Нора на солнце. Главы 4-8

Глава 4

Когда наш самолет приземлился, на улице уже царила почти ночь, и мы чувствовали себя изможденными. Папа не смог нормально отдохнуть в первом классе – позади него сидел малыш, который постоянно толкал спинки кресел, что сильно раздражало его. В результате у него было очень плохое настроение.

— Черт возьми! — воскликнул он, когда мы вышли из аэропорта. — Это был самый ужасный полет в моей жизни. — Прохожие и сотрудники аэропорта обернулись и уставились на него с удивлением.

— Росс! — прошипела мама с ноткой недовольства. Ее волосы были слегка растрепаны, а глаза выглядели усталыми после долгого перелета, но это не мешало ей выглядеть очень сердитой. — Ты... Позоришь нас! — Она шагала впереди меня и негромко ругала его на протяжении всего пути к автобусной станции. На этот раз, вместо того чтобы завязывать толстовку вокруг талии, она держала ее в руках. Ее бедра энергично двигались в такт шагам; задняя часть ног то исчезала в тени ее фигуры, то вновь появлялась при каждом движении.

Устав от долгого путешествия, я не мог заставить себя отвести взгляд от нее. Порой она акцентировала внимание на определенных словах: "невежливость", "сдержанность", "достоинство", при этом сердито подскакивая на месте. Обе ягодицы совершали короткие ритмичные движения. Леггинсы идеально обрисовывали мягкие линии ее фигуры.

Мы заняли очередь на посадку в автобус и отправились в путь. Как только мы выехали из Белиз-Сити, сквозь деревья стало виднеться солнце за горизонтом. Невысокие кирпичные дома с белыми стенами и яркие пастельные оттенки давно заброшенных колоний постепенно исчезали из виду. Шоссе теперь окружали густые джунгли. Мы направлялись на север к Четумалю – мексиканскому городу прямо за границей; однако наша конечная остановка находилась чуть ниже этого пункта назначения. Мы собирались провести неделю в рыбацкой деревушке Консехо в Белизе, где забронировали виллу у самого моря.

Мы двигались до тех пор, пока среди густых и зелёных джунглей не появились указатели на Консехо, освещённые яркими красными лучами заката, который медленно опускался над горами. Воздух вокруг наполнялся ароматом деревьев, а через окна автобуса доносился запах спокойных лагун. В конце концов, мы прибыли к месту назначения, и по бокам нашего автобуса начали мигать гирлянды огней деревни. Раздались голоса местных жителей - они предлагали свои товары, напитки и еду.

Мексиканский город Четумаль находился всего в шаге на север - небольшой мост соединял его с Консехо, что позволяло моим родителям ежедневно наслаждаться активной жизнью Четумаля или спокойствием пляжей, ручьёв и пальмовых лесов Консехо. Все мы были в восторге от предстоящих приключений.

— О-о-о, — выдохнула мама, окончательно проснувшись. — Я бы с удовольствием съела севиче. — Папа пробормотал что-то о том, что ей лучше пропустить ужин. Мама сжала челюсти от недовольства, но решила не обращать на это внимания и сосредоточилась на окружающей деревне. Она внимательно искала виллу, где мы собирались остановиться. Атмосфера в автобусе была полна энтузиазма за исключением папы. Когда мы вышли на улицу, несколько местных жителей помахали нам и подошли ближе. В ответ папа начал щелкать пальцами, стараясь отогнать всех от наших вещей.

— Росс,— снова произнесла мама с ноткой нетерпения.— Ты снова это делаешь! Давай же.

— Нужно заботиться о наших вещах, Нора,— ответил папа сквозь зубы. Он попытался прогнать молодого человека с табличкой с нашей фамилией.— Убирайся! Нам не нужна помощь. Пожалуйста!

— Это тот молодой человек, с которым нам нужно было встретиться, Росс! — воскликнула мама, всплеснув руками. — Как мы сможем попасть домой, если он не отдаст нам ключ? Ты ведь даже не взглянул на брошюру, которую я просила прочитать! — Ее молчание стало ему ответом, и мы последовали за парнем, а мама продолжала извиняться по пути к современному двухэтажному дому, где мы собирались остановиться.

Вилла была просто потрясающей: на первом этаже располагались просторная гостиная, кухня и спальня (для меня), а также внутренний дворик, который выходил на широкий пляж с мягким песком. Далеко вдали мерцали огни других вилл в теплых оранжевых тонах. — Боже мой! — выдохнула она. — Это... действительно находится на пляже. Прекрасно!

— Другие спальни находятся наверху, — сказал наш гид на довольно приемлемом английском языке, показывая жестами вокруг себя и время от времени украдкой поглядывая на маму. — В холодильнике много воды и сока. Есть немного текилы в буфете,— он подмигнул моему отцу, который неловко кивнул в ответ. — Если хотите рекомендацию, советую отправиться на север в Четумаль выпить что-то освежающее вместо бара в Консехо. Цены здесь завышенные, но самое интересное именно там. Добраться можно даже пешком по пляжу – это займет примерно полчаса. Просто возьмите паспорт с собой. Могу предложить идеи для ужина сегодня?

— Нет, — резко ответил папа. Мама бросила на него недовольный взгляд. Я тоже не понимал его реакции. Фигура мамы выглядела лучше любой женщины ее возраста; гид определенно так думал тоже: я заметил его взгляд каждый раз, когда она поворачивалась спиной к нему.

— Здесь действительно безопасно? — осторожно поинтересовалась мама, обняв себя за тонкую талию. Похоже, слова папы наконец-то дошли до её сознания.

— О, совершенно. Наш гид Leaned на стойку. — Я не советую гулять в одиночку в темноте, но это касается любого места. У нас здесь уже несколько лет ничего не происходило. Достаточно безопасно.

Мама почти расслабилась, бросая настороженные взгляды на папу, который с увлечением рассматривал бутылку текилы и, казалось, даже не замечал её присутствия. — Прекрасно.

В ту ночь, сразу после того как я усталый принял душ и улегся в постель, между мамой и папой произошла ссора. Я не смог точно определить причину конфликта, но поскольку моя комната находилась прямо под их спальней, я улавливал атмосферу напряженности. Они обменялись несколькими фразами вроде: "Это невероятно", "Почему ты так себя ведёшь?", "Как ты можешь такое говорить?" и "Ты изменился". Вдруг послышался крик. Затем раздались шаги по лестнице; мой папа появился завернутым в одеяло на диване.

Я вспомнил о маме, оставшейся одна в своей комнате. Мне ничего не оставалось делать, кроме как размышлять о том, как рушится даже видимая оболочка их отношений.

Я полагал, что учеба в колледже даст им время побыть вдвоем дома без меня. Однако всё это путешествие показало лишь то, что они оказались предоставлены сами себе больше чем когда-либо.

Мне было трудно представить себе жизнь мамы: быть одной даже рядом с человеком, с которым она связала свою судьбу.

Наверняка, она ощущает глубокую одиночество. Есть ощущение, что ей чего-то не хватает. Возможно, ей нужен мужчина... Эта мысль удивила меня, и я старался избавиться от неё, но она продолжала беспокоить меня.

Вероятно, она много раз проводила ночи в их комнате, пытаясь вызвать у папы какие-то действия. Она стремилась выглядеть привлекательно. Возможно, она испробовала множество способов привлечь его внимание — флиртовала с ним и уговаривала. Она пробовала все возможные методы, которые могла придумать женщина. Вероятно, старалась поддерживать себя в хорошей форме, что ей удалось добиться вопреки его равнодушию. Скорее всего, она вновь и вновь пыталась соблазнить его. Но какие именно способы она использовала? Сколько усилий было потрачено на попытки очаровать моего отца? В конце концов, продолжала ли она это делать?

Неужели вместо этого она ласкает себя?

