Остров Собачий. Остров секса

Три семейные пары, я-холостяк и две незамужние дамы отдыхали у моря, в дикой удалённой бухте с мелкой галькой, окружённой скалами и лесом. Ведущую к этому месту труднопроходимую дорогу, иссечённую горными речушками, могли одолеть только специально оснащённые внедорожники. Мы разбивали на берегу бухты лагерь почти каждый год, в сезон отпусков, лишь состав участников незначительно менялся. Организатор наших встреч Анатолий — бывший руководитель некогда большого турклуба, рассылал друзьям в мессенджерах приглашения с указанием суммы на дорожные расходы и еду.

Почти все мы были в прошлом туристы-походники, палаточная молодость связала нас, провела через перипетии таёжных дорог, а нынче иногда собирала вместе на этот незатейливый отдых.

Конечно, наша вылазка была не каким-то сложным категорийным походом, как раньше, а скорее просто нахождением на природе, но законы и традиции в лагере оставались туристическими.

Моя одноместная палатка стояла у края бухты, далее шли просторные палатки семейных и палатка женщин. Каждому, на момент этой истории, было примерно около сорока лет. Днём мы ходили в лес, собирали грибы, гуляли. Потом ныряли в прохладные волны за мидиями, гребешком и морскими ежами.

Анатолий со своей женой Анной, взяв мою надувную моторную лодку, поставили сетку возле живописных скал и привозили нам каждый вечер к костру по несколько лососей. Анатолий был самый старший из нас, ему стукнуло 45, он был крепкий, спортивный с короткоподстриженными тёмными волосами и брутальным лицом, словно высеченным топором из дерева. Его помощнице было 38, она была фигуристой задумчивой дамой.

Аня не ходила с нами в молодости по тайге, и вообще, туристкой не была. Но рьяно участвовала в жизни большой общественной молодёжной организации. Анатолий и познакомился с ней на каком-то палаточном слёте любителей природы и активного отдыха. Они были юными, наивными и вскоре сыграли свадьбу.

Вечерами мы сидели у костра, пели песни под гитару, шутили, рассказывали жизненные истории, травили анекдоты, играли в туристические игры. Мужчины пили водку, женщины вино.

Одна из семейных пар вела себя порой довольно развязано: влюблённые целовались, обнимались, трогали друг друга и даже уединялись в палатке. Приятно было смотреть, как эти, сохранившие свои чувства, люди купаются вместе в море. Анатолий с Анной напротив были очень сдержаны друг с другом, никакой нежности себе не позволяли.

Мне не хватало романтики, какой-то походной влюблённости, я несколько раз пытался приударить то за одной, то за другой неженатой барышней, но как только любая из них начинала говорить, желание развивать дружбу пропадало.

Часто у костра гитара ходила по кругу. Трое из нас исполняли свои любимые песни. Анатолий, в основном, Цоя. Я играл походную бардовскую лирику. В эти минуты Аня часто "колдовала меня глазами". Было приятно чувствовать какую-то энергию за этим взглядом.

Иногда она глядела глубоко, изучающе, но иногда казалось, что меня оценивает взгляд сильной голодной женщины. На мужа она не обращала внимания.

Шёл пятый день нашего отдыха, погода стояла относительно тёплая, и мы отправились на прогулку вдоль берега. Анатолий шёл впереди всех, яростно и смело преодолевая препятствия,  

остальные старались поспеть за ним, Аня явно отставала. Я пропустил вперёд остальных и стал помогать девушке перебираться через ручьи. Я держал её за руку и ощущал тепло её ладони. Аня была одета в синий спортивный костюм, под которым колыхалась её большая грудь. Иногда я пропускал женщину вперёд и смотрел на её пышную попу в обтягивающих штанишках. Остальные скрылись впереди и видно их не было. Аня сказала, что утомилась, но мне усталость этой крепкой здоровой женщины показалась наигранной. Мы сели отдохнуть на камень.

Я пьянел от близости красивой и, как мне казалось, пылкой дамы, говорил Анне комплименты по поводу фигуры и внешности. Красавица смущалась. Я пытался поцеловать её, но всё было безуспешно:

— Я замужем, Лёша,  — напомнила она.

•  •  •

К обеду мы вернулись в лагерь. Ко мне подошёл Анатолий. Он был красный как рак, и сверкал глазами:

— Ежай-ка сегодня проверять сетку!  — воскликнул он, глядя в упор в моё лицо,  — Я устал это делать каждый вечер! Пора и остальным учиться приносить пользу лагерю!

