Золотая клетка или африканское гостеприимство или Рабыня в клетке

Уже стемнело, когда дорога привела автомобиль к высоким воротам. Из домика охраны появился ленивый африканец в камуфляже и с «калашниковым» наперевес. Он неторопливо подошёл и заглянул в предусмотрительно открытое Бикилу окно. Видимо, адвокат бывал здесь не раз, потому что охранник заулыбался и отдал распоряжение по рации пропустить гостей на закрытую территорию.

Машина остановилась у входа в роскошный двухэтажный особняк в колониальном стиле. Джозеф Бикилу простился с Анной в салоне, а на улице её встретил чернокожий лакей в красно-синей ливрее. Он извлёк из багажника сумку дамы (журналистке вернули все вещи, отобранные при аресте) и проводил в комнату для гостей на втором этаже. Слуга извинился, что господин Милла не смог самолично встретить синьору Венгер и проинформировал, что свежее бельё и одежда находятся в шкафу, а ужин подадут через час. Ещё он попросил подготовить к завтрашнему утру список вопросов для интервью, а задать их журналистка сможет на встрече, ближе к вечеру. Прощаясь, лакей уведомил: «Если синьоре Венгер что-либо понадобится, она может вызвать прислугу, воспользовавшись колокольчиком». Слуга низко поклонился и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Первым делом дама исследовала ванную комнату: роскошное, глубокое джакузи радушно встретило утомлённое тело женщины ароматной пеной и приветливым бульканьем пузырьков. Анне не терпится поскорее смыть всю эту тюремную скверну и кошмар, накопившийся за пять дней пребывания в следственном изоляторе.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено, журналистка вернулась в комнату и стала придирчиво выбирать одежду на вечер. В платяном шкафу оказался богатый выбор дамских нарядов как европейского кроя, так и национального. Дама остановилась на цветастом шёлковом халате с африканским львом на спине.

Ужин принесла совсем юная негритянка. Девушка представилась: «Меня зовут Ния, рада служить вам, синьора Венгер». Даме служанка в униформе горничной показалась весьма привлекательной, разве что форменная юбка смотрелась чересчур короткой и едва прикрывала белые хлопчатобумажные трусики.

Тёплое, нежное мясо ягнёнка с овощами, и фрукты на десерт. Анна проголодалась, а потому насытившись, слегка опьянела от вкушаемых яств.

Устроившись на кровати, журналистка готовит вопросы для интервью. День получился длинный, и накопившаяся усталость даёт о себе знать. Незаметно для себя женщина задремала.

*****

В дверь комнаты вежливо постучали. Анна встрепенулась, моргая спросонок. Вошёл невысокий пожилой африканец в белоснежном, открахмаленном до хруста халате с чемоданчиком и саквояжем. Он извинился за беспокойство и представился доктором Узочи Тэсфайе. Учтивый господин предупредил, что вынужден задать несколько личных вопросов и собрать медицинские анализы.

– Зачем всё это? – интересуется удивлённая, визитом врача, дама.

– Синьора Венгер, вы побывали в тюрьме, – терпеливо поясняет эскулап, – там полно инфекций, и легко подцепить заразу даже очень здоровому человеку. Поверьте, это всё для вашего же блага и здоровья.

Елейный, доверительный тон немного успокоил женщину, а добрые, подслеповатые глаза, смешные очки-велосипед и бородка клинышком (с благородной сединой) делают господина Тэсфайе похожим на чернокожего Айболита.

Минут десять–двенадцать доктор задаёт общие вопросы, касающиеся здоровья. Затем врач снял электрокардиограмму (чемоданчик оказался портативным кардиографом), померил давление и взял кровь из вены. Попросив открыть рот, доктор сделал мазок из гортани. Когда Айболит, постелив на столик пелёнку, начал выкладывать из саквояжа одноразовые гинекологические инструменты и пробирки, дама занервничала. Женщина отлично понимает, какие неприятные процедуры можно ожидать, и старается отговориться. Однако вкрадчивый, но настойчивый голос врача остаётся непреклонным. Анне снова пришлось раздеться перед чужим чернокожим мужчиной. Она устроилась на краю кровати, как велит Узочи Тэсфайе, с широко раздвинутыми ногами, прижимая к груди согнутые коленки руками. Доктор буднично натянул медицинские перчатки и аккуратно распахнул ловкими пальцами малые половые губы, слегка растягивая их в стороны.

– Labia minora(1) – pulchritudo divina(2), – эскулапа восхищают зрелые гениталии белой женщины.

Анна непонимающе смотрит на африканца.

– У вас синьора Венгер на редкость гармонично развитая вульва. Совершенство дарованное природой. Поверьте, я знаю о чём говорю.

