Дивный сон

Римский сенатор, обладатель красивой внешности и большого состояния, отправился на невольничий рынок. Было немного жарко, в лектике (древние носилки - ред.) было тесно (учитывая рост сенатора). Остановив лектику, сенатор решил размять ноги. Вдруг перед ним предстал хрупкий раб, которого продовал его знакомый работорговец Аполинарий. Раб был очень нежного телосложения, светлокожий, похожий на нимфу с востока.

- Сколько стоит этот раб, Аполинарий? - спросил сенатор.

- Всего лишь 20 талантов, господин сенатор.

- Я хочу приобрести его...

Купив восточного раба, сенатор направился домой.

Вечером решил осмотреть покупку наедине, предвкушая бурную ночь с рабом.

- Раздевайся! - скомандовал сенатор.

Раб покорно снял с себя одежду. Тело было юное, нежная, цвета слоновой кости кожа, узкие бедра, коричневые маленькие соски.

- Видишь мое естество - пососи его! - властно приказал сенатор.

Подойдя к господину, раб покорно склонился над ним, взял его естество в рот и начал умело посасывать его. Чувство, как будто погружаешь свой меч в мякоть спелого фрукта. Движения рта были плавные, раб потихоньку посасывал головку. Затем развернув к себе раба, господин увидел его шоколадную дырочку. Недолго думая он с силой вошел в юношу. Раб вскрикнул. Внутри было очень тепло, нежные стенки кишки охватывали ствол господина тугим кольцом. Сенатор начал ритмично насаживать раба, излив в него через некоторое время огромное количество спермы. Такого бурного оргазма он никогда не испытывал.

- Ты спал когда-нибудь с мужчиной? - спросил сенатор раба.

- Да... со своим бывшим господином, - тихо ответил раб, не поднимая головы.

Свирепая ревность охватила сенатора, "Как так? Кто-то имел этого раба раньше меня!" Раб лежал у ног сенатора. Схватив за руку раба, сенатор подтащил его к себе.

Раб был невысокого роста, хрупкого телосложения. У раба была нежная кожа цвета слоновой кости, волосы прямые, средней густоты, почти черного цвета, тонкие черты лица, длинные ресницы обрамляли карие небольшие глаза, излучавшие тепло. У раба были красивые тонко очерченые губы, небольшой нос, красивые кисти рук - руки музыканта и танцора, красивые ступни ног. Видно, раб никогда не занимался тяжелой физической работой. Раб посмотрел в глаза хозяину - в глазах было столько невысказанного, глубокий вдумчивый взгляд выдавал в них тонкую чуткую натуру.

"Восточная нимфа!" - с восхищением подумал сенатор.

Устыдившись своей грубой похоти, сенатор решил подарить ночь любви этому рабу. Что-то такое необъяснимое, родное излучал этот раб. Сенатор нежно поцеловал губы раба - они были нежные и податливые. Не выдержав такой муки, сенатор навалился на раба, обнял крепко и властно одновременно, впиваясь глубоким поцелуем. Раб ответил на поцелуй господина. Их языки слились в танце страсти и нежности. Сенатор нежно поглаживал тело раба, особое внимание уделяя ягодицам и бедрам. Покончив с поцелуем, от которого он с трудом оторвался, он принялся исследовать тело раба - хотелось знать все эрогенные зоны раба, каждую клеточку этого существа. Он прошелся языком по маленьким соскам раба - раб задрожал и издал глухой стон. Иследовал пупок раба, вернулся к мочкам уха и снова слился с ним в страстном, глубоком поцелуе.

Руки раба даром времени не теряли - они поглаживали крепкую спину господина, его накачанные ягодицы, ласкали руки, бедра. Отстранившись от сенатора и перевернув его на спину, раб стал целовать и посасывать соски господина, поглаживать грудь. Язык медленно спускался вниз по блядской дорожке. Дойдя до пупка, юноша стал вылизывать его. Затем добравшись до члена, раб взглянул на сенатора - его глаза игриво поблескивали, в глубине они излучали похоть. Не дав опомниться, раб принялся посасывать головку восставшей плоти, он умело заглатывал почти до конца его естество немалого размера, обрабатывал игривым язычком ствол, особо уделяя внимание уздечке и головке. Поглаживал, покручивал и посасывал яички. Затем, присев над восставшей плотью, раб медленно стал насаживаться на ствол господина. Ствол проникал в тело раба потихоньку, ощушая восхитительное сопротивление узкого прохода, его податливость, нежные теплые стенки, которые жадно заглатывали член.

Лицо раба выражало нескрываемую похоть. Приняв его до конца, раб начал медленные ритмичные движения - в позе наездника, откинув спину и прикрыв глаза. Из груди сенатора вырвался стон наслаждения. Обхватив бедра раба, он начал задавать ритм и направление. Раб покрикивал при глубоких проникновениях. Сенатор сел, обхватив ягодицы раба, и они начали бешенный танец навстречу друг другу. Из пениса раба выделялась густая пахучая смазка. Раб обнял господина и они слились в глубоком поцелуе... В момент экстаза сенатор еще сильнее насадил на себя раба, сжимая одной рукой его спину, другой ягодицы - и излил в раба большое количество спермы, при этом издав крик, - победоносный рык льва. Раб же во время оргазма плотнее прижался к сенатору и кончил ему на грудь, одновременно сжимая стенки кишки, выдаивая остатки семени из члена господина. Сперма перламутровой жидкостью медленно потекла по груди сенатора, издавая запах миндаля. Оргазм они испытали одновременно.

Рухнув на раба, сенатор впился в его губы, и они слились в глубоком поцелуе. Член сенатора снова восстал, а так как он его не вынул из уютной пещерки раба, он снова стал ритмично трахать юношу... Всю ночь они занимались сексом. Стоял терпкий запах любовного сока, слышны были стоны наслаждения, поцелуи, хлюпающие звуки...

***

Утром Влад проснулся с восставшим колом: "Какой красивый сон..." - подумал он. Но рядом с ним мирно посапывал тот самый раб, доверчиво склонив голову на его мощный бицепс, его длинные пушистые ресницы подрагивали, а темно-вишневые губы чему то улыбались. Ревность охватила его внезапной волной. "Как глупо я себя веду," - подумал Влад, - "даже во сне я его ревную..." Но его сердце знало, что этот "раб" его на веки. Чтобы себя в этом окончательно убедить он властно обнял его. Тот обнял его руками и соным голосом сказал:

- Ты опять меня ревнуешь, Орленок... - сильнее прижимаясь к нему он закончил, - Ты же знаешь, я только твой...

Было слышно, как тихо и спокойно бьеться его сердце.

- Да я знаю, но ничего не могу поделать... - сказал Влад и еще сильнее сжал его в объятьях, целуя в лоб своего любимого.

Солнечные лучи украдкой пробрались на их любовное ложе и, отражаясь теплыми бликами на их обнаженых телах, дарили тепло. У его котенка волосы излучали запах смородины, а тело неуловимый запах... "Запах любви и нежности!" - вдруг осенило Влада. Ему вдруг стало спокойно и легко на душе - он знал: его котенок только его навеки - они созданы друг для друга.

Им никто не нужен был - они были счастливы, они жили друг для друга. Для них мир существовал только когда они были вместе, крепко обнявшись...

Моему Орленку посвящается. Котенок.