Маме с папой виднее! - 2 (Первый раз с папой)

Продолжение истории:

Дверь щелкнула и стала с противным скрипом открываться.

— Коля... - послышался смущенный шепот.

Я замер, но руку с головки убирать не стал.

Дверь приоткрылась шире и в нее проскользнула Клавдия Захаровна, мама моей жены Юльки.

Свет в спальне был выключен, но шторы я задергивать не стал, и Луна осветила тещу, которая оказалась голой.

Клава сразу направилась к кровати. Заметила, что я чуть приподнялся на локтях и смотрю на нее. Она смущенно захихикала:

— Ой, лялечка... А я к тебе. Пустишь?!

Не дожидаясь разрешения, она опустилась на простыню рядом со мной, отбросив ногой одеяло. В лунном свете было прекрасно видно, что мой хуй эрегирован.

— Я же говорила! – торжественно прошептала она себе под нос. – Это Толька всё: да ему спать жарко, ворочается, вот и скрипит... Я сразу сказала: онанирует! Что я, не знаю, как скрипит кровать, когда мужик онанирует? Меня с этим не проведешь...

Она погладила меня пухлой ладошкой по щеке, двинулась по плечу вниз, к моему запястью, накрыла своими горячими пальцами мои пальцы, которые держали член у основания.

— Напрягся? – она приблизила свои губы к моей щеке и жарко зашептала: - Конечно напрягся! Думаешь, лялечка, я не видела, как ты смотрел на мою жопу, когда я полы мыла, и потом... в огороде? Мне было хорошо заметно, как ты напрягся... тут...

Она перебралась с моих пальцев на лобок, стала ласкать волосы, закручивая их в тоненькие косички.

— А я ж специально к тебе раком поворачивалась, - она тихо и возбужденно захихикала. – А трусы и с самого утра надевать не стала.

Ее рука добралась до корня члена, туго сжала его. Головка сладко налилась и заныла. Я откинулся на подушку, закинул руки за голову и отдался наслаждению.

Теща лежала так, что ее круглый мягкий живот касался моего бока, а длинная отвислая сиська лежала на моей груди. Женщина взяла дело в свои руки. Точнее – взяла в свои горячие руки мое тело.

Она была права: я действительно за день крепко возбудился. Клавдия Захаровна предпочитала короткие халатики, которые не скрывали ее жирных целлюлитных ляжек пятидесятипятилетней женщины, а в моем присутствии у нее всегда почему-то появлялись срочные дела, в ходе которых она наклонялась глубоко к земле или к полу, отклячивая огромную жопу, причем именно в мою сторону.

Совпадение? Хуй там!

Клавдия сегодня мыла полы в зале, где я сидел перед телевизором, причем тщательнее всего – под тумбочкой, на которой он стоял. Когда я вышел в огород собрать помидоры к обеду, она ринулась следом и встала передо мной во всей своей жопной красе, все в той же привычной позе и принялась рвать сорняки между кустов помидоров. Как будто я не понимаю, что это абсолютно бессмысленная работа. Но теща рвала мелкие травинки усердно, тщательно отклячивая зад, а ветерок колыхал подол ее халата, регулярно открывая шикарный обзор на широкую и длинную щель блестящей волосатой пизды.

Затем она попросила меня нагреть воду для душа, заставила посмотреть якобы неработающий кран, который? как оказалось, функционировал нормально, как и мой хуй, мгновенно возбудившийся, когда теща скинула и без того блядский халат и шагнула под струи.

Уверен: не уйди я смущенно из кабинки, теща была бы только рада.

Вы удивитесь, но всё это время вокруг отирался тесть, Анатолий Михалыч. Он тоже делал вид, что тут при делах, натянуто говорил идиотские фразы типа: «ндааа... денек ныне жарок!!! ».

Впрочем, к вечеру к нам в гости приехала мама – моя мама, Наташа! – и тестя уже было не оттащить за уши от свахи.

Поэтому я сейчас тихо прошептал Клаве:

— Да я знаю, что ты нарочно сракой светила. Поебаться хочешь.

Она даже перестала двигать рукой по моей головке. Приблизилась еще ближе к моему уху и усмехнулась:

— Так ты думаешь, мне охота с тобой поебаться, лялечка? Хмм... - она на секунду задумалась, - нуу... чуток – да, для разнообразия... Но так-то у меня Толик. Он же завсегда готов. Нее...

Она продолжила движения. Ее умелая ладошка выписывала невероятные фигуры. Как говорится: чувствуется рука мастера. Она то нежно, одними подушечками пальцев, касалась уздечки и щекотала ее, то сжимала ствол крепко-крепко, то чувствительно мяла яички, то начинала быстро открывать-закрывать крайнюю плоть.