Дама смущена, ланиты вспыхнули румянцем, столь откровенные комплименты из уст чернокожего эстета конфузят писательницу. Хотя чего скрывать, Анна взволнована, бесстыжие словеса польстили...

Доктор редко церемонится с пациентками. По обыкновению, он использует гинекологическое зеркало с маркировкой «L» – самый большой размер рабочей части. Тэсфайе заботливо смазал медицинский инструмент гелем и медленно ввёл в заветную дырочку. Анна почувствовала, как хромированные створки неприятно раскрывают сокровенное естество, а в какой-то момент манипуляция обернулась болезненным растяжением. Женщина непроизвольно ойкнула, невольно изменив положение тела.

– Лежите спокойно, – строго одёрнул эскулап, – я ещё ничего не делаю.

Мазок со стенок влагалища хоть и неприятен, но пока вполне терпим.

Врач взял одноразовый урогенитальный зонд и освободил от упаковки. На вид это тонкая и длинная пластмассовая палочка. На конце инструмента располагается функциональный элемент (диаметром 7 и длиной 20 мм), который своим видом имеет сходство с маленьким ёршиком для чистки узких отверстий.

– Сейчас будет немного больно, синьора Венгер, – холодно предупреждает доктор, – придётся потерпеть.

И с этими словами Тэсфайе уверенно пропихнул зонд в отверстие уретры. Дама поморщилась, но пока сдерживает себя. Когда рабочая поверхность ёршика полностью скрылась в узенькой дырочке, врач крутанул инструмент вокруг оси. Анна скривилась от царапающей боли и жалобно застонала.

– Ну, вот и всё, – вкрадчивый голос успокаивает писательницу.

Узочи извлёк из уретры зонд, обломал рабочую часть и спрятал в пробирку.

Следующим шагом Тэсфайе освобождает от упаковки несколько другой одноразовый медицинский прибор. Внешне урогенитальные инструменты похожи, и отличаются только конфигурацией и размерами функциональной части. Тот, что сейчас находится в руках доктора, имеет длину рабочей поверхности 33 мм и состоит из двух элементов.

Первый – плоская щётка в виде трапеции, полимерные щетинки (длина 13 мм) располагаются параллельно ручке инструмента.

Вторая часть находится в центральном сегменте плоской щётки – ёршик (длина 22 мм). Щетинки рабочей зоны (длина 1 мм) размещены в два ряда и развёрнуты перпендикулярно ручке.

– Синьора Венгер, расслабьтесь. Придётся ещё немного потерпеть, – деловито уведомил Тэсфайе.

Доктор просунул инструмент в раскрытое гинекологическое зеркало и стал проталкивать ёршик в наружный зев шейки матки, пока жёсткая щёточка зонда не прижалась к стенке упругой плоти. Анна пока терпит, но мучительные ощущения предельно обострились. А когда злой доктор Айболит принялся крутить инструментом вокруг оси, процедура сделалась до того невыносима, что писательница, едва сдерживая крик, взмолилась.

– Хватит пожалуйста, больно очень, – простонала женщина, в сердцах покусывая губы.

– Вы очень напряжены, расслабьтесь. Потерпите синьора Венгер. Я почти закончил, осталось чуть-чуть, – холодно утешает врач.

Лицо доктора Узочи Тэсфайе являет нарочитое равнодушие, но внутри чёрного эскулапа ликует каждая клеточка. Бесы похоти подначивают, заводят, распаляя блудливого врача. Он более чем любит изводить своими медицинскими практиками женщин, и особенно белых. С трудом сдерживая улыбочку, Айболит ещё раз, а затем и ещё два раза, уже медленнее, смакуя, покручивает гинекологическим инструментом в разные стороны. Болезненные стоны поневоле срываются с уст. А когда терпеть изощрённую процедуру кончаются силы, страдальческий возглас вырывается из груди дамы. Доктор Тэсфайе словно ждал от понуждаемой жертвы этого вопля. Эскулап купается в крике. Как музыкант упивается божественным звуком безупречной скрипки, так чёрный эстет наслаждается муками женщины. Бархатный голос обрывается пронзительным визгом – кульминация извращённого концерта.

Наигравшись, Узочи Тэсфайе нехотя извлекает «гинекологический смычок» из вымученного интимного «инструмента». Ослабив винт фиксатора, и сомкнув створки, доктор осторожно вытягивает зеркало Куско. Порочный эскулап слаб – потакает своим распутным страстям фанатично, напитывая ненасытных бесов похоти. Тэсфайе отрешённо любуется видом, вдыхает ароматы распустившегося цветка – вульва зрелой женщины: рыжие волосики слиплись от капелек пота и геля, малые половые губы чуть припухли, приоткрыв вход преддверия влагалища. Розовое нутро манит, затягивает... но представление окончено.

