Возвращение в Бристоль. Часть 18

В тот вечер ужин был довольно скучным, хотя еда и была вкусной. Мы поговорили на нейтральные темы, согласились, что, возможно, с сентября нам следует всерьез начать разговор о частных школах для мальчиков, тем более что она теперь живет за пределами зоны охвата их нынешней школы. Потом спокойно поговорили о старых друзьях и знакомых, которых потеряли из-за развода, или потому, что я переехал, или потому, что переехали они.

В результате я упомянул, что встречался с Китом и Энн Уолтерс и что они теперь живут в Сан-Диего. Что, в свою очередь, привело к разговору о жизни на западном побережье Штатов. Что в свою очередь привело к тому, что Молли заговорила о том, что всегда хотела посетить Лас-Вегас.

Я впервые побывал в Лас-Вегасе примерно через девять месяцев после нашего развода. В моей памяти осталась очаровательная и очень красивая девушка, которую я подцепил в баре около одиннадцати часов вечера, а к двум часам она уже была в моей постели в отеле. Она и впрямь была приятным человеком, и секс был неплохой, хотя и довольно ванильный. Но больше всего мне запомнилось, как на следующее утро я вышел из ванной, а она как раз проснулась, её длинные темные волосы разметались по подушке, она открыла глаза, увидела меня и улыбнулась. Красивая, мягкая и любящая улыбка. Я же лишь холодно посмотрел на нее и сказал, что ухожу на встречу за завтраком, и что она может заказать завтрак в номер, и что мы ещё увидимся. Последним воспоминанием о ней была слеза, скатившаяся по её лицу, когда я уходил.

И вот Молли в полной мере насладилась моей горькой лекцией о том, как её гребаное тупое легкомыслие, её эгоистичная похоть приводят к обидам и мучениям других людей.

— Брось камешек в пруд, и по нему пойдет рябь, Молли. Только потому, что однажды днем ты захотела, чтобы тебя трахнул Питер Дэвис, какая-то бедная девушка, которую ты не знаешь, не встречала и, возможно, никогда не встретишь, оказалась в слезах в спальне отеля в Лас-Вегасе.

Молли повернулась и посмотрела на меня, её глаза пылали.

— Нет, Крис. Нет! Я приму на себя вину за то, что сама сделала не так. Я сойду в могилу с чувством вины за это. Но не собираюсь винить себя за то, что сделал ты восемнадцать месяцев спустя и за пять тысяч миль от меня, с какой-то девушкой, которую я никогда не видела. Это был твой выбор, Крис. Ты — зрелый человек и ответственный взрослый. Не я довела ту девушку до слез, а ты.  — Её голос был полон гнева и захлебывался от эмоций, из глаз текли слезы. Она встала и выбежала из комнаты, направляясь к входной двери.

Я догнал её в коридоре и схватил за руку.

— Не уходи!

— Почему? Чтобы ты смог найти аргументы, которое сможешь использовать против меня? Я уже слышала это, Крис. Я это знаю, Крис.  

И мне это не нужно, больше не нужно.

— Потому что... Потому что...

Потому что что? Потому что я её люблю? Или что мне нужно время, чтобы попросить прощения? Или потому что мы не могли расстаться вот так? Я просто подбирал слова и смотрел на нее со слезами на глазах.

Она сделала шаг ко мне, обняла и просто поцеловала в губы. Я поцеловал её в ответ. Во время второго поцелуя я обхватил её руками и поцеловал ещё крепче.

В конце концов наши головы разошлись, и я посмотрел ей в глаза.

— Пойдем в постель,  — вот и все, что я сказал, взял её за руку и повел в спальню.

Она не произнесла ни слова, но расстегнула платье и позволила ему упасть на пол. Под ним оказались бюстгальтер и стринги из кофейного шелка и кремового кружева, чулки на подвязках и босоножки на высоком каблуке. И выглядела она потрясающе.

Не могу сказать, что мы занимались любовью, но это было гораздо больше, чем просто трах. Не было ни прелюдии, ни орального секса. И все было в миссионерской позе. Я менялся вместе с волнами эмоций, накатывавших на меня, иногда двигался очень, очень медленно и наблюдал за ней, приподнявшись на вытянутых руках. В других случаях вколачивался в нее, уткнувшись лицом в её шею и подушку над её плечом. Я заметил, что при любой возможности она наблюдала за мной. Никогда раньше я не занимался с Молли любовью, когда она не закрывала глаз, но, за исключением тех случаев, когда она испытывала оргазм, она смотрела на меня, заглядывая в лицо при любой возможности.

В конце концов, я кончил, потный, с колотящимся сердцем, вбиваясь в нее последние пару минут. И скатился с нее.

Когда мы тихо лежали, переводя дыхание и глядя в потолок, Молли спросила тихим голосом:

— Почему? Почему сейчас? Почему именно сейчас, когда я собралась уходить?

Я сделал паузу, подбирая слова.

— Потому что вдруг увидел что-то, чего, как мне казалось, не хватало, но что мне так необходимо.  — Я приподнялся на локте и посмотрел на нее.  — Большую часть своей жизни я был профессиональным управляющим директором. Это то, что я есть, тот, кто я есть. И я становлюсь лидером команды, бизнесменом... тем, кто следит за эффективностью и результативностью, кто заботится об использовании активов и о том, как движутся рынки. Но у меня никогда не будет настоящего глубокого знания или опыта отрасли, в которой я работаю,  — это не путь ITI. Поэтому мне очень легко говорить полную чушь. Говорить что-то, что кажется мне гениальным и очень глубоким, но на самом деле является полной чушью. И очень немногие скажут мне об этом. Пирс, наверное, скажет. Кэрол скажет точно, если узнает об этом. Нил — возможно, если это будет чем-то профессиональным, связанным с кадрами и политикой Группы. Но остальные — вряд ли. Они могут предложить вернуться к этой идее позже или пригласить консультанта, но не скажут мне 

того, что должно быть сказано: что это — дерьмовая идея.

Я сделал паузу и провел рукой по её телу, чуть ниже груди.

— Но я вдруг увидел прежнюю Молли. Ту, кто не потерпит от меня ни хрена. И мне это нужно, в глубине души мне это очень нужно.

Я снова плюхнулся на спину и уставился в потолок. Но тут мне в голову пришла мысль.

— Сегодня под этим платьем ты была одета очень красиво. Ты знала, что это случится?

Она рассмеялась.

— Нет. Если бы ты сделал такой шаг в любой из вечеров, которые мы провели вместе за последние... сколько? Восемь недель? То нашел бы меня в красивом лифчике, стрингах, кружевных трусиках и чулках. Сегодня вечером, принимая душ, я подумала, а стоило ли беспокоиться? Я и впрямь думала, что между нами все кончено. Думаю, я оделась, чтобы в последний раз проявить напускную храбрость ради себя самой.

— Я рад, что ты это сделала.

— Я могу сделать это ещё раз, если захочешь.

— Заняться сексом или надеть сексуальное белье?

Она встала на колени рядом со мной и посмотрела вниз.

— И то, и другое,  — с улыбкой сказала она. Она посмотрела вниз на мой член, и в её взгляде появилась некоторая нерешительность.

— В чем дело?  — спросил я, опасаясь, что она увидела нечто неприятное.

Она опять посмотрела прямо мне в глаза.

— Мы опять говорим? Так, мы будем это делать ещё раз?

— Надеюсь, что да. А что?

— Потому что я собиралась сделать то, что хотела очень давно. Собиралась тебе отсосать. Знаешь, я поняла, что не могу вспомнить, каков ты на вкус, как пахнешь? А я так долго хотела иметь возможность сделать это. Знаю, что и раньше мне нравилось тебя сосать, для меня было очень важным быть к тебе настолько близко. И не могла этого сделать уже много лет.  — Она серьезно посмотрела на меня.  — Я и впрямь скучала по тебе, Крис, помнишь, у меня так долго не было мужчины во рту. И я как раз собиралась это сделать, но поняла, что сейчас ты, вероятно, будешь пахнуть и иметь вкус меня, а это — не то, чего я хочу.

Она улыбнулась.

