Оговорка

Рассказ " Slip of the Tongue " англоязычного автора DanielQSteele1

Всем героям рассказа больше 18 лет.

— А теперь я с огромным удовольствием представляю вам мужчину, с которым у меня был секс, Роберта Андерсона, ведущего и главного представителя 4-го канала WJXT в Джексонвилле.

На этом месте я остановил запись. Говорившая была высокой рыжеволосой женщиной, одетой в облегающее красное вечернее платье с глубоким вырезом, открывавшим часть ее восхитительной груди, а с другой стороны, с глубоким вырезом на спине. Красный цвет подчеркивал румяную кожу и гриву густых волос, спускавшихся почти до талии.

В выражении ее лица не было ничего необычного, за исключением легкой улыбки, как будто она отпустила шутку, которая, как она ожидала, понравится ее аудитории. Мне было интересно, что это за шутка такая, когда женщина, по-видимому, счастливая в браке, признается, что занималась сексом с мужчиной, за которым не состояла в браке, перед 500 влиятельными людьми со всей страны.

Тот факт, что Роксана Хантер была моей женой, делал это еще интереснее.

Бобби Кэрролл, который знал, что она моя жена, ухмыльнулся мне и сказал: - Я же говорил тебе, что она это сказала, Томми. Но это не самое смешное. Включи кассету.

— Будет еще что-нибудь смешное?

— Поехали.

Я сел перед монитором и уставился на своего друга. Это было нереально, но Бобби не смеялся бы, если бы не считал это забавным.

Я нажал кнопку воспроизведения.

Как только эти слова слетели с ее губ, она подняла взгляд от бумаг, разложенных перед ней на кафедре в конференц-зале отеля Westin Snowmass Resort недалеко от Аспена, штат Колорадо. Она взглянула на аудиторию, и камера запечатлела ее остекленевшее выражение лица, поскольку до нее, должно быть, дошло то, что она сказала.

Даже у рыжеволосой девушки со смуглой кожей, как у ее матери-мексиканки, румянец, разлившийся по щекам, верхней части груди и спине, был хорошо заметен.

Быстрый просмотр аудитории показал ошеломленные лица и несколько первых улыбок.

— Я... О Боже... это вышло неправильно. Я ХОТЕЛА сказать, что это мужчина, с которым мне бы хотелось заняться сексом, как и 99 процентов из вас, дамы, и большей части женского населения Джексонвилля, от куда он и я родом. Теперь будьте честны, есть причина, по которой он самый большой ведущий - САМЫЙ БОЛЬШОЙ? - о Боже!

Она повернулась к блондину, сидевшему рядом с ней на возвышении, и сказала: - Пожалуйста, Роберт, поднимись сюда, пока я не вырыла себе могилу ртом и не разрушила свой брак. Помоги мне.

Он отодвинул свой стул и выпрямился во весь рост, на 15 сантиметров превышая ее загорелые 180 сантиметров. Он был крупным парнем. Он постоял рядом с ней мгновение, а затем обнял ее и поцеловал в щеку, что вызвало одобрительные возгласы и свист волков, в основном со стороны женщин в толпе.

— Жаль, что я не знал о сексе, Рокс. Мне бы это понравилось гораздо больше.

Аудитория взорвалась. Я понял это. В большинстве случаев мероприятия по ликвидации неграмотности в любой точке страны для педагогов, политиков и всех, кто пытается снизить уровень неграмотности, были респектабельными, трезвыми и вдохновляющими мероприятиями. Забавно, но не так уж и много - на самом деле, совсем нет!

Это было немного другое мероприятие, в котором приняли участие педагоги со всей страны, в основном из центральных районов городов, которые собрались в приятных окрестностях Аспена незадолго до Рождества в качестве своего рода награды за хорошую работу за прошедший год. Вероятно, 99 процентов из них никогда не слышали о Роксане или Андерсоне. Я был уверен, что, насладившись вечером, они вернутся в бары по всему городу, повеселятся и, возможно, на следующий день немного покатаются на лыжах - это не совсем обычная среда для обучения грамоте.

Стоя перед аудиторией, Андерсон был крут, уверен в себе и сексуален. Было легко понять, почему WJXT почти восстановил свое прежнее доминирующее положение на телевизионном рынке Джексонвилля, Северо-Восточной Флориды, захватив часть моей собственной аудитории WJXT -12. Он привлекал внимание женщин.

Все ведущие, мужчины или женщины, конечно, были такими. Вы больше не видели уродливых ведущих. Единственными относительно непривлекательными сотрудниками, которых вы когда-либо видели на телевидении, были репортеры с места событий, и даже нескольких из них уволили из города за то, что они были слишком толстыми, или слишком старыми, или просто скучными перед камерой. Это было несправедливо, но такова была жизнь. Это был бизнес.

Все знали, что Андерсон здесь временно. Он действительно был хорошим журналистом, пройдя путь от полевого репортера до ведущего, вместо того чтобы стать ведущим после окончания школы журналистики благодаря своей внешности и сексуальной привлекательности. Телекомпании всегда ищут умных и сексуальных людей. Он не задержался бы здесь дольше, чем на год, если бы это было так.

Андерсон одарил аудиторию одним из тех взглядов, которые говорят каждой женщине - каждому человеку - что он обращается лично к ним. Затем он оглянулся на Роксану. Она покраснела, и я подумал, что между ними что-то произошло, но, возможно, это было потому, что я был зол.

Он оглянулся на аудиторию и сказал: - Я уверен, что для вас это станет новостью, но муж прекрасной мисс Хантер - Томми Хантер, директор по новостям на нашем конкурирующем канале 12 в замечательном городе Джексонвилл, штат Флорида, где я счастлив работать. Как профессиональному журналисту, мне бы очень хотелось рассказать об этом мистеру Хантеру - я могу заверить его, что у меня ничего не было с его женой.

Он посмотрел прямо в камеру, и я понял, что этот сукин сын обращался непосредственно ко мне.

— Не то чтобы я не хотел бы поделиться этим с ним, но если бы я когда-нибудь получил такое удовольствие, я бы определенно запомнил это, но я этого не делаю! Хотя, должен вам сказать, в будущем у меня могут быть приятные сны.

Он опустил взгляд к своим заметкам, а когда снова поднял глаза, "горячие и сексуальные" были заменены на "серьезные и искренние", когда он начал: - Но шутки в сторону. Мы собрались здесь сегодня вечером для обсуждения очень серьезной темы. В нашем сообществе, в сообществах по всей стране, от самых бедных до самых богатых, есть тысячи людей, которые просто не умеют читать. Ни этикеток на банках, ни рецептов, ни инструкций по приему лекарств. Они являются или будут оставаться калеками на протяжении всей своей жизни, потому что им не хватает одного базового навыка для выживания в современном мире. Они не умеют читать. Мы собрались здесь сегодня, чтобы поблагодарить каждого из вас за ваши усилия по решению этой проблемы.

С этого момента это была искренняя, рутинная и трезвая речь, как и весь остальной вечер. Я видел ее отрывки. В определенных ситуациях мы менялись местами, и не только в крупных сюжетах. Для обеих станций было бы слишком дорого отправлять съемочные группы, но, поскольку мы не ожидали, что кого-то застрелят или будут какие-то взрывы, их станция ничего не теряла, делясь информацией. Мы бы отплатили за услугу.

Я смотрел отрывки из него, хотя и не часто видел Роксану. В мои обязанности входило следить за тем, что делают другие телеканалы, потому что это по-прежнему касалось местной индивидуальности и красивой местной женщины. Роксана была представителем своего работодателя, который активно поддерживал кампанию по ликвидации неграмотности. Она улетела в пятницу днем и удивила меня, вернувшись домой рано утром в воскресенье.

Однако я никогда раньше не видел этого отрывка. Выпущенная запись начиналась с официальной речи Андерсона, о которой я не подумал, потому что именно из-за нее велись съемки.

Даже если бы это было дорого, я бы не отправил съемочную группу. Наш лучший оператор все еще переживал потерю жены и ребенка в авиакатастрофе тремя месяцами ранее. Я относился к нему очень бережно. Не только потому, что мы были друзьями, но и потому, что он был хорошим, по-настоящему хорошим. Обычные люди думают, что операторы просто наводят камеру и снимают. Они понятия не имеют.

— Это было на пленке, которую сняли они. Они не использовали это в эфире, потому что это семейная радиостанция, но они сохранили это в виде видеозаписи с ошибками. Ты знаешь, как сплетничают операторы, и я услышал об этом действительно хорошем материале и уговорил друга сделать для меня копию. Это чертовски забавно, тебе не кажется?"

Я уставился на него, и, кажется, до него начало доходить.

— Ты бы подумал, что было бы забавно, если бы Кэрол пришла на вечеринку и рассказала всем, что у нее был секс с другим парнем?

— Ради бога, Томми, это не одно и то же. Она пошутила, что хочет переспать с парнем. Черт возьми, половина женщин в Джексонвилле чувствуют то же самое, и, если верить рассказам, многие из них действительно это делали. Это была шутка. Все взревели и - смотри запись. Она не была виноватой - смущенной, но не виноватой, и он должен был быть лучшим актером в мире, чтобы так отреагировать. Возможно, она думала о том, чтобы переспать с ним. Я уверен, что так оно и было, но фантазировать о том, чтобы переспать с кем-нибудь, - это не то же самое, что делать это. Черт возьми, если бы это было так, каждый парень на этом канале переспал бы с Кристиной, и половина из них уже была бы в разводе.

Кристина Д'Алессандра, известная под псевдонимом Даллас, была ведущей утреннего выпуска. Двадцати шести лет от роду, с прямыми черными волосами и высокими скулами, как у ее бабушки-индианки, а также с парой сисек, которые вызывали постыдные фантазии у каждого женатого мужчины на станции, за исключением меня. Но я понял, о чем он говорил.

— Когда было сделано это видео, Бобби? Это мероприятие по ликвидации грамотности было... сколько... месяц назад? Середина декабря. Я никогда не слышал ни слова об этом.

— Все говорили об этом, но все приняли это за шутку. Очевидно, Рокс была смущена. Она, вероятно, думала, что ты отреагируешь именно так. Я думаю, она знает тебя лучше, чем я. Я думал, ты посмеешься над этим. Тебе не из-за чего переживать. Черт, Кэрол несколько раз пошутила, что у нее есть возможность попробовать тебя на вкус. Если бы я был ревнивцем, я бы разозлился. Очевидно, Рокс хвастается тобой, когда женщины устраивают свои девичники.

Я просто уставился в монитор. Я остановил взгляд на улыбающемся лице Андерсона. Бобби был прав. Возможно, это была просто неосторожная оговорка по Фрейду. Она думала о том, чтобы трахнуть его, но слова вырвались сами собой, и она обратила это, с его помощью, в шутку. Я не мог винить ее за ее фантазии.

Мне было 40. Ей было 38. Мы были женаты всего восемь лет. Я был рядом. Черт возьми, одна из причин, по которой я пришел на телевидение, заключалась в том, что, хотя у меня, возможно, и не было того разнообразия, которым наслаждались певцы и рок-звезды, у мужчин на телевидении все еще было довольно много женщин. У меня было много связей на одну ночь, и я переспал с несколькими женщинами в Джексонвилле, которые вызвали бы много удивленных взглядов, если бы об этом когда-нибудь стало известно. И некоторые из них были замужем.

Но я был холост и никогда не затаскивал женщину в постель с помощью наркотиков. Алкоголь - это совсем другая история. У меня было много женщин, которые попадали в постель, потому что были слишком пьяны, чтобы здраво рассуждать. Но, черт возьми, всем им было больше 21 года, и если они решили напиться и забыть, что замужем, я не думал, что это моя вина.

Незадолго до женитьбы я познакомился с самой сексуальной женщиной, которую когда-либо встречал, пока не встретил Рокс. Блондинка с потрясающей грудью. Я наткнулся на нее, когда писал репортаж о недвижимости. Она была риэлтором и почти убедила закоренелого холостяка подумать о поиске жилья. Мы встречались три месяца. Она была замужем за каким-то страховщиком, но сказала, что это не значит, что она не может попробовать что-нибудь необычное на стороне. Ладно, она изменяла, а я помогал ей, но я не был мировым блюстителем нравственности.

Я знала, что Рокс была где-то рядом. Нельзя быть тридцатилетней, выглядеть как она и не иметь нескольких мужчин. Я знал многих, потому что до того, как стать режиссером, я был репортером и обращал на нее внимание. Она была руководителем сети отелей Ritz Carleton на острове Амелия, и это поставило ее на путь множества богатых, возбужденных парней, и она сделала много проб.

Мы оказались в моей постели после конференции журналистов, а потом она возвращалась ко мне снова и снова. Она призналась мне, что ей было страшно, потому что она никогда не испытывала ничего подобного к другому мужчине. Несколько месяцев спустя я признался, что просто не был счастлив, когда не был рядом с ней, не только из-за секса, но и просто из-за того, что был с ней, ходил в кино или гулял по пляжу в Сент-Луисе. Августин или Понте Ведра. Конечно, все они заканчивались тем, что мы оказывались в постели.

Однако, в отличие от всех остальных женщин, с которыми я когда-либо встречался, свидания не были для меня чем-то таким, что я должен был делать перед сном. Однажды вечером, прогуливаясь по пляжу недалеко от Сент-Луиса, когда волны разбивались о берег в нескольких метрах от нас, когда начинался прилив, я понял, что просто идти рядом с ней, слышать ее голос и смех, и этого было достаточно, чтобы сделать меня счастливым. Если мы добирались до постели, это было здорово, но мне это было не нужно!

Я рассказал ей о своих чувствах, и мы гуляли и разговаривали почти до рассвета. Потом мы вернулись ко мне, легли в постель и просто прижались друг к другу. Секс нам был не нужен.

Конечно, на следующее утро я проснулся от того, что она сосала у меня, и она продолжала трахать меня, пока я не подумал, что мой член вот-вот отвалится, но это был просто праздник. Мы оба поняли, что это было по-настоящему, и поженились три месяца спустя.

Размышляя обо всем этом, я взглянул на большие часы над мониторами. Было 7 часов вечера, и мы уже давно не готовились к выпуску местных новостей на четверг. 26 января 2012 года - праздники закончились, и жизнь вернулась к январской рутине. Кейси Мартин работала всю ночь, а я возвращался в 8 утра, чтобы подготовиться к полуторачасовому выпуску местных новостей на следующий вечер.

— Давай, приятель, я куплю тебе пива, а потом мы отправимся домой к нашим любящим женам, - сказал Бобби, бросив на меня обеспокоенный взгляд.

— Спасибо, Бобби, но не сегодня. Мне нужно закончить кое-какие дела, а потом я пойду домой.

— Томми, с тобой все будет в порядке, правда? Это была просто неудачная шутка, вот и все. Иногда я веду себя как идиот. Мне не следовало показывать тебе это. Кэрол всегда говорит мне, что я идиот - возможно, она права.

Я потянулся и ударил его по руке, достаточно сильно, чтобы он поморщился.

— Ладно, ты идиот. Ты вытащил это из меня, но я не злюсь из-за кассеты! Честно говоря, я знаю, что это была неудачная шутка. Мне есть о чем подумать. Руководство телеканала настаивает на том, чтобы мы провели оценку Кристины, а я не уверен, что она готова к повышению. Я хочу дать ей шанс, но я просто не уверен, что она готова.

