Сестра в течке. Из книги Эротические рассказы брат и сестра Часть 1

Лето выдалось очень жарким и в то же время разочаровывающим. Я только что завершил учебу в колледже и подрабатывал в мастерской отца, занимающейся ремонтом электрооборудования, прежде чем поступить в аспирантуру на инженерный факультет. Эта работа была мне знакома на протяжении нескольких лет, и, верите вы или нет, мне она нравилась. Тем не менее, даже без длительной засухи лето в Лос-Анджелесе отличается сильной жарой, а целый день проводить на крыше клиента из-за его неопределенности касательно типа установленного кабеля — хоть это и требовало хорошей физической подготовки — могло стать настоящей головной болью. Но это лишь часть того, что меня беспокоило.

Скорее всего, это было последнее лето, когда вся семья собиралась вместе дома, и одним из главных источников моего разочарования стала моя сестра Моника. Ей только исполнилось двадцать лет, и она вернулась домой на летние каникулы. Как всегда миловидная, она старалась держаться подальше от родителей и большую часть времени проводила одна. Это было необычно для неё — такой общительной личности — и для меня было странно не видеть её с подругами или обсуждающей планы со своим очередным парнем. Вместо этого первые недели после возвращения из колледжа она провела в относительном уединении: убирала свою комнату, загорала на заднем дворе или сидела на диване перед телевизором.

Мои родители ничего не комментировали; возможно, они просто не заметили изменений или были рады видеть её снова дома. Но я обратил внимание на это. Мы с сестрой всегда были близки, и ее новое поведение казалось мне явным признаком упадка духа.

И, если быть откровенным, это не было единственным, что я заметил. Летом жара стояла невыносимая, и все мы это ощущали, но моя сестра особенно явно изменила свой стиль в одежде. Дело заключалось не только в том, что она стала носить меньше одежды, а в том, как именно она это делала. Часто по возвращении домой после долгого дня на улице я брал пиво и проходил мимо гостиной, где видел её погруженной в телевизор, полностью игнорируя всё вокруг. Она продолжала носить свои привычные футболки — те самые, в которых ей было комфортно дома — однако бюстгальтер надевала довольно редко. Хотя обычно я справлялся с собственными мыслями без труда, фигура моей сестры была такой, что трудно было на неё не обратить внимания.

Возможно, она всегда выглядела так же, а жара лишь усилила это впечатление. Возможно, те несколько килограммов лишнего веса с колледжа подчеркивали её округлости. А может быть, я никогда раньше не замечал её в майке без лифчика или в шортах такой длины, что под ними нельзя было ничего надеть. Это был ещё один аспект, который привлек мое внимание, когда я проходил мимо неё на диване в тот день. Она сидела с кулаком у виска и локтем облокотилась на диван; одно колено приподнятое вверх и другая нога скрещена под собой — она указывала на экран телевизора. Её длинные гладкие ноги практически светились в послеполуденном свете и сходились вместе под разорванными краями шорт. В той позе её колени были повернуты ко мне так, что шорты были достаточно свободными для того чтобы я мог видеть границу между одной ногой и... другой частью тела. Гладкие розовые губы были аккуратно выбриты наголо и скрывались лишь в легкой тени того минимального наряда, который едва можно было назвать одеждой.

Тем временем контуры её груди, обрисованные в облегающей рубашке, было невозможно не заметить. Они были достаточно объемными, чтобы слегка колебаться при каждом её движении. Я запомнил момент, когда она повернулась ко мне и улыбнулась, находясь на кухне.

— Привет, — произнесла она.

Я кивнул и поднёс бокал к лбу, чувствуя, как жара накрывает меня ещё сильнее.

— Устал за день? — спросила она.

— Да, папа заставил нас поменять провода в старшей школе. Странно быть там и видеть только учителей.

— Ты взрослеешь, Джонни.

С сожалением я выпил глоток. — Расскажи об этом подробнее.

— В любом случае ты выглядишь неплохо. Опять собираешься убегать?

— Если только я проснусь пораньше. Иначе будет слишком жарко.

— Я знаю. Посмотри на это. — Моя сестра расправила свою рубашку, и я понял, что она хотела обратить моё внимание на длинную дорожку пота, стекающую вниз; однако невозможно было не заметить её декольте с нежным изгибом на шее.

Неужели я действительно так возбужден? Задался вопросом я сам себе. Мы с Ким расстались в середине прошлого года; хотя иногда встречались и проводили время вместе, таких моментов становилось всё меньше. С тех пор я не был ни с кем другим... почти. Я старался убедить себя в том, что просто ценю красоту своей сестры как женщины.

И правда — она была великолепна: все свои 160 сантиметров дерзкая и очаровательная с вздернутым носиком и яркими глазами неопределённого зелёного оттенка; её волосы имели грязновато-светлый цвет. Её кожа была такой бледной, что яркое солнце могло бы сделать её уязвимой для ожогов. Она могла загорать и делала это часто. В ней всегда было что-то большее по сравнению с её ростом: её улыбка выделялась так же сильно, как и форма груди; но сейчас это казалось ещё более очевидным из-за того факта, насколько она была миниатюрной в остальном.

— Я редко вижу тебя вне этого дивана, — заметил я, стараясь изменить тему разговора. — Ты всё ещё с Робом?

Она просто пожала плечами, и это ничего мне не прояснило. — Я просто… не знаю.

— Что случилось?

Она покачала головой. — Это не важно.

Внутренние инстинкты старшего брата активизировались, вытеснив мои более легкомысленные мысли. — Если бы что-то беспокоило тебя, ты бы мне сказала, верно?

— Мммм.

И на этом разговор закончился. Остальную часть дня я занимался своими делами, и так продолжалось целую неделю.

Но некоторые вещи начали проясняться для меня. Как долго она проводила время в своей комнате и как нервно выглядела в целом. Каждый раз, проходя мимо неё, невзирая на её наряд, у меня возникало чувство, что что-то её гнетёт...

Однажды утром мы оказались вдвоём на кухне. Родители были наверху, и я изо всех сил старался не замечать того факта, что под свободной блузкой на пуговицах у Мони практически ничего нет. Возможно, лишь половина пуговиц была застегнута.

Я изучал расписание на день, а она бездумно жевала тост. Точнее говоря, я пытался удержаться от желания украдкой посмотреть на её рубашку, пока она смотрела в окно с выражением лица как у зомби.

Наконец я кашлянул, и она обернулась ко мне с полным ртом тоста. — Хм? — пробормотала она.

— Мони, твоя... э-э... — Я попытался указать куда угодно кроме неё самой. — Я почти вижу твои...

— Что? — На мгновение мне показалось, что я действительно выдернул её из задумчивости и вернул обратно в реальность. Она уставилась на меня непонимающе до тех пор, пока наконец не проследила за моим пальцем вниз к вырезу между грудей. — О! — произнесла она с удивлением и выпустила кусочек тоста наружу. Она прикрыла рот рукой и начала смеяться.

Я сделал глубокий вдох.

Моника изо всех сил старалась доесть свой тост, а её палец чуть колебался над её мягкими формами. — Мм-мм-извини. — Она облизала большой и указательный пальцы, затем засунула их за расстегнутый клапан рубашки. — Это тебя беспокоит?

— Нет, — быстро ответил я, — просто...

— Тебя это не тревожит? — Она застегнула и расстегнула рубашку так быстро, что крошки разлетелись, но достаточно медленно, чтобы я успел заметить её полную грудь и розовый сосок. Её сосок был очень ярким.

Вероятно, моё выражение лица выдало всё. В этот раз Моника громко рассмеялась, прикрывая щёки руками от смущения. — О Боже мой, прости меня. Твоё лицо!

— Я... э-э... — Я отвёл взгляд и встал, собираясь уйти. — Ну ладно тогда.

Она выглядела смущённой (и всё ещё смеясь), встала рядом со мной. — Прости, Джонни. Не могу поверить, что так поступила. Я была... мне очень жаль.

Теперь моя очередь рассмеяться. — Это... ты просто меня удивила. — Я сложил свои бумаги в сумку и перекинул её через плечо, но замешкался на мгновение. — Ты была... в каком-то настроении?