— Не то чтобы я возражала против того, чтобы пососать тебя после того, как ты побывал во мне, но просто хочу тебя в чистом виде. Так что, сделаю это в другой раз.

— Давай назначим свидание. Как насчет четверга в твоем расписании? Я смогу иметь минет в четверг, и мне бы не хотелось, чтобы ты не удовлетворяла своё любопытство слишком долго.

Она улыбнулась.

— Я могу это устроить.

— Хочешь кофе?  — спросил я, не желая прерывать секса, но мне хотелось поговорить. Поэтому, когда она сказала «да», я велел ей подождать здесь же, в постели, а сам пошел на кухню и вернулся с двумя кружками кофе.

Когда мы снова устроились, я сказал:

— Можем мы на минуту вернуться к тому роковому дню? У меня есть вопрос.

Молли явно 

слушала и ждала, поэтому я продолжил:

— Это о том, что сказала Жанетт. Она предположила, что одной из причин твоей ошибки могло быть то, что мы привыкли к безопасному, ванильному сексу из-за мальчиков и общего давления жизни. Спонтанный секс был нормальным и возбуждающим, и ты скучала по нему и с радостью откликалась, когда он появился, но не с тем мужчиной.

Она размышляла об этом довольно долго, потягивая кофе.

— Это — не оправдание. Ты ведь знаешь, Крис? И я не оправдываюсь. Но да, я скучаю по некоторым более озорным вещам, которые мы делали раньше. Однако не знаю, повлияло ли это на меня в тот день или нет, и уж точно не осознанно.

— Я тоже по ним скучал. Просто думал, что это — то что нужно, когда вокруг бегают два маленьких мальчика. Кухонный стол в середине воскресного дня был вне игры,  — со смехом сказал я.

Она улыбнулась.

— Ты помнишь наш первый дом, до Джейми. Если подумать, именно он мог стать причиной появления Джейми. Все комнаты, включая этот глупый маленький туалет для гостей. В тот раз я так сильно надавила на дверь, высунув ногу вперед, что с тех пор дверной замок всегда слегка заедал. Я всегда улыбалась, когда кто-нибудь из гостей начинал стучать по двери, прежде чем она открывалась.

— Что ж, возможно, в этом и есть урок, который мы оба должны усвоить.

Она подняла в тосте свою кружку с кофе.

— За немного извращенный, спонтанный секс. Но наедине.

И наедине с собой я пообещал, что мы просто аккуратно раздвинем границы.

•  •  •

В среду моё настроение, должно быть, было явным, потому что Кэрол принесла мне первую чашку кофе, посмотрела на меня и сказала:

— Ну, очевидно, вы что-то уладили прошлым вечером и довольны этим.

Я улыбнулся.

— У меня был долгий разговор с восхитительной Молли. Временами он было нелегким, но мы своего добились,  — и я подмигнул.

Она улыбнулась.

— И вы были в восторге! Что ж, это многое объясняет. Но это — хороший прогресс. Аморальный, но хороший.

— Почему аморальный?

— Потому что она — замужем, и не за вами. В этом-то и проблема.  — Она сделала паузу.  — Но, полагаю, с точки зрения католиков вы все ещё женаты впервые, так что, думаю, у них не будет возражений.

— Я — не теолог, но думаю, что даже они смогут найти недостатки в этом аргументе.

— Ну, раз уж вы в хорошем настроении, позвольте мне его вам испортить.

— В чем дело?  — с трепетом спросил я.

— Власти предержащие хотят видеть вас на своей конференции по планированию стратегии в Каннах, с пятницы по воскресенье, с 17 по 19 августа. После этого вы должны будете присутствовать и выступать на групповой конференции на Гавайях с 3 по 7 сентября.

— Красивые места,  — уныло сказал я.  — С точки зрения бизнеса это может меня устроить, но с точки зрения личной жизни не могу сказать. Полагаю, у меня нет выбора.

— Вообще-то нет. И вы можете назначить двух рядовых сотрудников, которые поедут 

с вами на конференцию на Гавайи. А я не могу поехать? Я никогда не была на Гавайях, пожалуйста, сэр, пожалуйста. Обещаю хорошо себя вести. Пожалуйста.

Я улыбнулся.

— Что там подразумевается под словом «рядовой»? И разве другие директора не приглашены?

— Не знаю, в руководстве туманно говорится о руководителях, внесших выдающийся вклад. А других директоров не приглашают. Это — упражнение в корпоративных связях и вовлеченности.  — Она пожала плечами и добавила.  — Меня не спрашивайте.

— Ну, я полагаю, что очевидны двое: Пирс Макбейн и Стивен Хоббс. Таким образом, будут представители всех трех учреждений. И они будут хорошей компанией, если я окажусь запертым с ними в каком-нибудь отеле. Но тебе лучше убедиться, что они удовлетворяют требованиям, прежде чем что-либо им сказать.  — Я сделал паузу.  — Так, кто же ждет снаружи, выстраиваясь в очередь, чтобы увидеться со мной?

— Майра, из проекта развития «Эбби».

— Тогда пришли сюда очаровательную Майру.

— На вашем месте об этом я бы забыла,  — сказала Кэрол, выходя из моего кабинета.

Встреча с Майрой прошла хорошо. Бывают такие коллеги по бизнесу, когда знаешь, о чем они думают, а они знают, о чем думаешь ты. И когда вы оба на одной волне, это экономит огромное количество времени и проблем. Я согласился создать группу для работы с архитектором над проектом новых, специально построенных лабораторий. И пообещал рассказать обо всем Пирсу и запустить проект. Что я также знал и о чем не говорил, так это то, что членом этого проекта должен стать Питер Дэвис.

В четверг я пришел и застал Молли на кухне. Она приветствовала меня широкой улыбкой, подошла и поцеловала в губы. Затем отстранилась, выглядя обеспокоенной.

Я взял её за обе руки.

— Во вторник я говорил серьезно, это — не сон, мы вернулись на какой-то путь, чтобы посмотреть, чем все закончится. Как я и обещал тебе в Лонглите.

Она опять поцеловала меня.

— И во вторник у тебя свидание с минетом. Помнишь?

— Открою тебе секрет, мужчины о таких свиданиях обычно не забывают. Что ты предпочитаешь, бокал вина или небольшую дегустацию?

— Мне нравится дегустация, но выпью я бокал вина.

— А может, и то, и другое?  — спросил я с обнадеживающей улыбкой...

И с того вечера мы вернулись к тому, что было до того, как я умудрился все испортить. Но было два существенных изменения. Во-первых — секс. Отличный секс. Во-вторых, во мне произошла большая перемена. Я все ещё не знал, сможем ли мы снова собрать все воедино, но теперь хотел вернуть Молли и свою семью в свою жизнь так, как никогда раньше ничего не хотел.

Секс был очень важен. Думаю, он освобождал нас от всех разочарований и напряжений, которые накладывало бы воздержание. Но это был гораздо больше, чем просто секс. Он позволял нам разговаривать. Все деликатные разговоры, которые нам обоим было бы трудно вести, обычно из-за страха обидеть другого, становились возможными в той открытой, честной, расслабленной атмосфере после секса.

Мы также немного расслабились 

от жесткого расписания по вторникам и четвергам. Фактически в ту первую субботу я взял её с собой в театр и на ужин после него, хотя мы тщательно и без лишних слов избегали известных ресторанов на Кинг-стрит. Я мысленно отметил, что предстоит преодолеть ещё одно препятствие. В моей жизни не будет зон, куда нельзя соваться, и уж точно не тех, что создал Питер, гребаный, Дэвис.

Не хочу сказать, что наши отношения были непринужденными, потому что это не так. Непринужденными они были лишь отчасти. Казалось, мы понимаем, что находимся в жизни друг друга, и, возможно, так будет до конца наших дней. И мы — счастливы и непринужденны рядом друг с другом. Но нам предстоит решить ещё множество проблем, и мы — далеки от счастливой жизни.

•  •  •

Весь остаток июля мы находились в каком-то кайфе от того, что заново открыли друг друга в сексуальном плане, но к последнему вторнику месяца это улеглось. Мы опять заговорили о школьном образовании мальчиков и сошлись на том, что для их блага лучше оставить их там, где они есть, ещё на один семестр. Официально их адресом по-прежнему оставался старый дом Питера и Молли, так что, официально они живут в нужной зоне охвата школы, и мы понятия не имеем, где Молли будет жить в долгосрочной перспективе, а у них в жизни и так происходит много всего, нет нужды переводить их в новую временную школу.

