Архитектор

Часть 1

В бытность свою студентом перебивался я разными временными работами, платили везде мало, работа была нудная, не интеллектуальная вовсе, но снимать угол было на что-то надо, и я терпел.

Когда мне, наконец, стукнуло 18 лет, с работой стало попроще, и я устроился в одну очень солидную проектно-строительную организацию курьером. Эта крутая контора деньги сотрудникам выплачивала регулярно, без задержек, но вовсе не стабильная заработная плата изменила в корне мою судьбу.

Работал в этой организации Андрей Иванович, хороший архитектор, доброжелательный человек. Мужик он был довольно симпатичный, в каштановых его волосах ещё не серебрилась седина, чуть плутоватый взгляд придавал его лицу особое очарование. Женщины частенько висли у него на шее, и он их регулярно и совершенно бесцеремонно с шеи своей скидывал, чем снискал себе славу ветреного и капризного любовника.

Не часто пресекались мы с Андреем по работе, иногда я привозил документы лично для него, но всё больше для главного инженера, который со свойственной ему фамильярностью обращался ко мне не иначе как: "родной", что меня временами бесило, но возражать начальству накладно для подчинённых, и я терпел.

За три года работы об Андрее я узнал не так уж много: знал, что ему 35 лет, давно развёлся с женой, детей у него нет, что любит он покататься на горных лыжах, любит классическую музыку и бардов и почти совсем не пьёт.

Да, я мечтал, мечтал в тайне работать под его началом, ведь учился я в строительном институте и много сил и даже денег, впроголодь сэкономленных, положил на освоение ArchiCad и AutoCad (Прим: программы для строителей и архитекторов - чертежи на компьютере). Но терзали меня смутные сомнения, что в этой крутой конторе ни фига мне не светит, а если даже и повысят меня, то, скорее всего, попаду я в полное распоряжение Олега Ильича, то бишь главного инженера и буду вкалывать на него как "родной".

Всё могло быть даже еще безнадёжнее, но...

Отмучившись на сессии, знаменующей окончание мной четвёртого курса института, я решил хоть чуть-чуть расслабиться и пошёл с однокурсником Вадиком поклубиться. Угостить девушек нам с Вадюхой было не на что, поэтому к строившим нам глазки девчонкам мы тут же поворачивались задом, сами обошлись пивком, немного потанцевали. Уходили мы из клуба вполне довольные, с готовностью прогуляться тёплой летней ночью пешком.

Как я его заметил, даже не представляю. Андрей стоял, облокотись на дверцу своей шикарной Volvo, ожидая, уж конечно, не нас с Вадюхой. Я невольно обернулся, оглядев толпу девчонок у входа в заведение. Вадик дёрнул меня за локоть:

- Юр, забыл чего?

- Нет, Вадь, давай покурим вон там, - я кивком указал на закрытый ларёк "Мороженое", утопающий в ветвях тополей. - Пожалуйста, Вадь, я одну девушку видел, кажется знакомую, но не уверен, она должна выйти скоро.

- А если она через час не выйдет? - хмыкнул Вадька.

- Не, час ждать не будем, постоим минут пятнадцать и пойдём.

Вадька не возражал.

Я посматривал на Андрея, то на выход из клуба, слегка сомневаясь, что Андрей меня не заметил, но он стоял совершенно спокойно, по сторонам не оглядывался, казалось, думал о чём-то серьёзном.

Прошло уже немногим больше пятнадцати минут, и мы с Вадькой решили двигать к дому, как вдруг я увидел, что Андрей, схватил за лацканы пиджака какого-то парня, встряхнул, и что-то гневно выговаривая ему в лицо, оттолкнул от себя.

- Пошли! - нетерпеливо потянул меня Вадик. - Сдалась тебе эта девушка, всё равно денег нету. Не в твою комнатуху же мы девчонку пригласим.

Мы двинулись прямо к месту моего внимания. Я уже почти слышал, как Андрей ругается с тем парнем, смачный удар в челюсть, хлопок дверцы и серебристая Volvo резко повернула с парковки. Пьяный побитый парнишка лежал на газоне, удивлённо глядя на звёзды, вставать не спешил, раздумывал.

