Весна

Часть 1

Природа долго ждала, как будто давая время вызреть желаниям, а когда уже стала бить через край похотливая чувственность, истомляющая плоть, для её услаждения застелила светло-салатным покрывалом ложе. Завлекая на него ласковыми лучами солнышка и обостряя вожделение одурманивающими ароматами, она стыдливо закрыла его нарядным цветочным балдахином, чтобы сохранить тайну, свято оберегаемую смятым покрывалом...

Дачный сад в пышном подвенечном убранстве навеял на Вовку щемящую нежную грусть, а душа его замерла в предчувствии чего-то нового, притягательного и тревожного. Вовка и не заметил, как он вытянулся, похорошел; линии тела его, ранее несколько угловатые, приобрели плавность, а длинные ресницы, ямочки и розоватые места на щеках придали его привлекательному лицу отпечаток одухотворённости. Правда, обычно улыбчивое лицо его порою становилось задумчивым из-за сладостных мечтаний, вызванных мучительным томлением, которое с приходом весны появлялось у него всё чаще.

Виновник этого томления, неожиданно быстро выросший, требовал к себе повышенного внимания, и неясные ранее грёзы, связанные с его ублажением, стали теперь дополняться в воображении Вовки сценами с колоритными образцами, возможно, необходимыми созревающему плоду в качестве примеров для подражания. Справедливости ради надо сказать, что не только Вовка, но и, наверное, все без исключения юные создания в период их созревания мечтают увидеть уже зрелый такой образец в полной боевой готовности. И чего греха таить, этим невинным созданиям хотелось бы тайком подсмотреть процесс исполнения этим образцом своих прямых обязанностей, а, если честно, ещё и подержаться за него и, может быть, даже побаловать его. Но, как справедливо полагал Вовка, такие мечты у него возникают лишь по молодости лет, а позже он с этой блажью, конечно же, справится, ведь всему своё время.

И вот нынешней весной его время пришло - Вовка достиг того нежного возраста, когда человек становится непомерно влюбчивым. Однако сам он не считал влюблённостью такое влечение, о котором не только нельзя дать понять его объекту, но в котором нельзя признаться даже самому себе, засмеют ведь, если догадаются, что это за объект. Попробуй-ка не скрывать, как тебя влечет к хорошо играющему в бильярд красивому сильному парню, от которого трудно отвести взгляд, поэтому ты и делаешь вид, что ходишь смотреть на игру, а не на него.

Конечно, если ты не глуп, то должен сознавать, что в сердечных делах должна быть взаимность. Но что и с взаимностью не всё так просто, Вовка понял, когда этой весной на медкомиссии допризывников его напарником, как на грех, оказался Сашка, понравившийся ему ещё в коридоре, где они познакомились. Этот черноволосый смугловатый паренёк был среднего роста, коренастый, с крепким, уже по-мужски сложившимся телом, а его карие глаза, почти сросшиеся на переносице плотные чёрные брови, слегка подросшая симпатичная поросль на выбриваемых местах (у Вовки там был пока ещё только темнеющий пушок) и ямка на бороде придавали его лицу очаровательную мужественность. И ничего плохого нет в том, что один хороший человек пришёлся по душе другому хорошему человеку, так ведь и сходятся люди, чтобы потом стать друзьями.

Всё-то оно так, если бы не одна маленькая деталь, хотя, по правде сказать, вовсе и не маленькая. Когда их с Сашкой вызвали на осмотр, и они раздевались в прихожей медицинского кабинета, Вовка с завистью разглядывал мощный торс парня и его развитые мускулы с соблазнительно выступающими на них жилами. Его привлекал и красивый чёрный волосяной покров на груди, лобке и даже на ягодицах юноши, может быть, оттого что на теле светленького Вовки в этих местах, кроме области гениталий, волос не было.

А ещё, что самое главное, он не мог оторвать взгляд от очень большого мотовила Сашки с огромной открытой головкой. Но ничего особенного в том нет, что он всё это внимательно рассматривает, и его тянет хотя бы прикоснуться к такому симпатяге. Ведь кто-нибудь другой на месте Вовки тоже тайно мечтал бы потрогать его, как всем хочется, например, погладить хорошенького щенка. Да к тому же кроме созерцания красоты (а кому не захочется ею полюбоваться?) любознательный Вовка пытается также понять, почему у этого пацана, его ровесника, головка уже полностью открыта. "Из-за того, что на широченные края головки с блестящей нежной поверхностью просто невозможно напялить лишнюю шкуру, собранную гармошкой около неё на конце ствола. А, может быть, ещё из-за того, что это диво уже подвергается интенсивной эксплуатации", - размышлял Вовка, понимая, что желающих принять посильное участие в таком благородном деле, безо всякого сомнения, предостаточно.

Напарник Вовки оказался настолько заводным, что как только он снял плавки, его прибор начал заметно беспокоиться, возможно, польщённый пристальным вниманием к нему соседа, или оттого ещё, что его хозяина волновала нагота Вовки. Сашка, не отрывая от этого сокровища своих больших глаз, бесстыдно и откровенно разглядывал его стройный нежный стан и красивые соблазнительные детали спереди и сзади, но почему-то больше всего те, что находились чуть пониже спины, и особенно темнеющее пятнышко между ними, которое показалось, когда доктор начал вставлять в него палец в резиновой перчатке.

По-видимому, из-за этого он никак не мог справиться с волнением своего дружка, и бедненькая медсестра замучилась его укрощать. Ей приходилось натягивать резинку и, прицелившись, раз за разом щелкать ею по головке, благо что попасть по ней было несложно из-за её огромного размера, но стоило медсестре чуть-чуть переключить внимание на свои бумажные и другие дела, как болт парня снова пытался набрать силу. Вовка с ужасом подумал о том, что же будет, если он тут, в кабинете - на людях! - действительно встанет, если уже в висячем положении он такой огромный, но всё же ему нестерпимо сильно хотелось увидеть его стоячим, наверное, из любопытства.

- Надеюсь, у стоматолога нас с тобой не заставят раздеваться догола, а то у меня уже глаза болят от сверкания кое-чего красивенького, - с улыбкой сострил Сашка, одеваясь в прихожей кабинета и, как это шутки ради иногда делали некоторые пацаны, лапая своей большой рукой ягодицы Вовки, чтобы попробовать на ощупь это красивенькое.

Но когда Вовка отскочил от него, как ошпаренный, и резким движением замахнулся, чтобы в отместку якобы схватиться за интересное место Сашки, как это тоже нередко делали пацаны, тот не только не уклонился, что было обычным делом для защищающейся стороны, а, наоборот, гостеприимно выставил ширинку навстречу его руке. Поскольку такое уступчивое поведение не практиковалось в подколках парней, нападающий растерялся, и ему ничего не оставалось делать, как отменить свой выпад.

- А это ещё как сказать! Могут и раздеть, если там окажется такая же добрая медсестра, и она тоже пожелает уделить внимание одному большому инструменту, - смеясь, в свою очередь неосторожно отшутился Вовка, чтобы скрыть то, что ему очень хотелось воспользоваться гостеприимством Сашки и хотя бы чуточку подержаться за его орудие.

- Ну, та мадам, которой уже, наверное, лет тридцать, как раз меньше всего меня интересовала, гораздо больше моё сокровище взволновал один распрекрасный человек, - как будто разгадав тайное желание Вовки, продолжил Сашка развивать ту же тему, делая разведку боем на предмет сближения, и пристально посмотрел на юношу, покрасневшего из-за столь откровенного намёка на то, что это на него порывался вставать красавец напарника. - Давай-ка зайдём тут по пути, отольём, пока у нас есть небольшой перерыв, - добавил он, чтобы больше не смущать своего напарника, а, скорее всего, для того чтобы закрепить наметившийся взаимный интерес.

Только они пристроились в туалете, как до слуха Вовки донёсся громкий плеск, и, взглянув в соседний писсуар, он увидел мощную струю, как из брандспойта, бьющую в раковину. Выставив из ширинки свой большущий агрегат, явно напоказ Вовочке и внимательно посматривая на него, его сосед с невозмутимым видом отливал. Но лучше бы Вовка туда не глядел, так как он уже не смог оторвать глаз от знакомой ему невообразимо красивой огромной головки, как будто удивлённой тем, что это из неё бьёт такая струя, и почему-то не меньше этого Вовку завораживал светлый пленительный участок толстенного ствола, обнажившийся, когда от головки была немного оттянута смуглая шкура.