Мы также согласились, что им нужны каникулы, и большую часть вечера провели, сидя в постели после секса, заказывая Молли и мальчикам путевки на красивую виллу на Майорке на две недели, которые начинались в тот день, когда я улетал в Канны.

И, наконец, месяц закончился на негативной ноте, когда Молли сообщила, что ей позвонила её тетя Бренда. Очевидно, она была озадачена всем тем, что происходит в жизни Сьюзен, и ей требовалось с кем-то поговорить. Ральф при попытке поговорить с Дереком практически бросил трубку, поэтому Бренда попыталась поговорить с Молли. Но Молли не хотела разговаривать ни с кем, связанным со Сьюзен. Поэтому попросила сделать это меня. Отлично! Опять эта чертова Сьюзен.

Итак, я позвонил Бренде, но они не могли встретиться со мной по вечерам, потому что у них — пансион, а я не хотел встречаться днем, потому что мне нравится работать, зарабатывая на жизнь. В конце концов, я согласилась встретиться с Брендой и Дереком, но точно не со Сьюзен, в пятницу в моем офисе за обедом с сэндвичами. Опять эта чертова пятница!

Они пришли с опозданием, что ещё больше разозлило меня. Я посмотрел на них: Бренда — явная сестра Сьюзен, чуть старше, но у нее более добрые глаза и теплая улыбка. У Дерека — веселое, открытое готовое улыбнуться лицо. Мне показалось, что они вполне подходят для управления приморским пансионом.

Очевидно, утром у них был недовольный постоялец, который задержал их, а из комментария: «Тем важнее нам понять, что творится», я понял,  

что гостя расстроила Сьюзен.

Когда мы уселись за стол и выбрали напитки из банок, которые выставила Кэрол, я протянул руки, приглашая начать разговор.

Начал Дерек:

— Ну, во-первых, спасибо, Крис, что согласился нас принять. Надеюсь, ты сможешь помочь. Позволь все объяснить с нашей точки зрения... Несколько недель назад позвонила Сьюзен и сказала, что хочет ненадолго уехать, и не могла бы она приехать и остановиться у нас? Мы как бы прочитали между строк, что у нее с Ральфом какие-то проблемы, поэтому согласились. Но тогда был низкий сезон, и она действительно могла помочь. Это бы сэкономило нам неделю или две на найме сезонного персонала, и мы не были полностью заняты, так что, она могла бы воспользоваться номером. Но то было несколько недель назад, а сейчас — разгар сезона. Ральф с ней разводится, и она очень расстроена. Мы это можем понять, но она склонна разговаривать с некоторыми постояльцами, может рассказывать им о своих проблемах, и все это превращается в проблему.

Я улыбнулся.

— Могу понять. Но у нее ведь есть деньги. Не могу поверить, что Ральф не выплачивает ей содержание. Так, почему бы не брать с нее деньги?

— Ну, это немного неловко. Она — сестра Бренды, сейчас у нее не лучшие времена, и мы сказали, что она может оставаться, если станет немного помогать. И она это делает, вроде как. Но живет в номере для гостей, а не в комнате для персонала, и все это длится уже слишком долго.

— Ну, я не уверен, что могу что-либо сделать. Ральф с ней разводится, он уже все решил. Она должна начать строить свою собственную жизнь. Почему бы не посоветовать ей снять квартиру где-нибудь?

Бренда отложила свой сэндвич и спросила.

— Ты знаешь, почему Ральф разводится с ней? Мы вот не знаем. Я не уверена, что и Сьюзен на самом деле понимает, она знает, что он расстроен из-за чего-то, что она сказала или сделала Молли, но, по всей видимости, это было много лет назад. Мы знаем, что Молли тоже на нее обижена. Вот и подумали, не мог бы ты поговорить с Молли, попросить её наладить отношения со Сьюзен, тогда Ральф, возможно, простит её или что-либо ещё. А если нет, то, может быть, Сьюзен могла бы пожить немного с Молли, мы понимаем, что брак Молли тоже развалился, а она была очень близка с матерью, и сейчас они могли бы хорошо ладить. Они обе как бы в одной лодке.

Я жевал свой сэндвич с ветчиной и салатом, а потом запил его апельсиновым соком, прекрасно понимая, что на меня смотрят две пары ожидающих глаз, наблюдающих за мной. Я размышлял, как много мне следует сказать, но самым простым ответом казалась правда. Поэтому я в довольно краткой и сжатой форме рассказал им всю правду, которую знал.

Попутно они задали несколько вопросов, и я закончил так:

— Итак, развод Молли состоится 12 сентября. Мы с Молли 

много общаемся, но сойдемся ли на самом деле, не знаю. Одно знаю твердо: на данный момент Молли не хочет иметь ничего общего со своей матерью. Лично меня это слегка беспокоит, но что касается Ральфа, думаю, он просто решил, что будет счастливее без нее, чем с ней.  — В этот момент в дверь заглянула Кэрол — видимо, она только что вернулась с собственного обеда и решила, что Бренда и Дерек либо не появились, либо уже ушли.

Бренда и Дерек посмотрели друг на друга. Я почувствовал, что они не знают, что сказать. Из их вопросов я понял, что Сьюзен дала им общее представление о проблемах, не рассказав при этом всей истории.

Я посмотрел на них и улыбнулся.

— Может быть, вы извините, я выйду на минуту-другую, думаю, моя секретарша хочет со мной поговорить.  — И я оставил их поговорить.

Когда вернулась в кабинет, Дерек говорил Бренде:

— ... я знаю, что она — твоя сестра, но мы не можем допустить, чтобы она болтала с гостями так, как вчера вечером. Это будет стоить нам репутации. Она должна начать жить собственной жизнью.

Бренда улыбнулась мне.

— Я сожалею о том, что сделала моя сестра. Думаю, история в своем роде повторяется. И как раз Сьюзен очень сильно возмущалась, когда такое случилось с ней.

Меня это заинтересовало.

— Расскажешь?

Бренда откинулась на спинку кресла.

— Не думаю, что ты знал нашего отца, он умер ещё до того, как ты появился на свет. Он был очень простым человеком. Мужчины работают и зарабатывают деньги, а женщины ведут дом и заботятся о мужчинах. Мама умерла, когда ей было всего сорок восемь лет, я к тому времени уже ушла из дома, но Сьюзен все ещё была там. Папа, естественно, решил, что Сьюзен должна заботиться о нем, раз уж рядом нет мамы.

Внезапно она стала выглядеть обеспокоенной.

— Ничего сексуального. Пожалуйста, не подумай чего. Нет, но в её обязанности входило вести хозяйство и готовить. Она могла заводить парней и ходить на свидания, но только после того, как приготовит ему еду и вымоет после этого посуду. И она должна была приходить до десяти тридцати, потому что примерно в это время он любил запираться и ложиться спать. Думаю, она вышла за Ральфа лишь для того, чтобы съехать от папы.  — Она нахмурилась.  — Думаю, именно поэтому я и не очень нравлюсь Ральфу. Примерно через две недели после их помолвки я сказала, что он — глупый дурак. Но они прожили так более тридцати лет, так что, наверное, в этом что-то было. Но я по-прежнему считаю, что Ральф любил её больше, чем она его. Наверное, наконец-то проявился дисбаланс.

— И полагаю, именно там Сьюзен узнала, что старшее поколение имеет право требовать любви и поддержки от младшего,  — заключил я, но затем добавил.  — Это легко делать, извлекая из прошлого неправильные уроки. Раньше я думал, что раз я вырос без отца, то для моих сыновей не имеет большого значения, что 

меня нет рядом. Я ошибался. Вот и Сьюзен ошибается.

Оба кивнули.

— Но Сьюзен ненавидит отца за то, что тот сделал, но не видит параллели, или просто не признает её. Винит во всем этом тебя. Когда узнала, что сегодня мы приедем сюда, была очень расстроена тем, что мы проявляем по отношению к ней нелояльность. Собираемся говорить с врагом, с тем, кто разрушил её жизнь. Но мы просто обязаны были выяснить, что происходит.

