Непростое увлечение

Вы когда-нибудь слышали о владельце бизнеса, у которого основной мотивацией для продажи своей компании было нежелание изменять своей жене?

Теперь вы слышали, потому что я, Брент Вурхес, поступил именно так.

Это была не единственная причина, но она была моей основной.

Мой бизнес вошел в поговорку как гаражный стартап. У меня была степень в области биомедицинской инженерии, и после колледжа я работал в крупной фирме — работа не приносила вознаграждения. В свободное время я заинтересовался наборами для быстрого тестирования различных заболеваний, которые позволили бы потребителю недорого протестировать себя дома, чтобы понять, стоит ли проводить более сложный последующий тест. Не вдаваясь в подробности, не относящиеся к этой истории, я хотел, чтобы тесты не давали ложноотрицательных результатов, если их использовать дважды с интервалом в два дня. До 10% ложноположительных результатов были бы приемлемы, если бы потребители знали об этом факте.

Работая в своем гараже, я впервые разработал набор для тестирования на бабезиоз, относительно малоизвестное клещевое заболевание. Я продал патентные права на него национальной испытательной лаборатории. После этого я начал работать над другими тестовыми наборами, и ко времени моего третьего тестового набора, несмотря на то, что я был в долгах из-за всего капитала, который я одолжил, чтобы доказать эффективность своих наборов, я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы начать действовать самостоятельно и основать Resikit Inс.

К тому времени, когда мне исполнилось сорок три, компания Resikit зарабатывала огромные деньги. В ней работало более 250 сотрудников, и её хотели приобрести несколько различных биомедицинских и фармацевтических компаний. Именно в то время я начал интересоваться продажами.

•  •  •

К тому времени, когда мне исполнилось тридцать шесть, я развелся со своей первой женой. Мы с Кэти поженились через год после окончания колледжа, и она была со мной в период создания первых тестовых наборов. Мои долгие часы работы и влезание в долги, чтобы начать бизнес, конечно, не улучшили мою семейную ситуацию, но разрушил её тот факт, что я изменял. Мой обман стал результатом классического отношения к "праву", которое я выработал, когда продал свои вторые патентные права на тестовый набор. Моя любовница София была молода, впечатлительна и считала меня чертовски сексуальным человеком. Однако после трех встреч с ней я вытащил свою голову из задницы и отрезал её. К сожалению, она не очень хорошо восприняла наш разрыв и рассказала о моих интрижках Кэти.

Когда Кэти столкнулась со мной лицом к лицу, я не солгал, хотя у Софии не было реальных доказательств. К тому времени я уже чувствовал себя достаточно плохо, чтобы не усугублять свои грехи ложью. Исповедь, возможно, и пошла на пользу моей душе, но это положило конец моему браку. К счастью, у нас не было детей.

Я думал, что чувствую себя настолько плохо, насколько это возможно, пока не узнал, что за 183 дня (не то чтобы я считал) до официального вступления в силу решения о разводе Кэти тоже изменила мне, и не только те три раза, что 

были у меня.

Хотя бракоразводный процесс не оказал существенного негативного влияния на мой бизнес или финансовое положение, главным образом потому, что я был по уши в долгах, а Кэти не верила, что мои усилия в конечном итоге увенчаются успехом, это почти убило меня эмоционально.

Я женился на своей второй жене Бренде, когда мне было 38, в тот момент, когда компания Resikit начала подавать большие надежды. Я нанял хорошего юриста, и мы с Брендой подписали брачный контракт. Я настоял на том, чтобы в брачный контракт был включен пункт о взаимной этике в качестве дополнительного стимула — как будто он мне был нужен — сохранять верность. Секс вне брака определялся как любой оральный, вагинальный или анальный контакт — и даже французский поцелуй, хотя обычные поцелуи не подпадали под это определение.

До того, как я женился на Бренде, или до того, как мы подписали брачный контракт, я был абсолютно честен с Брендой и рассказал ей о своей прошлой супружеской неверности и о том, как сильно сожалел об этом. Казалось, она была довольна пунктом о моральных принципах. Брачный контракт также предусматривал, что она ничего не получит от Resikit (будь то акции или выручка от продажи) независимо от причины развода, и я не получу никакой части денег, которые она принесла в брак (она была довольно обеспеченной). Наказания за нарушение статьи о нравственности были значительными.

Мои проблемы начались, когда компания Resikit была в самом разгаре своего наилучшего роста, примерно в то время, когда мне исполнилось сорок. Было необходимо нанять опытного сотрудника отдела кадров на полный рабочий день, поэтому я попросил нынешнего сотрудника, работающего неполный рабочий день (которого переводили в другой отдел, чему он был рад), отобрать резюме и позволить мне провести собеседование с четырьмя лучшими.