— Нее... - продолжила она. – Я ж за тебя переживаю, лялечка. Как за сыночка своего, родненького! Ты ж без бабы пока. Юлька-то сколько еще пролежит на сохранении? А ты мужик крепкий, молодой. Как ты без пизды проживешь? Вон, онанизмом каждый день... Это Толик: скрипит, потому что ворочается... А я то знаю!

Она погладила меня по волосам, по щеке, положила вторую руку мне на затылок и неожиданно нажала, притягивая мои губы к своей сиське. Я с удовольствием взял крупный, с горошину, сосок в рот и стал с ним играться.

— Пососи, пососи, лялечка... Юлька вернется, ее молочных сись молодых еще насосешься. Еще сцеживать придется – у нее-то титьки мои! А раз ее пока нет... Теща-то тебе на что?

Она снова взяла меня за затылок и мы оказались лицом к лицу. Она с нежность и жалостью смотрела на меня:

— Нормально это, Коленька! Всегда так было! Мамка моя завсегда Толику давала, когда я уезжала. Я и сама ее просила: не дай мужику застояться. Для здоровья самое вредное это! И для настроения! Да и просто, когда ему пизда моя надоест – к ней он шел. До семидесяти лет маму пёр. Папка-то ни слова не говорил: он сам с маминой мамой баловался... В своё время! Из поколения в поколение так шло. Не нам порядки эти менять! И я понимаю. Тебя понимаю. Хую-то не прикажешь! – она ласково пробежалась пальчиками по самому сладкому месту на головке, - разбойник он! Ему баба нужна. А если законной щели нет, вон, лялечка, теща наготове. Ну, я тоесть!

Она задвигала рукой побыстрее. Я напрягся. Она почувствовала это и неожиданно вскочила, встала надо мной и тут же стремительно присела, помогая себе рукой ввести в себя мою огромную лиловую залупу.

Пизда ее была огромной, мокрой и гостеприимной. Губы висели, охватывая член со всех сторон.

— Ооооо... - простонала она. – Как же охуенно! Колечка, лялечка, в пиздоньку ведь лучше, правда? Чего семенем разбрасываться? Тебе приятно – мне полезно. Так гормоны мужские мы, бабы, получаем. А твои гормоны – самые молодые, здоровые! Такие завсегда полезны...

Она еще что-то бубнила, но и двигаться не прекращала, ухитряясь ловко покачивать здоровенной жопой, даже не опускаясь её на мои бедра, а зависая в воздухе, так, что внутри оказывалась одна головка.

И всё же влагалище ее было слишком широкое, головка болталась, не стимулируясь стеночками, и я почувствовал, как напряжение для эякуляции ускользает.

Теща – да моя умничка! – тоже, видимо, почувствовала это, резко замолчала, быстро извлекла головку из пизды и села на нее жопой.

— О? – сказал я. – О! Ооооо...

Теща села на меня, член вошел максимально глубоко, а женщина принялась сокращать мышцы малого таза. Мне показалось, что ствол охватила здоровенная мягкая рука и начала сжиматься-разжиматься.

Сперма сладко изверглась в прямую кишку Клавочки уже после трех-четырех коротеньких фрикций.

В этот момент дверь в спальню снова приоткрылась.

***********

— Клав! Клаав...? - Михалыч хотел говорить тихо, но, увидев сидящую на мне в позе амазонки жену, закашлялся: - кхаа... кха... Всё что ль? Кончили?

— Кончили, - уже не понижая голоса сказала теща. – А я говорила тебе, дураку: онанировал он! Мальчику надо разрядиться...

— Да ладно, ладно, - миролюбиво согласился Михалыч, - я и сам... того... подозревал. Не зря ж мы его... того... распаляли! Хе-хе... Так мы войдем, может, а?

Не дожидаясь ответа, тесть распахнул дверь и шагнул через порог. Он был таким же голым, как и Клавдия, то есть абсолютно. За руку он держал мою маму, которая до того момента молчала. Дверь широко распахнулась и мы с мамой посмотрели друг на друга.

— А...! - спохватился Михалыч, - так я... мы... того... С Наташкой к вам... вот... в гости, хе-хе!

Все стали смущенно переглядываться.

Я был бы и рад «расцепиться» с Клавой, но ее огромная жопа припечатала меня к постели, удобно насадившись на член, как на китайскую скрепку. Член уже обмяк, но мою «спасательницу» это не смущало, она с удовольствием изредка поигрывала со мной, жимкая прямой кишкой.

Тесть посматривал исподлобья то на жену, то на мою маму, с одинаковым вожделением и с одинаковой похотливой улыбкой. На маму – более похотливой. Он явно разделился бы сейчас надвое и трахнул сразу обеих.

Клава с укором, но не сильным, скорее, с легкой досадой, посматривала на мужа, прервавшего наш послеоргазменный отдых... При этом ее ни капли не смущал тот факт, что она раскорячилась голой перед свахой на хую ее сына, то есть меня, и что ее сыночек, то есть я, с наслаждением мацаю ее обвисшие сиськи.