Усатый таксист, наблюдавший всю сцену с очень близкого расстояния, улыбаясь, покачивал головой:

- Вот так Сява от любовника-то шляться.

- Я не шлялся, - парень привстал на локтях, - ну выпил без него, тоже мне криминал. С ним же не выпьешь.

- Сявка ты поедешь? - спросил таксист.

- Я без денег сегодня, - скуксился парень.

- Теперь ты долго без денег будешь, - махнул рукой таксист, садясь в машину.

Всю дорогу Вадик издевался надо мной, приговаривая: "Вот значит, на каких девушек ты стал засматриваться, с яйцами. Девушку он увидел, ха-ха. Кто такой этот Сява?"

- Не знаю этого Сяву, первый раз вижу, - оправдывался я, - просто поразило: такая сцена прилюдно.

- Ничего особенного, - хихикал Вадик, - семейные разборки гомиков, эка невидаль...

- Да-а? Ты каждый день семейные разборки гомиков наблюдаешь? - усмехнулся я.

- Не каждый день, но случалось видеть, даже в этом клубе как-то... - он ещё что-то базарил, хихикал, я не слушал.

Вадик приглашал меня пойти доночевать у его тётки, которая жила поблизости, но я отказался. Медленно спускаясь по Земляному валу к Курскому вокзалу, я думал об Андрее: "Как его угораздило связаться с этим чучелом, Сявой?"

Да, Сява показался мне каким-то убогим жалким типом, не стоящим внимания моего "бога". Андрей был моим идеалом, я очень хотел бы походить на него, по-юношески восторженно наблюдал за ним. Я точно знал, что у Андрея бывали, время от времени романы с женщинами, и тут вдруг я узнал, что не только с женщинами.

Я никогда гомосексуалистам и бисексуалам не сочувствовал, не понимал их. Более того, у меня и девушки-то не было, и секс мне был как-то по барабану, меня вполне устраивал ежеутренний онанизм в ванной.

"Зачем тратиться на девушку? - думал я. - Когда нет никакой гарантии, что получишь с ней удовольствие, а вручную результат всегда положительный и бесплатно. А если сосед по комнате работает в ночь, то можно и пососать себе головку члена, закинув ноги за голову".

Я не был в 21 год девственником, но положительного сексуального опыта у меня не было - я не нравился девушкам в постели и они мне не нравились. Их влажные мягкие дырки не обхватывали, так как туго своя ладошка, я долго не мог с дёвчонкой кончить, а иногда вообще не кончал за всю ночь, целовать её по всему телу мне вообще было противно.

Любил ли я кого-нибудь? Наверное, только маму. Отца я ненавидел с раннего детства. Он всегда был недоволен мной, мамой. Он стыдился нас, сам из себя ничего не представляя, он мстил другим за свою бездарность и убогость. Думаю, из-за этого я часто провожал восторженным взглядом уверенных и успешных мужчин.

Сексуальной тяги к мужчинам, как мне казалось, я не испытывал. Мысли об однополом сексе меня пугали, даже когда эти мысли были о других парнях и меня лично не касались. Всё что я слышал о голубом сексе, было ужасно: порванные и растянутые задницы, выпадение прямой кишки, неприязнь окружающих, необходимость скрывать свои связи.

Хотел ли я вообще какой-нибудь любви? Эх, любви хотят все, у кого её пока нет. И я хотел. Любовь в моём представлении была чем-то чистым и гладким, вылизанным до гламурности разноплановым кинороманом, полным романтических поцелуев и сладких томлений, без пошлости, неустроенности и взаимных упрёков. Как такое можно осуществить в контакте с другим человеком, я не имел понятия, и пробовать боялся.

Я плохо помню, как доехал до съёмной своей конуры, всю субботу до вечера я проспал.

Часть 2

В воскресенье, маясь дурью и лениво поглядывая в телек, я решил для себя, что ничего, в общем, в моём отношении к Андрею Ивановичу не изменилось, я всё так же мечтаю работать у него в отделе, и считаю его лучшим начальником из всех, кого знал по работе.

