Оплодотворение сестры aka Страпон сестра и брат секс рассказ

В этот мартовский дождливый вечер за окном падал мелкий дождик. Тёплый, мягкий свет единственной лампы заполнял часть комнаты, в то время как сквозь щели в жалюзи пробивались холодные лучи зимнего Солнца, создавая особую атмосферу; они несли с собой неуловимую угрозу холода и наступающей ночи, но хотя бы не раздражали так, как жёлтое свечение от лампы на моём столе.

В целом обстановка была далеко от спокойной. Мне хотелось уйти из этого места. Всё дело в очередной пьянке матери — явлении довольно привычном и повторяющемся с завидной регулярностью.

Пока я сидел за столом, из соседней комнаты доносились отвратительные звуки; мой сосед снизу, Саша, находился в состоянии алкогольного опьянения и взаимодействовал с моей матерью. Однако она сама по себе не проявляла недовольства. Она могла считать себя «интеллигенткой», но на самом деле её статус никто не подтверждал... Ничто его не подтверждало. Наша мама была из тех людей, которые могли часами рассуждать о своей «голубой крови», сидя в квартире, пропахшей сигаретами, и обсуждать глупость окружающих — при этом считая себя самыми умными... И мечтать о новом, современном холодильнике!

На полках стояли целые дюжины непрочитанных книг; однако читать мне не хотелось. Общение в социальных сетях прекратилось, так что поговорить было некому. Хотя признаюсь, особого желания общаться у меня тоже не было. В силу того самого «жизни на вулкане», как говорила моя покойная бабушка, я оказался человеком замкнутым и немногословным. У меня не было друзей или даже знакомых; однако я не считал это чем-то ужасным. Но при таком раскладе дел… При такой изоляции жизни — которую мне навязали обстоятельства и которую я сам же выбрал — естественно возникло чувство к сестре большее, чем просто братская привязанность.

Я не усматривал в этом ничего предосудительного. Меня не мучили моральные или этические терзания. Кто мог бы мне их привить? Таковых не находилось. Что касается моей сестры, то я не знаю, как она это воспринимает, так как никогда не спрашивал. Однако я часто замечал, что то, что большинству кажется недопустимым, для нас представляется совершенно нормальным. Мы нередко озадачивались тем, почему некоторые вещи вызывают у людей чувство неправильности.

Люди настолько привыкли к тому, что большинство разделяет одинаковые взгляды и ценности, что иногда забывают: они не появляются на пустом месте; эти убеждения передаются из поколения в поколение. Конечно же, они осознают родительский долг — передать своим детям свои традиции и взгляды. И когда мы сталкиваемся с теми, кто ведет себя «неправильно», сразу же вспоминаем: «Ах да! Это родители его плохо воспитали!»

Тем не менее некоторые забывают о том, что воспитание — это не генетическая программа; оно находится на поверхности и зависит от конкретного человека и его окружения. Эти самые люди — те самые забывшие о важности воспитания и родительских основах. Многие из нашего круга знакомых — под словом «наших» я с некоторым сожалением подразумеваю даже свою мать — относятся к таким забывчивым. Зная всю историю нашей семьи, они искренне удивляются моему странному поведению или постоянной угрюмости.

Я был достаточно разумен, чтобы избегать подражания своей матери, но недостаточно мудр для того, чтобы брать пример с других. Я всегда смотрел на окружающих с холодным равнодушием и дистанцией. Я не был недоверчивым человеком; просто между мной и другими людьми существовала невидимая преграда. Это касалось всех почти всегда — кроме моей сестры.

Настя всегда была и остаётся моим самым близким другом — человеком, с которым я чувствую душевное тепло. Сейчас мне 19 лет, и, в отличие от меня, ей немного больше повезло; у неё есть настоящая подруга, которая убедила родителей принять мою сестру к себе. Мы оба не видели ничего плохого в её переезде и были этому рады. Я рад за Настю, она счастлива за себя. Однако большую часть времени дома мы проводили в подавленном настроении, стараясь не слышать, как наша мать приводит очередного пьяного мужчину.