К сожалению, тут случилось непредвиденное. Теперь, когда обстановка была уже неофициальной, Вовка настолько разволновался от такой красоты, что его член сразу же не просто встал, а моментально вскочил, перекрыв какой-то краник. Чтобы не выдать себя, бедный Вовка тужился изо всех сил, но не мог из себя не то что струю выплеснуть, а даже каплю извлечь. Сконфузившись от такой неприятной оказии и сожалея о том, что больше не сможет любоваться соблазнительным зрелищем, он собрался уже отойти от писсуаров, однако Сашка крепко взял своей лапищей руку Вовочки, покрасневшего до корней волос, и начал приближать её к своему болту, из которого продолжала бить неослабевающая струя.

Из-за соблазна воспользоваться такой возможностью и взять в руку этого красавца (не виноват же он в том, что его принуждают сделать силой) у Вовки на какое-то мгновение даже помутилось сознание, а сопротивление руки его ослабло, но, как на грех, тут же послышались чьи-то шаги из прихожей с раковинами и сушилками. Очнувшись и быстро отдёрнув свою руку, Вовка вынужден был ретироваться и скромно ожидать в сторонке - не будешь же стоять без дела, просто так, глазея в соседний писсуар, да ещё и при посторонних. А напарник, закончив отливать, помотал мотовилом, и Вовка с завистью наблюдал за тем, как тот, далеко отставив попу и слегка подпрыгивая, водворял своё грандиозное хозяйство на место.

Часть 2

Вовочка чуть не плакал, подавленный тем, что втайне он хочет до потери пульса сокровище, которое доброму Сашке не жалко ему предоставить в пользование, но он не осмеливается к нему даже прикоснуться. Опасаясь того, что своим опрометчивым поведением, но ещё больше поведением своего органа он мог выдать себя перед напарником, Вовка поплёлся с ним в стоматологический кабинет, не смея поднять на него глаз, бледнея и краснея. А Сашка, нахально обняв Вовочку ручищей за плечи и как будто понимая, что вскоре тот неизбежно перейдёт в его собственность, с довольной улыбочкой мурлыкал песенку:

Ох, попалась, птичка, стой,

Не уйдешь из сети,

Не расстанемся с тобой

Ни за что на свете...

Но, как известно, беда не приходит одна. К несчастью, зубы Сашки оказались в полном порядке, и его вскоре отпустили, а у Вовки, как назло, была обнаружена щель в зубе мудрости, который тут же начали сверлить и ставить на нём временную пломбу. Досадуя на такую задержку и боясь потерять Сашку, Вовка тем не менее ничего не мог поделать: дело-то ведь военное, и тебя тут не спрашивают, хочешь ты ставить пломбу или нет.

А дальше всё было, как во сне. Удручённый тем, что он не обнаружил своего напарника в коридоре, Вовка вышел из здания, но растерялся, когда увидел, что тот преспокойно сидит поодаль на скамейке и курит, явно поджидая его. Держа в руке пачку сигарет с зажигалкой и постукивая по ним пальцем, Сашка как бы знаками приглашал его покурить, давая повод присоединиться к нему, однако в сознании Вовки что-то словно перемкнуло. Почти ничего не соображая, он продолжал шествовать к воротам, сделав вид, что не заметил напарника, так как если он подойдёт к нему, то выдаст себя уже с головой, но Вовка ведь не такой, он правильный и ничего этакого нехорошего не хочет.

- Эй, коллега, ты куда так спешишь? Давай покурим, - бросил ему спасательный круг Сашка, давно понявший, чего так хочется Вовочке, и сам страждущий его взаимности, а в мечтах своих дошедший уже до запретных ласк его нежного стана.

- Не, я не курю, - с отчаянием в голосе сморозил правильный Вовка, окончательно растерявшись и утрачивая спасительную ниточку, за которую ещё можно было ухватиться.

Ну, что ему стоило притвориться курящим? Пускал же он иногда дым изо рта просто так, за компанию на вечеринке у кого-нибудь из пацанов.

Да как же не понять Вовку? Хотя он не знал, что среди людей с хорошо развитым воображением, а потому талантливых и способных, бывают и левши, и страдающие энурезом, и с гомосексуальной ориентацией, зато он знал, как ещё недавно хорошие тётеньки и дяденьки исправляли неправильное очень даже просто: били по ручкам левшу, чтобы тот стал правшой, ставили в угол и срамили несмыслёнышей за то, что они ночью писают в кроватку, ну, а для исправления ориентации наказывали ещё круче. Как правильно рассуждали они, отсидит нетрадиционный прекрасный вьюнош в неволе вместе с племенными жеребцами-рецидивистами, изголодавшимися по молоденькой свежатине, а там, глядишь, и выйдет из камеры уже правильно сориентированным. Точно, как в той песенке: на позицию - девушка, а с позиции - блядь.

Ныне век просвещённый, теперь уже не увечат тех, в кого вселились бесы, ведьм не сжигают на кострах и даже не сажают нетрадиционных, правда, окружающие могут затравить их так, что мало не покажется (хотя попадаются и толстокожие, которым терять уже нечего, вроде тех, кто свою ориентацию демонстрирует по телевизору). Но хуже всех окружающих собственные родители и прочая родня. Попробуй-ка заикнись им, что ты влюбился в человека не в юбке! Вовка, к сожалению, жил не на Луне и давно уже знал, какой будет позор, если они обо всём пронюхают, потому-то он и не смог отважиться пойти на контакт с Сашкой.

- Вовчик! Ну что ты там телишься? Хочешь, чтобы мы продули? Знаешь же, что на твоё место хавбека у нас нет замены, - окликнули его пацаны, подходившие к воротам, и разнесчастному Вовке, остановившемуся в нерешительности со своими грустными размышлениями, не оставалось ничего иного, как последовать за ними.

Эх, Вовочка-Вовочка! Неужели тебе так трудно было пообещать своим друзьям прийти чуть позже, а тем временем хотя бы обменяться с напарником номерами телефонов? Нет, тогда он ещё не мог преодолеть себя, ему казалось, что даже если он только подойдёт к Сашке, то весь мир сразу же обо всём догадается. Зато потом Вовка казнил себя за то, что выпустил из рук такую удачу, ведь взаимность тут была налицо. И вот теперь невообразимо соблазнительное сокровище Сашки достанется кому-то, но только не ему, хотя никто на свете не хочет его так, как хочет Вовочка. Думая о напарнике по вечерам, он подолгу не мог уснуть, и ночами ему снился всё тот же раскрасавец парень. Он отдал бы всё только за то, чтобы хотя бы ещё разок увидеться с ним, ведь уж теперь-то он не оплошал бы, и он дал себе зарок: не упустить свой шанс, если фортуна снова улыбнется ему.

А Сашка, с сожалением и укоризненно покачивая головой, когда Вовка уходил, понял, что тот ещё не настрадался достаточно, не созрел для такого контакта, что весна его ещё только наступает. Время шло, но грубый и смелый Сашка не мог забыть нежного и стеснительного Вовочку, такого улыбчивого и красивенького, и не мог простить себе, что у него, непобедимого бойца, из-под самого носа увели распрекрасного человека, которого ему с каждым днём недоставало всё больше и больше, и ему не нужен был никто другой. А раз так, то прагматичный и никогда не унывающий Сашка должен непременно его разыскать. Но ему известно только его имя, а как найти иголку в стоге сена? "Стоп. Есть ведь знакомство: в кабинете уролога "добрая" медсестра хорошо знакома с его агрегатом, а значит что? Правильно - ищите женщину", - решил он.

Вооружившись коробкой конфет и обаятельной улыбкой, Сашка предстал пред ясными очами этой медсестры во время её смены. Наивный! Медсестра, никогда не видевшая его одетым, к удивлению самонадеянного Сашки совершенно его не узнала, но не может же он, чтобы освежить её память, расстегнуть ширинку и показать ей своё грандиозное орудие, по огромной головке которого она ловко била резинкой. Лишь когда он подарил медсестре конфетки, в её глазах промелькнул проблеск мысли, и она выполнила просьбу Сашки, найдя по указанной им дате медосмотра и имени запись в журнале с данными о Вовке, включая номер его школы.

