Моя дочь нудистка или Эротические рассказы отец и дочь Часть 2

В течение следующих нескольких дней Сэм привыкла к своему новому нудистскому образу жизни, как рыба к воде. Я редко видел ее одетой – только когда она выходила из дома или возвращалась откуда-то, или когда у нас была компания, она утруждала себя одеванием. И как только она оказывалась за дверью или посетители уходили, она снова раздевалась. Она делала все обнаженной, начиная с домашних дел (в том числе, когда готовила нам еду) и заканчивая ужином и даже просмотром телепередач. Она вела себя точно так же, как и до всего этого, совершенно естественно, счастливо и по–домашнему - единственным отличием была ее нагота.

А я? Что ж, как только я оправился от непривычного зрелища своей дочери, расхаживающей по дому голой, я обнаружил, что на смену быстро пришли другие чувства. Впервые я заметил это на второй день после того, как Сэм объявила, что стала нудисткой. Я сидел на кухне в халате и ночной рубашке и ел свой завтрак, когда Сэм спустилась вниз, чтобы приготовить себе еду. Как уже было принято, она была полностью обнажена, и, пока она готовила завтрак, я поймал себя на том, что пристально наблюдаю за ней. Она была совершенно лишена застенчивости и, казалось, совершенно не стеснялась того, что на ней нет одежды. Она открывала мне все свое тело, свое прекрасное, молодое, стройное тело, и я наблюдал за каждым движением, за каждым дюймом обнаженной кожи.

Я любовался ее упругими грудями, ее милой маленькой голой попкой, полоской волос на ее холмике, даже мимолетными проблесками гладких губ в ложбинке между ее ног. Я был так поглощен своим занятием, что не заметил, как, должно быть, пристально уставился на нее, но если и так, то она, похоже, не возражала, во всяком случае, не настолько, чтобы выказать смущение или дискомфорт от моего пристального взгляда. Пока я сидел и наблюдал, я почувствовал приятное шевеление в промежности. Не успел я опомниться, как мой член начал напрягаться, и в мгновение ока у меня сильно встал. Потрясенный собой и реакцией своего тела, я отвел взгляд, поерзал на стуле, чтобы скрыть свое возбуждение от Сэма. Вид обнаженной собственной дочери вызвал у меня эрекцию?

Каким же больным извращенцем я стал после этого? Я никогда раньше не видел Сэм и не испытывал никакого возбуждения, даже когда она надевала вещи, которые открывали большую часть ее тела, например, узкие шорты или купальник-бикини. Она была моей дочерью, и это противоречило бы тому, что я считал нормальной биологической и психологической реакцией - испытывать сексуальное влечение, глядя на нее. Но вот она, голая, скачет по кухне, и я окаменел, как доска! Я не чувствовал себя счастливым или довольным из-за такой реакции, и я надеялся, что это было не более чем разовое проявление – мой мозг, возможно, на мгновение забыл, что я смотрю на своего собственного ребенка, и выдал мне стандартную реакцию, которую я бы ожидал, будь это любая другая красивая, обнаженная почти 19-летняя девочка.- старуха в моем доме!

Но позже в тот же день и много раз в последующие дни я снова не мог отвести глаз от обнаженной Сэм. Я упивался каждым ее видом, наслаждаясь возможностью увидеть ее обнаженной, счастливой и полной жизни. Каждый раз я снова испытывал физическое возбуждение, видя ее обнаженной, и каждый раз меня глубоко беспокоила эта реакция. Сначала я пытался не обращать на это внимания, говоря себе, что, когда я привыкну к тому, что у меня дочь–нудистка, все вернется на круги своя, но раз за разом я не находил такого результата, так как вместо этого обнаруживал, что отвлекаюсь на похотливые наблюдения за ее телом и бесконечную череду о неприятных эрекциях всякий раз, когда она обнажалась в моем присутствии.

