Дом под кленами. Часть 2

Когда я вышел из душа, стиральная машина на первом этаже уже крутила испачканные мною вещи. Сквозь москитную сетку на открытом настежь окне просачивался запах табачного дыма. Тихо отсчитывали секунды настенные часы. Все вокруг было таким уютным и умиротворяющим, а внутри у меня съеживался пугливый стыд. Смотреть после содеянного тете в глаза, а тем более, говорить с ней, казалось невыполнимым испытанием. Но оставаться у нее, не прояснив всех моментов, тоже было нельзя.

Толкнув дверь, я вышел на веранду.

Алиса пила один из своих ароматных чаев и курила тонкую сигарету, сидя по привычке сразу в двух креслах. На ней снова был белый длинный сарафан, в котором я видел её вчера. При моем появлении, она тут же прикрыла подолом ноги. Отметив это, как негативную перемену в её поведении, я уселся в свободное кресло.

Тетя молчала. Я же не имел ни малейшего представления, как начать разговор. Ерзал на месте, глядя то на нее, то на лужайку перед домом, а то и вовсе, себе под ноги. Видя мои мучения, она налила в кружку чай, подвинула ко мне:

— Маешься?  — голос спокойный, даже безразличный.

— Капец!  — выдохнул я, сделав небольшой глоток горячего напитка.

— Ну, позови свою девушку на пару дней,  — предложила Алиса.  — Всяк, легче будет.

Я потупил взгляд:

— У меня нет девушки...

— Как?  — искренне удивилась она.  — В твоем-то возрасте и без девушки?

— Вот так,  — мне не хотелось признаваться, но я решился.  — И секса не было. Никогда.

Разговор встал на паузу. Тетя протянула мне яркую картонную коробочку с зажигалкой. Я, не раздумывая, закурил. Алиса заговорила первой:

— Ты шутишь сейчас, да?  — не поверила она; я пожал плечами — что тут ещё скажешь.  — То есть, до приезда ко мне ты не пил, не курил и вообще весь из себя пионер?  — я снова пожал плечами; тетя помолчала немного, что-то соображая, затем продолжила.  — Ну, с первым и вторым я тебе помогла... А наверху, когда я так удачно зашла, ты, верно, представлял, как мы и третий пункт исправляем?  — её тон был насмешливым, и это меня задевало; мне не хотелось отвечать на вопрос, заданный подобным образом, и я собирался снова отделаться безмолвным жестом, но Алиса строго пресекла эту попытку.  — Говори со мной, Алексей! Ты уже мужчина, а ведешь себя, как ребенок!

— Ты мне очень понравилась,  — я готов был распылиться на атомы под её взглядом, произнося эти слова.  — Мне даже снилось, как мы... ну...

— Яблоко от яблони...  — пробурчала Алиса в ответ на мою отповедь.

— Что?  — не расслышал я.

— Отец твой тоже шары как-то подкатывал,  — четко сказала она.  — Проехали! Давняя история. Но говорила ему, скажу и тебе. Ребята, вам тут ничего не светит!  — в её голосе было столько уверенности, что я не осознанно обиделся за эти слова — почему она считает нас не достойными секса с ней?

Видимо, эти мысли отразились у меня на лице. Тетя улыбнулась уголками рта:

— Леша, а ты претендуешь, что ли?  — 

снова эта глумливая насмешливость — так бы и врезал...  — Ты был таким славным ребенком,  — её тон сменился на жалостливый; мне показалось это ещё более отвратительным.  — Я так была рада видеть тебя! И даже с этой твоей забавной дергающейся пиписькой, ты очень мил... Но всему есть свой предел, дорогой!

Последних слов я уже слышал — во мне вскипели обида и злость. Как она может улыбаться, говоря все это? Мне хотелось плеснуть ей в лицо горячим чаем, повалить на пол и бить плетеным креслом, пока в руках будут силы. Другая часть меня противилась разрушению этого храма красоты и женского обаяния.

Я сжал кулаки и поднялся. Тетя спокойно разглядывала меня. Она, конечно же, не могла не заметить огоньки ярости, плясавшие у меня в глазах. Но ни один мускул не дрогнул на её лице, а взгляд продолжал излучать теплоту и уверенность. Как у нее это выходит?

Мое эго было растоптано и низвергнуто в пучину отчаяния парой глумливых фраз. Оставаться здесь мне больше не хотелось. Поэтому, развернувшись, я направился в дом. Ни слова в спину. Только звуки летнего сада.

•  •  •

Она все также тихо сидела, положив ноги во второе кресло, когда я снова вышел на веранду — уже с собранной сумкой.

— Уезжаешь?  — в её голосе не было ни удивления, ни огорчения; зеленые глаза оценивающе оглядели меня снизу вверх, остановившись на лице; Алиса едва заметно улыбнулась.  — Это не обязательно,  — я вздохнул.  — Если хочешь, могу тебя подвезти,  — предложила она.

— Я сам,  — мне не хотелось ехать с ней рядом, в одной машине, но я готов был закричать, умолять, чтобы она убедила меня остаться.

Кажется, из-за этого я задержался на веранде дольше, чем положено человеку, уверенному в правильности своих действий, подсознательно оттягивая момент расставания.

— Я не знаю, где здесь остановка,  — при этих словах я почувствовал себя глупо.

— На выезде из поселка,  — подсказала тетя.  — Позвони, когда доедешь,  — до калитки оставалось несколько шагов, когда до моего слуха долетело её пожелание; ничего не ответив, я ушел по-английски.

В магазине на перекрестке с главной улицей я приобрел две банки импортного пива и сигареты. Перед тем, как отпустить товар, продавщица долго рассматривала мой паспорт, но в итоге официальные доводы перевесили точность её глазомера. Упаковав покупки в пластиковый пакет, она недовольным взглядом проводила мою спину до двери с колокольчиком.

Остановка, на которую я пришел пятнадцать минут спустя, представляла собой скамейку без спинки под жестяным навесом, торчавшим на обочине в чистом поле. Сзади, напротив — в полу-километре через дорогу, и туда дальше, куда убегало черной лентой асфальтовое покрытие, темной стеной высился лес. Слева — уютный пейзаж окраин поселка.

