука скользнула по моему бедру, чтобы погладить промежность. Она поднялась со скамейки и встала передо мной, жадно глядя на меня. Её наряд замерцал, сменившись с леггинсов и спортивного лифчика на белый пеньюар, который был на ней прошлой ночью. На ней снова был знакомый сексуальный наряд школьницы, затем чулки в сеточку, туфли на каблуках и корсет, и, наконец, элегантное голубое с серебром платье, а её длинные волосы были уложены в причудливую прическу. Она выглядела как азиатская версия Тины Стейн и Синь подросла, достигнув по меньшей мере 183 сантиметров в высоту.

— Бен, позволь мне ещё раз поблагодарить тебя. Я любила твое тело, теперь позволь мне полюбить твой разум.  — прошептала Синь томным голосом, наклоняясь, и её длинные серьги закачались, когда она соблазнительно прижалась губами к моим губам.

— Э-э, я бы с удовольствием, но мы не одни.  — пробормотал я в её губы, и она быстро встала, покраснев от смущения. Её образ быстро изменился, и теперь она была похожа на неловкого подростка, которого застукали за примеркой сексуальной одежды старшей сестры.

— О, черт, прости, Грейс. Я не привыкла, чтобы со мной были другие люди, кроме Бена.  — запнулась Синь.

Грейс бросила на меня сердитый взгляд.

— Не извиняйся. Я знаю, как трудно себя контролировать себя, когда этот мудак сидит у тебя в голове.  — язвительно сказала она.

Синь вздрогнула, её голова дернулась в ответ на тон Грейс.

— Подожди, что? Ты думаешь, он сделал это со мной, что он заставляет меня чувствовать себя так?

Мысленный образ Синь снова вырос и внезапно она оказалась одетой в свой оригинальный костюм Колибри — переливающийся комбинезон и шлем с забралом. Она бросилась туда, где на скамейке сидела Грейс, и в гневе нависла над ней.

— Бен спас меня, он спас мне жизнь!  — выпалила она.  — Ты не представляешь, как это было тяжело — просто разговаривать с тобой, просто пытаться быть нормальной. Ты видела, что у меня на уме, представь, что я жила так каждый день. Мисс Стейн пыталась помочь, но это не сработало, я не могла сосредоточиться достаточно долго.

Синь посмотрела на меня и улыбнулась.

— Бен привез меня сюда и дал мне это. Да, сначала это не входило в его намерения, но после того, как он привел меня сюда, ему 

больше не нужно было оставаться или помогать мне. Но он сделал это, он научил меня приходить сюда, когда мне это нужно, и не только с помощью успокоительного. Я могу быть спокойна в любое время, черт возьми, мне даже не нужно было принимать дозу уже несколько недель.

Она повернулась к Грейс, свирепо глядя на нее.

— Я не знаю, что он тебе сделал, но не смей обвинять его в том, что он причинил мне боль!

Я потянулся и взял её за руку, и она слегка вздрогнула.

— Синь, оглянись вокруг. Не показывай здесь свои негативные эмоции.

Я обвел рукой её сад. Деревья увядали, как во время засухи, цветы безвольно обвисли на своих стеблях, когда ручей пересох, а колибри в ужасе метались вокруг.

Синь ахнула, затем закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Сад поплыл перед глазами, когда она заставила себя успокоиться, но, когда она открыла глаза, они все ещё сверкали гневом.

— Убирайся, убирайся и не возвращайся.  — прорычала она Грейс сквозь стиснутые зубы.

Внезапно мы снова оказались в гостиной, на диване. В реальном мире прошло всего несколько секунд, но настроение изменилось, как в плохо написанной мыльной опере. Синь вскочила на ноги и выбежала из комнаты, не оглядываясь. Грейс направилась за ней, затем сердито оглянулась на меня и повернулась, чтобы выйти через другую дверь. Черт, почему это опять моя вина?

Я сидел в горячей ванне, пытаясь понять, как мне справиться с хаотичным сознанием Клоунессы-Убийцы, а также что я должен был сделать с Грейс. Почему это была моя вина? Ну, конечно, это была моя вина, но в этом нет ничего нового. Почему Тина настаивала, чтобы я починил то, что было полностью сломано? Рядом со мной запищал интерком.

— Бен, не мог бы ты, пожалуйста, присоединиться ко мне в комнате для совещаний?  — услышал я голос Тины через динамик.

Через несколько минут я вошел к Тине и замер. Комната была полна людей, во многих из которых я узнал наемников, которых Дэн нанимал в качестве охраны для своих групп захвата. Я заметил двух женщин, которые были с нами, когда мы схватили Клоунессу-убийцу, и холодок пробежал у меня по спине, остановившись в до сих пор ноющем месте между лопатками.

— Уже другая цель? Я даже с последней не продвинулся ни на шаг.  — пробормотал я, как я надеялся, раздраженным тоном.

— Пока цели нет, Бен. Я пригласила тебя сюда от их имени.  — ответила Тина и отступила в сторону, пропуская высокого мускулистого мужчину, который занял её место. Я узнала его, Брэд, Бретт, что-то в этом роде. Он был начальником охраны Дэна и главой группы. Я вытянул шею, чтобы встретиться взглядом с его жесткими серыми глазами. Ему было чуть за 50, но на вид он выглядел не старше 40, у него была коротко подстриженная седеющая борода и густая шевелюра. Его телосложение было не таким массивным, как у некоторых других, но я не сомневался, что 

он мог бы превратить меня в крендель, даже не вспотев.

— Мистер Гомбер, я попросил мисс Стейн позвать вас сюда, чтобы мы могли поблагодарить вас,  — сказал он твердым голосом.

— Уххххх,  — пробормотала я в ответ.

Вперед вышла женщина, худощавая, но с широкими плечами и мускулистыми руками. Её каштановые волосы были собраны в конский хвост, и я изо всех сил старался не смотреть на её грудь, которая выпирала из-под темной футболки, которую она носила.

— Подожди, я тебя знаю. Ты была медиком на прошлом задании.  — воскликнул я.

— Да, и благодаря тебе Шэрон выкарабкалась.  — сказала она и протянула руку.

— Шэрон, та, которую ударили ножом? Она жива?  — спросил я, неловко пожимая её руку после того, как она крепко сжала мою.

— У нее будет ужасный шрам, и какое-то время ей придется носить водолазки, но, по крайней мере, она сможет это делать,  — сказала она с улыбкой, сжимая мою руку обеими своими и быстро пожимая её.

Бретт, так его звали, хлопнул меня по плечу.

— И я не обязан говорить её сыну, что его мама не вернется домой, так что я должен поблагодарить тебя за это.

— Подожди, сын?  — выпалил я, и он коротко рассмеялся.

