Молочная ферма. Часть 1

Жизнь полна неожиданных событий, и иногда думаешь: «Это все не про меня, я обычный человек, у меня не может произойти ничего экстраординарного». Я тоже так считала до определенного момента, пока в моей юности не случились определенные события.

Меня зовут Мария, а моя фамилия уже давно принадлежит мужу. В возрасте 10 лет мои родители переехали в Канаду из США, где у них возникли проблемы с документами. А мы прибыли в Штаты из России, когда мне было всего 8 лет. В Канаде я жила с семьей в Квебеке и обучалась как французскому, так и английскому языкам. Когда мне исполнилось 15, отца отправили работать во Францию, и вся семья провела там три года. Тем не менее, я решила закончить школу в Канаде, а папа остался за границей. Мама поддерживала меня на протяжении 10 месяцев до получения диплома и поступления в колледж, а затем вернулась к отцу. Впервые я осталась без родительской опеки.

К 19 годам я стала довольно крупной девушкой. При нормальном для себя росте (выше среднего) у меня была фигура типа "песочные часы": тонкая талия и пышные груди (пятый размер!), широкие бедра. Мне казалось, что верхняя и нижняя части моего тела слишком заметны, из-за чего я чувствовала себя толстой. Однако молодые люди смотрели на меня иначе — их взгляды часто останавливались на моей фигуре; тогда я думала лишь о том, что они смеются над моими формами.

Моя мама одарила меня светло-рыжими немного волнистыми волосами, бесцветно-голубыми глазами и молочной кожей с веснушками. Это внимание мужчин одновременно смущало и пугало меня. Постоянные переезды заставляли чувствовать себя среди незнакомых людей; во мне сформировались робость и стеснительность. Я не знала, как вести себя с парнями и не умела флиртовать или привлекать их внимание так же легко, как многие мои сверстницы.

Став студенткой колледжа, я начала погружаться в изучение женской сексуальности. Я даже решилась на потерю девственности ради эксперимента и выбрала для этого парня, в которого, как мне казалось, была влюблена навсегда. Наша связь продлилась всего месяц — он стал мне неприятен, и я решила расстаться с ним. Однако этот первый опыт пробудил во мне чувственные желания, о которых я раньше даже не догадывалась.

Моя соседка по общежитию предложила попробовать лесбийские отношения. Она утверждала, что это обычное дело для девушек — один раз для опыта, так сказать. Я решила попробовать, но не с ней, а с девушкой старше меня на два курса. Я даже осмелилась сама заняться оральным сексом. Несмотря на то что обе мы испытали несколько оргазмов, этот опыт не произвел на меня особого впечатления. Я пришла к выводу, что я гетеросексуалка и меня больше привлекают высокие сильные мужчины.

Лето после первого курса стало временем перемен. Мне почти двадцать лет. Я отправилась в наш загородный дом: мама настоятельно рекомендовала провести каникулы во Франции. Но я сама не знала точно, чего хочу. И вот тогда я встретила Алена. Мы припарковались рядом на стоянке у магазина и столкнулись у входа. С первого взгляда я поняла — вот он мой мужчина! В тот же вечер я отдалась ему в пустом доме и никогда об этом не пожалела.

У него всегда был весёлый взгляд; казалось, этот юноша вообще не знает заботы. Он забавно произносил моё имя — Ма-Ша — и смотрел на меня с улыбкой, из-за чего его зеленые глаза становились ещё более обворожительными благодаря прищуренным складочкам. Его светлые волосы никогда не поддавались укладке. В его объятиях я словно утопала: он был значительно выше меня (а ведь мой рост уже составлял 179 см) и обладал крепкими плечами и мускулистыми руками настоящего деревенского парня.

Наши интимные моменты были просто великолепны. Я позволяло ему всё, что он желал. Ален умело целовал меня, экспериментировал с различными позами и бережно ласкал мои объемные груди, которые постепенно приближались к шестому размеру. Его язык нежно играл со мной, и это приносило мне огромное удовольствие. Но самое главное — я чувствовала невероятный восторг каждый раз, когда он входил в меня. Его член всегда был крепким и заполнял меня так, что я терялась в ощущениях от полного удовлетворения. Мне стало нравиться ласкать его ротом, и вскоре я могла брать в рот почти половину его достоинства. Ален предпочитал завершать наши встречи именно таким образом, и я с удовольствием соглашалась на это ради него. Я также пообещала попробовать анальный секс немного позже.

На третий день нашего знакомства выяснилось, что он является сыном фермера и проживает со своей большой семьей всего в нескольких милях от меня. Я была так увлечена Аленом, что потеряла связь с реальностью — время перестало для меня иметь значение. Все мысли о родителях в далекой Франции и приглашении к ним исчезли.