***

- Эй, коллега, почему после уроков не спешишь домой? - услышал Вовка за своей спиной знакомый басок с характерной манерой обращения, и сердце его радостно ёкнуло, хотя он и не поверил своим ушам, а, обернувшись, понял, что пропал окончательно и бесповоротно.

У него застрял ком в горле, когда он увидел крепкую фигуру, ладно сидящие на ней брюки, в которых угадывалось нечто заманчивое, мужественное лицо, чёрные волосы на груди, неотразимо красиво выбивающиеся наружу из-под белой тенниски с короткими рукавами, и рельефно выступающие выпуклые мускулы рук.

- Саня! Да как же ты попал-то сюда? - воскликнул Вовка, не помня себя от радости, изумлённый тем, каким чудом могла материализоваться его мечта в образ реального Сашки, ведь он случайно именно сегодня, в понедельник задержался в кабинете физрука и, стоя у дощатых заготовок стендов, прикидывал для них графику материалов, которые оформлял на компьютере.

- Ну и дремучий же ты лес, Вовочка! Да проходил мимо просто так и думаю: дай-ка зайду, может, увижу одного распрекрасного человека, - широко улыбаясь, сострил Сашка и тут же сгрёб парня мёртвой хваткой в свои объятия, целуя его в щёчки.

Вовка не понимал моду многих пацанов целоваться при ежедневных встречах и расставаниях, словно они не виделись сто лет или прощаются навеки, но тут поцелуи Сашки показались ему вполне уместными, ведь по идее они больше никогда не должны были встретиться. Правда, от этих поцелуев, а особенно от прикосновений своими щеками к щетине Сашки у Вовки почему-то побежали мурашки по коже и возникло волнение в паху, поэтому он захотел отстраниться от парня, но грубиян не собирался отпускать Вовочку и, чтобы удержать его, по своей скромной привычке переместил руку на его ягодицы, лапая их. "Ого! Необъезженному строптивому жеребчику припекло до крайности, и мой дружок чувствует, что плод уже созрел и жаждет, чтобы его сняли, потому он так и рвёт мои штаны", - подумал Сашка, когда Вовка не уклонился, не отскочил от него, как это было на медкомиссии.

Часть 3

- У меня для тебя, Вовочка, есть маленький подарочек. Хочешь его? - добавил Сашка вслух, продолжая натиск, ведь он уже давно по своему опыту знал, что скромненькие и тихонькие невинные создания просто мечтают о том, чтобы их смело брали штурмом.

И теперь уж тем более настрадавшийся Сашка, давно хорошо понявший, что Вовочка очень хочет этот подарочек, не отступится от него просто так, поэтому он жестом, не терпящим возражений, крепко взял его руку и, не раздумывая, сунул её к себе в оттопыренный карман.

- Саня, но сюда же могут войти! - взмолился бедный Вовочка, у которого перехватило дыхание, когда он, глотая слюнки, обжал в кармане толстый горячий столбик, дёрнувшийся в его руке, ведь он ещё никогда в жизни не прикасался к чужой плоти.

И он не в силах был вынуть из кармана руку, приросшую там к соблазнительному "маленькому" подарочку - излишне даже говорить о том, как страстно он хотел заполучить его.

- А у тебя от этой конторы есть ключ? - раз Вовочка обеспокоен теперь лишь тем, чтобы им никто не помешал, Сашка понял, что пора брать его в свою собственность, пока никто другой не успел это сделать. - Ну, так закройся изнутри, провернув ключ, чтобы нельзя было открыть снаружи, и всё будет окей, - добавил он, когда Вовка кивком головы подтвердил, что ключ у него есть.

- Ты, что, Сашка, гири таскаешь? - скрывая своё смущение, спросил ослеплённый красотой его тела Вовка, закрыв дверь и возвратившись к Сашке, который уже успел снять тенниску, чтобы та не мешала ему ублажать Вовочку.

При этом Вовка глотал слюньки, с восхищением рассматривая одновременно его мощное тело с рельефными прямоугольниками мускулов, волосатую грудь, потрясающе сексуальную кучку чёрных курчавых зарослей, заманивающую его взгляд дальше, в брюки, ну и, конечно же, их оттопыренный карман.

- Не, не угадал - спортивная гимнастика. Пока вы там трясёте одновременно 44-мя яйцами, зачем-то гоняясь за одним мячом, я, бедненький, в одиночку на снарядах мозоли зарабатываю. Вот убедись сам, Вовочка, какой заработал, - наученный горьким опытом, после того как у него из-под носа увели Вовочку, Сашка, чтобы закрепить свой успех, смело перешёл к решительному штурму, для чего тут же приспустил брюки с плавками и явил миру своего гиганта во всей красе.

Ну откуда было знать бедненькому Вовочке об этом беспроигрышном приёме завоевания сердец: стоит только показать страждущему то, что тот так хочет увидеть, как он тут же сдастся на милость победителя. "Вот это да-а-а! Вот это штука - как у коня!" - сразу же забыв обо всём на свете, с побледневшим лицом и расширенными от восторга зрачками подумал Вовка, впервые увидев живьём стоячий чужой член, да ещё такой здоровенный, не узнавая уже знакомое орудие и ещё не веря в то, что он может хотя бы подержаться за него. Сообразительный Вовка понял теперь, почему во время медкомиссии на члене было так много лишней шкуры, собранной около шляпки гармошкой: когда член восстал вверх под углом 45 градусов к корпусу хозяина, шкуры даже не хватило, чтобы прикрыть весь раздувшийся ствол. Но, что самое главное, ничего более красивого восхищённый Вовка не видел в жизни. Огромную, полностью открытую головку с выпуклой вершиной удерживал могучий ствол, который утолщался к корню постепенно, очевидно, для того, чтобы легче можно было преодолеть сопротивление отверстия, через которое надо пропихнуть такую махину.

Не сдержавшись, Вовка с пылающими глазами впервые в жизни взял в руку и с неимоверным наслаждением ощупал живой жаркий член, а другой рукой сдавил его толстенное основание, которое нельзя обхватить ладонью. Переместив руку ниже, он с упоением стал водить пальцами по тугим, плотно подтянутым к корню яичкам, продолговатым по форме и таким огромным, что иначе, как яйцами, их и не назовёшь. "Дались им эти яйца", - подумал совершенно равнодушный к их величине Сашка, с улыбкой вспоминая о том, как прикалывались в душевой его друзья по сборной команде, когда они приехали на соревнования в другой город: "То, что у тебя, Сашуля, хер по колено, это ещё полбеды, раз его выдерживает хорошенькая буфетчица, хотя и ходит раскоряченной после твоих стараний. Но вот такие громадные яйца могут быть разве что у какого-нибудь землекопа или бульдозериста, это же, согласись, Александр, неинтеллигентно".

Тем временем Вовочка, ощупав гигантский корень, ведущий куда-то в очко, взял яйца в ладонь, и поскольку при этом головка члена плотно упёрлась в локтевой изгиб внутренней стороны его руки, он прикинул, что длина члена Сашки составляет где-то 22-23 см, что сантиметров на 6-7 длиннее, чем у Вовки, а по толщине он раза в два превосходит Вовкин член, так как вокруг столбика Сашки нельзя сомкнуть пальцы.

Видя то, как сильно хочется партнёру поближе познакомиться с его соблазнительным органом, добрый Сашка, усадив Вовку на стул около досок для стенда, обступает своими широко расставленными ногами ноги Вовочки, предоставляя в его полное распоряжение свой большущий член, оказавшийся теперь прямо перед его лицом. Осмелевший Вовка в экстазе прижимается к горячему стволу щекой, ухом, шеей, затем припадает лицом к лобку и зарывается им в куст чёрных курчавых зарослей, жадно вдыхая невероятно притягательный аромат самца. Опускаясь головой всё ниже, он ныряет под член, с восторгом прижимаясь к нему то лбом, то головой, водит носом и ртом по его неинтеллигентно огромным яйцам и нежно лижет их, едва дотрагиваясь до ним языком.