В моем сознании внезапно возник образ её кожи. Её груди, открывшейся мне во время полета. Её прекрасного тела белого цвета как молоко.

Как же выглядит её тело при прикосновении к себе?

Эта мысль крутилась в моем уме снова и снова: представлял её ноги — бледные и гладкие; может быть они изящно изгибаются; или её лицо с выражением удовольствия — как будто бы она держит игрушку или запускает пальцы во что-то невидимое... что-то розовое… Или возможно, она извивается на чем-то... Извиваясь от наслаждения на мужчине… На мне…

Мой член напрягся, и я почувствовал прилив жара внутри.

Я резко шлепнул себя по лицу: «Соберись!» — прошептал я про себя. Я немного отжался для разрядки напряжения. Проверил сообщения на телефоне ещё раз и опять сделал несколько отжиманий перед тем как лечь спать. Попытался зайти в интернет для отвлечения мыслей, но забыл пароль от Wi-Fi в гостиной и не хотел идти туда к папе после того случая с мамой. Вместо этого я завернулся в простыни и стал слушать звук волн за окном. Может быть, если бы я просто заснул…

Из ниоткуда раздался звук. Затем еще один, и за ним последовал целый ряд звуков.

Это было прямо над головой, словно тихий глухой удар. Я замер на месте; шум волн, доносящийся из открытых окон, был слишком громким, чтобы я мог понять, что происходит.

Это могла быть она...

— Нет, этого не может быть! — сказал я себе. — Черт возьми, Бретт, вытащи голову из песочницы! Но стуки продолжались, едва различимые. Сначала мне показалось, что папа вернулся и они с мамой занимаются любовью — возможно, она простила его и решила сделать каникулы более приятными.

Я бросился к двери и увидел папу на диване: он пил текилу и смотрел мексиканский телевизор с выключенным звуком. Значит, его там не было. Она была одна и шумела.

Звук продолжал нарастать. Я затаил дыхание в попытке выяснить источник… пока не уловил низкий гул. Его невозможно было спутать ни с чем другим; он звучал так же четко в моих ушах, как вибратор. Я слышал его раньше по порнофильмам от знакомых девушек — ошибки здесь исключены.

— Это просто вентилятор,— шептал я себе с пересохшими губами. Но нет... я точно знал, что происходит.

Вдруг послышалось тихое женское ворчание с потолка. Потом еще одно... И еще разок. Внутри меня разгорелось что-то горячее.

А затем раздался тихий вздох.

Мое тело откликнулось: член вырос под нижним бельем и потянулся вверх. Вздохи и стоны моей матери пробивались сквозь тонкие стены виллы; все становилось все более возбуждающим.

Я не смог это вынести: спустил штаны, схватил несколько салфеток и начал себя ласкать в быстром ритме под ее всхлипывания. Каждый её звук рисовал передо мной картины её наслаждения; я представлял её белоснежное тело в агонии удовольствия — то самое ощущение того, чего ей так сильно хотелось. Воспоминания об моменте на контрольно-пропускном пункте TSA всплыли в голове: как она смотрела на меня с нежностью; как опустился её лифчик, приоткрывая округлость груди; как её глаза опустились вниз в момент, когда я снял штаны…

Затем я уловил вздох, который не завершился полностью. Тихий вскрик, становившийся все громче на фоне прилива наслаждения. Последним образом, запечатленным в моем воображении, стало ее открытое лицо, стонущая от удовольствия фигура, насаженная на меня; ее грудь поднималась и опускалась, кораллово-розовые соски сверкали в поту экстаза. В этот момент все вокруг меня окутало белое облако.

Я достиг своего предела. Мои яйца впились в ткань, а член наполнился семенем с такой силой, что я издал стон одновременно с ее последним вздохом сверху.

Ее тихое дыхание было слышно словно перышки, и реальность тоже начала стираться. Вдруг мне стало ясно: только что я услышал голос своей матери.

Я лег спать в надежде избавиться от чувства вины к утру, но оно не покидало меня. Я постепенно погружался в сон под звуки ее тихого дыхания сверху, которое затихло, когда мои веки сомкнулись. Мысли о ее вздохах переплетались с образами молочно-белой кожи, вызывая у меня искаженное чувство вины и извращенное горе.

Глава 5

На следующее утро я переоделся и изо всех сил старался избежать взгляда в зеркало. Спустившись на завтрак, я с каждым моментом ощущал себя грязнее чем когда-либо прежде. Особенно трудно было смотреть на свою правую руку или коробку с салфетками. Ты настоящий извращенец! Я корил себя.

Отец выглядел бодрым несмотря ни на что. — Ты знаешь, здесь целых четыреста настоящих каналов? Настоящих! — удивленно произнес он. — Все что душе угодно: ковбойские фильмы, спортивные шоу, криминальные сериалы даже американские новости! — Где-то неподалеку транслировался мексиканский кулинарный канал; звучание слов пары ведущих было приятным фоном к мягкому плеску волн за окном.

— Я почти уверена, что американские новости транслируются повсюду, — произнесла мама, накладывая яичницу. Она тоже выглядела спокойнее. Новый день — еще одна возможность провести семейный отпуск.

На ней был белый шелковый халат, который подчеркивал её фигуру, а тонкая завязка на талии придавала ей особую элегантность. Когда она наклонилась, чтобы положить мне на тарелку пару яиц, мне потребовались все силы воли и угрызения совести, чтобы не взглянуть на её грудь. Под шелком они выглядели такими округлыми и безупречными.

Я не мог поверить, что в подростковом возрасте замечал это в ней и не осознавал истинного значения своих чувств. Хотя мог бы догадаться сам. Ночные посиделки у друзей всегда сопровождались шутками о том, что моя мама — настоящая мамочка, и я всегда отвечал на это резкими словами. Я прикусил внутреннюю часть щеки, пытаясь сохранить самообладание.

Но сегодня мама выглядела особенно потрясающе. Солнце поднималось над океаном, окутывая нашу виллу мягкими красными и желтыми оттенками. Её кожа словно светилась неземным светом. Взгляд мой невольно задерживался на изгибе её спины; от этого у меня потекли слюнки. Я встряхнулся и попытался сосредоточиться на тарелке, когда она проходила мимо с парой свежих тостов и миской сальсы. Аромат хлеба и яиц переплетался со свежестью кинзы.

Мой желудок заурчал... как и разум, жаждущий вновь ощутить её запах.

Под халатом она была практически без одежды. Наверняка от неё исходил какой-то аромат — не как от шампуня или чистого белья для стирки. Мускусный... Возможно, это был женский запах. Я прищурился, стараясь отвлечься от мыслей о еде.

К счастью, чувство вины постепенно покидало меня. Я пришел к новому решению. Все эти странные мысли о маме остались позади. Прямо сейчас я собирался расслабиться и насладиться отпуском, подключив Wi-Fi для поиска чего-то более подходящего для себя. Девушки моего возраста были бы вполне уместны. В интернете ведь полно порно, не правда ли? Или же я мог бы отправиться в Четумаль и встретить эмигрантку или местную девушку для развлечений. Что-то нормальное.

— Я так хочу побывать на пляже! — с волнением прервала мои размышления мама. Судя по её тону, она забыла о вчерашней ссоре с отцом. — Я не загорала целую вечность.

— Загорать — это классно, — вмешался я. — Но, возможно, мне стоит немного осмотреть город. Главное, чтобы это было семейное времяпровождение. Хотя я не хотел этого признавать, но в голове промелькнула мысль о том, как мама загорает: лежит на солнце почти без одежды, её кожа сверкает от масла, а нежные линии тела могут привлечь взгляды проходящих мимо людей... Моя удивительная мама.

Мама продолжила: — Я нашла несколько записок от нашего гида. Здесь предоставляется бесплатное масло для загара. Я могла бы позагорать на пляже или воспользоваться нашим внутренним двориком. Позже мы могли бы приготовить ужин там, но пока что есть шезлонги...

