Важный разговор с мамой. Подглядывание за мамой

Мама позвала ужинать. Благое дело. С какой-то радости выставила на стол бутылку вина. Не особенно элитного, но и не червивка какая. У торгашей не в чести травиться всяким суррогатом. Посидели, малость выпили, поели. У нас по вечерам и без того на кухне часто ведутся задушевные разговоры, а тут накатили по маленькой, хорошо поели. Известно, что после еды человек становится добрым, любит всех окружающих, становится ленивым. И у него возникает желание пойти и прилечь, чтобы жирок завязался. Мы, для исполнения этого желания внутренней лени, быстро прибрали со стола, я помыл посуду, а мама побежала в ванну наводить вечерний марафет на своей, как она говорит, интимной зоне. Ну какая же она интимная? Я понимаю интимность так, что это что-то своё, что ты прячешь ото всех. А если ты явно демонстрируешь сыну всю эту свою область бикини, как пишут в некоторых рекомендациях по уходу за пиздой, то никакого интима тут и нет. Может быть я, по глупости своей, свойственной молодости, чего не понимаю, но это мо предположения по поводу слова интим.

Мне заниматься всякими интимными делами в ванне не надо. Я уже под душем постоял. И не просто постоял, даже намыливался смывал мыльную пену. Так что телом чист. Щёлкнул пультом, включая ящик для дураков. Там как раз и программа подходящая идёт. Ведущий задаёт вопросы тому, кто хочет стать миллионером, а тот пыжится, морщит лоб, пытается попасть в точку. Денежки же на кону стоят. Мама из ванны пришла, рядом села, прижалась и мы с ней начали пытаться предугадывать ответы. От маминого тела вкусно пахло гелем для душа. Какой-то цитрусовый аромат. Захотелось вдохнуть его поглубже. Наклонился к маме. Где самый сильный запах? Правильно, в области декольте. О как я выражаться научился. Раньше бы просто сказал, что между титьками сильнее всего пахнет.

Раз уж сунул свою моську между титьками, понюхал, чем там пахнет, почему бы не пойти дальше и не попробовать титьки на вкус. Они у мамы замечательные. Наверное это во мне просыпается память детства, когда дюрмыгал мамину грудь, вытягивая из неё молоко. Ещё у мамы очень вкусные и отзывчивые соски. два лизнёшь его, едва поцелуешь, едва присосёшься, как он тут же отвечает на ласку. От возбуждения становится крупнее, твёрже. И это возбуждение постепенно передаётся всему телу. Поцелуи титек и маминых губ становятся лишь началом. Потом рука ныряет между ног и начинает играть с влажной промежностью, выискивая тот орган, который эту влгу выдаёт. И находит, что самое поразительное. И пока целуемся, пока мои руки играют с маминой вульвой, мамины руки ныряют уже ко мне в трусы и находят то, с чем тоже можно поиграть. Результатом этих игра становится то, что мама ложится и широко раздвигает ног. Или встаёт на четвереньки, что ей тоже нравится. А мне нравится всяко. Когда мама лежит на спине, можно наблюдать за мимикой её лица, как оно изменяется от испытываемых ею чувств. Когда мама стоит раком, можно любоваться на её шикарную попу. На то, как член входит в вагину, растягивает половые губки, а они охватывают его эластичным колечком. И ещё мамин глазок попы, светло-коричневого цвета, сморщенный, как куриная гузка, который во время ебли то расслабляется, то сжимается, и кажется, что он тебе подмигивает. Ещё хорошо наклониться и дотянуться до болтающихся титек. Тогда мама начинает мычать от удовольствия. Нет, это не сравнение с коровой. Она действительно мычит: Мммм! Ммммаааа! Кричит ли она? Да, кричит, когда кончает. И едва кончив, тут же падает на живот, при этом крепко сжимая мышцами влагалища член и тянет меня за собой. И доёбываю мамочку уже в этом положении. Разве что зад приподнимет немного. Видимо после оргазма у неё не всегда приятные ощущения члена в вагине и потому она просит

— Выше! В другую!

И я смело перенаправляю член в мамину попу. Иногда у неё получается испытать ещё один оргазм, иногда нет, но то, что давать в попу ей наиболее безболезненно именно после оргазма, это так.

Вот и в этот раз наши ласки закончились тем, что мы избавились от одежды и мама встала на четвереньки. А что было-то из той одежды? На маме халат, на мне трусы.

Лежим, отдыхаем. Меня всегда поражало, как так получается, что после оргазма мужик слабеет, а женщина напротив словно заряжается энергией. А потом я понял. Мужик вместе со спермой передаёт женщине часть своей энергии. То есть он просто отдаёт, делится. А женщина принимает эту энергию, поглощает её. Потому мужик и слабеет, а женщина становится энергичнее. Принцип сообщающихся сосудов. Энергия просто перетекает оттуда, где её много, туда, где её не хватает.