Испарина холодным бисером высыпала на лице. От пережитого напряжения руки мелко подрагивают, в уголках глаз навернулись слезинки. Анна не девочка, и посещение гинекологического кабинета не является откровением. Но как простой анализ обернулся мучительной пыткой, и почему так пронзительно и долго продолжалась исключительная процедура? Писательница пребывает в смятении: визит доброго Айболита обернулся кошмаром.

Сложив инструменты, пробирки с анализами в саквояж, доктор завершил врачебный осмотр. Прощаясь, Узочи Тэсфайе ещё раз извинился за причинённое беспокойство и пожелал женщине спокойной ночи.

События дня вымотали, вдобавок визит странного доктора... Быстро дописав вопросы для интервью, Анна вольготно устроилась на широкой постели, и мгновенно уснула.

*****

Солнышко уже вовсю припекало в окно, когда Анну разбудила Ния – горничная принесла завтрак. Покончив с утренним туалетом, женщина с аппетитом поела салат из морепродуктов и выпила кофе с пирожным. Корзиночка с фруктами казалась столь соблазнительной, что дама не удержалась и полакомилась кусочками свежего манго и персика. Пока Анна предавалась утреннему чревоугодию, заглянул слуга и, пожелав приятного аппетита, поинтересовался, готовы ли вопросы для интервью. Извинившись за беспокойство, лакей забрал бумагу и, откланявшись, удалился.

Анна выглянула в окно. Ухоженный парк, в стиле барокко, по извилистым дорожкам из кирпичной крошки важно разгуливают павлины. Картину покоя и безмятежности нарушили лишь два человека в пятнистой камуфляжной форме, вооружённые автоматами. Они неторопливо проследовали под окнами и свернули за угол особняка. Журналистка решила прогуляться. Одежду вчера унесла горничная: вещам после следственного изолятора требуется санитарная обработка. Анна долго раздумывает перед распахнутым шкафом, придирчиво выбирая наряд для променада. Предпочтение получило пурпурное африканское платье свободного кроя с глубоким разрезом на ноге. V-образный кливидж украшает национальный орнамент, летний наряд, кажется, соткан из лёгкой эротики. Весьма откровенно... провокация, но зачем? Анна уступила неосознаваемому влечению. Нижнего белья нет, пришлось одеваться так. Шелка приятно скользят по обнажённому телу. Строго осмотрев себя в зеркало, дама осталась довольна: добродетель облачённая в соблазн.

Женщина вышла в коридор. Флегматичный лакей у двери вежливо интересуется, чем может помочь, и просит вернуться в покои. На желание дамы прогуляться слуга лукаво улыбнулся, всем своим видом изображая сожаление, и покачал головой. Прогулки для синьоры запрещены. Повозмущавшись, Анна вынуждена вернуться в апартаменты. Получить каких-либо комментариев о причинах своего заточения в «золотой клетке» женщина так и не смогла.

Журналистка коротает время, переключая каналы ТиВи, благо их насчитывается более сотни, гадает, что скрывает сочетание слов «Эротическое представление», и когда всё должно разрешиться.

Обед для Анны приготовили королевский; он включал в себя пять основных блюд, не считая лёгких закусок. Всё это великолепие сопровождала бутылочка холодного «Шабли», минеральная вода и свежевыжатые соки. Дама откушала всего по чуть-чуть, «уговорила» полбутылочки вина и, слегка осоловев, решила вздремнуть. Пресытившийся кулинарными изысками организм нуждается в покое. Уже в постели до засыпающего сознания доносится мелодия. Анне знакомы эти убаюкивающие звуки: Клод Дебюсси «Послеобеденный отдых фавна».

*****

Вечером, незадолго до ужина, в дверь настойчиво постучали. Вошла высокая плечистая негритянка в спортивной майке и шортах. Её могучим предплечьям могли бы позавидовать многие атлеты мужского пола.

– Я Зэма, – коротко представилась африканка, – буду делать вам массаж, синьора Венгер.

Слуги установили в центре комнаты широкий массажный стол и, кланяясь, удалились.

– Я не просила массаж, – Анна несколько удивлена неожиданному визиту, – это обязательно?

– Прошу вас, синьора Венгер, раздеться и лечь на живот, – Зэма говорит спокойным, но настойчивым голосом, – пожалуйста.

Писательница поймала строгий, требовательный взгляд массажистки. Анне показалось, что, если начать противиться, то эта могучая чёрная самка с лёгкостью скрутит её и силой уложит на стол, и глазом не моргнув, разделает как бог черепаху. Дама нехотя поднялась с кресла, в котором смотрела телевизор, и повернувшись спиной к негритянке, скинула одежду. С нескрываемым трепетом она забралась на стол и опустила лицо в специально предусмотренное для этого отверстие.