Ах, как возбуждает Вовку держать в руках толстенный, вздрагивающий от желания жаркий член! Не зная, что с ним делать, он просто целует его и облизывает рельефные жилы на стволе, продвигаясь всё ближе к чуть синеватой, полностью открытой головке. Раздвоенная щелью огромная шляпка с широченными краями настолько красива и источает волны такого неистового желания, что у Вовки дёргается член, и парень начинает обнюхивать и облизывать её, а затем, открыв насколько возможно широко рот, запихивает её туда как можно глубже. Засунув в рот всё, что в него влезает, он, подчиняясь подаренному природой инстинкту, начинает скользить губами по члену, качая головой. Вовке хочется вобрать в себя весь ствол целиком, но это нереально, поскольку в рот вмещается лишь небольшая его оголённая часть после уздечки, побелевшая от напряжения и, по-видимому, самая чувствительная, потому что огромный член мощно дёргается во рту и в руке Вовки.

Вовочке очень-очень нравится сосать такой соблазнительный хуй, плотно обжимая его губами и лаская языком обольстительную залупу и уздечку, но его возбуждение ещё больше усиливается, когда Сашка, поддерживая его за голову и ласково перебирая на ней волосы, уже сам начинает осторожно покачивать хуем в его рту, двигая бёдрами вперёд-назад. Ничего на свете нет блаженнее, чем ощущение живого горячего хуя в руках и нежной мясистой залупы во рту, а как хочется ещё и видеть всю эту красоту, но, к сожалению, в поле зрения Вовки попадает лишь широкая верхняя часть толстого ствола с мощной жилой, проходящей вдоль него. Как несмыслёныш, сосущий сладкую конфетку на палочке, время от времени вынимает её изо рта, чтобы получше рассмотреть, так и Вовка, не удержавшись, отстраняется от хуя, сильно сдвигает рукой шкуру к яйцам и с восхищением любуется довольно длинным оголённым участком ствола вблизи залупы. В отличие от смуглой по цвету шкуры, этот освободившийся от неё неимоверно красивый участок хуя не пигментирован и даже как будто бы побледнел в предвкушении сексуальной сладости.

- Не бойся, Вовочка, он хороший и не кусается. Он угостит тебя вкусненьким, если будешь нажимать посильнее, - приглашает Сашка, не в силах отобрать у Вовочки конфетку, к которой тот так жадно присосался, а жалея неопытного партнёра, он не может загнать ему в глотку свой хуище, слишком нежное обращение с которым лишь мучительно сладко отдается во всей промежности Сашки, но не способно довести его до пика наслаждения.

Да Вовку и не надо упрашивать. С сияющими глазами он, с радостью усиливая давление, двигает рукой шкуру на хуе вперёд-назад, нанизывается ртом на залупу, а затем снова вынимает её изо рта и пожирает глазами это сокровище. Ох, как же пленительно ублажать выстраданный тобою хуй!

Время для Вовки остановилось, и он не придал значения тому, что Сашка почему-то сильно выгнулся бёдрами вперёд, а когда Вовочка, крепко надавливая на хуй, стянул шкуру до отказа к яйцам и отстранился, заворожённый такой красотой, он с изумлением увидел, что залупа у Сашки ожила. Ни с того ни с сего она сама по себе закачалась вверх-вниз, как будто неподвижный огромный хуй начал кивать головой, и тут же, словно под напором помпы, из залупы чуть ли не со свистом, как показалось Вовке, вырвалась мощная струя спермы. Перелетев через его плечо, она прямой наводкой смачно шлёпнулась на доску для стенда и покатилась, побежала, стекая вниз мутным пятном.

Прозевав такой решительный момент, Вовка опомнился и только успел приблизить к залупе рот, как хуище в его руках снова рванулся, а из залупы вылетела новая, ещё более мощная струя, с силой ударившая Вовке в губы и забрызгавшая их. Но теперь он уже широко открытым ртом накрывает вершину залупы и улавливает новые залпы горячей спермы, инстинктивно глотая её.

- Уфф... - фукает Сашка, содрогаясь всем телом от невероятно сладостных спазмов, которые разливаются от залупы по всему хую из-за мощных сокращений простаты, выталкивающих наружу волна за волной потоки спермы...

Часть 4

Вовка пылает неугасимо-сладостным огнём, оттого что во рту и в руке член Сашки не опал, желая продолжения ласк. Несмотря на то, что у него ломит скулы из-за необходимости открывать рот предельно широко, ему хочется сосать залупу ещё и ещё, чтобы потом глотать сперму, которая почему-то неимоверно возбуждает его. Но безжалостный Сашка отбирает у него большую-пребольшую конфетку, чтобы поменяться с Вовочкой местами и немножечко пососать у него, доведя юношу своим ртом до белого каления, а затем развернуть его к себе задом, осторожненько усадить к себе на ручки и... поехали. Для этого он, повесив на спинку стула свой пакет с гелем, презервативами и полотенцем, делает рокировку: сам садится с приспущенными брюками на стул, а Вовочку ставит на своё место с широко расставленными ногами, обступающими ноги партнёра.

- Ну-ка, ну-ка, и что это за бесстыдник так рвёт штаны Вовочки? Ни хуя себе отрастил! - Сашка, распоряжаясь по-хозяйски, словно всё это принадлежит не Вовочке, а ему, приспускает его брюки вместе с трусами и берёт в руку член, дёргающийся от малейшего прикосновения к нему. - Ай-яй-яй! Такой большой, а плачет. Или красивенькому чего-то хочется?

Стянув шкуру с головки, Сашка тут же суёт её себе в рот, ловко лаская языком, и, к сожалению, на этом трогательно-сексуальная болтовня Сашки прекращается, так как рот его занят членом, который он каким-то образом умудряется вбирать в себя уже на всю длину, качая головой.

Вовка с замиранием сердца впервые в жизни ощущает, насколько сладостны прикосновения к его члену чужой руки, а особенно ласки пылающего жаром рта. Он даже не замечает, когда Сашка, делая разведку на предмет подготовки ануса к вторжению, переместил свою ручищу под яички Вовочки, и лишь ощущает, как затрепетало его очко даже только от нежных прикосновений пальца к запретному входу.

- Кхх... охх... - кряхтит и охает Вовка от нестерпимо мучительной сладости, разливающейся по всей его промежности от залупы до простаты, не понимая, почему так быстро, уже лавиной нарастает это ощущение.

Может быть, это из-за того, что его ласкает именно такой желанный Сашка, или же он слишком возбудился, когда с неимоверным блаженством сам услаждал сокровище, о котором давно мечтал. Глотая слюнки и затаив дыхание, Вовочка смотрит широко открытыми глазами куда-то в пространство, но ничего не видит, прислушиваясь к своим сладостным ощущениям.

- Избушка-избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом... Бли-и-ин - отомстил! - Сашка только успевает вынуть изо рта член, чтобы развернуть Вовочку и усадить его себе на хуй, как тут же ему прямо в ноздри ударяет первая небольшая, но резкая струйка спермы.

Моргнув от неожиданности, он тут же до упора, бородой в яйца заглатывает член Вовочки, ещё долго извергающий нектар любви прямо ему в глотку.

- Кхх... охх... - кряхтит и охает бедный Вовочка, еле держась на ногах и ощущая, как шквалами прокатываются по нему волны пекущей сладости от пальца Сашки, нежно касающегося его дырочки, через член до его глотки...

- Ни хуя се, настрелял! Ты что же, Вовочка, решил вылить в меня сразу всё, что накопил за всю свою жизнь? - опытный Сашка упустил, проворонил момент, но ничего страшного, сейчас он наденет презерватив, и всё пойдет по плану.

- Сашка, полундра! У них там может сейчас закончиться педсовет, и сюда придёт физрук, - как только Вовка увидел Сашку, о котором не прекращал мечтать, его ум сразу же переместился в конец, а теперь, после сладостного спуска он немного отрезвел, и его ум снова начал возвращаться в голову. - Сматываем удочки, - добавил он, и они мигом привели себя в порядок, хотя их неопадающие члены были против такого насилия.

- А почему же ты, такой умненький, не предупредил меня? Мы бы тут и не начинали разводить бодягу. Ну, ничего, айда в мою контору. Там у меня и кофеёк, и не очень скрипучий диван, и мягкие-премягкие маты. А какие красивенькие гондончики я скоммуниздил у папочки! - сказал Сашка.

С разрешения своего тренера, которому Сашка помогал работать с младшей группой, он частенько пользовался небольшим помещением около спортзала для хранения спортивного инвентаря. Там у него были книги и старенький компьютер, но иногда втихаря он приводил туда угостить кофейком девушку или пацана (кто попадался под горячую руку), и вскоре оттуда начинали раздаваться какие-то странные приглушённые звуки.