— Я знаю, что она ненавидит меня до глубины души. Думаю, моё возвращение в Бристоль стало началом того, что для нее и Питера все пошло не так. Кстати, не знаю, как плотно ещё общаются Питер и Сьюзен, но буду благодарен, если вы не станете рассказывать Сьюзен слишком много о разводе Молли или о том, что мы с Молли общаемся. Это может вызвать всякую реакцию со стороны Сьюзен или Питера, а я этого не хочу. Пусть все идет своим чередом. Пожалуйста.

Дерек тут же ответил:

— Без проблем, мы все понимаем. Это не может быть легко для тебя, Молли или Ральфа.

На прощание я пожелал им всего хорошего. Много лет назад я несколько раз встречался с ними на семейных торжествах, но сегодня впервые сел и по-настоящему с ними поговорил. Мне они показались довольно милыми, но я не завидовал им в том, что у них на руках оказалась озлобленная Сьюзен.

•  •  •

В эти выходные мы с Молли опять долго обсуждали Сьюзен. Она сказала, что Хизер Вашингтон очень помогает ей смириться с тем, что в её жизни больше нет матери. Очевидно, у Хизер были с этим некоторые трудности, её карьера основана на том, чтобы объединять людей, а не разлучать их. Молли призналась, что ей все ещё горько из-за предательства Сьюзен, но, похоже, теперь она смирилась с тем, что больше никогда не захочет видеть свою мать, и относилась к этому вполне философски.

Следующая пара недель пролетела быстро. Мне кажется, мы с Молли начали получать удовольствие от нашего спокойного образа жизни. Появилась закономерность: как минимум один вечер в неделю мы проводим за разговорами о тех или иных аспектах всего произошедшего, и это не всегда бывает легко. Но в другие вечера мы также ходим на ужин, в кино или в театр.

Как раз в один из таких вечеров серьезных бесед Молли спросила о девушках, что были у меня, особенно о Хелене. Мне потребовалось время, чтобы рассказать ей все как можно подробнее. Но ей очень не понравилось, что я пользовался услугами проституток и борделей, для нее это было как-то за гранью приемлемого поведения. А разговор о Хелене потребовал целого ужина только о ней, и для Молли это было очень тяжело. Отчасти, думаю, это было связано с тем, что мы с Хеленой не пришли ни к какому эмоциональному завершению, кроме того, что я переехал, и решил, что и для Хелены, и для меня будет лучше, если 

она останется в Голландии. Я не мог сказать, что перестал её любить, или что она мне изменила, или ещё сто и одна концовка, которая устроила бы Молли. Мог лишь сказать, что оставил её позади во всех смыслах.

А потом — Майра! Молли и впрямь была к Майре неравнодушна, и я никак не мог понять, почему. Первой подсказкой стали односложные реплики на мои разговоры за ужином в один из вечеров, когда я рассказывал ей кое о чем, произошедшем на работе. Накануне я должен был встретиться с Майрой ближе к вечеру, чтобы обсудить Эксетер. Но опаздывал, и предполагалось, что встреча будет всего лишь короткой дискуссией, поэтому, когда всё-таки добрался до Майры, я извинился за своё опоздание, выпив с ней бутылку холодного Шардоне в местном винном баре, и там мы обсудили Эксетер. Это была деловая встреча двух друзей, но Молли она явно не понравилась.

Так мы добрались до середины августа. Было странно ехать в аэропорт вчетвером в машине. Первыми вылетели, направляясь на Майорку, они, а я с отставанием от них всего в час, направляясь в Канны.

Конференция по групповой стратегии прошла хорошо. Была очень насыщенной. По сути, там был основной состав Совета директоров, а также вспомогательный персонал из головного офиса и множество таких же ребят как я, кто делал специальные презентации. Но почти все эти ребята были продажниками, приезжали и уезжали, оставаясь на день или даже на полдня. Только я и ещё один парень, Патрик Редмонд, отбыли там все три дня. Очевидно, что нас с Патриком ждали великие дела, мы были отмеченными. Патрик — очень приятный парень, управляющий директор одной из наших финансовых компаний в Канаде, и мы отлично поладили, что было интересно, поскольку мы явно были конкурентами в борьбе за какой-то неназванный приз.

Особенно интересной была моя сессия с Советом директоров. Я не только представил свой отчет о будущем компании «Фрэнкс», но и получил возможность обсудить рост рынка здравоохранения, особенно в Европе, и возможное будущее ITI. Именно в этот момент к встрече присоединились два консультанта из «Хедгертон энд Партнерс», эксклюзивной компании по корпоративному консультированию из США. У них было много фактов и советов о рынке здравоохранения. К концу заседания стало ясно, что план состоит в том, чтобы усилить позиции ITI в Европе за счет возможностей, скупая компании, которые кажутся подходящими и доступными. Но основная стратегия будет осуществляться в США, где поглощения компаний будут активно проводиться в соответствии с заранее разработанной стратегией. Стало очевидно, что центр любого будущего подразделения, занимающегося вопросами здоровья, будет находиться в США. Но тот факт, что на этом обсуждении присутствовал я, давал понять, что в нужное время я стану частью этой стратегии.

Когда в понедельник вернулся в Бристоль, меня все немного расстроило. Я был в восторге, что участвовало в совещании по стратегии, но мне не с кем было поделиться. Не хватало Молли, и, думаю, это было 

заметно.

К среде Кэрол надоело.

— Значит, скучаете по ним?

Я вздохнул.

— Сам удивлен, насколько сильно. Думаю, центром моей жизни уже несколько месяцев были Молли, мальчики и твоя мыльная опера. И вдруг их нет рядом.

— А вы не думали, что у нас скоро длинные выходные, а здесь все ещё есть полеты на Майорку, да и обратные рейсы по понедельникам, даже в праздничные дни?

— Не могу же я просто приехать к ним на три дня. Это полностью выбьет их из колеи. Не могу ведь, правда?

— Я уточню рейсы,  — сказала она и исчезла.

Ее долго не было, а потом она вернулась и сказала:

— Знаете, в вашем расписании нет ни одной встречи на завтра, пятницу и вторник, которые нельзя было бы отменить или перенести? А сегодня вечером в девять часов есть рейс на Майорку, и на нем имеется место.

— Черт возьми, Кэрол. Как ты это сделала?

— Легко, просто нашла в интернете информацию об авиарейсах,  — сказала она с дурашливой улыбкой.

— Нет. Ты что, можешь очистить моё расписание на эту неделю и вторник. Уверена? Не могу себе представить, чтобы Джон Уилер отпустил меня из этой коммерческой поездки во вторник после обеда.

Кэрол улыбнулась.

— Разве я бы проработала здесь шестнадцать лет, если б не знала, где зарыто несколько скелетов. Скажем так, я попросила кое-кого об одолжении.

— Тебе придется рассказать об этом мне.

— Не могу. Таков уговор.

Я улыбнулся, полагаю, это — логично. А потом посмотрел на нее.

— Думаешь, мне удастся?

Она посмотрела прямо на меня.

— Я знаю, что удастся. Но только от вас зависит, сделаете вы это или нет.

Она сделала паузу и наклонилась вперед через мой стол.

— С тех пор как приехали сюда, у вас не было ни одного выходного. А вам ведь не только пришлось осваивать новую работу в новой компании, но и, вероятно, это был самый бурный период в вашей личной жизни. Лично я думаю, что шесть дней отдыха пойдут вам на пользу.

Я посмотрел ей в глаза, приняв решение.

— Хорошо. Я ей позвоню. И не могла бы ты ещё немного расчистить моё расписание? Мне нужно уехать домой пораньше. Требуется собрать вещи и добраться до аэропорта к семи, если рейс — в девять.

За оставшуюся часть среды мы с Кэрол, похоже, успели сделать очень много. Каждое моё совещание заканчивалось рано, и я втиснул в один день три дополнительные встречи. Я заподозрил, что она всем говорит, что те должны быть быстрыми, но она лишь улыбнулась и сказала, что просто удивительно, что можно сделать, если постараться. Я уехал в четыре, пообещав себе, что обязательно привезу подарок для Кэрол, она этого заслуживает.