Ален много времени проводил на ферме, и мне становилось обидно за то, что работа занимает у него столь много времени. В итоге он предложил мне познакомиться с его семьей и чаще бывать на ферме — так мы могли бы проводить больше времени вместе. Я с радостью согласилась.

Я готовилась к встрече с его семьей, ведь считала, что у фермеров есть свои традиции. Долго думала о том, какую одежду выбрать для этого важного момента. Однако все мои волнения оказались напрасными: когда машина подъехала к ферме, Ален вышел ко мне в грязном рабочем комбинезоне. Он сел на переднее сиденье и показал мне путь к старой конюшне для парковки автомобиля. В большом деревянном сарае было ощущение свежести — пахло сеном, древесной стружкой и смолой; это место служило как гаражом, так и мастерской одновременно.

Внезапно я ощутила прилив счастья. Здесь, в этом месте, мне было по-настоящему хорошо. Я побежала по мягкому сену в отделенном от мастерской уголке и вскоре упала на большую кучу сена. Ален схватил меня за талию и потянул к старому стойлу, шутливо говоря: «Загоню коровку в хлев». Я смеялась и пыталась сопротивляться, подражая мычанию.

На соломе нас охватило желание. Он устроил меня так, чтобы я была раком, и начал раздевать. Я стремилась оказаться у него в объятиях, но он прижимал меня своим телом, не позволяя изменить положение. Я не могла дождаться момента, когда он снимет с меня одежду. Мне было очень горячо, и чтобы не мешать ему, я оставалась в той позе, которая ему нравилась. Наконец он вошел в меня. Я не могла сдержать вздоха — чувство полного единения вернулось ко мне.

На этот раз он превзошел все ожидания: его член был твердым как никогда, а я только больше возбуждалась от этого. Мне казалось, что моя присутствие на ферме и игра лишь усиливали его страсть. Ален обхватил мои груди своими большими руками — они едва помещались у него! Он стал мять их, словно дояра.

Эти ощущения были удивительными; я прижала его ладони своей рукой в знак желания большего давления. Его бедра настойчиво ударялись о мои ягодицы; наслаждение возрастало с каждым движением! Его жаркий шепот заставлял дрожать: «Когда попробуем что-то новенькое?»

Я ответила ему тоже шепотом: нужно найти подходящее место для этого эксперимента, но сегодня можно попробовать уже сейчас! Мой ответ сильно возбудил его — он начал действовать еще интенсивнее. Я чувствовала приближение оргазма. Ален закричал от удовольствия и резко кончил; при этом он так сильно сжал мои груди, что мне стало немного больно — но это не помешало мне тоже испытать高潮 вместе с ним. В момент наслаждения я позволила себе стонать и даже кричать от восторга (хотя обычно стесняюсь), зная, что вокруг никого нет.

После того как мы привели себя в порядок, мы направились в дом, чтобы наконец встретиться с ним. Его родители тепло обняли меня, словно давнюю знакомую. Фермерский дом оказался заполнен людьми, и это трехэтажное строение (не иначе как не дом!) выглядело весьма внушительно. Я была поражена молодостью его родителей.

Диме (Димитрию) было 52 года; дедушка с бабушкой по линии отца были греческими эмигрантами. Он имел черные курчавые волосы, крепкое телосложение и лицо, которое можно было бы считать лицом греческого героя. Средний брат и старшая сестра унаследовали его внешность, а вот остальные трое детей, включая Алена, больше походили на мать — блондины с голубыми или зелеными глазами. Мать звали Дайана; она либо француженка, либо шотландка. В свои 49 лет она была высокой жизнерадостной женщиной с пышными формами и грудью внушительного размера; она родила пятерых детей-погодок.

Казалось, все радовались моему приходу: улыбки были искренними и теплыми. Ужин задерживался только из-за меня, но теперь я здесь. В столовой все уселись за большой стол на двенадцать мест — как раз столько нас и оказалось. Мне было сложно сразу запомнить имена всех гостей: они все выглядели молодыми и чем-то похожими друг на друга. Особенно запомнилась Мелани — средняя дочка Димы и Дайаны. Она кормила грудью своего годовалого малыша; тот забавно перебирал ножками и пытался достать до матери, тыкаясь губами в ее бедро. Она наклонилась к ребенку и совершенно спокойно вытащила огромную грудь шестого размера с широким темно-розовым соском. Ребенок стоя брал грудь в рот, а молодая мама продолжала свой ужин без каких-либо отвлечений.

Папа Дима налил сидр, сделанный дома. Мы подняли бокалы в честь знакомства, а затем еще раз просто за здоровье. Вопросы сыпались со всех сторон: мужчины смотрели на меня с восхищением, женщины — с доброй теплотой. Я наслаждалась тем, что оказалась в центре внимания.