— Да, мы действительно живем за пределами этого комплекса, ты же знаешь. У меня есть дочь, которая живет со своей мамой, но я собираюсь отвезти её в Диснейленд во время моего следующего отпуска. Благодаря тебе, у Шэрон тоже будет такой шанс.

Он отступил назад и обнял меня за плечи, указывая на приветливые, но все ещё пугающие лица за своей спиной.

— Нам хорошо платят за то, что мы делаем, и часть ожиданий от этой зарплаты заключается в том, что мы, возможно, умрем, выполняя очередное задание. Каждый из нас признает это, но нечасто высокопоставленные лица, с которыми мы работаем, стараются изо всех сил помочь нам. Обычно это в лучшем случае считается «сопутствующим ущербом», а в большинстве случаев — «непредвиденными операционными расходами».

Я посмотрел на все лица, мужские и женские, и понял, что большинство из них я уже видел раньше. Моя обычно безупречная память живо напомнила мне о них теперь, когда я не был удивлен и напуган, но я никогда по-настоящему не воспринимал их как людей.

— Э-э-э, спасибо, но на самом деле я ничего такого не делал.

— Нет, вы спасли ей жизнь.  — сказала врач Дона.  — Она истекала кровью и умерла бы в считанные секунды, если бы ты не замедлил сердцебиение. Затем ты сказал мисс Родригес эвакуировать её, что спасло её от ещё большей травмы, потому что нам не пришлось тащить её вниз по лестнице. Когда мы добрались до фургона, мисс Стейн разрешила использовать вертолет, и мы быстро доставили её в больницу.

Тина подошла и протянула мне маленькую коробочку.

— В знак благодарности они подарили тебе это.

Я повертел коробку в руках в поисках крышки. Это был твердый блестящий черный блок, размером и весом примерно с колоду карт, но 

без видимых краев или шарнира. Просто тяжелый блок из блестящего черного пластика, металла? Я не мог определить материал.

— Э-э-э, спасибо.  — смущенно пробормотал я, и Тина тихонько хихикнула.

— Положи это в карман, лучше всего в нагрудный.  — сказала она, и я подчинился, положив его в карман своей куртки.

— А теперь нажми на него и скажи «О, черт»,  — продолжила она, отступая назад с самодовольной улыбкой на лице.

— О, черт,  — сказал я, дважды постучав по кубику в кармане. И тут я вскрикнул от неожиданности, когда он взорвался облаком черных блесток. Блестки начали двигаться, скользя по моей груди и шее, как миллион крошечных черных паучков. Я отполз назад, отбиваясь от стаи, и мне не стыдно признаться, что я визжал, как испуганная девчонка.

— Расслабься, это нанороботы.  — крикнула Тина, и через несколько секунд на мне был плотно облегающий черный жилет с высоким воротником. Я посмотрел вниз, жилет с таким же успехом мог быть сделан из эластана, так как он двигался вместе со мной, сминаясь и прогибаясь, как облегающий свитер.

— Сейчас?  — Спросил Бретт, а когда Тина кивнула, вытащил пистолет и выстрелил в меня.

Я отшатнулся, как от сильного удара. У меня перехватило дыхание, и я схватился за грудь, откуда, как я ожидал, хлынет кровь. Вместо этого я почувствовал острую боль и вытащил расплющенную пулю, крепко удерживаемую материалом жилета.

— Это защита от чего угодно, вплоть до штурмовой винтовки, а также от ножей.  — с некоторой гордостью сказала Тина, забирая бесформенный кусок металла из моих трясущихся пальцев.  — Теперь постучите по нему ещё раз и скажите: «Я в безопасности».

Я медленно постучал себя по груди и сказал:

— Я в безопасности,  — и наноботы быстро перетекли обратно в мой карман и придали ему форму маленького кубика.

— Черт,  — сказал я, снова похлопал по нему, и жилет принял прежнюю форму. Я посмотрел на это широко раскрытыми глазами, затем взглянул на Тину, которая махала моей рукой над моей промежностью.

— Можно ещё немного?

Зал взорвался смехом, и Тим увлек меня в толпу. Люди пожимали мне руку и похлопывали по спине, произносили слова благодарности и другие комментарии, представляясь друг другу. Когда с представлениями было покончено, Тим сказал мне, что сегодня вечером они собираются устроить праздник в «домике у бассейна», и пригласил меня на него. Учитывая моё убеждение, что дружить с людьми с оружием — это всегда хорошая идея, я согласился.

Позже тем же вечером я сидел на диване в домике у бассейна. Он был устроен как небольшой бар и был переполнен опасными людьми, которые пили и разговаривали на языке, который я едва понимал. Мужчины и женщины заполнили комнату и вышли во внутренний дворик с напитками в руках, болтая и наслаждаясь друг другом. Рядом со мной стояла Дона, медик, одетая в джинсы и облегающую футболку, её короткие каштановые волосы были убраны назад спортивной лентой. Тим сидел в кресле в конце кофейного столика, а Грейс — в 

другом, рядом с ним. Её пригласили из-за её роли в спасении Шэрон, и она выглядела очень нарядно в своем солнечном платье и сандалиях, хотя на меня она вообще не смотрела. Напротив меня сидела ещё одна женщина участвующая в операции по поимке Клоунессы-убийцы, как я узнал, её звали Эмили. У нее был впечатляющий фингал и синяк на щеке в том месте, куда её ударили на последних секундах борьбы. Она поморщилась, когда сделала глоток пива.

— Похоже, это больно.  — неловко сказал я, не зная, как разговаривать с этой толпой.

Она улыбнулась.

— У меня бывало и похуже.

Эмили закатала рукав, чтобы показать большую повязку, обмотанную вокруг предплечья.

— Я просто рада, что эта сука не заразила меня бешенством. И все же, мне повезло больше, чем Джанет. После того удара у не сломана челюсть. Что бы ты ни делал с этой психопаткой, пожалуйста, сделай так, чтобы ей было больно.

Я кивнул в ответ, не зная, что сказать, но тут она поднялась со стула и допила свой напиток.

— А теперь, если ты меня извинишь, меня зовут выпивка и Тайленол.

Эмили только что ушла, когда кто-то ещё плюхнулся напротив меня, грохнув бутылкой пива по столу.

— Так, значит, ты и есть тот самый «Умник», верно?  — спросила она громким, дерзким голосом.

К черту визитки, я собирался купить рубашку с надписью «Месмер». Может быть, Тина могла бы добавить её на мой жилету из нанаботов.

Я посмотрел на нее и почувствовал, как Дона напряглась рядом со мной. Новая гостья была крупной, не менее 183 сантметров ростом, с широкими плечами и коротко подстриженными волосами. На её волевом лице почти не было макияжа, и она была одета в свободную футболку и удобные брюки. Лучше всего её можно было бы описать как мужеподобная, она могла бы быть сестрой-близнецом Бретта.