Чтобы подтвердить свои намерения, Сашка, когда Вовочка, наклонившись, взялся за ключ, чтобы отпереть дверь, упёрся в его зад своей дубиной, и вздрогнувший Вовка, горячо дыша и откинув голову назад, распрямился. Обвивая своими ручищами притихшего Вовочку за талию, грубиян начал, качая бёдрами, крепко вжиматься в его ягодицы своим грандиозным орудием, отчего дёрнулся член Вовки, и юноша невольно чуть отставил назад попу, а очко его похотливо затрепетало в знак покорности.

***

Обоим было ясно, что собирается делать на не очень скрипучем диване и мягких-премягких матах грубый Сашка с нежным Вовочкой, который от понимания этого шёл к остановке маршрутки рядышком с ним, бледнея и краснея. А Сашка нахально положил руку на плечи Вовочки, как на свою собственность, и с довольной улыбочкой мурлыкал ту же, что и на медкомиссии, песенку:

- Ох, попалась, птичка...

Но торжествовал он преждевременно: у Вовки прозвучал сигнал мобильного телефона, и его маменька, поинтересовавшись, где это до сих пор его черти носят, строго отчитала сыночка за то, что он вовремя не явился к обеду. У них неукоснительно соблюдается раз и навсегда заведённый порядок, отклонения от которого сынок должен был согласовать заранее или хотя бы позвонить ей.

- Задержался в школе, щас буду, - растерянно пролепетал дисциплинированный Вовочка, так как впервые в жизни не предупредил маменьку о своей задержке.

Не мог же он доложить ей, что не в силах потерять самое дорогое, свою мечту, а соврать ему и в голову не пришло.

- И какой осёл придумал эти дурацкие мобильные телефоны? - задал риторический вопрос Сашка, ошеломлённый тем, что птичка снова выпорхнула из его сети. - А ты тоже, Вовочка, хорош! Неужели ты, уже такой большой пацан, не имеешь права на личную жизнь? Да назвездел бы что-нибудь, что прийти не сможешь. Не будешь же ты докладывать ей, когда тебе захочется с кем-нибудь полежать, например, на хрупкой хорошенькой девушке или, наоборот, под крупным нехорошим пацаном? Ты же учишься - шутка ли! - уже в выпускном классе, а наши с тобой ровесники даже успели уже загудеть в армию, - выговаривал ему Сашка, отвоевавший себе независимость с ранних лет, хотя за неё и пришлось платить: родители поставили ему условие нести за это ответственность, что он и соблюдал неукоснительно.

- Сань, да я же не Венедиктович, я Витальевич, - заметил Вовка, когда Сашка решительно отобрал у него телефон, ввёл в него свой номер под именем Александр Аристархович, позвонил себе и записал в память Вовкин номер под именем Владимир Венедиктович.

- Ага, Владимир Витальевич, как Вас величать по батюшке, я запомнил хорошо, лишь только разведал место Вашей дислокации. Это наши псевдонимы. Если кто сунет нос в мобильник, у него сразу же отпадёт желание проявлять интерес к уважаемому человеку с отчеством, да ещё и попахивающим нафталином. Я тоже не Аристархович. Знакомься, Вовочка: я Александр Александрович; запомнить, конечно, трудно, но можно - мой папочка решил во мне увековечить своё имя, не зря же он старался.

- И, по-моему, он это заслужил - постарался на славу, - сострил Вовка, уже успокаивая себя тем, что теперь они не потеряются.

- Спасибо за "комплема-ант", но мне, Вовочка, его тоже надо постараться заслужить. И стараться я начну в эту субботу. На выходные мои предки поедут копаться на дачу, а я, Вовочка, боюсь ночью спать в кроватке один, поэтому ты приедешь ко мне домой с ночёвкой, а в воскресенье перед вечерком, так уж и быть, вернёшься к себе, - приказал Сашка, и они тут же сочинили легенду для маменьки Вовки, у которого остаётся целая неделя, чтобы решить с ней этот вопрос.

На прощание Сашка дал ему ссылку на сайты, доходчиво поясняющие, как Вовочке можно самому хорошенечко подготовиться к свиданию с его агрегатом.

Часть 5

Но весна, наверное, виновата в том, что друзьям просто невозможно было дождаться субботы. Опытного Сашку и невинного Вовочку уже захлестнуло буйство чувственности, похотливой и грубой, вызывающей у них страдания от сладостного набухания члена даже по несколько раз в течение часа.

- Алло, Вовочка, ты уже встал? Нет ещё? Я тоже ещё нет, а вот мой дружок уже давно встал и очень-очень скучает по тебе. Я глажу его по головке, но не могу утешить. Он сильно хочет тебя, Вовочка, и так вздрагивает, что его трудно удержать в руке, - на другой день Сашка проснулся рано утром, лёжа на спине, и, сунув руку под грозно возвышающийся шалаш из одеяла, начал легонько разминать изнывающего дружка, по-видимому, пытаясь его успокоить. - Я вот что подумал, Вовочка: надобно бы нам чуть-чуть размяться. Без разминки считай, что целый день пропал, никакие уроки не полезут в голову, - внёс заманчивое предложение Сашка и перевернулся на живот, наверное, готовясь к разминке.

Затем он продолжил:

- Ты, Вовочка, ответь мне, как отличник хорошисту, можем ли мы допустить, чтобы уроки не лезли нам в голову? - подвёл он теоретическую базу под то, чтобы под ним оказался Вовочка, и сделал пару нескромных качаний тазом, мечтая испортить целочку.

- И как же нам быть, Санёк? Не пойти в школу?

У Вовки радостно ёкнуло сердце и сладенько защемило внизу даже от одного голоса Сашки - так возбуждающе действовал на него этот до боли знакомый басок обладателя бесценного сокровища, которое после вчерашнего первого упоительного общения с ним всё время стояло у Вовочки перед глазами. Тем более что этот голос был с каким-то придыханием, наверное, из-за возни хозяина со своим неспокойным дружком, отчего глотающему слюнки Вовочке захотелось его ещё больше. Но как Сашка мог прочитать его мысли на расстоянии?! У Вовки волнение в паху было не меньшее, и он даже не представлял себе, как можно дожить до субботы без любимого, поэтому он готов был, кажется, пожертвовать ради него и уроками.

- Да у меня, Вовочка, мировые предки, соображают, наверное, что их дорогое чадо без разминки не может и дышать. Через полчасика папочка из гаража подгонит машину, чтобы по пути на работу сначала подбросить мамочку до места её службы, а потом ему ещё самому надо добраться до офиса. Усёк? Так что дуй побыстрее ко мне, тогда после разминки мы успеем ещё и на уроки, - Сашке пришла в голову гениальная идея до занятий в школе пригласить к себе отличника, не прогулявшего ещё ни одного урока в жизни, чтобы не сбивать его с пути истинного.

- Лады, Санёк, замётано. Я постараюсь побыстрее.

По утрам они пьют отвар с ромашкой, которым и воспользуется грамотный Вовка, просвещённый по указанию друга полезными сайтами, чтобы успеть подготовить себя к тому, чего так хочется Сашеньке, ведь он уже хорошо знает его нахальство - если тот на что-то нацелился, всё равно своё возьмёт.

Но откуда у нерешительного Вовочки такая решимость? Да для любимого он готов на всё, тем более что он, боясь признаться в этом даже самому себе, сам мечтает попробовать это с Сашенькой, но, конечно же, только ради познания запретного плода, да и то всего лишь один разик.

- Ты что, коллега, на черепахах любишь ездить? Я думал, что уже не дождусь тебя, - только Вовочка вошёл, как Сашка цепко сгрёб этого распрекрасного человека в свои объятия, целуя его в щёчки.

Ему так не терпится, что время тянется для него бесконечно медленно, и он уже изнемог в ожидании дорогого гостя.

- А почему твой мобильник оглох? Где он? - продолжил дознание хозяин квартиры, ощупывая задние карманы брюк юноши, где тот обычно держал телефон, а попутно, конечно же, лапая и ложбинку между его ягодицами.

- Саня, пусти! Я же и так ехал не на маршрутке, а примчался к тебе на такси.

Когда Сашка открыл дверь, Вовка сразу же увидел бугор в спортивных брюках, а затем уже и остальные детали его мощной фигуры, но растерялся, сражённый наповал его очарованием и натиском.