Конечно, это решение должен был принять менеджер телекомпании Ник Карнос, но мы долгое время работали вместе, и он доверял моему мнению о талантах в эфире. Если бы мы подтолкнули ее, и она бы вспылила, это плохо отразилось бы на нас с Ником, а мы оба надеялись на будущее за пределами Джексонвилла. Однако, если бы я не подтолкнул ее, я знал, что это разбило бы ей сердце. Она действительно была милой девушкой, а не типичной примадонной, которую можно было бы ожидать от женщины с такой внешностью, как у нее.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не пытайся вытянуть ее наверх. Одному богу известно, сколько мужских сердец было бы разбито в округе. Я знаю, что моя сексуальная жизнь с Кэрол пострадала бы. Половину времени, когда я нахожусь внутри Кэрол, я фантазирую о Кристине. Ради бога, не говори ничего Рокс об этом. Женские сплетни, и Кэрол отморозит мне член, если узнает.

— Убирайся отсюда, Бобби. Мои губы на замке. Дай мне закончить, чтобы я мог вернуться домой к Рокс.

Когда он ушел, я отправился в архив и извлек все кассеты, которые смог найти, на которых была отснята встреча, за исключением необработанной записи, которую не транслировал телеканал "4". Мы регулярно записываем репортажи других телеканалов, чтобы ничего не пропустить. С помощью компьютера я просмотрел каждую секунду, снятую в тот вечер.

На самом деле, кроме его речи, было не так много видеозаписей с моей женой и Андерсоном. Я просмотрел то место, где они обменялись взглядами после ее промаха. Я не смог прочитать это, хотя просмотрел много кассет. Но что-то в этом было. Я просто не мог понять, что именно.

Я просмотрел оставшуюся часть встречи на пленке. Это было невероятно скучно из-за невероятно большого количества записей, на которых люди подходят к возвышению, принимают награды и благодарят своих близких за поддержку. Но среди всего этого я нашел еще два места!

На самом деле, первая была сделана до того, как ее представили. Это была запись с некоторого расстояния, на котором Андерсон входит в комнату, обнимая мою жену за талию! Они разговаривали, и она смеялась. Как только они вошли внутрь, она наклонилась к нему и что-то прошептала ему на ухо. При этом она потянулась и дотронулась до его руки, как прикасается к тебе женщина, которая либо очень хорошо тебя знает, либо хочет узнать поближе.

Когда я увидел выражение его лица, я понял, что он трахает ее.

После этого наступила кульминация, но я продолжал смотреть. Был момент, когда камера сфокусировалась на каком-то преподавателе, стоящем у микрофона со своей наградой. Прошло, должно быть, всего несколько минут, прежде чем Рокс представила его в качестве главного докладчика.

Позади него я увидел Рокс и Андерсона, которые сидели и ковырялись в своих тарелках. Это заняло всего секунду, но камера запечатлела, как он осторожно смахивает кусочек чего-то с ее нижней губы. Мгновение спустя она тихо рассмеялась и с любовью посмотрела на него. Затем ее взгляд метнулся к зрителям и оператору, и она, дернувшись, отстранилась от него.

В суде это никогда бы не сработало, но ни за что на свете двое незнакомцев или даже случайных друзей не стали бы так взаимодействовать. Это было поведение двух людей, которые были хорошо знакомы и любили друг друга, но она никогда не говорила мне о нем ни слова, и я знал, что у них не было причин быть настолько близко знакомыми.

Мой сотовый зазвонил. Я оглянулся - Рокс!

— Привет.

— Где ты, детка? Уже почти 9 вечера. Что-то происходит на станции?

Она по-прежнему работала в "Ритце", но по графику с понедельника по пятницу, без официальных выходных, хотя в выходные ей часто звонили. Каждый рабочий день она ездила из дома на Амелия-Айленд и обратно, поэтому обычно возвращалась домой не раньше 7-8 часов вечера. Обычно я возвращался домой раньше нее с чем-нибудь перекусить, будь то купленным по дороге или размороженным.

— Просто допоздна работаю над проектом. Ты немного опоздала. Где ты была?

— Ой. У нас были кое-какие дела, над которыми мне пришлось поработать допоздна. А потом Джен и Кассандра захотели зайти выпить в то новое заведение, как раз перед тем, как ты доберешься до 95-го этажа. Отличные напитки, и у них есть такие аппетитные молодые официанты, которые разносят напитки. Джен и Кассандра играли в эту игру - снимали лифчики в ванной, чтобы посмотреть, кто из них первым возбудит официанта.

Джен была одинока, а Кассандра развелась с психопатом, избивавшим жену. Рокс любила потчевать меня историями о том, какими распутными вещами они занимались, будучи одинокими женщинами. Она сказала, что, когда я возвращался домой, мне становилось еще жарче.

Молчание затянулось.

— Ты, должно быть, действительно устал. Ты даже не хочешь узнать, кто победил в конкурсе?

— Не совсем. Наверное, я устал. Не могла бы ты поставить что-нибудь в микроволновку. Я буду дома примерно через час. Я просто хочу перекусить, а потом отправлюсь спать.

— Если я намажу немного взбитых сливок в определенных местах, есть ли шанс, что ты тоже попробуешь?

— Я так не думаю, Рокс. Я действительно устал. Ты не получишь мою игру. Могу я пригласить тебя в другой раз?

Последовало долгое молчание. Мне было 40 лет, и я работал как сумасшедший. Бывали моменты, когда у меня просто не было настроения. Она уважала их, потому что я знал, что работа становится для нее слишком тяжелой, и не давил на нее, но такое случалось нечасто.

— Хорошо, Томми. Не хочешь, чтобы я помассировала тебе спину? Может быть, выпить чего-нибудь покрепче?

— Нет, не сегодня. Просто немного перекусим, а потом немного поспим.

— Ты бы не возражал, если бы твоя любящая жена прижалась к тебе, пока ты будешь спать? Я всегда лучше сплю рядом с тобой.

— Детка, это одна из тех ночей, когда все, что мне нужно, - это выспаться. Если ты не возражаешь, я пойду в спальню для гостей. Так я смогу поспать, не беспокоя тебя, а ты сможешь остаться и поработать, не беспокоясь о том, что побеспокоишь меня.

Такого раньше никогда не случалось.

— Томми, что случилось? Я что-то натворила? Что происходит?

— Ничего, просто оставь это на сегодня, ладно? Увидимся, когда я вернусь домой.

Тогда я просто повесил трубку! Раньше такого никогда не случалось, но, с другой стороны, я никогда не был уверен, что она лживая сучка.

Я сделал копии соответствующих фрагментов записи. Это не имело бы значения, потому что они не возымели бы никакого действия в суде, но они были бы нужны мне в те моменты поздней ночи, когда я пытался бы убедить себя, что это было мое воображение. Что Рокс не могла так поступить со мной. Потому что даже сейчас я хотел заставить себя поверить, что был неправ, но знал, что это не так.

Когда я вошел в нашу квартиру, она сидела у зеркального окна, вделанного в заднюю стену нашей комнаты на первом этаже. Именно из-за этого окна мы ее и купили. Я не мог сосчитать ночей, когда мы лежали на коврике перед этим окном и занимались любовью под звездами.

Она вскочила с диванчика и набросилась на меня прежде, чем я успел подойти к стойке, отделявшей кухню от гостиной. Она обняла меня и обвила своим невероятным телом, прежде чем попытаться поцеловать.

Впервые за всю нашу совместную жизнь - до и после свадьбы - я повернул лицо, чтобы она поцеловала меня в щеку, и позволил ей обнять себя. Я не протянул к ней руки, чтобы обнять ее. Она снова обняла меня. Редко бывало, чтобы у меня не вставал член через несколько секунд. Сегодня вечером, я не думаю, что смог бы, даже если бы был в настроении.

Она медленно отстранилась и уставилась на меня так, словно не узнавала.

— Я действительно устал. Ты что-нибудь разогрела?

— Китайская кухня, говядина и брокколи. Хочешь, я наложу тебе блюдо?

— Все в порядке. Не надо. Я пойду в комнату для гостей, немного поем и потом посплю.

Она протянула тонкую руку и коснулась моего плеча, как будто я был хрупким осколком хрусталя, который мог разбиться вдребезги. Перед моим мысленным взором промелькнула картина, как она кладет руку на плечо Андерсона таким собственническим и любящим жестом, и, должно быть, она что-то увидела на моем лице. Она опустила руку и отступила на шаг.

— Томми, в чем дело? Я знаю, что-то не так. Только не говори, что это не так. Ты пугаешь меня.

Я посмотрел в ее глаза и даже сейчас не мог поверить, что произошло то, что, как я знал, было правдой. На какую-то долю секунды мне захотелось притвориться, что я смогу пережить это. Мы могли бы продолжать, и я бы забыл, что когда-либо видел запись той встречи. Я бы поборол желание установить за ней слежку, прослушивать ее телефон или проверять ее электронную почту на наличие секретных аккаунтов и сообщений от любовников. Я бы оставил это позади. Я бы заставил себя забыть, и однажды, когда-нибудь, отрицание стало бы правдой, и все было бы кончено. Тогда все было бы так, как будто этого никогда и не было.

Это длилось всего какую-то долю секунды. Невозможно забыть то, что я увидел. Я никогда не смог бы забыть то, что я теперь знал. Я не знаю, как долго, но, должно быть, временами она приходила ко мне из его постели. Я знал, какой она была в постели. Она лежала под ним, если не садилась на него верхом, и кричала и царапала ему спину, когда он изливал себя в нее. Может быть, если бы он не воспользовался презервативом, я бы трахался через его сперму, оставшуюся внутри нее, а она ненавидела презервативы.

Должно быть, она думала о нем ночами, когда я лежал на ней. Когда я думал, что являюсь для нее целым миром. Теперь я понял, что был невежественным незнакомцем, стоящим за пределами мира, который она создала с другим мужчиной.

Я посмотрел ей в глаза, и она показалась мне той же женщиной, с которой я планировал состариться, но она больше не была той женщиной и никогда ею не будет. Мне пришлось отвернуться, потому что иначе я разрыдался бы, как ребенок. Я чувствовал себя так же, как в семилетнем возрасте, когда моя мать держала меня за руку на похоронах моего отца. Она сказала мне, что он отправился на небеса и никогда не вернется, точно так же, как сейчас, когда женщина, которую я любил, ушла и никогда не вернется.

Я отвернулся от нее, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами. Я направился в гостевую спальню. Я заставил себя произнести слова.

— Я не голоден. Мне просто нужно поспать. Мы можем поговорить завтра.

Уходя, я спиной чувствовал силу ее взгляда. Я прошел в гостевую спальню, которая была наименее используемой комнатой в квартире. Я закрыл за собой дверь и запер ее на ключ. Затем я разделся, поставил будильник на 5 утра и уронил голову на подушку. Я думал, что не смогу заснуть, но ложь стала реальностью. Я не мог пролежать там больше пары минут, когда все стихло, а затем прошло всего несколько секунд, прежде чем зазвонил будильник.

Мое бессознательное состояние было благословением. Мне не нужно было ни о чем думать. Когда я проснулся, мой разум был ясен. Иногда такое случается. Сам не зная как, я примирился с реальностью, с распадом моего брака и с тем фактом, что теперь я останусь один.

О, не "один", а в одиночестве. Женщин было слишком много, а у меня все еще были мои волосы, и я мог неплохо их укладывать. Я все еще мог заставить Рокс кричать и брать высокие ноты в "спокойной ночи", или в том, что я считал "спокойной ночью". Но у меня была причина знать, что я все еще могу удовлетворить женщину. Моя постель не пустовала.

Но среди них не было Рокс.

Я хотел уйти до того, как она проснется, но не тут-то было. Она знала мое расписание и, спотыкаясь, вышла из нашей спальни. Ее каштановые волосы были спутаны, и она босиком направилась ко мне, протирая заспанные глаза. Она совсем не походила на ту тщательно подготовленную Роксану, которую представляла миру.

Я бы умер за эту растрепанную незнакомку, если бы она все еще была моей.

Я попятился и прошел в ванную, закрыв за собой дверь. Она ворвалась внутрь, когда я разделся и встал в душевую кабину, закрыл за собой раздвижную дверь и включил горячую воду на полную мощность. Я вздрогнул, когда на меня обрушилась струя холодной воды, но через несколько секунд она начала нагреваться и вскоре стала обжигающей, что мне и понравилось.

Через несколько секунд она вошла в воду, высокая, загорелая и обнаженная. Ее тяжелые груди покачивались, когда она скользнула между мной и горячей водой. Затем она оказалась напротив меня. Ее соски выделывали узоры на моей коже, а ее руки опустились, чтобы схватить меня и довести до эрекции. Ее губы и язык ласкали мое лицо и начали опускаться ниже.

Я схватил ее за плечи и притянул к своему лицу.

— Нет, Рокс, у меня нет на это времени. У меня важные дела на станции, и я не могу играть здесь. Обещаю, сегодня вечером мы наверстаем упущенное.

Она пристально посмотрела на меня, и я подумал, что она, должно быть, знала, но не могла спросить меня, не открыв пресловутую банку с червями. Ей пришлось продолжать лгать, что ничего не изменилось, и что мы по-прежнему счастливая пара.

— Почему ты не хочешь поговорить со мной, Томми?

— Потому что у меня много забот. У меня просто нет времени вдаваться в подробности. Просто иди на работу, занимайся своими делами, наслаждайся жизнью, и мы разберемся со всем этим сегодня вечером - или когда угодно.

Она стояла там, и вода струилась по ее густым рыжим прядям, стекала по шее и по этим чудесным грудям, а если бы я посмотрел вниз, на ее бедра и этот треугольник между ног, я бы потерял себя на столько времени. Возможно, это была вода из душа, а может, это были ее слезы, но вода текла по ее щекам.

— Ты изменился, Томми. Как ты мог так сильно измениться за один день?

— Люди меняются, Рокс. Жизнь - это процесс перемен. Ничто не остается неизменным. Я думал, ты это знаешь.

— Кто ты?

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Кто ты, Рокс? Ты та самая женщина, на которой я женился? Которая сказала, что будет любить и лелеять меня и будет верна мне до конца наших дней?

На глаза у нее навернулись слезы, она попятилась и, спотыкаясь, вышла из душа. Я закрыл за ней дверь душа и привел себя в порядок, готовясь к самому важному дню в моей жизни.

Я закончил принимать душ, вышел, быстро провел электробритвой по щетине и направился в главную спальню.

Она лежала обнаженная на кровати, которая раньше была нашей. Она не подняла глаз, когда я вошел, и направился к шкафу, чтобы выбрать одежду для работы. Я был одет относительно небрежно - в слаксы и красивую гавайскую рубашку. Редактор новостей не имеет дела с общественностью или рекламодателями!

Надев белые теннисные туфли и короткие носки, я был готов к выходу и уже собирался выйти за дверь, когда она сказала: - Что бы ты ни думал, что бы ты ни слышал, Томми, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Это никогда не изменится. Ты должен это знать.

— Откуда мне это знать, Рокс?

Ответа не последовало, и я отошел от нее.

Когда я добрался до станции, я уже знал, что буду делать. Я позвонил Сэму Голду, который был заместителем директора отдела новостей и обычно выходил на работу только на следующий день. Он поворчал, когда я попросил его прийти и отработать две смены, но я вызвался работать в любые два выходных, которые он выбрал для него. Я не думал, что у меня будут какие-то действительно важные планы на выходные до конца года. Наверное, было бы неплохо работать как можно чаще по выходным. Затем я сказал Мартине, что Голд приедет в течение часа, а я займусь личным проектом. Вопросов не было.