— Ладно, ударь меня.  — продолжила она, не дожидаясь ответа.

— Что?  — спросил я, несколько удивленный таким бесцеремонным обращением.

Она отпила из своего бокала, опустошая бутылку.

— Ударь меня, заставь кудахтать, как курица, забудь, как пользоваться стулом, говори по-французски, черт возьми, что угодно.

Она со стуком поставила пустую бутылку на стол и потянулась через стол. С манерой школьного хулигана она взяла мой скотч и осушила его одним глотком, со стуком поставив стакан рядом со своей пустой бутылкой.

— Делай, что хочешь.  — сказала она с дерзкой ухмылкой.

Я взглянул на Бретта, который просто пожал плечами и откинулся на спинку стула. Я наклонился вперед, взял её руку в свою, а затем нежно обхватил её другой рукой.

— Как насчет того, чтобы вместо этого я постарался.  — соблазнительно прошептал я, нежно целуя её пальцы.

Она фыркнула и закатила глаза, и, отвлекшись, я проник в её сознание. Я проскользнул прямо в её подсознание, найдя её образ идеального партнера. Удивительно, но это был мужчина, и я изменил её представление о нем и обо мне, пока мы не совпали в её сознании. Она потрясенно ахнула, её глаза расширились, а 

зрачки расширились от возбуждения, когда мужчина её мечты оказался напротив нее.

Я последовал за этим возбуждением к её самой сильной фантазии и воплотил её в жизнь в её воображении. Я стоял в палатке? Воздух был горячим и пыльным, в нем витал запах дизельного топлива и сточных вод. Снаружи доносились приглушенные голоса и шум двигателей, над головой жужжал вертолет. Это было похоже на Ирак, или Афганистан, или на любую другую дыру, и я был достаточно богат, чтобы никогда там не побывать.

Она стояла передо мной в спортивном лифчике и практичном нижнем белье. Её волосы были длиннее и падали на плечи грязными светлыми волнами, а грудь раздулись до размеров порнозвезды и стала упругой. Её фигура все ещё была мощной, но с гораздо более пышными формами, чем на самом деле, но, эй, это была её фантазия.

— Не волнуйся, Скотт, она ничего не узнает. И к тому времени, когда я закончу с тобой, тебе будет все равно, узнала ли она.  — сказала она твердым командным голосом.

— Мне насрать, что она думает.  — ответил я ей.  — Я просто не знаю, почему я ждал столько времени.

Она протянула руку и, взяв меня за плечи, повалила на алюминиевую кровать. Мои рубашка и брюки исчезли, как и её лифчик и нижнее белье, но, как ни странно, мы оба все ещё были в армейских ботинках. Мой член приобрел пропорции порнозвезды и был уже твердым, как флагшток, когда она села на меня верхом. Не было ни соблазнения, ни прелюдии, просто двое людей улучили редкий момент уединения, чтобы трахнуться как животные. Она забралась на меня и начала скакать верхом, разогнавшись с до 120 за две секунды. Я мысленно потянулся вниз и стимулировал её киску в реальном мире, настраивая нервы в соответствии с тем, что она делала в своем воображении.

— Уунннггггг,  — простонала Дона, её глаза полузакрылись, а рука сжалась в моей хватке. Мысленно она подпрыгивала на мне достаточно сильно, чтобы я был благодарен за то, что алюминиевая койка была мысленной конструкцией, потому что я был уверен, что настоящая сломалась бы.

— Трахни меня, Скотт, трахни меня своим членом.

— Боже мой, Шанталь, боже мой, черт возьми!  — раздался мой голос в ответ, когда мои руки потянулись вверх, чтобы схватить и сжать её массивную грудь. Она выгнулась и потерлась бедрами о мою промежность, постанывая при этом. Эти стоны вырывались из её рта по-настоящему, когда я заставил её почувствовать все, что происходило с ней в её сознании.

Внезапно сцена изменилась, теперь мы были в чем-то похожем на джунгли на ложе из папоротников. Воздух был горячим и влажным, и в ответ на это моё тело покрылось испариной. Теперь я брал её сзади, и жестче, чем когда-либо в своей жизни.

— Сильнее, сильнее, трахни меня так, как ты этого хочешь,  — прорычала Шанталь, и я был уверен, что мой таз треснул бы, если бы это был реальный 

мир. Я потянулся, чтобы схватить её за волосы, но моя рука прошла сквозь них, это не то, чего она хотела. Вместо этого я крепко ухватил её за бедра и притянул к себе, засовывая свой массивный член глубоко в её горячую киску.

— Да, вот так, засунь свой член в меня.  — простонала Шанталь, глядя на меня полными вожделения глазами.

Я вырвался из её фантазий, я был ей больше не нужен. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы усилить её возбуждение. Она стонала и завывала, когда я стимулировал её задницу и киску, а также грудь, наполняя её наслаждением. Я поднял глаза и увидел, что у нас собралась целая аудитория, все в баре столпились вокруг, наблюдая, как Шанталь стонет на своем стуле. Кто-то был удивлен, кто-то шокирован, на лицах многих читалось самодовольство.

— Аааахх — воскликнула Шанталь, хлопая свободной рукой по столу и скользя ногтями по полированной поверхности. Её стул заскрипел, как она извивалась, её мощное тело в ответ на мою умственную стимуляцию, действуя из того, что она переживала в её сознании.

— Ннннгггггххххх,  — простонала она.

Ладно, пора заканчивать представление. Я довел её до оргазма, и её разум взорвался вспышками света. Она запрокинула голову и завыла, издавая долгий, непрерывный крик экстаза. Я оттягивал её оргазм, накачивая её снова и снова, пока её легкие не опустели, а рот не стал беззвучно открываться, издавая только сдавленные стоны. Наконец она потеряла сознание, её голова с глухим стуком упала на стол, и она начала задыхаться.

Я отпустил её руку, осторожно положил её на стол и откинулся назад с улыбкой на лице. Дона протянула руку и положила два пальца на шею Шанталь, чтобы проверить пульс, затем провела тыльной стороной ладони по её раскрасневшемуся лицу. Она посмотрела на меня, затем встала, указав большим пальцем себе за плечо.

— Очередь начинается здесь, дамы.  — объявила она, и бар взорвался смехом.

— Спасибо, я здесь на всю неделю. Не забудьте оставить чаевые официантам.  — крикнул я, затем наклонился и крепко потрепал Шанталь по голове. Она подняла взгляд от кофейного столика, её взгляд медленно затуманился, и она вытерла слюну с подбородка тыльной стороной ладони.

— Ты должна мне выпивку.

Она медленно кивнула, но я этого не заметил. Я отвлекся, когда Грейс быстро встала со стула и вышла. Что, черт возьми, я опять сделал не так?