Папа хихикнул, глядя на маму: — Ох ты моя дорогая, может быть, лучше оставим это внутри? Никто не хочет видеть маленького кита! Как только он произнес это предложение, его лицо выразило осознание ошибочности слов. — Ой Нора, нет-нет... я имел в виду не как у кита! Просто ты выглядишь такой бледной...

Мамина лопатка с громким треском упала на стол. Пластиковая часть раскололась, и кусочки яйца рассыпались по полу. В кухне воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь кудахтаньем ведущих популярных мексиканских кулинарных шоу о том, как вкусно они готовят. Руки мамы начали дрожать, а нижняя губа задрожала в ответ на нарастающий гнев. Она подняла подбородок с вызовом и яростью. Папа смущенно огляделся вокруг.

— Не похоже на кит, правда? — бросила она вызов. Мне стало некомфортно, и я хотел бы исчезнуть через входную дверь, но оказался между ними.

— Да успокойся ты, Нора.

— Ой, посмотри на цветы за окном! — я попытался переключить разговор и спасти ситуацию, но ничего не вышло.

Мама продолжала говорить с дрожью в голосе от злости, ее тихие слова становились все более полными отчаяния: — Я так старалась сделать этот отпуск идеальным, а ты не можешь хотя бы на день забыть о моем внешнем виде! — произнесла она сквозь слезы.

Папа вскочил на ноги. — Слушай, дорогая, я вовсе не утверждаю, что ты толстая. Ты просто...

Осколки от лопатки пролетели мимо его головы.

— УБИРАЙСЯ! — закричала мама и схватила сковороду. Папа вскочил в ответ с раздражением.

— Черт возьми, женщина! — взорвался он. — Неужели ты не можешь хотя бы один день перестать быть такой чертовски обидчивой? Сковорода вылетела в гостиную и разбилась о деревянную подставку для телевизора. Мексиканские повара продолжали свою работу. Папа выбежал из дома. — Отлично! — Он стремительно направился к двери. — Наслаждайся своим чертовым загаром, Нора! Прости за то, что ты не понимаешь шутки!

Дверь захлопнулась. Он ушел.

Мама тяжело дышала, ее лицо покраснело, а глаза потемнели от слез. Я встал, намереваясь подойти и попытаться ее утешить, но она подняла руку и слегка оттолкнула меня. — Просто... — ее голос дрогнул.

— Просто выйди ненадолго, — прошептала она, глядя на меня с надеждой. Я заметил, как она старается удержать слезы.

— Хорошо. — Я собрался, взял солнцезащитные очки и кошелек и направился к двери.

— Давай посмотрим на достопримечательности, — крикнула мама из гостиной. Я понял, что она плачет. — Может быть, потом сходим на пляж? Это будет замечательное времяпрепровождение. Мы постараемся сделать его радостным… — ее голос затих.

В груди у меня возникло тяжелое чувство... — Да, мам. — Я обернулся попрощаться и увидел ее на четвереньках, собирающей разбросанные вещи в комнате.

Она выглядела одновременно прекрасной и печальной. Ее длинные волосы касались пола, а нежные руки собирали продукты и предметы декора с пола. Шелковый халат мерцал под лучами восходящего солнца вместе с её кожей; мягкий изгиб шеи был обрамлен светом, а под халатом виднелись её соски, которые покачивались при движении. Она была поразительно красивой в этот момент. Когда халат задрался чуть выше, оголив округлости её ног кремового цвета.

Я отвернулся прежде чем успел увидеть что-либо еще.

Я мог бы отправиться в город. У меня была возможность провести там время: познакомиться с культурой, посмотреть достопримечательности или прогуляться по пляжу.

В тот момент мне больше всего хотелось обнять её и произнести, что она похожа на богиню. Она была самой прекрасной женщиной на свете.

Глава 6

Спустя час я вернулся, обладая важным открытием, которое стало возможным благодаря полезному совету, найденному на туристических сайтах. Нужно лишь подойти к местным жителям и спросить, есть ли у них какие-то особые места, которые они могли бы вам показать. Показав немного денег — купюры в двузначных или трёхзначных номерах — вы можете быть уверены, что они откроют вам что-то замечательное.

Следуя этому совету, я оказался на пляже всего в нескольких минутах к югу от нас. Туда вела тщательно скрытая тропинка сквозь пальмовый лес. Моя мама должна была это оценить.

Это место было действительно хорошо замаскировано: не было никаких указателей, ведущих туда, а пешеходная дорожка служила единственным намёком на то, что здесь может быть нечто интересное. Однако извивающаяся тропа вдоль поросшего пальмами склона холма привела меня к небольшому укрытому пляжу шириной около ста метров. Следов присутствия людей не было видно; ни малейших признаков того, что кто-либо здесь когда-либо останавливался. Это был уединённый райский уголок — настоящая тайна местных жителей и великолепная жемчужина для меня и моей семьи... если только папа сумеет прийти в себя.

Мысль о том, что я смогу разделить этот уединённый пляж с ней, принесла мне облегчение. У меня по крайней мере будет возможность показать ей нечто удивительное и красивое — то, чего она бы никогда не увидела, если бы позволила отцу взять все под контроль.

Песок оказался удивительно мелким, мягче шерсти и белее снега, а вокруг холма раскинулся изящный пальмовый лес. Один местный житель произнес несколько слов: «Секрет. Вода. Падающая». Я усмехнулся про себя, задумываясь, действительно ли там имелся водопад. Я был уверен, что это место должно стать настоящим спасением в этой поездке.

Я практически бегом вернулся назад.

Открыв входную дверь, я позвал родителей. Услышал звук открывающейся двери во внутренний дворик и увидел маму, выходящую оттуда. Она выглядела бледной и загадочной. Тонкая хлопковая шаль была частично обернута вокруг её талии и лишь наполовину скрывала красное бикини. Её ноги были видны, а правое бедро полностью обнажено. Я прикусил губу и закашлялся, стараясь улыбнуться и не отрывать взгляд от её талии. Однако красное бикини вызывало у меня смятение; ткань была такой... легкой. Я почти различал очертания её ареол, слегка просвечивающих сквозь материал.

— Привет! — сказал я, пытаясь оставаться спокойным, как будто она была девушкой с вечеринки.

— Привет! — ответила мама с мягкой улыбкой, завернувшись в пляжный халат и скрывая свою нежную кожу. — Ты застал меня в тот момент, когда я собиралась начать загорать. Хочешь присоединиться?

— Я нашёл отличное место для этого на самом деле,— ответил я, стараясь не представлять её на укромном пляже с загорелой кожей под солнечными лучами... с маслом для загара на ней. — А где папа?

— Он уже выпил лишнего,— вздохнула мама, играя с соломенной шляпой.— Он прислал мне несколько фотографий баров на севере; они выглядят очень весело.

— Мне кажется, будет лучше, если ты пойдешь со мной, - сказал я ей с ободрением. - Пойдем. Я обнаружил нечто удивительное. Подожди здесь немного. - Я быстро переоделся в своей комнате и выскочил наружу. Она ждала меня снаружи с лёгкой улыбкой на лице, и её настроение казалось чуть менее подавленным.

Такова была Нора — она умела извлекать максимум из любых обстоятельств. Сильная личность, готовая наслаждаться каждым новым мгновением, когда оно наступало. Она уверенно взяла обеими руками шляпу с широкими полями. Я взял её за руку, и мы вместе вышли из виллы.

— Удивительно, правда? - Она улыбнулась и поддразнила меня. Её сумка свободно болталась рядом, а шляпа от солнца отбрасывала мягкую тень на её шею и лицо. - Интересно, что это может быть?

Мы завернули за угол и направились к пальмовому лесу, который скрывал тропинку. Я пробирался сквозь листья, позволяя прохладной темноте леса окутать нас до тех пор, пока впереди не появилась яркая белизна пляжа. Когда мы приблизились к нему, я услышал, как мама начала замирать от восторга. Когда светлело и мы наконец выбрались из-под пальм, мама начала весело смеяться.