— Но я не знаю, где стоит твоя сетка,  — парировал я,  — И потом, у меня нет помощника...

— Помощника?  — вскипел Анатолий,  — Да там и ребёнок справится! Я вижу в тебе слишком много энергии! Займись делом, наконец!

Пришлось согласиться, у Анатолия был авторитет со времён молодости, и сейчас, в бухте, другие туристы одобрительно слушали его речь.

•  •  •

Вечером я стал готовить лодку. Подкачал баллоны, спустил на воду. Народ сидел у костра. Никто не обращал на меня внимание. Чувствовалось некое отчуждение коллектива. Я прикрепил мотор к транцу, долил бензина в бачок.

Вдруг Анатолий начал орать на жену:

— Ты опять пересолила уху! Сколько тебе говорить, клади меньше соли! Нет, старая, ты это делаешь специально! Не можешь варить, уйди от костра, пусть варит Маша! Я не буду это есть!

Все молчали. Лидер безумствовал и причина, кажется, была вовсе не в ухе.

Анна сидела на бревне расстроеная и, казалось, вот-вот заплачет.

— Толя,  — крикнул я, чтобы как-то его отвлечь,  — Как я узнаю место, где стоит сеть? Я же с вами не ездил никогда. Вдруг не найду?

— Ты ещё и слепой?!  — вскричал организатор,  — Как можно не увидеть буй! Увидишь пластиковую пятилитровку на волнах — это он. От банки отгон к сетке! Смотри, не порви дель, когда будешь выпутывать рыбу!

В этот момент Анна встала с бревна и пошла к лодке:

— Я покажу.

— Куда!  — взревел Анатолий. Он вскочил с места, за ним поднялись остальные. Но я уже сидел на корме возле мотора, а Аня на носу. Наша лодочка качалась на волнах.

Багровый организатор подскочил к берегу, а за ним подошла и его свита.

— Успокойся, Толя, мы туда и обратно,  — сказала спокойно Анна,  — Твою прозрачную бутылку совсем не видно на волнах! Почему ты не нанёс точку на GРS-навигаторе? Всё делаешь по старинке!

— Ну-ка, к берегу!  — крикнул вожак, но тут я дёрнул кикстартер, безотказный японец взревел, лодка, описав полукруг, пошла в сторону тёмных скал,  

где в зелёной воде стояла сеть тирана.

Оглядываясь назад, я наблюдал, как становятся совсем маленькими человечки на берегу.

•  •  •

Банку Анатолия мы нашли не сразу. Сначала я попросту проехал это место, а затем пришлось немного покрутиться, пока мы заметили метку. Время шло. Подплыв к пятилитровке, я заглушил мотор, схватился за отгон и "пошёл" по сетке. Аня привычно схватила весла и старалась держать лодку перпендикулярно снасти. Через несколько метров я опустил в лодку кусок сетки с первой рыбиной. Однако, выпутываться рыба никак не хотела. Шли минуты, я словно решал головоломку, пытаясь вытащить лосось и не повредить дель. Начало смеркаться. Подул ветерок. Лодку качало. На небо набегали тучи. Вторая рыбина далась мне не легче.

— Бросай сеть, поехали назад,  — сказала Анна,  — Темнеет уже.

В этот момент я почувствовал, что ветер стал довольно крепким, а волны уже захлёстывали лодку.

Я отпустил сеть и тут же завел мотор. Ветер внезапно налетел довольно сильным порывом, с неба брызнули первые капли дождя. Лодку стало кидать на волнах.

— Здесь мелко,  — сказала Аня,  — вот и кидает. Надо выйти на большую воду, сделать крюк и зайти в бухту.

Казалось, начинался настоящий шторм, но Аня была относительно спокойна. Я развернул лодку поперёк волны и в этот же миг её захлестнуло, мы оказались по щиколотку в воде. Анна схватила ковш лежавший на дне лодки и начала отчерпывать воду. Нас крутило и волной, и ветром.

Я развернулся, повёл лодочку вдоль длинной волны и вдруг почувствовал удар по мотору, который тут же заглох. Лодку разворачивало по ветру.

Мотор вдруг вышел из воды и я увидел, что на винт намотана сетка. Выходит, мы вошли винтом в снасть Анатолия и она жёстко накрутилась на винт! А тут ещё, как назло, ветер словно взбесился. Какая нелепая, глупая ситуация!