В течение следующего часа я отбивался от приставаний большинства женщин и нескольких мужчин, ссылаясь на профессиональную осмотрительность и другие дурацкие отговорки. Большинство поняли намек, и Бретт помог мне отогнать тех, кто был слишком пьян или твердо решил не принимать «нет» в качестве ответа. Несколько человек подошли к Шанталь, и люди окружили её, спрашивая, как это было на самом деле. Я попрощался и направился обратно в дом, пошатываясь под воздействием слишком большого количества бесплатной выпивки. Я выполнил одно из своих ментальных упражнений и избавился от воздействия алкоголя на свой мозг, и к 

тому времени, когда я добрался до главного здания, я был просто приятно навеселе. Войдя в дверь, я увидел Грейс, сидящую в одиночестве в гостиной, с забытым напитком на столе. Она выглядела такой сексуальной и уязвимой, это легкое солнечное платье облегало её фигуру, а длинные темные волосы обрамляли лицо и ложились локонами на верхнюю часть груди.

— О, привет. Ты рано ушла.  — пробормотал я.

Какое-то время Грейс сидела молча, не обращая на меня внимания, затем, не поднимая на меня глаз, спросила:

— Это то, что ты сделал со мной?

Я подошел и сел на стул напротив нее, опершись локтями о колени.

— Нет, это не так. Ты должна была знать, я уверен, ты бы это запомнила.  — ответил я.

Она сердито посмотрела на меня.

— Нет. Ты запудрил мне мозги, заставил меня... заставил меня заботиться о тебе.

— Нет, я не могу этого сделать.  — тихо сказал я ей, и Грейс фыркнула.

— Чушь собачья, я только что наблюдала, как ты довел незнакомку до оргазма в баре, это был трюк на вечеринке.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула, размышляя, как ей это объяснить. Черт, зачем мне ей это объяснять?

— Грейс, я никого не могу заставить что-либо делать. Я узнаю, чего хотят люди, а затем даю им это, вот и все. Я нашел для нее идеального мужчину, а затем стал им. Я разгадал её фантазию и помог ей воплотить её в жизнь, а затем использовал это психическое возбуждение, чтобы вызвать физическое. Не было ничего такого, чего бы она не хотела, она просто не понимала, что я это делаю.

— Как это работает, как ты это делаешь? Ты контролируешь умы людей, заставляешь их думать то, что ты хочешь?  — пробормотала Грейс, по крайней мере, она больше не злилась.

Как бы это объяснить? Я на мгновение задумался, а потом сказал:

— Грейс, я как ветер для парусника. Я могу направить этот парусник туда, куда он хочет плыть. Я также могу направить его туда, куда он не хочет плыть, если он не будет осторожен. Но я не управляю лодкой, у нее есть руль, он всегда главный. Вот почему мне нужно быть хитрым, изворотливым. Мне нужно убедить человека в том, что я хочу того же, чего хочет и он, и я делаю это, выясняя, чего он хочет, а затем становясь этим для них.

Я вздохнул.

— Но я не могу этого сделать, если они действительно этого не хотят, это слишком сложно. Я не настолько силен. Ты видела это в нашей схватке с Клоунессой-убийцей. Когда я отрубил её, это было все, что я смог сделать, и я смог удержать её всего на несколько секунд. Человек обладающий умом всегда главный.

— Тогда как же тебе удалось, меня полюбить меня все то, чем мы занимались? Как ты превратил меня в свою маленькую шлюшку, любящую бондаж?  — взвыла Грейс и швырнула свой стакан через всю комнату, так что 

он разбился о стену.

— Грейс, ты всегда была такой, просто тебе это в себе не нравилось. Ты пыталась, но, когда ты стала Черной Птицей, ты подумала, что любить, когда тебя связывают — неправильно для супергероини, поэтому ты подавила это. Я нашел это и вытащил, на самом деле это помогло решить некоторые серьезные проблемы с идентичностью, которые возникли между Грейс Родригес и Черной Птицей.  — ответил я, надеясь, что больше не выведу её из себя, чертовы сумасшедшие девушки.

— Что ещё ты сделал, какие ещё «изменения» внес?  — тихо спросила Грейс.

— Не так уж много. Грейс Родригес, на которую ты, кажется, так злишься, всегда была рядом, и на самом деле я думаю, что она была совершенно особенной девушкой. И Тина тоже, вот почему она так беспокоится о тебе.

Она вскинула голову.

— Скажи мне, что ты этого не устраивал. Скажи мне, что, между нами, все по-настоящему.  — сказала Грейс наполовину требовательно, наполовину умоляюще.

— Да, она полюбила тебя ещё до того, как я появилась. Она просто слишком боялась потерять тебя, как теряла кого-то раньше, и боялась показать это. Я тоже помог ей в этом, по крайней мере, немного,  — ответил я и откинулся на спинку стула.

— За что ты хочешь, чтобы я извинился? Что ж, я не извиняюсь. Это был не только отличный секс, но и прекрасные отношения, если оглянуться назад. Тебе понравилось проводить время со мной, и я знаю это, потому что могу читать твои мысли. И оглянись вокруг, конечно, ты заключенная в доме сумасшедшего-психопата, который ловит и продает суперов ради забавы и прибыли, но я думаю, что всем вам, кроме Даниэль, живется лучше.

Я вздохнул и поднялся со стула.

— Ненавидь меня, если хочешь, просто прими своё гребаное решение.

Я повернулся, чтобы уйти, и направился по коридору к спальням для гостей, когда услышал за спиной стук каблучков её босоножек. Её спальня была сразу за моей, так что я не придал этому значения, пока не открыл дверь и не почувствовал, как она вталкивает меня в комнату. Я споткнулся, затем пришел в себя и обернулся, когда она обняла меня и притянула к себе для крепкого страстного поцелуя.

— Я не знаю, ненавижу я тебя или люблю, Бен. Все, что я знаю, это то, что ты мне нужен, и я устала это отрицать,  — прошептала Грейс мне в губы, пока её руки скользили вниз по моей груди и возились с моим ремнем. Хорошо натренированные пальцы быстро расстегнули мои брюки, и она упала на колени, спуская их вниз по моим ногам.

Я воздержался от остроумного замечания, первого умного поступка, который я сделал с тех пор, как попал сюда, и вместо этого нежно положил руки ей на голову, поглаживая её волосы, пока она растирала мой член до упругости, а затем взяла его в рот.

— Ннннггггххххх,  — простонала Грейс, тем знакомым тихим стоном удовольствия, который издавал всякий раз, когда она впервые 

скользила губами по головке моего члена, медленно, но глубоко беря его в рот. Я немного помог её подавляя рвотный рефлекс, и слегка вздрогнул, когда головка моего члена коснулась задней стенки её горла. Она обхватила губами мой ствол, затем напрягла мышцы горла, массируя кончик моего члена, в то время как её язык скользил вверх и вниз по основанию.