Мама гладит меня, целует, а я млею от её ласк. Всё же не найти во всём белом свете человека, роднее мамы. Полежали, мама спрашивает.

— Вова, тебе со мной хорошо?

— Нет, мам. Мне с тобой не хорошо, мне с тобой просто замечательно.

— А с бабушкой? С кем лучше?

— Мам, ну ты спросила? Вы же совсем разные. От вас пахнет иначе, и вообще вы с бабулей устроены иначе. Там, внизу.

Мама засмеялась.

— Вова, ты как маленький. Давай уж называть вещи своими именами. Скажи, что наши с бабкой пизды разные, не похожи друг на друга. Что глазищи выпучил? мама матерится? То ли ещё будет. Мне не нравится мат без дела, для связки слов. А вот когда по делу, то я его приемлю. Мне не нравится, когда мою письку называют киской. Что за глупое сравнение? Есть культурное название - вульва, вагина. Можно и так, как говорили в моё время - кунка, манда, мохнашка, лохматка. Я аже приемлю слово дырка, тем более, что так оно и есть. Дыра, она и в Африке дыра. Но когда мне хорошо, мне нравится называть половые органы матом. Пизда. Ёмко и по существу. - Засмеялась. - У нас заведующая часто нас материт и называет пиздой нестроевой.

Мама замолчала, то ли перехватить глоток воздуха, то ли собраться с мыслями. Потом продолжила, взяв в руку вялый член

— Вот, к примеру, как можно назвать мужской орган? Член. Ну да это культурно. А ещё? Можно сравнивать с овощами и корнеплодами. - Засмеялась. - У Вовки морковка. Пися? Да какая же это пися? Писюган целый. Это сейчас он прикинулся маленьким, а когда его толкают в мамину пизду, а пуще того в жопу, это вовсе не пися. Мне нравится называть его просто хуй. Хуёчек. да что я несу-то? Какой хуёчек? Хуина, хуище. И еблю называть настоящим именем. Вот послушай, как звучит: Поеблись. Не потрахались, а поеблись. Не трахнул, а выебал. Отодрал, если матом стесняешься. Отпорол. А то придумали же: чпокнул, присунул, вставил. Тьфу! Такое впечатление, что действительно присунул на бегу и скачками дальше. А вот выебал звучит. Сразу понимаешь, что мужчина довёл женщину до оргазма, показал ей небо в алмазах. Ой, наговорила, дура старая. Ты меня не слушай, сынок.

— Мам, - теперь уже хохотал я, слишком уж виноватая мамина рожица не соответствовала тому, что она только что говорила, - не смеши, а то уписаюсь. И раз уж тебе так нравится, давай хотя бы между собой так и говорить. К примеру: Сын, я хочу, чтобы ты прямо сейчас выебал меня.

Мама посмотрела на вялый хуй, подумала, говорит

— Нет, сейчас я не хочу. Пока не хочу. Да и не встанет у тебя так быстро. Сейчас я хочу пить, в горле пересохло. Вставай, лентяй, веди маму на горшок, иначе конфу на пол.

Пописали, подмылись, на кухню пошли. У нас ещё в бутылке что-то осталось. Греть было лень, пожевали то, что нашлось в холодильнике. Едим, разговариваем. мама всё об одном и том же. Видать наболело.

— Скажи мне, сын, как на духу: тебе с кем больше нравится ебаться? Со мной или с бабкой?

— Мам, отвечал же уже. С вами. Вы разные.

— То есть, из твоих слов я поняла, что мы тебе интересны именно потому, что разные. так?

— Так и есть.

— Следовательно, чем больше разнообразие, то есть чем больше у тебя баб, тем лучше. Хотя бы будет с чем и с кем сравнивать. То есть, если ты будешь ебать, к примеру, пятерых баб, то волей-неволей станешь их сравнивать. И не потому, что одна лучше другой, мы же все разные, а потому что тебе будет интересно ебать их именно потому, что они разные. Но сравнивать всё равно будешь. Ты же, когда бабку ебёшь, обо мне тоже думаешь и невольно сравниваешь нас. Как мы движемся, как себя ведём. Наконец, какие у нас разные пизды и жопы.

— Мам, не пойму, к чему эти твои вопросы. Сравнивать мне всё равно некого и не с кем, только разве вас с бабулей. Откуда мне взять ещё баб, да аж целых пять.

— Не пять, а три. Мы с бабулей и ещё три, всего пять.