Моя мама, одетая всего лишь в длинную ночную рубашку, с распущенными волосами, смотрела на нас с Клавой как-то странно. Словно нас не видела...

Затем она неожиданно громко рыгнула и сказала:

— Оййй... из.. звиняюссяя...

Только теперь я понял, что она пьяна. Впрочем, тесть в этот момент включил верхний свет и я понял, что она ОЧЕНЬ пьяна.

— Сссы... сссы... нокк... - она улыбнулась мне широко и чуть шатнулась. Тесть приобнял ее за талию, а точнее, за зад. – Тыы... ссс... тетей Клавой... пааа... паааакуратнь... ммм... ну ладн... ладн... Теббе... хоррошо... Мгм...

— Толька, дурень, ты подпоил Наташку, что ли? – всплеснула руками Клава, слезла с моего хуя, закапав весь мой живот липкой мутной жидкостью, и легла рядом. – Ты охуел? Она ж всего второй раз у нас в гостях!

— Пущай, - ухмыльнулся Михалыч, - мы только чуток... наливочки...

— Наливочки? - ухмыльнулась Клава и положила свою горячую ладонь на мой липкий хер, стала поглаживать его. – С нее ж коня свалить можно!

— Не пизди, мать! Она легкая, - смутился Михалыч. – Ты ж ее на ночь соточку выжираешь! И ничо!

— Вот дебил, - она обратилась ко мне, - нет, ты видел, ляль? То я! Я ее уж лет двадцать пью. А то Наташенька! Она непривычная... Еще ж и без закуси небось?

— Без закуси, - виновато сообщил тесть.

— Беззззакуссси... - подтвердила моя мама и ее снова шатнуло в сторону.

Михалыч ее подхватил и ловко усадил в кресло напротив кровати. Тесть был так ловок, что успел за секунду задрать на маме подол ночнушки и приземлить ее зад себе на бедра. Впрочем, мама не возражала, наоборот, обернулась к свату, положила руки на плечи, похотливо улыбнулась и снова выдала:

— Вот... это... хер... - и припала к губами Михалыча.

Они стали жарко сосаться, не обращая на нас никакого внимания.

Клава на гостей уже не обращала внимания, мастерски работала с моей головкой и та уже стремительно восставала.

Картина была необычная и возбуждающая, тем более, что ловкий тесть как-то одним мгновенным движением снял с мамы ночнуху через голову. Затем он чуть раздвинул свои бедра и следом - мамины, между которыми выглянула уже знакомая мне багровая одноглазая залупина.

Мама пошло захихикала, засюсюкала: «ктьо у няс тють??? » Опустила руку между ног, схватила уд и активно задвигала ладонью.

— Вот, Колька, - наклонилась к моему уху теща и зашептала, обдавая горячим дыханием, - пьяная баба пизде не хозяйка! Вишь?

Мы смотрели на сватов, которые уже не обращали на нас никакого внимания. Я просунул руку Клаве между ног, она с готовностью их широко раздвинула, пропуская мои пальцы внутрь. Внутри было липко, мягко и горячо.

— Суй, суй, Колюш, - сказала она и резко подалась вперед тазом. Ладонь моментально полностью погрузилась внутрь. Клава застонала, изогнулась и ввела в глубину своего горячего горла мою уже полностью вставшую залупу. Я копошился в бабских внутренностях и рассматривал Михалыча, а еще собственную маму, которая теперь заправила в себя балду свата и похотливо терлась жопой о его лобок. Михалыч балдел, посматривая на нас и иногда заговорщицки мне подмигивая.

Клава стала двигаться своими обеими дырами активнее, а потом неожиданно задрожала, забилась – мою ладонь внутри покрыло чем-то жидким, и явственно зачавкало.

Мама тоже застонала, принялась энергично дрыгать бедрами, помогая Михалычу, насаживающему ее на себя за бока. Они оба охнули и крепко сплелись.

Я не мог спокойно смотреть на происходящее и отпустил себя. Семя ударило Клаве в горло, она дернулась, но головку не выпустила. Наоборот, наделась глубже, принялась покачивать головой, стимулируя мне необходимые зоны.

Второй раз я спустил не хуже первого.

Когда чуть отдохнул, поднял голову, встретился взглядом с мамой. Она пьяно и нежно улыбалась мне, ей было явно очень хорошо.

Они все ушли минут через двадцать. Клава сообщила свахе, что сперма ее сына – это нечто, и ее нужно срочно закусить наливкой мужа.

Мама обрадовалась: наллливай...!

Михалыч, выходя из комнаты, тайком показал мне на мамин зад, из которого по бедрам все еще текли капельки, потом - большой палец. Я кивнул на жопу его супруги и показал в ответ два больших пальца.

Заснул я крепко и сладко. Ночью мне снилось что-то, но я не запомнил что именно.

То ли я трахал маму...

То ли Михалыч трахал меня...

Но сон был по-любому классным!