Сидр оказался невероятно вкусным, а аромат домашнего хлеба напоминал о чем-то особенно приятном. Простые блюда на столе, приготовленные собственными руками, казались мне самыми вкусными из всех когда-либо пробованных.

Обратила внимание на одну особенность: все женщины в доме, несмотря на разные возраста и росты, имели внушительные формы. Это было трудно не заметить.

От сидра и теплой атмосферы дружбы меня вдруг охватила волна эйфории. Я ощутила сильное желание стать частью этой семьи, жить в гармонии с природой на ферме и забыть о всех трудностях цивилизации: ни кризисов, ни террористов, ни политиков и сложных университетских программ. Хотелось наслаждаться простыми радостями жизни: любовью, едой, прекрасными пейзажами, крепким сном и общением с добрыми людьми — и любимым делом.

Когда ужин подошел к концу, вставать не хотелось. Семья переместилась в большой холл; старшие братья принесли фрукты и домашнюю наливку для женщин, а также папин коньяк для мужчин — он был приготовлен по греческому рецепту. Мы с Аленом подошли к двери последними; его родители остановились рядом с нами.

Дайна обняла меня за плечи и приободрила легким толчком. Глава семьи ласково потрепал меня за щеку и сказал сыну: «Ты привел хорошую девушку домой; мы очень рады за вас». При этом он нежно схватил меня за правую грудь и подмигнул игриво. Мне это даже не показалось неприличным — я была полна любви ко всем вокруг в тот момент.

Наливка оказалась восхитительно вкусной и сильно опьяняющей. Я почувствовала, как голова начинает кружиться. В тот момент мне пришло в голову, что большая семья — это действительно замечательно. Это множество поддержки, общения и веселья. Наша компания разделилась на две группы. В одной были я, Ален и его родители, а также Мелани, которая кормила ребенка и не принимала алкоголь.

Во второй части находились остальные: братья и сестры Алена, его невестки и шурины. Я заметила, что они обсуждали что-то очень оживленно, вероятно, довольно откровенное, при этом громко смеясь. Женщины без стеснения садились на колени к своим партнерам; их большие груди сразу бросались в глаза.

В нашей компании разговор сводился к вопросам ко мне и моим ответам на них. Время вечерело быстро. День был долгим, а я чувствовала себя уставшей и едва сдерживала зевоту. На ферме обычно рано ложатся спать — это было мне на руку. Однако я не думала о том, как вернусь домой: в таком состоянии за руль садиться нельзя. Но никто об этом не волновался; Дайна отправила Алена «показывать мне комнату», и я поняла, что останусь здесь ночевать.

В итоге мне без лишних слов предоставили «комнату» Алена. Раз уж здесь так все свободно устроено, подумала я сквозь пьяный туман усталости, то тоже не буду прикидываться скромницей. Угловая комната на последнем этаже произвела на меня впечатление благодаря современной отделке и просторным размерам. Ален явно наслаждался моим удивлением.

— Здесь ванная комната,— сказал он, открывая дверь в стене спальни. Прижимаясь ко мне, Ален показал полотенца, банный халат и тапочки — всё было предусмотрено для меня. Его рука продолжала ласкать мои ягодицы; похоже, мое сегодняшнее обещание вдохновило его на новые действия.

— Почему напротив ещё одна дверь? — спросила я в просторной ванной, где находились биде, унитаз, душевая кабина, угловая ванна и два раковины на разной высоте.

— Это комната моего старшего брата Джоржа, у нас в доме по одной ванной на каждые две спальни, — ответил мой друг с таким спокойствием, как будто это привычное дело для всех семей: по одному санузлу на две спальни. Учитывая, что у нас шесть спален! Интересно, как они умудряются не пересекаться в одно и то же время?

Меня слегка шатало от усталости; я мечтала о том, чтобы уютно устроиться в мягкой постели и заснуть. Но я всё же решила принять душ перед сном.

— Я бы хотела принять душ, — сказала я своему другу с нежным обращением (скорее "дорогой"), ведь англосаксы так часто используют "Darling", что я тоже подхватила эту привычку.

— Хорошо, сейчас принесу полотенце и халат, — сказал Ален и вышел за дверь.

Летом не нужно долго готовиться к душу. Я настроила его на мощные струи: Шарко и обычное давление. Появилась возможность немного побаловать себя гидромассажем. Вода быстро запотела стеклянные стены кабины, ничего не было видно. На всякий случай я промыла интимную область и чуть-чуть внутри её пальцем. Вдруг послышались голоса и шум в ванной комнате. Наверняка Ален уже вернулся с полотенцем и что-то говорит мне.