— Тааак, колитесь, Антонина Андреевна, что ещё за три бабы? Откуда они нарисовались? Кто такие? И каким боком к ним отношусь я?

Тут мама и рассказала, что по пьяной лавочке решила малость прихвастнуть перед подругами. Те начали жаловаться на то, что никто их, сиротинушек, не мнёт, не валяет на кровати, раком не ставит. Одним словом, ебать их просто некому. Тут у мамы и случилось словесное недержание, что-то вроде словесного поноса. Она и расписала, какого замечательного сына родила да воспитала, какие замечательные оргазмы он ей дарит по её желанию и даже без оного. Просто ебёт, когда захочет. И девки загорелись. Начали упрашивать подругу поделиться таким замечательным сыном. Не безвозмездно, то есть не даром. Всякий труд должен оплачиваться, а это тот же труд, да ещё какой. И теперь вот не знает, что делать. Если сынуля не поддержит маму, то получится, что она обычная болтушка обещалкина. И перед сыном стыдно за то, что наобещала от своего имени то, что сама сделать ну просто никак не сможет при всём её желании. И смотрит на мою реакцию. А я весь в раздумья. С одной стороны мне льстит, что аж целых три взрослых бабы хотят поиметь молодое тело. И не столько потому, что молодое, а потому, что реклама - двигатель торговли, а рекламу сыну мама сделала не хуже тех маркетологов. А вот с другой стороны что-то вроде и лень. Это же надо будет куда-то переться. Не будут же эти мамины подруги приходить к нам, как на приём к какому-нибудь массажисту. Пришла, получила сеанс и ушла. Всё же просто механический процесс приносит мало удовольствия. Надо же поговорить, приласкать. Иначе получится, как в анекдоте про ветеринара-осеменителя.

Приехал на ферму этот ветеринар, провёл осеменение коров, собрался уезжать, а они вокруг столпились и не выпускают его. Он кричит

— Кыш! Кыш! Пошли отсюда! Что вам ещё надо?

Одна из коров тянется к нему губами

— А поцеловать?

Нет, если эти дамы-мадамы будут приходить к маме в гости, засиживаться допоздна, устраивать что-то наподобие праздника жизни, то я не против. Даже интересно будет, как они при маме будут мне давать. Хотя, бабы всё прожженные, им терять нечего, и не такое видали. Что им стоит устроить коллективный поебон. Они могут и всей троицей завалиться. И что мне тогда с ними делать? Разорваться не получится. Значит нужно ехать к бабуле и просить помощи. Она женщина мудрая, опытная, плохого не посоветует, поможет, чем может. А чем не может, так узнает, кто сможет помочь.

Помолчали с мамой, каждый думая о своём.

Мама не выдержала, спрашивает

— Вова, что ты мне скажешь?

— Мам, я не хочу, чтобы тебя считали болтушкой. Только я не могу понять, как это будет выглядеть. Мне, конечно, будет интересно попробовать твоих подруг, только как это будем делать? Они к нам придут? Или мы по гостям пойдём?

— А это уж как ты решишь. Хотя к некоторым из них, а точнее ко всем трём я бы заглянула в гости.

— Мам, так за чем дело стало? Пошли вместе. Надеюсь, они при тебе стесняться не будут? А если я вас обеих враз?

Мама попыталась меня шлёпнуть. Я увернулся.

— Паразит! Гад какой! Матери такое предлагает! Групповушку ему интересно устроить. Я тебе устрою групповушку. Посмотрю, как с одной матерью справишься. У тебя вон опять стоит. Вот и докажи, что что-то можешь.

И мама забралась попой на стол, уселась, свесив одну ногу со стола, а вторую поставив на стол. Растянула половые губы, раскрывая пизду

— Суй давай, специалист по бабам.

А мне что, мне было бы предложено, я всегда готов и двумя руками за. А про моего братишку и речь не идёт. Он же, гад такой, когда захочет, тогда и встаёт. То встанет в самый неожиданный и ненужный момент, а то вист, собака ленивая, и хоть ты его поддомкрачивай.

Мама говорит

— Подожди, дай слезу и раком встану. Жопа по столу скользит, никакого удовольствия. В жопу только не надо, сейчас не хочу.

Разбаловались в ванне, когда пошли подмываться. Наплескали воды на пол, едва соседей не затопили. мама наклонилась, задрав зад, пол подтирает. Вид замечательный. Так бы и вдул, если бы встал. Да куда уж там, заснул, зараза, и неизвестно на какое время. Так что обойдёшься, Вовочка. Сегодня мама стоит раком не для тебя.

Спать легли. Мама повернулась ко мне спиной

— Обнимай.

— Мам, а если...