В конце концов я поддался и сделал то, что, как я сказал себе, было просто моим способом восстановить контроль и порядок в своем теле – я направился в ванную, запер дверь, затем взял свой твердый член в руку и начал дрочить. Я крепко сжал себя, и мое возбуждение было очень велико, так что прошло совсем немного времени, прежде чем я кончил, сильно, освобождение и удовольствие усилились, густая сперма брызнула из моего члена на ткань, которую я держал там, чтобы принять ее. Я смыл салфетку, привел себя в порядок и вернулся к Сэм. Я чувствовал вину за то, что мастурбировал именно потому, что видел свою дочь обнаженной, но я пытался успокоить это чувство вины, говоря себе, что это было разово, что такого больше не повторится, что это не должно повториться, что мое низменное возбуждение не вернется только потому, что я я мог видеть обнаженную грудь моей дочери, ее попку и все остальное. Но, конечно, это чувство вернулось.

Снова и снова я ловил себя на том, что смотрю на Сэма или страстно желаю посмотреть на него. Хотя я не всегда испытывал физическое возбуждение, настоящую эрекцию, я всегда чувствовал это возбуждение внутри себя, это желание. Я знал ее как свою дочь, я никогда не переставал думать о ней как о таковой, но в своем сознании я разделял ее на части. Ее груди, ее соски. Ее попка, маленькая и изящная. Ее очертания, движения ее тела, торса, конечностей. Ее аккуратно подстриженные волосы на лобке и слишком короткие проблески ее влагалища, когда она двигалась. Я сосредоточился на этих вещах, на ее прекрасной физической форме, и каждый раз оказывался в ванной или спальне, чтобы подрочить. Я кончал, думая о ней, пытаясь сосредоточиться на той части тела, которая вызвала у меня возбуждение, пытаясь мысленно воссоздать то, что я только что видел. Я достигал освобождения, но до меня начала доходить истина, неприятная, но необходимая.

Дрочить, представляя ее тело, как какой-нибудь похотливый подросток, влюбленный в свою одноклассницу, было способом справиться с этими чувствами, но этого было недостаточно. Было недостаточно просто представить ее, хотя я буквально только что увидел все, что мне нужно было увидеть – мне нужно было наблюдать за ней, когда я доставлял себе удовольствие, нужно было увидеть ее непосредственно своими глазами, как я бы это сделал с любовницей – или женщиной на порнографической картинке или видео. Поначалу решение не было очевидным, но, как только я о нем подумал, оно стало достаточно простым. Я разбираюсь в технике, у меня много свободных денег, поэтому мне не составило труда приобрести в Интернете несколько действительно сложных камер-шпионов. Я не экономил на качестве – каждая из них была настолько маленькой, насколько это было возможно, но при этом позволяла получать полноцветные изображения в формате HD.

Я взял отгул на работе, пока Сэм была волонтером, и установил камеры. Я хорошо их спрятал, в основном в гостиной и на кухне. Я не поместил их ни в ванной, ни в спальне Сэм – я сказал себе, что это было бы вторжением в ее личную жизнь, в то время как сейчас я просто снимал то, что она все равно разрешила мне увидеть, а именно, как моя дочь разгуливает по дому совершенно голой. Установив камеры под разными углами и в разных положениях, чтобы наилучшим образом запечатлеть то, что я хотел увидеть от Сэма, я перешел в свой кабинет и установил сопутствующее программное обеспечение на свой компьютер. Камеры были активированы при движении – они начинали записывать, когда кто-то входил в комнату, и останавливались, когда этот человек выходил. Они передавались в программу на моем компьютере, которая записывала видео на мой жесткий диск, а затем я мог воспроизводить его на досуге; либо просматривая запись с одной камеры, либо одновременно просматривая множество изображений в виде сетки на экране, как охранник, наблюдающий за системой видеонаблюдения.