Первой собеседницей была Гейл Престон, женщина ростом 155 сантиметров на 12-сантиметровых каблуках, которая весила около 50 килограмм. Если перевести её индивидуальность и способность очаровывать на размер, то её рост был бы за два метра, а вес — 150 килограмм. Она была замужем шесть лет, ей было тридцать пять лет, и у нее был впечатляющий опыт в образовании и работе. Однако я едва ли обратил внимание на эти факты. Было что-то такое в том, как она держалась, в её позе во время разговора, в том, как она откидывала свои блестящие каштановые волосы с плеч, и в том, как она поджимала губы, что было просто очаровательно. К тому времени, как она ушла с собеседования, обменявшись крепким и чувственным рукопожатием, час спустя я был весь в поту и испытывал неприятное ощущение в промежности.

Я сразу понял, что находиться рядом с этой женщиной было бы опасно, но было бы несправедливо по отношению к ней не принимать её во внимание только потому, что она была такой же знойной, как бесконечные тропические каникулы. Так что я решился! То есть я позвонил двум своим вице-президентам и сказал:  — Джим и Джуди, я решил,  

что будет лучше дистанцироваться от процесса найма директора по персоналу. Вот четыре резюме наиболее квалифицированных кандидатов. Вы двое принимаете решение. Если потребуется тай-брейк, мы попросим Кена выбрать между двумя последними.

— Я думала, ты только что беседовал с этой маленькой зажигалкой, которая полчаса назад выскользнула из твоего офиса,  — ответила Джуди с озадаченным видом.

— Да, она одна из четырех лучших. Однако, основываясь на том интервью, я решил, что решение должен принять кто-то другой, и я назначил вас двоих — так что позвоните ей и попросите её прийти на другое собеседование вместе с остальными тремя,  — пробормотал я в ответ, когда неприятное ощущение в нижней части живота усилилось.

Джуди и Джим пожали плечами, сказали "Хорошо" и неторопливо вышли из моего кабинета. Я немедленно отправился в тренажерный зал и тренировался до изнеможения.  — Надеюсь, они выберут не её,  — пробормотал я себе под нос по меньшей мере дюжину раз, выполняя различные упражнения или смотря телевизор на эллиптическом тренажере.

Неделю спустя Джуди и Джим первым делом зашли ко мне в офис.  — Мы оба согласны с тем, что Гейл Престон, безусловно, лучшая кандидатура,  — объявила Джуди.  — Она приступает к работе через неделю, с понедельника. Мы выделяем ей офис напротив твоего,  — добавил Джим.

Я с трудом сглотнул, изобразил на лице фальшивую улыбку и ответил:  — Отлично.

•  •  •

Все было так плохо, как я и опасался. Мне приходилось общаться с Гейл или, по крайней мере, видеть её каждый рабочий день, когда я был в городе. Поскольку у нас в офисе было очень дружелюбное окружение, мы часто проводили вечеринки, пикники, собрания, выездные встречи и другие мероприятия вне работы, где, к счастью, чаще всего общались с супругами. Гейл, похоже, была счастлива в браке со своим мужем Джоном, биржевым брокером. Бренда, казалось, никогда не относилась к Гейл так тепло, как к большинству других сотрудников управления, несмотря на то, что, насколько я мог судить, Гейл всегда была приветлива на этих мероприятиях.

На праздничной вечеринке, после того как Гейл проработала там около двух лет, каким-то образом получилось так, что мы с Гейл танцевали вместе, в то время как Джон и Бренда танцевали вместе. Когда быстрая песня сменилась медленной, и Гейл просунула одно из своих бесподобных бедер мне между ног, произошла катастрофа. Я не только стал твердым, как камень, но и, пока Гейл болтала без умолку — не то чтобы она прижималась головой к моему плечу,  — я спонтанно кончил себе в штаны. Такое случилось впервые в моей жизни. Я не думаю, что она почувствовала влагу до того, как мы оторвались друг от друга, но она должна была почувствовать мой стояк.

По дороге домой в тот вечер Бренда была сама не своя.

После той ночи я стал думать о том, что Гейл, черт возьми, вводит меня в коматозное состояние. Я провел слишком много времени без сна, думая о ней, и когда я увидел, как её задница вышагивает по коридору на 

работе, у меня чуть не случилось ещё одно спонтанное семяизвержение. Именно тогда я решил, что для блага моего брака и для моей самооценки, учитывая моё обещание никогда больше не изменять, мне нужно расстаться с Гейл.

Ко времени моего злополучного танца с Гейл у меня было несколько серьезных запросов от биомедицинских и фармацевтических компаний, пытавшихся купить Resikit. У нас был значительный портфель ценных патентов, охватывающих практически все аспекты нашего тридцати одного коммерческого продукта, и ещё более многообещающие продукты находились в разработке. Кроме того, я явно накопил больше денег, чем мог когда-либо использовать, и был впечатлен филантропическим подходом таких известных людей, как Билл и Мелинда Гейтс и Уоррен Баффет, так что мне захотелось работать на благо общества, а не на своё личное благосостояние. Я почти убедил себя, что эта вторая причина (преданность филантропии) была главной причиной, по которой я хотел продавать. Однако в те моменты, когда я думал о Гейл, занимаясь любовью с Брендой, мне приходилось признаться себе, в чем была настоящая главная причина.