— О боже мой, Бретт! — В её улыбке сверкали жемчужно-белые зубы, а розовый язычок нежно двигался во время разговора.

— Я слышал о каком-то небольшом водопаде где-то здесь,— добавил я в надежде вызвать ещё большее радостное настроение у неё. И это сработало: она посмотрела на меня своими сияющими глазами. Её улыбка была такой широкой и заразительной! На мгновение я забыл обо всех семейных трудностях. Этот момент был более чем достаточным.

Я был поражен. Она оглядела окружающее пространство. Мягкий песок нежно касался ее ног. Волны сверкали насыщенным синим цветом, похожим на цвет морской волны, а вдоль берега росли светло-зеленые пальмы. Мама весело побежала к воде, а шаль, обвязанная вокруг ее талии, развевалась на ветру. Я заметил, как блеск её белоснежных ножек стал ярче на солнце, и они выглядели удивительно гладкими. - О, малыш! – закричала она, подняв руки вверх.

— Это место просто потрясающее! О боже... - Она обернулась и попыталась охватить взглядом все вокруг. - Только пляж... это... там водопад? - Она рассмеялась. - Сегодня мы просто погуляем по пляжу — здесь так здорово...

— Хорошо. Водопад оставим на завтра. - Ее улыбка стала еще более широкой. Она снова помчалась по песку, и ее маленькие ножки разбрасывали песчинки за собой.

Она была в восторге.

Это приносило мне радость.

— Я тебя люблю, мама, — произнес я тихо. Но недостаточно громко для того, чтобы она меня услышала.

Она обернулась; ее солнечная шляпа казалась тоже развевающейся на ветру, и подошла ко мне, взяв за руку. - Ну что ж, мускулы мои, — поддразнила она меня — давай позагораем! - Сняв шаль с талии, она позволила ей развиваться на ветру… И я заметил округлость ее фигуры под бикини. Я глубоко вдохнул и начал осознавать все возможности того, что мог видеть.

Мы растянулись на песке всего в нескольких метрах друг от друга. Прохладный ветерок был легким и спокойным; шум прибоя создавал атмосферу уюта. Мама устроилась на шали и достала солнцезащитный крем. Налив немного себе в руки, жидкость стекала по её белым запястьям; её руки быстро двигались к груди и шее при нанесении крема. На свету кожа переливалась мягким блеском; я понял: под солнечными лучами её кремовая белизна может смениться загаром — чего мне совсем не хотелось; я хотел всегда видеть её нежную кожу такой же бледной и хрупкой.

— Надеюсь, ты не сгоришь на солнце, — наконец произнес я, подбирая слова с трудом. — Давно тебя не было под солнечными лучами.

— О, милый. Но это действительно дорогие средства, — ответила мама с улыбкой, а в ее толстых очках отразилось яркое солнце. — Я буду осторожна.

Я лег на спину и попытался насладиться моментом: почувствовать ветерок, слушать звук волн и просто дышать. Уголком глаза я продолжал наблюдать за ее действиями. Она действительно проявляла внимательность. Лосьон постепенно превращался в прозрачное бронзовое масло, которое растекалось по ее пальцам. Она медленно проводила руками по груди, нежным чертам лица и шее, опускаясь к ногам. Ее руки скользнули между ними и вверх по бедрам, обвивая таз. Резинка бикини тихо щелкнула при том, как она просунула под нее пальцы. Я медленно повернул голову.

В моем сознании произошло что-то необычное. Все угрызения совести и стыд ушли на второй план; мне уже не хотелось их осознавать. Она была невероятно привлекательной.

Ее пальцы мягко двигались под резинками, равномерно распределяя масло для загара так, чтобы ни один участок кожи не остался без защиты от солнца и блестел на свету.

Я почувствовал возбуждение. Вскочив с места, я бросился к воде в надежде охладить свои мысли в океанской прохладе и надеялся, что она этого не заметит. Это помогло немного, но едва-едва; соленая вода и шум прибоя окончательно сбили меня с толку. Может быть, пришло время вернуться к своим прежним мыслям о сожалении?

Мама шла по песчаному пляжу и с улыбкой наблюдала за мной. Я несколько раз брызнул водой, чтобы создать больший эффект, а потом лег на спину, чтобы всплыть. Прибой подкидывал меня вверх и опускал вниз. Мама крикнула с берега: "Дорогой, не забудь нанести солнцезащитный крем!". Ее слова задели меня за живое. Я хотел быть рядом с ней. Я вернулся к берегу и медленно направился к ней, словно меня тянули невидимые нити.

Она серьезно посмотрела на меня. Ее руки, плечи, ноги и икры блестели от солнца. "Можешь помазать мне спину?" - спросила она. В моей груди что-то затрепетало. Это было предвкушение.

Я старался сохранять самообладание... быть спокойным. Или обычным. Или как-то так.

Тайное желание охватило меня, когда я опустился на колени и взял солнцезащитное масло. Она перевернулась на спину, вытянув руки вперед, и ее округлая попка слегка качалась, когда она устраивалась поудобнее на песке.

Я глубоко вздохнул. Масло было прохладным. Удивительно прохладным. Как ключевая свежесть.

Я позволил маслу растечься по моим рукам. Оно стекало, когда я приблизился к ней. Капельки масла кристаллическими струйками спускались по ее пояснице, а некоторые попадали на попку, создавая лужицы у основания ее округлой задницы. Тонкая полоска масла поднималась вверх по ее спине, покрывая все на своем пути.

Как жидкость для загара.

Воспоминания о колледже оживали в моей голове. О сексе. О девушках из общежития, о тихих звуках страсти. Мой член начал просыпаться, когда я смешивал образ мамы, капли на ее спине и воспоминания о том, как я достигал оргазма, окатывая спермой задыхающихся девушек и их спину, и с надеждой, что все это наслаждение не приведет к нежелательной беременности. Моя эрекция стала неудержимо пульсировать под трусами.

Капли масла медленно стекали с спины моей мамы, следуя изгибу ее позвоночника и опускаясь вдоль талии. Они скользили по бокам, напоминая мне о чем-то... интимном. Возможно, я слишком долго разглядывал эти капельки на ее коже. Внезапно мама откашлялась, и я тут же выпрямился.

Она слегка повернулась в мою сторону, не глядя на меня, но я заметил легкое недовольство на ее лице. - Бретт? Ты нормально себя чувствуешь? - Хорошо, что она не обратила внимание на то, что происходит ниже пояса.

— Да, все в порядке, - ответил я и почувствовал прилив смелости. - Просто ты выглядишь очень... - Но уверенность улетучилась раньше, чем я успел закончить мысль. Я хотел сказать "сексуально", "привлекательно". Сравнить её с девушками из моего прошлого опыта. Я желал донести до нее свою мысль о том, как потрясающе она выглядит. Хотел намекнуть на те чувства, которые вызывали у меня желание.

— Ты просто очень уверена в этом масле для загара, - произнес я вместо этого. Это было трусливо или разумно — трудно сказать. - Я понимаю, что оно стоит немало, но ты уверена, что не сожжешь кожу?

Мама засмеялась. Ее ягодицы чуть колыхнулись от смеха. - Поторопись! – ее голос едва достигал моих ушей. – Не могу дотянуться сама! – Мой взгляд зафиксировался на её гладкой белоснежной спине и красной линии лифчика. Масло попало бы туда... Мне бы хотелось провести пальцами по всей её коже.

— Не можешь дотянуться? – хрипло спросил я.

— Линия лифчика! Ну давай же! Быстрее! – Она снова рассмеялась; по крайней мере ей было весело. Внутри меня бушевала целая буря эмоций и противоречий.