- Блин! Сунул мобильник в пакет и забыл переключить его с вибро. Дай же мне хоть какие-нибудь тапочки - гостеприимный хозяин, называется! - понемногу приходя в себя, гость перешёл в наступление.

Едва он успел переобуться в тапки, как нетерпеливый Сашка, нахально обняв Вовочку ручищей за талию, теперь уже как свою настоящую собственность, и с довольной улыбочкой мурлыча свою песенку, повёл Вовку к себе в хоромы. Но когда дело начало приобретать практический оборот, решительность у Вовки как ветром сдуло, ведь он прекрасно знал, для чего хозяин ведёт его в свою комнату, и понимал, что теперь ему уже никуда не деться от напористого Сашеньки. Поэтому он шёл рядышком с ним, бледнея и краснея, как агнец на заклание, возможно ещё и из-за отсутствия у него практического опыта, ведь его вчерашнее первое знакомство с предметом любви было совсем не тем, к чему он себя подготовил сегодня. Даже о поцелуе до недавнего времени у него было представление как об индифферентном знаке, которым люди просто показывают своё отношение друг к другу, да он и не подозревал, что может быть как-то иначе.

А что может быть иначе, он понял сразу же, как только они оказались в комнате Сашки. Хозяин комнаты с изменённым похотью лицом, не отрывая от растерявшегося гостя своих потемневших из-за страсти глаз, молча обнял его своими ручищами и привлёк к себе. Когда лица их сблизились, Сашка нежно коснулся своими чуть влажными губами уст любимого и, шире раскрывая их, начал мягко водить ими по его губам, а затем, постепенно надавливая и создавая вакуум, стал, касаясь языком и обдавая горячим дыханием, вбирать в себя, засасывать губы красивенького Вовочки. И вот он уже упивается сладким мёдом приоткрывшихся губ желанного партнёра, ещё не познавшего всех радостей любви...

Вовка, тут же забывший обо всём на свете, навсегда запомнит тот первый в его жизни не дежурный, а любовный поцелуй и запомнит губы Сашки. От этих чувственных губ, как будто подрагивающих от вожделения, исходят волнующие кровь токи возбуждения к эрогенным зонам и гениталиям партнёра, призывно побуждая его к спариванию. Но, что самое главное, они чем-то напоминают ему соблазнительный предмет, такой притягательный, что его невозможно забыть. Ну, конечно же, губы Сашки по ощущению очень похожи на нежную мясистую головку его члена, которую Вовка вчера ласкал языком, а потом, войдя во вкус, самозабвенно сосал своим ртом. Вдруг осознав, что губы любимого почти так же сладостны, как и его залупа, юноша вмиг научился целоваться, и начал, теперь уже не напрягая, как делал раньше, а, наоборот, расслабляя и приоткрывая свои уста, подставлять их губам Сашки, воображая, что это его ласковую залупу ощущают его губы.

Отвечая на поцелуи, парень стал уже сам нежно вбирать в свой рот губы Сашки, словно засасывать его залупу. Но, желая ещё большего, он, как будто выпрашивая хуй, начал всасывать, впускать к себе в рот эротичный язык Сашки, а затем уже ласкать губы и язык с той же страстью, с какой вчера он сосал его член. Неудивительно поэтому, что Вовке до умопомрачения захотелось Сашкиного хуя, и не просто побаловаться с ним, но поскольку конечная цель состояла всё-таки в том, чтобы удовлетворить свой исстрадавшийся орган, теперь уже у него было испепеляющее желание ощутить, как хуй Сашки ласкает его собственный член.

Пока идеалист Вовочка сосал губы и язык партнёра, млея от вожделения и предаваясь сексуальным фантазиям, грубый материалист Сашка, облизывая и засасывая такую лакомую конфетку, хотел просто её проглотить. А поскольку проглотить Вовочку ему нельзя, он всего-навсего сольётся с ним снаружи так, чтобы их тела склеились, образуя единое целое, в подтверждение чего он и прислонился к юноше твёрдой, как железо, дубиной. Как только Вовка впервые в жизни почувствовал своим давно стоящим членом чужой хуй, даже лёгкое прикосновение к нему вызвало у парня такой приступ небывалой сладости, что все его органы чувств переключились только на это блаженное ощущение. Подавшись вперёд всем телом, он плотно прильнул к хую Сашки своим членом, желая ещё более тесного их соприкосновения, но этому, конечно, мешали одежды, поэтому друзья, не сговариваясь и торопясь, как на пожар, одновременно сбросили их и повалились на кровать.

Руки восхищённого Вовочки сразу же завладели горячим и большим, как полено, хуем Сашки, и он, претворяя в жизнь свою мечту, прислонил его огромную залупу к головке своего страждущего члена. Соприкосновение теперь уже не скрытых одеждой, а оголённых залуп потрясло Вовку пронзившей его неимоверно сладостной судорогой во всей промежности, жаждущей ещё более тесного контакта с хуем Сашки, который сам сгорал от желания ласкать им распрекрасного человека. Подчиняясь зову плоти, друзья, ещё крепче обнимаясь и продолжая жадно целоваться, стали поочерёдно наваливаться один на другого, перекатываясь по кровати, и тереться изнемогающими от блаженной муки членами.

Часть 6

У них захватывало дух от необычайно сладостных ощущений при плотном трении хуев друг о друга и об их тела, неизбежно приближая любовников к соитию. Неудивительно поэтому, что вскоре, после очередного перекатывания, бедненький Вовочка, не успев даже опомниться, оказался распростёртым на постели лицом вниз, бессовестно подмятый ловким гимнастом. Словно молния пронзила Вовочку, когда он впервые в жизни почувствовал голым задом живой горячий хуй, содрогаясь всем телом от этого необыкновенно острого ощущения, и инстинктивно развёл ножки, а навалившийся на жертву Сашка не мог отказать себе в удовольствии понежиться с чрезвычайно аппетитным телом под ним, как котёнок не ест мышку, пока не наиграется с ней. Жадно посматривая горящими от страсти глазами на нежный стан и обаятельную попку Вовочки, он проскальзывал своим хуем между его ягодицами, стараясь плотнее прижиматься стволом поближе к анальному входу, вздрагивающему от жажды контакта с нежной залупой.

Естественно, что хуй, истерзанный такими ласками, давно просился вовнутрь тела, поэтому, чтобы хорошенько подготовить целочку к приёму крупногабаритного орудия, Сашка отстранился от Вовки и начал опускаться всё ниже, а попутно, едва дотрагиваясь, водил губами по его спинке, талии, и вот уже, наконец, он целует трепещущую от желания чувственную попку. Добравшись до заветной цели, он расставил ножки Вовочки ещё шире и развёл руками его половинки, собираясь ввести смазку. Однако когда его взору открылось тёмное манящее пятнышко, которое его дружку так хотелось побаловать ещё на медкомиссии, против чего решительно возражала медсестра, он почувствовал приятный терпкий запах ромашки и сообразил, что послушный Вовочка уже хорошо подготовил своё очко к употреблению, наверное, поэтому он и немножко задержался.

Сашка, хуй которого хищно дёрнулся, не в силах утерпеть, лизнул анальное тёмное пятнышко, и оно начало сладострастно пульсировать, как живое, то углубляясь, то выпячиваясь, что спровоцировало Сашку на то, чтобы вылизывать его сначала нежными прикосновениями языка, а затем уже сосать подрагивающий анус. Ох, до чего же сладенько, когда у тебя там всё облизывают и сосут! Вовочка даже закряхтел, и его попа сама подалась навстречу языку, который незамедлительно начал погружаться внутрь неё. Сашка стал вводить язык в дырочку и выводить его обратно, а у Вовочки проскальзывания там эротичного языка сладенько отдавались во всей промежности, но, к его удивлению, почему-то больше всего в дёргающемся члене, словно до него дотрагивались откуда-то оттуда, изнутри.

Ах, ещё бы чуточку поглубже и посильнее! Вовочка уже млел от нетерпеливого желания осуществить свою пламенную мечту: ощутить, как его член ублажается хуем Сашки, но только теперь уже не прямым трением об него, а оттуда, через раздроченную дырочку, где сейчас нестерпимо сладостно зудит от жажды ласки органом, более напористым и мощным, чем язык.