Как только Голд пришел и переговорил со мной, я откланялся и направился в свой кабинет. Мне нужно было кое-что обдумать, сделать несколько личных телефонных звонков, проверить электронную почту и составить свои планы.

В полдень на личную электронную почту Роберта Андерсона пришло сообщение следующего содержания:

Ты и эта шлюха Роксана Хантер были очень неосторожны. Есть фотографии, на которых ты с ней трахаешься. Вам следовало быть осторожнее. Циклоп.

В 12:15 пришло следующее сообщение с прикрепленной фотографией:

Я знаю, что ты ищешь работу в филиале CBS в Нью-Йорке. Как, по-твоему, они отнеслись бы к скандалу, связанному с тобой и женой другого сотрудника станции, которая запихивает леденцы куда не следует? Думаю, им все равно было бы интересно. Циклоп.

Прикрепленная фотография, очевидно, была сделана в фотошопе, но на ней было изображено нечто похожее на обнаженного Андерсона в постели с обнаженной Роксаной Хантер и чашей с очень подозрительным белым порошком, который Андерсон нюхал.

В 12:30 пришло следующее сообщение:

Часы тикают. Не имеет значения, будет ли размещена фотография, это достаточное доказательство того, чем вы двое занимались. Знаешь ли ты, что новый совладелец группы, купившей контрольный пакет акций ведущего телеканала CBS в Нью-Йорке, является очень тихим, но набожным человеком, членом Морального большинства и набожным христианином. Как ты думаешь, как он отнесется к скандалу? Циклоп.

В 13:00 по электронной почте "Циклопу" было отправлено сообщение, в котором говорилось:

Ты шутник. Отвали.

В 13:15 Андерсону было отправлено следующее сообщение.

Посмотрим, кто в итоге будет смеяться.

В 14:00 Андерсон написал Циклопу:

Ты победил. Что тебе надо? Это стоит того, чтобы просто избавиться от неприятностей. Сколько ты хочешь?

В ответ:

Денег не надо. Просто зайди, чтобы немного поговорить. Приходи в "Новый Сиам" на Адамс-стрит, через дорогу от колокольни, в 15:00. Если ты не будешь там к 15:15, я уйду.

В 15:10 Андерсон зашел в "Нью Сиам" и огляделся. Он не увидел никого знакомого, пока я не повернулся со своего места в кабинке в конце зала и не помахал ему рукой.

— Привет, Роберт. Что ты здесь делаешь?

Он просто постоял там мгновение, затем прошел в заднюю часть дома и остановился там, глядя на меня сверху вниз.

— Ты понимаешь, что у меня есть пара друзей из офиса шерифа, которые ждут снаружи, чтобы арестовать тебя за вымогательство?

— Пригласите их, если ты готов к апокалипсису, связанному с дерьмом.

— Это серьезный разговор для парня, чья карьера готова провалиться в тартарары. Ты никогда не будешь работать ни в одной другой новостной организации в мире.

— Я так не думаю. Какого рода угрозы ты получал? Угрозы по телефону? Кто-нибудь просил денег? Я хотел бы знать, почему ты мне угрожаешь.

— Ты прекрасно знаешь, что именно. В сообщениях по электронной почте говорилось, что я должен был быть здесь, чтобы помешать тебе распространять ложные слухи и подделывать фотографии твоей жены и мои собственные.

Я просто смотрел на него и наслаждался моментом.

— Итак, у тебя есть электронные копии сообщений, по-видимому, от кого-то, кто угрожает тебе, но ничего не просит. Интересно, является ли это вымогательством. В любом случае, у меня случайно появилась возможность - без каламбура - купить тайской еды. Если ты обвиняешь меня в том, что я стою за этими сообщениями, желаю удачи в получении хоть каких-то доказательств.

— Во-первых, это был не я.

— Во-вторых, я уверен, что тот, кто сделал это с тобой, был осведомлен о новой технологии, которая делает отслеживание источника электронного письма практически невозможным или, по крайней мере, очень трудным.

— Я знаю, что копы или ФБР могли бы в конечном итоге найти этого человека, но я немного сомневаюсь, что они готовы потратить столько денег или рабочего времени на решение проблемы, с которой они столкнулись бы, только для того, чтобы осудить кого-то за отправку неопределенных угроз, если это вообще были угрозы! У меня такое чувство, что ты с ними станешь всеобщим посмешищем, прежде чем все закончится, но ты можешь попробовать, поскольку я не имею к этому никакого отношения. Потом, когда они потерпят неудачу и моя невиновность будет доказана, я разыграю эту чертову историю и посмотрю, смогу ли я привлечь к ней внимание национальной полиции. Тогда я подам на тебя в суд лично за попытку уничтожить меня, чтобы ты мог заполучить мою жену.

— Из этого получилась бы отличная история, и ты наверняка вышел бы победителем.

К нам подошел высокий парень в форме шерифа. Он нажал на кнопку в правом ухе, из чего я заключил, что наш разговор снаружи записывается на пленку.

— Господи Иисусе, Андерсон, ты хочешь, чтобы мы начали полномасштабное полицейское расследование, потратив бог знает сколько человеко-часов и наших технических специалистов на то, чтобы разобраться с возможными электронными письмами с угрозами. И не требуя никаких денег. Парень, который разозлился из-за того, что ты трахаешь его жену? Серьезно?

— И все же это был заговор с целью вымогательства, Брейди.

— Андерсон, повзрослей. Я пошел с тобой только потому, что мне стало любопытно. Я просто вижу, как прокурор штата в полную силу выступает против уважаемого журналиста из-за того, что может представлять угрозу.

Он посмотрел на Андерсона, затем на меня.

— Я буду смотреть в другую сторону. Почему бы вам, ребята, просто не зайти за "Сиам" и не поколотить друг друга, пока вы все не уладите между собой?

— Я не против, - сказал я и не удивился, увидев, как Андерсон покачал головой, хотя он был на десять сантиметров выше меня. Он не мог позволить, чтобы это прекрасное лицо было испорчено. Полицейский только покачал головой и сказал: - Андерсон, не звони мне больше по такому пустяковому поводу. Одолжения не заканчиваются ничем.

Он ушел. Андерсон выглядел так, будто собирался встать, когда я сказал: - Не уходи, или ты пожалеешь об этом, поверь мне. И отключи "жучок", который они тебе поставили.

— Я устал от твоего дерьма, Хантер. Ты заставил меня пройти через все это только из-за каких-то фантазий обо мне и твоей жене.

— Если ты уйдешь, Андерсон, то будешь жалеть об этом очень, очень долго. Ты, наверное, думаешь, что я блефую, но готов ли ты рискнуть? Я просто хочу поговорить. Съешь чашку вонтонского супа или еще чего-нибудь.

Он откинулся на спинку стула.

— Я не голоден, но мне любопытно. Что ты задумал?

— Ладно, карты на стол. Я слышал, как моя жена представила тебя на банкете по распространению грамотности месяц назад. Я также просмотрел много записей того вечера. У меня нет никаких сомнений в том, что происходит, но у меня есть вопросы, на которые я хотел бы, чтобы ты ответил.

— Мне не нужно отвечать ни на какие вопросы, потому что ничего не происходит. Если ты слышал все это, то знаешь, что это была шутка. Она оговорилась во вступлении, и я переиграл ее, чтобы посмеяться. Неужели ты настолько чертовски не уверен в себе, что действительно веришь, что что-то происходит?

— Андерсон, посмотри на меня. Я директор отдела новостей, работаю здесь уже 15 лет, и многие люди у меня в долгу. Я также знаю, где похоронено много тел, и у меня целый штат следователей. Я не знаю, как долго ты с ней встречаешься, но, если только это не началось в тот вечер на банкете, след есть. Есть люди, которые кое-что знают. Я уверен, что ты был осторожен, но недостаточно, и я это выясню.

— Если ты не заговоришь или соврешь мне сегодня, когда я узнаю, я уничтожу тебя. Вот фотография, на самом деле, целая серия фотографий, на которых видно, как ты втягиваешь в себя запрещенные вещества на вечеринке полгода назад - они были сделаны тайком на мобильный телефон. Ты никогда не знал об этом, но они настоящие. Они пришли ко мне, и я убрал их, потому что ты еще один журналист, и я не хотел разрушать твою карьеру только из-за того, что ты глуп.

— Ты должен понимать, что я знаю многих людей в телевизионных сетях на обоих побережьях - людей, с которыми я встречался и работал. Я скажу, что ты не дисциплинирован - в том, что касается наркотиков и секса. Быть ведущим или занимать руководящую должность в сети - это совсем не то же самое, что работать в Голливуде. Это не то, что добавляет блеска твоей репутации. Это делает тебя ненадежным, и есть много директоров по новостям и сотрудников телекомпаний, парней в возрасте от 40 до 50 лет с молодыми симпатичными женами, и они действительно не хотят, чтобы такой кобель, как ты, трахался с ними.

— Может быть, я не стану тебя останавливать. Может быть, ты и стремишься к вершине, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы причинить тебе боль.

Он откинулся на спинку стула и уставился на меня, пока я обрисовывал ситуацию в общих чертах. Он не произнес ни слова, а потом, наконец, добавил: - Если только...?

Я отхлебнул горячего зеленого чая, который официантка принесла к столику перед приходом Андерсона.

— Если ты честно не ответишь на мои вопросы. Я не хочу уничтожать тебя, хотя и сделаю это, если придется. Я хочу знать, как ты с моей женой стал вместе. Что произошло? Это все еще продолжается? Если ты ответишь честно, то уйдешь отсюда, и я забуду о твоем существовании. Я собираюсь развестись с ней, но твое имя никогда не всплывет. Я объясню проще - "Непримиримые разногласия".

— Как я могу тебе доверять? Ты можешь говорить что угодно, а потом, если разозлишься на меня...

— Потому что я даю тебе обещание, и в этом городе есть много людей, которые скажут тебе, что это хорошо. Я никогда не нарушал своего слова.

Он долго смотрел на меня, а потом спросил: - Что это? Если это зеленый чай, позови официантку. Я люблю этот напиток. Я просто не знал, что его подают в тайских ресторанах.

— Я здесь уже давно, а владелец - мой друг. Он сказал, что нескольким людям здесь нравится.

После того, как официантка поставила перед ним чайник и чашку, он налил в чашку дымящегося чая и сделал глоток. Наконец он поднял на меня глаза и сказал: - Ничего личного, чувак. Я знал, что она была замужем за тобой. Мы даже говорили об этом. Но это просто... это просто случилось.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Ты достаточно эгоистичный сукин сын, чтобы заявлять о чем-то только для того, чтобы вывести меня из себя.

— Сколько людей знают, что на внутренней стороне ее ягодицы есть маленькая татуировка со стрелкой, указывающей на ее киску? В бикини ее бы не было видно. Ты не смог бы ее увидеть, если бы она не была раздвинута, чтобы кто-нибудь мог трахнуть ее сзади.

Два года назад она сделала татуировку с надписью "Киска Томми Хантера". В то время это меня очень обрадовало.

Он сделал еще глоток.

— Мы много чего делаем в "Ритце". Новые истории, встречи, конференции, и, знаешь... ты не можешь не видеть ее, если находишься рядом с ней. Она просто выделяется. Так что я начал немного флиртовать. Это было около года назад, когда я только приехал сюда, и она флиртовала в ответ, но это был просто бизнес. Когда ты выглядишь как она и занимаешь такое положение, это часть работы, и я знал это, поэтому никогда не ожидал, что что-то случится.

— Но через некоторое время я понял, что нравлюсь ей. Я ничего не могу поделать с тем, как я выгляжу, и я знаю, как реагируют женщины. Итак, примерно через три месяца я попробовал, но она меня отшила - жестко! Она влепила мне пощечину - впервые за долгое время - и я решил, что на этом все. Вокруг было много других теплых тел.

— Запавших на тебя?

— Это взгляды, язык тела. Они подходят к тебе вплотную, прикасаются к твоей руке, когда в этом нет необходимости. Этот взгляд, которым они смотрят на тебя, или они кладут руку тебе на колено, когда ты сидишь рядом. Она определенно подавала знаки, но я неправильно их истолковал. Я проводил ее до машины после поздней встречи и попытался поцеловать. Она дала мне пощечину и сказала, что она замужняя женщина. Она села в машину и уехала, оставив меня, так сказать, с моим членом в руках.

Я смотрел на него и видел, как это происходит. Как фильм прокручивается в моей голове, потому что однажды я уже видел такие знаки. Мне вдруг захотелось уйти, но я должен был знать.

— Примерно через месяц мы случайно встретились, и она была классной, но ничего страшного. С тех пор все пошло лучше. А потом была та ночь, когда они проводили конференцию руководителей крупных рекламных компаний Северной Америки. Была вечеринка с коктейлями и танцами. Я был там, представлял станцию. Она была там, и мы оба выпили. Я пригласил ее потанцевать, и у меня невольно встал. На этот раз она не отстранилась, и я спросил ее, не хочет ли она выйти подышать свежим воздухом.

— Мы вышли на парковку, а затем с бетона на траву, которая была неровной. Она оступилась, и я подхватил ее, потеряв равновесие - мы оба были изрядно выпивши. Мы упали на траву... и это случилось.

— Это случилось?

— Возможно, я сорвал с нее одежду. Возможно, она сорвала мою. Все, что я знаю, это то, что она была без трусиков, и мы занимались сексом.

— Занимались сексом?

— Хорошо, я был сверху, когда она кончала, а она схватила меня за задницу и велела трахать ее сильнее. Тебе этого достаточно?

— Не совсем.

— Это не заняло много времени. И это хорошо, потому что через 15 минут жена одного из рекламодателей и еще один рекламный агент, который не был ее мужем, чуть не наткнулись на нас. К счастью, мы уже оделись, а она курила. Так что у нас была причина выйти на улицу.

— Она курила?

Она курила, когда мы только поженились, но после того, как я пару лет ее пилил, я подумал, что она бросила эту привычку. Она сказала, что не курила - еще одна ложь!

— Да, она сказала, что в значительной степени отказалась от этой привычки, но... она была расстроена! Она говорила мне, что это была большая ошибка, и мы должны забыть, что это вообще произошло. Правильно! Обычно, когда женщины со мной, они ничего не забывают.

Он заметил, как я на него посмотрел.

— Что я могу сказать? Мне сказали, что я высокий и привлекательный, и мне нравится трахаться. Обычно на меня не слишком много жалуются. Это чистая правда.

— В любом случае, через некоторое время я был бы не прочь повторить. Я полагал, что мы снова сделаем это, но она не захотела. Она ушла, и я больше не видел ее в тот вечер.

Я попытался вспомнить - и вспомнил! Это было в августе, чертовом августе, полгода назад! У нее была важная встреча, и около полуночи, когда я уже начал беспокоиться о ней, она позвонила. Ее голос звучал... странно, как будто она плакала. Потом она сказала, что просто слишком много выпила, чтобы ехать домой, и решила остаться на ночь. В отеле всегда были свободные номера для персонала на такие ночи. Я не придал этому значения.