Я мог бы даже посмотреть вживую, если бы захотел. Проведенный мной тест показал, что все работает идеально. Все, что мне оставалось делать, это ждать. Как уже было заведено, вернувшись домой, Сэм сразу же поднялась в свою комнату и разделась. Она провела весь вечер обнаженной, со мной или одна, а когда она отправилась спать, я пошел в свой кабинет, закрыл за собой дверь и просмотрел запись с камер наблюдения. Это было идеальное, великолепное, четкое видео, на котором Сэм была полностью обнажена и совершенно расслаблена дома, явно не подозревая, что ее снимают. Я не стал смотреть все – там и так было на несколько часов больше, – вместо этого я просто нашел первый хороший клип, где было видно все тело Сэма.

Я вытащил свой уже твердеющий член и неторопливо поглаживал себя, наблюдая за обнаженной дочерью перед камерой, сосредоточившись на ее идеальной груди и малейшем проблеске ее киски, пока не кончил, сильно и быстро. Я привел себя в порядок, закрыл программу и отправился в свою постель. Я был счастлив, что нашел решение своей проблемы с возбуждением от наготы Сэм дома, но в то же время испытывал некоторое чувство вины за то, что зашел так далеко и продолжаю сексуализировать ее поведение. Я говорил себе, что это естественно, что я чистокровный гетеросексуал, а Сэм, дочь она мне или нет, была красивой молодой женщиной, которая постоянно разгуливала по моему дому без одежды - кто бы не испытал некоторого возбуждения, увидев это? И лучше сделать это таким образом, записать ее так, чтобы она даже не узнала, чем рисковать тем, что она поймет по моему поведению, что она оказывает на меня такое влияние.

Это было совершенно безопасно, говорил я себе, никому не причинялось никакого вреда, просто это был мой личный способ справиться с тем, что у меня дочь–нудистка. Я даже сказал себе, что мне не нужно будет продолжать записывать и просматривать видео – через некоторое время тело Сэм перестанет быть для меня чем-то новым, и я смогу забыть все эти похотливые чувства к ней и двигаться дальше.

Конечно, это было не так. Теперь, когда у меня была возможность наблюдать обнаженную Сэм наедине, когда мне заблагорассудится, и удовлетворять свои желания, мастурбируя под видео с ее обнаженным телом, моя одержимость только возросла. Раньше я считал, что у меня обычный мужской аппетит к порно, которое я обычно смотрю бесплатно онлайн. Но теперь я больше не искал эти сайты, когда чувствовал себя возбужденным, – вместо этого я уходил в свой кабинет, открывал программу "Камера" и смотрел, как обнаженная Сэм дрочит дома. Опираясь на свои представления о ней, я мог свободно фантазировать – в моих фантазиях она была не моей дочерью, а дочерью друга или свободной духом соседкой по комнате, и я мог соблазнять ее на различные действия, добровольно принимая ее нудистский образ жизни. Я все еще чувствовал себя виноватым из-за этих мыслей, но я все больше запутывался в паутине вуайеризма, оправдывая свои мысли перед самим собой таким образом, чтобы то, что я делал, казалось совершенно нормальным.

Дошло до того, что я стал по крайней мере раз в день смотреть видео с Сэм. Хотя поначалу я с удовольствием просматривал любые ее моменты на записях, постепенно я стал больше концентрироваться на тех моментах, когда меня не было рядом, когда Сэм была одна и считала, что за ней никто не наблюдает. Это было для меня еще более захватывающим событием; я смог лучше понять, какой личностью была моя дочь вне моего присутствия, хотя надо сказать, что ее поведение оставалось в основном неизменным, независимо от того, был я там или нет. Она по-прежнему была незнакома с одеждой, но при этом заядло смотрела телевизор и читала книги. Однако в конце концов наступил момент, когда мои записи показали более интимную сторону Сэм.

Поздно вечером я просматривал кое-какие кадры, которые были сняты, пока я был на работе, а Сэм весь день была дома одна. У меня получился отличный снимок, на котором она сидит на диване в гостиной, обнаженная, конечно, и смотрит телевизор. Однако, пока я наблюдал, Сэм сменила позу на сиденье, подняла ноги и положила их на диван. Медленно, томно она раздвинула ноги и, пока я наблюдал, у меня кружилась голова от предвкушения, она начала мастурбировать. Сначала она поглаживала себя лениво, без особого интереса - медленными движениями руки между ног. Видеозапись была сделана под идеальным углом и настолько четкой, что я мог разглядеть каждую деталь. По мере того как ее удовольствие возрастало, движения становились все более ритмичными, ее рука стимулировала клитор и даже скользила пальцем по увлажненной складочке.