Лодка, соединённая мотором с сетью, качалась на волнах, черпая бортами воду, уходящая на дно сеть крепко держал якорь.

Увидев винт, Анна вдруг закричала, старясь перекричать шум стихии:

— Режь сеть! Режь сеть!

Я выхватил походный нож и в несколько ударов отсек натянутую дель. Как только я это сделал, лодку понесло в море.

Я срезал остатки сетки с винта, но винт не крутился, стоял мёртво, очевидно, дель затянуло под корпус, намотало на вал, и его заклинило. Надо было снимать винт, но никакого инструмента под рукой не было. Уже стемнело и сложно было разобрать мелкие детали. Дождь усиливался.

— Ну заводи же мотор!  — вскричала Анна,  — Чего ты медлишь?!

— Не могу, кусок сети затянуло за винт! Вал зажало!

— Ты не видишь? Нас несёт в море! Лёша, сделай что-нибудь!

Я схватил вёсла и стал яростно грести. От волнения и ощущения опасности, меня трясло. Одежда промокла до нитки. Стало прохладно. Понятно, что долго мы так не протянем. Моя гребля не приносила результатов. Скалы давно скрылись из виду. Я бросил вёсла.

"Глупо, нелепо вот так погибнуть в море!  — думал я,  — Но, всё же, надо взять себя в руки. Куда нас несёт?  

Стоп, да ведь дальше находится Остров Собачий! В хорошую погоду его видно из нашего палаточного лагеря, но в этих местах часто бывают туманы. Остров не маленький, проплыть мимо него сложно. Если учитывать наше направление, относительно скал, то несёт прямо на остров".

Расположение духа возвращалось ко мне.

— Нас несёт не в море,  — сказал я громко,  — нас несёт прямиком на Остров Собачий!

— Какой ещё остров?  — недоверчиво поглядела на меня Анна.

— Остров Собачий. Да ты видела его из лагеря.

— А если пронесёт мимо?

— Не пронесёт, он длинный. В крайнем случае, будем проходить рядом, попробуем подгрести! Но, я думаю, мы скоро увидим берег! Анна улыбнулась устало. Мы чувствовали себя так, словно нас приговорили к смертной казни, а потом помиловали.

"Чёрт знает, почему его так назвали,  — думал я,  — может быть, потому, что если смотреть с высоты, остров похож на собаку, а, может быть, на нём когда-то обитали дикие псы... На острове есть остатки старинной крепости и парочка полуразвалившихся каменных казарм.

Казармы расположены как раз напротив бухты, где стоят наши палатки. Вот бы заночевать в одной из них с Анной!  — хорошее настроение снова вернулось ко мне,  — Поставить её раком возле бойницы и трахать под шум волн! Но всё же, она жена Анатолия... Но что мне Толя? Он был руководителем турклуба, но я состоял в другом. Иногда ходили вместе, в сборные походы... Всегда с ним было какое-то недопонимание, всегда смотрел свысока! Как-то даже отказался выдать мне значок туриста. Сказал, что я не прохожу по нормативам, что значок дают за поход определённой категории. Зато своим друзьям раздавал просто так!

Или, например, если люди в походе ещё плохо знали друг друга, он задавал у костра каждому по каверзному вопросу. Все обязаны были отвечать по очереди. Игра такая. Для лучшего знакомства. Но сам потом мог троллить человека его же ответом. Мудак! Но причём тут это? Может, я просто ищу себе оправдания? Может быть, это я — мудак? Вечно мне от него надо что-то: то значок, то жену. А зачем она строила мне глазки? Зачем села в лодку? Какого чёрта Анатолий отправил меня в эту глупую поездку? Проучить хотел?"

Из-за пелены дождя мы ещё не могли видеть остров, но уже явственно слышали шум волн, разбивающихся о прибрежные камни.

Через непродолжительное время лодку бросило волной на мрачную серую землю Собачьего Острова.

•  •  •

Мы вышли на берег, я подтащил лодку к лесному массиву, перевернул и привязал к дереву. В темноте, на небольшой сопке стояли и смотрели на нас чёрными окнами брошенные казармы старой крепости.

— Пойдём,  — сказал я,  — Там обычно рыбаки ночуют,  — Погреемся и обсохнем хотя бы. Не чинить же мотор в темноте и под дождём.

К казармам вела узкая, почти заросшая тропинка. Я снова взял Анну за руку, ощутил её тепло и, казалось, даже слышал, как стучит её сердце.