Когда я приглашал претендентов на продажу Resikit, я вовлек в процесс шесть самых высокопоставленных членов управленческой команды, включая Гейл. Гейл выразила мне беспокойство по поводу сложившейся ситуации, поскольку, по-видимому, была уверена, что является не самым незаменимым членом команды, и не думала, что сможет найти подходящую с финансовой точки зрения альтернативную должность. Я посоветовал ей не волноваться, но при этом изо всех сил старался не пялиться на её бедра, когда она сидела напротив моего стола, скрестив ноги и приподняв юбку.

В итоге я продал компанию третьему из восьми "покупателей", предложивших самую высокую цену (все предложения были настолько непристойно высокими, что с финансовой точки зрения для меня не имело никакого практического значения, какой из них я выбрал), потому что я счел их подходящими, а также потому, что они не отказались предложить Джиму и Джуди два варианта трудовые контракты заключались на год, а с Гейл — на пять лет. Я лично поклялся этим троим хранить тайну относительно их контрактов. В глазах Гейл стояли слезы, и, несмотря на мои колебания, она бросилась ко мне и крепко обняла за шею, целуя меня в щеку со слезами на глазах. Повинуясь совершенно ребяческой реакции, я два дня не смывал её высохших слез со своей щеки.

•  •  •

После того как я ушел из Resikit, которая теперь является подразделением Megabucks Pharmaceuticals, Гейл поддерживала со мной связь и несколько раз приглашала на ланч. Я пытался превратить все эти приглашения в мероприятия с нашими супругами, и обычно мне это удавалось, хотя у меня сложилось впечатление, что Гейл иногда раздражало моё отношение. Во время этих вылазок я почувствовал, что между Гейл и Джоном образуется пропасть, и Бренда обычно становилась более сдержанной в течение нескольких последующих дней. В конце концов я начал придумывать оправдания, чтобы не встречаться с Гейл.

Я с головой погрузился в свою благотворительную деятельность и 

действительно наслаждался жизнью, хотя мои прежние увлечения Гейл не сильно ослабли.

Я отсутствовал в Resikit почти два года и не отвечал на последние звонки Гейл, когда пришло время ежегодной вечеринки по случаю окончания отчетного года. Как отдельное подразделение Megabucks, Resikit по-прежнему проводил свои собственные общественные мероприятия. Конечно, как предыдущий владелец, я был приглашен. Я позвонил ответственному за мероприятие и спросил, придут ли Гейл и Джон. Меня заверили, что они не приедут, что позволило мне согласиться.

Конечно, я хотел, чтобы Бренда поехала со мной на вечеринку в пятницу вечером, но она отказалась, сказав, что у нее деловая поездка, из-за которой она не сможет вернуться раньше субботнего утра. Бренда продолжала работать, потому что получала от этого удовольствие. В деньгах мы, конечно, не нуждались.

Когда я добрался до отеля, где проходила вечеринка, почти все присутствующие встретили меня с энтузиазмом. Казалось, все сотрудники были благодарны мне за то, что я продал компанию Megabucks (которая, по-видимому, была хорошим работодателем), и были довольны бонусами в десять тысяч долларов, которые я выдал каждому из них, когда уходил. Затем, вопреки тому, что мне сказали, я увидел там Гейл. Когда она увидела меня, то подошла с огнем в глазах.  — Почему ты избегал меня, Брент Вурхиз? Я думала, что нравлюсь тебе, и ты, конечно, позаботился обо мне, когда уходил, заключив со мной пятилетний трудовой контракт,  — отчитывала она, тыча указательным пальцем мне в грудь.

Я заметил, что её слова звучали немного невнятно. Гейл редко выпивала больше бокала вина за раз, но в тот вечер она казалась почти пьяной.

— Э-э... ну... Я не... э-э... избегал тебя, Гейл. Просто я был очень занят,  — заикаясь, пробормотал я, уже начиная потеть.  — Э-э, а где Джон?  — Продолжил я, надеясь сменить тему.

— Его здесь нет, и не пытайся увильнуть. Я знаю, что ты избегал меня, и ещё до конца вечера я узнаю причину. А теперь потанцуй со мной,  — приказала она.

Мы с Гейл станцевали вместе пять или шесть танцев, включая один мучительно медленный, прежде чем я убедил её, что мне нужно поговорить с менеджером подразделения и его женой, а также с другими сотрудниками, привлеченными Megabucks.  — Только при условии, что после окончания вечеринки мы встретимся за выпивкой в баре отеля и кое-что обсудим.

— Э-э... конечно,  — промямлил я.

Прежде чем поговорить с менеджером отдела, я позвонил Бренде на мобильный и попал на голосовую почту. Я оставил сообщение.