•  •  •

Таможню в аэропорту Пальмы я прошел в пять минут пополуночи, и все трое уже ждали меня для приветствия. Бен бросился ко мне, я подхватила его на руки и обнял.

— Уже очень поздно, а ты не спишь.

— Мама сказала, что все мы можем не ложиться спать, чтобы прийти 

и встретить тебя.

— А ты хорошо проводишь каникулы?

— Да. У нас тут есть бассейн, к тому же большой, и пиццерия.

К этому времени я уже дошел до Молли и Джейми. Я опустил Бена на землю и поцеловал Молли, а Джейми просто молча стоял рядом с ней.

— Привет, молодой человек.  — Я потрепал его по волосам.  — Разве ты не скажешь: «Привет» своему папе?

— Привет, папа.  — Он улыбался, но чувствовалось, что улыбка была какой-то не такой.

Я посмотрел на Молли, которая пробормотала:

— Уже поздно, и он устал.

Бен же, напротив, был возбужден.

— Пойдем, папочка, ты должен увидеть, какая у мамы машина,  — сказал он, взяв меня за руку и потянув к выходу.

Машина оказалась совершенно обычным «Пежо Купе Кабриолет», но когда тебе семь лет, и ты — на каникулах, думаю, ездить по городу в машине без верха очень интересно, особенно после полуночи.

Мы приехали на виллу, оказавшуюся довольно милой. Она — одна из многих в большом курортном комплексе, но у нее есть свой маленький бассейн, а также выход к большому бассейну в центре поселка. И уже через десять минут после приезда мы уложили мальчиков спать. Мы с Молли проводили их до кровати, а когда вышли, стояли, обнимались и целовались посреди гостиной.

— Что заставило тебя сорваться сюда?  — спросила она.

— Соскучился по тебе. Я вдруг понял, насколько сильно вы с мальчиками вписались в мою жизнь, и я соскучился по всем вам. А Кэрол меня убедила, что мне не помешает несколько дней отдыха, и вот я здесь.

Молли опять поцеловала меня, довольно страстно, но потом сказала:

— Есть некоторая проблема.

— А именно?

— Ты не забыл, что, когда бронировал этот дом, в нем было только две спальни?

— И что?

— Мальчики будут знать, что мы спим вместе.

— Мы не спали вместе с тех пор, как ты вернулась в мою жизнь. Но занимались сексом. Тебя что, беспокоит, что они все поймут, если мы всю ночь будем в одной постели?

Она задумалась.

— Не знаю. Это — своего рода публичное заявление, они подумают, что мы снова вместе, а это не так, верно?

Я улыбнулся.

— Вот этого-то я и не знаю. Я далеко не уверен, что у нас все получится в долгосрочной перспективе. Но мы пытаемся, и у нас есть все время в мире.

Я сделал паузу и посмотрел на нее, она не выглядела слишком расстроенной моим отказом, поэтому я продолжил:

— Но я не вижу ничего плохого в том, чтобы быть с мальчиками честными в том, на какой мы стадии. А ты?

— Я хочу спать с тобой. Хочу просыпаться с тобою рядом.  — Она улыбнулась.  — Но на все неудобные вопросы, которые возникнут, придется отвечать тебе.

Мы легли в постель и занялись любовью. Оба испытывали острую необходимость, но секс был не самым лучшим, мы слишком устали. Однако было приятно, что ей не требуется вставать и одеваться, чтобы идти домой, и мы погрузились в спокойный сон. Ещё лучше было, когда 

проснулись утром и смогли продолжить то, на чем остановились накануне.

После этого мы лежали в постели, и Молли спросила:

— Может, сегодня как-нибудь пройдемся по магазинам?

— Конечно. А для чего?

Она приподнялась.

— Ну, я же не знала, что ты прилетишь, поэтому взяла только обычные хлопковые трусики и лифчик. И у меня тут только одна пара босоножек на каблуках. Я знаю, что тебе нравится, когда я одеваюсь более сексуально, как и мне. Для меня это тоже важно.

Я улыбнулся.

— Мне нравится — очень. Думаю, если бы ты спросила меня об одной простой вещи, которую я бы изменил в нашем браке, то это было бы то, чтобы ты постоянно носила более сексуальное белье. Я знаю, что носить то, что носишь ты,  — практично, но если бы я почувствовал себя немного игривым в обычный вечер, а мальчики были в постели... Я бы мог поцеловать и обнять тебя, но если бы мои руки забрались к тебе под юбку, что бы я там нашел? Нервущиеся колготки с отвратительными толстыми швами поверх и хлопчатобумажные трусики из супермаркета из эконом-пакета в пять штук. Это, знаешь ли, немного убивает страсть.

Она выглядела слегка обиженной.

— Прости. Не знала. Ладно, в будущем я постараюсь исправиться. Вот почему мы должны сходить сегодня за покупками.

— Нет, здесь так хорошо и тепло. Продержаться шесть дней мы сможем. Как насчет того, чтобы ходить по вечерам без лифчика или даже трусиков, после того как мальчики улягутся? А когда вернемся в Великобританию, я поведу тебя по магазинам за по-настоящему красивым нижним бельем, включая много пар чулок.

Она улыбнулась.

— Ладно. Но я чувствую себя неловко, будучи слишком откровенной перед мальчиками, мне становится не по себе. И когда вернемся, я не стану носить весь день на работе трусики-бикини и стринги, извини. Я не против них по вечерам, тогда те особенные, но не в рабочие дни. И хочу иметь возможность зимой носить колготки. В холодные зимние дни в чулках может слишком продувать.

Я рассмеялся.

— Мы уже ведем переговоры? Не сказать, что я против. Ладно. Но как насчет нескольких пар колготок, которые не требуют трусиков, у них сексуальная верхняя часть и хлопковая ластовица?

Она опустилась, чтобы пососать мой член, сказав лишь:

— Там будет видно.

— Так вести переговоры нечестно,  — пробормотал я, когда её рот сомкнулся вокруг меня.

•  •  •

За завтраком мальчики не касались того, где я спал,  — это ведь вполне естественно, что их родители спят вместе. Думаю, это помогло всем нам расслабиться, и я обнаружил, что, начав расслабляться, уже не могу остановиться. К полудню пятницы достаточно было показать мне лежак в тени, и я уже крепко спал. Однажды проснулся от того, что совсем рядом со мной стоит Бен, но Молли оттащила его, сказав:

— Оставь папу в покое, он очень устал и должен выспаться.  — Наверное, Кэрол права, мне требовался перерыв.

Была пара случаев, когда история подняла свою уродливую голову. Однажды я был в бассейне с 

двумя мальчиками почти час, отлично проводя время. Когда в конце концов вернулся к Молли на шезлонги, то заметил, что она наблюдает за нами и близка к слезам.

— В чем дело, ты выглядишь грустной,  — спросил я.

— Просто грущу от того, что я сделала с нашей семьей. Это настолько больно,  — ответила она очень тихим голосом.

Мы оба некоторое время наблюдали за мальчиками, игравшими в бассейне. Потом я спросил:

— Что не так с Джейми? У меня такое чувство, что что-то не так, особенно насчет меня.

Молли мрачно улыбнулась.

— Хотела бы я знать. Он держит все в себе. Думаю, с Беном все хорошо, у него более открытый характер, и он не помнит время до нашего расставания. Для Бена жизнь — это просто жизнь, и он может говорить обо всем. Но Джейми — закрытая книга. Знаю, что он что-то чувствует, что-то видит, о чем-то думает, но не знаю, о чем.

— Попробую с ним поговорить, если представится возможность,  — сказал я.

И на следующий день после завтрака такой шанс представился. Джейми взял свою книгу и лежал один на шезлонге, пока мы с Молли убирались после завтрака, а Бен смотрел по телевизору мультфильм на испанском.

Я указал Молли на Джейми и сказал:

— Вот мой шанс.

Я вышел и присел на соседний лежак.

— Ты напоминаешь мне своего дядю Брайана. Он всегда уходил в книгу с головой. Именно таким я всегда его помню, когда мы были детьми.

Джейми поднял на меня глаза.