Когда Вовочка стал не на шутку кряхтеть и охать, он почувствовал, что его анус разминают теперь пальцы, щедро умащивая его холодным гелем. Заодно Сашка обильно смазал и свой член, ведь распечатывать хорошо приготовленную к этому упражнению целочку в резиновом облачении ему нет необходимости - в себе он полностью уверен, так как из соображений защиты и гигиены всегда пользовался кондомом.

Теперь уже никакая сила не в состоянии удержать Сашку, хуй которого до предела вздыбился и алчно дёргается от нетерпеливого желания ебать, но, чтобы не причинить вреда любимому, парень очень плавно надавил головкой, направляя ствол рукой, и податливая после разминки дырочка гостеприимно приоткрылась, впуская в себя по миллиметру постепенно расширяющийся купол огромной залупы. Как только в тело юноши начала ласково входить лишь её часть, анус Вовочки пронзило такой знобящей сладостью, что он, подрагивая от жажды вобрать в себя вожделенный орган целиком, сильно развёл руками ягодицы и ещё больше подставил зад хую, приглашая его вовнутрь. С жаром приняв это приглашение, Сашка, продолжил плавно надавливать хуем на очко и покачивать пенис рукой из стороны в сторону, ловко пропихивая скользкую залупу через тугое кольцо за входом, которое под её напором всё больше расширялось, пропуская её всё глубже. И вдруг грандиозная залупа проскочила через это очень тугое кольцо вовнутрь, а её края расправились в эластичной кишке, и мышцы сфинктера, плотно сомкнувшиеся за шляпкой, как бы заключили залупу в западню, ведь возврату назад мешали теперь широченные края гриба.

Однако дальнейшее продвижение вперёд толстого хуя было настолько болезненным, что бедный Вовочка застонал, а лицо его исказилось гримасой боли. Он попытался подвинуть попу чуть вперёд, чтобы сползти с хуя, но куда там! Зажатый между кроватью и мощным корпусом сильного Сашки, как в ебательном станке, и удерживаемый большими ручищами партнёра, он вынужден был оставаться неподвижным.

- Ты чего, коллега? Неужели от такой фигни сдрейфил? Но теперь уже поздно - с него нельзя резко срываться, чтобы не пораниться. Ту-ту, чих-пых - поезд уже ушёл. Да ты, Вовочка, не бойся, мой дружок такой толстый оттого, что он щедро окутан пористыми телами, поэтому он эластичный и проскользнёт, ничего не повредив, тем более что там, куда ему хочется, всё очень даже хорошо растягивается. На всякий случай запомни, Вовочка, что менее толстый хер может быть жёстким, как кость, и более болезненным. Я буду въезжать в тебя помаленьку, и, вот увидишь, мой дружок войдёт, как по маслу, так что всё будет очень хорошо, как в лучших домах ЛондОна и Парыжу. Если ты ещё чуть-чуть потерпишь, то потом скажешь ему спасибо за кайф, который получишь в подарочек. Ты ведь хочешь, Вовочка, получить от него подарочек? - поинтересовался болтливый Сашка, заговаривая Вовочке зубы, чтобы тот расслабился.

Сашка чувствовал, как нестерпимо сладостно мышцы сфинктера Вовки сжимают чувствительное место оголённого ствола около залупы и уздечки, отчего его хуй вздрагивает от мучительной жажды ворваться в горячий тоннель до отказа, но, когда он остановился, очко немного расслабилось, поэтому он понял, что уже можно запихивать в него болт дальше.

- Лады, только постарайся, Сашка, осторожненько, - из-за того, что Вовка расслабился, а, может быть, ещё и потому, что он отвлёкся на болтовню друга, боль прошла, и его дырочка, плотно заткнутая нежной залупой, снова начала сладенько зудеть, призывая её ласково проскальзывать глубже.

- Угу, прям щас и начну стараться, - пообещал добрый Сашка, хищно глотая от нетерпения слюнки.

Тут же он и продолжил, но очень медленно, по полмиллиметра, ловко пропихивать дальше толстый ствол и массивную залупу, покачивая хуй рукой из стороны в сторону, а затем убрал руку и, слегка качая им вперёд-назад, засовывал его всё глубже.

Вовочке было больно, оттого что узенький чулочек, хотя и хорошо растяжимый благодаря предварительному распариванию раствором с травками, надевался всё же на очень толстый и длинный столбик, который, как ему казалось, всё время раздувался. Однако когда Сашка засунул свой скользкий болт почти до конца и остановился, боли уже не было, а из-за непередаваемо сладостного ощущения от проникшего вглубь толстого эластичного хуя, растянувшего анус и заполнившего, кажется, всю полость внутри тела, недавно опавший член Вовки быстро ожил и дёрнулся. С удивлением Вовка чётко ощутил всей своей внутренностью не только вздрагивания хуя Сашки, но даже биение пульса друга, передаваемое через его член.

Ещё не веря в то, что в него вошёл почти весь огромный красавец, о котором можно было до этого только мечтать, Вовка решил проверить это дело, для чего запустил руку назад, а партнёр, чтобы удовлетворить его любопытство, чуть приподнялся на локтях. Вовочка с упоением ощупал волосы на Сашкином лобке, толстенное основание члена и прижатые к нему огромные яйца, но когда он убрал руку, бессовестный Сашка нахально разлёгся на красивеньком Вовочке, облизывая его ушко и шейку. При этом чрезвычайно напряжённый хуй Сашки, нежно и плотно обжимаемый жаркой плотью, словно бы засосало обжигающе сладостное пекло, и ему уже никуда не деться от нарастания ноющей муки блаженства, отчего он вздрагивает.

В таком состоянии слившихся в одно целое тел и с хуями, дёргающимися время от времени, друзья готовы были пребывать вечно, однако у них всё возрастало возбуждение от чрезвычайно сладостных ощущений плоти друг друга и, естественно, брал верх инстинкт, дарованный нам природой. И вот уже нетерпеливый Вовочка чуть-чуть покачал попой, а понятливый Сашка выдвинул хуй почти до выхода и, слегка приподнявшись, ещё больше умастил свой ствол гелем, а затем снова начал погружать его в любимого, но теперь увереннее и быстрее. Наблюдая за лицом Вовочки, он видел, что теперь оно почти не кривится от боли - пластичная кишка растянулась и хорошо смазалась, поэтому она уже легче впускает в себя скользкий хуй.

Вовка подумал, что Сашка опёрся на локти, опасаясь раздавить его, но когда грубиян, пропустив под его плечи свои ручищи и держась за них, нахально въехал в него своей махиной до отказа, упёршись ему в ягодицы своими огромными яйцами, бедному Вовочке показалось, что хуище вот-вот проткнёт его насквозь. Однако Сашка уже не в силах был остановиться из-за пронзившей его мучительно саднящей сладости, механизм ебли был запущен, и он, качая своим тазом, плавно заскользил хуем вперёд-назад в сладеньком Вовочке, под которым в такт этим качаниям весело раздался милый слуху звонкий скрип толстого кроватного матраца: вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик...

Часть 7 (последняя)

Наконец-то дорвавшись до вожделенной плоти, грубый Сашка, двигая бёдрами между широко расставленными ножками нежного Вовочки, распростёртого лицом вниз, ебёт его в зад, постепенно усиливая мощь фрикционных движений своего огромного хуя: вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик... В такт толчкам хуя мышцы сфинктера, плотно обжимающие его, катают по стволу шкуру, а уздечка дёргает залупу, кивающую в горячей норке Вовочки, обостряя сладость от ебли у обоих.

Ах, как упоительно ощущать Сашке проскальзывание вглубь по нежной поверхности кишки огромной залупы, сильно натянутой ротиком вниз! А какое блаженство доставляет ему просовывание через тугое горячее кольцо толстого ствола, особенно довольно длинного оголённого его участка, побледневшего в экстазе! Из-за этого с каждым засаживанием хуя в зад в парне стремительно нарастает ноющая сладость, отдаваясь в яйцах и простате. "Ни хуя се, какой кайф! До чего же клёво ебать пацана, особенно когда у него от ебли встаёт, и, как муфтой, очко плотно охватывает залупу и ствол", - балдеет Сашка, ощущая, как его хуй туго и ласково сдавливает горячая плоть Вовочки, которому эта ебля доставляет дикое удовольствие.