— Оооооо, боже, ты хорошая девочка,  — простонал я, и она снова застонала в ответ, постгипнотическое внушение, вызванное моей похвалой, наполнило её удовольствием, вызвав выброс эндорфинов. Её рука обхватила основание моего члена, в то время как другая поднялась, чтобы погладить мошонку. Я запустил пальцы в её длинные темные волосы, потянув достаточно сильно, чтобы дать ей понять, что я здесь главный, и она тихо застонала в ответ, покачивая головой на моем члене.

— Мммммммм,  — снова простонала Грейс и отстранилась, чтобы провести языком по головке моего члена, слизывая капли предварительной спермы, как будто это были конфеты. Ещё одно наследие, я улучшил её вкусовые качества, и моя сперма на вкус напоминала её любимую начинку для десерта — соленую карамель. Она водила рукой вверх и вниз по стволу моего члена, усердно посасывая его кончик, пытаясь извлечь побольше этого восхитительного вещества.

— Полегче, девочка, ты же не хочешь все испортить,  — пожурил я её, и Грейс хмыкнула, но расслабилась и вернулась к медленному чувственному минету, который, как она знала, я предпочитал. Я стоял там, поглаживая её волосы, пока она двигала головой вверх-вниз, взад-вперед по моему члену. Я восхищался видом, её сильными, но худыми плечами, смуглыми, но не слишком темными, которые колыхались при каждом движении. Её грудь была такой же идеальной, какой я её помнил, едва прикрытая легким материалом сарафана, и она скрестила лодыжки, её каблуки с ремешками тихо поскрипывали, когда кожа терлась о них.

Я наслаждался ощущениями, мысленно перебирая все другие минеты, которые она мне делала, и я должен был сказать, что этот был лучшим. Может быть, это было из-за предвкушения, может быть, она практиковалась, мне было все равно. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы оторвать её от моего пульсирующего члена, прежде чем я всадил свой заряд ей в глотку.

Грейс захныкала, нежно пытаясь удержать мой член у себя во рту. Я чувствовал её мысли.

«Нет, ещё нет. Ещё немного, это так вкусно».

Она мысленно застонала, но послушно соскользнула с моего члена, нежно поцеловав его. Я рывком поставил её на ноги и развернул к себе спиной, а затем мягко, но решительно опустил на кровать. Она посмотрела на меня голодными глазами, когда я снял пиджак и рубашку, затем наклонился, уткнулся носом в её шею и нежно прикусил мочку уха.

— Оооооо,  — тихо простонала она, её руки сжали мои плечи и запутались в волосах.  — Оооо, я скучала по тебе.

Я проложил поцелуями дорожку вниз по её шее и между грудей, стягивая верх её платья, когда она пожала плечами, чтобы помочь.  

Эластичный материал легко скользнул по её телу, но я остановился чуть ниже груди, обхватив её руки по локоть. Она хихикнула, а затем снова застонала, когда я схватил её за идеальную грудь и сжал. Я нащупал и погладил её грудь, вытащил их из лифчика и покрутил твердые соски во рту и пальцах, пока она извивалась подо мной.

— О боже, пожалуйста, пожалуйста, трахни меня. Пожалуйста.  — ахнула Грейс, и я проложил дорожку поцелуев вниз по её животу, задирая подол её платья до бедер, чтобы показать белое кружевное белье. Отодвинув ткань в сторону, я провел языком вверх и вниз по кругу её киски, дразня внутреннюю сторону её бедер, пока она извивалась, пытаясь прижаться своим членом к моему рту.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста,  — простонала Грейс, задыхаясь, затем взвизгнула и дернулась, когда мой язык скользнул между её набухшими половыми губками и обвел её клитор. Её руки, которые были частично скованы, нащупали мою голову, пытаясь схватить и удержать меня там, но я перехватил их и прижал к матрасу рядом с её бедрами.

— Нет, нет, нет, моя дорогая. Ты ждала так долго, что можешь подождать ещё несколько минут. Ты нужна мне хорошей и готовой, когда я буду тебя трахать,  — пробормотал я, покусывая и облизывая её горячее влагалище.

Грейс извивалась и брыкалась, когда я медленно скользил языком вверх и вниз по её половым губкам, слабо сопротивляясь моей властной хватке, а она хныкала и стонала от эротического удовольствия. Я проник в её сознание, прислушиваясь к её мыслям и соответствующим образом корректируя свои действия.

«Да, о да, пожалуйста, прямо здесь»,  — мысленно закричала она, когда я прижался губами к её набухшему клитору и начал сосать, слегка двигая головкой, пока мой язык описывал маленькие круги на чувствительном бугорке.

«Оооо, неееет»,  — простонала она, когда я отстранился, как раз в тот момент, когда её оргазм начал нарастать, но из её рта вырвался только тихий жалобный стон. Я дразнил её, давая ей именно то, что она хотела, а затем забирая это, как только она начинала отвечать. Может, это и было обманом, но она наслаждалась каждой минутой этого процесса.

— О боже, пожалуйста, пожалуйста, трахни меня. О боже, пожалуйста, засунь свой член в меня,  — простонала Грейс.

Я приподнялся на ней, и она обвила мою шею свободными руками, жадно целуя меня, несмотря на то, что мои губы были вымазаны соком её киски. Одной рукой она обхватила меня сзади за шею, крепко прижимая мой рот к своему, в то время как её язык скользил по моим губам. Другой она нащупала мой член, мягко, но настойчиво притягивая меня к своему влагалищу.

Кто я такой, чтобы спорить с красивой латиноамериканкой, я почувствовал, как она толкает головку моего члена в свою киску, и я толкнул её. Её половые губки раздвинулись, и я скользнул в её хорошо смазанное влагалище. Она застонала от удовольствия, когда мой член глубоко проник в её 

тело, уткнулась лицом мне в шею и впилась ногтями мне в плечи.

— Ооооооооооооо, ммммммммм,  — Грейс задыхалась и стонала, когда я скользил взад и вперед, вытаскивая свой член, пока только кончик не оказался внутри, а затем медленно вталкивая обратно. Я продолжал двигаться в медленном устойчивом ритме и чувствовал, как она возбуждается все больше и больше, когда двигала бедрами подо мной, пытаясь погрузить меня поглубже внутрь.

— Да-а-а, о, да-а-а.  — зашипела Грейс и вытащила руки из рукавов платья, затем стянула их через голову. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, чего она хочет, и я схватил её запястья в свои ладони, крепко прижимая их к матрасу.

Грейс стонала, слегка дергая меня за руки, а она смотрела на меня, похоть заполнила её глаза. Я нащупал её грудь другую руку, копаясь пальцами в её мягкие приглушенно-плоть и сжимая её жесткий сосок между костяшками пальцев. Она ахнула, затем улыбнулась, изогнулась всем телом, чтобы приподнять грудь, и прижалась грудью к моей руке.