— Да, в настроении, — подтвердила она с ухмылкой и покраснела снова, потянувшись к своим густым волосам и почесав их без особого осознания того, как сильно это её выдает; потом быстро застегнула рубашку обеими руками. — Ах! Э-э, да. Может быть... Извини меня. В последнее время трудно сконцентрироваться.

— Это из-за наркотиков? — спросил я. — Ты употребляешь наркотики?

— Никаких наркотиков, брат. — Она усмехнулась с ноткой печали. — С ними было бы интереснее.

— Так расскажи мне об этом.

Она отвела взгляд и начала теребить свою рубашку. — Ты занят.

— В это воскресенье я свободен. Как насчёт того, чтобы поехать в Венецию? Ты могла бы выйти на улицу, и мы смогли бы пообщаться. Я чувствую, что что-то не так. Ты ведёшь себя странно.

— В чём именно я странная? — её глаза расширились от удивления.

— Не странная, а необычная. Я просто ощущаю, когда что-то идёт не так, и хотя не знаю точно, что происходит, но чувствую дискомфорт.

Она вздохнула, на мгновение её плечи расслабились, а пальцы перестали двигаться. — Да,— произнесла она тихо. Она сжала бедра вместе. — В воскресенье?

— В воскресенье.

Она поцеловала меня в щеку, и после этого наши пути разошлись на весь день.

• • •

Воскресенье настало быстро, и мы прогуливались по набережной Венеции в Калифорнии, наслаждаясь причудливыми запахами и необычными людьми вокруг. Я был в пляжных шортах и футболке, а Моника выбрала фиолетовую сетку и черный топик, который почти ничего не скрывал. Каждый раз, когда она проходила мимо меня, я замечал её рваные белые шорты; её ягодицы выглядывали из них при каждом движении.

Мы много говорили о школе; она всё ещё не могла определиться с выбором специальности. Обсуждали мои отношения: как хорошие моменты, так и плохие. Мы говорили о работе и о том факте, что у неё нет работы сейчас. Темы касались скуки лета и жары... А потом она вдруг упомянула о том, что большую часть лета провела за мастурбацией.

Это было так неожиданно и откровенно, что я не рассмеялся и не отстранился. Я лишь вздохнул с глубоким облегчением.

Её брови приподнялись, показывая, насколько она была удивлена моей реакцией. — Ты не..?

— Удивлён? — Я покачал головой. — Я знаю свою сестру, Мони. Я чувствовал, что что-то происходит, но не знал что именно. И никогда бы сам этого не понял. Хотя... — Я задумался на мгновение. — Возможно, мог бы догадаться.

— Почему? — спросила она.

— Тебе это как-то...

— Запах? — воскликнула она.

— Что? Конечно нет...

— Слава Богу! Потому что я испробовала всё: вибраторы, подушки, бусы, стеклянные фаллоимитаторы...

— ... аура, — добавил я с трудом.

— Господи, прости меня! "Аура"? — переспросила она.

— У тебя почти течка.

В одно мгновение её щеки стали ярко-красными. Она прикрыла их руками в жесте смущения. — Боже мой, так это видно?

Я громко рассмеялся; моё тело на миг ощущало внутреннюю борьбу между двумя импульсами: желание успокоить её и сказать забыть об этом и другая часть меня не могла устоять перед её смущённой и озорной улыбкой.

Я пожал плечами, пытаясь подавить смех, который только усиливал её неловкость. — Это бывает.

— Нет! — простонала она. — Нет, Джон, всё ужасно! Мне стыдно. Я просто не могу с собой ничего поделать. Такого раньше никогда не случалось!

Моника точно не была девственницей; я это знал наверняка. По крайней мере однажды я застукал её с парнем и нередко игнорировал звуки за закрытой дверью пока сам ускользал из дома тайком. Всё равно... — А как было "до"?

— О, не знаю! — Она снова покраснела и хлопнула меня по плечу. — Перестань смеяться!

Я слегка похлопал её по рукам. — Я вовсе не смеюсь.

— Да уж! — Она почти зарычала. — Дело в том, что... ты ведь знаешь, у меня есть... Боже мой. У меня был секс в старших классах, но это совсем другое. Не знаю, иногда я чувствую себя как мальчик.

— Не стоит себя так загонять. Девушки тоже могут испытывать возбуждение.

— Я это понимаю, — ответила она. Грызла ногти и мы отошли в сторону, пропуская несколько продавцов с их товарами. — Просто этим летом, после окончания школы, я... — Она откинула волосы назад. — Ты не захочешь это слышать.

— А мне интересно, — сказал я.

— Просто... мне... тяжело. Я даже не знаю, как это объяснить. Как только мы с Робом расстались, я просто... послушай, я не шлюха или что-то подобное, но... я была так возбуждена.

— Полная шлюха, — подметил я.

Она ударила меня по руке. — Джон!

Я не мог сдержаться от смеха. Она опять стукнула меня кулаком и затем схватила за руку, когда я не смог остановиться. В конце концов она навалилась на меня всем своим весом в 50 килограммов; после мгновения шатания она оказалась на мне, и я нес её на спине. Пройдя квартал, она перестала пытаться задушить меня и счастливо прижалась к моему затылку, обняв мой подбородок руками. — Ты сильный, — произнесла она.

— Ты довольно легкая.

На самом деле это было неправдой. Я нес её через толпу на променаде и оба молчали в размышлениях. Старался не думать о том, как её грудь касалась моих лопаток при каждом шаге: там она была мягкой; ниже живота же ощущалась упругость. Её бедра были полными и мускулистыми; она была теплая на ощупь. Грудь Ким была совершенно другой – более высокой и упругой; а у Моники была совсем другая структура – они подпрыгивали и помещались в моей руке как желе. Мне становилось всё труднее идти под весом этих мыслей о том, как её дыхание касалось моей шеи и о том, какой могла бы быть грудь сестры; у неё были очень розовые соски – в этом я был уверен без сомнений.

— Это вполне нормально, — произнес я в конце концов. (Мои мысли были совершенно иными.)

— Я в курсе, — пробормотала она.

— Нет, я серьезно. У меня тоже такое случается. Особенно после разрыва. Ты привыкаешь к интимной жизни, а потом как будто источник иссякает.

— Дело не только в этом, — ответила Моника. — Мы с Робом не полностью расстались. Мы оставили дверь открытой до конца года. Просто сейчас у меня такое настроение... Отпусти меня.

Я позволил ей сползти с моей спины и старался убедить себя, что мне не важно, как её мягкая кожа касается моих пальцев. Она откинула волосы назад и улыбнулась мне, затем сжала мою руку. Она шагала рядом со мной и сказала: — Я тоже недавно думала о... есть вещи, которые я хочу сделать, но боюсь об этом говорить... Я бы никогда не решилась спросить.

Это для меня было непонятно, поэтому я просто спросил: — Что?

— Ну ладно. Какая у тебя всегда была фантазия?

— С девушкой?

— Нет, с ежиком.

— Ох, — ответил я и задумался. — Не знаю... Униформа католической школьницы.

— Это звучит так игриво.

— Извини тогда.

Она прикусила губу. — Уверена, ты уже это сделал.

Я кивнул. Рядом с пиццерией парень продавал газировку, и я купил две банки для нас. Моника задумчиво отпила немного спрайта перед тем как снова заговорить: — Это была Дениз?

Я рассмеялся. — Да... несколько дам помогли мне в этом.

— Но ты просто спрашивал их? Сказал: "Эй, давай займемся этим в школьной форме"?

На мгновение я попытался представить это по-другому, но потом решил: хватит с нас всех этих игр. Я кивнул в ответ.

— Что ещё ты хочешь узнать?

— О боже, тебе действительно интересны все мои неприличные поступки?

— Ну, не совсем так...

Мне хотелось рассмеяться, но я сдержался. Я заметил, что эта тема смущает её, однако она продолжала разговор, и это было именно то, что я ожидал. Я притворился, что не смеюсь, и жестом пригласил её говорить дальше.

— Ты имеешь в виду, есть ли что-то ещё из запретного?