Я приоткрыла дверцу и выглянула наружу узнать в чем дело. Моему удивлению не было предела: вместо Алена я увидела его невестку Клэр — жену старшего брата. Она была совершенно обнажённой и присела рядом с ванной. В самой ванной находился её двухлетний сынок, которого я раньше не видела. Она аккуратно мыла малыша мягкой губкой, а он весело плескался водой ладошками, брызги летели на маму, которая в шутливом тоне делала ему замечания.

«Вот и продолжение этой идиллии», — пронеслось у меня в голове. Я была очарована сценой. Клэр, как и я, обладала рыжими волосами и веснушками на нежной коже. Она была немного ниже меня, примерно на пять-шесть сантиметров. После родов она стала чуть полнее, но это лишь добавляло ей привлекательности. Её округлые формы смотрелись великолепно, а движения рук придавали ей особую грацию, когда её большие груди касались края ванной.

В отличие от моих, соски Клэр были темнее, хотя тоже с оранжевым оттенком. Я не могла налюбоваться этой молодой женщиной в расцвете сил. Её гладкие плечи и округлые бедра придавали ей ещё больше женственности, а мой взгляд скользил по её молочной коже с рыжими крапинками.

Когда она делала глубокие движения, её коленка слегка отклонялась в сторону, открывая мне вид на её зрелое лоно. Рыжие волосы не были полностью убраны, но аккуратно подстрижены. Вульва выглядела крупной и соблазнительной. Я подглядывала за ней с волнением, словно подросток. Внизу губы раздвигались от движений бедер, обнажая розовые лепестки малых губ и слегка приоткрытую дырочку.

Мне вспомнился единственный лесбийский опыт в колледже — теперь он казался мне гораздо более интересным. Я подумала о том, что могла бы испытать намного больше удовольствия тогда, если бы не была так настроена скептически. Невольно я провела рукой между ног и начала поглаживать свои набухшие губки, продолжая наблюдать за Клэр.

В один момент её грудь оказалась рядом с малышом. Мальчик взглянул на мамину грудь и сразу же потянулся к ней, захватив сосок ртом и начал пить молоко своими маленькими ручками. Я была поражена этим зрелищем. Клэр перенесла вторую грудь через край ванны и устроилась на коленях; именно тогда её взгляд встретился с моим.

С улыбкой невестка Алена объяснила, что в их семье женщины не прекращают грудное вскармливание искусственно, а кормят детей до тех пор, пока те сами не откажутся от груди. Затем на свет появляется следующий малыш. Эта традиция идет от матери — Дайаны. Поэтому грудь всегда полна молока и постоянно полновата.

В этот момент в ванную вошел мой любимый с полотенцем и халатом для меня. Я ощутила панику. Клэр была женой его брата и не имела прямого отношения к нашей семье, а сейчас находилась у ванной, далеко от стойки с полотенцами и халатами. Ей было неудобно прикрываться.

Я невольно покраснела и задержалась в запотевшей кабинке, теряясь в своих мыслях о том, как вести себя в такой ситуации. Но Клэр и Алена оставались совершенно спокойными, что заставило меня почувствовать стыд за свою реакцию. Я покраснела еще сильнее, теперь уже из-за своего смущения.

Я вышла из ванной с намерением сохранять ту же уверенность, что и жители этой необычной фермы. Накинув халат, я не стала его застегивать и начала вытирать волосы полотенцем. Алена направилась в нашу спальню, а я последовала за ней, продолжая обтирать мокрые волосы. Перед дверью я развернулась к Клэр, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

Мой халат при этом немного расстегнулся сзади, открывая мое обнаженное тело. Я тоже хотела быть провокационной; мне хотелось продемонстрировать свое молодое тело с грудью, достойной жительниц этой фермы. Клэр просто улыбнулась мне в ответ. В ее взгляде было столько одобрения, что у меня вновь возникло желание вернуться к опыту общения с женщинами.

Половину поворота к матери с малышом, я схватилась за дверную ручку, и в этот момент дверь из спальни напротив распахнулась. На пороге возник брат Алена. Я мгновенно скрылась за своей дверью, едва успев захватить свободной рукой край халата. Мне стало неловко от своего импульса, но комплексам не удается исчезнуть сразу — над ними нужно работать.

Я начала осуждать себя за это бегство и за то, что не смогла удержаться в рамках той непринужденности, которая царила вокруг. Тем более под действием алкоголя, который всё еще кружил в голове, мне было бы легче справиться с глупыми представлениями о приличиях. Я сожалела о том, что не предоставила Джорджу возможности увидеть моё молодое привлекательное тело. Брат Алена ведь такой симпатичный парень: даже выше младшего брата, шире в плечах и с более четкими чертами лица; только глаза и волосы у него те же.