Я в последний раз глубоко вздохнул и опустил руки. Я вылил немного масла на ее спину. Подняв ее, я наблюдал, как масло стекает по мягким мышцам, образуя маленькие потеки. Я раскрыл ладони и протянул их к ней.

Ее кожа была такой, как я и ожидал: невероятно мягкой и гладкой. Я надавил с силой, и она отозвалась на это с решительным сопротивлением. Мама слегка вздохнула. - У нас нет времени на массаж, милый. Я вся горю, - произнесла она с ноткой самоочевидности в голосе. Но в ее тоне было что-то еще — беспокойство или настороженность. Барьер, который раньше стоял между нами, исчез; мне стало нужно больше.

— Да, хорошо. - Я подвинулся ближе и ждал слова от нее. Хотелось услышать просьбу запустить руки под лифчик. Она должна была сказать это сама — мне нужно было почувствовать её желание. У меня пересохло во рту при попытке сделать первый шаг: мои ладони медленно скользнули вверх по её плечам вниз к центру спины, за бретельку лифчика. Я поднял руки выше и обошел лифчик стороной, затем снова опустился к центру спины и надавил на неё сильно. Ее тело прижалось ко мне; именно так бы чувствовали мои руки... если бы произошло нечто большее.

Если бы я обнял её сзади...

Я наслаждался тем, как пальцы касаются нежной кожи её поясницы.

— Под лифчиком, детка, — произнесла мама с легким напряжением в голосе. Моё сердце забилось быстрее; это работало! Она сказала то, что я ждал! Но в этот момент её спина напряглась — мне нужно было действовать быстро.

— Хорошо, — тихо произнес я. Мои крупные пальцы плавно скользнули вверх, надавливая на сильные мышцы, окружавшие ее позвоночник. Осторожно я приблизился к красной полоске ее лифчика. В мельчайших деталях мне удалось разглядеть каждую нить. Прикосновение к ткани позволило ей легко впитать масло с моей руки.

Я напрягся, обе руки одновременно поднялись и проникли под тонкую завязку, которая удерживала все то, что она хранила на своей груди. Чувствовалось, как веревка скользит по внутренней стороне моих ладоней. Я задержал их на секунду. Дыхание мамы стало еще более напряженным. Она опустила голову, и золотистая кожа ее шеи внезапно загорелась на солнце.

Там я был рядом с ней. Она не возражала.

Одной рукой я провел под завязкой ее лифчика, другой ладонью аккуратно прошел по ее шее. Она была такой... упругой. Стройной. Я легко прижался к ней. Она уже была покрыта маслом, но...

— Я уже здесь, — прервал меня голос мамы, словно желая остановиться. Но она не двигалась. Казалось, она застыла на месте. Ее дыхание стало поверхностным.

— Мне нужно убедиться, — хрипло сказал я. — Чтобы ты не обжеглась. — Я следил за ней, ожидая ее разрешения. Мы стояли так, будто минуты стали бесконечно длинными. Одна рука лежала под лифчиком на спине, другая крепко обхватила ее шею сзади.

Продолжаю ее держать.

Как я обнимал других девушек. Как я использовал их. Как я владел ими в постели, играя с ними как сексуальными игрушками. Как они кричали от удовольствия, когда я крепко сжимал их шею сзади, полностью контролируя их положение.

P.S.: Текст был изменен таким образом, чтобы сохранить ключевые идеи и информацию, но при этом сделать его уникальным.

Мне было невероятно приятно обнять маму за шею. Она издавала те же звуки, которые я слышал накануне ночью. Я прекрасно понимал, как она звучит. Возможно, мне снова удастся это услышать. Мое сердце колотилось в бешеном ритме. Она собиралась сказать мне остановиться, подняться и посмеяться надо мной, полагая, что я веду себя странно. Всё это должно было вот-вот закончиться. Я намеревался завершить день размышлениями об этом инциденте, который должен был стать источником стыда на протяжении всей жизни.

Если только она не даст мне знак. Возможно, причина кроется в ее молчании, но я не был уверен в этом.

— Чтобы ты не обожглась, — повторил я, надеясь на какой-то ответ в своей молчаливой просьбе.

Мама поджала губы. Свет от её солнцезащитных очков отразился при её немом молчании — ни слова одобрения или опровержения не последовало.

Неопределенность начинала меня угнетать.

В конце концов, она заговорила тихим голосом, медленно произнося слова. — Хорошо. — Она прочистила горло. Вдалеке шумел прибой. — Чтобы я не сгорела.

Я не почувствовал облегчения; вместо этого во мне разгорелся голод, который пронизывал до глубины души. Мне хотелось ярости и стремительного порыва к ней. Но вместо этого я собрался с силами и аккуратно провёл рукой по её шее. Она тихонько ахнула; в тот момент мой член дернулся так же сильно, как тот звук из её комнаты прошлой ночью.

Моя другая рука медленно перемещалась вперед-назад под краем ее купальника. Узел на ее купальнике был надежно завязан. Он двигался вверх и вниз, пока мои руки нежно массировали ее спину. Расстегнуть его потребовало минимальных усилий.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Тебе понадобится лишь легкое прикосновение пальца, чтобы снять его. Всего одним пальцем. Чтобы развязать его.

Ее тело плавно качалось, когда я наносил солнцезащитное масло на ее кожу. Ее фигура слегка двигалась... нежно и грациозно. Я вгляделся в нее спереди, она сидела, скрестив руки под собой. Ее грудь поднималась и опускалась, а я мог видеть часть красного лифчика от купальника. Мой взгляд опустился ниже поясницы, и я стал наблюдать за ее ягодицами. Каждая половина задницы немного двигалась под купальником при движении ее шеи.

Я почувствовал, что внутренне возбуждаюсь, глядя на нее. Был смешанный эффект - разочарование и возбуждение одновременно. Я пытался насладиться физическими ощущениями от ее кожи, движениями ее задницы и неуправляемыми мыслями о том, как она будет реагировать, если я прижму ее...

Внезапно мама пошевелилась и повернула голову, чтобы прямо смотреть на мои шорты. Я отпрянул назад, словно меня ударило электричеством. Она перевернулась и села. Издав стон, она вскрикнула: "Бретт!"

Мой член начал подниматься под тканью плавок. Он стал твердым и было невозможно его скрыть. Я застыл на месте, неспособный произнести ни слова, не реагировать или скрыть свою эрекцию, которая практически пульсировала под шортами. Я попытался что-то сказать, но даже не смог.

Мама застыла в неподвижности. Ее солнцезащитные очки съехали на бок из-за стремительности ее движения. Я заметил, как ее взгляд метался между моим лицом и членом. Она пыталась произнести что-то, но из уст не выходило ни слова.

— Прости, - еле вымолвил я, однако мама вскочила, развернулась и пошла вдоль пляжа. Моя эрекция исчезла. Оставшееся чувство стыда и страха было почти невыносимым.

— Боже! — закричала она. — Что это было... Как ты мог... что?

Я вскочил и бросился за ней. — Мам, дай мне объяснить! — закричал я, пытаясь догнать ее, но она шла слишком быстро и не поворачивала ко мне лицо. Я старался убедить ее в том, что произошло недоразумение. — Мам, это нормально! Пожалуйста, прости меня, я не хотел...

Она обернулась и указала на меня пальцем. Ее глаза были широко раскрыты от настороженности и беспокойства; щеки покраснели от смятения и страха. — Что это было, Бретт?

— Я просто... - я сглотнул под ее пристальным взглядом. Она искала правду в моих глазах. Я попытался соврать: — Такое бывает, мам! — В отчаянии жестикулировал: — Слушай, я учусь в колледже! У парней там иногда такое происходит! Ты же не думала, что я перестал принимать гормоны? Такие вещи случаются случайно! Остывай!