— Правда? Я знаю, что у меня есть дядя Брайан, но не знаком с ним.  — Он говорил совершенно нейтрально.

— Нет. Думаю, в последние несколько лет ты не часто видел мою часть своей семьи.  — Я сделал паузу.  — Последние несколько лет были для вас с Беном, должно быть, тяжелыми. Прости.

— Все было хорошо.  — Его голос оставался безучастным.

— Скажи, ты был счастлив? Мама была счастлива с Питером?

— Они часто смеялись, так что, наверное, да. У Питера очень хорошо выходят смешные голоса. И он всегда хотел развеселить маму. Но думаю, что она скучала по тебе, папа. Ты не должен был нас бросать.

Я вздохнул.

— Я думал, что это — лучшее, что я мог сделать. Ты ведь знаешь, что у мамы был роман с Питером, когда она была замужем за мной? Мне было очень больно. И я думал, что она любит его больше чем меня, поэтому решил, что лучшее, что я могу сделать для всех вас,  — просто уехать.

— Но она его не любила,  — запротестовал он.

— Да. Теперь я это знаю. И у нее не было с ним большого романа. Но тогда я этого не знал. И был очень обижен и зол.

— И до сих пор?

— Обижен? Да, наверное, до сих пор. Но больше не зол.

— Тогда почему бы тебе опять не жениться на ней? Она любит тебя, я знаю. И попросила прощения, не так ли?

— Чтобы все исправить, нужно много времени. И у нас 

его много. Она все ещё замужем за Питером, пока не оформит развод.

Я видел по его глазам, что он не полностью убежден. Поэтому попробовал ещё.

— Ты пока не знаешь этого, Джейми, но узнаешь. Секс и любовь — одни из самых важных эмоций, которые испытываем все мы. В юности бывают моменты, когда почти невозможно думать ни о чем другом. Каждая девушка, которую видишь, заставляет задумываться. Каждые несколько минут в той или иной форме ты думаешь о сексе...

Джейми слегка улыбнулся.

— Полагаю, я знаю это из некоторых книг, которые читал.

Теперь улыбнулся я.

— Ну, может, тебе пока не стоит читать таких книг.  — Джейми заговорщически улыбнулся мне, и на мгновение отец и сын сблизились.

Я сделал паузу, а затем продолжил:

— Секс — замечательная вещь, или может быть таковой. Ощущения великолепны, но гораздо важнее то, что он приносит эмоциональное удовлетворение, особенно если влюблен в кого-то и посвящаешь ему всю свою жизнь. Как мы с твоей мамой, когда поженились. И у меня разрывалось сердце, когда показалось, что она посвятила себя Питеру, даже если это и была всего лишь ошибка в один не прекрасный день.

Я сделал паузу и посмотрел на него. Кажется, до меня начало доходить в чем его проблема, он сидел на краю лежака, повернувшись ко мне лицом, и слушал.

Я продолжил:

— Представь, что бы ты почувствовал, если б однажды днем задержался в школе, скажем, на тренировке по крикету. Мама забирает Бена и говорит, что отвезет его домой выпить чаю, а потом вернется и заберет тебя по окончании игры в крикет. Но не возвращается. На несколько часов она оставляет тебя стоять у школьных ворот, чувствуя себя очень одиноким и покинутым. Все остальные ушли домой, оставив тебя в одиночестве. Когда она приезжает, то не извиняется, а просто объясняет, что они с Беном заигрались в «Монополию» и совсем забыли о тебе, потому что закончить игру с Беном было очень важно. Что бы ты почувствовал? Что, возможно, она любит Бена больше, чем тебя? Что легко забывает о тебе? Что ты для нее не очень важен? Как ты будешь чувствовать себя на следующей тренировке по крикету? Будешь ли волноваться, что она опять тебя забудет. Ты не сможешь доверять ей так, как раньше. Может быть, тебя подвезет мама какого-нибудь другого игрока в крикет, так безопаснее. Пройдет немало времени, прежде чем ты забудешь о том, что тебя бросили на пару часов у ворот школы, не так ли? Пройдет много времени, прежде чем ты опять начнешь ей доверять, не так ли?

— Она бы так не поступила. Она любит меня и Бена одинаково, я знаю. И вообще, нам говорили, если случится что-то наподобие, чтобы мы сидели на скамейке возле кабинета завуча.

— Да, не волнуйся, на самом деле такого не случится, и да, мама и впрямь любит и тебя, и Бена одинаково. Как и я. Но, может быть, в тот день 

она просто совершила ошибку. Так, в конце концов, это может показаться тебе гораздо хуже. Умножь эти чувства во сто крат, и это станет похоже на то, что чувствовал я. Но у нас много времени, торопиться некуда. И мама, и я очень любим тебя и Бена, и что бы мы с мамой ни делали, мы всегда будем семьей. Клянусь.

Он замолчал, задумавшись. Наверное, это было лучшее, что я мог сделать.

— Можешь ты дать мне ещё немного времени, Джейми, пожалуйста? Больше времени, чтобы я снова научился любить и доверять ей.

Он улыбнулся. Наконец-то!  — подумал я.

— Конечно. Просто найди правильный ответ, папа.

— Постараюсь, сынок,  — сказал я и пошел в дом.

Я застал Молли на маленькой кухне, пытающейся привлечь внимание Бена, чтобы тот не выскочил и не помешал своим брату и отцу.

— Все в порядке, Бен, уже можешь идти купаться.

Молли посмотрела на меня, и я сказал:

— Ты права, он наблюдает и думает. Он понимает, что происходит. Но я честно ему сказал, что нам понадобится время, чтобы добраться туда, куда мы идем. Думаю, он оценил, что я поговорил с ним. Думаю, мы ещё увидим, не воспрянет ли он духом.

Молли обняла меня.

— Молодец, и спасибо.

После этого все стали радостнее, видимо, мы перешли какой-то барьер. Джейми определенно был со мной радостнее. И когда однажды вечером сидел, и наблюдал за семьей за ужином, я не мог не смотреть на Молли. И понял, что должен с ней поговорить, до того, как закончится этот отпуск, или хотя бы сказать ей то, что мне требуется сказать.

•  •  •

В понедельник, в мой последний вечер с ними всеми вечер, я договорился с няней через центральный офис курортного поселка, чтобы отвести Молли на ужин. Она вышла из ванной, когда я лежал на кровати и читал. Выглядела в простом сарафане с бретельками через плечи и длиной чуть выше колена великолепно. Было очевидно, по крайней мере для меня, что бюстгальтера на ней нет, её грудь мягко покачивалась под материей.

Я встал.

— Хорошо выглядишь. Но...

— Но что?  — обеспокоилась она.

— Но мне кажется, что на тебе — трусики, а их быть не должно,  — с улыбкой сказал я.

Она выглядела очень нерешительной. Насколько мне известно, она никогда не выходила из дома без трусиков, и уж точно не со мной, и я предположил, что она никогда не делала этого ради Питера.

— Я сделаю так, что это будет стоить твоих усилий. Открою тебе один секрет.

Она посмотрела на меня, очень нерешительно. Но потом её руки полезли под юбку, и она как бы выпуталась из трусиков и наклонилась, чтобы снять их со своих босоножек на высоком каблуке. Подняла их и подошла ко мне.

— Ну?

Я посмотрел на нее, в её глаза, когда она подошла.

— Я люблю тебя, Молли. Я тебя люблю,  — сказал я.

Она упала в мои объятия, и мы поцеловались.

— Больше никогда не буду носить трусиков,  — сказала она.

— Хотелось бы верить.

— Я — 

образно,  — рассмеялась она, но потом откинулась назад и вопросительно посмотрела на меня.

Я понял, о чем она, но прежде чем что-то сказал, она спросила:

— Могу ли и я теперь сказать, что люблю тебя?

— Мне нравится это слышать.  — Я поцеловал её в лоб, а затем добавил.  — Думаю, мы подошли к концу начала. Теперь мы и впрямь можем узнать, сможем ли собрать все обратно. Теперь ты знаешь, что я этого хочу.

У нас был хороший вечер и незабываемый секс. И расставаться с ними на следующий день мне было очень грустно.