На следующий вечер она вернулась домой и, оглядываясь назад, я обнаружил, что она была странно подавлена - вот подходящее слово - подавлена. Она была громкой. Она была экспрессивной. Она хватала меня, если я был не в настроении, и настраивала на нужный лад, но на следующий день она была тихой. Оглядываясь назад, я даже спросил ее об этом, и она просто сказала, что выпила так много, что до сих пор ощущала последствия. Я не настаивал на сексе с ней, будучи хорошим, сострадательным мужем. Пару дней она молчала, а потом стала прежней.

— И что?

— Примерно через неделю она позвонила мне в студию, и сказала, что хочет поговорить. Мы встретились в "Старбаксе". Она сказала, что мы совершили ужасную ошибку, но этого больше не повторится. Что она любит своего мужа. Я спросил ее, почему она позвонила мне. Она сказала, что хочет дать мне понять, что это больше никогда не повторится.

Он посмотрел на меня так, что мне захотелось его придушить.

— Когда они говорят тебе, что хотели встретиться, чтобы сказать, что не будут заниматься с тобой сексом, можешь не сомневаться, они собираются трахаться. Мы дошли до моей машины, прежде чем она набросилась на меня, и она была... великолепна, но ты это уже знаешь. Мы поехали в парк, был полдень, и там было пусто. Я отодвинул сиденье, и она забралась сверху. Черт, она была совсем другой.

Тогда я понял, что мне не следовало встречаться с ним. Мы не только собирались разводиться, но и все мои воспоминания о ней с того момента, как мы познакомились, до вчерашнего дня были разрушены. Это было так, как будто кто-то измазал их всех дерьмом на протяжении восьми лет моей жизни.

Но у меня не было выбора. Пока я не услышал, как он говорит о том, что они вместе, и не понял, что он говорит правду, я боялся, что у меня не хватит смелости пройти через это. Я бы смотрел в эти большие карие глаза, она бы плакала и клялась, что любит меня, и я бы не смог удержаться, чтобы не вернуть ее. Я бы попытался заставить себя забыть, убедить себя, что у нас все получится, и я бы как-нибудь наладил наш брак. Сходил к психологу, сделал все то, что вы делаете, когда не хотите признавать тот факт, что брак или отношения распались. Но я никогда больше не буду доверять ей, и никогда не прощу. Со временем наш брак развалится, и рано или поздно, независимо от того, нажму ли я на курок или она, мы расстанемся. Просто это будет происходить очень медленно и болезненно, а не резко и быстро.

— Сколько раз ты с ней виделся? Где вы, ребята, встречались? Вы когда-нибудь занимались этим в нашей квартире?

— Все началось довольно горячо и бурно. Как только она решила, что готова к этому, она была готова на все. Первые несколько месяцев мы встречались в парках, время от времени в каком-нибудь маленьком мотеле, где она снимала комнату, потому что никто не мог ее узнать, и я прокрадывался к ней тайком. Я не мог позволить, чтобы меня узнали. Но бывали дни, когда нам хотелось провести вместе целый день. Поэтому нам нужна была комната.

— Почему ты не поехал к себе или к нам? Или все-таки поехал?

— Мы не могли рисковать и пойти ко мне домой. Слишком много людей знают меня. И мы не могли пойти к тебе домой, потому что Рокс этого бы не допустила. Я предлагал это пару раз. Твой дом довольно неприхотливый, и большинство людей работают, так что у тебя не так много людей, выглядывающих из окон, и это было бы намного удобнее, но Рокс сказала "нет"! Она не стала обсуждать это, потому что вход в твой дом был закрыт.

— Это было только у тебя с ней?

Он удивленно посмотрел на меня?

— Ты имеешь в виду, были ли у нас постоянные отношения? Ты с ума сошел? Она потрясающая женщина, но я видел ее всего раз в неделю, максимум раз в две недели. Мне нужно больше. Обычно я знакомлюсь с парой новых женщин в неделю, и обычно это отношения на одну ночь. Некоторые держатся дольше. Рокс продержалась дольше всех, с кем я был в Джексонвилле.

— Она знала?

Он посмотрел на меня странным взглядом.

— Ты... ты думаешь, мы были влюблены? Что у меня есть чувства к ней или у нее ко мне?

— Как можно быть с кем-то так долго и не испытывать к ней чувств, а у нее - к тебе?

— Мы были друзьями. Она мне нравилась - она мне действительно нравится, и мне понравился секс, но я никогда не ожидал ничего другого. Ее... Я знаю, о чем ты говоришь. Женщины могут все испортить, но она никогда этого не делала. Ей нравился секс. Боже, как же ей это нравилось. Она любит покричать, но ты это знаешь, и она делала все это. Минет, все позы и анальный секс. Она колебалась, но в конце концов, я думаю, это доставило ей больше удовольствия, чем обычный способ.

Я подумывал о том, чтобы задушить его. Однажды я попробовал анальный секс с Рокс. Всего один раз! Она плакала и говорила, что ей это не нравится, а когда я предложил это пару раз за эти годы, она практически оторвала мне голову за то, что я думал только о себе, а не о ней. Но она все делала с этим сукиным сыном, и, по его словам, ей все это нравилось.

— Самое смешное, что обычно, когда ты выебал женщину и лежишь в постели, она хочет этих объятий, болтовни в подушку. Она никогда такой не была, ни в начале, ни в конце. Она высасывала из меня все соки и трахала меня почти до потери сознания, а когда мы заканчивали, если было время, она просто одевалась, целовала меня в щеку, как чертов дядюшка, и уходила. Меня это ПОЧТИ беспокоило, но я понимал, что это здорово. Мне не нужно было беспокоиться о ее привязанности, никаких неприятных телефонных звонках, никакой ревности, никаких разговоров о том, что она бросит мужа и переедет ко мне, когда я поднялся наверх. Она была идеальной девушкой.

Я сидел и пытался осознать все это. Никакой любви, никакой эмоциональной связи. Просто горячий секс, как будто это должно было помочь мне почувствовать себя лучше.

— Как долго это продолжалось?

— До конференции по распространению грамотности. Она очень расстроилась, когда допустила эту оговорку. Она была уверена, что все будут говорить об этом и что ты каким-то образом узнаешь и бросишь ее. Я сказал ей, что она вспотела без причины. Это была шутка. Все рассмеялись. Позже я узнал, что в ролике был ляп, но телеканал "4" его не транслировал. Я попросил оператора вырезать это из кассеты, отправленной на станцию. Это было слишком рискованно, чтобы когда-либо выходить на улицу, и, я думаю, все на 4-м канале, кто мог знать тебя, подумали, что она рассказала тебе об этом или не хотела тебя расстраивать.

— Как бы то ни было, в конце ужина она сказала мне, что все кончено. В ту пятницу мы провели вечер в моем номере, но после этого ужина никаких отношений не было. Я не настаивал. Я подумал, что она успокоится, и мы вернемся к нашей обычной жизни. К ноябрю и декабрю стало не так жарко и душно, как в начале, но мы по-прежнему собирались вместе примерно раз в неделю, если удавалось. На этот раз прошло две недели, и ни слова. В конце концов она позвонила мне и сказала, что все кончено. Она по-настоящему испугалась, и на этот раз она не шутила, но я уговорил ее еще на один раз. Мы поехали в Атланту, сняли комнату и остались там на ночь. Это было потрясающе. Мы провели ночь и следующее утро в постели, делали все, что могли, но когда все закончилось, все было кончено. С тех пор я ее не видел и не разговаривал с ней.

В те выходные ей пришлось поехать на семинар по туризму в Атланту. Она сказала мне, что будет работать все выходные и что увидится со мной, когда вернется. В воскресенье вечером, когда она вернулась, она сияла от счастья. И она поцеловала меня губами, которые, вероятно, провели много времени на его члене. Мы занялись любовью, и я понятия не имел, что она провела предыдущие 36 часов, делая все, что мы могли бы сделать, и даже больше. И она с невозмутимым видом призналась мне в любви.

Мне казалось, что если бы у меня в желудке было что-нибудь твердое, это могло бы выйти наружу. Я выпил еще горячего чая.

Он откинулся на спинку стула и отхлебнул из своей чашки.

— Вот и все.

Я подумал о том, чтобы спросить его, какой еще ущерб он может причинить моему миру. Он лежал вокруг меня разбитый на куски. Моему браку пришел конец, как и моему представлению о себе как о мужчине - во всяком случае, последние десять лет моей жизни, вероятно, время, проведенное в Джексонвилле. Я, вероятно, не мог продвинуться по службе, но мог сделать шаг в сторону. Вакансии постоянно появлялись на станциях по всей стране. Я мог бы оказаться в Подунке, Орегоне или Нью-Йорке, но я мог бы где-нибудь преуспеть. Я сделал себе неплохое имя.

Чего я не мог сделать, так это остаться здесь. Было слишком много мест, где я мог бы столкнуться с ней. Слишком много мест, где я столкнулся бы с воспоминаниями, которые мы создали вместе. Все было бы хорошо, если бы я смог убедить себя, что произошедшее не имеет значения. Просто она очень хорошо трахалась в течение очень долгого времени.

Однако это имело значение, потому что я все еще любил ее и понимал, что мог бы любить еще долго. Я прожил 32 года своей жизни, прежде чем нашел такую любовь, и я не знал, найду ли я ее когда-нибудь снова, но я собирался, черт возьми, попытаться. Пока я не встретил ее, я не осознавал, насколько пустой была моя холостяцкая жизнь. Я думал, что мои женатые друзья, которые возвращались домой к жене и детям, были сумасшедшими, пока это не случилось со мной. Как оказалось, у нас не могло быть детей, но это не имело значения, пока у меня была она.

Так вот, я этого не делал!

— Мы же договорились, не так ли?

В его голосе послышалась нотка беспокойства. Возможно, он наконец прислушался к себе и осознал, что сказал.

Я хотел, со всей горечью во мне, скрыть это от него, нарушить свое обещание и сделать все возможное, чтобы надуть его и попытаться помешать его продвижению по служебной лестнице. Или просто выйти на улицу, ударить его кулаком и сломать этот гребаный идеальный нос, но я дал ему слово.

К тому же, если он говорил мне правду, он не соблазнял ее. Я не думаю, что он мог бы это сделать. Она двадцать лет занималась тем, что возбуждала мужчин и держала их на расстоянии вытянутой руки, чтобы получить от них то, что хотела. Я думаю, она знала все ходы и подходы. Она отдалась ему, потому что хотела этого, так что все зависело от нее.

— Мы договорились, если ты не скажешь ей сегодня ни слова о нашем разговоре.

— Почему?

— Я собираюсь поговорить с ней. После сегодняшнего вечера ты можешь делать все, что захочешь, потому что она снова появится на рынке, но если я хотя бы ЗАПОДОЗРЮ, что ты предупредил ее, все гарантии полетят в тартарары. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы погубить тебя, и я, черт возьми, обязательно застану тебя одного когда-нибудь и где-нибудь. Я не просто сломаю тебе нос, а отправлю тебя в больницу на пластическую операцию на том, что осталось от твоего лица. Ты меня понимаешь?

Он невольно поднял руку, чтобы прикрыть свое лицо.

— Понял. Если она позвонит, значит, я на конференции или на задании. Я не скажу ей ни слова, пока не получу от тебя разрешения.

Он встал и собрался уходить, а затем остановился и сказал, не оборачиваясь: - В этом никогда не было ничего личного.

— Это не должно стать еще более личным. Постарайся держаться от меня подальше. Я постараюсь, но не могу честно сказать тебе, что если увижу тебя снова, то, возможно, забуду все свои обещания.

Я приехал домой пораньше. Было всего 5 часов вечера, а это означало, что мне пришлось пробиваться через пробки в час пик, так что было почти 6, прежде чем я вошел в парадную дверь. Она стояла на кухне с кувшином сангрии. Она приготовила его сама, купив свежие апельсины, бананы и клубнику и нарезав их в сангрию, купленную в магазине. У нее было неизмеримо вкуснее.

Она взглянула на меня, прежде чем наполнить бокал. Она уже пила из своего бокала. Ее волосы были идеально уложены и струились по спине огненной массой. В лучшие дни я не мог дождаться, когда уложу ее на пол, зарываясь в нее лицом и проведя по ней руками.

На ней было облегающее платье с глубоким вырезом, которое открывало ее грудь, обтянутую облегающим топом, ниспадающим до середины талии. Я знал, что, когда она выйдет, ее задница исполнит симфонию. У нее было все - сиськи, талия, великолепная задница и ноги, которые простирались до самых небес. Она знала это и была готова на все.

Она вошла в гостиную, неся два бокала. Я взял один и подошел к дивану. Она хотела сесть рядом со мной, но я жестом указал на соседнее кресло. Она знала. Она знала и грациозно села.

Мы выпили сангрии. Мне действительно понравилось.

— Ты собираешься рассказать мне, что все это значит? - спросила она наконец.

— Ты знаешь.

— Я не знаю.

— Ты собираешься обращаться со мной как с полным идиотом? Ты собираешься оскорбить меня вдобавок ко всему остальному?

— Я весь день сходила с ума, пытаясь понять, что произошло между вчерашним утром, когда ты попрощался и почувствовала, что любишь меня, и прошлым вечером, когда ты вошел в дверь и возненавидел меня.

— Я бы отдал тебе должное, если бы ты, по крайней мере, была честна, Рокс.

— Я была бы честна, если бы знала, о чем ты говоришь.

Она чуть не плакала.

— Ладно, - сказал я, вздохнув. Это, наверное, было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать в своей жизни. По крайней мере, самое болезненное.

— Я знаю о тебе и Роберте Андерсоне.

Она знала, что это произойдет, но все равно это потрясло ее. Ее румяное лицо побледнело, и она не могла смотреть мне в глаза.

— Я... и Роберт Андерсон. Ведущий с Четвертого канала?

Я начал терять самообладание.

— О, ради бога, сучка, перестань притворяться. Ты чертовски хорошо знаешь, кто он такой. Это парень, с которым ты трахалась и сосала у него полгода. Это тот парень, с которым ты провела выходные три недели назад, прежде чем вернулась домой, вся сияя улыбкой, и сказала, как сильно ты меня любишь.

Я не мог усидеть на месте. Я вскочил на ноги и не заметил, как сжал руки в кулаки, пока она не отпрянула назад с выражением, которого я никогда раньше у нее не видел. С другой стороны, она никогда не видела, чтобы я был так близок к потере самообладания.

Я схватил ее за эту великолепную гриву каштановых волос и сжал. Впервые за всю нашу совместную жизнь мне было наплевать на боль, промелькнувшую на ее лице.

— Это тот человек, из-за которого ты разрушила наш брак, Рокс. Он тот человек, который убил нас. Нас больше нет. Я надеюсь, что он сделает тебя счастливой, или это сделает кто-то другой, потому что я не думаю, что когда-нибудь увижу тебя снова после сегодняшнего вечера.

— Томми, не надо! Пожалуйста! Ты делаешь мне больно! Отпусти!

Я почти швырнул ее обратно на кресло. Я заставил себя отодвинуться от нее, и заставил себя разжать кулаки. Я сам себя напугал. Я ненавидел ее, но никогда не простил бы себе, если бы в слепой ярости причинил ей боль.

Я опустился на колени рядом с ней и понизил голос.

— Просто будь честна со мной, Рокс. Мы были женаты восемь лет. Я любил тебя. Разве я не заслуживаю немного честности в конце? Просто скажи мне!