Ее глаза сузились, а брови нахмурились. Она сделала шаг назад и затем снова вперед, не сводя с меня взгляда; по этому выражению лица она могла понять, лгу ли я или нет. Это было видно по многолетним попыткам скрыть свои шалости по дому. Мама открыла рот и медленно спросила: — Это случайно? Просто так бывает?

Это было именно то, что я боялся. Ее безукоризненная способность выявлять ложь. Та, которая неизменно приводила к справедливому наказанию. Я чувствовал себя обреченным.

Моя голова закружилась, когда я пытался придумать хоть что-то подходящее. Все, что мне оставалось — это коротко кивнуть и расслабить плечи, как бы поступил опытный лжец.

— Это просто происходит, — повторил я, надеясь выглядеть серьезным и спокойным. — Совершенно случайно. — Я не отрывал взгляда от нее; она смотрела на меня с такой настойчивостью, словно пыталась заглянуть в самую глубину моей души. Ее ресницы были опущены, а прищуренный взгляд словно пронзал меня насквозь.

Я старался не смотреть на ее тело и не позволять своему взору скользить по ее прекрасно оформленной груди или восхитительным ножкам... красный купальник буквально заставлял любого мужчину сойти с ума от желания.

Но я продолжал смотреть только в ее глаза.

Если бы моя мама была такой, какой я знал её раньше, она бы сразу распознала мою ложь по выражению лица. Она никогда раньше этого не замечала — как могла она снова упустить это? Ей бы не составило труда понять, что я пытаюсь скрыть свои истинные намерения... что я осознавал свои действия и желал большего прикосновения к ней.

Этот момент наполнил меня глухой тишиной, которую приносит лишь глубокое сожаление. Казалось даже волны замерли в ожидании. Все закончилось; мне предстояло жить с позором и мучительным смущением целую неделю прежде чем покинуть семью и вернуться обратно домой. Я был уверен: теперь у мамы есть все основания ненавидеть меня.

Она расслабила плечи, сделала глубокий вдох и отступила на шаг назад. - Ладно, - произнесла она, выпрямляясь. Ее взгляд стал мягче, хотя полностью не исчез. - Я тебе верю. Это было просто случайное недоразумение. - Осторожно поправив шляпу, она начала дышать медленно и спокойно, ее грудь поднималась с мелкими и равномерными вдохами. Темные глаза с длинными ресницами смотрели прямо на меня, а выражение лица оставалось непроницаемым. Щеки моей матери слегка порозовели.

Глава 7

На некоторое время мы держались на безопасном расстоянии друг от друга. Когда наши пути пересекались на пляже во время купания или прогулок, я иногда бросал взгляд в ее сторону, и она могла делать то же самое. По крайней мере, так мне казалось. Темные очки скрывали её взгляды, но я был готов поклясться, что когда я плыл по океану, её лицо будто следило за каждым моим движением.

Конечно же, я наблюдал за ней. Она лежала на песке, иногда приподнимаясь для того чтобы выпить воды или снова намазаться солнцезащитным кремом, стряхивая песок со своих полных бедер.

Мне трудно было поверить, что день прошел именно так. Я почти все потерял.

— Всё кончено — подумал я. — Я расслабляюсь и отпускаю это чувство. Хочу оставить это позади раз и навсегда сейчас. — Я не сумасшедший — успокаивал я себя в этот момент. Это всего лишь случайность. Парни из колледжа иногда сталкиваются с такими ситуациями; бывает такое возбуждение – это просто происходит неожиданно.

Мы провели несколько часов на пляже в делах и размышлениях. В какой-то момент мама приблизилась к деревьям под их тенью; дневные лучи начали удлиняться и укрыли её от солнца. Мне показалось, что она немного задремала под теплом солнца и прохладным шёпотом пальмового леса вокруг неё.

Если на свете и была женщина, которая заслуживала полноценного отдыха, то это определенно она. Я дал себе обещание не портить ей это время. Мое волнение постепенно утихло, и настроение изменилось к лучшему — она больше не выглядела напряженной. Все стало возвращаться в норму.

Периодически я подходил к ней и, налив немного масла, быстро растирал его по коже. Мама смеялась, наблюдая за моими попытками дотянуться до предела своей гибкости. «У тебя получится ярко-красный бриллиант», — хихикнула она. «Откуда мне знать?»

Она снова заливалась смехом, запрокинув голову назад, и ее шея напряглась от воспоминаний. «Твой отец работал спасателем летом во время учебы в колледже. Никогда не советовал мне использовать солнцезащитный крем. Иногда после окончания семестра он приходил ко мне в общежитие без рубашки, а на спине у него был ужасный ярко-красный ожог! Идеальный бриллиант!»

Мне было приятно видеть ее радость, но мысль о том, что папа находился рядом с ней без рубашки в студенческом общежитии, вызывала у меня неоднозначные чувства.

Солнце начало садиться за холмы на западе. В тот момент, когда я погружался в медитативное плавание в почти спокойных водах океана и пытался разобраться с Эдиповым комплексом, который словно только что выполз из глубин моего подсознания, мамин голос раздался над водой: «Твой папа возвращается! Пойдем!» Я на мгновение притворился глухим — но только на миг. Настало время вернуться к реальности; мне следовало собраться с мыслями.

Мы направились обратно, держа между собой небольшое расстояние. Мама не взяла меня за руку, когда я предложил ей это. Я не был уверен, заметила ли она моё предложение, но её шаги немного впереди меня задели меня. Я старался не смотреть на неё изо всех сил. Искушение было велико, несомненно. Я мог бы обернуться, но предпочёл этого не делать. Так было лучше.

Когда мы вернулись, мы увидели папу, лежащего на диване в отключке и окруженного пакетами с продуктами. Его лицо сильно покраснело от солнца, и он тихо храпел под звуки мексиканской мыльной оперы, где актеры громко обвиняли друг друга.

— Ого, Росс! Продукты? — воскликнула мама, потрясая его с широкой улыбкой. — Как ты заботлив!

Папа рассеянно поднял голову и пробормотал что-то невразумительное: — Я думал... ты приготовишь нам что-нибудь... для семейного ужина. — Он глубоко вздохнул.

Мама начала раскладывать продукты и тихо смеялась, пока я накрывал на стол. — Не переживай, — прошептала она мне с улыбкой на губах, глядя на нелепую фигуру папы на диване. — Он принёс только перец! — Она прикрыла рот рукой, стараясь сдержать смех.

— Я схожу за чем-нибудь в деревне,— предложил я.

Она ответила мне улыбкой и слегка погладила по щеке. Всё выглядело так естественно. — Это было бы отлично! Но ничего слишком острого. Купи своему папе немного кервезы; ему это понравится.

Вернувшись спустя некоторое время, я увидел маму и папу вместе на диване перед телевизором. Было странно видеть их рядом снова. В сердце мелькнула легкая грусть, но я не стал этому придавать значения. Возможно, я испытывал радость от того факта, что они наконец-то нашли время провести его вместе нормально.

— Ужин готов, - сказал я, стараясь выглядеть жизнерадостно, чтобы сохранить гармонию в семье.

— Черт побери, спасибо, - воскликнул отец, вскочив на ноги. Мама следила за его движениями и на самом деле улыбалась. Я почувствовал облегчение от того, что ей стало лучше рядом с ним. Возможно, он действительно извинился. — Извини за перцы, — пожал он плечами, усаживаясь на стул, пока я вынимал из пакета еду, завернутую в фольгу. — Эти торговцы знают свое дело. Даже если не говорят по-английски.

Мы обедали в относительной тишине. Мама светилась от счастья, пока мы наслаждались свежими деревенскими блюдами с лаймом и зеленью; прохладное пиво от продавца с кулером добавило нам немного радости. Когда мы закончили трапезу, мама поднялась убирать посуду и рассказывала о чудесном пляже, который я нашел, в то время как папа сидел с закрытыми глазами, явно пытаясь справиться с надвигающимся похмельем.