Намеренно пропустив первый автобус, я сверился с расписанием на столбе. Следующий рейс ожидался через пятьдесят минут. Этого времени мне как раз должно было хватить, чтобы употребить содержимое пакета.

Устроившись на деревянном седалище, я достал черный жестяной цилиндр и, подцепив пальцем край металлического кольца, потянул его вверх.

Интересно, чем сейчас занимается Алиса? Все также пьет 

чай на веранде или, может, готовит себе обед? Все мои мысли в тот момент были только о ней. Мне казалось, что она слишком легко отпустила меня. Даже не попыталась уговорить. Видимо, я был ей совсем безразличен. Или в ней взыграла идиотская гордыня, и теперь она сидит и мучиться. Хотелось бы, чтобы это было так. Пускай, пострадает немного. В конце концов, тетя заслужила это своим поведением, тем, что она говорила обо мне. Но даже, не смотря на всю свою злость, я все равно боготворил её красоту, восхищался её женственностью. Все равно хотел заняться с ней сексом. Это было моим самым сокровенным желанием. Вспомнив, как вчера наблюдал за ней в душе, я моментально возбудился. Воображение услужливо нарисовало перед моим мысленным взором картину, где я вместе с Алисой стою под горячими струями. Наши тела тесно соприкасаются. Она закрывает глаза от удовольствия, когда я целую её плечи, глажу нежную кожу на спине.

Неизвестно, как далеко зашла бы эта фантазия, но её полет был прерван появлением патрульной машины. Не знаю, что искал участковый за пределами поселка, однако, завидев меня, он выехал на обочину и заглушил двигатель. Ну, вот, пронеслось в голове, теперь докопается.

— Добрый день! Старший лейтенант Кузьмин,  — представился страж порядка.  — Предъявите документы на проверку!  — я с угрюмой миной протянул лейтенанту паспорт.  — Алексей Михайлович,  — официально обратился он.  — Вы в курсе, что нельзя распивать спиртные напитки в общественном месте?

Я в недоумении огляделся:

— Мы же в поле!

— Поле, оно вон там,  — махнул куда-то мне за спину полицейский.  — А вы сидите на остановке.

— Но тут же никого, кроме меня, нет,  — снова возразил я.

— Я есть,  — резонно заметил Кузьмин.  — Это — мой участок, а вас я не знаю, и неизвестно, чего от вас можно ждать. Мне здесь не нужны неприятности по пьяной лавочке. Сюда люди расслабляться приезжают.

— Я просто автобус жду,  — этот зануда начал меня раздражать, хотя и вел себя вполне корректно.

— А как вы сюда попали?  — дознавался он.

— Гостил у тети на выходных,  — это была чистая правда.

— Фамилия у нее такая же?  — полицейский помахал передо мной раскрытым паспортом.

— Шиловская,  — потупился я; не хватало ещё её втягивать.

— Алиса?  — у лейтенанта от удивления поднялась бровь; я лишь утвердительно кивнул в ответ.  — Подождите здесь минуточку,  — попросил он и не спешно зашагал к машине.

Подождите... куда же я денусь без паспорта? Ничего такого за мной не числилось, чтобы податься в бега. Поэтому я открыл вторую банку пива — протокол он все равно собирался составлять, судя по всему, и, расслабившись, стал дожидаться своей участи.

— Если она сейчас подтвердит, что вы знакомы, я не стану выписывать штраф. Обойдемся устным замечанием,  — сказал лейтенант, вернувшись из патрульного автомобиля.

— Как подтвердит?  — не понял я.

— Очно!  — пояснил Кузьмин.  — Она уже едет. Ждем.

Я пожал плечами и отхлебнул ещё пива. Полицейский не добро покосился на меня и, отойдя в сторону, закурил. Стало тихо. От 

асфальта пахло нагретой смолой, из поля доносились ароматы разнотравья и стрекот кузнечиков. Мы ждали.

Через несколько минут со стороны поселка послышался нараставший шум двигателя. Пепельно-серый, брутального вида внедорожник стремительно приближался к остановке, поблескивая на солнце хромированной решеткой радиатора. Кузьмин бросил бычок в урну.

Автомобиль, не сбавляя скорости, съехал на обочину и резко затормозил, подняв облако коричневой пыли. Похоже, Алиса держала свою машину в гараже, так как на участке я её не видел и очень сильно удивился — подумать не мог, что нечто подобное может быть в её вкусе.

— Привет, Валера!  — на ней был все тот же сарафан, из перемен — разве что, темные очки-авиаторы с зеркальными стеклами; она по-дружески обняла лейтенанта.  — Где этот юный беспредельщик?  — Кузьмин кивнул в мою сторону и отдал Алисе паспорт.  — Леш, садись, поехали!  — она не сделала и шага в мою сторону.

— Я жду автобус!  — упрямо заявил я.

— Ну, это уже ваши дела,  — буркнул полицейский, отходя к патрульной.  — Лис,  — обратился он к тете.  — Приходи к нам на ужин! Я рыбы с утра наловил. Таня ухи наварит. Давно ж не сидели!

— Я позвоню, Валер. Спасибо тебе!  — махнула ему на прощание.

Белый "Ларгус" с "люстрой" на крыше развернулся через прерывистую разметку и медленно покатил в обратную сторону. Я проводил его взглядом, но с места не двинулся. Отхлебнул ещё пива.

— Давай уже! Хорош строить из себя обиженку!  — тетя шлепнула кожаной обложкой об ладонь.  — Я тебе место красивое покажу. Никого туда не возила!  — снизошла; это она так меня уговаривает, ну-ну.  — Если ты ждешь извинений, то их не будет! Едешь?

— Ты знаешь, чего я хочу!  — я посмотрел на тетю.

— Хочешь обсуждать это на остановке?  — развела она руками, будто показывала выбранное мною место.

Я выбросил банку в мусорный бак и слез со скамейки.

•  •  •

Внедорожник резво тронулся, поднимая на обочине настоящую пыльную бурю, развернувшись с места, миновал съезд к поселку и понесся дальше.