— Я не знаю, что тебе наговорили люди. Это неправда. Если ты видел запись, я знаю, что это выглядело плохо. Но это не значит, что я занималась с ним сексом. Я фантазировала о нем. Он потрясающий парень. Но, кроме поцелуя в щеку, он никогда не прикасался ко мне, и я не знаю, кто распространял ложь о том семинаре в Атланте. Но я могу доказать, что посещала встречи. Я не была с Робертом.

В течение минуты я не мог видеть ее из-за слез, наполнивших мои глаза. Даже сейчас она не могла быть честной. Вот так все и должно было закончиться. Ложь за ложью.

Я встал и попятился от нее. Я не мог прикоснуться к ней снова.

Я достал из кармана мини-диктофон и нажал "воспроизвести".

- Когда они говорят тебе, что хотели встретиться, чтобы сказать, что не будут заниматься с тобой сексом, можешь не сомневаться, они собираются трахаться. Мы дошли до моей машины, прежде чем она набросилась на меня, и она была... великолепна, но ты это уже знаешь. Мы заехали в парк, был полдень, и там было пусто. Я отодвинул сиденье, и она забралась сверху. Черт, она была совсем другой.

Она посмотрела на меня, и я увидел, как ее карие глаза наполнились слезами. Она выглядела так, словно врач вынес ей смертный приговор.

— Я собираюсь уйти на несколько часов. Не будь здесь, когда я вернусь. Честно говоря, я не могу обещать тебе, что не причиню тебе вреда, если увижу тебя снова сегодня вечером.

Я вышел, слыша, как она плачет и зовет меня по имени позади меня.

Когда я вернулся, ее уже не было. Она взяла два чемодана и вытащила большую часть своей одежды из шкафов. Она серьезно отнеслась к моей угрозе. Слава Богу!

Я стоял в центре того, что когда-то было нашим домом, а теперь стало квартирой, в которой я жил.

Мне хотелось свернуться калачиком в углу, как маленькому ребенку, и заплакать, но я заставил себя пойти в гостевую спальню, поставить будильник на раннее время, раздеться и упасть на кровать.

И снова я подумал, что никогда не смогу заснуть, но это было так, словно дало мне возможность отвлечься, и каким-то образом я мгновенно заснул.

В субботу я проснулся и, хотя в этом не было необходимости, пошел на вокзал. Я позвонил знакомому юристу и узнал имя хорошего адвоката по бракоразводным процессам. Около 6 вечера Бобби позвонил мне на мобильный и приставал до тех пор, пока я не согласился зайти к нему домой, чтобы выпить и съесть стейк на гриле на улице.

Приглашение было для нас с Рокс. Я ничего не сказал ему по телефону, но когда я вошел, они с Кэрол только взглянули на меня и начали обращаться так, будто я только что выжил в ужасной автокатастрофе. И, возможно, так оно и было. Не было смысла держать это в секрете. Я рассказал им и наблюдал за выражением их лиц. Это было похоже на то, как если бы друг сказал тебе, что у него неизлечимый рак легких.

— Ты уверен? - Спросила Кэрол.

— Совершенно уверен.

— Не могли бы вы... всегда есть консультация психолога. Вам, ребята, было так здорово вместе. Вы не можете просто позволить этому закончиться вот так.

— Я этого не делал! Это сделала она, Кэрол! Он убил ее и, возможно, меня, насколько я знаю. Мне нужно пройти обследование на венерические заболевания. Он такая свинья, что неизвестно, что он подцепил и передал ей, а она мне. Даже если ничего не происходит, я действую на автопилоте. У меня такое чувство, что она вырвала мое сердце и забрала его с собой, когда уходила.

Она обняла меня, и какое-то время я просто наслаждался запахом и ощущением, что меня обнимает женщина.

Позже Бобби признался разъяренной Кэрол, что это он рассказал мне о словах Рокс, которые перевернули мой мир. Кэрол уже собиралась наброситься на него, когда я остановил ее.

— Слишком много людей знали. Слухи бы распространились. Люди смеялись бы надо мной за моей спиной, и я бы рано или поздно узнал. Я рад, что он рассказал мне.

— Действительно? – спросила она.

— В самом деле! Я жил во лжи, в мире грез, который не был реальным. Я думал, что женат на женщине, которая любила меня, но все это было неправдой. Как бы ни было больно, лучше знать, чем не знать.

Они хотели, чтобы я остался у них на ночь, но мне нужно было привыкать к своей новой жизни. Я вернулся в свою квартиру. Я просто не мог заставить себя больше называть это место домом. Я снова с благодарностью провалился в черную бездну сна.

Воскресенье было плохим. Очень плохим. Проснувшись, я вышел из дома, принял душ и побрился, а затем плотно позавтракал. После этого я прогулялся по набережной и посмотрел на фонтан Дружбы, который бил в лучах утреннего солнца на другом берегу реки Сент-Джонс, недалеко от Музея науки и естественной истории МОШ.

Мне удалось убить достаточно времени, чтобы успеть на один из утренних сеансов. Я купил еще один билет, так что мне не пришлось выходить из кинотеатра в общей сложности почти на пять часов. После этого я поехал на пляж Джекс, что убило больше времени, и наловил крабов в неограниченном количестве. Я нашел еще один фильм, который не смотрел, и убил еще два часа, а затем выпил в тихом баре под названием "Последний звонок" недалеко от дома.

Когда я сидел за стойкой бара и пил, ко мне подошел парень-латиноамериканец с густой копной черных волос, лишь слегка тронутых сединой на висках. Один из пяти посетителей заведения.

— Что она сделала?

Я посмотрел на свой "Джонни Уокер" с кубиком льда в руке и задумался над ответом. Какого черта. Предполагалось, что бармены должны знать все.

— Разбила мое сердце, растоптала его и унесла с собой.

— Ушла от тебя к другому мужчине?

— Я выгнал ее, потому что узнал, что она полгода была с другим мужчиной.

— Теперь тебе лучше?

— Да. Вот почему я провел самый длинный день в своей жизни, пытаясь заполнить пустоту, которую она оставила.

— Ты уверен, что поступил правильно?

— Единственное, что я мог сделать.

Он посмотрел на меня, убирая стаканы под стойку.

— Я мало что знаю, но одно я знаю, и я усвоил это на собственном горьком опыте: никогда не бывает чего-то одного, что ты можешь сделать. Всегда есть варианты.

Я допил напиток и спросил: - Сколько я должен тебе за мудрость?

Он пожал плечами.

— Ничего. Я всего лишь бармен. Удачи.

Прошел январь, затем февраль, затем март. Я встречался с адвокатом и оформлял документы. Рокс дважды возвращалась в квартиру, о визитах которых я знал, но не сталкивалась со мной, и теперь от восьми лет ее жизни со мной не осталось и следа. Люди на работе старательно избегали упоминать ее имя или спрашивать, что между нами произошло, за что я, наверное, мог бы поблагодарить Бобби.

Мне пришлось следить за другими станциями, так что в итоге я стал смотреть, как Андерсон выступает в новостях и флиртует с сотрудницами своей станции, и каждую ночь мечтал разбить ему лицо в пух и прах. Но ничего не происходило. Я прощупал почву и получил проявления интереса от радиостанции в Майами - слишком близко - и Небраски, слишком маленькой и слишком... всего остального.

В "Ритце" всегда что-то происходило, так что мне приходилось читать их пресс-релизы, обычно написанные Роксаной Хантер, и гадать, когда же она перестанет использовать мое проклятое имя. Один-единственный раз мы освещали конференцию специалистов по передовым операциям на головном мозге, которая проходила в отеле "Ритц". Просматривая запись, я не успел остановиться и увидел, как она коротко ответила на вопрос о конференции.

Они снимали это в коридоре. Освещение было хорошим. У нее были такие же огненно-рыжие волосы, губы цвета крови, глаза, в которые можно было влюбиться, и такая же невероятная фигура в деловом костюме. Я знал ее слишком долго и заметил покрасневшие глаза и бледность на фоне ее обычно смуглой кожи. Но она улыбалась и делала все возможное, чтобы очаровать репортера, который брал у нее интервью. Она собиралась выжить.

Мне не хотелось секса. Это было хорошее, спортивное, потное, полезное развлечение. Но бывали вечера, когда я приводил домой какую-нибудь симпатичную секретаршу или женщину-полицейского и в середине танца обольщения решал, что у меня просто нет настроения. В те вечера я напивался до потери сознания, где бы ни находился.

В конце марта, в пятницу вечером, зазвонил телефон. Я не позаботился о том, чтобы назначить свидание, и мне не хотелось идти куда-нибудь ужинать, поэтому я заказал пиццу Papa John's Supreme, достал из холодильника упаковку пива Michelob Light, которую теперь держал в запасе, и уселся смотреть марафон по "Властелину колец" на Blue-Ray.

— Томми.

Я долго ничего не говорил. Я хотел повесить трубку. Мне следовало бы повесить трубку, но я этого не сделал.

— Томми, пожалуйста, не вешай трубку.

— Чего ты хочешь, Рокс?

— Я хочу подойти и поговорить с тобой.

— Нам не о чем говорить. Ты получила документы?

— Я получила их на прошлой неделе.

— Тогда нам не о чем говорить. Все предельно ясно. Мы просто расходимся. У нас нет детей. Мы поделим наши сбережения, ты возьмешь свою "Ауди", а я свой "Мустанг". Мы продадим квартиру, если только ты не захочешь выкупить мою долю. Я не собираюсь оставаться здесь или в Джаксе надолго. Никаких алиментов, потому что мы оба независимы. Здесь настолько чисто, насколько это вообще возможно.

— Я подпишу бумаги. У тебя дома, если хочешь. Но я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Я не хочу с тобой разговаривать. В прошлый раз все вышло довольно грубо.

— Я знаю. Ты напугал меня. Я никогда не видела тебя таким. Но, судя по твоему голосу, это уже в прошлом.

— Да, я уже не в ярости. Я начинаю испытывать боль, горечь и чертовы кошмары о тебе с ним вместе. Я прошел долгий путь.

— Пожалуйста, Томми, всего час. А потом я исчезну из твоей жизни и больше никогда не побеспокою тебя.

— Почему ты не понимаешь? Я не хочу тебя видеть.

Она долго молчала. Затем:

— В ту ночь ты умолял меня быть честной с тобой. Хотя бы ради тех восьми лет, что мы провели вместе. И я не смогла этого сделать. Теперь я прошу тебя. Мы прожили вместе восемь лет. Я знаю, что в основном они были хорошими. Ты можешь уделить мне час, всего один час, за эти восемь лет?

Я знал, что скажу "да". Потому что в глубине души я должен был понять, как я подвел ее, что потерял. Я мог бы оставить ее позади и никогда не узнать, но это мучило бы меня всю оставшуюся жизнь.

— Хорошо. Когда ты будешь здесь?

— О, через тридцать секунд.

Через мгновение раздался стук в дверь.

Я открыл и увидел, что она одета в дождевик и держит в одной руке сотовый, а в другой - маленькую красную сумочку на застежке. Она улыбнулась мне, или, по крайней мере, попыталась.

— Извини, - сказала она, поднимая сотовый. - Я не хотела давать тебе времени передумать.

Плащ был дорогим, кроваво-красного цвета, облегающий фигуру, который был настолько сексуальным, насколько это вообще возможно, и завязывался на талии. Но я ошибался. Это стало еще сексуальнее, когда она потянула за пояс, и он распахнулся.

Возможно, она и сбросила несколько килограммов, но формы остались прежними. Между ног у нее был аккуратный красный кустик. Ее тяжелые груди поднимались и опускались в такт дыханию.

— Это так банально.

— Это клише, потому что оно работает, - сказала она, скользнув ко мне.

— Ты думаешь, это сработает? - Спросил я, когда она потянулась, взяла мои руки и положила их себе на грудь.

— Я надеюсь на это, - тихо сказала она.

Я сжал эти холмики, которые так часто фигурировали в наших играх на протяжении многих лет, и увидел, как исказилось ее лицо, когда я сжал сильнее. Она упала на колени, а я продолжал давить. Я отпустил одну из них, а затем убрал руку.

Она подняла голову, когда я убрал руку и закрыла глаза.

— Если тебе нужно меня ударить, давай. Я это заслужила.

— Ты сучка. Ты жалкая сучка, - сказал я, укладывая ее на пол под собой. Я терзал ее груди, посасывая и покусывая, не обращая внимания на то, что она вздрагивала. Каким-то образом мы сняли с меня штаны, и я оказался внутри нее без всякой прелюдии. Это не имело значения. Она была насквозь мокрой и такой же горячей.

В этом не было ни изящества, ни техники. Я просто входил в нее так быстро и сильно, как только мог, и она вздымалась навстречу каждому толчку, постанывая: - О Боже, так хорошо, так хорошо. Я скучала по этому.

Мой разум хотел взбунтоваться, задаваясь вопросом, сколько раз она это говорила, пока Андерсон долбил ее своим "большим" членом, когда она это выпалила. Но я отключился. Я не мог делать это и думать о нас. И почти наверняка это был последний раз в моей жизни, когда я наслаждался ею.

Это продолжалось недолго. И не могло продолжаться. Я трахнул. И кончил. И казалось, что я буду кончать вечно. Она обхватила меня своими сильными ногами и сжала в тисках, крича "ДА".

Думаю, я все еще мог заставить ее кричать. Хотя это не имело значения.

В конце концов я смягчился и выскользнул из нее, перекатившись на спину. Я оглянулся. Она лежала рядом со мной, а ее великолепная грудь вздымалась и опускалась. Грива огненных волос окружала ее, словно нимб.

— Почему? - Наконец спросил я, когда ко мне вернулось дыхание.

— Я хотела тебя. Я хотела этого. Я хотела, чтобы ты снова был во мне. Я хотела быть здесь.

— Почему?

— Я скучала по тебе.

— Я не скучал по тебе.

— Лжец. Кэрол все еще злится на меня, но она говорит. Я знаю, каково тебе было. Я знаю, что ты хочешь уехать из города, чтобы быть подальше от меня.

Я перевернулся на другой бок и оперся на локоть, глядя на нее так, словно сдирал корку с раны, чтобы насладиться болью.

— Я повторяю, Рокс, почему ты здесь?

Когда она не ответила, я повторил: - Почему?

И затем: - Это мило, что ты соскучилась по мне. Но вокруг полно парней, с которыми ты могла бы быть. Я полагаю, Андерсон все еще доставляет тебе удовольствие своим огромным членом?

Она посмотрела на меня. Она вспотела, как будто пробежала марафон.

— Я хочу вернуться.

Я чуть не рассмеялся.

— Этого никогда не случится. Я попрошу тебя подписать документы о разводе, прежде чем ты уйдешь.

— Я подпишу. Я знаю, что мы разведемся. Но это не обязательно должен быть конец.

— Все закончилось в августе, Рокс. Все закончилось в ту первую ночь, когда ты трахалась с ним на траве в отеле "Ритц".

— Все кончено. Я не была с ним с того дня... с того дня...

— В тот день, когда ты тайком приехала в Атланту на тот семинар и все это проделала с ним, как он и сказал. Все это проделала, ты, жалкая чертова сука, и вернулась, солгав мне.

— С тех пор. Он позвонил мне через неделю после того, как ты меня выгнал. Я сказала "нет". У меня не было никого другого.

— Почему мне так трудно в это поверить?