— Возможно, твоя привычная ролевая игра с элементами насилия. Наручники. Разные игрушки для анального использования.

— Это твой стиль?

— Спасибо за комплимент, — ответил я.

— Но у тебя никогда не возникало трудностей с такими вопросами?

— Конечно, иногда возникают ситуации из-за довольно странных вещей. Всё зависит от ряда обстоятельств, понимаешь? Если мы достаточно пьяны и если доверяем друг другу. Например, с Бренди я был ей достаточно доверчивым человеком, хотя она была очень раскрепощённой...

— Рэнди Брэнди.

— Именно так. Мы пробовали вещи, которые я никогда не делал с другими девушками – она была готова ко всему. С Ким мне бы было неловко углубляться в какие-то экстравагантные приключения только потому что... — Я пожал плечами. — Она выглядела более утончённой?

— Вот о чём я говорю, — сказала Моника. — Есть некоторые темы, о которых мне неудобно спрашивать. Большинство таких тем меня смущает... Я хочу... — Она протянула руку в воздухе как будто искала нечто недосягаемое.

— Думаю, у тебя всё получится.

Она закатила глаза и взглянула на меня. — Да вот только сейчас я в возбуждённом состоянии.

— Это не моя забота.

Она схватила меня за руку, пытаясь потянуть на тротуар. — Ну, ты сам и спросил.

— Да, так и есть.

Мы продолжали двигаться. Она опиралась на меня, а я поддерживал её. Её волосы упали мне на плечо, и я уловил аромат её шампуня.

— Назови хотя бы одну вещь, которую ты хотела бы сделать, но боялась попросить об этом.

— Что-то одно? — ответила она. Она снова прикусила губу и оглянулась. — Можем пойти вон тем путём? — Она указала на один из переулков, и мы отошли от толпы в тень между пляжными домами. — Хорошо, — произнесла она, делая глоток "Спрайта". — Я хочу... — Она улыбнулась, покраснела и покачала головой. — Я маленькая, правда?

— Да, ты миниатюрная.

— Обычно, когда у меня были интимные связи, это происходило в основном в миссионерской позе. На самом дне. Я хочу быть сверху... — Я не удержался от смеха и тут же получил от неё сильный удар. — Я ещё не закончила!

— Извини! — сказал я.

— Я не просто хочу быть наверху; я хочу быть той... кто полностью контролирует ситуацию. Просто быть с этим парнем и владеть им.

Это звучало интересно. — Продолжай.

— Я хочу использовать его как свою личную игрушку для удовольствия.

— Как изнасилование?

— Не совсем так,— ответила она.— Возможно, немного? Мне хочется напасть на него в тот момент, когда он спит. Но он не должен проснуться. И я просто хочу кататься на нём верхом. Знаешь ли, делать всё сама до тех пор пока не достигну своего.

Я закашлялся.— Тебе бы неплохо подошло дилдо...

— Это совсем не то же самое! Мне нужен мужчина подо мной. Настоящий мужчина: живой, дышащий и с работающим членом. И я хочу быть той самой женщиной, которая будет заниматься этим делом.

Стало немного сложнее передвигаться после того, как я услышал, что она сказала. — Ладно, — произнес я, слегка удивленный. — Это чуть более сложно, чем просто быть сверху.

— Но, — вздохнула она, — я никогда не была с парнем, которому бы доверяла настолько, чтобы он не смеялся надо мной. — Она внимательно посмотрела на меня. — Но кто мог бы действительно справиться с этим? Не просто заниматься этим, а оставаться настойчивым и не завершать процесс, пока... пока я не достигну своего.

— Я имею в виду, могу представить... — Неправильное выражение. — Я имею в виду, что с таким возбуждённым человеком, как ты, это было бы... настоящим испытанием.

— Этот разговор очень меня разжигал, — сказала она, покраснев не меньше прежнего.

Я резко вдохнул воздух.

— Я имею в виду, — продолжила она, избегая прямого взгляда на меня, — я всё время думаю об этом. Ночью мне трудно уснуть. Я представляю себе момент, когда крадусь в комнату к парню и вижу его там голым с... возбужденным членом. Знаешь ли ты, как бывает тяжело для парня во сне? И я вся такая влажная и просто вскакиваю на него. Боже мой, я кончаю и чувствую его семя внутри себя?

— Думаю этого достаточно. — Я заметил её румянец стал другого оттенка; если бы она продолжала говорить ещё хоть чуть-чуть дольше, мне пришлось бы ненадолго сесть от напряжения.

Она закрыла лицо руками. — О боже! Извини меня! Это уже слишком много? Мне действительно жаль!

Я покачал головой: — Всё нормально, Мони. Давай вернемся к машине.

— Ты считаешь, что я ужасна?

— Нет, не думаю так. — Я продолжал идти, и она потянулась за мной. Снова я старался не замечать её тело, которое тряслось при каждом шаге.

— А как ты сам думаешь?

— Мне кажется, что ты очень возбуждена. Это бывает.

— Посмотри на меня, Джон! — Она схватила меня за руку, и я обернулся. В тот момент она удивительно сильно тянула меня к себе.

Она дрожала. На улице было больше 25 градусов, а она сотрясалась словно осиновый лист. Её рука, крепко сжимающая мою, вдруг ослабла, а глаза заблестели и затуманились. — Я так... — сейчас её дыхание стало тяжёлым и учащённым.

— Успокойся, — произнёс я. — Всё хорошо.

Её грудь продолжала быстро подниматься и опускаться, а подол рубашки приподнимался к животу. Я положил руку ей на талию. — Мони, всё в порядке.

— Мне нужно... — сказала она.

— Что именно?

Вдруг её пальцы коснулись моих щек и ногти вонзились в челюсть. Она потянула меня к маленькому гаражу одной из квартир в Бичтауне и прижала мои губы к своим нежным влажным губам. Прежде чем я успел понять происходящее вокруг, её язык встретился с моим. Я чуть не потерял равновесие, но она притянула меня ближе к себе. Её ноги раздвинулись широко, и я оказался прижатым к ней. Моя сестра наклонилась ко мне и прислонила свою грудь к моей груди. — Ты это чувствуешь? — выдохнула она мне в рот. — Я так сильно этого хочу прямо сейчас...

Моя рука оказалась на её груди. Не знаю даже кто из нас положил её туда; она терлась о мой пах своим телом. — Это неправильно,— удалось мне сказать с трудом.

— Забери меня с собой, Джон...

Я крепко схватил её за бедро, и вдруг она начала двигаться. Её шорты поднялись, и она вскрикнула: — Ой! Нет!

Мы разлетелись в разные стороны, словно нас сбила машина, и я поднял руки вверх. — Ладно, всё в порядке. Ух ты.

У неё текла кровь с губы, а взгляд был полон отчаяния и злости. Вскоре она побежала прочь.

— Моника! — Я устремился за ней по пустынному переулку и нагнал её только у очередного здания похожих кондоминиумов в византийском стиле. — Эй! — Я схватил её за руку и повернул к себе.

— Мне жаль! — закричала она. — Просто оставь меня в покое!

— Эй! — сказал я. — Успокойся. Всё хорошо.

— Это не нормально!

— Ну... — начал я, но остановился. — Пожалуй, нет. Но всё нормально.

Моника откинула волосы назад и с трудом сглотнула слёзы. — Я не это имела в виду... то, что сказала. Не хочу, чтобы ты...

— Всё хорошо.

— Я просто... мы обсуждали кое-что. Я запуталась.

— Я тоже.

— А теперь мне хочется домой.

Так мы и поступили.

• • •

Всю дорогу до дома мы молчали, а когда прибыли к месту назначения, уже стемнело; свет горел в гостиной и кухне - значит родители были дома. Моника выскочила из машины раньше того момента, как я успел остановиться на подъездной дорожке; мне пришлось резко включить стояночный тормоз и бороться с ремнем безопасности, пытаясь поймать её.

Мне снова пришлось схватить её за руку на узком участке между нашим задним двором и забором; если бы этого не случилось, она бы исчезла во дворе Стефани на неопределённый срок.

— Мон, — произнес я тихо.

— Замолчи, Джон!