Моя надежда на то, что Гейл не отыщет меня, когда вечеринка закончится, оказалась ложной. Она схватила меня за руку и потащила в бар перед последним номером группы. Мы нашли уединенный темный столик в глубине бара и заказали напитки, она — "Вишневую сучку", а я — "Деву Марию".

На самом деле, Гейл не нуждалась в выпивке, потому что впервые за все время, что я её знал, она была пьяна — или близка к этому. Однако я не собирался предлагать ей заказать содовую. Я просто 

улыбнулся и приготовился к тому, что должно было произойти. (Я убрал все нечленораздельные выражения из её разговора).

— Итак, Брент, позволь мне говорить прямо. Я думаю, ты избегал меня, потому что я тебе действительно нравлюсь. Признайся!

— Почему ты так думаешь, Гейл?

— Потому что ты всегда был очень мил со мной, но в то же время держался настороженно. Когда мы танцуем, ты становишься твердым, как скала, и не можешь удержаться, чтобы не поглазеть на мои бедра, хотя я не могу понять почему. Ведь в них нет ничего особенного,  — упрекнула она, за чем последовали отрыжка и хихиканье.

— Ну, ты мне нравишься, но я не думаю, что у меня к тебе что-то есть...  — начал я отвечать, прежде чем она выкрикнула:  — Чушь собачья.

— Признай это — у тебя ко мне "что-то" есть,  — огрызнулась она, свирепо глядя на меня.  — Если ты не признаешься, я сяду к тебе на колени,  — усмехнулась она.

— Э-э... ну что ж... ты сексуальна. Думаю, большинство гетеросексуальных парней запали бы на тебя,  — ответил я, снимая галстук — воротничок действительно стал мне тесен.

— Нет, они бы не запали. У меня сиськи, которые едва помещаются в чашечке, а не такие огромные, как у большинства девушек,  — парировала она.

— Э-э-э... Послушай, Гейл,  — пробормотал я. Это было проигнорировано.

— К тому же, у меня слишком большая задница. Я выгляжу как готтентотка, а мои ягодицы так сильно выпирают,  — хихикнула она.

На самом деле, на мой взгляд, у нее была идеальная круглая задница.

— И что это ты так пялишься на мои бедра? Они слишком большие. У меня они были слишком мускулистыми, когда я каталась на коньках и лыжах,  — продолжила она, после чего снова прыснула и захихикала, как раз когда принесли наши напитки.

По правде говоря, бедра у Гейл — мирового класса. Хотя они, безусловно, мускулистые, в них есть что-то сексуальное, а не вульгарное.

После пары глотков "Вишневой сучки" Гейл продолжила:  — К тому же со мной трудно жить. У меня высокое либидо, и когда я хочу секса, я не принимаю "нет" за ответ. И горе Джону, если он не в настроении лизать мою киску — она требует ежедневного пристального внимания,  — фыркнула она.

Она принялась перечислять все свои предполагаемые недостатки (она храпела, была сварливой по утрам, вешала трусики в ванной и т. д). Я сопровождал каждое заявление невнятным "ммм", каждое из которых было проигнорировано.

После добрых сорока пяти минут её поношений о себе с очевидной целью сказать мне, что у меня ни в коем случае не должно быть к ней "чувств" и что мы должны быть просто друзьями, на самом деле она просто ещё больше заинтриговала меня. Она была настоящим человеком — в дополнение к тому, что была секс-богиней.

Как только Гейл прикончила вторую порцию "Вишневой сучки", её глаза остекленели.

Я осторожно взял её за руку, заглянул в её плохо сфокусированные глаза и спросил:  — Гейл, с тобой все в порядке? У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь в 

обморок.

— Я немного не в себе,  — хихикнула она, по-прежнему глядя остекленевшими глазами.

— Давай я вызову тебе такси,  — продолжил я.

— Я остаюсь в отеле на ночь,  — ответила она, запустив руку в свой клатч, и после долгих поисков, в том числе рассыпав немного косметики, которую я подобрал для нее, она вытащила карточку-ключ и помахала ею передо мной.

— В каком ты номере? Я помогу тебе подняться наверх.

— Черт, я не могу вспомнить... наверное, на шестнадцатом этаже... Может быть, на семнадцатом. Я думаю, что это 1705-й,  — пробормотала она.

— Пойдем к стойке регистрации,  — ответил я, помогая ей подняться и подталкивая её к стойке регистрации, пока она цеплялась за меня, чтобы не упасть.

Когда мы подошли к стойке регистрации, я протянул портье её карточку-ключ и свои водительские права. На девушке был бэйджик на котором было написано "Мэдлин".

— Мэдлин, моя подруга Гейл Престон говорит, что она зарегистрирована в вашем отеле, но не помнит номер своей комнаты. Вот её карточка-ключ. Не могли бы вы сказать мне, в какой она комнате?  — Предложил я.

— Э-э... ну... Я не уверена, стоит ли мне...  — начала было отвечать Мэдлин, явно заметив опьянение Гейл.