Она подтолкнула его к дивану и усадила там, нежно поглаживая его лоб и шепча что-то успокаивающее.

Странно было осознавать очевидные вещи: мама и папа были женаты друг на друге; мама любила папу; папа любил маму. Это были непреложные истины жизни. Отец тихо что-то произнес ей на ухо; мама хихикнула и прижалась носом к его шее. Они снова были вместе.

Я вышел во внутренний дворик под вечернее солнце за холмами позади виллы. Океан стал темнее. Пейзаж больше не вызывал у меня радости.

Мне стало одиноко.

Я прогулялся около пятнадцати минут прежде чем вспомнил о своем телефоне на столе. — По крайней мере, мог бы занять себя им,— подумал я про себя.

Как же мне, черт возьми, плохо. Придержи себя.

Внезапно я понял, что я взрослый человек, живущий в совершенно другой стране и наслаждающийся жизнью. Если бы я отправился на север, в Четумаль в Мексике, это были бы две разные реальности. Там меня ждали ночные развлечения, временные знакомства, танцы, привлекательные девушки и больше чем достаточно алкоголя, чтобы осознать: со мной все в порядке. Эта идея вдохновила меня. Я не собирался позволить этим мелким переживаниям угнетать меня. Я намеревался получать удовольствие от жизни, радоваться себе, выпить до дна и найти симпатичную латиноамериканку для того, чтобы раствориться в ее обществе.

Но сперва мне нужно было взять телефон.

Я побежал легкой трусцой мимо ярко освещенных гостиных вилл вдоль пляжа. Одна из них могла принадлежать моей семье. Впереди я заметил знакомый свет и открытую раздвижную стеклянную дверь с балконом на втором этаже. Вероятно, это было то самое место, где мы останавливались, но когда я подошел ближе, то услышал крики своих родителей.

— Нет же! Нора! Ты серьезно хочешь сейчас жаловаться? Ты действительно решила поднять из-за этого шум?

— Это наш отпуск, Росс! Единственный за много лет! Неужели ты не можешь хотя бы одну ночь забыть о работе и провести время со мной? - донесся сердитый голос мамы над песком. Я огляделся вокруг в надежде увидеть кого-то рядом с нашим домом и надеялся избежать слушателей этой сцены. К счастью, на пляже никого не оказалось кроме меня.

— Ты не имеешь права решать, когда мне работать, а когда нет! — закричал отец. — Я сам себе хозяин, Нора, и буду распоряжаться своим временем так, как захочу!

— Ты мой муж, Росс! Мы должны быть ЖЕНАТЫ. — Эти слова заставили моё сердце сжаться. То спокойствие, которое царило в нашей семье всего два часа назад, рассеялось как дым.

Отец фыркнул, его насмешливый смех перекрыл звуки океана. Он на мгновение замер, а затем добавил: — Наверное, ты даже не догадываешься, кто оплатил эту виллу, неблагодарная толстуха.

Я услышал звук падения чего-то на пол и глухой треск разбивающегося стекла о плитку. Мама не успела ничего сказать; только раздался звон стеклянных осколков.

— Черт возьми, Нора. Убери это безобразие, — прошипел отец. — Не важно. Я ухожу.

Ответ мамы показался мне очень слабым и печальным. — Ты опять собираешься пить?

— Ушел вон отсюда. Только что вышел. — Шаги отца постепенно затихли; затем входная дверь с громким хлопком закрылась.

Внутри меня бушевала ярость; она была горячей и красной словно угли. Мне хотелось обойти всю виллу и встретить отца лицом к лицу, чтобы дать ему по челюсти и заставить извиниться.

Я уже был достаточно взрослым и сильным – сильнее его.

Мои кулаки сжались еще крепче; ногти впились в ладони по мере того как я направился к выходу отца. Но тут я услышал всхлипывания.

Это плакала мама.

Вся моя злость исчезла мгновенно. Я бросился вперед и вскочил по ступенькам патио к раздвижной стеклянной двери. Мама стояла на кухне с усталым выражением лица; у её ног лежал разбитый стакан и небольшая лужа воды. Она подняла голову и шмыгнула носом, пытаясь протереть глаза руками.

— Ну что ж, — тихо произнесла она, — было приятно, пока это длилось. Она вновь взглянула на осколки, сверкающие в оранжевом свете кухни. — Если так пойдет дальше, нам придется полностью обновить кухню.

Глава 8

Я получил сообщение от папы. — Хочу поехать на концерт в Мексику. У мамы разболела голова, так что она не сможет пойти. Не стесняйся, иди тоже. Она может быть занудной, так что решай сама.

Его абсурдная ложь светилась на экране ярче всего остального. Похоже, он не собирался работать; иначе бы не уехал на концерт. Какой же придурок может так обращаться с ней? И обвинять ее в том, что она зануда? Это было нелогично, но в целом этот отпуск тоже не отличался особым смыслом.

После того как я помог маме убрать разбитое стекло, я вернулся к себе и позволил эмоциям захлестнуть меня целиком. Мама была несчастна по многим причинам. Папа вел себя эгоистично и явно заботился только о себе даже во время предполагаемой "семейной" поездки. У меня тоже была своя странная проблема, которая чуть не разрушила мой день. По крайней мере одно из трех можно было исправить.

Я стал совершенно другим человеком за время этой неудачной поездки.

Надев наушники и включив музыку, я пытался сосредоточиться на текстах песен, но от дурака с татуировками толку было немного. Я поиграл в несколько игр на телефоне, подшутил над друзьями в чате и пытался выглядеть умнее на форумах. Каждое слово и сообщение от моего смартфона лишь усиливали ощущение бесцельного течения времени.

Кроме того, впереди была целая неделя отдыха. Я осознал, насколько неприятно я себя ощущал — и речь идет о физическом состоянии. Проведя весь день на солнце, постоянно обливаясь соленой водой и используя масло для загара, а также испытывая песок и пот, я не смог смыть с себя всю эту грязь перед семейным ужином. Пришло время принять душ.

Это было необходимое занятие, которое не должно было быть испорчено. Уединение. Чистота. Возможность избавиться от всего этого накопившегося дискомфорта. Я достал из чемодана несколько вещей и снова надел наушники. Возможно, мой друг с татуировками в них сможет поднять мне настроение своим новым альбомом. Я увеличил громкость до предела — пусть музыка заглушит все остальное.

Медленно открыв дверь ванной, я вошел внутрь, произнося слова про себя и наслаждаясь холодными плитками под ногами и легкой влажностью с цветочными ароматами вокруг. Я отодвинул стопку полотенец, оставленную здесь после вчерашнего душа, позволяя оглушающему звуку музыки затмить все остальные ощущения и мысли. Осталась только мелодия.

На столе ожидала свежая одежда. Я быстро снял рубашку, затем брюки, а потом избавился от нижнего белья.

Однако музыка перестала помогать — меня охватила тяжелая депрессия. Голова закружилась, перед глазами потемнело.

Одиночество вновь нависло над всеми нами. Мама осталась наедине с папой; я оказался один с ними обоими. Папа по-прежнему сохранял свое высокомерное выражение лица. Глядя в зеркало, я глубоко вздохнул и попытался оценить свой вид после месяца строгой диеты в надежде подготовиться к отпуску у моря — надеялся хотя бы на то, что мама заметит усилия кого-то из нас перед отдыхом.

Мама.

Тоска, одиночество и депрессия окутали меня, когда я вспомнил ее грустное выражение на кухне. Ее реакцию на мои глупые поступки на пляже. То, как она уютно спала, положив голову мне на колени. Спокойный взгляд, который мне не удавалось увидеть, когда она была бодрствующей.

На снимке ее великолепная светлая кожа блистает под солнечными лучами.

На фото она в красном бикини: след от загара, её глаза выглядывают из-за темных очков, открытая улыбка с сверкающими зубами.