Решить-то я решил, но когда в понедельник я вошёл к нему в кабинет у меня подкашивались ноги, я от чего-то волновался и стеснялся, и даже забыл поздороваться. Он не заметил, или сделал вид, что не заметил мою неучтивость. Взял документы, поблагодарил. Я двинулся к двери.

- Юра, ты не заболел? - мягким заботливым тоном спросил Андрей.

Я уронил пакет с бумагами на пол.

- Сдаёшь экзамены? Не высыпаешься? - он наклонился и поднял пакет. - Я никогда не видел тебя таким.

Понятия не имел, что он может быть так внимателен. Я всегда считал, что начальники настолько погружены в дела, что им некогда рассматривать таких мелких сошек как курьеры.

- Я сессию сдал, Андрей Иванович. Всё хорошо у меня, - я взял протянутый мне пакет и слегка коснулся его руки. - Простите, я что-то рассеянный сегодня с утра, словно сплю на ходу, постараюсь впредь быть собраннее.

- В отпуск пора, - улыбнулся он, - Когда у тебя отпуск?

- Скоро, в августе, но у меня осталась всего неделя, я брал зимой за свой счёт, потом еще отпрашивался перед летней сессией, делал курсовик. Ой, да я не жалуюсь, зато здесь у меня есть возможность учиться, более-менее, по-человечески. - Это была чистая правда, лучшего места для подработки мне было бы тогда не сыскать.

- Хорошо, что тебя устраивает работа. Береги себя! - слегка кивнул мне Андрей.

Я вышел в недоумении.

Через пару недель я начал замечать, что, глядя на Андрея, испытываю уже совсем иное волнение. Ещё бы - я думал о нём почти круглосуточно, начинались эти мысли всегда с работы: я мечтал сидеть в соседнем от Андрея кабинете и воплощать в цифровой графике его тонкие аккуратные архитектурные чертежи. Логический конец моих мыслей о любимом начальнике всегда приходился в аккурат между ног. Да, я представлял его раздетым, но в своих мечтах я никогда его не касался.

Однажды мне приснилось, словно Андрей прижал меня к себе - по-дружески обнял, вовсе не тискал и не лапал, но в паху у меня всё пылало. "Вот куда приводят мечты, - думал я, - поглаживая свою палку под одеялом. Эх, я могу ему совсем не понравится. Ну это еще ладно, а если я ему понравлюсь! Бля, если я понравлюсь ему? Что делать-то буду? Жопу подставлять придётся."

Самозабвенно мечтая о должности проектировщика, в один прекрасный день я решился на совершеннейшую глупость - написал заявление на увольнение. Я решил, что не смогу работать рядом с Андреем. Я уже не мог с ним работать, я любил его, наблюдал, ловил каждое движение, а потом вспоминал его улыбку, жесты, и даже в метро по пути с работы меня не покидало лёгкое приятное волнение внутри.

Главный инженер, прознавший о моём увольнении, не мог остаться безучастным:

- Юрка, родной! А ты не увольняйся! А мы тебя повысим! Будешь без разъездов туточки работать, а?

- Я бы рад, но у меня пятый курс, как бы не завалить учёбу, - начал лепетать я.

- Надо будет, отпросишься, подойдёшь ко мне и скажешь: "Ильич, надо мол", и я отпущу, - настаивал главный инженер.

- Я подумаю.

- Да, подумай, ты видно не подумал, когда заявление-то писал. - Олег Ильич проводил меня немного по коридору, - Даже не думай увольняться, слышал!

Но я всё же уволился. Проведя три недели без объекта вожделения, я начал испытывать что-то вроде ревности. "С кем там Андрей? - думал я, - Да, он и раньше был не один. Мы с ним друг другу никто и почему я о нём до сих пор думаю? Наверно, потому что приятно думать о нём. И вся эта херня нездоровая, что со мной творится, уже не просто онанизм. Такс, но я ж не гомик, другие мужики мне не нравятся, только вот незадача - девушки мне не нравятся тоже, значит я всё же онанист."

На работу я не устраивался долго. Мать прислала мне в октябре на день рождения довольно приличную сумму денег на подарок. Подарок я не купил и деньги аккуратно растягивал.