В салоне стояла приятная прохлада. Солнце не слепило глаза сквозь лобовое стекло. Окинув беглым взглядом обстановку, я отметил качество интерьера — не чета папиной колымаге. В нише для стаканов я увидел знакомую обложку — мой паспорт. Взгляд сам собой переместился на Алису. Она курила в узкую щелочку приоткрытого бокового окна, держась за руль одной рукой.

Значит, она хочет обсудить в укромном месте, подумалось мне. Что ж, мне было интересно проверить серьезность её намерений.

— Почему ты передумала?  — спросил я, кладя руку ей на ногу.

— А, что — лучше, если бы тебе выписали штраф?  — вопросом ответила она, кажется, не придав значения моему поступку; немного осмелев, я быстрыми короткими движениями поддернул юбку сарафана несколько раз вверх, и моя рука коснулась кожи её бедра; я повел вверх.  — Оставлю ночевать на болоте, если не прекратишь,  — жестко сказала Алиса, и я понял по интонации, что она не шутит.

— На каком болоте?  — спросил я, убирая руку, но она не ответила.

Съехав на узкую проселочную дорогу, тетя сбавила скорость. Медленно перекатываясь по 

низинам и взгоркам, внедорожник продвигался по земному аналогу лунного ландшафта, везя нас к невидимой пока цели. Мы проехали сваленный в высокие кучи валежник. Асфальтная дорога пропала из виду, когда мы свернули за высокий густо разросшийся кустарник. Спереди на нас надвигалась махина леса. Кочки под колесами постепенно сгладились, превратившись в сравнительно ровное, заросшее сочной порослью направление. Проехав ещё метров сто, машина плавно остановилась.

— Приехали,  — сказала Алиса и первой вышла наружу; я последовал за ней.

Место, куда мы прибыли, казалось тихим и уединенным. Впереди, по направлению, куда убегал терявшийся в траве путь, росли мелкие желтые цветочки. Сразу за ними начинался густой непроглядный лес. Я огляделся, но кроме обычного для здешних мест пейзажа, не смог отметить для себя ничего интересного.

— Почему мы встали здесь, а не ближе к деревьям?  — спросил я, делая несколько шагов по направлению к лесу.

— Стой!  — тетя с неожиданной для её комплекции силой отдернула меня за руку обратно; я недоуменно посмотрел на нее.  — Тут болото начинается,  — пояснила она, указывая на желтые цветы.  — Видишь? А дальше — и вовсе жижа под зеленью.

— И что в нем такого интересного?  — не понял я.

— Это место, где заканчивается путь,  — пояснила Алиса.

— А как же там?  — я ясно видел хорошо различимую колею, начинавшуюся между деревьев.

— Туда можно проехать на чем-то полегче нашей машины. На квадроцикле, например. Но нужно положить настил,  — она кивнула под кусты; меня заинтересовало это, и я подошел ближе, раздвигая ногами высокую траву — у самых корней кустарника обнаружились длинные широкие доски, сколоченные наподобие аппарели; это все было занимательно, но я все равно не понимал, что мы тут делаем и в чем уникальность места; кажется, она заметила мои сомнения.  — Не впечатлило?  — я пожал плечами.  — Жаль. Тут хорошо медитировать. Ну, ладно, давай обсудим наши дела.

Я ждал этих слов:

— Расскажи про отца!

— Хорошо,  — согласилась тетя, садясь по-турецки на траву и закуривая; я уселся напротив и достал свою пачку.  — Когда тебе было лет восемь или девять, Миша... твой папа,  — поправилась она.  — Проявлял ко мне знаки внимания. Они были женаты с твоей мамой. Но дело даже не в этом. Я его совершенно не рассматривала, как любовника,  — она умолкла, стряхивая пепел с сигареты.  — Один раз он пришел для откровенной беседы и даже попытался завладеть мной, но получил жесткий отпор. Это разозлило его и, придя домой, он сказал Лене, что я его склоняла к сексу, но он остался тверд в своей верности к ней. С тех пор мы не общаемся с сестрой,  — закончила она.

Я был шокирован этой историей. Никогда до этого не воспринимал отца, как дамского угодника, а вот те — на...

— Почему ты ничего не сказала ей?  — удивился я.

— Чтобы разрушить семью с маленьким ребенком?  — она вопросительно посмотрела на меня.  — Все совершают ошибки, но это не значит, что мы должны наказывать их за это. Для меня, куда важнее хорошие отношения. И то,  

что последние десять лет мы с Леной не общаемся, очень сильно ранит моё сердце. Поверь!  — она говорила таким голосом и с такой интонацией, что не поверить ей было сложно.

То, что я узнал о своей семье, безусловно, многое прояснило. Но теперь, когда точки над "i" расставлены, меня куда больше интересовал другой вопрос:

— А что на счет нас?  — это было невпопад, однако, унять зуд, который вызывала эта тема, казалось делом не реальным.

— Нет никаких нас, Леша!  — серьезно сказала Алиса.

— Это потому, что мы родственники?  — не унимался я.

— Ну,  — она замялась.  — Мы одна семья, но не по крови.

— Как это?  — сегодня был просто день невероятных открытий!

— Твоя бабушка — моя мама. А дедушка — папа твоей мамы. Но мы с твоей мамой не их совместные дети. Когда они поженились, мы уже были. Понимаешь?  — я кивнул её словам, хотя уловил из слов лишь, что секс с Алисой не будет считаться инцестом.

— Тогда я не понимаю, что не так с моим предложением?  — мне хотелось заполучить её во что бы то ни стало.

— Хотя бы то, Алеша,  — сказала Алиса.  — Что у меня есть мужчина.

На переваривание этой информации у меня ушло какое-то время. Однако, она не стала препятствием для очередной попытки.

— Ты же представляешь, что со мной станет здесь до конца лета, если ты не уступишь в этом вопросе?  — грязная... грязная низкосортная манипуляция; кем же надо быть чтобы опуститься до такого... возможно, мной!

Глаза Алисы на миг сделались изумрудными и холодными. Она достала очередную сигарету из пачки. Я последовал её примеру.

— Временами, твое поведение меня пугает,  — задумчиво произнесла тетя.

— Да ладно,  — отмахнулся я.  — Я — всего лишь романтичный, влюбленный юноша!