Ален нежно толкал меня к постели, а я думала о том, как некрасиво размышлять о другом мужчине или даже о женщине, когда ты только начала испытывать чувства. Как только Ален повалил меня на мягкую кровать, я ощутила сильное желание уснуть. Сквозь полудрему я чувствовала, как он стягивает с меня халат и устраивается рядом. Он начал привычно меня ласкать. Это было странное чувство — одновременно погружаться в сон и возбуждаться от его прикосновений и своих непристойных мыслей о том, что произошло в ванной.

Мне стало жаль моего друга; хотя он проявлял страсть в своих ласках, я не могла ответить ему взаимностью. Я осознавала его сильное желание обладать мной и подозревала его давнюю мечту занять мне анальное отверстие; всё что оставалось — предоставить своё почти безчувственное тело ему на милость.

Он подошел ко мне, стоя надо мной, а я лежала на боку, приподняв высоко ноги. Без предварительных ласк он сразу проник в меня. Я почувствовала странность происходящего. Размытая грань между сном и реальностью запутывала меня. В грезах я обнимала Джорджа, а он ставил меня в позу раком и доводил до оргазма.

Молоко текло из их грудей на простыни. Картина менялась: Ален проникал в мой анус безболезненно, затем Джордж наблюдал за нами со скрещенными руками, опершись спиной о стену. Или вдруг появлялась Клэр, и мы занимались страстными лесбийскими играми, а затем я оказывалась в ванной, где Клэр подставляла свою грудь к моим губам, а я сосала ее огромный сосок и напивалась ее молока, превращаясь внезапно в ребенка.

Потом Клэр опускалась на колени перед Джорджем, и он страстно трахал ее между грудей, сжимая руки вокруг ее красивого тела.

Постепенно ощущение реальности все настойчивее проникало в меня. Я с трудом собирала свои мысли, чтобы осознать, что вытаскивает меня из сладкого сна. Вскоре я поняла, что необычные ощущения в заднице заставляют меня проснуться. Я полностью пришла в себя. Оказывается, Ален воспользовался моим расслаблением и отключкой и проник в мою попку, увеличивая свой ритм. Большой боли не было, видимо, он использовал какое-то смазывающее средство для ануса. Просто было необычно и тесно. Ведь его член был довольно крупным!

Я открыла глаза, и он заметил это. Он наклонился к моему лицу и страстно поцеловал меня: сперва в губы, затем на щеки и шею, а потом на плечо. Затем он взял мою грудь в руку и засунул сосок в свой рот. Теперь я полностью вернулась к реальности. Этот мужчина возбуждал меня больше всех остальных. Я намекнула, что хочу изменить позу.

Ален слегка приподнялся надо мной, не вытаскивая полностью свое орудие из моей попки. Я перевернулась на живот и встала на колени. Он получил именно то, что хотел. Я находилась в позе рака, а он с энергией вбивал свой член в мою уже не девственную задницу. Его руки обхватили мои груди и начали их массировать в такт его движениям. Я не смогла удержаться и одной рукой стала тереть клитор.

Ощущения изменились, меня охватило возбуждение и наслаждение. Влагалище становилось влажным, мне захотелось что-то вставить внутрь. Я засунула туда пальцы, и сразу же почувствовала удовольствие. Член, который входил в меня сзади, стал желанным и возбуждающим.

Я перестала себя сдерживать — стонала и скрежетала, прося: «еще, еще...». Ален начал двигаться быстрее. Я не обращала внимания на возникшую боль; тепло и томление заполнили меня. Судороги стали приближаться, я просто выла: «а-а-а-а». Ален резко дрогнул во мне и выплеснул свое семя глубоко в мой зад — это спровоцировало мой сильный оргазм. Мне даже показалось, что я потеряла сознание на несколько секунд. Мы упали на бок, не размыкая рук. Мне показалось, что я услышала движение двери в ванной или это было всего лишь видение?

Я открыла глаза от яркого солнечного света, пробивавшегося через окно крыши. События вчерашнего вечера медленно всплывали в памяти. В анусе слегка ныло, но терпеть было вполне возможно. Выходя из ванной после утренних процедур, я заметила бумажные стрелки на полу, которые указывали за дверь спальни. Одеваясь в одежду со вчерашнего дня, я решила следовать за ними. Стрелки привели меня в столовую к подносу с завтраком на столе — его явно хватило бы для двоих мужчин внушительных размеров.

Выбор был обширным, и аппетит у меня оказался значительным. После того как я насладилась чашкой ароматного кофе, яичницей с беконом, двумя круассанами, блинчиком с кленовым сиропом и баночкой йогурта, я решила отправиться на поиски обитателей фермы.

В доме никого не оказалось. Я вышла во двор, откуда можно было добраться до различных мест: большого ангара для ремонта техники, гаражей, шоссе и дорог к полям, коровнику и телятнику, а также к амбарам и сараям. Прямо перед домом находились ворота с гравийной дорожкой для выезда на шоссе. С правой стороны в ухоженном саду с фруктовыми деревьями и ягодными кустами я заметила группу детей с женщиной.

