Голубая лампа Аладдина

Как в царстве одного из компьютерных клубов оказался сказочный герой Аладдин, до сей поры никто из обитателей сего заведения не может понять.

В голове не укладывалось, даже у заядлых фантазёров, внезапное появление среди ночи, принародно, чернобрового юноши с раскосыми карими очами, густыми ресницами, загоревшим скуластым лицом, чётко очерченными выпуклыми губами, в древневековой чалме и в зелёных шёлковых шароварах, облегающих статного юношу, оголённого по пояс, вдобавок, с голубой лампой.

Внимание завсегдатаев было сосредоточено на мощных бицепсах, выпуклой груди с набухшими сосками, соблазнительной волосатостью, пролегающей орлиной статью от предплечий до мускулистого пресса. Особо аппетитно выделялся жгучий тёщин язык, соединяющий ястребиный пушистый пах с упругой пуповиной, в сердцевине которой, будто в поцелуе, воссоединялись соколиный и ястребиный клювы.

- Клёвый парень! - не сдерживая восторга, поведал бледнолицый очкарик худосочному юноше-соседу, раскрывшему рот от изумления.

Зачарованный бородач, напротив, впился удавом в незнакомца вылупленными сероватыми глазищами.

- Мужики, на улице мороз под тридцать... - раздался дрожащий истомный шёпот из-за углового стола.

- Рождественский подарок! Карнавал! Нехило! - поглощая восхищённым взором южного красавца, поднялся со стула краснощёкий сбитый мужик с пшеничными усами и бритой головой.

- Отколе и доколе, принц?! - осмелился, наконец, обратиться к пришельцу спортсмен-качок в синим костюме, и с солнечной улыбкой добавил: - Будем знакомы: я - Иван, - затем, вальяжно приближаясь, протянул руку.

- Я знаю, а я - Аладдин, - не пожав руку, всё же приветливо ответил незнакомец.

- Гля-я-я! Из сказки?! Бля-я-я! Рождество Христово! Тот тоже на востоке появился...

И тишина. Обычно шутки спортсмена воспринимались стопроцентно, а тут промах.

В неловкой паузе Аладдин оглядел присутствующих пронзительно-щемящим взором. Их было шесть человек.

- В том же составе, - уточнил одобрительно гость.

Нет, ну всякое случалось в данном заведении. Бывало, и отсасывали в туалете у незнакомцев, случалось, что трахались там же поочерёдно друг с другом, потасовки из-за ревности не исключались. Но чтоб вот так, без объявлений, заявился сюда среди зимы полуголый соблазнительный мужик... и стал выпендриваться не в меру?! Нет, такого не случалось доселе! И руки не подал хозяину! Это что ж за дела такие?! Главное, Ванёк-то проглотил дерзость пришельца безоговорочно. Вкопанным застрял на расстоянии шага от принца, в грудь орлиную уставился, словно замороженный, покраснел, как целка, перед абортом очередным - вроде и не блядовала до пришествия очередного обалденного самца.

То ли в яви, то ли в сказке действительной, то ли во снах уже все оказались?!

Прижухли в ожидании говорливые. С оглядкой друг на дружку всё озирались. Это явно гипнотизёр или из космоса... Уж больно аппетитен он, не по-земному... Красавчик обалденный! Куда там парням из порноплешек!

Ещё елдак его зашебуршился под шелковистой зеленью. Ванёк мигом переморозил взгляд туда же, отчего, вероятно, дар речи-то и потерял. Что тогда с других взять?! Они вообще в сосульки превратились. Не в буквальном, конечно, смысле - в переносном. Вернее, в метафорическом. Разницы нет, всё одно - оцепенение наглядное среди мужской компании. Недавно кокетничающие, соблазняющие, увлекающиеся, пылкие и настойчивые, парни в секунду в агнцев послушных преобразились. Нет, самоедством они не занимались, хуйнёй всякой по поводу их ориентации неординарной тоже не страдали, недостатка в партнёрах не испытывали, скорее наоборот. Но в данной ситуации они все заворожённо обмякли.

Тишину нарушил Аладдин.

- Петя, выудил сазана из пруда объявлений? - спросил он, подходя к столу, за которым сидел у компьютера тот самый хилячок, что при появлении Аладдина раскрыл рот в безмолвии.

- Я... я... дей-ст-ви-тель-но... - слегка заикаясь, начал вдруг оправдываться Пётр.

- Не тушуйся, здесь все свои, - бархатистым баритоном продолжил, опершись на стол, Аладдин.

Цитрусовый запах в смеси с мужским терпким потом внезапно ободрил Петра. Будто проснувшись среди ночи и обнаружив в постели очередного парня с толстой залупой в анусе, сквозь эротические стоны юноша начал читать объявления с сайта знакомств:

- "Трахаю и дам пососать, звоните...", "Хочу секса сегодня", " Хочу, чтоб меня трахнули", "Дам пососать", "Хочу азербайджанца или турка", "Выебу в рот и в зад", "Минет в ВЕФЕ сейчас"...

Неожиданно Пётр притих и тихо-тихо прошептал:

- В основном, минет сейчас... это в магазине элитном... в туалете...

- Пойдёшь? - с любопытством спросил Аладдин.

- Лучше, конечно, с тобой... - пацан на ходу осёкся, заметив хмурость на лице красавчика Аладдина.

- Со мной не время... В ВЕФЕ менты, Пётр. И камеры на каждом углу. Будь осторожен.

И тут же с невозмутимым спокойствием Аладдин обратился к соседу-очкарику:

- Пишем, Антошка?

- Калякаем! - восторженно заверил Аладдина очкарик.