— Мне так не кажется,  — покачала она головой.

— Ты уходишь от ответа,  — на самом деле, мне не понравился ход её мыслей, и я поспешил перевести разговор в выгодное для меня русло.

Алиса поднялась, прошла мимо меня. Отойдя метров на двадцать, развернулась и двинулась обратно. Все это время я, не сводя глаз, наблюдал за ней.

— Что ты хочешь от меня?  — наконец спросила она, не дойдя до меня нескольких метров; её голос звучал сухо и устало; тема ей не нравилась.

— Тебя!  — для меня это было очевидно.

В голове кто-то истошно вопил незнакомым голосом: "Дава-а-ай! Дожми эту суку!" Я понимал, что расшатал её твердь. И если теперь подтолкнуть в нужном месте... Но Алиса тоже поняла, что мне удалось подступиться ближе, чем ей хотелось бы, и она попыталась взять инициативу:

— Сегодня был тяжелый день... Он ещё даже не закончился, а я уже дважды проявила сверхлояльность после твоих дичайших конфузов, хотя ты этого и не заслужил.

— Это потому, что я тебе нравлюсь!  — широко улыбнулся я, вставая.

— Нет,  — отрицательно качнула головой тетя.  — Всему виной дурацкие сантименты из прошлого. Твои нынешние поступки не окупают и толики такого снисхождения, Алексей. Из задорного мальчугана ты превратился в похотливого бесстыдника. И не понимаешь хорошего 

отношения, принимая его, как должное, считая за мою слабость. Ты только требуешь — все больше с каждым разом. Теперь тебе нужна я. Хорошо, допустим,  — во мне загорелся лучик надежды, но Алиса продолжала.  — Давай мыслить твоими категориями. В таком случае, почему бы не поговорить о моих желаниях тоже? Что со всего этого получаю я?  — надежда осыпалась пеплом, и его развеяло порывом ветра — у меня не было ни малейшего представления, как ответить на этот вопрос; тупик; глухая стена.

Ведьма! Тварь корыстная! Тебе мало, что ты получишь меня? Мне представилось, как я накидываюсь на тетю, валю её на траву, задирая сарафан. Рукой разрываю тонкие ниточки трусиков и овладеваю её телом. Сначала она сопротивляется. Даже плачет. Но затем, войдя во вкус, поддается моей страсти, умоляя не останавливаться ни на секунду. Эта дикая картина пробудила безудержное возбуждение.

— Что с тобой, Леша?  — её голос слышался будто издалека.

— А?  — я облизал внезапно пересохшие губы.

— У тебя глаза помутнели,  — с тревогой заметила тетя; я мотнул головой, прогоняя морок.

— Все в порядке,  — ложь.  — Я просто задумался.

— Неужели мои слова на столько тебя воодушевили,  — взгляд её зеленых глаз уткнулся в то место, где своенравная плоть предательски выдавала моё внутреннее состояние ; я лишь развел руками — глупо было отрицать очевидное.  — Все, чего мне хочется,  — сказала она после паузы.  — Это спокойно наслаждаться летом, не думая о твоих спремотоксикозных проделках. Заняться с тобой сексом — не вариант. Вот и думай, Леша, сможешь ли ты остаться здесь и радоваться жизни, не обременяя меня своими выходками?

Я готов был взвыть от отчаяния. Как эта женщина — такая хрупкая и утонченная на вид, могла оказаться столь твердой и непреклонной внутри? Приехала за мной на остановку... нет, ей позвонил друг, этот Кузьмин. Она только хотела закончить разговор, который начался у нас на веранде. Вот и все.

— То, куда мы сейчас поедем, зависит от твоего ответа, Алексей,  — инициатива сейчас была полностью на её стороне; а мне нужно было только огласить свой выбор; терять, собственно, было нечего.

— Знаешь, если ты поможешь мне хотя бы раз рукой, обещаю быть пай-мальчиком,  — с гнусной улыбкой и наглым выражением лица я пошел ва-банк.

— Этот шаг поставит меня в уязвимое положение,  — заметила Алиса; тогда она была сама серьезность, а её глаза превратились в два холодных изумруда.  — Где раз, там и другой. Это не приемлемый вариант.

Тверже гранитной плиты! Вот это женщина! Но вода камень точит...

— Уверяю тебя, мне хватит надолго,  — пообещал я.  — Главное, чтобы это сделала ты!

Тетя с сомнением поглядела мне в глаза. Интересно, разобьется ли и эта попытка о неприступные стены её принципов, или мне все же удалось пробить в них брешь? Она думала. Долго думала, сверля сквозь зрачки мой мозг зелеными лучами.

— Мне кажется,  — сказала она, не отводя взгляда.  — Я сейчас совершаю огромную ошибку,  — я мысленно возликовал; все остальные слова теперь не имели значения; тем не менее, мне 

пришлось её дослушать.  — Мне кажется, я буду корить себя за это очень-очень долгое время, но ты все равно не оценишь этой жертвы. Я не воспринимаю тебя, как партнера, Алеша, но ты дорог мне, как человек, не смотря на то, что редкостный говнюк,  — комплимент моему упорству, проторившему путь сквозь скалы.  — И я надеюсь, твое "надолго" продлится не неделю, а хотя бы до конца лета. Лучше — навсегда,  — сбавив тембр, закончила она.

Мне хотелось плясать и смеяться, но, сделав над собой усилие, я глубоко вдохнул и посмотрел вверх, на небо. Из-за леса на нас надвигался гигантских размеров антрацитовый фронт. До него было ещё далеко, но мне уже чудилось неистовство ветра и рябило в глазах от ярких всполохов. Я промок насквозь — то ли от пота, то ли от буйства стихии.

— Давай покончим с этим сейчас,  — с обреченными нотками сказала Алиса.

Я оголился в мгновении ока, едва она произнесла своё заклинание, но причинное место погрустнело, и я ничего не мог с этим поделать. Тетя с жалостью посмотрела на него.

— Вчера у тебя получалось лучше,  — подкол ниже пояса.

— А ты поцелуй!  — не остался я в долгу.