Я поднял её на руки, обняв за талию, пока она не прекратила свои попытки вырваться. Наконец, в отчаянии, она сдалась и упала мне на грудь. — Ты до безумия силен, — заметила она.

— И большой. Не забывай об этом.

Она вздохнула мне в грудь.

— Всё нормально, малыш.

— Это совсем нехорошо... — Её волосы распались по моей груди.

Я наклонился и нежно приподнял её подбородок пальцем. — Слушай меня...

— Перестань сюсюкать! — ответила она.

— Ладно, — сказал я, но не убрал рук с её талии. — Не исчезай из виду.

— Я никуда не уеду, — сказала она и взглянула на меня прежде чем быстро отвернуться. — Ты думаешь, я странная?

— Я так не считаю.

Она немного нахмурилась. — Я могла бы выглядеть ужасно...

— Неважно как ты выглядишь; ты моя сестра, — сказал я. — Поэтому мне придётся смириться с тобой.

Это вроде бы подействовало на неё; вместо того чтобы кивнуть, она слегка отстранилась назад, сцепив руки за спиной и бросив на меня косой взгляд. — А если бы ты не был моим братом?

— Но это правда так.

— А если бы это было иначе?

— Что ты хочешь от меня услышать?

Она смущенно улыбнулась. — Ты думаешь, я привлекательная?

— Определённо да.

Она прикусила губу. — Ты думаешь, со мной можно переспать?

— Мы явно пересекаем границу приличий.

Она весело усмехнулась. — Хорошо тогда.

Я покачал головой и слегка покачал её из стороны в сторону. В нашем положении её талия плотно прижималась ко мне, и я чувствовал исходящее от неё тепло...

— Если бы мы были просто друзьями, — произнесла она, — и мне понадобилась бы помощь, ты бы откликнулся, не так ли?

— Сейчас ты пытаешься манипулировать. Я не собираюсь знакомить тебя ни с кем из своего окружения. Не хочу иметь с этим ничего общего.

Она тихо рассмеялась. — Не знаю... Броуди вполне привлекательный парень.

— Да-да.

— Но я сомневаюсь, что он стал бы заботиться обо мне так, как это можешь делать ты.

— Ну да...

Моника мельком посмотрела на затененное окно сбоку дома, затем приблизилась ко мне ещё ближе, прижимаясь к моей груди. Она коснулась меня носом и произнесла тише: — Если бы мы были друзьями... — прошептала она.

— Да.

— Мы были больше, чем просто друзья.

Она слегка поднялась на цыпочки и нежно поцеловала меня в подбородок, не отрывая от меня взгляда. Будь я проклят за свою глупость, но этот взгляд был одновременно притягательным и непреложным; я не мог отвести от него глаз. Мы обменялись легким поцелуем в губы. — Ты не причинишь мне боль, — прошептала она прямо в губы. — Ты не осудишь меня.

— Это плохая затея.

Она убрала руку с моей талии и взяла мою ладонь, проводя ею вверх по животу под рубашкой. — Ты делаешь то, что я хочу, а я разрешаю тебе все твои желания...

— Ты можешь найти кого-то другого... — начал я говорить, но рука оставалась на месте. Её тело было словно пламя.

— Я никого другого не хочу, — заявила она. Её голос звучал мрачно и голодно; глаза блестели яркими точками в темноте. — Мне нужно чувствовать тебя внутри себя. Сегодня вечером. Она потянула руку и закрыла за нами калитку.

— Это не то, что когда-нибудь можно будет изменить. — Звучит благородно, правда? Но мой голос дрожал, а желание было слишком очевидным. Она прекрасно это понимала, находясь так близко ко мне.

— И что с того? — задала она вопрос. — Да, мы семья. Но мы ведь и друзья. Мы взрослые люди.

— Только не по закону, — ответил я.

Она усмехнулась и прижалась ко мне ещё сильнее. — Можешь ли ты оставаться таким же стойким, пока я наверху? Пока я тебя использую..?

Сердце стучало так быстро, что если бы я заговорил раньше времени, оно могло бы выскочить из груди. Когда я наконец-то смог сказать хоть слово, произнес: — Ты должна быть потише...

— Я не разбуду родителей, — ответила она. В её голосе осталось мало от испуганной младшей сестры; он стал мягким и возбужденным. — К тому же это ведь часть нашей фантазии? Я не хочу будить тебя.

Мы разомкнули объятия и отступили друг от друга. — Я делаю это только потому, что ты слишком возбуждена и не можешь уйти из дома? — спросил я.

— Ты делаешь это потому что тоже хочешь меня заняться со мной любовью, признайся, — сказала она.

Мое тело реагировало на её слова. И она была права; желание овладевало мной прямо здесь у стены дома. По её глазам было видно: она была только рада этому развитию событий.

— А потом?.. Что будет дальше? — вместо этого задал я вопрос.

— Как думаешь? Лето стало бы ужасно скучным без возможности попробовать... что-то новое.

— Ты даже не знаешь, понравится ли тебе это...

— Ох старший брат...

Когда она произнесла эти слова, мурашки пробежали по спине. Она слегка пошевелила бедрами и подошла ближе с улыбкой на лице:

— Если вдруг мне это не понравится...

Колени, — ты можешь просто заставить меня полюбить это...

Я даже не пытался остановить её. Я просто наблюдал, как её пальцы разматывают застежку на моих джинсах и молнию. Однажды я поднял голову и увидел темный соседский дом позади нас. Он был вновь виден через затемненное окно. Чувствуя прохладный порыв ночного воздуха на своем обнаженном члене, я заметил задержку дыхания у своей сестры. — Старший брат, — прошептала она. Затем я посмотрел вниз и заметил, что моя сестра прижимается к моему члену ртом.

— Ах, Мони...

Она без колебаний провела им по своему языку. Я издал стон, когда она медленно продвигалась все глубже. Это было невероятно возбуждающе, и я прислонился к стене дома. Моя рука удерживала равновесие, а мои бедра рефлекторно двигались вперед.

— Мм-мм, — прошептала моя сестра подо мной. Она позволила мне еще раз проникнуть в ее рот.

Еще одна моя рука приложилась к ее светлой головке, когда я двигался бедрами, чтобы "трахнуть" рот моей сестры. — Когда угодно, — выдохнула она, отпуская губы и легко обхватывая мой член пальцами. — В любое время, когда тебе захочется использовать мой рот, Джонни. Твоя младшая сестра... — Она глотнула меня. — Я буду заботиться о тебе.

— Ты такая непослушная девочка, — прошептал я.

Это доставляло ей удовольствие. Она стонала на мой член. — Твоя распутница, — выдохнула она. Её голос был хриплым от слюны и спермы, которые покрывали её горло.

— Нам нужно идти, — прошептал я, положив обе руки поверх её ладони и все же проведя ими по её губам.

Издав протяжный звук, она подняла на меня взгляд снизу вверх, и это было почти невыносимо. В то утро я наблюдал, как она с задором демонстрировала мне свою грудь. И вот мы здесь, вечером: мои брюки спущены до щиколоток на нашем заднем дворе, а она стоит на коленях, принимая меня с жадностью.

— Ты такой большой, Джонни. Такой огромный. — Она держала его в руках, словно оценивая размер. — Мне нужна твоя помощь, чтобы справиться с этим.

Собрав всю волю в кулак, я отстранился от её пленительного рта. Моника тихо застонала и потянулась ко мне в попытке вернуть меня к своим губам, но я положил руку ей на щеку и отрицательно покачал головой.

— Если ты хочешь меня так же сильно, как в своих фантазиях, ты пока не можешь кончить со мной. — Мой член пульсировал от нетерпения вернуться к её языку так же сильно, как она стремилась удовлетворить свои желания.

— Я хочу твой финал на своём лице, — прошептала она с вызовом.

Я усмехнулся и наклонился ближе к её глазам в ожидании того момента (который мог занять какое-то время), когда смогу снова застегнуть штаны. — Объяснить это маме и папе было бы непросто.

Она вздохнула и спросила: — Ты останешься после того... как всё произойдет?

— Я был бы нехорошим человеком по отношению к тебе, если бы ушёл сразу.