Я направилась к ним. В компании резвились трое малышей — третье поколение фермерской семьи. Один из них — ребенок Мелани, который мне показался неопределенным по половым признакам; второй — сын Джоржа и Клэр; третий — полуторагодовалая девочка с темными волосами, унаследовавшая черты дедушки Димы. Позже выяснилось, что это дочь Лиз (второй по старшинству сестры Алены) и её мужа Грега.

Роль няни исполняла самая младшая из женщин — Люси (жена Эдгара, четвертого ребенка в семье). Я обменялась приветствиями с ней и присела рядом на лавочку. Теперь я заметила округлившийся животик у девушки, которая была моложе меня на год.

Жена Эдгара — настоящая шатенка: длинные светло-каштановые волосы и светло-карие глаза придавали ей очарование среднего роста. Её грудь соответствовала стандартам этого дома пятого размера (менее чем у меня — подумала я про себя). У неё было милое выражение лица и добрый взгляд. Люси начала рассказывать о каждом из детей и их занятиях. Заметив мой взгляд на её животике, она улыбнулась и добавила: «Шестой месяц беременности, ждем девочку». Затем она незаметно подняла край своего легкого трикотажного платья к животу; её полные груди выскользнули наружу.

Я была в шоке. Соски, измененные беременностью, потемнели до бордово-коричневого цвета и расползлись по груди. «Уже пятый размер», — с гордостью сообщила Люси, «надеюсь, к моменту кормления доберусь до шестого!» «Зачем такие амбиции? — пронеслось у меня в голове. — И что же ждет меня? Какой размер мне достанется, когда я буду ждать ребенка?»

Люси рассказала, что вскоре мамы должны были прийти покормить своих малышей. Её грудь оставалась на виду, и она не пыталась её прикрыть. Двухлетний Брэд, сын Клэр, направился к ней с явным намерением подкрепиться. Она вздохнула: «Они постоянно ко мне подходят, но ничего не выходит; похоже, молоко у меня совсем не такое на вкус». Мальчик чуть-чуть прикусил сосок и после нескольких секунд недоумения ушел разочарованным. Люси с сожалением заметила: «Грудь набухает от молока и болит, а дети его не сосут. Приходится помогать себе руками. Вот потрогай, какие они тугие».

Я немного растерялась. Женщина повернулась ко мне лицом и положила мою правую руку на верхнюю часть своей груди. Изображая понимание и сочувствие (хотя внутри меня все было в смятении), я обняла её грудь обеими руками. Они действительно были твердыми, как хорошо надутый мяч. Это ощущение мне понравилось: нежная и крепкая женская грудь почти таких же размеров, как у меня!

— Держи крепче, — попросила Люси, — так будет легче.

Ситуация была довольно странной: одна молодая женщина сидела на лавочке в саду и трогала другую женщину за грудь. Я покраснела от неловкости. Люси откинулась назад на скамейке и закрыла глаза; её лицо светилось удовлетворением. Из-за моего сильного захвата из её сосков начало выделяться молоко. Не открывая глаз и не поднимаясь с места, Люси вытирала его цветным платком.

— Выдавливай сильнее, — снова попросила она, — так будет меньше боли.

Молоко стекало тонкими струйками, и её платок быстро намок. Я почувствовала усталость в руках и тоже откинулась на спинку скамейки, встряхивая их для лучшего кровообращения.

— Это не так просто, а как ты собираешься ждать малыша? Кажется, тебе будет даже сложнее, — Люси указала взглядом на мои груди, выступающие из тесной блузки.

Я лишь виновато улыбнулась. Ранее о моём теле говорили только мужчины, и мне уже стало некомфортно находиться рядом с этой откровенной молодой женщиной.

— А у тебя они плотные? Ты случайно не беременна? Может быть, ты с Аленом уже что-то планировали? Можно я тебя потрогаю? — её вопросы не оставляли мне шанса уйти корректно.

Я только начала думать о том, как отказать ей без обид, когда её ловкие пальцы уже начали расстёгивать пуговицы моей блузки. Если бы кто-то сказал мне об этом днём ранее, я бы посмеялась ему в лицо. Но сейчас я просто поддалась ситуации.

Люси фыркнула при столкновении с моим лифчиком и ничего не сказала по этому поводу. На ферме никто не носил подобную одежду. Мы поменялись ролями: теперь она касалась моих белоснежных веснушчатых грудей с розовыми широкими сосками оранжевого оттенка.