— Послушайте, причина, по которой я вручил вам свои водительские права, заключается в том, что вы собираетесь записать информацию из них, чтобы убедиться, что я ничего не сделаю миссис Престон. Я просто уложу её в постель и оставлю записку горничной, чтобы она её не будила. Если она задержится с расчетным часом, я заплачу за перерасход,  — продолжил я самым убедительным тоном.

Я видел, что Мэдлин все ещё не уверена, поэтому продолжил:  — Пожалуйста, проконсультируйтесь с менеджером, Мэдлин. Я не хочу доставлять вам неприятности, но миссис Престон нужна помощь.

Мэдлин действительно вышла в заднюю комнату и вернулась через две минуты с широкой улыбкой.  — Менеджер говорит, что все в порядке. Я сделаю ксерокопию ваших водительских прав, а затем проверю номер её комнаты на карточке-ключе.

Сделав ксерокопию моих прав — удивленная хихиканьем Гейл, которая вцепилась мне в грудь и руки,  — Мэдлин пропустила карточку-ключ через машинку на своем столе, написала номер комнаты на листке бумаги и протянула его мне. "1825",  — гласила записка.

— По крайней мере, она правильно назвала первую и последнюю из четырех цифр,  — усмехнулся я про себя, ведя Гейл к лифту.

Гейл была очень разговорчива, хотя мало что из сказанного ею имело смысл, когда я буквально нес её к лифту, а из лифта — в её комнату. Когда я открыл дверь её комнаты, она поцеловала меня в щеку и сказала:  — Спасибо, Брент. Мне нужно, чтобы ты снял с меня платье и повесил его. Если я буду спать в нем, оно будет испорчено.

Я не думал, что это хорошая идея, но не знал, как этого избежать. Я расстегнул молнию на её облегающем платье и, когда оно упало на пол, понял, что в него встроен бюстгальтер. Единственной одеждой, оставшейся на ней после того, как платье упало, были 

стринги (есть ли такая вещь, как "мини" стринги?) и туфли на 10-сантиметровых каблуках.

Ее сиськи, может, и были круглой формы, но от них захватывало дух, если вам нравятся большие соски, потому что они казались наполовину круглыми (и к тому же пухлыми). Так получилось, что я ЛЮБЛЮ большие соски, особенно пухлые.

К тому же, её теперь полностью обнаженные бедра были даже выше мирового уровня, если такое вообще возможно, а её попка была такой же идеальной, какой выглядела, когда она была одета.

Поправив свой твердый, как железо, член так, чтобы он не задевал молнию, я помог Гейл сесть на кровать, затем снял туфли с её сексуальных ножек, убрал туфли в шкаф в её комнате и повесил платье. Затем я закинул её ноги на кровать и натянул одеяло на её восхитительное тело, после чего ещё раз хорошенько разглядел её восхитительные пухлые соски.

Когда я, уложив Гейл, и отстранился, она схватила меня за лацкан пиджака, притянула мою голову к себе и запечатлела на моих губах горячий поцелуй. Отпустив меня, она сказала "Спасибо" и перевернулась на другой бок. К тому времени, когда я выключил свет и вышел из её комнаты, она — как и обещала в своей обличительной речи в баре — храпела.

Мой член оставался твердым, как скала, а мысли были заняты другим, пока я ехал домой в лимузине с шофером.  — Слава богу, я не был за рулем,  — это была единственная мысль, которая принесла мне хоть какое-то утешение. Вернувшись домой, я дрочил сильнее, чем когда-либо в своей жизни, вспомнив великолепное тело Гейл, и выпустил, казалось, целый литр спермы.

•  •  •

Бренда приехала к нам домой около одиннадцати часов утра в субботу. После того, как мы обменялись небрежными поцелуями и она спросила о вечеринке, а я — о её деловой поездке, она сказала, что ей нужно принять душ. Она положила свой iРhоnе и сумочку на кухонный стол, а чемодан отнесла в прачечную, прежде чем подняться наверх.

Сидя на кухне за стаканом апельсинового сока, я чувствовал себя немного виноватым — хотя на самом деле я не сделал ничего плохого — и чувствовал себя ещё более неловко из-за своей озабоченности Гейл, когда зазвонил мобильный телефон.

Я действительно думал, что это мой мобильный. Я встал и подошел к прилавку, где лежали наши с Брендой одинаковые айфоны. Честно говоря, это была чистая случайность, что я увидел сообщение на том, что оказалось телефоном Бренды.  — Ты моя лучшая подружка для секса на свете,  — а затем дьявольски улыбающийся эмодзи и подпись "Билл".

Билл Бентсен был парнем, с которым Бренда работала и который, вероятно, был с ней в её "деловой" поездке последние несколько дней.