— Я сейчас просто уеду,  — это было сказано на полном серьезе — у меня не оставалось сомнений, что Алиса исполнит своё обещание.  — Я не хочу иметь дело с трупом. Давай, потереби его, представь что-нибудь!

Я старался изо всех сил. Представлял нас вместе. Мечтал о том, как доставляю ей удовольствие, но ничего не помогало. Это злило меня свыше всяких мер. Тогда я вообразил, как хватаю тетю за её роскошные волосы, с силой валю на землю и прижимаюсь пахом к разинутому в удивленном вскрике рту. Затем резкими движениями вгоняю член ей в глотку. Раз за разом. Он хрипит и давится. Слезы текут по её белым щекам. И... он ожил. Встал, налился буквально за секунду.

— Можешь же, когда хочешь,  — слишком сухо, как мне послышалось, констатировала Алиса.

Встав сбоку, она взяла член в руку. Я попытался поймать её взгляд, но тетя смотрела в сторону. Кисть с изящными пальцами, унизанными множеством колец, успела сделать едва с десяток движений. Несколько импульсивных излияний, окропивших примятую траву моим семенем, и все закончилось.

Ни удивления, ни шутливого замечания. Алиса молча развернулась и села в машину. До слуха долетел тихий звук стартера. Мне показалось, что она сейчас уедет без меня, как и обещала. Я оделся быстрее, чем в голове застыло последнее эхо понимания, и, опрометью бросившись к внедорожнику, едва успел закрыть дверь. Алиса, воткнув реверс, резко вдавила гашетку, выкручивая руль до конца вправо. Автомобиль развернулся кормой к обманчивой глади.

— А что, действительно такое страшное болото?  — спросил я, пытаясь как-то разрядить обстановку.

— В прошлом году машину двумя лебедками вытягивали. Хорошо, что ещё никто не пострадал,  — ответила тетя.  — Говорят, там глубина несколько метров.

— Ммм,  — выдал я удивленно.

Не желая продолжать общение, Алиса включила магнитолу. После продолжительного сумбурного вступления из динамиков 

послышалось:

"... See these eyes so green

I can stare for a thousand years

Colder than the moon

It's been so long

And I've been putting out fire

With gasoline"

На последней строчке, стоило Боуи разогнаться, я выключил звук:

— Редкостная тягомотина!

— Ты не дал ему и шанса!  — усмехнулась тетя.  — А зря!

— Почему это? Хрень какая-то,  — не хотел понимать я её настроения.

— Потому, что первый куплет точно про тебя!  — она потрепала меня по волосам, не отрывая взгляда от дороги.

•  •  •

Довезя нас до дома, Алиса занялась обедом, а я устроился на диване в гостиной, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства. В голове царил бардак и при каждой попытке моего вмешательства, он только усиливался. Я не чувствовал себя удовлетворенным, не чувствовал себя счастливым. Честно говоря, моё состояние стало даже хуже, чем было утром. И виной тому была рыжеволосая женщина по имени Алиса. Так мне тогда казалось.

Пока я измышлял подобным образом, откинувшись на подушки, на кухне что-то стало происходить. Тетя разговаривала по телефону.

— Наконец-то ты в сети! Что это было сегодня утром?...  — не довольный голос, с претензией.  — Ты что?.. А приехать и сказать лично не мог?.. Ясно, так и скажи — я зассал!.. Ну, как нет? Это не делается через смс,  — глубокий вздох.  — Все с тобой ясно! Прощай...

Разговор окончился, и я отправился посмотреть, что случилось. В цветастом переднике поверх сарафана, тетя курила под вытяжкой, прислонясь задом к плите и скрестив на груди руки. Вид у нее был несчастный и растерянный. Такой я её ещё не видел.

— Что стряслось?  — спросил я.

— Ничего такого, чего нельзя было ожидать,  — отделалась она туманной фразой.  — Накладывай и садись,  — указала на кастрюльку.  — Я сейчас.

Взяв телефон, дымя на ходу сигаретой, она вышла на веранду.

— Привет, Иришка,  — снова говорит по телефону, но я-то все слышу через открытое окно.  — Никак. Хреново все... Он кинул меня... По смс... Я не знаю... Конечно, это то, что мне сейчас надо... До встречи!

Пауза, и снова:

— Привет, Валера!.. Кое-что произошло, поэтому сегодня не получится... Нет, я справлюсь... Неет, это не он... Давай в следующий раз... Да. Извини, что так вышло... И тебе!

Алиса вернулась — сумрачная, с блуждающим взглядом. Случилось то, что я считал не возможным — кто-то будто вынул из нее стержень. Мне было любопытно наблюдать за её действиями в таком состоянии, изучать тетю с другой стороны.

Мы обедали в гнетущем молчании. Я видел, что ей плохо, что она силится не выдать своего состояния, но выходило это у нее не очень. Не справившись и с половиной порции, Алиса снова ушла на веранду. Курила, глядя на клены, украдкой смахивая набегавшую слезу. Решив, что пара теплых слов поддержки может приободрить её, я присоединился к ней. Но, стоило мне выйти из дома, как она, бросив не потушенную сигарету мимо пепельницы, метнула в меня зеленую молнию и удалилась в спальную, наверху хлопнув дверью так, что было слышно на улице.

Осознав, что моё общество в данный момент не 

уместно, я докурил упавшую на стол сигарету и, придавив её ногтем в пепельнице, вернулся в дом. Со второго этажа приглушенно доносились какие-то звуки. Поднявшись до середины лестницы, я встал, облокотившись спиной о стену, и прислушался. Комната Алисы располагалась как раз напротив того места, где тогда находился я. Из-за двери слышались судорожные всхлипы и плач.

Я присел на ступеньку. Меня будто пеленой накрыло. Мысли стали тягучие и болезненно отдавались в висках. Я никак не мог понять... Когда я уходил, она даже из кресла не встала, чтобы проводить до калитки. Почему... Почему она по нему так убивается? Мне не было жаль ее — пускай пострадает — не все же мне. Только жгучая ревность кипела внутри, что не я стал причиной её слез. Очень захотелось увидеть человека, который так влиял на Алису.