В первой казарме мы нашли только мусор, но вторая оказалась немного обжитой, видимо, периодически появляющимися 

здесь браконьерами. Часть окон была затянута целлофаном, на бетонном полу, аккурат под дырой в крыше, зияло чёрными головешками кострище, а у стены, в самом теплом и сухом месте, лежали доски, на которые было навалено сено. На досчатом самодельном столе, по таёжному обычаю, лежали спички, чай, соль и несколько сухарей. Табуретками здесь очевидно служили сухие чурки. Возле кострища был сложен валежник и береста для растопки.

— Ах, боже мой, неужели нам придётся здесь ночевать?  — воскликнула Анна.

— Да, брось ты, тут совсем неплохо! Вспомни свою волонтёрскую юность!

Я положил на бересту несколько сухих палок и зажёг огонь. Помещение озарилось. Отблески заплясали на стенах. Я подкинул несколько дровин потолще. Стало тепло и светло. Анна была в мокром спортивном костюме, который красиво облегал её тело. Я видел очертания её большой груди. Губы Анны призывно блестели.

Одежда на наших телах начинала высыхать.

Я нашёл в себе силы спуститься к лодке, взять рыбу и сходить к ручью за водой.

Мы решили испечь лососей на углях, насадив их на жерди, и заварить покрепче чай в старом закопчённом чайнике.

•  •  •

— Анатолий, наверное, переживает,  — сказал я Анне, когда мы уселись за стол и стали ужинать готовой рыбой, запивая её пахнущим дымком чаем,  — Наверное, поймёт, что мы попали в шторм и пережидаем его где-то...

Анна горько усмехнулась:

— Да ему всё равно! Единственное, что терзает его, это ревность к тебе! Он очень ревнив!

Я смутился:

— Наверное, он очень тебя любит...

— Нет! Ему плевать на меня. У нас нет секса уже много лет!

Я молчал поражённый. Анна расстегнула ворот своей ветровки так, что стало немного видно верх её груди и продолжала:

— Когда я ехала сюда, думала, что тут, на свежем воздухе, ему захочется женского тепла. Но он четыре ночи подряд засыпал отвернувшись, а в соседней палатке Жуковы... любили друг друга! Боже, это невыносимая пытка. Единственное хорошее, что я видела в этой бухте — это ты! И мне стыдно, что по моей вине ты попал в такую дурацкую историю!

Я был тронут и поражён её признаниями:

— Знаешь, а я очень рад, что с нами случилась эта история! Мне хорошо здесь, с тобой! А завтра, как утихнет непогода, починим мотор и вернётся в лагерь!

— И ты отдашь меня мужу?  — кокетливо улыбнулась Аня. И тут же поправилась:

— Шучу, шучу! Мне надо к нему вернуться.

— Зачем же? Что у вас за отношения такие? Зачем он возит тебя, например, с собой проверять сеть?  — удивился я.

— Я для него надёжный товарищ. Мы с ним вместе миллионы лет...

Сеть — это традиция, мы всегда, когда отдыхаем на море, ставим сеть, ездим проверять, это идёт с молодости. В этот раз ты взял свою лодку, наверное, думал кататься по заливу, а вышло вон как... Но что сеть? Я помогала ему магазин туристического инвентаря и экипировки раскручивать. Сначала открыли первый, совсем маленький на Берёзовой. Дело пошло, открыли другой — большой, в районе получше. Я во всех 

этих делах играла не последнюю роль. Но сейчас я только сижу дома. Он всё делает сам. Живу с ним, как с квартирантом. В разных комнатах. Даже почти не общаемся. Но Толя — жуткий собственник... Я вспылила и села к тебе в лодку... Ах, господи, он не простит нам это!

— Так, может быть, он вообще женщин уже не хочет...

— Нет. У него случается, например, утренняя эрекция. Я хоть и сплю в другой комнате, бывает, вижу. А ещё у него в магазине продавщицы молодые. 25 — его потолок сейчас. На тех, кто старше он и не смотрит. Я кое-что слышала о его романах.

— Какой ужас! Наверное, это какие-то возрастные изменения. Как можно не хотеть такую женщину, как ты?

Анна улыбнулась, той улыбкой, которой способны улыбаться только пылкие женщины.

— Почему ты не уйдёшь от него?  — снова спросил я.