Моника закусила губу и нахмурилась. Её взгляд скользнул по моему телу обратно к моим глазам: — И насколько хорош ты со своей сестрой?

— Я достаточно хорош, чтобы дать тебе то, что ты хочешь.

— Мне это нужно, — произнесла она, её голос дрожал, когда она вновь поцеловала меня. — Мне это действительно необходимо, Джонни. Спасибо тебе, — сказала она и высунула язык, ощущая мои губы на своих. Мы долго целовались, но это не помогло успокоить мой напряженный возбуждённый состояние, и в конце концов я отстранился от неё. Я попросил её зайти в дом и сообщить родителям, что разговариваю по телефону. Я приду, как только смогу.

Когда она поднялась, я слизал с края её губ искрящуюся каплю спермы, и она сделала то же самое со мной.

Я понимаю, что то, что мы сделали и собирались сделать — ужасно; но именно это делало её ещё более привлекательной для меня. И странным образом осознание того факта, что это был я рядом с ней, придавало ей уверенности и возбуждения. Возможно, часть меня действовала из добрых побуждений; но была и таинственная сторона моей натуры, которая жаждала видеть эту дикий девочку рядом с собой — пусть мир говорит что угодно о том, как неправильно это может быть.

Моника явно испытывала те же чувства: прежде чем повернуться к гаражу, она нежно коснулась моей руки. Мы не произнесли ни слова; лишь обменялись взглядами — глубоким и значительным взглядом без улыбок или кокетства. Её глаза искали мои в попытке найти слова для выражения своих чувств — хороших и плохих; но вскоре поняла: в этом нет необходимости. Я был так же предан ей, как и она мне. Наша страсть завела нас далеко вперёд и приведёт через этот последний барьер вместе. И когда всё закончится... нет-нет; всё изменится иначе; но мы были готовы встретить этот запрет вместе.

Она крепко сжала мой бицепс и отвернулась в сторону.

• • •

Ужинать в этом доме было как-то странно, когда наши родители задавали вопросы о нашем дне, лете и планах на будущее. Обычно я почти ничего не говорил, так погруженный в свои мысли, что время пролетало незаметно. Но Моника, всегда любившая болтать, заметила, что этот час оказался самым длинным в её жизни.

Пока мы трапезничали, её пальцы легонько касались моих под столом. Я жевал зелёную фасоль, делая вид, что не замечаю её прикосновений. Я достиг состояния полного спокойствия — или по крайней мере старался это сделать — готовясь к тому великому греху, который мы запланировали на вечер.

После ужина мы обсудили наши планы. Пока мама отвечала на телефонные звонки из своего кабинета, а папа занимался спутниковой антеной, мы уселись на диван и притворились, что игнорируем друг друга. На самом деле мы обменивались мгновенными сообщениями: Моника подробно рассказала мне о том, как она хотела бы всё организовать.

Она собиралась прийти ко мне в комнату после того, как все лягут спать. Я должен был быть совершенно голым и лежать на кровати. Это было всё — просто не завершать процесс до тех пор, пока она сама не захочет этого. К счастью, я практиковал упражнения Кегеля; знал, что она не собирается делать это легко для меня.

Я постоянно напоминал ей о том, что нужно будет вести себя тихо во время нашего занятия (я чувствовал себя уверенно — моя сестра была довольно громкой). Она уверяла меня в том, что понимает это; каждый раз при этом я отрывал взгляд от экрана телефона и замечал её смущённый взгляд. «Старшему брату виднее», — вот единственное сообщение от неё.

Мы установили стоп-слово. Вероятно, оно нам не понадобится, но чем больше она делилась своими мыслями о том, что планирует сделать с моим спящим телом, тем более оправданной казалась эта мера предосторожности. Я довольно крупный парень, а моя сестра — миниатюрная особа, но я был почти уверен, что как только она соберется с мыслями, то не остановится до тех пор, пока не удовлетворит свои самые примитивные желания. После множества нелепых вариантов она в конечном итоге выбрала "Ланнистера" (безусловно, самый глупый выбор, но и наиболее логичный).

Я действительно спросил её, хочет ли она, чтобы я использовал презерватив. Однако она уверила меня, что принимает контрацептивы. Кроме того, ощущение проникновения обнаженного спящего члена было важной частью её фантазии — риск и чувственность. То обстоятельство, что это буду именно я — её ничего не подозревающий старший брат,— на этом этапе лишило её возможности продолжать печатать: она захлопнула телефон и устремилась наверх. Позже она призналась мне, что начала мастурбировать сразу после того, как заперла дверь своей комнаты и не прекращала почти до полуночи.

Это ничуть не замедлило её действия.

***

В отличие от сестры, я действительно крепко спал той ночью. Около 9 вечера я пожелал родителям спокойной ночи и поднялся к себе в комнату: принял душ, почистил зубы и голым лег в постель под созерцание потолочного вентилятора. Тяжесть прошедшего дня окутала меня мягким и тяжелым грузом; едва хватило сил выключить свет перед тем как отключиться от реальности. Вскоре после этого мои родители тоже легли спать: Моника отметила, что они перестали разговаривать около 10:30.

Она ждала так долго, как могла. Один час, два часа. Даже сейчас мне трудно представить, что чувствовало её хрупкое сердечко в эти бесконечные минуты, колотясь о ребра и заставляя грудь подниматься при каждом ударе. Ей нужно было удостовериться в тишине. Нужно было быть уверенной, что она сможет незаметно пересечь коридор от одной двери к другой.

Почти в час ночи она открыла свою дверь, повернув ручку так осторожно, что почти не издавала звука. Она тихо закрыла за собой. Сколько раз она делала это в старших классах, чтобы встретиться со Стефани и её компанией? У неё редко получалось сбежать ради встречи с парнем — может быть, один или два раза, как она рассказывала мне. И даже тогда она никогда не задерживалась надолго. В те времена её не охватывало такое отчаяние. Никогда мальчики не увлекали её так сильно, чтобы заставить пойти на риск. Лучше уж было нарушить правила поздних выездов с подругами в машине, когда нечего было делать кроме как наслаждаться молодостью.

Теперь ей исполнилось 20 лет. Её стройные ноги были обнажены, а тонкая футболка прилипла к телу во время новой попытки выбраться — не к ожидающей машине, а к запертой двери старшего брата.

Она повернула ручку с той же мучительной осторожностью и думала о том же самом: в любую другую ночь она могла бы пройти между нашими дверями без страха и не разбудить никого в доме. Но сегодня всё было иначе. Сегодня ей хотелось быть абсолютно уверенной в том, что никто не проснётся — особенно тот, кто находился внутри.

Я почувствовал пробуждение, когда она закрыла за собой дверь. Это было инстинктивное ощущение близости, которое мгновенно разбудило мой внутренний зверь. Но я осознал свое бодрствование, когда впервые услышал ее призыв по имени.

"Джонни?" - ее голос задыхающимся шепотом, едва слышным. "Джонни, ты не спишь?"

Я лежал неподвижно, обнаженное тело замирая от холода под потоком воздуха от вентилятора. Но сердце уже бешено колотилось.

"Джонни," прошептала Моника, и шаги ее ног приближались на мягком ковре в полной темноте. Луна скрылась, прячась где-то вдали. "Джонни, я не могла уснуть... Я была такой..."

Она обошла кровать и подошла к ее концу. Матрас покачнулся прикосновением ее рук к его поверхности. "О...ты..." - дрожащая рука тронула мою лодыжку. "Ты голый..."

Легкий вздох вырвался у нее из груди. От звука ее голоса кровь пришла в возбуждение.

"Ой! Ты... твердый..."

В этой темноте, в этой тишине, скользящие по простыням звуки ее пальцев напоминали лавину, а шум ее дыхания обдувал меня как ветер. "Это... он такой большой..." - прошептала она, и ее колено приблизилось к моей икре. И снова осторожное прикосновение. Теперь она дрожала еще сильнее, и ее дыхание стало громче. "Это такое тяжелое..."

Затем моя сестра сделала то, что заставило бы любого мужчину потерять сознание от блаженства. Она провела языком от основания моего члена (по всей его длине до самого кончика), нежно обводя венозную линию. Ей удался глубокий стон.