Её собственные груди плавно двигались в ритме движений. Эта картина могла бы понравиться многим мужчинам и некоторым женщинам с определёнными вкусами. Я ощутила приятное тепло, как будто меня ласкал мой парень. Вновь возник вопрос: стал ли этот странный эксперимент со старшекурсницей толчком к изменению моего восприятия отношений между полами?

От нежных ласк, окутанных чувственностью, меня отвлекли приближающиеся голоса. Я поспешно застегнула одежду и обернулась в их сторону. На нас шли кормилицы. Повернувшись к ним спиной, я старалась привести себя в порядок. Люси, наблюдая за моими попытками, разразилась тихим, мелодичным смехом. От её реакции я покраснела, осознавая, что мой румянец выдает меня с головой; когда к нам подошли женщины, я ещё больше покраснела.

— Маша испугалась, что вы поймаете нас за «неприличным» занятием,— с хихиканьем произнесла озорная Люси.

Я была вся в смущении. Что можно было предположить? Люси сидела с открытой грудью и следами от моих пальцев на коже. Но матери лишь улыбнулись и расселись по скамьям с деловитым видом. Очевидно, работа на ферме не из легких: капельки пота блестели на их лицах, и они не теряли времени даром. Клэр, Лиз и Мелани устало откинулись на спинки скамеек; вероятно, тяжесть груди не добавляла радости их спинам.

Дети весело щебетали вокруг своих матерей. Я впервые стала свидетелем такого массового кормления. Мне захотелось внимательнее рассмотреть Лиз — мы еще ни разу не общались. Лиз резко контрастировала с рыжей Клэр и блондинкой Мелани: как средний ребенок в семье она унаследовала черты своего отца — среднего роста и крепкого телосложения. У неё были черные волнистые волосы и смуглая кожа, которая стала еще темнее от загара; жгучие карие глаза завершали её образ. Грудь же явно доставалась ей от матери (или все женщины по линии отца обладали «молочным» признаком).

Шестой размер — такие же большие формы, как у Клэр и Мелани; только соски у неё были очень темными — коричневыми на бронзовом теле.

Дети, наевшись сладкого молока, вернулись к своим играм. Только Сьюзи, всё-таки девочка, и малышка Мелани уснули у мамы на руках. Женщины не спешили возвращаться к делам и не торопились прятать свои молочные принадлежности. Клэр начала дремать, а Лиз пыталась завести разговор со мной. Я же хотела уйти.

Неожиданно Мелани выручилa меня: она положила девочку на руки Люси и попросила её отнести в дом. Затем она схватила меня за руку и потянула через двор.

— Я покажу тебе ферму и расскажу о нашей работе, — радостно сообщила она, сияя гордостью.

Мы направились к высокому сараю. Никогда бы не подумала, что экскурсия по ферме окажется для меня интересной. В телятнике Дайана, мать семейства, заботилась о молодняке. В ангаре для техники мы встретили Алена с его отцом; они лишь махнули нам грязными руками. Я обиделась на своего парня за это. Затем Мелани показала место, где они вместе с Клэр и Лиз кормили птиц. По её словам, их мужья Джордж, Грег и Робер были в поле и скоро должны были вернуться на обед.

Я сказала Мелани, что собираюсь подойти к своей машине, после чего попрощалась с ней. В сарае, где мы вчера так весело проводили время с Аленом, было темно из-за закрытых оконниц; однако воздух наполняло приятное ароматы свежего сена и древесной смолы. Я задумалась о том, что мой официальный визит уже подошёл к концу согласно всем правилам этикета; но мне совершенно не хотелось покидать эту гостеприимную семью. Лежа на соломе, я погрузилась в свои мечты и вскоре заснула — видимо ночного сна мне было недостаточно.

Солнечный луч, пробившийся сквозь занавески, разбудил меня. Я приоткрыла глаза и взглянула на часы — к сожалению, проспала обед. За стеной доносились звуки воды и смех. Потянувшись и зевнув, я решила выяснить, что происходит. Между старой конюшней и хранилищем для корма я наткнулась на две душевые кабинки. Они были сделаны из пластиковых гофрированных листов, поддерживаемых трубами, которые выходили из бетонного основания. Дверей у кабинок не было, а вода подавалась через шланги, уходящие в стену хранилища.

В каждой кабинке находились по паре людей. Я старалась оставаться незамеченной и подошла ближе к стене. В одной кабинке я заметила Мелани с Робером, а в другой — Клэр с Джорджем. Между душевыми перегородок не было; только система труб на уровне коленей. Обе пары без стеснения играли друг с другом под струями воды из шлангов. Я была очарована этим зрелищем и почувствовала прилив возбуждения. Снова задумалась о том, почему мы с Аленом не можем быть среди них.