— Ты прекрасно знаешь, я не могу это сделать по материальным причинам. Куда мне уходить!? А ещё — у нас общий сын. Да и Толя мне не чужой!

— Не чужой? Да ведь он унижает тебя!  — не удержался я.

Возникла минутная пауза.

— Да, пожалуй,  — согласилась Аня,  — Нет большего унижения для женщины, чем когда её не хочет муж. Хуже может быть только если её не хотят мужчины вообще.

Она посмотрела на меня и замолчала. Дождь барабанил по полуразрушенной крыше. Я готов был доказать, что последнее к ней не относится.

Я встал и подошёл к Анне вплотную.

Она продолжала сидеть на сухой чурке, её большие глаза смотрели на меня нежно из-под коричневой чёлки.

Я наклонился и стал целовать красивое лицо: глаза, нос, щёки. Аня зарумянилась и стала мне отвечать, пытаясь поймать мои губы своими губами.

Я встал перед ней на колени и расстегнул молнию на её ветровке, задрал футболку.

Большая грудь буквально вывалилась наружу. Я стал целовать это чудо и трогать. Анна немного засмущалась, опустила голову.

Я жестом попросил подняться и стянул с неё штаны. Взору моему предстали широкие полные бёдра. Я прижался лицом к густым чёрным волосам...

— Ах, как давно меня не видел голой ни один мужчина! Неужели тебе нравится моё тело?  — воскликнула Анечка.

Тут она окончательно сняла и резким движением бросила свою одежду прямо на сено, лежащие у стены. Я снял свои уже сухие вещи.

Анна встала на четвереньки и, с выражением восторга, взяла в ротик. Мне показалось, что она ласкала языком мой жезл совсем не долго. Затем дама опрокинулась на лежанку из сена и нашей одежды. Раздвинула полные ножки. Я лёг на неё сверху, обнял, стал целовать лицо и одновременно вошёл. Аня испустила какой-то животный рык, а я стал двигаться всё быстрее и быстрее

— Анечка, милая, ты прекрасна, я люблю тебя!  — шептал я.

Анна сжимала меня бедрами и постанывала. Казалось, она провалилась в какой-то глубокий экстаз.

Наверное из-за пережитого накануне стресса я долго не мог кончить. Костёр то вспыхивал, озаряя нас ярким светом, то затухал. Анна стонала то сильнее, то тише, голова 

её двигалась из стороны в сторону, груди прыгали в такт моим движениям, глаза были зажмурены. В самом конце я резко прижался к милой обхватив руками её тело, а она протяжно заскулила.

•  •  •

Мы лежали какое-то время на сене, обнявшись и укрывшись стёганым ватным полотнищем, оставленным здесь каким-то лихим постояльцем.

— Никогда не думала, что буду лежать с тобой под бомжовским одеялом,  — говорила Аня голосом, полным неги.

Но вдруг пережитые приключения напомнили о себе диким голодом. Мы надели кое-какую одежду и снова сели к столу. Я подкинул дров в очаг и разогрел чайник.

— Знаешь, однажды был такой случай... Толя чинил машину на даче во дворе. Я лежала рядом, загорала на шезлонге. Он ходил мимо меня туда-сюда... Я не выдержала и сказала: "Посмотри, рядом с тобой лежит женщина..." Он не обратил ни на мои слова, ни на меня никакого внимания. Просто продолжал заниматься машиной".

— Это очень печально!  — с жаром воскликнул я, мне было искренне жаль Аню, меня переполняли самые нежные чувства,  — Как ты можешь терпеть такое отношение?

— Вот я думаю... Может, я правда уже стара и совсем негодна? У меня ведь есть теперь лишние килограммы... Я некрасивая? Лёша, можно ли в меня влюбиться?

— А, по-твоему, я не влюблён в тебя? Я ведь все эти дни только и думал о тебе! О том, как ты смотришь на меня, какие у тебя красивые волосы, какие аппетитные формы... Ты сложена пропорционально. Многие мужчины были бы от тебя без ума... Встань к окну, милая, посмотри на море!

И добавил, когда она подошла к окну:

— А теперь наклонись, красавица!

— О, ты хочешь взять меня по-собачьи, на Собачьем острове?  — Анна встала лицом к чёрному проёму окна. Я подошёл сзади присел, спустил её спортивные штанишки и начал гладить ягодицы. В полумраке казармы, в неярком свете догорающего костра, её пышная сочная попа выглядела очень сексуально. Я встал, наклонил свою девочку сильнее вперёд. Ветровка распахнулась и большие груди легли на каменный подоконник. Я вошёл в неё сзади и начал двигаться, трогая руками это, давно не знавшее мужской ласки, тело. Море шумело в проёме окна, ветер бил по старой крыше. Анна сначала стонала, затем кричала, тело её временами сотрясали любовные судороги.