Она поглаживала мою талию руками и, опустившись ниже, сделала глубокий вдох перед тем, как взять мой член в рот. Она села на мое обнаженное бедро, и я ощутил, что она тоже без нижнего белья. Ее половые губы были влажными, теплыми и гладкими. Она начала прикладывать их к моей ноге.

- О, Джонни... Я такая возбужденная, - шепнула она у моего члена. - Я... О Боже.

Моника отодвинулась и одним плавным движением сняла свою рубашку. Мне жаль было не видеть ее груди, которые так выпирала из под этой узкой рубашки. Невозможно было удержаться от желания прикоснуться к ним, когда она садится на меня. Это предвкушение и понимание того, что я должен оставаться неподвижным, только пробудилось во мне больше.

Ее руки скользили вверх по моему мышцатому животу и по волосам на груди. Она схватила мои плечи и прижала их вниз, поднимая бедра. - Джонни? Ты не спишь? - прошептала она. Она начала двигаться, теребя головкой моего члена свою влажную киску. - Братишка? - Головка легко проникла в ее киску. - О... - Она опускалась все ниже, ниже, пока головка полностью не вошла внутрь. - О, Боже...

Она продолжала опускаться все глубже и глубже, и ее ягодицы дрожали. Мышцы на ее бедрах сжимали меня словно стальные тросы. Мой член скользил внутри нее так же легко, как смазанный поршень, но она по-прежнему была узкой. Все еще напряженной, словно свернутая проволока. Моя сестра опускалась на мой член до самого основания, и тогда все ее тело сотрясалось от наслаждения. Я наполнил ее, и это было то, о чем она мечтала всё лето.

— О-о-о... — простонала она. — О, черт...

Она прижалась к моей груди, и ее задница поднималась до тех пор, пока головка моего полового члена не оказалась прямо у входа в ее тело, а затем она позволила себе опуститься обратно. Ее ягодицы покоились на моих яичках. — Ан... — выдохнула она. Ее руки снова скользнули вверх по моей груди, к шее, и ее большие пальцы впились в мое "яблоко". — Не просыпайся, — взмолилась она. Одна рука скользнула по моему лицу и впилась в кожу головы. Она поднялась и снова опустилась на меня сверху. Она снова застонала. Ее хватка на моей шее и голове усилилась. Ее вагина обхватила мой обнаженный половой член.

— Вот и все, — проворчала она, двигаясь навстречу, все еще держа меня внутри себя. На этот раз она не поднималась, а только пошевелила бедрами, вращаясь у меня на коленях, пока двигала мой член. Кровать заскрипела и напряглась, когда моя сестра использовала свои сильные бедра, чтобы тр-frgtfе-ться о мой член и ударить по всем местам в своей влагалище, к которым она хотела прикоснуться. — Ах... — выдохнула она. Ее пальцы прижались к моим ягодицам. Ее хватка на моей шее усилилась. Она раскачивалась взад-вперед, пропитывая основание моего члена своим обильным соком. — О, черт... — выдохнула она.

Она выгнула спину, скользя вверх, и шлепнулась на меня своей задницей. — Ан... — проворчала она так тихо, как только могла. Она сделала это снова, и ее ягодицы ударились о мои бедра со звуком. — Ах..!

В ее животе началось дрожание, которое распространилось по всей ее коже, сотрясая грудь, вибрируя задницей. Она просунула руку между бедер и начала играть со своим клитором. У нее были свои игрушки, и она пользовалась ими, достигая пределов своего удовольствия.

Моя сестра использовала мое тело. Скоро или медленно, по своему усмотрению. Она контролировала все, дрожа от ощущений, всплывающих из ее интимных мест, и от напряжения, с которым она двигала своей прекрасной задницей - снова и снова. Ритмичные движения начались, она глубоко утопалась в моей груди руками и бья своей киской об меня. Если бы родители проснулись, этот звук был бы неповторимым. Но я не желал просить ее остановиться.

Что касается меня, я делал все возможное, чтобы оставаться неподвижным. Если бы я спал на самом деле и каким-то образом игнорировал это - я бы уже упал с кровати. Если бы я не напряг живот, а также задницу и не прижал пятки к матрасу, мы оба перевернулись бы. По крайней мере это помогло перенаправить мою энергию, потому что я страстно боролся с желанием кончить в горячую и влажную киску своей сестры. Я хотел прикоснуться к ней. Хотел схватить эту густую гриву волос и потянуть, перевернуть ее на спину и проникать в нее до тех пор, пока она не закричит. Ее ноги широко раздвинуты, когда я буду ласкать ее упругую грудь - но это была не ее фантазия. Фантазия состояла в том, что я был ее спящим братом, а она контролировала все происходящее. Фантазия состояла в том, что я был твердым членом, которым она могла пользоваться для своего удовольствия. Она была... о, какая же она была.

Свободно меняя позы и не боясь моих просьб или желаний, Моника испробовала каждую из них, усаживаясь на мой крепкий член. В какой-то момент она повернулась ко мне спиной и села на меня, положив руки на мои колени и прижав ноги друг к другу на моих бедрах. Она подняла меня и снова повернулась ко мне лицом, затем начала двигать меня внутри себя вперед-назад. В какой-то момент она наклонилась, чтобы погладить мои яички, когда они проскальзывали в щель ее задницы.

Она пригнулась, проходя своими грудями по моей нагой груди, и прижалась своими губами к моим. - Это так неправильно, Джонни... Но я не могу себя контролировать. Твой половой орган такой приятный... - шептала она мне на ухо. - Не кончай в меня, ладно? Только не в твою страстную младшую сестру... Не просыпайся. Я обещаю, что больше этого не повторится, Джонни. - Она энергично трогала мой член. - Я обещаю... - Она хмыкнула, и ее пальцы запутались в моих волосах. - Я обещаю... Ах, АХ!

Неосознанно я проник в нее, поднимая бедра. Все тело Моники дрожало. - О Боже, детка. Тебе это нравится? Тебе нравится моя узенькая, молодая киска? Жаль, что ты никогда не проснешься для того чтобы насладиться этим. Ты бы мог трахать свою узенькую младшую сестру всю ночь.

Боже, это было уже слишком. Я схватил ее за бедра и снова проник в нее, подбрасывая ее маленькое тело в воздух с помощью своего движения. Она закричала. - А-а-а!

Мы оба замерли. На мгновение мы даже перестали дышать, но продолжать таким образом было невозможно, учитывая стук наших сердец и нашу кожу, покрытую потом. Итак, мы остались в этой позе. Она сидела верхом на моих бедрах, а мои пальцы лежали на ее гладкой попке, пока мы слушали коридор за моей закрытой дверью. Прошла минута, и мы все еще были прижаты друг к другу, а мой половой орган оставался твердым в ее горячей влаге. Ее волосы скользили по моему лицу.

Мы продолжали таким образом до тех пор, пока возбуждение у нее не постепенно угасло. Через мгновение она наклонилась и поцеловала меня в губы. Я не стеснялся ответить на поцелуй. - Ты хочешь меня? - вздохнула она.

— Я желаю тебя.

— А я нет... Не уверена, что смогу достичь оргазма, если ты не позволишь мне это.

— Каким образом ты хочешь этого?

— Сделай, чтобы я наклонилась.

— Пожалуйста, будь тихой.

— Буду кричать в подушку.

Мы соединились своими конечностями, освободившись и перестроившись, но как только она оторвала свои ноги от меня, я резко встал и перекинул ее через край кровати. Моника укусила простыню, когда я схватил ее за задницу и проник в ее голую киску. "Ах!" - пробормотала она. "Старший брат, нет!"

Я легким пальчиком похлопал ее красивую попку и другой рукой прижал ее к матрасу. Она схватилась за край обеими руками, а затем я запустил ногти в ее кожу и продолжил драть ее как собаку.

- О Боже,- выдохнула она в подушку. - О боже, Джонни.

Я потянул ее за волосы, слушая, как она стонет, когда я стал драть ее еще сильнее. Удары моего таза о ее бедра звучали громко и все усиливались. Если мы продолжим в таком ритме, то мои родители услышат.