- Продемонстрируй, - по-дружески похлопав по плечу Антона, улыбнулся Аладдин.

- "... Я вынул его член изо рта и, подрачивая, стал ласкать язычком мокрую головку. Владимир даже легонько задёргался от удовольствия под влиянием моих действий. Затем я уже сам стал насаживаться ртом на член - всё глубже и глубже, постанывая при этом, как девушка в порнофильмах..." - Антон умолк, потупился стеснительно и с придыханием вымолвил: - Могу и тебе!

- Конечно, можешь, но чуть позже, лады? Ведь это твой первый рассказ?

- Да!

- Трудись.

- В смысле?

- В прямом и переносном.

Антон внезапно побледнел. Непонятно было, от страха это или от желаний, возникших вдруг от близости загорелого мужского тела, пышущего сексуальностью и вроде бы доступностью в момент происходящего разговора. Аладдин с пониманием подмигнул парню, одобряюще кивнул ему и тут же резко направился в угол - туда, откуда в момент его появления доносился истомный шёпот.

- Стасик, какую плешку просматриваем?

- С Джоном и Стивеном! Они вот-вот кончат... Джон так классно отсасывает! Стивен сейчас начнёт его ебать! Смак в конце - трах с поцелуями... О! Уроды! Они уже на подходе! Я кончаю!

Аладдин не стал мешать кайфу Стасика, развернулся мгновенно и оказался рядом с бородачом.

- От мазы-хазы торчим, Артурушка, - с лаской и нежностью констатировал полуобнажённый красавец в зелёных шёлковых шароварах.

- Отъебись, мужик, я занят делом.

Нет, Аладдин не возмутился. Он посмотрел загадочно на Ивана. Их взгляды пробило волной, словно замыканием в сети. Быть может, оттого Аладдин мгновенно перевёл взгляд на лысого с пшеничными усами. Как бы снимая напряжение, он тряхнул головой. Чалма соскочила с его головы и упала на стол лысого. Чёрные пряди вьющихся волос, коснувшиеся упругих загорелых плеч, в тот миг неистово взбудоражили воображение Ивана, припавшего к розовой стене у входа: "Тарзан, бля-я-я! Тарзан! А попа - сочная дынька колхозная! Воткну... бля-я-я...".

Пока Иван размышлял неординарно, напрягаясь в розовом углу заведения, Аладдин спокойно погладил усатого по лысине:

- Олежка, да у тебя тут секс-круг! По-прежнему о чёрных мечтаешь?

Флюиды, исходящие от прикосновения принца, застали Олега врасплох, мелкой дрожью пробуравили его внутренности и стояком отразились в пахе. Голубые глаза помутнели, а шершавая ладонь устремилась к возвышающемуся бугорку, что так притягательно возрастал, ублажая шёлковую прелесть в паху партнёра.

Резкий поворот Аладдина обескуражил Олега. Лишь кончиками пальцев он успел дотронуться до упругих ягодиц, обтянутых шёлком...

Словно леопард, обнаруживший жертву в зарослях, мягкой походкой устремился Аладдин в розовый угол. Зачарованный Иван, отпрянув от стены, смог сделать только шаг навстречу ему и снова заворожённо замер. "Тарзан! Вылитый Тарзан... Трахну, бля-я-я, по-чёрному в эту ночь", - пульсировало в его голове в тот момент, когда Аладдин дотронулся до голубой лампы и торжественно, но под сурдинку пропел:

- Явись, мой Джинн! Исполни их желания!

Далее всё произошло в точности, как в кино: и дым валил, и вороны каркали, и ветер выл, и волны бушевали... Но вот, наконец, настала тишина в туманной глади, и громом в помещении отдалось:

- В углу пылились мы уж сколько лет! Никто из вас не позаботился о нас. Насмотрелись! Нагляделись! Обучились! И явились! Трах за трах, сос-взасос! Мой повелитель, ибн Хасан, всепочтенный господин мой Аладдин, приказывай!

Но Аладдин не слышал теперь слугу. Кто ж из мужиков мог устоять перед накачанным оголённым Иваном со стоячей дубиной в двадцать пять см в длину и пять в обхвате?! Не устоял и Аладдин!

Нет, у него стоял, объёмно, туговато, и по размеру он был под стать восточной красоте. Но в тот сказочный момент он трахал в рот Ивана.

А Джинн? А что Джинн? Старик, он и есть старик. За происходящим сладко наблюдал, и по усам у него текло, а в рот так не попало.

Случилось всё это в ночь перед Рождеством... Мальчишник. Зал компьютерный. И много-много водки. Закуски тоже было вдоволь. А уж во сне иль наяву, тут не понять. Да надо ли в подробности вдаваться, тем паче бытовые, в сказочной стране? В феерии рождественской ночи!

За Гоголем, конечно, не угнаться им было. Ни черти, ни вампиры так и не объявились, как ожидала собравшаяся на пир компания друзей. Не удалось им и погадать по книге - той, что пылилась на подоконнике лет пять. Нестыковочка вышла: вместо гоголевской "Ночи перед Рождеством" оказалась в их руках "Волшебная лампа Аладдина". Впрочем, наутро никто из компании фантазёров не пожалел о случившемся. Правда, головка была бо-бо после поглощённого вовнутрь...

Похмельный синдром вмиг исчез, когда друзья обнаружили среди опустошённых бутылей и заветренной закуси тоненькую книжонку посреди стола, у трёхногого медного подсвечника. На обложке её красовался тот самый пришелец по имени Аладдин с голубой лампой.

P. S. "... Последний день перед Рождеством прошёл. Зимняя, ясная ночь наступила". (Николай Васильевич Гоголь. "Ночь перед Рождеством".