Я схватил её за плечи и ускорил темп. Затем всё кончилось. Женщина повернулась ко мне лицом, встала на колени и обняла мои ноги. Я отстранил её и сел рядом. Слёзы катились по её лицу.

•  •  •

Под старым рыбацким одеялом было тепло и мы проснулись поздно, около 10 утра.

Стояла пасмурная погода, но ветер утих и дождь прекратился. На западе была видна земля материка.

При помощи камней, я снял винт и удалил остатки сети. Сальник на валу оказался повреждён, но масло из редуктора, вроде, не ушло. Можно было возвращаться в лагерь.

Море было спокойным. Ехали мы молча. На душе было скверно у обоих. Анна хмурилась и, казалось, была готова заплакать. Я напряжённо разглядывал 

волны.

Как только нос лодки ткнулся в берег, я выпрыгнул на землю. Анатолий с каменным лицом тут же ринулся на меня и хотел ударить, но намерения его были настолько прозрачны, что я успел отскочить. Двое парней схватили организатора под руки.

— Толя, не здесь!  — крикнула одна из возрастных девиц,  — Ты же сам учил, что в походе нельзя!

— Все разборы потом, на "точке"!  — крикнул кто-то.

Люди стали успокаивать своего вожака.

— Мы намотали на винт твою гребаную сетку,  — крикнул я,  — Я не мог завести мотор, а в такой ветер на веслах не выгребешь! Нас унесло на остров Собачий! Мы ночевали на острове! Дождь, ветер — мы там охуели! Утром снял винт, а там твоя сеть порвала сальник! Кое-как вернулись назад!

Анатолий подошёл к лодке, ударами камня выбил шпильку и снял винт. Убедился, что сальник порван.

— Ты, дебил, что, не видишь, куда прёшь, там же балберы, сеть видно, идиот!

— Зачем ты послал его,  — вступилась вдруг Анна,  — он неопытный!

— Ну понятно, что он тупой, слепой и криворукий!  — снова заорал Анатолий,  — Но ты-то куда смотрела! Ты же видела, он прёт на сетку! Пошла в палатку, быстро!

Анна ушла опустив голову, словно побитая собака.

— Предложили бы хоть поесть,  — сказал я.

Все молчали.

•  •  •

Поднявшись к завтраку мы увидели, что моросит дождь. Анатолий сложил свою палатку и погрузил вместе с вещами в машину, которая стояла уже на дороге, багажником к нам. Анна находилась на переднем сидении. Организатор был беден. Он объявил:

— Тут случилась небольшая неувязочка, мне позвонили и вызвали срочно на работу. Дорогу назад вы знаете.

— Какой у тебя оператор?  — спросил я — У меня Билайн, здесь не ловит.

— У меня МТС, не ловит,  — сказала одна из незамужних девиц.

Анатолий посмотрел не неё, как на ничтожество, развернулся и зашагал к джипу.

•  •  •

Два последующих дня мы просидели в палатках, поскольку шли непрекращающиеся дожди. Отдых был испорчен.

На третий день, не ожидая больше милостей от природы, мы свернули лагерь, погрузилась на машины и покинули пляж.

•  •  •

После любого продолжительного похода, туристы обычно собираются на так называемой "точке". Это квартира или какое-нибудь служебное помещение, где происходит обмен походными фото и видео-материалами, подводятся итоги.

На "точке" разрешено выяснять отношения и предъявлять личные претензии, что категорически запрещено в походе.

Место и время проведения "точки", в этот раз, мне никто не сообщил.

Я пытался найти Анну: гулял часто в её районе, надеясь на случайную встречу, ждал тайком возле дома...

Я писал ей в разных мессенджерах, но везде был заблокирован.

Всё было напрасно.

•  •  •

На отдых в морскую бухту меня больше не пригласили. Думаю, мои бывшие товарищи всё так же ездят в это чудесное место каждый год. Наверное, Анатолий привозит теперь свою лодку и, вместе с Анной, они всё так же плавают вечерами проверять сетку. Иногда, когда отступает туман, они могут видеть вдалеке очертания Собачьего Острова.