Моника извивалась подо мной, вырываясь из моей хватки и наслаждаясь каждой минутой. "Прости, Джонни! Я не могла устоять! Он был таким большим!"

- Это тебе нравится, маленькая шлюха?

- Нет, Джонни, пожалуйста! Не кончай в меня!

- Ты собираешься кончить на мой член, маленькая шлюха.

- Ах!

Моя рука скользнула вниз по ее спинке, смачивая большой палец в ее соках, а затем обхватила ее упругую попку. "О!" - выдохнула она. "Пожалуйста... Не надо..." Я вставил палец и ее бедра двигались в разные стороны. "Никто никогда так со мной не поступал. Ах, Джонни!"

И я занимался с ней интимом. Все происходило с большей интенсивностью, и она наслаждалась этим, омывая мой живот густыми жидкостями своего неутолимого желания. Мои яички стукнулись о ее прижатые бедра, и наш пот стекал в ямки под ее коленями. — Ох! — выдохнула Моника, когда я наклонил ее маленькое тело, увлеченно продолжая заниматься сексом. — Джонни, я... продолжай... это все! Ааааа!

Она закричала в матрас, и я не мог больше сдерживаться. Я испытал оргазм в своей сестре, бурно и абсолютно, наполняя ее узкий канал всеми эмоциями этого разочаровывающего лета. Мы пульсировали друг против друга, и Моника приняла меня до последней капли. Ее тело также достигло оргазма по своему желанию, когда мы разделили этот последний удовлетворенный грех.

Я склонился над ней и взял ее груди в руки, крепко сжимая их, продолжая испытывать оргазм, а мои зубы укусили ее шею. Она двигалась со мной в такт, протягивая руку, чтобы погладить мою спину сзади, когда я ее крепко держал. Ее другая рука накрыла ту, что лежала на ее груди. Мы оба упали друг на друга, перегнувшись через край кровати, окунувшись в бурю страсти.

Когда наконец наши оргазмы утихли, мы помогли друг другу подняться и вернулись на мои подушки. Моника свернулась клубочком в позе маленькой ложечки и притянула мою руку к себе. — Это... — выдохнула она. — было не то, что я ожидала. Но это было... именно то... что мне было нужно...

— Мы не можем... продолжать таким образом, — прошептал я, уже засыпая.

— Ну как же тогда ты собираешься повторить со мной? — возмущенно спросила она.

— Повторить?

Её тихий стон прозвучал, когда она потянулась за спину и вниз, пока пальцы не коснулись моего расслабленного члена. — И снова... и ещё раз... и вновь...

Эта девушка... Я нежно поцеловал её в ухо и прижался к ней. — Мы не можем оставаться так долго, — сказал я.

— Я скоро уйду, — ответила она. — Обещаю. Но дай мне немного времени здесь остаться. После такого секса мне нужно, чтобы меня обняли...

Она чувствовала себя уютно рядом со мной. Её небольшое тело легко прилегло к моему, и мы остались в таком положении, пока не восстановили дыхание.

— Как думаешь, мы их разбудили? — прошептала она.

— Возможно. Но если бы они заметили что-то странное, то уже пришли бы сюда.

— Да... — Моника повернулась ко мне лицом в темноте. — Спасибо тебе за это, — сказала она. — Знаю, это могло быть тяжёлым для тебя.

— Нет... — ответил я. Она нашла мои губы и осторожно прикоснулась своими губами к ним. — Мы теперь плохие... очень плохие люди.

— Конечно же, — сказала она с улыбкой. — А значит нам ничто не мешает повторить это снова. Она весело пошевелилась и опустила руку между ногами. — Боже мой, сейчас во мне больше твоей спермы, чем в тебе самом.

Это вызвало реакцию моего тела. Я скользнул вниз по её телу и обхватил мягкую грудь губами. Я поцеловал её там нежно. Она тихо застонала в мои волосы.

— Ты всегда так грубо выражаешься? — спросил я шепотом.

— Только когда веду себя неприлично...  — прошептала она в ответ с улыбкой на устах.  — А ты заставляешь меня чувствовать себя невероятно распутной.

Хотя казалось невозможным продолжать после этого момента...

и её пальцев, обхвативших мой член, я вскоре снова стал твердым. На этот раз она легла на спину, когда я вошел в нее, и мы нежно занимались сексом. Её ноги обхватили мои бедра, а мой язык был у нее во рту.

— Ох, возьми это, старший брат. Возьми киску своей младшей сестры...

Я нажал на нее, и она выпрямилась.  — Приласкай мою влажную киску,  — выдохнула она.  — Я уже полностью насыщена тобой...

Она была насыщена. Я мог это почувствовать.

•  •  •

Моника не хотела покидать мое постельной пространство той ночью, поэтому она заставила меня встать и запереть дверь.

— Тебе повезло, что у тебя нет работы,  — сказал я ей, снова заворачиваясь в свои пропитанные потом простыни.

— Ты сказал, что хочешь удовлетвориться самостоятельно?  — застенчиво спросила она.

— Нет.

— Оральный секс?

— Нет.

— Игра с грудью?

— Нет.  — Хотя сейчас я не мог перестать думать ни о ком из них.

Моника улыбнулась, снова прижимаясь ко мне.  — Ну, когда ты это сделаешь, ты сможешь заставить меня работать. У тебя, черт побери, много дел, мистер.

— Ну, когда я начну работать настоящим делом, тебе придется прятаться здесь, пока родители не уйдут.

— Я понимаю, как это работает, Джонни. Просто позволь мне пока остаться здесь.

— Мы не можем превратить это в привычку,  — сказал я. Она ничего не ответила, но я почувствовал ее улыбку, когда она прижалась лицом к моему животу.  — Я говорю серьезно.

— Мммм.

— Только потому что ты моя сестра, это не значит, что ты можешь делать все что хочешь.

— О?  — сказала она. Она прижалась ко мне своими грудями, когда скользнула к моему лицу.  — Так это значит, что ты собираешься наказать меня?

Я бы хотел рассказать вам, сколько раз мы проводили время вместе в ту ночь, но, к сожалению, у меня не осталось об этом ясных воспоминаний.

Я очнулся поздно, находясь где-то между глубокой ночью и ранним утром, но жара всё ещё не отступала. Внутри дома царила такая же темнота и влажность, как и снаружи. Я медленно двигался от двери к кухне, слегка ощупывая пространство вокруг себя, пока не заметил свет, пробивающийся из-за угла.

Как я уже упоминал, было очень жарко, и моя сестра явно искала что-то освежающее. Её силуэт был виден в свете холодильника, окружённый паром от холодных полок. Когда она наклонилась, чтобы заглянуть внутрь, свет играл на её гибкой спине и прозрачных трусиках, облегающих её формы. Под этой тонкой тканью скрывались мягкие розовые губки и округлые бедра. Я не удержался и выдал тихий вздох; этот звук заставил её резко поднять голову.

— Ой! Джонни! — воскликнула она с удивлением. Когда она повернулась ко мне лицом, свет от холодильника осветил её гладкий живот. На ней была свободная белая рубашка на пуговицах, которая колыхалась при каждом движении. Мой взгляд скользнул вниз к её декольте; материал плотно облегал грудь. Она мило улыбнулась и провела пальцами по влажной шее. — Я проснулась вся в поту,— произнесла она.— Искала что-то освежающее, но похоже просто наслаждалась прохладой.

Я старался не смотреть слишком настойчиво; она лишь слегка подтянула рубашку за грудь и спросила: — Ну как дела?

Я наткнулся на неё у холодильника, и её выразительные глаза смотрели на меня снизу вверх, а капельки пота на верхней губе искрились при свете. Я вытер их, и она рассмеялась, отстраняя мою руку. — Это было мило, — сказал я. — Знаешь, она занимается написанием магистерской работы и ищет работу в Питтсбурге.

Моника прислонилась к двери, подперев щеку рукой и положив одну руку под грудь. — Я не интересовалась темой её работы. Я спрашивала о том, как прошло свидание.

— Ах, нормально, — ответил я. — Поцелуй на пороге. Она предложила мне позвонить ей.