— Ты можешь провести расследование. У тебя это хорошо получается. Или я пройду проверку на детекторе лжи. Кстати, у меня в сумочке результаты анализов крови. Я сдала анализы на неделю позже, в Атланте, и с тех пор регулярно. Я знала, что ты подумаешь об этом. Я все понимаю. СПИД... не уверена. Но, кажется, все хорошо. Есть новый тест, о котором мало кто слышал, который покажет признаки того, что что-то может быть не так. Друг проверил меня и сказал, что, похоже, я в порядке.

Я посмотрел на ночное небо. Оно было ясным, а звезды мерцали так же, как и каждую ночь, когда мы лежали здесь. Но все остальное изменилось.

— Но ты была готова рискнуть моей жизнью. Ты трахалась с ним без презерватива в "Ритце". Я знаю, что ты это сделала, а потом вернулась три ночи спустя и сделала это со мной. Он гребаная шлюха, Рокс, и ты это знала. Он трахает все, что движется. У него могло быть 50 заболеваний, но из-за тебя я подвергся всему этому.

Она попыталась встретиться со мной взглядом, но не смогла.

— Я знаю. Ты думаешь, я не знаю? Я не только изменяла тебе шесть месяцев, но и подвергла опасности твою жизнь. Если бы я была на твоем месте...

Она остановилась, затем подняла на меня взгляд.

— Я собиралась сказать, что не приняла бы тебя обратно, если бы ты изменял и подвергал меня болезням, но это ложь. Мне было бы больно, и я заставила бы тебя пройти через ад, ползая обратно, но я бы приняла тебя обратно, потому что я люблю тебя.

— Ты любишь меня? - и я постарался вложить в эти три слова всю свою злость, сарказм и недоверие.

— Я люблю тебя, Томми. В глубине души ты знаешь, что я люблю. До тебя у меня было много мужчин, и я думала, что была влюблена, но это никогда не было по-настоящему. Ты был настоящим. Мы были настоящими. Ты был - и остаешься - тем мужчиной, с которым я хочу состариться. Я хочу быть с тобой, когда мы будем лежать на соседних койках в доме престарелых. Я хочу умереть раньше тебя.

— Так вот почему ты вернулась к нему и трахнулась с ним в его машине? Я могу понять "Ритц" - ты была пьяна, а он сексуален. Это случилось! Он сказал, что той ночью ты больше не будешь этого делать. Я мог бы смириться с этим, но ты вернулась к нему! Ты не могла любить меня и предавать целых шесть месяцев.

— Я любила тебя. Я действительно люблю тебя. Но он был... таким... красивым.

— И это все?

Она наконец посмотрела мне в глаза.

— Я поверхностная. Я глупая. Но он был чертовски привлекателен. Я люблю тебя и обожаю наш секс. Но... это было все равно что поднести руку к огню. Я знала, что обожгусь, но не могла остановиться.

Я не хотел поднимать эту тему, но ничего не мог с собой поделать.

— Тебе не повредило, что он был чертовски хорош, не так ли? Настолько хорош, что ты позволила ему поиметь себя в жопу. Ты бы никогда не позволила мне, но тебе это понравилось.

Я знал, что веду себя как плакса, но по какой-то причине это было как нельзя лучше. Она не только дала ему то, что должно было принадлежать мне, но и собиралась дать ему больше.

— Он рассказал тебе об этом?

— Он рассказал мне все. Он был горд собой.

Она долго рассматривала свои пальцы на ногах.

— Да, я позволила ему взять меня анально. Сначала он настаивал, но мне это понравилось. Это совсем другое.

— Да, с ним все по-другому.

В тот момент я был готов отказаться от этого. Это была такая мелочь по сравнению с шестью месяцами предательства, но, казалось, это наглядно продемонстрировало его превосходство надо мной в постели. Я начал садиться.

Она схватила меня за руку.

— Томми. Нет. Ты не понимаешь.

— О, я понимаю.

— Ты не понимаешь, черт возьми. Ты помнишь то время, когда мы впервые попытались... ну, знаешь, сделать это.

Я очень хорошо помнил. Я чувствовал себя таким придурком.

— Ты причинил мне боль. Я знаю, ты не хотел этого. Ты увлекся. Я думала, мне придется ехать в отделение неотложной помощи. Ну, я не принимала в этом никакого участия, когда он пытался заставить меня это сделать, но в конце концов он меня уговорил. Он пообещал, что прекратит, если причинит мне боль. Это было не очень приятно, но он не причинил мне боли. Через некоторое время мне это стало нравиться. Мне это стало очень нравиться.

— В итоге, тебе нравилось делать это для него. Со мной тебе это не нравилось. Можешь называть меня тонкокожим, но это меня бесит.

Она покачала головой.

— Мужчины глупы и тонкокожи. Ты все еще не понимаешь этого, не так ли?

— Ладно, я глупый.

— Ты был слишком большим, придурок, и мы не потратили достаточно времени на подготовку. Роб - Роберт - был немного длиннее тебя, но недостаточно. В целом ты был намного крупнее. Ему было более комфортно там, сзади, чем тебе, и он знал достаточно, чтобы подготовить меня. Я знаю, женщины твердят о том, какой он большой, но они не были с тобой.

— Ты хочешь сказать, что я крупнее его?

— Да, и лучше, чем он есть на самом деле. Он чертовски привлекателен, и он хорош в постели, но он не сделал со мной ничего такого, чего бы ты не делал в течение восьми лет. И я чертовски хорошо знаю, что твоя постель не пустовала с тех пор, как мы расстались.

— За исключением того, что он взял твою задницу.

Она посмотрела на меня, а затем с улыбкой на своих сочных губах перевернулась на живот. Ее задница была чудом - девятым чудом света.

— Делать это с тобой по-прежнему будет нелегко, но отныне для нас нет ничего запретного. Нам придется поработать над этим, чтобы не было больно, но это твое. Если хочешь, купи немного масла. Мы можем попробовать это прямо сейчас, или я могу принести игрушки в следующий раз, чтобы подготовиться.

Когда она повернулась ко мне лицом, я ничего не мог с собой поделать.

— Ты думаешь, что того, что ты подставляешь мне свою задницу - в таком виде, в каком она есть, - будет достаточно, чтобы между нами все наладилось?

— Нет, но я надеюсь, это докажет, что я говорю правду, когда скажу, что сделаю все, что ты скажешь, чтобы убедить тебя дать мне второй шанс.

Я ничего не мог с собой поделать. Я обнаружил, что моя рука потянулась к ее правой груди. Пухлый сосок затвердел в моей ладони.

— Я повторяю - почему? Ты все еще не ответила мне. Почему ты хочешь быть со мной? У тебя отличная карьера. Ты можешь заполучить практически любого мужчину, которого захочешь. Видит бог, за эти годы к тебе приставало достаточно парней. Сейчас ты сексуальнее, чем когда мы познакомились. Я не нужен тебе ни для безопасности, ни для секса.

— Я уже говорила тебе. Я люблю тебя.

— Этого недостаточно, Рокс. Даже если бы я сказал, что все еще люблю тебя, этого было бы недостаточно. Я никогда не смог бы доверять тебе. Ты лгала и изменяла мне шесть месяцев. Потому что встретила невероятно привлекательного парня, и он был тебе нужен. Срочные новости. Мир полон невероятно горячих парней. Скажи, что ты говоришь правду, и ты порвала с Андерсоном. Откуда мне знать, что на следующей неделе или в следующем месяце ты не встретишь другого горячего парня и просто не сможешь перед ним устоять?

Она села, ничего не ответив, и ее груди заколыхались, снова напомнив мне о том, что я теряю.

— У тебя есть что-нибудь выпить? У тебя есть еще Микелоб?

— В холодильнике.

Она прошла на кухню, совершенно голая.

Она вернулась с банкой "Микелоб" и, сделав большой глоток, уселась напротив меня на диванчик. Она непринужденно, как большая кошка, растянулась на нем.

— Когда это случилось в первый раз, в ту первую ночь, я этого не планировала. Правда, не планировала. Он привел меня в восторг. Я мечтала о нем целый месяц. Сексуальные сны. И я подумала, что той ночью приду к тебе домой и переверну твой мир, а ты никогда не узнаешь, что я трахаюсь с ним в своей голове. Я делала это раньше и знаю, что ты тоже. Не смей говорить мне, что ты не был внутри кого-то другого, когда трахал меня. Я даже знаю имена парочки из них. Мы с Кэрол долго разговаривали.

Она сделала еще один большой глоток и, прежде чем проглотить, прополоскала его.

— По сей день я не знаю, как это произошло. Просто... мы выпивали, и он был так чертовски возбужден, а я должна была пробыть там по крайней мере до 10. Он был забавный и обаятельный, и я не могла дышать, и мне показалось, что это самая логичная вещь на свете - выйти с ним подышать свежим воздухом. А потом я упала, и он оказался внутри меня... Если бы ты стоял там и смотрел на нас, я думаю, я бы все равно трахнула его. Я не могла остановиться.

Она замолчала на минуту.

— Мне было чертовски стыдно. Я не могла смотреть на него и не могла смириться с мыслью, что мне придется смотреть на тебя. Поэтому я осталась в "Ритце".

— Но ты вернулась за добавкой.

Наконец она подняла на меня глаза.

— Я вернулась за добавкой. Я продолжала думать о нем. Я продолжала вспоминать ту ночь. Я пыталась затрахать тебя до смерти, чтобы выбросить его из головы, но не смогла. И я сказала себе, что встречусь с ним, чтобы покончить с этим. Но я знала. Я знала, что должно было произойти. Не буду тебе врать насчет этого.

Я просто уставился на нее. Мне не нужно было облекать это в слова.

— Я знала, что это уничтожит тебя, если ты узнаешь. Я знала, что это ненадолго, и знала, что у нас с ним никогда не будет совместной жизни. Мы просто трахались и наслаждались друг другом какое-то время, а потом он уходил. Я знала, что это разобьет тебе сердце, если ты узнаешь, но я все равно продолжала встречаться с ним.

— Как ты могла?

— Потому что мы с тобой жили в одном мире. Где я была миссис Томми Хантер, и я любила тебя, и у нас был хороший брак. Когда я была с ним... тебя не существовало. Я не была замужем. Все, что имело значение, - это те мгновения, те часы, которые мы проводили в его машине, или в парках, или в номерах дешевых мотелей.

Все, что я мог делать, это смотреть на нее.

— Ты, наверное, никогда не знал об этом, но ты знаешь, как ты доставал меня и уговаривал бросить курить? И ты проверил мою одежду, не осталось ли на ней каких-нибудь следов? И ты ловил меня раза три, и я всегда выкручивалась? И ты никогда не знал, что я буду курить на работе, и мне нужно было переодеться, а те, что пропахли сигаретным дымом, я отдавала в химчистку, чтобы ты об этом не узнал.

— Я лгала тебе об этом. Вела отдельную жизнь, где могла предаваться своим порокам, а ты никогда об этом не узнаешь. Я говорила себе, что ты придурок, который все контролирует. Что я могу курить, и что это мое тело и моя жизнь.

— Я сказала себе, что у каждой пары есть секреты. Независимо от того, насколько они близки, у каждого есть маленькая частичка отдельной жизни, от которой они не отказываются, когда говорят "Да".

Она допила пиво.

— Я знаю, это безумие. Но именно так я относилась... к нему. Он был моим пороком. Это было плохо, и это было неправильно, но пока ты об этом не знал, это было похоже на мое тайное курение.

Я встал и начал одеваться. Я больше не смотрел на нее.

— Тебе нужно одеться и убираться отсюда, Рокс.

— Ты сказал, что дашь мне время поговорить с тобой.

— Ты продолжаешь причинять мне боль, Рокс. Ты хочешь, чтобы я дал тебе мясницкий нож, чтобы ты могла закончить работу?

— Я пыталась объяснить...

— О, ты это сделала, - сказал я, бросая ей плащ.

— Ты это сделала, Рокс. Ты хотела его больше, чем меня. Ты знала, что разобьешь мне сердце, но все равно пошла на это. Ты хотела, чтобы его член был внутри тебя больше, чем состариться со мной. Я очень хорошо тебя понимаю.

— Нет, ты этого не понимаешь! Я никогда не любила его и не мечтала о совместной жизни с ним. Я могла быть с ним и делать с ним все это, потому что он никогда не представлял угрозы для тебя... для нас. И... и я была горда. Я знала, что ты любишь меня. Наверное, в глубине души я верила, что…что бы я ни сделала, ты всегда будешь любить меня. Я действительно верила, что ты простишь меня, что бы я ни сделала.

— Это я пропустил, да?

— Я была в шоке, когда ушла отсюда в тот вечер. Я поехала в квартиру подруги из отеля "Ритц" и просто сидела там и плакала всю ночь. Я неделю не работала. В конце концов, она помогла мне забрать мои вещи. Я рассказала ей о том, что натворила, и она сказала, что ты никогда не примешь меня обратно. Что я должна начать новую жизнь без тебя.

— Я долго не могла в это поверить. Мы были вместе навсегда. Предполагалось, что ты простишь меня! Предполагалось, что ты простишь меня.

— Твоя подруга была права.

Она взяла дождевик из моих рук. и надела его. Подойдя к обеденному столу, она достала из сумочки документы о разводе и подписала их там, где должна была.

Она посмотрела на них, лежащие на столе. Теперь все было кончено, если не считать криков.

— Я никогда не знала, что такое настоящее одиночество, Томми. Я не осознавала этого до той ночи, когда вышла отсюда после того, как ты ушел. Мне казалось, что я была единственным человеком, оставшимся в этом мире. Все остальные были просто тенями. Ты был единственным, что у меня было по-настоящему, но потом ты ушел, и с тех пор я была одна, на работе, с друзьями. У меня не было мужчин, но, даже если бы я трахалась с одним из них, я все равно была бы одна. Я никогда не думала, что быть одной может быть так больно.

Она подошла к двери, открыла ее и остановилась.

— Я знаю, что разбила твое сердце, я знаю, что причинила тебе боль, но, если тебе от этого станет легче, я разбила и свое собственное тоже.

Развод состоялся. Ссориться было не из-за чего, и я настаивал на том, чтобы это произошло как можно скорее. Ни детей, ни имущества, которое можно было бы разделить. Как будто НАС никогда и не существовало. Просто лист бумаги.

В конце июля мы снимали церемонии в память о тех, кто погиб во время бойни у здания суда шесть лет назад. Церковные колокола звонили снова и снова, чтобы почтить память полицейских, адвокатов, представителей закона и невинных жертв бойни. По их убийцам не было заплачено. Церемонии проходили в Старом здании суда на Бэй-стрит, которое только что было закрыто, так как в нескольких кварталах от него открылось новое здание суда стоимостью более 300 миллионов долларов.

Представители деловых кругов, влиятельные люди, политические лидеры, как черные, так и белые, собрались в тот вечер в конференц-центре Prime Osborne, бывшем железнодорожном узле города, а ныне крупнейшем месте общественных собраний в городе. Это был ужин по 500 долларов за тарелку, чтобы собрать деньги для семей полицейских, погибших в тот день. Там были все местные радиостанции и все крупные телеканалы. Это было не такое масштабное событие, как раньше, но оно все равно попало в национальные новости в годовщину.

Кто-то должен был быть там, и Ник Карнос решил, что хочет побыть со своей женой и детьми. Поскольку у меня больше не было личной жизни, он попросил меня представлять станцию, и я согласился. Обычно я работал с камерами и давал интервью, но на этот раз все, что мне нужно было сделать, это поесть, может быть, немного потанцевать и не заснуть во время выступлений до и после еды.