К зиме воспоминания об Андрее начали медленно выветриваться из моей памяти, я уже не мог так чётко представить его, вспоминал изредка, но как-то проезжая мимо своей бывшей работы, я почему-то вышел на остановке перед подъездом, где всё еще стояла серебристая Volvo. Я глянул на часы - был одиннадцатый час вечера.

"Андрей оставил машину, может, не завелась, - подумал я. - Не торчит же он до сих пор на работе."

Я обошёл здание и увидел свет в его кабинете.

Мне вдруг стало жутко грустно и тоскливо, я пожалел, что уволился, и у меня теперь нет пропуска, чтобы войти в здание. А мне так хотелось войти. Зачем? Да просто так! Я просто хотел его видеть, хотел восстановить в памяти каждую складочку и впадинку на его лице, поймать его мягкий с хитринкой взгляд, который был для меня самым добрым взглядом на свете.

Я вернулся к остановке. Троллейбуса долго не было, я начал уже замерзать, и вдруг увидел, как Андрей вышел к машине. Я стоял на противоположной стороне дороги, и мне было не видно, смотрит ли Андрей на остановку, думалось, что, скорее всего он меня не видит. Я сел на лавочку и опустил голову.

- Привет! Юра ты совсем замёрз. Садись! - Андрей гостеприимно распахнул дверцу.

- Здравствуйте! - я сел в машину, закрыл дверцу и уставился на Андрея.

- Юр, тебе куда ехать?

- Мне всё равно, Андрей Иванович...

- Уууу! Да, ты что Юра? Совсем плохи дела? - покачал головой Андрей.

- Нет, у меня всё отлично. Учусь, деньги есть пока, - я очень хотел сказать, что соскучился, но как? Что он подумает обо мне? Я промолчал.

Мне казалось, я всего несколько минут наблюдал его правильный профиль, как он вдруг объявил:

- Приехали! Выходи, гостем будешь!

Я в каком-то оцепенении входил в подъезд, потом оглядывал его небольшую квартиру, где не было, казалось, ни одной лишней вещи. Он жил скромно, но со вкусом - архитектор всё-таки.

Часть 3 (последняя)

Привезённый на дом ужин был, наверное, вкусным, но мне настолько было не до еды, что я не запомнил. Я рисовал себе жуткие сцены секса с Андреем, думал, как я разденусь, пугая его своей бледной кожей. Как неприкаянно будет висеть моя сосиска от страха перед вторжением в зад. Как унизительно я встану на его широком диване раком, и он засадит мне с размаху, а я, наверное, заору так, что перебужу всех соседей.

- Ты не заболел? - Андрей потрогал мой лоб. - Что-то ты совсем не поел.

Он убрал нетронутые блюда в холодильник, остальное свернул в мусорное ведро не глядя.

Я настолько струсил, что с трудом замечал его перемещения по кухне, я был в полуобмороке и не ответил на его вопрос. До меня долетели и врезались в мозг другие слова Андрея: "Тебе не плохо было бы полежать в тёплой ванне, Юра, ты видно сильно замёрз."

Я вымылся на совесть. Мне очень хотелось, чтобы Андрей обнял меня, чтобы обнимал меня всю ночь, но это единственное чего мне хотелось. Всё остальное не укладывалось в моей башке даже вкупе с безграничной любовью к этому человеку.

Андрей гостеприимно пригласил меня в спальню, показал, где что находится, и ушёл.

Я лёг в постель, ощущая себя невестой жестокого императора без всяких к тому оснований. Я ждал. Очко у меня играло не на шутку. Я боялся секса и боялся не понравиться ему в постели, боялся, что я уже ему чем-то не понравился... короче, я уснул в жутком страхе, так и не дождавшись своего императора.

Поднявшись утром, я осторожно заглянул в другую комнату: на диване, раскинувшись по диагонали, мирно посапывал мой "бог", укрытый одеялом по пояс.

Он не был прекрасен как Аполлон, обычный крепкий, вошедший в зрелую силу, мужик, с небольшой порослью на груди. Я долго смотрел на едва уловимые движения его лица во сне и вдруг подумал, что он, наверное, очень расстроился, увидев меня спящим, был разочарован и ушёл спать в другую комнату.