Я начал трахать её сильнее, вгоняя свой член в её тело так, что кровать заскрипела под нами. Грейс застонала и выдохнула в знак поощрения, обхватив ногами мои бедра и приподняв промежность навстречу моим толчкам. Её дыхание стало прерывистым, но я уже начал уставать, и от напряжения, с которым я поддерживал себя, держа одну руку у нее над головой, моё плечо начало гореть. Она вскрикнула от удивления, когда я вышел из нее.

— Не волнуйся, я с тобой ещё не закончил.  — прорычал я, стягивая её с кровати и переворачивая на спину. Она стояла на коленях на полу, её грудь была прижата к матрасу, и я завел ей руки за спину, крепко обхватив их своим ремнем.

— Да, да, возьми меня. Пожалуйста, возьми меня. Сделай меня своей, твоей, твоей...  — простонала она.

— Твоей рабыней?  — прошептал я ей на ухо.

Грейс вздрогнула в ответ; я снова проник в её сознание и ассоциировал слова «Хозяин» и «рабыня» с тем же эйфорическим приливом удовольствия, который она испытывала, заслужив мою похвалу. Она закусила губу, борясь со своим эго, со своим самоощущением, с той же борьбой, которую вела с момента моего возвращения. Она не хотела признаваться в своих чувствах ко мне, в том, что это то, чего она действительно хотела. Она сопротивлялась ветру, но с каждым мгновением становилась все слабее и слабее.

Внезапно я оказался за знакомым столом на уютной кухне, в центре которого стояла ваза с лилиями и гвоздиками. На мне был измазанный маслом комбинезон, и я чувствовал, что на щеках у меня появилась двухдневная щетина, я понял, что я опять нахожусь в образе отца Грейс. Она сидела напротив меня, и её образ менялся от нее самой до Черной Птицы. Даже её наряд переливался между бело-желтым платьем-солнцем, которое было на ней сейчас, и костюмом Черной Птицы, излучающими черную энергию.

— Эй, малышка, что у тебя на уме?  — мягко спросил 

я, и мой голос прозвучал как глубокий грубоватый баритон её отца.

— Кто я такая, отец? Что я должна делать?  — взмолилась Грейс, на её лице отразилась нерешительная мука, когда она сжимала в руках тканевую салфетку.

— Что вы имеете в виду, ваша светлость Родригес? Что в этом сложного?  — ответил я, зная, что она помнит своего отца любящим, но не очень проницательным.

— Я тоже так думала, но потом стала Черной Птицей. Я так усердно работала, стольким пожертвовала, чтобы стать тем, кем, как мне казалось, я должна была быть, что никогда не осознавала, что теряю. Потом, потом я встретила парня, который напомнил мне, какой я была раньше. Я думала, что он любит меня за меня саму, а не за мои способности.

Грейс замолчала, чтобы смахнуть слезы со щек.

Но он предал меня, использовал меня, чтобы причинить боль моим друзьям. Он никогда не любил меня, он мог манипулировать моим сознанием, заставляя думать, что я люблю его. Потом он ушел, и я возненавидела его, возненавидела за то, что он сделал. Это было так просто, каждый день я вспоминала о том, как он лгал и обманывал меня. Но теперь он вернулся, и я хочу ненавидеть его, но не могу.

Я откинулась на спинку, деревянный обеденный стул заскрипел под моим воображаемым весом, как только она вспомнила об этом.

— Я понимаю, почему ты его ненавидишь, это достаточно просто. За что ты его любишь?

— Потому что он хороший человек, даже если совершает плохие поступки. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти женщину, которую он никогда не встречал. Он помог Синь, и она любит его за это. Он помог и мне обрести любовь. Ты не поймешь, но просто поверь, что я счастлива, по-настоящему счастлива впервые за долгое время. Если бы не он, у меня бы ничего этого не было.

Я наклонился вперед, поглаживая щетину на подбородке, чтобы соответствовать её представлению о том, как выглядел её отец, когда пытался что-то решить.

— Итак, давай разберемся. Ты думала, что любишь его, но оказалось, что мужчина, которого ты любила, просто обманул тебя. Потом ты возненавидела его за это, но все равно была счастлива. Теперь ты поняла, что этот парень на самом деле такой хороший, каким ты его считала, но чувствуешь себя виноватой из-за этого? Что тебе на самом деле не нравится в себе?

Грейс откинулась назад, скрестила руки на груди, нахмурила лоб и упрямо сжала подбородок, как это бывало, когда она не хотела что-то делать. Я позволил тишине затянуться, я знал, что она хотела сказать, я мог слышать это в шепоте её сознания. Она просто не хотела этого говорить.

— Грейс? Ты никогда не лгала мне, пожалуйста, не начинай сейчас.  — тихо пробормотал я.

— Я веду себя по-детски.  — тихо ответила она.  — Я хочу ненавидеть его, но теперь я знаю, что, хотя тогда он, возможно, и заслуживал этого, теперь он этого не заслуживает. Я 

просто не хочу признавать, что была неправа. Что я плохо с ним обращалась.

— Ты не ошиблась, Грейс, он заслужил весь тот гнев, который ты тогда испытала на него за то, что он сделал. Тебе просто нужно признать, что он больше этого не делает. Возможно, он не изменился, но, возможно, изменилась ты. Не удваивай ставку только потому, что тебе не нравится дилер. Сбрось карты и возьми новые, на этот раз у тебя могут оказаться карманные тузы.  — ответил я с той дерзкой полуулыбкой, которую она так любила видеть у своего отца.

Пока она в неведении, я могу решить и другую проблему, с которой она столкнулась сегодня вечером.

— Что ещё беспокоит тебя, Грейс? Я знаю, что-то есть.

Грейс замерла, затем начала краснеть, её взгляд скользнул в сторону, когда она нервно теребила салфетку в руке.

— Ну, это вроде как личное.  — пробормотала Грейс.

— О чем бы ты хотела поговорить со своей мамой? Извините, я не она, но я изо всех сил стараюсь понять.  — ответил я, мать Грейс умерла, когда она была ещё со всем маленькой, и её отец изо всех сил старался вырастить дочь с сильной волей.

— Этот парень, о котором я тебе рассказывала. Ну, мне, вроде как, нравится делать с ним то, что кажется неправильным для того человека, которым я пытаюсь быть.  — неловко пробормотала Грейс. Она предстала в образе Черной птицы, мрачной мстительной супергероини, далекой от покорной шлюхи, любящей бондаж, в которую я пытался её превратить.