•  •  •

В первый день моего возвращения Кэрол принесла мне первую за день чашку кофе и пачку заметок, которые выглядели так, что я все утро буду занят только их чтением.

— Хорошо. Ты была права. Отдых мне требовался. И он был замечательным.

— Ну как? Есть новости?  — спросила она.

— На самом деле нет, если не считать того, что я признался ей в любви, а это — большая черта, которую требовалось переступить. Так что, как я и сказал Молли, сейчас мы пытаемся выяснить, получится ли у нас что-нибудь.

— Ну, если узнаете, как сделать так, чтобы брак работал все время, дайте мне знать.

— Какие-то проблемы?

— Ничего такого, с чем бы мы не справились. Просто Рик все больше и больше устает от своей работы. А я провожу много времени, планируя и готовя семидесятую годовщину свадьбы, о которой я вам рассказывала. И Рик хотел бы уделять мне чуть больше времени.

— Может, вам нужен отпуск?  — предположил я.

— Я бы его взяла, если бы думала, что Рик на самом деле согласится. Он все время жалуется на свою работу, но работает все усерднее и усерднее.

— Ну, бери его, когда сможешь. На неделю или две я могу смириться с заместителем.

— Спасибо. И желаю удачи с Молли. Дайте мне знать, если я смогу чем-либо помочь.

Я улыбнулся, и Кэрол уже направилась к выходу из моего кабинета, когда я сказал:

— Просто продолжай приносить мне побольше кофе и поменьше записок. О, и попроси Майру зайти ко мне.

— Она уехала до конца недели. Будет здесь, когда вы вернетесь с Гавайев.

— О,  — все что смог сказать я.

Я догадался, что её чем-то заняли в головном офисе, в конце концов, она — их сотрудник. Как бы то ни было, планирование новых лабораторий «Эбби» может подождать до моего возвращения с Гавайев. Мне не слишком хотелось присутствовать на встрече с Питером Дэвисом в каком-нибудь комитете по реконструкции, просто я чувствовал, что могу с уверенностью встретиться с ним лицом к лицу.

В пятницу вернулись Молли и мальчики, и вечером я зашел к Ральфу, чтобы повидать их всех. Я спросил Молли, чем бы она хотела заняться в субботу, и она ответила, что хотела бы прийти ко мне в квартиру, приготовить ужин, посидеть и поговорить.

Так мы и поступили. Она сказала, что предупредила Ральфа о том, что домой в тот вечер она может и 

не вернуться, и, судя по всему, его это ничуть не обеспокоило. Так что, похоже, вечер будет очень многообещающим. Молли готовит превосходно, и я её похвалил. На самом деле я осторожно упомянул, что, по моему мнению, теперь она готовит лучше, чем помнил я. Это стало ударом по самому себе, когда она заявила, что Питер — прекрасный кулинар и многому её научил. Я мог бы обойтись и без этого.

Поэтому мы сменили тему. Теперь Молли интересовала моя сексуальная жизнь в дикие годы, и она расспрашивала о самых моих незабываемых сексуальных опытах. Чему я научился? Что мне хотелось бы повторить? Чего бы я повторять не хотел? Вопросы были разумными, и обсуждение получилось хорошим. Я рассказал ей о девушке, с которой работал консультантом в течение трех недель в Праге. Она очень любила анал. Я так и не понял, она всегда хотела анального секса, потому что ей это нравилось, или потому, что была уверена, что это доставляет удовольствие мужчине. Но так или иначе, за эти несколько недель анального секса у меня было много.

И это привело к обсуждению анального секса, которым мы с Молли ещё не занимались, с тех пор как снова сошлись. Молли улыбнулась, когда я намекнул на это, и сказала, что я должен помнить, что она не делала этого годами, и когда придет время, я должен быть очень нежным. Это привело к разговору о девушке, которую я нашел в Мексике, и которая фактически сама анально трахала себя на моем члене. Мне нужно было лишь приставить головку члена к её анусу, как она толкалась навстречу и делала всю работу. Ощущение было великолепным. Я мог оставаться совершенно неподвижным, что мне и удавалось в первые минуты, а она подбирала свой собственный ритм, трахая себя на мне. Думаю, это очень обеспокоило Молли, она не могла представить себя способной на такое, поэтому перевела разговор на оральный секс. И вот тут-то все и пошло прахом.

Я сказал, что однажды уже лизал абсолютно лысую киску, и мне это понравилось, и что я бы очень хотел повторить. Я никогда этого не понимал, но Молли не хотела иметь лысую киску. По какой-то причине она считает, что это уже слишком. И ей было очень неприятно, что я надеюсь, будто она позволит сделать такое. Но потом все стало ещё хуже. Она захотела узнать, кто эта девушка; должно быть, какая-то ужасная шлюха-фетишистка. И как я ни старался избежать ответа, в конце концов, мне пришлось признать, что это — Майра. После этого на некоторое время воцарилось гробовое молчание.

Я пытался объяснить, что Майра — хорошая девушка, что у нее есть причины бриться, что она — хорошая коллега, что у нее — новый парень. Все безрезультатно. В конце концов, я попробовал просто обнять её, прижать к себе, нежно поцеловать и предложить просто лечь в постель. Она явно колебалась, поэтому я сказал:

— Ты что, впрямь так расстроена 

из-за девушки, с которой у нас был лишь короткий роман, и до того, как мы с тобой снова сошлись?

— Просто ты с ней работаешь. Видишь её каждый день,  — сказала она, но я почувствовал, что её голос смягчился.

И тогда я ляпнул:

— Точно так же, как вы с Питером работали вместе в больнице.

После этого она ушла домой! А я полночи пролежал в постели, глядя в темноту на потолок.

Справедливости ради надо сказать, что перед завтраком в воскресенье утром она вернулась. И мы оба попросили друг у друга прощения. И помирились в традиционной манере. Думаю, это был ещё один переброшенный мост, но не тот, который бы я хотел перейти ещё раз.

•  •  •

На Гавайи я летел с Пирсом Макбейном и со Стивеном Хоббсом, и все мы с удовольствием общались, но все равно перелет был чересчур долгий, и я предпочел бы оказаться в Бристоле. Но мы туда добрались.

Как только зарегистрировался в конференц-отеле и добрался до номера, я вошел в систему и проверил электронную почту. Там было письмо от Кэрол, где говорилось, что в моё отсутствие она решила взять три дня отпуска, но в четверг вернется, и у нее хватит времени, чтобы подготовиться к моему возвращению и проинформировать меня о положении дел. Я отправил ответ Кэрол и СМС Молли, чтобы сообщить, что я — на месте.

Конференция началась на следующее утро с завтрака для всех докладчиков. И когда я вошел в зал для завтрака, то увидел не кого иного, как Майру.

— Привет. Я уже собирался сказать: «что ты здесь делаешь? » Но, видимо, головной офис пригласил тебя не просто так. Но с их стороны было бы неплохо сообщить мне об этом.

Она улыбнулась.

— Да. Бухгалтерия Группы хочет, чтобы я провела семинар по учетной политике Группы. Там убеждены, что некоторые правила, которые они устанавливают, не всегда соблюдаются настолько хорошо, как могли бы. Ну, знаешь, использование согласованных обменных курсов и кодировок — все эти основы. Так что мне придется проводить один и тот же семинар на одном из секционных заседаний каждый день в течение пяти дней. Прости, но я знаю, что кто-то пытался тебе звонить, чтобы сообщить, но, кажется, у тебя были несколько дней отпуска, и, вероятно, сообщение так и не дошло.

— Ну, это — не твоя вина. Я приберегу это до тех пор, пока мне не понадобится компромат на Лондон. А что делаешь в остальное время? У людей из головного офиса — своя программа?

— О, нет. Я просто сижу в конце зала и слушаю, как и все остальные. С нетерпением жду в среду твоего выступления.

— Тебе не понравится. Ты все это уже слышала. И в нем не будет никаких реальных новостей. Просто размышления о том, как может выглядеть Отдел здравоохранения.

Она улыбнулась.

— С молодым, перспективным директором отдела?

Теперь улыбнулся я.