Я довольно бесцеремонно забрался к нему под одеяло, и приобняв одной рукой, прижался сбоку.

Андрей не вздрогнул спросонья, не скинул моей руки, он эффектно повернул ко мне голову и улыбнулся:

- Доброе утро, Юра.

- Доброе утро, Андрей Иванович, - машинально ответил я, с каким-то необъяснимым восторгом наблюдая с расстояния нескольких сантиметров его лицо.

Он поудобнее обнял меня, прижал щекой к своей груди и уткнулся носом в мои волосы.

Мы лежали с ним вместе, кажется, целую вечность - несмотря на вечерние опасения, у меня был отличный стояк, мне было даже стыдно за свой железный болт, вытянувшийся вдоль его бедра. Андрей гладил меня по спине, чуть спускаясь рукой на ягодицы, тёрся носом о мою макушку и молчал.

Я таял. Я хотел именно этого, мечтал о его объятьях, хотел прижаться к нему своим телом и ощущать его - сильного, спокойного, своего единственного любимого мужчину.

Ни за завтраком, ни в течение всего дня, который мы провели вместе с Андреем, он не спрашивал меня, почему я улёгся к нему в постель, а мне почему-то хотелось, чтобы он спросил.

И сказать о такой странной, непонятной любви, не подкреплённой жаждой совокупления, мне было страшновато, я сам не мог объяснить себе, что это такое, а уж ему тем более не решался.

***

Мы встречались больше года. Это были не слишком частые встречи, но для меня всегда очень желанные. С Андреем мы выбирались, как он говорил, "в свет", ездили на природу, иногда просто гуляли по городу, разговаривали.

Я вернулся в строительно-проектную организацию, окончил институт и работал под началом Андрея Ивановича.

За целый год он ни разу не надавил на меня, не сказал: "Давай", не сказал: "Я хочу тебя".

Я уже начал думать, что его чувства ко мне исключительно отеческие, мне было даже чуточку обидно от того, что он не спешит стать моим любовником. Если бы тогда я заметил, что у него, кроме меня кто-то есть, я, наверное, умер бы от ревности, но никого не было.

Андрей словно отдыхал от мужчин и от женщин, от любви или боли, причиняемой любовью. Я скрашивал его одиночество и чувствовал его благодарность за это.

Но год - это приличный срок: мне давно уже хотелось большего, но чем дольше длилась наша с Андреем нежная дружба, тем сложнее почему-то мне было подобрать слова для сближения, они перестали выстраиваться даже в моих мыслях.

Иногда, осматривая себя, стройного, складного, не слишком могучего юношу в зеркало, я думал, что могу ведь и не нравиться Андрею именно внешне. Он, возможно, привязался ко мне как к другу, но вполне может и не хотеть меня как любовника. "Ха, но он меня гладит, и я замечаю его возбуждение, - думал я, - почему не хочет погладить "внутримышечно"? Может быть, я должен сказать ему об этом?"

***

- Юра, а почему бы тебе не переехать ко мне? - спокойным деловым тоном произнёс Андрей, вызвав меня к себе в кабинет в разгар рабочего дня.

Я остолбенел. Он мог сказать это вечером, да и в любое время, но он сказал на работе.

- Андрей, а зачем я тебе? - спросил я без "вы", так как говорил с ним дома.

- Зачем мне ты, это понятно, думаю, без объяснений. А вот я тебе зачем? - прищурился Андрей, - целый год ты составляешь мне компанию, не стремишься разорвать мои не слишком братские объятья. Тебе хорошо со мной?

- Я люблю тебя, Андрей, - это прозвучало так сухо и неестественно, что мне хотелось забрать эту фразу обратно.

- Перевози пожитки, - со спокойной улыбкой Андрей поднялся, обнял меня за плечи и проводил до двери.

***

Кому-то может показаться смешным, что я год ходил под ручку со своим любимым, не редко засыпал с ним в обнимку, и ни разу не видел его без трусов. Конечно, будь я давно знаком с гомосексом, не утерпел бы я: влез бы к любимому в штаны, и доскональным ощупыванием это навряд ли закончилось.

