Жалюзи

После института крестный устроил меня работать в офис к своему другу. Мои обязанности были не сложны. Одной из них было закрывать жалюзи в конце дня во всём офисе, закрывать его и ставить на сигнализацию.

Знаете, наверное, эти длинные пластиковые палочки, от прокрутки которых жалюзи открываются и закрываются. Каждый сотрудник нашего небольшого офиса сам открывал их. Но в течение дня многие уезжали по делам, и поэтому мне перед закрытием приходилось обходить весь офис и за всеми их закрывать. У меня как-то сразу не сложилось с ними. Костик, так звали моего шефа, несколько раз выругал меня за неплотно закрытые жалюзи. И я стал, закрывая их, вечно нервничать и ломать хрупкие крючочки на кончиках этих тросточек. Чем больше я боялся их поломать - тем чаще они ломались.

В тот вечер Костик задержался на работе дольше обычного. Все сотрудники уже разошлись, а он сидел у меня над душой, психовал и объяснял как дауну, где я ошибся, делая отчёт о сравнительном росте продаж. Каждое моё робкое оправдание доводило его до бешенства. В конце концов, он психанул и сказал, чтоб я закрывал офис. Я принялся закрывать жалюзи, но так как многие были сломаны, то мне приходилось залазить на столы и крутить пимпоччки под самым потолком, под осуждающие взгляды своего шефа.

Конечно же, я нервничал и, конечно же, вновь сломал один из крючочков на конце палочки. Представляете ситуацию. Стою я с этой пластмассовой штуковиной в руках и готов расплакаться оттого, что такой неловкий и тупой. И тут Костик приказывает:

- Иди сюда!

Я подхожу. Он забирает у меня эту тросточку и долго её рассматривает.

- Остальные тоже твоих рук дело?!

- Да, - отвечаю я, понурившись, и вдруг осознаю, что смотрю на его ширинку, а там хозяйство, доложу я вам... От сознания этого смущаясь и краснея, не дай бог заметит, пугливо отвожу взгляд в сторону.

- Руки на стол!

Не вполне осознавая, зачем кладу руки на стол.

- Не так! Ладонями вверх! - командует Костик.

Я поворачиваю руки ладонями вверх и тут же получаю по ним этой пластмассовой хуёвиной. От боли и неожиданности я прячу руки за спину, и на глазах у меня выступают крупные слёзы.

- Разве я разрешил убирать? Ты же не одну сломал? Вот и получишь за каждую.

- Не надо.

- Тогда можешь считать себя уволенным за дебилизм. Как не справившегося со своей работой. И будь уверен, что мои рекомендации будут такими, что ты в лучшем случае найдёшь себе работу грузчика в продуктовом магазине!

Я сломался и положил руки на место. После седьмого удара, плача навзрыд я взмолился:

- Я не смогу завтра работать!

- Хорошо остальные получишь по заднице! Залазь на стол!

Я обрадовался, по заднице не так больно. Залез на стол и стал на четвереньки.

- А штаны я тебе снимать буду?!

- Как штаны? Но ведь мы так не договаривались. Мне стыдно.

- А мы никак не договаривались. Не договаривались, что ты будешь таким тупым, не договаривались, что я вместо тебя буду делать отчёт, и эти штучки, - он поднёс тросточку к самому моему носу, - ломать мы тоже не договаривались. Хочешь работать у меня, считай это платой за незаслуженно получаемую зарплату.

- Мне пришлось снять брюки и вновь стать на четвереньки. Костик подошел сзади и разорвал на мне трусы. От испытываемого стыда мой член стоял колом.

- Я смотрю, пидарёнок, тебе в кайф. - Сказал Костик и начал охаживать мою задницу.

На десятом ударе хрупкий пластмассовый прутик сломался и был заменён длинной линейкой нашей бухгалтерши. Костик бил очень сильно, и, вскоре, порог боли, которую я мог вынести зашкалило, и я обессилено упал на бок. Я лежал в позе зародыша, скулил, и безумно себя жалел. Тогда Костик, взяв меня за уши, стал вытирать мои слёзы о свою ширинку. Я почувствовал, что у него стоит, и понял, что мне предстоит ещё и отсосать. Голый и избитый я не мог отказать ему теперь ни в чём.

- Достань его!

