Полинка. Часть 11

— А ты улетаешь в Космос, только когда чувствуешь член во влагалище?

— Я же сказала четко — в себе!

Её слегка, очень слегка разозлил, точнее, раззадорил мой вопрос.

— Когда я отдаюсь страсти, я забываю, где он в данный конкретный момент находится, в пизде, во рту или в анусе. Время для меня с этого момента останавливается. О каком времени можно говорить, когда мы видим свет звезд, которые погасли миллиарды световых лет назад?

Говоря это, она нащупала под одеялом мой член, слегка помяла, пока он не ожил, облизала головку, ствол и полностью проглотила его, так, что яички уперлись в подбородок. Из её горла послышался клекот, и слюна обильно потекла изо рта по подбородку, а в глазах появились слезы. Они катились прозрачными горошинами по щекам и капали мне на живот. Голова моя пошла кругом, я прикрыл веки и тоже перестал понимать, где находится сейчас мой член, в пизде или во рту.

— Да, в Космосе, в бесконечной вселенной, которой нет ни конца, ни края,  — шевельнулась в голове ленивая мысль.

Словно в бреду, я нащупал рукой её писечку, просунул палец во влагалище, смазал клитор и стал его нежно покручивать. Полинка взвыла, затряслась и кончила прямо в мою ладонь. Я притянул писечку к себе и стал вылизывать её аккуратненькие губки, клитор, погрузил язык во влагалище и припал к этому «колодцу» с живительной влагой. И в этот момент я уже перестал понимать где я и где мой член. Мы были в тот момент единым целым, платоновским ардрогином.

Полинка задергалась в экстазе и одарила меня очередной порцией своей божественной влаги. Я тоже достиг апогея, член тоже задергался, наполняя её рот спермой. Она едва успевала проглатывать всё, а то, что выливалось наружу, она собирала с подбородка пальчиками и со смаком обсасывала. Я притянул её к себе и стал размазывать её выделения по лицу. Насладившись соками друг друга, мы снова лежали рядом, держась за руки.

— Полинка, помнишь, в самый первый день нашего единения я задавал тебе вопрос: «В кого ты такая умная? Конечно, это прозвучит не совсем скромно, но, если ты действительно моя дочь, то может быть ты пошла в меня?

— Я тоже об этом подумала! А ты что, до сих пор сомневаешься, что я — твоя дочь?

— Я буду рад, если это окажется так, но, есть вероятность, что Ольга просто придумала такую красивую легенду, чтобы мы перестали встречаться, прекратили всякое общение. Ты что, не допускаешь такой вариант?

— Как умница, унаследовавшая интеллектуальные способности от своего отца, я это вполне допускаю. А, может быть, нам есть смысл действительно провести генетическую экспертизу? Не для кого-то, для самих себя, чтобы уже отбросить все сомнения.

— А я бы повременил с этим. Нет, я не против, но в данный момент и у тебя и у меня нет стопроцентной уверенности, что мы отец и дочь, и остается легальная возможность заниматься любовью, не 

боясь совершать инцест. Ну, можно обманываться, что ли. Давай отправим все эти новые знания, сомнения, тревоги, в бессознательное и пусть они так варятся, кипят, настаиваются.

— И я тоже за это! Всегда тебе говорила, что не нужно принимать скоропалительных решений! Они должны отлежаться в запасниках нашего сознания, вызреть, пройти полный цикл эмбрионального развития и попроситься наружу. Я, Саша, ещё часок подремлю, и буду уже собираться на работу. А ты, милый, в клинику мне сам не звони. Мало ли, руки будут в крови, или больных буду выслушивать, а телефон в сумочке. Я сама позвоню, когда будет возможность.

— И желание!

— Ну, не обижай так меня, ты же знаешь, что желание у меня всегда в избытке, и именно к тебе.

— Не обижаю! Знаешь, что я больше всего ценю в наших отношениях? Искренность и прямоту. Мы никогда не держали обиды про себя, а сразу же обговаривали всё, что не нравится.

Когда за Полиной захлопнулась дверь, и я остался один в квартире, в голову стали лезть разные мысли.

— Да, ничего не скажешь, сногсшибательная новость! Полинка — моя дочь!? Дочь ли? А вдруг Ольга это специально устроила, чтобы прервать нашу связь? Но, зачем это ей? Я стал лихорадочно сопоставлять факты:

— Итак, если посчитать, то Полина родилась аккурат через девять месяцев после моих проводов. Здесь вроде бы всё сходится. Но, с другой стороны, я же не один был на этих проводах? Потом всё у неё могло произойти за неделю-другую до этого или после. А, может быть роды были преждевременные и Полинка была зачата через два месяца после проводов. Стоп! Зачем все эти подсчеты?

Я вспомнил, что после армии Ольга как-то странно себя вела по отношению ко мне. Ведь до армии мы на танцульки в сельский клуб вместе ходили, общались. Ну, как общались? Когда училась в старших классах, то, естественно, она считала меня салабоном, а перед армией, когда я приезжал домой на каникулы, это отношение изменилось. Мы были уже почти ровней. Кажется накануне, мы даже танцевали с ней в клубе, и я позволял себе немного больше, чем просто держать руку на талии.

— Так, зачем я всё ворошу? Если это хитрый план Ольги, тогда и думать об этом не нужно? Ведь мы так хорошо прожили с Полиной это время, можно сказать, что это был наш «медовый месяц».