Тем временем игры в душе становились все более откровенными. Обе пары оказались рядом; шланги были зафиксированы над их головами и напоминали душевые из моего детства в пионерских лагерях. Клэр была зажата между двумя мужчинами: спереди её муж Джордж, а позади Робер — муж её невестки. Мелани прижималась к своему супругу огромной грудью. Робер, крупный рыжеволосый мужчина, обнимал Клэр за талию и нежно целовал ей шею.

Джордж страстно целовал свою жену и держал её за бедра. Я внимательно наблюдала за происходящим; подобное зрелище мне никогда не доводилось видеть даже в студенческом общежитии. Мелани и Клэр стояли спиной друг к другу, а мужчины обхватили их со всех сторон; каждая женщина ощущала прикосновения разных мужчин на своих груди. Женщины ласкали руками членов своих партнеров, а мужчины по очереди целовали их губы.

Вся четверка становилась все более возбужденной. Клэр медленно опустилась вниз, оказавшись на корточках перед Мелани, которая немедленно последовала за ней. Они с удовольствием занялись оральными ласками со своими партнерами, а затем поменялись местами. Я была потрясена: ведь Мелани и Джорж были братом и сестрой! Мужчины наклонились вперед, пытаясь обхватить их груди руками, но это оказалось неудобным.

Спустя некоторое время мужчины начали двигаться так, что их члены оказались между грудями женщин, при этом они продолжали использовать рты для ласк. Робер тихо сказал что-то Джоржу, тот согласился кивком головы, и пара подняла женщин под руки, направляясь в небольшое здание за углом кормохранилища. Естественно, я последовала за ними незаметно.

Маленький молочный цех находился впереди коровника. В помещении было чисто и прохладно благодаря кафелю на полу. Четверка устроилась в углу на сложенных резиновых ковриках рядом с аппаратами. Девушки стояли рачком друг возле друга. Джорж и Робер предложили им свои «инструменты» для оральных ласк в удобной позе для того, чтобы мять их пышные груди. Партнеры несколько раз поменялись местами между собой.

Самое неожиданное произошло дальше: Джорж принес шланги от переносного доильного аппарата с большими чашами из прозрачного пластика с уплотнителями по краям вместо обычных трубок для коров. Эти чаши мужчины закрепили на грудях своих жен. Груди едва поместились внутри чашек, когда аппарат начал работать с легким жужжанием. Скрываясь у дверного проема, я наблюдала с удивлением за тем, как по трубке потекло настоящее молоко!

Лица женщин отражали явное наслаждение, а Клэр даже издавала тихие стоны. Мужчины вскоре перестали быть просто зрителями. Каждый из них расположился за бедрами своей супруги и, сделав несколько подготовительных движений, вошли в них. Мне пришлось присесть на корточки, чтобы не быть замеченной, и переместиться на противоположную сторону дверного проема.

Теперь мне было удобнее наблюдать за происходящим. Я прижала ладонь к губам, чтобы подавить крик — парни сразу же занялись девочками сзади, без предварительных ласк и проникновения во влагалище. Однако, судя по их стонам, это было более чем желанно для участниц.

— Это у них обычное дело? — пронеслось в голове, вызывая одновременно восхищение и страх.

Джордж и Робер вновь меняли партнерш, к этому я уже начала привыкать. Но отверстия они менять не собирались. Мелани освободила свои груди от доилок; она явно потеряла в объеме, но полностью отдалась процессу. Одна рука скользнула между ног ее подруги, нежно лаская клитор и вход во влагалище, пока член двигался в анусе её спутницы. Клэр предоставила аналогичную услугу своей невестке, хотя о своих сосках как будто забыла.

Я больше не могла сдерживать собственное возбуждение: одна рука потянулась вниз по молнии джинсов, пальцы оказались внутри трусиков. Вторая рука пробралась через блузку к соскам. Единственное, чего я не могла позволить себе — это стонать; так хотелось!

— Хорошая девочка, послушная; много молочка! — шутил Робер, работая над Клэр.

— Давай-давай, малышечка! — поддержал его Джордж и похлопал свою супругу по бедрам.

В ответ она издала глубокий звук, сквозь сжатые губы, и начала сильно дрожать от мощного оргазма. Её рука, оставшаяся на интимном месте подруги, продолжала в том же бурном ритме ласкать клитор. В ту же минуту и Мелани затрепетала так же, как её невестка. Я не смогла сдержаться. Так быстро, всего за несколько минут, я ещё никогда не достигала подобного состояния.

Как это часто случалось в последние дни, я ненадолго потеряла контроль над собой. Не уверена, возможно ли было слышно мои крики — теперь это всё смутно в памяти. Когда я пришла в себя, то заметила мужчин, которые почти одновременно достигали кульминации. Их жены сидели на полу на коленях рядом друг с другом, образуя маленький треугольник. На Клэр больше не было тех больших чашек от доильного аппарата.