Держась за стенку, чтобы не упасть, я спустился вниз и прошел на кухню. Телефон тети обнаружился сразу — он лежал на стойке. Разблокировав экран, я стал бесстыдно рыться в её мессенджерах, читать личные переписки. Один из контактов носил имя "Сережа". У них в беседе было много личного, в том числе и обмен откровенными снимками. Поняв, что нашел "его", я добавил на своем устройстве учетную запись Алисы, а у нее стер служебное сообщение с проверочным кодом. Оставалось надеяться, что она не будет рыться в настройках безопасности и не узнает о "прослушке".

Вернув сматрфон тети на деревянную столешницу, я вышел на улицу, подальше от места своего преступления. На крыльце нещадно парило. Воздух стал густой, и мне никак не удавалось им надышаться. Где-то совсем близко шел грозовой фронт. С веранды он не просматривался, но каждый волосок на моем теле ощущал его приближение. Я разве что не искрился от окружавшей меня статики.

Время шло. Тревожность нарастала. Пепельница пополнялась окурками.

— Не пожелтеешь?  — Алиса не заметно подошла сзади; от неожиданности я вздрогнул и подавился дымом.

Глаза у нее все ещё были красными, но в целом — она выглядела лучше, чем за обедом.

— Ко мне скоро приедет подруга. Нам нужно пообщаться на свои девичьи темы. Ты мог бы прогуляться или сходить на озеро на пару часиков,  — я понял, что это не просьба, но нашел повод воспротивиться:

— Отпустишь меня одного? А если грозой накроет или утону?  — это меня не пугало, просто до зубовного скрежета хотелось, если не поучаствовать, то хотя бы послушать их разговор.

— Я дам тебе свой ноутбук. Ты же любишь игры или интернет?  — тетя категорически не желала моего присутствия.

— Тогда ещё бутылку вина!  — решил я выторговать для себя больше развлечений.

— Не жирно ли, юный алкашонок?  — усмехнулась Алиса.  — Полбутылки с тебя хватит!

•  •  •

Мы успели ещё поужинать до того, как прибыла гостья. Алиса более-менее оклемалась. И когда на веранду ворвался платиновый смерч по имени Ирина, тетя встретила её не наигранной улыбкой. Они поцеловались прямо в губы и с нежностью обнялись. Во время их приветствия ревность чувствительно подогревала мои нервы.

— 

Лисенок, смотри, что я привезла!  — Ирина достала из пакета большую бутылку.  — Ничто так не лечит разбитое сердце, как текила! И лаймов пару захватила,  — на столе появились мелкие зеленые фрукты.  — Соль-то у тебя, надеюсь, есть?

— Конечно,  — теперь тетя улыбалась не переставая.  — Ты такая молодец, Иришка! Вот,  — она показала на меня.  — Познакомься — это Алексей. Мой племянник.

— Ира,  — представилась гостья и тут же шутливо накинулась на Алису.  — Что же ты не сказала, что с нами будет такой красавчик? Я бы надела что-нибудь по-интереснее,  — в её голубых глазах плясали искры, пока она кокетничала, только я не мог определиться, с кем — со мной или с Алисой.

— Кстати, Леш,  — обратилась ко мне тетя, полностью проигнорировав слова подруги.  — Помнишь фотки из желтого конверта?  — конечно я их помнил, и ей это было хорошо известно, ведь они остались лежать на диване, когда я пошел онанировать в её комнату.  — Это Ира нас снимала. Правда, классно получилось?

— У тебя талант!  — без зазрения совести польстил я.

Крашенная платиновая блондинка зарделась:

— Да бросьте ты!  — замахала она ручками.  — Я вообще предпочитаю природу снимать. А тогда мне выбора не оставили. Разве откажешь троим лучшим подругам?

В общем, она была ничего, эта Ирина. Стройная, с высоким бюстом, широким тазом, большими голубыми глазами на породистом лице. Настоящая красавица! И по разговору мне сразу стало ясно — добрая и чувствительная женщина. В общем, беседа у них с тетей намечалась до крайности интересная. А мне, к величайшему сожалению, пришлось их покинуть.

Алиса помогла отнести наверх ноутбук, вино и дала ещё блюдо с нарезками. Но только я не собирался сидеть в сети, когда здесь разыгрывалась такая драма. С площадки перед лестницей на втором этаже было отлично слышно все, о чем говорили на кухне. И я искренне надеялся, что там не станут шептаться.

— ... он сказал, что больше не может изменять жене,  — после обмена какими-то незначительными новостями сказал голос тети.

— А Вика, конечно же, не в курсе его похождений,  — усмешка.

— Точно нет. Она бы ему глаза ногтями проткнула,  — тоже усмешка.

— Ты только не реви!  — наставительно сказала Ира.

— Я уже наревелась,  — ответила Тетя, и я понял, она улыбается.

Вырисовывалась занимательная картина. Муж этой самой Вики, на девичнике которой были отсняты фотографии из желтого пакета, крутил роман с Алисой. Что мне это давало? На тот момент я не знал. Но информация ценная. Только нужно было найти способ применить новое знание с пользой. Доступ к мессенджеру тети был дополнительным козырем в игре, которую я даже не распланировал. Но запах перспектив уже опьянял.

Поймав себя на подобных мыслях, невольно поразился. Ещё месяц назад столь циничных измышлений у меня и мимолетно не наблюдалось. Что-то происходило со мной. А я в этих стремительных метаморфозах был лишь сторонним наблюдателем, ни на что не влиявшем. Осознание этого мурашками пробежало по спине. Я отполз от края площадки и, вернувшись в свою комнату, принялся за вино, стараясь заглушить 

им тревожный гул, раздававшийся в голове... и страх.

Очнулся я от резкого звука — разбушевавшийся ветер захлопнул форточку. В комнате было темно. За окном, сквозь закрытые занавески, мелькали голубые всполохи набиравшей силу бури. Хотелось пить. Губы, рот, гортань — все превратилось в филиал самого засушливого на Земле места.

Я поднялся с кровати. Как я попал на нее? Возможно, тетя с подругой уложили меня, закрыли занавески... и дверь — в темноте я не заметил её, едва не расплющив себе нос. Тихо выругавшись, я вышел из комнаты. Свет в доме был погашен, и мне пришлось пробираться к лестнице, держась одной рукой за перила.