Я рухнул на ближайший стул. В голове у меня все перемешалось, но я успокоился и был в основном в здравом уме к тому времени, когда Бренда вернулась на кухню в халате и с ещё влажными после душа волосами.  — Почему у тебя такой вид, будто твоя собака 

только что умерла?  — полушутя спросила она, когда увидела меня.

Я посмотрел на нее без улыбки и ответил:  — Потому что мой брак только что закончился.

Она выглядела удивленной.

Протягивая ей айфон, я сказал:  — Проверь своё последнее сообщение.

Она нажала на несколько кнопок, а затем закрыла лицо рукой.

— Как долго длится твой роман с Биллом?  — Прорычал я.

Выражение её лица сменилось с изумленного на жесткое.  — Примерно в одну десятую раза меньше, чем у твоего романа с Гейл Престон,  — усмехнулась она.

— У меня никогда не было секса с Гейл,  — огрызнулся я в ответ.

— Может, и нет, но у тебя с ней был эмоциональный роман с того дня, как вы познакомились,  — огрызнулась Бренда в ответ.

— Как ты до этого додумалась?  — Спросил я, и мой голос слегка дрогнул, поскольку я не мог отрицать эмоциональную связь, хотя и сделал все, что было в моих силах, чтобы она не перешла в физическую.

— О, я не знаю. Может быть, это из-за забавного выражения твоего лица, когда ты рядом с ней. Может быть, из-за спонтанного семяизвержения у тебя в штанах, когда ты танцевал с ней медленный танец.  — Как она это поняла, я понятия не имею.  — Ты наверняка выкрикивал её имя ночью, и даже дважды, когда трахал меня раком, ублюдок,  — прорычала она.

Последнее замечание удивило меня, но я не мог этого отрицать — возможно, так оно и было.  — И это дает тебе право трахаться с Биллом Бентсеном последние пять, шесть — сколько месяцев?  — Заорал я.

— Мне нужен был план действий на случай, если ты бросишь меня, когда ваша эмоциональная связь перерастет в физическую,  — ответила Бренда, на этот раз с грустным выражением лица, слезами на глазах и скрещенными на груди руками.

Мы молча смотрели друг на друга, как мне показалось, полчаса, но на самом деле это была всего пара минут. Наконец я поднялся со стула и сказал:  — Почему бы тебе не прийти домой пораньше в понедельник днем, чтобы я мог вручить тебе документы здесь, а не в твоем офисе. Я не буду пытаться навязать тебе пункт о морали в брачном контракте.

Я поднялся в свою спальню, собрал одежду и принадлежности, которые мне понадобятся в ближайшие несколько дней, сложил их в чемодан и вышел за дверь. Перед тем как я вышел, Бренда всхлипнула:  — И это все?

Не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее, я ответил:  — Да, именно так. Поскольку это мой дом, тебе придется покинуть его в течение следующего месяца, как предусмотрено брачным контрактом,  — и вышел за порог, не потрудившись закрыть за собой дверь.

•  •  •

Бренда не пыталась помириться. Хотя это ни к чему хорошему не привело бы, потому что я был не в настроении примиряться. Она подписала документы об урегулировании через несколько дней после того, как ей вручили документы о разводе, поскольку в брачном контракте было очень четко прописано, что должно произойти, и я не ссылался на пункт о моральных принципах, хотя она знала, что 

я мог бы это сделать. Я оставался в нашем пляжном домике в течение следующего месяца, пока она не освободила то, что раньше было нашим загородным домом. Она взяла с собой очень мало того, на что не имела права.

Вечером того понедельника, когда Бренду обслужили, мне позвонила Гейл. Я решил ответить на звонок. После короткого обмена "Привет" она перешла сразу к делу.

— Прости, Брент, если я была груба с тобой в пятницу на вечеринке. Хотя это не оправдание,  — я впервые после колледжа напилась и хотела высказать то, что у меня на уме.

— Я понимаю, Гейл. Ты не сделала ничего плохого.

— Я также хочу поблагодарить тебя за то, что ты дотащил мою пьяную задницу до моей комнаты, но как получилось, что я оказалась в одних стрингах?

— Ты потребовала, чтобы я снял с тебя платье, чтобы ты не испортила его, уснув в нем, и повесил в шкаф,  — усмехнулся я в ответ.

— Это похоже на меня,  — усмехнулась она в ответ.  — Ты хорошо меня рассмотрел?

— Да, конечно,  — снова усмехнулся я.

— Это было так отвратительно, как я тебе и говорила?  — ответила она, снова усмехнувшись.

— Вообще-то, ты Афродита,  — ответил я после долгой паузы, а затем быстро продолжил:  — Но давай больше не будем об этом.

— Согласна. Я звонила и по другому поводу,  — сказала Гейл без всякого легкомыслия.

— Что это?  — спросил я.

— Ближе к вечеру мне позвонила Бренда. Она отчитала меня — назвала "сиреной", а не пожарной командой.

— Она не имела права на тебя наезжать.  — Ты не сделала ничего плохого. Ты ничего не можешь поделать с тем, что ты чертовски страстная,  — ответил я, также без всякого легкомыслия.