— Эти вещи делают тебя счастливой, или ты делаешь это только для него?  — спросил я, наклоняясь вперед, чтобы взять её руки в свои перепачканные грязью и жиром пальцы. Прикосновение стерло грань между грацией, которую знал её отец, и её тайной личностью, и черные перчатки слетели с её рук. Я нежно сжал их, и её черное боди и маска начали исчезать.

— Эти вещи мне нравятся, правда. Просто мне почему-то кажется, что я не должна этого делать.  — нерешительно ответила Грейс.

— Например, когда ты думала, что он не должен тебе нравиться, хотя с ним тебе было хорошо? Грейс, ты женщина с собственным мнением и заслуживаешь счастья. Перестань пытаться быть той, кем, по твоему мнению, тебе нужно быть, и просто будь той, кем ты хочешь быть, кем бы ты ни была,  — сказал ей образ отца знакомым ободряющим тоном.

Я откинулся назад, улыбаясь ей.

— Я знаю, что, кем бы ты ни была, я буду гордиться тобой.

Грейс подняла глаза, и её образ превратился в Грейс Родригес. Черная Птица все ещё была там, парила на заднем плане, но мысленный образ больше не накладывался так сильно.

— Я так по тебе скучаю, папочка.  — сказала Грейс со слезами на глазах.

— Я тоже по тебе скучаю.  — ответил я, когда изображение исчезло.

Я отстранился, не прошло и секунды, а мои губы все ещё были слегка прижаты к её уху, одна рука зарылась в её волосы,  

а мой член замер на краю её киски в ожидании волшебного слова. Она повернула голову и посмотрела на меня, её глаза блестели от слез.

— Да, Хозяин.  — нервно прошептала она.

Я поцеловал её в щеку.

— Только ты, Грейс, и только я, и только здесь, я обещаю.  — пробормотал я, и она всхлипнула в ответ, энергично кивая головой.

— Пожалуйста, пожалуйста, Хозяин. Трахни свою рабыню, подари мне в подарок свой член.  — застонала Грейс.

Я признаю, что, возможно, добавил несколько ключевых фраз в её ментальный лексикон. Какой смысл быть экстрасенсом, если ты не можешь немного побаловать себя. Я приподнялся, все ещё запутываясь одной рукой в её длинных темных волосах, и сильно потянул, вызвав у нее вздох удивления и боли. Когда мы впервые были вместе, я заставил её ассоциировать дискомфорт от доминирования с удовольствием, и её киска дернулась в ответ, словно нетерпеливый ротик искал мой член.

Я сильно шлепнул её по заднице. Она вздрогнула, затем снова застонала, прикусив губу от боли и удовольствия.

— Еще раз, пожалуйста, ещё.  — застонала она, и я удовлетворил её, сильно шлепнув по другой ягодице.

— О боже, пожалуйста, шлепай меня, трахни меня, делай со мной, что хочешь, я больше не могу этого выносить!  — причитала Грейс, что-то среднее между стоном и рыданием. Я чувствовал оргазм внутри нее, она была так близко к краю. Хватит пыток, позже будет время для более запланированного сеанса.

— Хорошо, рабыня. Моя великолепная маленькая игрушка для секса, я дам тебе то, о чем ты молила всю ночь.  — ответил я повелительным тоном, затем засунул свой твердый член в её трепещущую щелку.

— Ааах — воскликнула Грейс, её связанные руки сжав в кулаки в её спине, когда она потянула против хватке на её волосах. Я ухватился за конец ремня, я обернул вокруг её запястья, используя его, чтобы вытащить её обратно на мой член. Боль расцвела в её запястьях и плечах, усиливая возбуждение, которое она уже испытывала, и приближая её к отчаянно ожидаемому оргазму.

— О боже, о боже, трахни меня, трахни меня жестко. Пожалуйста, пожалуйста, я так близко.  — взвыла Грейс, прижимаясь ко мне своей идеальной круглой попкой и сильно насаживаясь своим влагалищем на мой член.

— Я сейчас кончу. Я собираюсь кончить и наполнить тебя.  — прорычал я, и она отчаянно кивнула.

— Да, о боже, да.  — застонала Грейс, сжимая свою киску, сжимая ствол моего члена.  — Дай мне это, сейчас, сейчас.

Я застонал, когда яйца напряглись, и почувствовал, как моё семя брызнуло из моего члена, покрывая внутреннюю часть её влагалища. Грейс ахнула, почувствовав, как горячая сперма наполняет её, покрывая её лоно. Она напрягла мышцы своей киски, доя мой член, как голодный теленок, пока не кончила сама.

— Аааа,  — простонала она, её тело сотрясалось, когда каждая мышца напряглась в ответ на оргазм, который взорвался в ней. Я проник в её сознание и вытащил его оттуда точно так же, как делал это с Шанталь, заставляя её 

кончать снова и снова в быстрой последовательности, подобно серии приливных волн, разбивающихся о берег.  — О Боже, о боже, о боже!  — простонала Грейс, не в силах сдерживаться, когда наслаждение снова и снова захлестывало её.

Наконец, когда мы оба были совершенно измучены, я вышел из нее и рухнул на пол. Она сползла с кровати и легла рядом со мной, положив голову мне на грудь. Её платье все ещё запуталось вокруг талии и бедер, грудь вываливалась из лифчика, когда она извивалась, пытаясь принять нужную позу со связанными за спиной руками. Я наклонился, притянул её к себе и поцеловал в макушку.

— Ты была невероятна,  — прошептал я. Похвала вызвала ещё один небольшой прилив удовольствия в её и без того измученном мозгу.

— Ты тоже. Пробормотала Грейс, затем подняла на меня сияющие карие глаза.  — Мне жаль. Прости, что я так плохо обращалась с тобой с тех пор, как ты вернулся.

Я взял её за подбородок, приподнял её губы и нежно поцеловал.

— Я это заслужил. Мне тоже жаль.

Она прижалась ко мне на руки, и по её телу прошла короткая дрожь. Мы лежали так несколько минут, пока пол не стал холодным и неудобным. Я помог ей подняться на ноги и расстегнул ремень, связывавший её запястья. Она потерла их, и на её темной коже появились красные следы.

— Думаю, в ближайшее время я буду носить блузки с длинными рукавами.  — сказала она с озорной улыбкой. Я притянул её к себе и поцеловал в шею.

— Хочешь сделать это в водолазке?  — пробормотал я, нежно кусая её.

Она засмеялась и оттолкнула меня назад, ударив меня в грудь.

— Оставь мне немного достоинства, монстр.  — сказала Грейс, пытаясь поправить бюстгальтер и платье. К своему удовлетворению она собралась с силами и притянула меня к себе для ещё одного поцелуя. Я обнял её за талию, крепко прижимая к себе, пока наши языки сражались во рту.

— В следующий раз я буду более подготовленным.  — пробормотал я.