Проходя мимо комнаты Алисы, я на мгновение замер, прислушиваясь. Дверь туда была закрыта, но за ней не спали. Кажется, Тетя и Ирина играли в бадминтон. По крайней мере, голос тети выдавал такие же звуки, как вчера, когда она отбивала воланчик: "Ах! Умфф! Йиих!" Через секунду я все понял. Хоть мне это и показалось диким, другого варианта не рассматривалось — они занимались сексом. Интересно, сколько это уже продолжалось?

В яркой вспышке грозовой молнии я увидел на полу свою тень. Громыхнуло. Мы были в самом эпицентре этого чертового фронта!

Меня накрыло горячей волной ревности. Алиса с удовольствием трахалась с блондинкой-фотографом вместо меня! Я не вольно возбудился. На автомате просунув руку в трусы, обхватил уже готовый к использованию член. Как же они там это делают? Пока я пытался себе представить лесбийскую страсть, пылавшую за тонкой стенкой, жезл съеживался прямо в объятиях пальцев. Что такое? Когда у меня начались проблемы с потенцией?

Сколько я ни пытался пробудить его к жизни, ничего не получалось. Отчаяние, должно быть, выглядело, как моя сгорбленная тень на полу коридора, возникшая при очередной электрической вспышке.

Я не помнил, как очутился на кухне. Хотя, какая разница? Напившись прямо из-под крана, включил подсветку на вытяжке. Меня знобило. За окном опять сверкнуло, и я понял, что сегодня заснуть больше не смогу. Поэтому, покурив под жужжащим вентилятором, отправился слоняться по первому этажу. Скоро ноги сами привели меня ко входу в гараж. Я был там единственный раз — днем, когда Алиса привезла меня с болота. Но разглядеть, что там к чему, мне не хватило времени. Зато теперь его было предостаточно, и я вошел в помещение.

Коробки со старьем, ящик с инструментами, машинное масло, ещё какие-то канистры. Словом, ничего такого. Я устало сел на пол, привалясь боком к стеллажу. Перед мысленным взором всплыл образ... нет, не Алисы — Ирины. На удивление! Я отметил её привлекательную внешность. А что? Раз, тетя не дает, может, тут обломится? Она же строила мне вчера глазки. Но тут же меня посетила другая мысль. А если не встанет? Я долго рассуждал на эту тему. На улице по-прежнему громыхало, но уже в отдалении. И к тому моменту, как все утихло, у меня был готов отличный план!

•  •  •

Позавтракав тем, что осталось на столе от вчерашних посиделок, я заварил 

свежий чай — из первой попавшейся баночки, содержимое которой пахло более-менее знакомо, и отправился на веранду. Ветер не пощадил там обстановки. Кресла стояли в хаотичной порядке. Одно и вовсе лежало на боку. Пепельница очутилась под столом. Повсюду валялись рассыпавшиеся окурки.

Я спустился на крыльцо, поставив чашку на ступеньку, закурил, огляделся. Ветер ещё не утих полностью. Он разметал по небу остатки бури, сквозь которые уже проглядывала лазурь. В воздухе пахло зеленью и сырой землей.

— Свежо!  — Алиса вышла из дома в шортах, надетых поверх коротких велосипедок, и спортивной майке; волосы на голове она собрала в тугой пучок.  — Как ты после вчерашнего?

— Ничего не помню,  — ответил я.  — А ты как?

— Намного лучше!  — улыбнулась тетя.  — Ира сейчас в душе. Поможешь ей с завтраком?  — я кивнул.

— Может, тоже побегаю после,  — сказал я, любуясь ножками Алисы, пока она спускалась мимо меня на тропинку; тетя бросила удивленный взгляд в мою сторону.

— Не переутруждайся на первый раз,  — предупредила она и затрусила к калитке.

Я выкинул окурок в траву — все равно их полно валялось вокруг после бури, и пошел в дом. Чем я мог помочь Ирине? Моя компетенция не распространялась дальше приготовления омлета и бутербродов. Все необходимое для этого нашлось в холодильнике. И, едва я выложил готовый завтрак на тарелку, как на лестнице послышались шаги.

— Доброе утро!  — Ира вошла на кухню.  — О!  — удивилась она при виде моих хлопот.  — Вот это приятный сюрприз! Достойно награды,  — она крепко обняла меня сзади и поцеловала в шею.  — Сегодня ты — мой герой!

Мы сели за стол. Я пил чай, время от времени поглядывая на красивую женщину напротив. Она своим взглядом отвечала на мой.

— Слушай, Ир,  — начал я, собравшись с мыслями.  — Ты говорила, что любишь природу фотографировать...

— Да. У меня уже было две выставки,  — кивнула она.  — Хочешь прийти на новую в частном порядке?

— С удовольствием,  — улыбнулся я.  — Я знаю тут одно место. Очень атмосферное! Хочешь, покажу тебе?

Ирина задумалась.

— Мне нужно в город до полудня...

— Тут совсем не далеко. А времени ещё вагон! К тому же, обратно я и сам дойду.

— Мне кажется, ты просто хочешь заманить меня в уединенное место,  — засмеялась она.

— Только, если ты сама хочешь,  — подмигнул я.

— Боюсь, твоя тетя мне этого не простит. Но посмотреть я не против,  — согласилась гостья, а я мысленно потер руки.

Почему-то весь её флирт не нашел во мне отклика. Я ликовал по иному поводу — первая часть моего плана отработала идеально. После завтрака, положив бутылку с водой в рюкзак, я вышел вместе с Ирой за калитку. Её машина — паркетник черного цвета, стояла у обочины, рядом с забором.

— Садись,  — Ира кивнула на авто, снимая блокировку дверей; она медленно тронула авто с места, развернулась и повела к выезду из поселка.  — Я здесь совсем не разбираюсь,  — призналась она.  — Покажешь, куда ехать?

— Конечно!  — заверил я её.  — На перекрестке налево.

Ирина в точности следовала моим инструкциям. Выехав на трассу,  

я попросил её не гнать, чтобы мы не пропустили нужный съезд. И, заметив знакомый вид, указал в на начинавшуюся от шоссе грунтовку:

— Сворачивай!  — она послушно повернула руль.