— Ты действительно разводишься с ней?

— Да-да, я развожусь. Я не выношу измен. Моё увлечение тобой не было изменой, но то, что она трахалась со своим коллегой, было изменой. Послушай... Но я не могу говорить об этом ни с тобой, ни с кем-либо ещё. Я собираюсь взять длительный тайм-аут. Я желаю тебе всего наилучшего,  — сказал я, начиная задыхаться.

— Я понимаю. Удачи, Брент, и кто знает, может быть, мы снова встретимся, когда обстоятельства изменятся,  — ответила она с раздражением в голосе.

— Может быть,  — ответил я, нажимая кнопку отбоя на своем мобильном телефоне.

•  •  •

Я не был так спокоен и собран по поводу своего развода, как поначалу казалось окружающим. Хотя я должен был признаться себе, что моя увлеченность Гейл могла быть истолкована как эмоциональная связь, я искренне чувствовал, что заслуживаю похвалы за все, что я делал, чтобы исключить возможность того, что это перерастет в физическую близость, и я негодовал на Бренду за то, что она приравнивала мою эмоциональную связь к своей физической. Она могла бы расторгнуть наш брак ещё до того, как трахаться с Биллом, если бы Гейл так сильно её беспокоила.

Эта ситуация также заставила меня вспомнить о том отвращении, которое все ещё оставалось глубоко во мне после того, как 

я спустя долгое время после развода узнал, что моя первая жена Кэти изменяла мне, но при этом разыгрывала из себя мученицу во время нашего развода.

Мне нужно было совершить что-то драматическое, чтобы забыть обеих моих неверных жен. Однако моё воспитание и философия о том, как следует относиться к женщинам, не позволили мне отомстить Кэти и Бренде. Однако Билл и приятель Кэти по сексу Уинстон, за которого она впоследствии вышла замуж,  — это совсем другая история. Поскольку у меня были неограниченные денежные ресурсы, я знал, что могу отомстить им, за что меня никогда не привлекут к ответственности.

В течение следующего месяца я только и делал, что сотрудничал с главной благотворительной организацией, которую я основал, и поручил двум командам частных детективов выяснить все, что они могли, о Билле и Уинстоне. Я также поручил другой организации с сомнительной репутацией провести исследование возможных сценариев мести. По истечении тридцати дней я получил отчеты от всех трех организаций.

У Билла и Уинстона было одно общее свойство — они любили свои машины. Кроме того, Билл часто выезжал на своей любимой колеснице за город, а Уинстон примерно раз в две недели отправлялся в неблагополучный район города. Я нанял хакера, чтобы найти информацию об их автостраховании, а затем через несколько дней после выяснения адреса аннулировал их полисы. Затем, когда примерно за месяц до этого были получены уведомления об аннулировании полиса, когда машина Билла была за городом, а машина Уинстона — в неблагополучной части города, я снял два колеса с каждой машины в Денвере. В то же время я обработал багажники и салоны машин масляной кислотой, одним из самых отвратительно пахнущих веществ, известных человеку.

Однако я ещё не закончил с этими двумя придурками. Следующий этап также повлиял бы на Кэти и Бренду, но к тому времени я решил, что пока я не причиню им физического или финансового вреда. Это будет слишком плохо.

Я нанял нескольких не слишком благородных джентльменов, чтобы они проникли в дом, принадлежавший Кэти и Уинстону, и в квартиру Билла, где Бренда часто проводила ночь, и обработали матрасы в спальнях хозяев таким образом, чтобы любая значительная активность на кроватях (кроме обычных движений во сне) приводила в действие генератор шума спрятаных в воздуховодах в других частях дома или кондоминиума. В каждом жилище было установлено несколько различных генераторов шума с разными звуками, а компьютерный чип переключался между ними для различных активаций датчиков кровати.

Я надеялся, что каждый раз, когда эти изменяющие ублюдки будут трахаться в своих спальнях, неприятные и тревожные звуки будут отдаваться эхом в других частях жилища, в результате чего их половой акт будет прерван. Поскольку все было беспроводным, а звуковые генераторы хорошо спрятаны, я надеялся, что пройдут месяцы, прежде чем все удастся разрушить.

Как только моя месть была завершена, я отправился на Арубу, чтобы провести там месяц, изо всех сил стараясь забыть о своих браках и, возможно, даже 

о своей озабоченности Гейл.

•  •  •

Я пробыл на Арубе около десяти дней, когда я вошел в вестибюль своего роскошного отеля после катания на байдарках. Передо мной, преграждая путь, выскочила маленькая дерзкая петарда, которая была похожа на Гейл Престон.

— К счастью, тебя легко найти, Брент. Мне пришлось потратить всего около тысячи, чтобы найти тебя,  — раздался хорошо знакомый мне голос из-за огромных солнцезащитных очков и шляпы.

— Гейл?  — был мой разумный вопрос.