— Такая мысль не приходила мне в голову,  — Я сделал паузу, чтобы посмотреть ей в глаза.  — Давай найдем время 

на этой неделе, чтобы наверстать упущенное. У нас не было возможности поговорить о важном, с тех пор как ты прочитала мне свою проповедь о том, что люди по сути своей не меняются. Кстати, ты была права.

Она улыбнулась.

— Женщины, как правило, всегда правы. И я тоже хотела бы наверстать упущенное.

После этого Пирс, Стивен и я бывали повсюду, казалось, втроем. Конечно, я знал гораздо больше людей, чем они, и мог познакомить их со многими старейшинами ИТИ. Я почти не виделся с Майрой и подумал, что рано или поздно мне придется отправиться на её поиски.

В среду вечером я сидел с ними в баре, купаясь в лучах славы от того, что моя презентация прошла великолепно. Ко мне подошли два члена Совета директоров, чтобы поздравить и сказать, что они настояли на том, чтобы видеозапись моей презентации была разослана всем компаниям в их подразделениях. Я был на волне успеха!

А вот Стивен — нет.

— Пожалуйста, Крис, никогда больше не приглашай меня на такие мероприятия. Я — инженер. Мне нравится решать инженерные задачи, а не сидеть в зале, пока какой-то незнакомый парень рассказывает о своих захватывающих планах покорить мир новым продуктом — замороженным йогуртом. Просто оставь меня в Эксетере, где я счастлив. Пожалуйста.

К тому времени мы уже приступили к третьему «Коктейлю дня», и в наш разговор вкралась некоторая доля откровенности. Что меня поразило, так это то, что он развеял мои большие надежды на своё будущее. Я не мог продвинуть его на должность директора производственной линии в Бристоле, поскольку каждому директору «Фрэнкс» приходится играть в корпоративную игру ITI.

С другой стороны, Пирс — в своей стихии. Ему просто нравится узнавать о Группе компаний ITI, и он, кажется, счастлив быть представленным самым разным людям. Что я также заметил и чем восхищался, так это его манерой держаться естественно. Люди его замечают и относятся к нему с уважением, даже не зная, кто он такой.

Я как раз осушал третий коктейль и размышлял об этом, когда подошла Майра. Мы все трое тепло поприветствовали её, и я пригласил её присоединиться к нам за ужином.

Пока мы сидели в столовой, я заметил, что довольно много парней подошли поболтать, под предлогом поздравить меня с презентацией. Но затем, глядя прямиком на Майру, они спрашивали меня, не смогут ли позже присоединиться к нам в баре. Майра тут же прерывала их, чтобы сказать, что ей все равно скоро придется уходить с вечеринки, и сильно акцентировалась на том, что ей требуется отправить длинное письмо с новостями своему парню в Великобританию. После чего они, казалось, разбредались кто куда.

На самом деле мы не расходились до тех пор, пока не появилась группа парней, сказавших, что они слышали об одном отличном баре, который бы хотели посетить. То, как они это говорили, и то, что говоря это, испытывали неловкость перед Майрой, подсказало мне и всем остальным за столом, что это — как минимум 

стриптиз-бар. Стивен посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения, и сказал, что не прочь пойти.

Так что, теперь остались только Майра, Пирс и я. Мы сидели на террасе, потягивали напитки и болтали. Затем я сказал, что хотел бы прогуляться вдоль береговой линии. Майра была не против, но Пирс сказал, что ему больше нравится идея лечь в кровать. Так что, на прогулку отправились мы Майрой.

Некоторое время мы шли в комфортном молчании. Но потом я сказал:

— Этой прогулки как бы нет.

— Почему?  — спросила она.

— Потому что у Молли насчет тебя — пунктик. Не думаю, что ей понравится, что я прогуливаюсь с тобой по залитому лунным светом пляжу в десять часов вечера.

— Ей стоит встретиться с Уиллом. Я уже решила, что у него пунктик насчет тебя.

— У него что, на меня зуб? Что я такого натворил?

Я почувствовал улыбку в её голосе, когда она ответила:

— Ну, грубо говоря, ты был со мной. А ты — мой босс, так что, очевидно, что воспользовался мной нечестным путем. А чем же я расстроила Молли, кроме того, что сказала, что не собираюсь тебя отпускать? Имей в виду, это могло её расстроить.

— Ну, я думаю, то было лишь началом. В тот вечер у нее появились надежды, которые ты, сама того не зная, разрушила. Теперь же думаю, она просто откровенно ревнует, только...  — я сделал паузу, не зная, как объяснить деликатно. Поэтому сменил тему.  — Я ведь не воспользовался этим?

— Нет. Я пыталась объяснить Уиллу, что не была бы с ним, если бы не наша маленькая интрижка, вернувшая меня, так сказать, на правильный путь.

Я рассмеялся.

— Согласен. Он должен меня благодарить за то, что у меня был отличный секс с его девушкой, а сам ведет себя очень неблагодарно. Что не так с этим мужчиной? Он что, влюбился в тебя или что-то в этом роде?

Наступила долгая пауза, прежде чем Майра сказала:

— О! Надеюсь, что да.

— Это — голос влюбленной девушки?

Она рассмеялась.

— Думаю, да. Я так по нему скучаю на этой неделе. И все же, обычно мы не видимся в середине недели. Общаемся по телефону, но это — просто ощущение, что он совсем рядом, когда я — в Бате, а он — в Эксетере. Мне не нравится быть за тысячи миль от него и в другом часовом поясе.

— Хорошо. Приятное ведь чувство, правда?

— Я так понимаю, ты знаешь, каково это?  — спросила она.

— Да, думаю, что знаю. Нет, на самом деле уверен, что знаю.  — Я пожал плечами.  — Но не знаю, получится ли у нас. Хотя мы оба и стараемся.

— И что? Что во мне такого, что её расстраивает?

— Официально? То, что мы вместе работаем. Неофициально — это немного более личное. Ты уверена, что хочешь знать?

— Думаю, я смогу это вынести.

— Хорошо. Мы говорили о незабываемом сексе, и я сказал, что однажды лизал полностью выбритую киску, и что мне это понравилось, и я хотел бы повторить 

это когда-нибудь с ней, когда придет время. И Молли захотела узнать, где я столкнулся с таким вопиющим надругательством над зрелостью женщины. И после долгих уговоров с её стороны и уклонений с моей, я признался, что это была ты.

Майра разразилась смехом, бросив на меня косой взгляд, чтобы убедиться, что я говорю серьезно.

— Скажи ей, что повторить это со мной ты не сможешь, голая киска Уиллу не нравится. Так что, теперь дело за ней.

Теперь рассмеялся я.

— Нет идей, как мне сказать ей, что мы гуляли по этому пляжу при лунном свете, поздней ночью, обсуждая волосы на твоей киске?

— Умение справляться с такими сложными ситуациями и делает тебя управляющим директором и восходящей звездой ITI.

— Ничего себе, спасибо!

Мы молча прогуливались некоторое время и уже почти вернулись в отель, когда я предложил:

— Может, нам стоит взглянуть проблеме в лицо. Как насчет того, чтобы одним из вечеров нам поужинать вчетвером? Ничего официального или особенного, обычный ужин в бистро.

— Хорошо. Но это должно быть в пятницу вечером, когда Уилл приедет ко мне на выходные. Я часто бываю в Эксетере, а он приезжает в Бат реже.

— Ну, дай знать, когда.

Когда мы вошли в холл отеля и проходили мимо бара, я сказал:

— Не хочешь выпить на ночь?

— Нет, спасибо. Пойду и отправлю своему парню письмо с новостями,  — ответила она и направилась к лифту.

Уже на следующее утро, в четверг, за завтраком Пирс меня расстроил:

— Вчера вечером мне следовало прогуляться с тобой. Я лег спать, но почему-то не выспался. Поэтому, когда часовые пояса совпали, я позвонил в «Эбби», просто чтобы узнать какие-нибудь новости.

— И они были?

— Не очень много. Я поговорил с Питером. Он звучал довольно бодро, и я осмелился заметить, что он примирился с разводом и, похоже, настроен очень позитивно.

— Вот и ладно,  — сказал я.

Но Пирс посмотрел на меня, и я понял, что мне не понравится то, что воспоследует.

— Он сказал, что ещё не развелся и надеется, что не разведется никогда.