Свободной рукой она сначала лениво пощекотала свой живот, затем принялась ласкать одну из своих обнаженных грудей, дразня пальцами собственный сосок. Ее глаза были полузакрыты, а рот приоткрыт от наслаждения, по мере того как она все ближе и ближе приближалась к оргазму – когда через несколько мгновений она кончила, то выгнулась дугой, прижимая свой член к своей нетерпеливой руке. На видео не было звука, но по ее лицу и телу я мог сказать, что она стонала от наслаждения. Я был ошеломлен. То, что Сэм увлеклась нудизмом, дало мне повод начать думать о ней как о взрослой женщине, а не как о маленькой девочке, и, конечно, я уже несколько недель делал ее единственной темой своих собственных глубоких, мрачных фантазий.

Но до сих пор я никогда не видел, чтобы она демонстрировала свою сексуальность. Хотя она все время была обнаженной рядом со мной, это было (по крайней мере, мне так казалось) странно бесполой наготой с ее стороны. Она изо всех сил старалась подчеркнуть для меня, что ее желание быть без одежды не было сексуальным излишеством, и то, что она обнажала свои гениталии, вовсе не означало, что она испытывала от этого сексуальное удовольствие. Итак, я пришел к выводу, что, хотя меня возбуждало то, что она была обнаженной, на нее это не действовало – она была просто тем же человеком, что и всегда, только без одежды. Но здесь, когда она была одна и в уединении, я увидел Сэм с другой стороны. Я видел, как она осознавала свою сексуальность и получала удовольствие от своей наготы, так же как это доставляло удовольствие мне.

Я давно смирился с предположением, что Сэм открыла для себя мастурбацию и секс – хотя я не видел никаких свидетельств ни того, ни другого, в то же время я знал, что для девочки-подростка экспериментировать и играть с собой - нормальное поведение, и я никогда не вел с ней никаких бесед или слов, которые, по моему мнению, могли бы ее заинтересовать. препятствуйте этому, изображая это как "греховное" или "грязное". Я просто предоставил ей самой учиться тому, как прикасаться к себе и получать от этого удовольствие. Что касается секса – ну, за последние несколько лет она встречалась с несколькими разными парнями, и, опять же, я был довольно либеральным в своем родительском воспитании и просто предполагал, что она будет чем-то заниматься с кем-то из них, не желая слишком задумываться об этом (она была моей маленькой дочерью). девушка, в конце концов).

Но теперь, впервые увидев, как моя дочь совершает акт чистого сексуального наслаждения, полная жизни и наслаждения от собственных прикосновений, я снова столкнулся со своими собственными сложными чувствами. С одной стороны, я чувствовал вину – она была моей собственной дочерью, и я снимал ее мастурбирующей без ее ведома или разрешения. Представьте, как униженно и смущенно она бы себя чувствовала, узнав, что у ее отца есть такие кадры! Представьте, как ей было бы противно узнать, что я сам мастурбировал, наблюдая за этим! Но, с другой стороны, меня переполняло желание. Она была красива, молода, свободна, в расцвете своей сексуальности. Она была взрослой женщиной, а не ребенком, и я вожделел ее, как вожделел бы любую взрослую женщину в ее возрасте, за которой я так близко наблюдал.

Ее постоянная нагота по всему дому, каковы бы ни были ее намерения принять нудизм, стала для меня приглашением сделать ее объектом моих фантазий и моего вуайеризма. Я уже перешел столько границ, но сказал себе, что больше я их не переступлю. Сэм никогда не узнает о моих чувствах к ней, а я никогда не подниму на нее руку, испытывая к ней что-то иное, кроме платонической, отцовской привязанности.