— И я тоже.  — ответила Грейс, отталкиваясь и одаривая меня знойной улыбкой, обещавшей незабываемую ночь. Она повернулась и направилась к двери, ещё раз взъерошив волосы и уверенно прошагав по коридору к своей комнате.

Я закрыл за собой дверь, запах секса все ещё висел в воздухе. Я хрипло вздохнул и вытер пот со лба. Мне нужно начать ходить в спортзал, если я собираюсь продолжать в том же духе.

Я стоял в пустой комнате в маскировке психолога, пока охранники ввели Клоунессу-убийцу, Конни Ди. Даже на конце 2 метровых контрольных столбов, которые были прикреплены к ошейнику на её шее, здоровенные охранники, казалось, нервничали за своими масками. Они имели на это полное право, с момента своего приезда она ранила троих человек. Бумажный халат, в который она была одета, сморщился, когда она устроилась на сиденье, и двое других охранников прикрепили её запястья и лодыжки к стулу, прежде чем отстегнуть шесты и отступить в угол.

— Мне нравится обновленный 

гардероб, но могу ли я выбрать другой цвет? » Это просто оооочень скучно.  — сказала она в своей манере.

— У тебя был ярко-оранжевый цвет, но ты чуть не убила кого-то своими пижамными штанами, так что извини.  — ответил я, не глядя в глаза. Все ещё было жутковато смотреть в эти ярко-голубые глаза, зная, что происходит за ними.

— Да, извините за это. Ему не следовало прикасаться к моей еде, я очень разборчива в еде.  — ответила она извиняющимся голосом, и быстрый просмотр её мыслей показал мне, что она действительно имела это в виду. Охранник двинулся вперед, чтобы взять её пустой поднос с едой, но она схватила его и обернула штанину ему на шею, прежде чем кто-либо смог её остановить. Только электрошокер заставил её отпустить руку, и все потому, что она ещё не закончила облизывать миску с пудингом.

— Что ж, я рад, что ты это признала.  — сказал я, сохраняя образ, скользнув пальцами по её запястью, притворяясь, что щупаю её пульс, и скользнул в её разум.

Во всяком случае, это было ещё более хаотично, громче, ярче и оживленнее. Толпы мыслей толкали меня в стремлении броситься на середину игры. Гадая, что, наконец, сумело сосредоточить её мысли на чем-то, я позволил волне потянуть меня за собой и вскоре уже стоял перед стойкой для метания дротиков. Я чуть не потерял самообладание и не убежал, когда увидел, что мишенью было моё лицо, и оно кричало от боли каждый раз, когда в него попадал дротик. Один попал мне в глаз и взорвался потоком слизи, меня чуть не вырвало прямо. В тесте на силу молота в качестве мишени использовалась моя голова, и я вздрогнул, когда он снова и снова превращался в кашу, взрываясь в крови и мозгах, только чтобы снова сформироваться для следующего участника. Это несомненно ускорило терапию.

Я двинулся прочь, направляясь к трейлеру, обдумывая план. Я посмотрел в окно и увидел знакомую картину: её отчим сидел за столом, а её мать со страхом накрывала перед ним ужин. Он как раз собирался с отвращением отбросить это, когда я взял его под контроль, что было легко сделать, потому что он был всего лишь одним из аспектов её личности.

Вместо того, чтобы разозлиться, я удержал его руку на месте, а затем медленно опустил её ему на колени. Образ её матери не отреагировал, а остался в страхе ожидать удара. Это были NРС её разума, ограниченные во взаимодействии на основе написанной ею программы. Как она отреагирует, если один из самых важных NРХС вдруг изменится.

— Конни, выйди, пожалуйста, сюда.  — позвал я, вставая из-за стола и направляясь в коридор. Вышла Конни Ди, совсем юная, одетая в то, что должно было стать образцом для её костюма клоунессы-убийцы. Я увидел пистолет в её руке, и она подняла его, направив туда, где, по её мнению, он должен был быть, пока она искала тело своей матери 

на полу. Она остановилась и склонила голову набок, как сбитый с толку щенок, это не было в сценарии, который определял её жизнь.

Я провел её отца вперед, и она вздрогнула, когда он приблизился.

— Конни, прости меня.  — сказал он грубым, но мягким голосом.

Она подняла голову, открыв рот от шока и растерянности. Я воспользовался возможностью продолжить и вывести её из равновесия.

— Я был для тебя никудышным отчимом, мужем и мужчиной. Эта жизнь не из лучших, но с моей стороны несправедливо вымещать это на тебе и твоей матери. Вы — единственное, что у меня есть хорошего, и я причиняю вам боль. Прости.

— Папа?  — голос Конни запинался, её руки тряслись, а губы дрожали от волнения.

Я посмотрел на пистолет, затем в её водянисто-голубые глаза. Её отчим медленно опустился на колени, затем осторожно взял пистолет и прижал его ко лбу.

— Конни, я заслужил это. За все, что я сделал, я заслужил это, но ты не заслуживаешь того, чтобы быть человеком, который может это сделать. Ты хороший ребенок и не должна разрушать свою жизнь только потому, что у тебя был никудышный отец.

Слезы текли по её лицу, размазывая клоунский грим. Из её ноздри вырвался пузырек сопли, когда она всхлипнула от невыраженных эмоций. Рука, державшая пистолет, дрожала, и я видел, как дрожит её палец на спусковом крючке.

— Если это то, чего ты хочешь, если ты хочешь, чтобы я умер за то, что я сделал, тогда я не буду бороться с тобой. Но если ты сможешь простить меня и дашь мне шанс попытаться все исправить, я буду любить тебя за это,  — сказал её отчим и закрыл глаза.

Казалось, мы простояли так целую вечность, и Конни Ди изо всех сил пыталась смириться с тем, что жизнь, которой она жила последние 10 лет, могла вот так измениться. Затем она медленно опустила пистолет, и он с глухим стуком выскользнул из ослабевших пальцев и упал на пол. Её отчим потянулся и обнял её за талию, прижавшись щекой к её животу, и я заставил его разрыдаться от облегчения и чувства вины. Конни упала на колени, обняла его за плечи и уткнулась лицом ему в грудь, её тело тоже дрожало от волнения.

Ее мать просто стояла там, её программа никогда не была написана до этого момента, так что у нее не было цели. Я подвел её к паре, стоящей на коленях, и попросил присоединиться к ним, и все они плакали от облегчения посреди трейлера.

Я попятился и выскользнул из её сознания. Клоунесса-убийца сидела привязанный к стулу, без макияжа и наряда. Просто женщина в бумажном платье жалобно всхлипывала.

— Прости, мне так жаль.

Она зарыдала, когда платье пропиталось слезами и слюнями. Я кивнул охранникам, и мы оставили её наедине с её эмоциями. Я думаю, мне удалось укротить её жажду крови, но что мне теперь с ней делать?