— Никаких если. Спать надо. И так уж кожа да кости. Силы береги.

— Мам, а всё же если...

— Я же сказала, что неясно? Сунь между ягодиц и спи. И утром никаких если. Всё, спокойноё ночи.

Это же я так, по приколу. Какое если? Спать, действительно, надо. А утром посмотрим.

Утром мама подскочила с кровати бегом в туалет и в душ. Я следом.

Влез к ней. Мама мыло протянула

— Спину помой.

Это она, конечно, зря. Какая спина, если у сына утренний стояк. Мама наклонилась и её попа оттопырилась. Вах, какой вид! Я начал намыливать спину, подмышками тоже. Это ради того, чтобы до титек дотянуться. Потом ягодицы. Раздвинул их и начал намыливать между ними. Мама ругается

— Там я могу и сама. Спину мой, угодник.

Ага, может и сама. Только не для тго я так старательно намыливал, чтобы потом просто смыть мыло. В хорошо намыленную попу хуй влезает, как по маслу. А если ещё и головку намылить, то вообще никаких преград. Только всё равно в попу нужно входить осторожно. Сунул чуток и подожди, пока попа расслабится. И лишь потом дальше. Мама молчит, замерла. Знает, что раз уж краешек попал в её попу, то теперь сынок не остановится, пока не спустит. Так что терпи, мама, раз такого злыдня родила.

— Сука! Скотина же ты! Разве можно мамку по утрам в задницу ебать?

— А когда можно.

— Никогда нельзя. Нельзя, пока мама не разрешит. А ты ни здрасти, ни спросить разрешения, сразу всунул. Хорошо хоть намылил. Всё, уйди с глаз моих долой. Мой свою грязную залупу и вали отсюда. Мне ещё от твоей спермы в заднице избавляться. Вали, вали давай. На тебе завтрак.

Быстро настрогал бутербродов, яичек поджарил. Вспомнил анекдот вроде как в тему.

Приходит на рынок женщина и спрашивает у продавщицы, которая торговала яйцами.

— В какую цену яички.

Та поправляет.

— Женщина, не яички, а яйца. Яички у вашего мужа.

— У моего мужа яйца. А это яички.

Мама к завтраку вышла уже полностью одетой.

Поели. Я быстро со стола посуду прибираю, мама её моет. Оставь тарелки грязными, вечером не доскребёшься. Потратить пяток минут утром и не мучиться вечером. Мама ворчит недовольно.

— Гад ты, сын! Ещё какой гад. Можно сказать сам гадский папа. Выебал мать в жопу, а кончить не дал. У меня теперь живот болеть будет.

— Так давай исправим несправедливость. Мама заверещала

— Нет! Я уже оделась. Снова раздеваться и подмываться? Дудки тебе.

— Так при чём здесь я? Я-то кончил.

— Вот именно. А мне что теперь делать?

— А ничего.

С этими словами присел перед мамой на корточки, рывком задрал ей юбку до пояса. Ещё один рывок и трусы сползли до колен.

— Нееет! Не надо! Мы опаздываем!

А едва я прикоснулся губами к пизде, враз замолчала, замерла, ишь ноги раздвинула насколько позволили спущенные до колен трусы. И выгнулась мне навстречу, подаваясь лобком вперёд, насколько было возможно. Лишь спросила

— Вкусно?

— Божественно. Как десерт после еды.

Засмеялась счастливо

— Теперь буду знать, что ты любишь. Закормлю этим десертом.

Мама подтягивает трусы, поправляет юбку.

— Ну вот, теперь другое дело. Свежевыебанная, точнее, свеже вылизанная, могу идти на работу. Будет чем перед моими подругами -мандавошками похвастать. Вов, может нам виагры купить? Всё же три, а то и четыре бабы. Сил-то хватит?

— Ма, не надо ничего покупать. Я сегодня к бабуле рвану. С ней обсужу проблему. Может чего и подскажет.

— Правильно. Домой вечером вернёшься?

— Не, заночую. - Засмеялся. - Так что ваши пизда с попой могут сегодня передохнуть.

— Спасибо, милостивец. И правда, в кого ты такой неуёмный?

— Про апельсинку от сосёнки не говорить?

Мама возмутилась

— Да я не была такой, пока не начала с тобой спать. Это ты виноват, что я всегда хотеть стала. Сижу на работе, тебя вспомню и трусы сразу промокли. Сволочь ты всё таки, сынуля мой. Гад, но я тебя люблю.

Вышли из дома. Маме в одну сторону, мне в другую. Вечером ещё к бабуле ехать. Надо бы гостинчики купить. Ей пряники тульские нравятся со сгущёнкой. А спущёнкой я её и сам накормлю.