Дрожащими руками я стал расстегивать чужую ширинку. Я робко достал из его трусов то, что мне придётся взять в рот. В нос мне ударил терпкий запах вчерашней спермы, смешанный с лёгким оттенком мочи. Запах присущий любому взрослому кобелю мужского пола. Возбуждение, которое я ощутил от немытого, воняющего самцом члена перед моим носом, отодвинуло куда-то на задний план боль, пульсирующую в моей заднице. Теперь меня била мелкая дрожь желания. Если бы Костик спрятал хуй назад в ширинку я, наверное, умер бы от разочарования. Но он был опытным мастером и лишь слегка отстранился, заставив меня, самого потянутся за его хуем. Как я сосал! Самозабвенно с упоением, как свою первую в жизни соску. Может быть, неумело, но очень старательно. Я вылизывал каждый изгиб его шикарного хуя. Я блаженствовал и упивался своим унижением.

В конце концов, видя моё состояние, и сжалившись надо мной, Костик положил меня на спину и, свесив мою многострадальную задницу со стола, задрал мои ноги. Мой девственный анус готов, тысячу раз готов был принять его член. Сначала он вставил палец, потом два. Сладкое, ни с чем не сравнимое удовольствие предвкушения чего-то запретного, и по этому ещё более желанного, охватило меня. Сейчас он меня выебет. Все, что было в моей жизни до этого, померкло и потеряло всякий смысл. Всю жизнь сам того, не зная, я ждал, когда окажусь в его сильных руках. Все смутные желания, жившие глубоко на дне моей души вырвались на свободу и сконцентрировались в узком очке, в которое сейчас уверенно вломится его член.

И свершилось. Волна восторга и кайфа захлестнула меня. В таких случаях все пишут: "в начале было больно". Мне не было больно. Хуй, буравящий меня, был настолько желанным, что я просто плыл в волнах наслаждения, отдавшись на волю своего, в миг ставшего таким родным, самца. Я был его дешевой шлюхой, его рабом, его провинившимся и так великодушно прощеным слугой. Я воспринимал то, что он снизошел до секса со мной, как ничем не заслуженную ласку. Как дар. Как джек-пот, выпавший неудачнику. Он кончил в меня, и я старательно вылизал его член от всего, что на нём было.

- Не забудь поставить офис на сигнализацию дурашка. - Сказал он, уходя и деловито застёгивая свои брюки.

А я сидел посреди офиса голый, униженный, выебанный, с глупой улыбкой и блестящими от счастья глазами.

***

На следующее утро мне казалось, что все в офисе, от уборщицы до бухгалтерши, знают о моём вчерашнем позоре. Я невольно прислушивался к всегдашнему бурчанию уборщицы, с замиранием сердца следил, как бухгалтерша взяла в руки линейку, которой меня вчера пороли, опустив веки, ловил взгляды и обрывки фраз сотрудников. Весь мир был враждебен мне. Но вот пришел он.

- Саш, зайди ко мне с отчётом. - Заявил он прямо с порога и пошёл к себе в кабинет.

Каким-то шестым чувством я понял, что дело совсем не в отчёте. Я срочно схватил что-то со стола и с замиранием сердца переступил кабинет шефа.

- Закрой дверь.

Я повиновался, и, подойдя к Костику, покорно стал на колени. Без слов, повинуясь одному только хозяйскому взгляду, я вынул из брюк его член и взял в рот. Притянув меня за галстук к своему паху, Костик начал сцать! Я жадно глотал мочу, боясь проронить хотя бы каплю на свою белоснежную рубашку. Выйти обосцанным из кабинета шефа было недопустимо. Выпив всё до последней капли, я вылизал его хуй и начал сосать. Теперь он мой? Или я его? Что он придумает в следующий раз? Мысли, приятные мысли и надежды, кружили в моей глупой голове.

P. S. от Хозяина.

Написано со слов глупого, безграмотного, безвольного и самого лучшего на свете секс-раба.

Прошли годы. Он с дуру женился. Но всё так же как в молодости бегает ко мне, как только выпадет свободная минутка. Мне всё ещё жаль это вечно несчастное существо. Вечно он как не тёще огород копает, так у кобеля роды принимает. Когда-то он жил только для того чтоб ежеминутно быть готовым доставить мне удовольствие и был счастлив этим. Сейчас его используют все кому не лень. Он стал бытовым рабом у тёщи на плантации, слугой у жены, вечно пылесосящим ковры, нянькой ухаживающей за породистым кобелём. Хуже всего, что он не счастлив от всего этого. Идиотское - "я должен". По моему все люди должны, прежде всего, себе. Должны быть счастливы, но почему-то не могут...