Кристина Д'Алессандра была моей "спутницей", и было забавно наблюдать за выражением лиц богатых бизнесменов, влиятельных политиков и их жен, когда Кристина вошла со мной под руку. Она была высокой, черные волосы ниспадали на ее задницу, когда она в кои-то веки позволила им распуститься из тугого делового пучка, который она обычно собирала во время эфира. Наблюдая, как она ходит с распущенными по плечам волосами, эрекция усиливалась во всех направлениях.

Она была совсем на нее не похожа, но в ней было что-то от Грейс Келли, когда она была брюнеткой. Если вы когда-нибудь видели старые фотографии Келли в расцвете сил, вам хотелось повалить ее на матрас, взъерошить волосы и трахать до тех пор, пока с ее лица не исчезнет эта натянутая улыбка.

Она знала, что у нее есть. Она была одета в черное платье, которое закрывало большую часть ее спины и слегка приоткрывало грудь, и все равно она была привлекательнее некоторых полуобнаженных женщин в комнате. Она была почти такого же роста, как я, и выше, чем Рокс. У нее было стройное телосложение модели, за исключением этих чертовых сисек, и она держала спину, как морской пехотинец, что бросалось в глаза каждому мужчине.

Когда нас направляли к нашим местам, я прошептал ей: - Почему бы тебе немного не присесть, прежде чем устраивать чертов бунт.

Она бросила на меня короткий взгляд и, сохраняя невозмутимое выражение лица, прошептала в ответ: - Почему, мистер Хантер, вы отпускаете сексистские замечания по поводу моей груди?

Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Просто уменьшите сексуальную привлекательность примерно на четыре пункта, хорошо?

— Я даже не пыталась.

Я не смог скрыть улыбку.

— Я знаю. Вот что меня и пугает.

Пока мы намазывали булочки маслом - ну, я намазывал свою булочку маслом, я думаю, Кристина наслаждалась ароматами еды, потому что я никогда не видел, чтобы она ела настоящую еду, - к нам подошел парень с волосами песочного цвета, за которым следовала женщина.

Я встал, чтобы пожать ему руку.

— Дэйв.

— Томми.

Он привел с собой крепко сбитую, но привлекательную блондинку, и она пожала мне руку, когда Дэйв потянулся, чтобы взять Кристину за руку.

Она посмотрела на Кристину с выражением, которое, я уверен, должно было быть дружелюбным, но женщины, благослови их господь, не могли бы изобразить это в ее присутствии. На ее лице, теле и волосах Кристины было почти отчетливо читаемо выражение: - Даже не думай о МОЕМ мужчине.

— Я думаю, ты его знаешь, Кристина. Этот джентльмен - прокурор штата Дэйв Брэндон и его жена Дарлин.

Брэндон повернулся к жене и сказал: - Дорогая, это Томми Хантер, директор отдела новостей на 12-м канале, а это Кристина...

Его жена закончила: - Даллас. Я уверена, что в Джексонвилле нет ни одной жены, которая не знала бы, кто такая мисс Даллас.

— Рада видеть вас здесь, Томми. И вас, мисс Даллас. Я надеюсь, вы не возражаете, но мне нужно поработать в зале. Политиканство никогда не прекращается.

Он замолчал, и я все понял. Он был избран только в 2010 году, и у него оставалось еще два года, чтобы завершить очередной четырехлетний срок. Он занимал высокие посты, и в последние несколько лет в его офисе было много беспорядков. У него были конкуренты, и на самом деле это была четырехлетняя кампания.

Политиканство и циркуляция информации продолжались, и наконец-то подали еду. Затем были выступления мэра Элвина Брауна, которому не нужно было баллотироваться на переизбрание в течение трех лет, так что, к счастью, он просто произнес короткую речь и сел. Я наслаждался видом Кристины, которая отправляла в рот твердую пищу. Это было всего несколько кусочков салата и один маленький кусочек лобстера, но это было уже что-то. Даже когда она жевала, это было чертовски жарко. Она могла бы быть замужем уже сотню раз, но у нее была стальная воля, и она была сосредоточена на том, чтобы попасть в национальные сети.

Затем выступления, наконец, закончились, и в центре похожего на пещеру зала освободилось огромное пространство. Оркестр, состоящий из мужчин и женщин в возрасте 50-60 лет, заиграл более медленные песни 80-х и 90-х, а пары начали вставать, чтобы потанцевать. Кристина продержалась около семи секунд, пока первый высокий, симпатичный парень не подошел и не пригласил ее на танец. Она бросила на меня быстрый взгляд, но это было свидание в компании. Я кивнул, и она выпрямилась во весь рост, плавно выходя на танцпол.

Они продержали ее там с полдюжины танцев, пока я пил послеобеденный кофе, пока не поднял глаза и не увидел, что она стоит передо мной с протянутой рукой.

— Вы собираетесь вызвать у меня комплекс неполноценности, мистер Хантер.

Я только усмехнулся, встал, и мы вышли на танцпол. Она очень удобно устроилась в моих объятиях, если не считать этих чертовых сисек. Они все время терлись о мою грудь, когда мы двигались. У Рокс они были побольше, но она была более крепкой девушкой. У Кристины были стройные кости и тонкая талия, за исключением ее груди. Я, как и любой другой парень на приеме или в Джексонвилле, удивлялся, но она была непреклонна: все, что у нее было, шло в оригинальной упаковке.

— Вы настаиваете, что это все абсолютно настоящее?

Она лукаво посмотрела на меня, когда я спросил ее об этом на вечеринке в студии вскоре после ее появления, а затем кивнула и рассказала мне эту историю. Не многие люди когда-либо слышали ее. Кристина Даллас была очень замкнутым человеком.

— Я была маленькой костлявой девочкой, пока мне не исполнилось 15. То вверх, то вниз. А потом, бум, за одно лето у меня выросла грудь. Никто из моих родственников по материнской или отцовской линии не мог этого понять, пока не нашел фотографию моей бабушки по отцовской линии в старой Библии. Фотография была сделана в 40-х годах, и она была похожа на меня. Они сказали, что мой дедушка познакомился с ней на свидании вслепую, когда ему было 20, а ей 17. Он женился на ней три месяца спустя, и они не расставались ни на одну ночь в течение 50 лет, пока она не заболела раком и не умерла.

Мы станцевали пару медленных танцев, пока кто-то не подошел и не похлопал ее по плечу. Я потерялся в ее черных глазах, пока не поднял взгляд и не увидел знакомое лицо за ее спиной.

— Рокс?

— Можно пригласить меня на этот танец?

Кристина оглянулась на нее, а затем на меня.

— Всего лишь танец, Томми. Один танец. Я обещаю не нападать на тебя.

— Уходи.

— Я не хочу устраивать сцен. Я заплатила 500 долларов, чтобы быть здесь сегодня вечером. Один танец.

— Ты сказала, что уходишь и больше не будешь меня беспокоить.

— Я солгала. У тебя будет еще время потанцевать с кем-нибудь... твоей партнершей. Не заставляй меня умолять.

Кристина отошла от меня и просто посмотрела на меня, а затем вернулась к нашему столику. Конечно, она так и не смогла этого сделать. Ее остановили в полудюжине шагов, и она ушла с кем-то другим.

Я раскинул руки, и Рокс прижалась к ним, и мы начали раскачиваться в такт музыке. Она положила голову мне на плечо, а я думал о разговоре, который у меня был с Робертом Андерсоном.

— Ты гребаная, жалкая, лживая сука.

— Я знаю.

После паузы.

— Почему ты здесь?

— Потому что ты здесь.

— Так и будет?

— Навсегда.

Я не хотел этого. Я сопротивлялся. Я думал о фотографиях людей, страдающих от ужасных плотоядных бактерий, о голодающих детях в Африке, о самых ужасных полицейских кадрах с места убийства, где повсюду были разбросаны кровь и части тел. Я становился все жестче. Она подняла на меня глаза и улыбнулась своей чертовски понимающей улыбкой, и мы начали целоваться. Она не могла подрочить мне, но делала все остальное, двигая своими пышными бедрами.

Наконец она отстранилась от меня. Она тоже тяжело дышала.

— Я иду в туалет. Я буду ждать там. Я так сильно хочу отсосать у тебя, что не могу этого вынести. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Ты можешь врать сколько угодно, но твое тело говорит мне, что ты тоже этого хочешь.

Она отпрянула от меня, и это было похоже на то, как если бы она была акулой, пробирающейся сквозь толпу людей, бредущих по мелководью. Когда она приблизилась, взгляды мужчин устремились на нее и оставались на ней, пока она не скрылась за ними. Она определенно знала, как уйти.

Я стоял, тяжело дыша, не заботясь о том, что кто-то может увидеть, какое именно влияние она на меня оказала. Затем я последовал за ней, понимая, насколько я безумен.

Туалеты находились в конце длинного коридора, ближе к задней части здания. Когда я увидел ее, я взял ее за руку, и она последовала за мной в ночь на задней парковке. Как только мы оказались на улице, она потащила меня в угол. Она попыталась проглотить мой язык, одновременно сжимая и массируя мою твердость, отчего я застонал.

Наконец, каким-то образом я оттолкнул ее и, когда она опустилась на колени, подхватил ее под мышки и приподнял.

— Томми...

Я прижал ладони к ее губам, и она замолчала.

— Этого не случится, Рокс, вот почему я признался. Ты сводишь меня с ума своим желанием к тебе. Мне так тяжело, что это причиняет боль, но этого не произойдет. Я хочу, чтобы ты это знала. Ты должна это прекратить.

Она отстранилась от меня.

— Ладно, этого не произойдет. Не сегодня. Ты с этой костлявой сучкой, и она тебя заводит, так что, может, у тебя хватит силы воли остановить это, но я не остановлюсь. Будут и другие вечера. Я буду появляться в квартире, присутствовать на твоих встречах. Ты не сможешь каждый раз говорить "нет", и однажды, когда-нибудь ты не сможешь отрицать, что все еще любишь меня. Все еще хочешь меня.

— Я не знаю, Рокс. Я не знаю, как ты вбила себе в голову, что я все еще люблю тебя. Я развелся с тобой. Я вышвырнул тебя. Я сделал все, что мог, чтобы держаться от тебя подальше. Что еще я могу сделать, кроме как нанять самолет и нести плакат с надписью "Все кончено, Рокс".

— Кроме как найти работу за городом.

Черт бы побрал Кэрол и ее болтовню.

— Ты получил четыре чрезвычайно выгодных предложения от других радиостанций по всей стране, когда начал наводить справки, сказав Бобби и сотрудникам радиостанции, что не хочешь здесь оставаться. Но каждый раз ты находишь что-то неправильное в предложении. Есть какая-то причина, по которой ты не можешь этого вынести. Но мы оба знаем настоящую причину. Ты не уйдешь, потому что я здесь.

— Я мог бы остановить тебя. Издать судебный запрет, запрещающий тебе приближаться ко мне, и запрещающий тебе преследовать меня.

— Ты мог бы, и ты можешь выставить меня на посмешище, погубив меня. Может быть, отправишь меня в тюрьму, но я все равно это сделаю, и ты должен сделать то, что должен. Ты мог бы отправить меня в тюрьму, потому что я не могу перестать любить тебя?

Я смотрел на ее смуглую красоту, на ее тело, за которым мужчины ухаживали столько, сколько я ее знал, и все еще с трудом верил в ее действия.

— Неужели у тебя совсем нет гордости, Рокс? Что за человек не может отпустить того, кто его больше не любит?

— Нет, в том, что касается тебя, у меня нет гордости.

Я протянул руку и коснулся ее щеки. Она взяла меня за руку.

— Пожалуйста, Рокс, оставь это. Нашему браку пришел конец, и его уже не исправить. Я говорил тебе, что не могу тебе доверять. Даже если бы я захотел, я бы всегда наблюдал за тобой, следил за тобой, записывал твои звонки и приходил без предупреждения. Я бы обращался с тобой как с заключенной. Ты не смогла бы так жить. Ты думаешь, что сможешь, но это не так. Это бы тебя достало. Ты бы возненавидела меня за то, что я не могу забыть тебя с Андерсоном. Никто не хочет, чтобы его всю оставшуюся жизнь наказывали за одну ошибку.

Она покачала головой.

— Я не виню тебя за то, что ты не доверяешь мне, возможно, навсегда. Я знаю, я убедила себя, что смогу быть с Робертом, и это не разрушит наш брак, но это произошло - я потеряла тебя. Я поняла, что ничто в мире - ни один парень - не стоит того, чтобы потерять тебя снова. Возможно, тебе придется смириться с тем, что я появляюсь на канале и трахаюсь с тобой в твоем кабинете, если встречусь с каким-нибудь парнем и заведусь, но я никогда не позволю другому мужчине овладеть мной. Я уже обожглась, а тебе не нужно обжигаться дважды.

Она замолчала, словно подыскивая слова.

— Я знаю, что нашему браку пришел конец. Я знаю, что он разбит вдребезги, но... разбитую вазу можно склеить скотчем. Ты можешь сложить осколки вместе. Это уже никогда не будет та ваза, что была. Но это все еще может быть ваза. Даже если я верну тебя, я знаю, что у нас никогда не будет такого брака, как раньше. Я знаю, ты никогда не будешь доверять мне так, как раньше, и ты никогда не будешь любить меня так, как раньше.

Она шагнула ко мне и поцеловала так крепко, что у меня заболели губы.

— Может, это и никудышный брак, может, это и разрушенный брак, но это лучше, чем никакого брака. Это лучше, чем прожить остаток жизни без тебя. Может, у нас ничего не получится. Может, мы не сможем преодолеть это, но все, чего я хочу, - это получить шанс. Последний шанс!

Она повернулась и ушла, оставив меня с самым трудным решением в моей жизни.

Я стоял позади Кристины, когда она открывала дверь своей квартиры на Атлантик-Бич. Было уже за полночь, но огни были зажжены, и музыка доносилась из близлежащих домов и бара в полуквартале от нас. Это было место для молодых одиночек с высоким доходом.

Когда мы вошли, она включила свет в гостиной.

— Возьми пива на кухне, - сказала она, направляясь в свою спальню. - Я купила Микелоб.

— Спасибо.

Оглянувшись через плечо, она добавила: - Я должна избавиться от этих вещей. Просто я не из тех девушек, которые любят вечерние платья.

Несмотря на свою внешность, она предпочитала джинсы и футболки, как я понял за последний год. В тех редких случаях, когда я видел ее в обществе, вдали от станции и фанатов, она завязывала свои длинные распущенные волосы в толстый конский хвост и просто забывала о нем. Она не требовала особого ухода.

Я зашел на кухню. Когда она сказала "на кухне", она имела в виду холодильник. Я открыл его и достал "Микелоб Лайт". Я начал пить его пять лет назад, когда Рокс начала дразнить меня, что у меня появился небольшой животик. Я начал ходить в спортзал и перешел с "Микелоб" на "Лайт". Я знал, что "Лайт" - это для меня. Кристина любила белое вино. Я взял бокал и налил ей здоровую порцию. Она сказала, что это снимает напряжение.

— Так лучше?

Я оглянулся на вход в кухню. Она стояла во всей своей обнаженной красе. Волосы развевались вокруг нее, а великолепные ноги подчеркивались 10-сантиметровыми каблуками "выеби меня", которые она теперь носила.

— Намного лучше.

— Тебе нравится? - сказала она, заходя в комнату, покачивая своей невероятной грудью в такт шагам.

— Мне всегда это нравилось.