Зэма хорошенько подготовила большие мускулистые руки, смазав ладони ароматными маслами. Медленно провела пальцами вдоль спины, слегка надавливая, уделила внимание каждому позвонку. Далее массажистка тщательно обработала шею и плечи, плавно опускаясь всё ниже. На вид могучие руки кажутся грубыми, но, когда негритянка приступила к работе, Анна блаженно постанывает и млеет. Эта чёрная силачка, несомненно, знает, что и как делать, возвышая заурядное ремесло до уровня настоящего искусства. Где требуется, Зэма усиливает давление властными пальцами, причиняя женщине лёгкую боль, но затем обязательно более мягкие и чуткие движения рук одаривают Анну тёплыми волнами наслаждения.

Дама блаженно тает, когда негритянка массирует пышную округлую задницу. Чернокожая искусница самозабвенно мнёт богатые телеса словно тесто, будто желает вымесить, а затем и выпечь белый, румяный каравай. Когда настойчивые руки откровенно широко раздвинули ягодицы, писательница испытала трепетное волнение. Анна почти физически ощутила сладострастный взгляд чёрной самки на маленькой дырочке заднего прохода, крупных, хорошо развитых срамных губах, откровенно доступных и не скрываемых рыжими кудряшками чувственного лона. Негритянка исполнила и антицеллюлитный массаж, а когда требовательные пальцы дошли до икроножных мышц и стоп, Анна добрым словом помянула в душе Абрафо Милла, обещая себе отдельно поблагодарить бизнесмена и за массаж, и за оказанное гостеприимство.

Зэма велит женщине перевернуться на спину. Дама уже и не думает стесняться своей наготы. Анна полностью отдалась опытным рукам чернокожей силачки, которые усердно массируют полновесные груди и пухленький животик, словно хотят выжать из него весь накопившейся лишний жирок. Завершая процедуру, массажистка особое внимание уделила regio inguinalis(3). Зэма нежно поглаживает лоно женщины, внимательно наблюдая за ответной реакцией. Почти безошибочно чуткие пальчики выявили эрогенные зоны, и теперь, то порхая, то усиливая давление, играют... Так верно, Ангел перебирает струны божественной арфы во славу Господа. Эротический массаж выносит Анну к вершинам сладкого исступления...

Большую часть сеанса массажистка казалась бесстрастной. Грубое лицо, словно наспех сработанное подмастерьем Бога, кажется аляповатым. Но когда Зэма уловила первые проблески влечения, и облик белой синьоры зарделся чувственным румянцем, черты африканки преобразилось, загадочная улыбка скользнула по лику чернокожей Джоконды. Искусительница толи случайно, но вернее поддавшись животному вожделению, мягко провела кончиком большого пальца по набухшему клитору. Крупный, словно набрякшая по весне почка, секиль(4) обнажился в предвкушении сладостного. Прикосновение случилось так неожиданно и остро-волнующе, отчего дурманящая волна маслянистой истомы прокатилась по разгорячённому телу распалённой женщины. Дама непроизвольно охнула, но говорить ничего не хотелось.

Исполнив массаж, Зэма на прощанье загадочно улыбнулась и покинула апартаменты. Анна остро переживает, внутри томительно печёт огонёк неудовлетворённого сладострастия. Такого сильного сексуального возбуждения писательница давно не испытывала. Женщина улеглась на кровать и прикрыла в предвкушении оргазма томные очи. Пальчики сами погрузились в горячую щёлку, переполненную любовными соками.

И вот когда Анна, забывшись, ласкала и тешила изнывающее желанием лоно, в дверь решительно постучали. Дама едва успела набросить на себя одеяло, как вошёл слуга.

– Синьора Венгер, господин Абрафо Милла ожидает вас, – чопорно объявил, полный африканского достоинства, чернокожий лакей.

– Подождите за дверью, я не одета, – на автомате выпалила писательница, пытаясь собраться с мыслями.

– Прошу вас поторопиться. Господин Милла ограничен во времени, – слуга поклонился и прикрыл за собой дверь.

Интервью! Анна совсем позабыла об этой части сегодняшнего вечера. Она наспех ополоснула пылающее лицо холодной водой и накинула первое, что подвернулось под руку – платье, в котором не пустили на прогулку. Теперь лёгкий макияж, пара капель любимых духов. Что ж, господину Абрафо Милла придётся недолго, но всё же подождать взыскательную даму...

Покидая апартаменты, женщина не забыла посмотреть в зеркало. Как всегда, всё при ней. «Хороша. Интервью я к тебе готова», – мысленно напутствует себя Анна, смело шагнув за порог комнаты.

Примечания и перевод некоторых терминов

1. Labia minora — Малые половые губы (лат.).

2. Pulchritudo divina — Божественная красота (лат.).

3. Regio inguinalis — Паховая область (лат.).

4. Секиль — часть женского полового органа – клитор.