Я вспоминаю ощущения под своими руками. Как ее упругая форма поднималась под красным бикини. Как я обнимал её за шею и сжимал... как она вздыхала... Воспоминания о том, как мы раздеваемся у контрольного пункта TSA, как она позволяла мне касаться её тела. Я закрыл глаза, пытаясь контролировать свою быстро растущую эрекцию.

Я покачал головой и опустил взгляд вниз. Мой член предал меня — он был твердым и причинял дискомфорт от желания. Мысли о ее белоснежной коже возбуждали меня до предела. Все моральные принципы, которые я считал важными, рассеялись при одном лишь желании моего тела.

— Чёрт! — пробормотал я себе под нос и бессознательно обнял себя руками. Внезапно мой член словно наполнился удовольствием и начал подниматься всё быстрее. Странный звук из наушников заставил меня открыть глаза в тот момент, когда я наклонил голову вниз. Но подняв взгляд, я заметил нечто необычное — зеркало слегка запотело от влажности и повышенной температуры в помещении.

На полу лежала стопка одежды, которую, как мне показалось, я надел с утра... все выглядело слишком легким. Эта одежда была мне незнакома. Она принадлежала...

Женщине.

Внутри меня все сжалось от ужаса. Я медленно поднял руки и нажал на паузу. Громкая музыка внезапно прекратилась.

Раздался звук льющейся воды. Душ. Мягкие шаги по влажному полу.

Я осторожно повернул голову и... увидел.

Это была зона с открытым душем. Слив находился в центре комнаты, а насадка для душа выходила из стены, позволяя тому, кто пользовался ею, свободно передвигаться и наслаждаться пространством, созданным концепцией открытого душа.

И под струей воды, в легком паре, который окутывал зеркало...

Это была моя мама. Вся она.

Я даже не мог дышать.

Ее грудь была тяжелой и большой. Вода струилась по ее телу из душа. Резкий изгиб спины. Две ягодицы. Тонкая линия обозначала их форму – милые горизонтальные изгибы выдавали ее попку в форме сердца... Она стояла ко мне спиной, но я понял, что ее глаза были закрыты в тот момент, когда она наслаждалась водой.

Я не мог рассмотреть ее полностью, особенно спереди. Но мне не нужно было это делать, чтобы понять то, о чем многие мужчины могут только мечтать. Ее светлая кожа лишь слегка подрумянилась от утреннего солнца — масло для загара сделало свое дело.

Это напоминало сладкую нежную мякоть белого персика с розоватым оттенком. Капли воды блестели на ее коже, а пар обвивал края ее тела. Длинные темные волосы распустились по спине вдоль изгиба позвоночника.

Мне следовало уйти. Я этого ждал и нуждался в этом. Однако я не мог просто так оставить эту сцену без внимания. Как, черт возьми, мне покинуть это место, чтобы она не заметила моего ухода?

Она подняла руки, намыливая волосы шампунем. Ее бледные пальцы запутались в прядях, грудь слегка приподнялась, а плечи поднялись вверх. На мгновение появилась нежная розовая точка, исчезнувшая в облаках пара. Сладкая форма ее правого соска то возникала, то терялась среди тумана. Этот образ навсегда остался в моей памяти.

Она сделала глубокий вдох. Ее грудь опустилась с тихим звуком, который вырвался из нее. Мой член затрепетал.

Мне нужно было уйти. Я наклонился за своей одеждой. Если я медленно поверну ручку двери, возможно, смогу покинуть комнату незаметно для нее. Если буду вести себя осторожно, выйду на улицу и сделаю вид, что ничего не произошло.

Этот план имел шансы на успех. Он просто обязан был сработать. Любой мог покинуть помещение так же бесшумно, как и вошел — верно? Моя рука уже касалась дверной ручки. Я был близок к цели. Ручка повернулась.

Это могло бы сработать… если бы она не обернулась.

Мама наклонилась к струям душа и подставила лицо под воду. Она тихо вздохнула и затем взглянула на меня. Глаза её всё ещё были закрыты; обе груди приподнялись, а коралловые соски напоминали нежные рубины на фоне её кожи цвета слоновой кости.

Но она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Затем опустила взгляд и заметила мой возбужденный член под одеждой в руке. Она снова встретила мои глаза — ошарашенная и потрясённая — рот её открылся от удивления.

Я ожидал, что она закричит или хотя бы что-то скажет. Но этого не произошло. Мы встретились взглядами, и она осталась совершенно спокойной. Вдалеке раздавался звук падающей воды. Она была окутана струями, которые стекали с её груди, вдоль нежного живота и пупка. Капли скользили по её бедрам и внутренней стороне талии, опускаясь между ног, покрытых мягким пушком.

А между ног...

Там был идеальный треугольник волос — аккуратный и короткий, почти не скрывающийся...

Что-то нежно-розовое.

Я не хотел этого делать, но уронил всё, что держал в руках. Невозможно было себя контролировать. Теперь я оказался беззащитным — полностью голым. И она тоже.

Её рот оставался приоткрытым. Она внимательно осмотрела моё тело взглядом, задержавшись на талии. Затем снова посмотрела мне в глаза, а потом на мой член и обратно на моё лицо.

Я попытался пошевелиться; мне действительно хотелось это сделать. Моя рука попыталась повернуть ручку двери, но я не мог отвести взгляд от неё. Её невероятно сексуальное тело блестело под струями воды. Она закрыла рот и уставилась на меня с вопросом в глазах: почему я всё ещё здесь? Почему я нахожусь в ванной во время её душа? Почему я продолжаю смотреть на неё? Почему не ухожу? Её взгляд снова скользнул к моему члену и застрял там.

— Я... - остальные слова вылетели из головы.

Но одного лишь этого слова оказалось достаточно, чтобы развеять волшебство момента. Она молча прикрыла грудь рукой, скрывая коралловые ареолы от моего взгляда. Другой рукой она закрыла тот розоватый треугольник между ног и отвернулась, стараясь скрыть своё тело от меня, направляясь к двери ванной мимо меня.

Я замер на месте. Она приблизилась, не отрывая взгляда от двери. В desperate попытке проявить вежливость я стремительно открыл ее.

Она старалась пройти мимо, даже не удосужившись взглянуть на меня. Но напряжение между нами достигло предела.

Она приближалась всё ближе, и вот уже её бок мог коснуться моего. Я инстинктивно отодвинулся к стойке, пытаясь освободить ей пространство, но это оказалось напрасно.

Мама оказалась слишком близко: её мокрое тело касалось моего – плечо, бок, рука и краешек груди соприкасались, а мягкие формы прижимались ко мне. Наша кожа словно искрила от электричества. По привычке она прижалась ко мне, и я ощутил нежность её груди рядом с собой. Она слегка наклонилась, как я и ожидал. Затем прошла мимо и вышла за дверь. Я проводил её взглядом; каждое движение её округлой белоснежной фигуры привлекало моё внимание.

Её шаги эхом раздавались в доме с мягким влажным звуком и затихли по мере того как она поднималась по лестнице. Я был парализован от бездействия; больше всего мне хотелось остаться под лестницей и наблюдать за тем, как поднимаются её ягодицы — одна за другой — надеясь увидеть намек на розовое между ног или что-то ещё.

Всё, что осталось — звук работающего душа и стук моего сердца в ушах.

Я стоял один в ванной, обнажённый так же, как в день своего рождения. Воспоминания о её коже, сосках... еле уловимый намёк на вершинку были важнее всего для меня сейчас. И теперь я понял всем своим существом: я хочу вернуться к своей матери. Вернуться назад.

Вернуться в её недра снова.

Продолжение последует.....

P. S. Уважаемый читатель! Вам понравилось? Если да - не могли бы вы отправить 10 рублей на карту № 2202200858517376? Это не окажет значительного влияния на ваш бюджет, а для меня это важный способ заработка. Заранее благодарен. Ваш ПреданныйЛюбительКлубники.