Я снова ехал по впадинам и взгоркам. Только теперь, после ночного ливня, в низинках стояла вода. Мы миновали кучи валежника, добрались до кустарника. И, когда впереди замаячили кроны леса, я, положив руку Ире на ногу, уверенно скомандовал остановку.

Мы покинули салон. Все здесь было, как вчера. Только болото, напитавшись осадками, немного вышло из берегов, подтопив местами прилегавшую равнину.

— Ты был прав — здесь чудесно!  — восторженно воскликнула женщина, оглядывая пейзаж.  — Прямо чувствуется особая энергетика этого места! Жаль, у меня с собой нет камеры...  — она даже приуныла.

— Ты можешь сделать пару снимков на телефон,  — успокоил я её.  — А потом вернешься и уже со знанием обстановки отщелкаешь тут все!

— Лешка, ты — гений!  — она обрадовалась так, будто я подарил ей дом на Черноморском побережье, и побежала к машине за смартфоном; я зашагал следом, и пока Ира рылась в сумочке, достав из рюкзака бутылку с водой, сделал несколько глубоких глотков — вчерашние возлияния требовали жертв сегодня.

Найдя аппарат, Ирина встала за пару метров от кромки воды. Один снимок, другой. Я подошел сзади. На экране все выглядело не плохо. Ира, повернувшись, улыбнулась мне:

— Какой замечательный вид!  — восторженно щебетала она.  — Спасибо тебе за эмоции! Ты замечательный!

— Присядь немного, может, иначе свет ляжет,  — посоветовал я, и она послушно опустилась на корточки.

Интересно, она была бы столь же воодушевлена, знай, что сейчас у меня за спиной большой молоток из тетиного гаража? Обхватив удобнее деревянную рукоять, я коротко размахнулся... В последний момент женщина, что-то почувствовав, обернулась, но это её не спасло. Раздался глухой удар, под головкой инструмента с характерным звуком хрустнуло.

Ира молча завалилась на бок, выронив телефон в траву. Она была ещё жива. Глаза удивленно моргали, а из дырки в черепе по волосам лилась кровь. "Черт! Живучая тварь!" — подумал я и двумя сильными ударами окончательно раскроил ей голову.

Такого сильного возбуждения я ещё не испытывал. Меня буквально трясло от адреналина и экстаза. Член в шортах раздулся, готовый взорваться в любую секунду. "Я тушу пожар бензином..." — вспомнились слова вчерашней песни, и я тут же кончил в трусы. Это был мой самый яркий оргазм с тех пор, как я научился помогать себе руками!

Голова начала кружиться. Тело плохо слушалось команд, но план ещё не был осуществлен до конца. Кое-как добравшись до машины, я достал из рюкзака мусорные мешки, скотч и садовую лопатку. За собой надо прибрать!

Надев на голову Иры один из пакетов, я примотал его скотчем к шее. Садовой лопаткой выкопал и выкорчевал всю траву, на которой она лежала и сложил её в другой пакет. Выключил и бросил туда же её смартфон.

Теперь — главное! Импровизированная аппарель, которую мне вчера показывала Алиса, оказалась очень тяжелой. Хорошо, что мне не требовалось перекидывать её на другой берег — 

достаточно было столкнуть ближе к середине болота. На это ушло время. Я весь извозился, промок и буквально выбился из сил, пока занимался этим. Но я справился!

Настала очередь избавиться от орудия моего преступления. Уперевшись с двух сторон ногами в головку молотка, я расшатал рукоять. Вырвал её, упав на задницу. Головка осталась лежать в траве. Я поднял железяку и зашвырнул в середину болота — она тут же исчезла под густой ряской, издав тихий всплеск.

В горле пересохло. Сколько же дел я натворил! Руки тряслись. Та, что держала молоток, была в крови. Сполоснув их в болоте, я умыл и лицо — водой из бутылки. Остатки принял вовнутрь — полегчало. Разглядывая себя в боковое зеркало, я не узнавал человека, смотревшего на меня в отражении — серая кожа, впавшие глаза. Что со мной? Не удержавшись на ногах, снова упал. Проклятье. Футболка тоже забрызгана кровью... Долой! Из рюказка появилась чистая.

Следующим по плану был автомобиль. Здесь трудность заключалась в том, что я не умел водить. Но множество раз видел, как это делали другие. Разорвав грязную футболку на две части и обмотав ими кисти рук, я сел за руль. Вместо ключа зажигания здесь была кнопка — нажал. Машина, тихо заурчав двигателем, завибрировала на холостых оборотах.

Через несколько минут все было готово к финальному аккорду. Внедорожник с опущенными до конца стеклами стоял передними колесами на аппарели. Труп Иры сидел на водительском кресле. Мешок с землей лежал с салоне. А в нескольких метрах от меня пылали, облитые розжигом из заранее заготовленного пузырька, половина моей футболки и рукоятка молотка.

Очень волнительный момент. Я прямо чувствовал, как подгибаются от нервного напряжения ноги. Член снова пришел в готовность. Глубоко вдохнув, я последней половиной футболки перевел трансмиссию в режим Drivе, едва успев высунуться из салона. Дверь легко захлопнулась сама, и автомобиль, проехав несколько метров по деревянным сходням, рухнул тяжелым носом в мутную воду, раскидывая вокруг ряску. В этот момент я кончил второй раз.

Видимо, Ира... то, что раньше было ею, наклонилось вперед и включило магнитолу.

"... I spoke into his eyes

I thought you died alone

A long, long time ago"

Послышался из салона голос Кобейна.

"Oh no, not me

I never lost control"

Силы окончательно покинули меня и, успев только подкинуть в огонь остатки своей бывшей одежды, я упал на спину. Что за ерунда? Из меня будто откачали всю энергию...

"You're face to face

With the man who sold the world"

На последних словах динамики захлебнулись, и настала тишина.

Похоже, как и герой этой песни, я тоже продал себя, свою душу. Только кому? Этого мне не было известно.

Вокруг меня была сырая трава. Наверху — голубое небо.