Почему я до сих пор не уехал? Учёба. Учёба и ещё раз учёба. К счастью, вскоре работа начинающего специалиста по моей профессии позволит мне снимать не просто комнату, а полноценную квартиру. И я не скрываю: в своих мечтах я представляю, что мы с Настей будем жить там вместе. Мне нравятся мысли о нашей совместной жизни, полной любви и гармонии.

Вдруг зазвонил телефон.

Я поднял трубку — это было необычно для меня — и с удовольствием услышал её голос:

— Привет, Коля! — поздоровалась Настя.

— Привет, сестричка.

— Как дела? — Она задала вопрос, на который я коротко рассказал о ситуации дома.

— ... Печально как всегда. Не хочешь прогуляться со мной и моей подругой? Заодно поможешь донести покупки до дома. Как тебе такая мысль?

Мне понравилась эта идея, и уже через несколько минут я выбежал из своей комнаты к выходу. Переступив через валявшихся Сашу и маму на пороге, я открыл дверь и просто прикрыл её без запирания. Я сделал это из опасения, что они решат оказаться запертыми внутри и без проверки начнут искать несуществующий ключ от незапертой двери в моём помещении. А зачем мне это нужно?

Спустившись по лестнице в спешке и нажав на дверной звонок, я аккуратно открыл дверь. У неё стояли две очаровательные девушки: моя сестра Настя и её подруга Лиза, облокотившись о стену.

Мой взгляд перемещался от одной к другой, но задержался на сестре. Она была одета в короткую кожаную куртку и облегающие черные джинсы, которые подчеркивали её привлекательные ноги. На шее у неё был бордовый шарф, а на голове – шапка, напоминающая берет. Может быть, это и есть берет. Внутри меня возникли чувства восхищения её милым образом и легкого влечения от мыслей о том, что скрыто под одеждой. Хотя наряд выглядел довольно обыденно, его притягательность исходила именно от Насти – доброй, заботливой и красивой.

Лиза, хоть внешне могла казаться более привлекательной по сравнению с Настей, воспринималась мной скорее как симпатичный зверёк, чем как девушка. Причиной тому было то, что наше общение сводилось к простому обмену взглядами с тех пор, как мы познакомились ещё в школе. Не могу объяснить, почему так получилось.

После посещения магазина, где девочки запаслись разными вкусностями (зная при этом, что нести всё это придется мне), мы втроем направились к дому Лизы. Часы показывали полночь; яркие фонари освещали наши шаги по тихим улицам. Мы двигались в тишине и прислушивались к ней. Проходя мимо недостроенного многоэтажного здания, нам трудно было удержаться от соблазна заглянуть в темные окна. Если слишком долго смотреть в темноту, она начнёт смотреть обратно.

В течение всего этого времени я украдкой наблюдал за Настей. Прошло около двух недель с нашей последней встречи из-за учёбы. Изгибы её тела и уверенная походка лишь усиливали моё воображение о том, что скрыто под одеждой. В тот момент мои мысли не были озабочены похотью; я просто представлял себе её прекрасное обнаженное тело.

Когда мы подошли к дому Лизы, Настя и я (я тащил тяжёлые сумки, наполненные продуктами) стали дожидаться, пока Лиза наконец отыщет ключ от домофона. Её долгие поиски не могли не удивлять. В конце концов, у неё были только карманы куртки и джинсов.

Лиза с отсутствующим энтузиазмом обшаривала свои карманы, а я с любопытством наблюдал за тем, как она ощупывает свою заднюю часть в попытках найти заветный ключ. Вероятно, заметив моё пристальное внимание к её подруге, Настя незаметно толкнула меня плечом и предложила помочь с одним из пакетов, но я отказался. В ответ мне стали бросать многозначительные взгляды.

Наконец Лиза нашла ключи и нажала на кнопку домофона, открывая дверь и приглашая нас войти. Хотя стоит отметить, что она приглашала именно меня, ведь Настя уже была здесь хозяйкой. В тот момент я даже не подозревал о том, насколько сложной окажется эта ночь для меня.