— Ммм, — произнесла она. Её палец медленно обвел круг вокруг губ. — И это всё?

Я пожал плечами. Под моей влажной рубашкой сердце стучало о грудную клетку с такой силой, будто молот.

— Саманта действительно привлекательная?

— Да, — подтвердил я.

— Какой твой любимый участок её тела?

— Ну... — начал я. Мой взгляд скользнул к пупку сестры и ниже к полупрозрачным трусикам, которые лишь слегка оттеняли её лобок фиолетовым цветом. — У неё действительно потрясающие груди.

— Серьезно?

— О да, — сказал я. — На ней был невероятный топ с глубоким вырезом. Она знала свои преимущества. Такие груди хочется просто схватить и уткнуться в них лицом.

— Но ты этого не сделал.

— Нет, — покачал головой я.

— Ты спрашивал?

Я усмехнулся. — Знаешь, это была единственная вещь из всего возможного списка попыток.

— Ох,— сделала она циничное и в то же время сочувствующее выражение лица,— ты должен быть очень разочарован.

Внезапно её лицо осветилось новой мыслью.— Думаю, могу помочь тебе с этим. Я понимаю, что они не от Саманты... но... как ты считаешь... — Она прикусила губу и застенчиво посмотрела мне в глаза, а затем начала медленно опускать пальцы вниз к своей расстегнутой рубашке. С удивленным выражением лица она аккуратно натянула рубашку обратно на грудь; это движение причиняло мне боль от ожидания. Я наблюдал за тем, как бледная кожа наполняется воздухом от её учащенного дыхания: они были полными и тяжёлыми; соски розовые и уже твердые с легким блеском пота на коже в холодном свете.

— Они такие прекрасные, — тихо прошептал я.

— Они именно то, что ты хотел...?

— Да, — ответил я.

Моника сделала небольшой шаг вперед, и ее пальцы легли на мои ноги. — Не затягивай слишком долго, — шепнула она. — Родители спят наверху.

Я несколько склонился и упал на грудь своей сестры, прижав щеку к мягкости между ее грудей. Глубоко вздохнув облегченно, я почти растаял. Моника заметно подскочила от моего теплого дыхания на ее холодных сосках. Когда я обхватил каждую грудь ладонями и начал страстно сосать левый сосок, она игриво посмеялась. Она прижала мое лицо к другой груди и провела рукой вниз по животу, пока мы не отстранились.

Моника отступила назад с закрытыми глазами, а ее рука крепко сжалась на моей шее. — Ммм... — произнесла она. — Хорошо. Надеюсь, тебе понравилось. — Она прикусила губу и откинула волосы со лба. Потом, спустя мгновение, она открыла глаза и уставилась на пространство между нами. — Ой. Джонни.

Моя сестра присела на кухонный пол, чтобы ее лицо оказалось на уровне моей талии. С тревожным выражением она положила руки на мои бедра. — Ты действительно можешь ходить с таким состоянием?

Я задержал дыхание. — Нет, сестричка. Я не думаю, что смогу.

— Хорошо, — она нахмурилась, затем прикусила губу и посмотрела на меня. — Чем я могу помочь?

- Я думаю, если ты достанешь его и положишь между своими грудями, это может сработать.

- Ты уверена? - спросила она, отстегивая мой ремень. Молния зазвенела так громко. Ее касание - прохладные, нетерпеливые пальцы - заставили мой член забиться и выскочить навстречу ей. - О, детка, ты такой большой, - сказала она. Она облизала ладонь и провела ею вниз по моему стволу. - Я не знаю, хватит ли объема моих грудей. - Она подошла ближе, пока ее груди не прижались к моим бедрам. Мой член уперся ей в подбородок, когда она подняла на меня взгляд. - Ты хочешь взять его в рот?

- Прими его в рот.

Она провела ладонью вниз по моему члену. - Все для тебя, старший брат.

Сначала облизав толстую головку, а потом аккуратно проведя по ней языком, Моника закрыла глаза и заглотнула мой член. Она взяла его так быстро, что мне пришлось прижаться к холодильнику и кухонному островку, и она взяла его так глубоко, что ей больше не понадобилось использовать руки. Ее пальцы обвились вокруг меня, сжимая мою задницу, пока она держала мои яйца у своих губ. Я медленно вышел и нежно скользнул обратно, пока она не сомкнула свои губы вокруг меня, запечатывая меня там, чтобы она могла трогать головкой моего члена заднюю стенку своего горла. Пришло время для меня почувствовать слабость в коленях.

Я провел пальцами по волосам сестры и наконец отпустил ее. Слюна и предварительная сперма стекали по ее подбородку. - Наклонись, - сказал я.

- Мама и папа на верхнем этаже,- повторила она, вытирая рот и вставая на ноги. Я помог ей встать, а затем опустил ее голову в холодильник и снял трусики с ее бедер. Я прикоснулся головкой члена к ее влажной киске. - Но у меня никогда раньше не было такого большого члена, - прошептала она мне. Я наблюдал, как холодный воздух окружает ее тяжелые груди, когда они свисают над напитками.

— Я обеспечу ему комфортное положение, — заявил я.

Даже если она говорит правду, ничто не сможет меня остановить от проникновения в интимную часть Моники. Когда я провел пальцами по ее влагалищу, соки потекли ручьем. Я ласкал переднюю стенку ее влагалища пальцами, позволяя им скользить до кончиков пальцев, пока она стимулировала свою точку G. Затем я вынул пальцы и слопал соки со своих кончиков. Я схватил свой член и ввел его в эти мягкие розовые губы.

— Для тебя все возможно, старший брат.

Я вошел своим членом в ее мокрое влагалище, и ее пальцы на руке стали белеть от сжатия. Я шлепнул по ее заднице, когда она двинулась ко мне снова. Холодный воздух щекотал ее соски, а на ее губе была кровь от укуса. Мы старались сохранять тишину (хотя звук ее влажного влагалища, приглашающий меня, был бы слышен каждому пробудившемуся в этом доме). Она стонала от напряжения, а мои пальцы утопали в ее бедрах. Я двигался, двигался и двигался, ощущая (не в первый и, конечно же, не в последний раз), что я никогда не был таким твердым и возбужденным, как когда Моника тихо позвала меня по имени. — Проникни в меня, Джонни, — прошептала она.

Несмотря на холодность окружающего нас пространства, пот стекал по нашим мышцам. — Проникни в меня, Джонни,— прошептала она. Я провел рукой по ее изогнутой спине и схватил ее за плечо. — Уф,— вымолвила она.— Прямо здесь.— Я двинулся.— Вот так.— Я сделал выпад.— Да...

Наконец она произнесла: — Мне интересно, как ты завершишь в меня. Я встал, снял рубашку, затем стянул её и постелил на полу, чтобы сделать её удобнее. Она схватила меня за плечи и обвила лодыжки вокруг моей спины, и я вошел в неё прямо на кухонном полу. Её взгляд пронизывал меня насквозь, а тело свисало с моего во время того, как я глубоко и сильно двигался по кафелю. — Я ждала тебя целый день, Джонни, — прошептала она мне в губы. Её язык собрал пот с моего подбородка. — Целый день. Занимайся со мной. Целый день. Занимайся со мной! — Она оторвала мою руку от пола и прижала к своим губам, когда закричала от удовольствия. Затем я тоже начал достигать高潮, наполняя её влагалище и опустошая свои яйца. Её глаза расширились, когда они переместились с моего лица на талию, наблюдая за тем местом нашего соединения. Смотря на то, как я одариваю её семенем. Её бедра дрожали и пытались обхватить меня, но вскоре мы оказались переплетены так плотно, что нам было неудобно на кухонной плитке.

Моника каким-то образом освободилась и уложила меня на пол лицом вниз для того, чтобы высосать остатки спермы из моего расслабленного члена. Она стонала в него во время работы над собой, наслаждаясь вкусом семени на своём языке. Затем она переползла ко мне на грудь для поцелуя. Наши языки встретились и закружились вместе, пробуя вкусы друг друга; потом она вытерла мне рот и улыбнулась. — Нам стоит подняться наверх, — сказала она. — Я хочу немного отдохнуть.