Иногда Андрей прижимал меня к себе достаточно нескромно, и я имел представление о размерах его хозяйства, но когда увидел...

- Какая прелесть, - сентиментально вырвалось у меня.

Он даже засмущался.

Его член, нежно-персикового цвета, с чуть более розовой головкой качнулся плавной дугой у тонкой тёмной дорожки на животе.

Меня охватило жаркое волнение, которое совсем не было похоже на стыд или на страх - мне захотелось поцеловать любимого именно туда: в пах, лизнуть оголившуюся головку его члена, расцеловать его яйца и может быть даже его крепкую задницу.

Я упал на колени и прижался к его члену щекой.

- Юрочка, ну что ты тут? - Андрей потянул меня вверх, подхватывая подмышками, - Пошли в постель, в ванной влажно, душно, пошли.

Он целовал меня повсюду и шептал, что очень любит, что не верил, не мог вообразить себе, что парень, никогда не интересовавшийся мужчинами, может вот так привязаться к нему и полюбить.

Он был совершенно прав: я и сам не ожидал от себя, что смогу полюбить вообще, а мужчину тем более. А уж больше всего я не ожидал, что этот самый мужчина будет в течение года проверять мои чувства на прочность.

Ах, как же мне было приятно загонять в его шелковистую дырочку член, Андрей подавался ко мне, надеваясь до упора, стонал, мял подушку и простынь под собой и вдруг разразился таким невероятным естественным звериным рёвом.

Я замер от неожиданности, мой член туго обхватывал пульсирующий сфинктер. Кайф прошёл сквозь меня обжигающей молнией: я невольно засадил изо всех сил и начал кончать в его сокращающуюся норку. Я тянул его на себя руками, но сам оседал сверху, теряя ощущения пространства и времени.

Мой член долго не падал во влажных горячих объятьях Андрюшиной норки, я целовал его в шею, исследовал языком ушко и шептал, что люблю его. Мне не хотелось полностью ложиться на него, и хотя мои руки дрожали, я едва касался грудью его спины, боясь, что моему "богу" может быть тяжело, если я вдруг плюхнусь на него.

Придя в себя, Андрей вывернулся из-под меня и бросился расцеловывать повсюду. Мне хотелось плакать от счастья.

***

На следующий день, я чувствовал себя в конторе несколько неловко: было ощущение, что и главный инженер, и главный бухгалтер, да и все, кого я в тот день встретил в коридоре, знают о моих отношениях с архитектором компании.

Я был довольно не собранным еще несколько дней, посматривал на своего любимого в просвет приоткрытой двери и еще больше смущался.

На корпоративке, посвящённой 8 марта, Андрей Иванович, вдруг вышел в центр ресторана к сцене, взял микрофон, поздравил наших женщин, как полается, а потом нашёл меня взглядом в зале и произнёс:

- Уважаемые женщины, я хотел бы внести ясность и ответить, наконец, на тот вопрос, который вы постоянно задаете мне. Вы спрашивали: кем занято моё сердце? Так вот я хотел бы представить вам своего любимого человека...

Я вышел к сцене на ватных ногах, под аплодисменты присутствующих дам. Главный инженер кисло улыбнулся мне из первого ряда, на лицах некоторых коллег можно было заметить недоумение, но Андрей крепко обнял меня за плечи, ничуть не смущаясь, и я понял, что он сделал всё правильно. Он сделал это и для меня тоже, дал мне понять, что не стесняется своих чувств и доказал, что согласен бороться за нашу любовь.

Признаться, я был слегка удивлён, что отношение ко мне сотрудников компании практически не изменилось, после того, как они узнали, чьим любовником я являюсь. После представления я, не оглядываясь по сторонам, садился вечером в машину к Андрею и не боялся посягательств наших дам на своего любимого.

***

Сейчас у нас с Андреем своё дело, пусть маленькая, но своя строительная компания, и мне страшно подумать, что всего этого могло бы не быть, если бы в ту морозную ночь я отказался бы сесть к нему в машину.

страницы [1] [2] [3]