- Кхх, охх... кхх, охх... - сладострастно кряхтит и охает Вовочка, распираемый огромным хуем, получая от него кайф как обещанный подарочек.

Ох, как, оказывается, сладенько, когда тебя ебут! Ухватившись за простыню так крепко, что побелели фаланги его пальцев, он даже выгибается так, чтобы ещё больше подставить свой зад хую Сашки. Вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик... - взмахами бёдер Сашка продолжает старательно разъёбывать целочку, наблюдая за красивеньким Вовочкой, голова которого лежит на подушке и колышется на ней в такт с толчками хуя. А лицо Вовочки! Нежное лицо его со страдальческой полуулыбкой выражает неизъяснимую словами муку блаженства. Взгляд его направлен как будто куда-то внутрь себя, где он, кажется, каждой клеточкой ощущает ласковую залупу и толстый мясистый ствол, испытывая огромное наслаждение от плотного скольжения там живого горячего хуя. От этого из чрезвычайно напряжённого члена Вовочки на махровое полотенце под ним истекает смазка, что облегчает проскальзывание залупы по влажной мягкой ткани при каждом толчке хуя в его зад.

Вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик... - ебать любимого Вовочку становится совсем нестерпимо сладко из-за того, что его предстательная железа уже распухает, готовясь к выталкиванию спермы, и кольцо мускулов всё плотнее стискивает толстый хуй Сашки, усиливая ласковое раздражение ствола. Чтобы доставить ещё больше наслаждения обоим, он ебёт теперь, прямо-таки вжимаясь в зад Вовочки, отчего на ягодицах ёбаря, покрытых симпатичным волосяным покровом, в такт толчкам его хуя играют эротичные ямки.

Почувствовав приближение финала у Вовочки, опытный Сашка, чтобы опередить его, уже не сдерживается и ебёт всё быстрее, вдалбливая в его зад свой хуй мощными взмахами бёдер: вжик-вжик-вжик... вжик-вжик-вжик... И вдруг ухватившись снизу руками за плечи Вовочки, он, чуть ли не задыхаясь от подступающего оргазма, начинает дрожать и - вжик! - резким взмахом бёдер рывком всаживает свой окаменевший огромный хуище до самого основания, с силой припечатав яйца к заду Вовки.

- Уфф... ффф... - фукает Сашка, чтобы дико не зарычать, когда его простата мощно сократилась, хуй рванулся, а из раздувшейся залупы в кишку резко выплеснулась первая струя спермы, и он содрогнулся от пронзившего всё его существо спазма нестерпимо сладкой муки.

Но тут же Сашка почувствовал своим хуем сокращения мышц сфинктера любимого, охающего в экстазе и подрагивающего в оргазме, что завело его ещё больше. Плотно вжимаясь в зад Вовочки, он вгоняет в него свой озверевший от лакомой добычи хуище, который раз за разом дёргается, закачивая в кишку клубы обжигающей спермы. От изрыгающей сперму залупы по хую Сашки спазмами прокатываются волны пекущего наслаждения в яйца и простату, и эти спазмы ещё больше усиливаются от того, что одновременно на его хуе от оргазма извивается в конвульсиях распрекрасный Вовочка.

- Кхх... охх..., кхх... охх... - чуть не теряя сознание, кряхтит и охает Вовка, блаженно чувствуя, как мощно вздрогнул и задёргался внутри него живой горячий столбик, а мышцы сфинктера Вовочки, плотным кольцом сдавливающие хуй ёбаря, начали сжиматься и разжиматься на нём, выбрасывая из остолбеневшего его собственного члена на полотенце брызги спермы.

До чего же невыносимо сладенько ощущать спускающему Вовочке, как огромный хуище проскальзывает в его полости, полностью заполняя её, и массирует там чувствительные места, особенно распухшую простату, огнём полыхающую от сладостных сокращений! Из-за этого один за другим пробегают по всей промежности Вовочки шквалы мучительно яркого оргазма, и он, судорожно всхлипывая, то вдавливается в лужу под ним своим членом, вздрагивающим от выстрелов спермы, то отставляет свой зад навстречу толчкам ебущего его хуя...

- Оп-паньки! Сладенькая целочка приехала, - уже через несколько минут болтает Сашка, разлёгшись на любимом. - Эх, в эти бы губоньки да мою бы залупоньку, - перегнув голову к лицу Вовочки и нежно облизывая его губки, продолжает он, покачивая вставленным в него стоячим хуем.

Прилив крови не может ослабиться в ненасытном орудии, поддерживая его в напряжённом состоянии, так как у Сашки не проходит возбуждение из-за неимоверного наслаждения, полученного им от овладения лакомой целочкой.

- Ага, целочка, только теперь уже бывшая, - острит Вовка, постепенно отрезвляясь от небывалого по силе оргазма - ничего подобного в своей жизни он ещё не испытывал, даже когда спускал Сашке в глотку.

- Ну, что ты, Вовочка, до бывшей тебе пока далеко, для этого моему дружку надо постараться ещё много-много раз, - ехидно обнадёживает его добрый Сашка, член которого уже дёргается, подтверждая свою готовность стараться.

Однако, не насладившись сполна такой лакомой конфеткой, он решает всё же воздержаться сегодня от второго раза, ведь они должны ещё успеть в школу, но, главное, надо дать отдохнуть его ненаглядному Вовочке, чтобы он как можно скорее сам начал напрашиваться на палочки.

Когда Сашка провожает Вовочку к остановке маршрутки, движущейся в направлении его школы, друзья настолько обворожительны, всё ещё разгорячённые разминкой, что их лучистые глаза и порозовевшие щёчки с трудом скрывают греховную тайну. Вовке трудно отвести взгляд от Сашки, очаровывающего его своей мужественностью, самого лучшего парня на свете, который стал первой в его жизни любовью и только что лишил его невинности. Ну и что? Да за такое сладкое познание запретного плода можно отдать всё. Лицо Вовочки... красивенькое лицо его сияет счастьем, и радостная улыбка не сходит с его губ. Идёт он, стараясь пошире расставлять ноги, и его немного покачивает, но не виноват же он в том, что полюбил Сашеньку не только за красивые глазки. А Сашка с восхищением любуется Вовочкой и блаженно улыбается, довольный плодами своих трудов, хотя ему ужасно хочется ещё хотя бы разик осчастливить этого распрекрасного человека, из-за чего ему приходится увещевать своего дружка потерпеть до выходных.

Правда, прощаясь до субботы, друзья снова забыли про свою весну, но они же не знали, что из-за первых их любовных свиданий уже сработал какой-то спусковой механизм, запустивший процесс неукротимого роста давления в паху, которое теперь неудержимо притягивает их друг к другу.

Через день, в четверг, Сашка проснулся спозаранку, потрогал твёрдые, как камни, наверное, из-за переполненности яйца, погладил сладко ноющую огромную головку и начал легонько двигать шкуру на своём вздыбленном дружке, который мучительно жаждал Вовочку. Поскольку терпеть до субботы у Сашки не было сил, то помимо его воли в голову парню пришло решение позвонить другу, чтобы обязательно утречком вытащить его к себе. Не может же добрый Сашка допустить, чтобы отличнику уроки тоже не лезли в голову.

Перевернувшись на живот, он невольно предался мечтам, слегка покачивая тазом и вспоминая сладенькое оханье под ним Вовочки. Мудрый Сашка дал ему возможность отдохнуть, поэтому сегодня утречком он по своей скромности поставит ему теперь уже пару палочек для разминки, а в выходные... ох, как много раз он будет стараться! - даже на еду времени у них останется маловато. А ночь, первая горячая ночь с любимым... Да разве сможет Сашка хоть на миг выпустить Вовочку из своих объятий?

Но тут он вздрогнул от неожиданности - его мечты прервала мелодия сигнала, настроенная на одного распрекрасного человека. Ещё не веря своим ушам, Сашка чуть не подскочил на кровати от радости и, хватая телефон с прикроватной тумбочки, мысленно изрёк: "И какой же умница придумал эти удобные мобильные телефоны?" А как засветились его глаза, и как его рожица расплылась в довольной улыбке, когда он услышал медовые слова своего любимого Вовочки:

- Алло, Сань! А мне опять уроки не лезут в голову, и ещё вчера не лезли... Может, мы что-нибудь придумаем?

страницы [1] . . . [5] [6] [7]