— Во плоти,  — улыбнулась она.

— Что ты здесь делаешь?  — был мой глупый вопрос.

— Искала тебя, конечно. Нам нужно поговорить. Где твоя комната?

— Э-э... ну что ж... Ладно, это один из пентхаусов,  — пробормотал я.

— Потрясающе,  — усмехнулась она, хватая меня за руку и направляясь к лифтам.

Мы болтали о погоде, отеле и природе Арубы, пока не вошли в мой номер.  — Тебе нужно присесть,  — рявкнула Гейл, толкая меня на один из многочисленных диванов в прихожей пентхауса, а сама оставаясь стоять. Сняв солнцезащитные очки и шляпу, она начала раздеваться.

— Джон подал на развод около трех недель назад,  — было её вступительным словом.

— Почему?  — Спросил я, и эта новость — и великолепное тело Гейл — уже заставили мой член воспрянуть духом.

— Он сказал, что устал от моей эмоциональной связи и хочет уйти.

— Эмоциональная связь с кем?  — Спросил я, искренне недоумевая.

— С тобой, придурок,  — прорычала она,  — с кем, черт возьми, ты думаешь, это было?

Гейл стояла, уперев руки в бока, с усмешкой на губах.

Моему разуму было трудно осмыслить ситуацию. Пока у меня все ещё кружилась голова, лицо пылало, а член твердел, она, наконец, проворчала:  — Ну, ты собираешься что-то с этим делать или так и будешь сидеть здесь с таким хреновым выражением лица?

Помедлив ещё несколько секунд, я соскочил с кровати, подхватил её на руки и запечатлел на её губах самый обжигающий французский поцелуй, который я когда-либо дарил в своей жизни. Оторвавшись от нее, я понес её в спальню. Она уже рвала и свой топ, и мой, пока я её переносил.

Вся одежда была снята в течение десяти секунд после того, как она упала на матрас.

В течение десяти секунд после этого я лизал её клитор, одновременно ощупывая её киску в поисках точки G, а она пыталась заглотить мой член.

После её первого оргазма я развернулся всем телом и одним толчком погрузил свой член в её уютную киску.

После того, как мы оба трахнулись несколько десятков раз с силой, которую я никак не мог от нее ожидать, она перевернула меня на спину — мой член все ещё был в её киске — и начала подпрыгивать вверх-вниз, когда я начал вырываться. Я ласкал её набухшие соски, время от времени притягивая её к себе, чтобы пососать или пожевать один из них, пока у нее не начали пульсировать вагинальные мышцы. Клянусь, её вагинальные мышцы были такими сильными, что она могла бы раскалывать грецкие орехи. Вместо этого я быстро вогнал свой член в её мокрое узкое влагалище.

Гейл вскрикнула.

Я 

на несколько секунд потерял сознание.

Мы оба испытывали повторные толчки в течение по меньшей мере десяти минут, каждый из которых прерывался вздохами, охами или стонами.

Наконец, я начал терять сознание, и она скатилась с меня.

Когда мы лежали бок о бок, обмениваясь быстрыми легкими поцелуями, на наших лицах были самодовольные улыбки.

— Ты не разочаровал меня, парень. Это был потрясающий трах,  — усмехнулась она.

— В реальной жизни ты даже лучше, чем в моих мечтах,  — рассмеялся я.  — а я и не думал, что это возможно.

— Вот что я тебе скажу, Эрос,  — продолжила она.  — Почему бы нам следующие две недели просто не повеселиться, не заняться серфингом, не потанцевать, не поесть и, конечно, не оттрахаться до умопомрачения, а потом серьезно поговорить?

— Ты можешь отказаться от "Megabucks" на две недели?  — Спросил я.

— Я уже уволилась. Это не проблема,  — усмехнулась она.

— Ты уволилась?  — спросил я.

— Да, черт возьми. Я думаю, что где-то есть красивый, обаятельный, богатый парень, который больше всего на свете хотел бы поддерживать и баловать меня. И угадай, что я предлагаю тебе первому подать заявку на эту работу,  — парировала она с дьявольской ухмылкой.

Еще до того, как она сказала "работа", она двинулась всем телом на юг, и вскоре мой покрытый спермой член оказался у нее во рту, и она принялась яростно сосать. Результатом стал потрясающий продолжительный трах раком, и два обессиленных ебаря застонали на моей огромной гостиничной кровати.

•  •  •

Наш разговор по прошествии двух недель не имел большого значения. К тому времени мы оба поняли, что наше увлечение друг другом было настоящим, и даже если мы не могли трахаться по три раза в день, когда возвращались в реальный мир, мы были полностью совместимы.

Мы поженились через три месяца после окончательного развода Гейл. Менее чем через два месяца она забеременела двойней. Теперь мы оба любящие родители, которые находят время для умопомрачительного секса друг с другом по крайней мере пять раз в неделю, и я ни разу не фантазировал ни о ком, кроме своей жены-богини!