Потом она оказалась в моих объятиях, и это было как в первый раз. Это всегда было как в первый раз. Может быть, это было потому, что такое случалось нечасто, а может, просто она была похожа на воплощение мечты. Настоящие женщины так не выглядят и так не чувствуют.

Через некоторое время она отошла от меня, взяла бокал и сделала большой глоток. Затем она расстегнула мой ремень и, сделав глоток охлажденного вина, спустила штаны с меня, и через мгновение моя постоянная эрекция стала холодной и теплой одновременно.

Я прислонился спиной к стойке и подумал, что, должно быть, все так же, как было, когда мне было 18. Я был готов взорваться, но теперь она узнала меня и отступила примерно через полминуты.

Она провела меня по знакомой тропинке в свою спальню, ориентируясь на мою безудержную эрекцию.

Когда я лежал на спине, она присела надо мной на корточки, прежде чем опуститься на меня, а затем великолепно изобразила стиральную машину с включенным отжимом, включенным на полную мощность, и изо всех сил принялась растирать меня по матрасу водяной кровати.

— Что?

Она ахнула, когда я сел и перегнулся через край кровати, не теряя контакта между нами. Я встал, держа ее за эти сильные стройные ноги, обхватившие мою спину, и, прижав ее спиной к стене, принялся трахать ее так сильно, как только мог, так что стоящая рядом картина с грохотом упала. Я хотел, чтобы штукатурка разлетелась вдребезги, чтобы меня услышали на всю округу, чтобы я как можно лучше имитировал Кинг-Конга и бил себя в грудь.

Она была легкой, как птенец, а ее длинные ноги и туловище, казалось, не требовали никаких усилий, чтобы удержаться на ногах. Отчасти это было связано с тренажерным залом, на котором Рокс настояла, чтобы я регулярно занимался, а с другой стороны, мне иногда казалось, что у Кристины такие легкие, воздушные кости, которые позволяют птицам парить на ветру. Рокс была матерью-землей, твердой и осязаемой, в то время как Кристина была эльфом, созданием из воздуха.

В конце концов, я бросил ее обратно на кровать, измученный, и склонился над ней. Ее губы были в синяках, румянец заливал тонкие черты лица, спускаясь по груди к этим почти мультяшным грудям.

— Это было что-то новенькое, - наконец выдохнула она.

Я целовала эти губы, о которых каждое утро мечтали тысячи мужчин, когда смотрели выпуск новостей по телевизору, и снова задавался вопросом, как, черт возьми, я оказался в этой постели.

Когда я откинулся на спину, пытаясь отдышаться, она тихо сказала: - Итак, это прощание.

Слова не шли у меня с языка.

Она приподнялась на локте и посмотрела на меня, как мне показалось, с грустью.

— Я поняла это, когда ты вернулся от нее сегодня вечером. Ты возвращаешься к ней, не так ли?

И, помолчав, добавила: - Все в порядке, Томми. Это никогда не было по-настоящему. Мы никогда не были настоящими. Я знала это.

— Это было вполне реально. Просто...

— Ты любишь ее. Ты влюблен в нее.

— Может быть.

Она лежала рядом и проводила рукой по моим грязным светлым локонам.

— Я не должна была этого говорить, Томми, потому что ты можешь воспринять это как оскорбление, но на какое-то время, после того как ты узнал о ней и Андерсоне, я почти поверила, что у нас есть шанс.

Я посмотрел на нее с изумлением.

— Я и ты?

Ненавидя выражение, появившееся на ее лице, я добавил: - Я на 15 лет старше тебя, Крис. Я никогда не думал... не представлял... ты и я?

— Ты симпатичный, хороший муж и любящий мужчина, и у тебя очень большой член. Ты трахаешься как чертов отбойный молоток. Почему бы мне не представить, что между нами что-то происходит? Особенно после того первого раза?

— Прости, Крис. Я никогда не думал. Я старше тебя, а ты невероятно красива, и есть десятки тысяч парней помоложе, побогаче, получше меня, которые запали бы на тебя, если бы ты их хоть немного подбодрила. Кроме того, ты взлетишь на вершину. У тебя будет международное имя, и вся твоя жизнь и карьера впереди. Я…я не старик и все еще надеюсь добиться успеха, но не так, как ты. Ты особенная.

Она улыбнулась.

— Ты говоришь такие милые вещи, но да, я знаю, что в первый раз это просто случилось. Последнее, чего я ожидала, - это увлечься тобой. Ты самый женатый парень из всех, кого я знаю. Ты никогда не пялился на меня, никогда не обращался со мной как с куском мяса, и я думала, ты был так увлечен ею, что даже не замечал меня.

— Я заметил.

— И я не связываюсь с женатыми мужчинами.

— И я никогда не изменял Рокс... до той ночи.

Она наклонилась, чтобы поцеловать меня, и я невольно сравнил ее поцелуи с поцелуями Рокс. Она была воплощением мечты, но что-то внутри меня заставляло меня желать Рокс даже сейчас.

— Я знала, что это такое, и даже не думала настаивать. Но когда я услышала об этой записи....

— Как ты...

— Один из парней четвертого канала, который клеился ко мне с тех пор, как я попала сюда, показал мне ее. Все, кто это видел, знали, что она с ним трахалась. У нее на лице все было написано. Но ты был так увлечен ею, что держал рот на замке. Я думала, ты узнаешь, и когда ты узнаешь, я знала, что ты ее бросишь, и ты это сделал. Но...

Она только покачала головой.

— Я была в меньшинстве. Такого не случалось со мной с 15 лет, но я предвидела, что это произойдет. Мы были... всего лишь одна из этих вещей. Она - твое сердце. Я не могла с этим бороться.

— Ни в чем нельзя быть уверенным, Крис, даже сейчас. Просто я должен попытаться, и если я хочу построить новый брак, я могу это сделать... с тобой.

Она снова поцеловала меня.

— Я понимаю, Томми. Я понимаю. Думаю, что да. Я никогда никого так не любила. Но я надеюсь, что когда-нибудь это сделаю.

— Поверь мне, у тебя будет выбор, и тебя легко полюбить.

— Кроме тебя самого.

— Не по своему выбору. Когда я встретил ее, я подумал, что она просто горячая штучка. Самая горячая из всех, что у меня были, но иногда такое случается, и обычно ты этого не замечаешь. Возможно, с тобой так и случится. Надеюсь, так и будет. Как бы ни было плохо сейчас, когда-то у нас все было хорошо.

Я встал и оделся. Я никогда не оставался на ночь. Я никогда не оставался дольше, чем это можно было бы объяснить визитом вежливости. Мы никогда не уезжали вместе. На канале не было ни прикосновений, ни взглядов наедине. А это означало, что у нас было мало шансов побыть вместе. Она была похожа на очень дорогой, очень насыщенный шоколад. Я не мог есть его часто, но когда это случалось, это было чудесно.

Я испытывал извращенную гордость оттого, что никто - никто на канале, включая моего самого близкого друга Бобби и людей, с которыми я ежедневно работал, - понятия не имел, что между нами что-то было. Когда это началось, я был женат - как мне казалось, счастливо - и я не мог объяснить это или рискнуть разрушить мой брак. Это было отклонение от нормы - то, чего никогда не случалось раньше, и я знал, что больше никогда не случится. Это закончится, когда она двинется дальше, и мы оба это знали.

Что еще более важно, она не могла допустить, чтобы стало известно, что она занималась сексом со своим боссом. У нее была безупречная репутация упорного, сосредоточенного на бизнесе специалиста по новостям. Слухи о том, что она переспала с кем-то на пути к вершине, причиняли боль другим красивым женщинам в новостном бизнесе, и она была полна решимости добиться успеха без промедления. Это была еще одна черта, которая мне в ней нравилась.

Я остановился у двери, прежде чем открыть ее. Не было никаких шансов, что кто-то дежурил возле ее дома с камерой, но я пробыл там два часа. Я мог бы объяснить это, выпивкой и разговорами о делах, если бы кто-нибудь настаивал. Я не мог объяснить свой поцелуй или прикосновение в неподходящем месте, когда выходил за дверь. Я был одет так же, как и тогда, когда вошел. На ней была приличная блузка и обычные удобные джинсы.

Точно так же мы всегда следили за тем, чтобы жалюзи - все жалюзи - были плотно опущены. Паранойя? Может быть, но в сегодняшней новостной среде осторожность не помешает.

Я обнял ее длинное, стройное тело.

— Тебе нужно обновить свои записи, возобновить работу и собрать чемоданы. В Сан-Диего есть канал, где по утрам есть место для ведущей женского пола. Я показал менеджеру канала одну из твоих записей. Они определенно захотят тебя видеть, как только мы тебя отпустим. А с Сан-Диего до рынка Лос-Анджелеса рукой подать. Ты готовишься к отъезду.

Она откинулась назад и улыбнулась.

— Пытаешься выставить меня за дверь, да? Я уже надоела тебе?

Я снова поцеловал ее. Это было неправильно. Я был неправ, но мне было легче удержаться от падения с обрыва, чем сопротивляться ей.

— Без тебя мне будет легче работать с Рокс, это правда, но ты этого заслуживаешь. Ты потратила время и готова к этому.

— Я буду скучать по тебе, Томми Хантер.

— Не оглядывайся назад, Крис. Тебе предстоит пройти долгий путь, а я уже в прошлом.

Было 2:30 ночи, когда я вернулся в свою квартиру. Я снял трубку домашнего телефона и набрал знакомый номер. Он прозвонил полдюжины раз.

— Томми?

— Ты долго не отвечала. Ты с кем-то? Андерсон у тебя?

— Я ждала твоего звонка, заснула и совсем одна. Ты с этой сучкой?

— Ее зовут Кристина, и это было деловое свидание. Мы работаем вместе.

— О, пожалуйста. Если ты не с ней, то, держу пари, ты только что ушел от нее. Она хороша? Эти сиськи ненастоящие. Ты ведь знаешь об этом, не так ли?

Я чуть не купился и не сказал ей, что они настоящие, но вовремя спохватился.

— Только потому, что ты трахаешь кого угодно своей пиздой, это не значит, что все такие.

— Чушь собачья, Томми. Ты знаешь, что это неправда. Я был замужем за тобой восемь лет. Может, ты и дурачишь людей на канале, но я тебя знаю. Ты трахал ее, и она выглядела так, будто собиралась наброситься на тебя на танцполе.

— Рокс... послушай, не болтай о том, что ты себе воображаешь. Я знаю, как ты относишься к сплетням, и это причинит ей боль. Мне это ничего не даст, кроме того, что все парни на канале возненавидят меня, но она продвигается по службе. Это причинило бы ей боль. Она хорошая девушка.

Она снова замолчала.

— Значит, она хорошая девушка, и ты не хочешь, чтобы она пострадала. Она тебе действительно небезразлична?

— Мне нравится ее внешность, и в этом есть разница. Я не люблю ее. Но ты, вероятно, не понимаешь разницы.

— Я знаю разницу.

Через некоторое время:

— Так зачем ты позвонил?

— Я думал о том, что ты сказала.

— И?

— По крайней мере, ты была честна. Нашему браку пришел конец. Все, что у нас было, ушло. Но...

— Что?

— Мы можем попробовать. Я все еще не вижу, чтобы это сработало. Мне кажется, ты обрекаешь нас обоих на большие неприятности в будущем. Но ты чертовски упряма и, вероятно, не остановишься.

— И в глубине души ты не хочешь, чтобы я останавливалась. Твоя гордость просто не позволяет тебе это признать. Но мы преодолеем это. Андерсон был просто глупой ошибкой, ужасной ошибкой, но он никогда ничего для меня не значил.

— Я видел, как ты смотрела на него на банкете. Ты не смотришь так на мужчину, если он для тебя ничего не значит. Я думал, что я единственный мужчина, на которого ты так смотрела за последние восемь лет, но я ошибался.

— Мы все совершаем ошибки, Бобби. Я только что совершила главную из всех ошибок, но я готова провести остаток своей жизни, исправляя ее, если ты мне позволишь.

— Вот о чем я думал. Сейчас мы одиноки. У нас просто общая история. Раньше мы были женаты. Я могу встречаться с другими людьми. Ты можешь встречаться с другими людьми. Я хочу, чтобы на этот раз ты была уверена, что я тот парень, с которым ты хочешь быть в будущем. Я не хочу рисковать с тобой и снова причинять себе боль.

— Это не имеет смысла, Томми. Ты тот мужчина, который мне нужен. Я ожидаю, что получу от тебя столько секса, сколько захочу, независимо от того, женаты мы или нет. И ты! Ты не найдешь никого, кто бы вывернул тебя наизнанку так, как это собираюсь сделать я.

Я сидел в квартире, которая когда-то была нашим домом, и смотрел на звезды через панорамное окно. У меня все еще было плохое предчувствие относительно нашего совместного будущего. Но...

Я понял, как можно попасть в ситуацию, о которой никогда не думал. Как можно сделать то, что тебе не свойственно. Я понял, как можно предать того, кого любишь. Но разница была в том, что я всегда знал, что мне нравится только Крис. Я любил Рокс. Я чувствовал себя совершенно по-другому, когда меня предавали.

Но я знал, что у меня есть чувства к Крис. Чувства, на которые я никогда бы не отреагировал, потому что она была слишком молода, а я был слишком стар. Я не собирался быть якорем, который тянул бы ее вниз на ее пути к вершине, который у меня был бы, что бы я ни говорил себе о том, что у меня все еще есть будущее на вершине. Даже если бы не было Рокс, я был достаточно реалистом, чтобы понимать, что у таких пар, как я и Крис, никогда не было долгосрочных отношений. Дело было не только в разнице в возрасте. Она собиралась вращаться в кругах, где я был бы предметом любопытства, затем посмешищем, а затем смущением, и в конце концов она нашла бы мужчину, с которым должна была быть.

Я изменил Рокси, и у меня появились чувства к другой женщине. Но я все еще любил свою бывшую жену. Это меня чертовски смутило.

— Томми?

Я понял, что долгое время молчал.

— Просто задумался, Рокс. Как насчёт... Как насчет того, чтобы поужинать со мной в "У Бенни" в следующую среду вечером? Я смогу прийти к шести. Мы сможем это сделать?

— Поужинать? "У Бенни"? Это отличное место, но...

— У нас был секс с первой ночи, когда мы познакомились, и я знаю, что мы будем заниматься им снова. Но давай будем считать, что мы бывшие, которые давно не виделись. Давай поужинаем, потанцуем, сходим в кино. Давай прогуляемся по пляжу в Сент-Луисе, и покормим морских чаек.

— Мы очень, очень давно не гуляли по пляжу, Томми.

— Я знаю. Давай на этот раз начнем медленно.

— Значит, мне придется соблазнять тебя снова и снова?

— Если сможешь.

Она рассмеялась своим глубоким, гортанным, СТРАСТНЫМ смехом.

— С тобой было легко.

— Возможно, на этот раз со мной будет не так просто.

— Ты не пожалеешь, Томми.

— И еще... почему бы тебе не захватить с собой пару повседневных нарядов, когда я заеду за тобой? Ты можешь оставить их здесь.... на случай, если ты останешься на ночь на какое-то время. Когда-нибудь.

На этот раз молчала только она.

— Это было бы здорово, Томми. Думаю, увидимся в среду. Я люблю тебя.

Я лежал на ковре и смотрел на звезды, пока не заснул. И по какой-то неизвестной причине я почувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы.

Конец.

P. S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.