Пережившие войну (глава 3)

Часть 1

После 7 часов вечера Альберт разбудил Михаэля. Заключённый слегка зажмурился от света в камере.

Уже как месяц свет всегда горел, даже ночью. Михаэль давно привык к этому, а теперь он сидел на кровати и осматривал принесённый ужин. Его удивлению не было предела. От тёплого пюре и жареной сосиски исходил давно забытый запах. Рядом стоял стакан с крепким заваренным чаем чёрного цвета. Уже от вида этих вкусностей заключённый был готов потерять сознание.

- Михаэль... Михи, приятного аппетита! - пожелал ему Альберт.

Всё ещё не веря в происходящее, парень взял вилку, попробовал пюре, и его сознание прояснилось. Это не сон! Он схватил тарелку, но Альберт остановил его словами:

- Не нужно так спешить! Ешь медленнее, чтобы не стало плохо! Не ешь всё сразу, делай перерывы!

Михаэль последовал его свету, съедая 10 ложек пюре и делая затем перерыв в 3 минуты. Когда вторая половина пюре была съедена, Михаэль снова сделал перерыв в еде и принялся за сосиску. Дальше медленными глотками он пил чай. По привычке он хотел вытереться рукавом формы, но Альберт салфеткой вытер его губы от капель чая.

- Спасибо, Альб! Я так давно не ел ничего подобного!

- Наконец-то ты меня назвал так, как раньше, - проговорил Альберт и поцеловал друга. - Ты не будешь против, если я останусь здесь у тебя?

- Нет, но... Тебя ведь будут искать.

- Я своим всё объясню. Я сейчас.

Альберт вышел, и Михаэль аккуратно застелил кровать. Он поставил поднос на стол и взял свою тетрадь. Полистав её, на чистой странице он стал писать:

Ты ушёл так внезапно.

Я продолжаю жить... Больно.

Не могу быть с другим,

Ты мною всё ещё любим.

Против моей воли

Сердце рёбра сжали.

Оно забилось сильнее,

И боль стала невыносимее.

Ожидание равносильно смерти,

Но я не боюсь её, смерти.

Против моей воли

Чувства не исчезли.

Мучается сердце любовью,

Оно омоет стены кровью,

И алые струи опустошат меня.

Только не меняйте меня!

Против моей воли

Воспоминания пеплом не стали...

"А чего я жду? Счастья, той любви? Нет, Марка никто мне не заменит, но я обещал... быть счастливым," - успокаивал себя Михаэль, вновь и вновь читая стих. Он закрыл тетрадь, и в камеру тут же вошёл довольный Альберт. Они легли, обнимая друг друга.

- Как же ты уговорил их отпустить тебя? - спросил с явным любопытством Михаэль.

- Оказалось, что половина охранников имеет связь с заключёнными, и их отпускают повеселиться. Вот и я соврал, что буду с тобой того...

- Значит, я для тебя не игрушка?

- Конечно, нет! На самом деле я хочу вспомнить наше прошлое. Как же хорошо тогда было, особенно летом!

- Да! Помнишь, как мы купались в речке голышом? На берегу загорали - тоже голышом.

- Точно! Мы ещё сравнивали, у кого член больше.

- Хотя сравнивать почти нечего было.

- Ой, ладно! Скромничать-то не надо!

- Ничего я не скромничаю! Мне и сейчас похвастаться нечем.

- Ну конечно! А давай проверим? Проигравший будет доставлять другому удовольствие... Чего ты так испугался?! Без анального, конечно, обойдёмся!

- По рукам!

Они встали с кровати и одновременно спустили штаны с трусами. Затем они приблизились и стали возбуждаться, глядя друг на друга.

- Похоже, ничья, - сказал Альберт.

- Не совсем! Твой чуть больше, почти на сантиметр, - и Михаэль шепнул другу на ухо: - Ложись на мою кровать. Я доставлю тебе удовольствие.

Альберт послушался и выполнил просьбу друга. Заключённый приблизился и поцеловал лежащего охранника. Взобравшись полностью на кровать, Михаэль спустился к шее Альберта и расцеловал каждый её миллиметр. Пальцы потеребили один сосок, потом переключились на второй. Губы парня вобрали бусинку соска, от чего Альберт застонал и стал нежно теребить волосы друга. Тем временем пальцы правой руки Михаэля еле ощутимо касались головки солдатского члена.

- Попроси меня... - шепнул Михаэль, слегка дыша на возбуждённый сосок.

- Михи... Прошу, не мучай меня... Войди в меня...

Вдруг Михаэль весь замер.

- Ты... что ты сказал? То есть я должен тра...

- Нет, заняться со мной любовью. Лиши мою задницу девственности!

Михаэль облизал пересохшие губы и наклонился к паху парня.

- Ножки расставь!

Альберт выполнил указание, и язык друга коснулся его ануса. Михаэль услышал благодарный стон и продолжил вылизывать девственное очко друга, дроча при этом его член и иногда перебирая пальцами его яйца. На живот стали капать первые капли спермы.

- Михи... О, Боже! Я... сейчас... Кончаю! - не стыдясь, закричал Альберт.

- Тсс... Ты чего закричал? Остальные же услышат!

- Они заняты тем же, чем и мы. Только у нас всё по любви, а насчёт них я не в ответе.

За стеной тут же послышались характерные шорохи, стоны и крики. Слышались отрывистые слова, чаще всего нецензурные. Михаэль перестал зажиматься и стал подготавливать Альберта.

- Альб, оближи! - попросил он, проводя пальцами по алым губам друга.

Тот сразу же стал их посасывать, наделяя их слюной - смазкой. Михаэль достаточно возбудился и, высвободив пальцы из горячего рта, проник одним из них в анус друга - очень медленно, следя за реакцией парня.

- Альб, расслабься, всё хорошо! Я тебе сейчас сделаю массаж, - прошептал он, делая пальцем круговые движения.

Альберт выгнулся и блаженно простонал. Почувствовав расслабление мышц, Михаэль аккуратно добавил к первому ещё один палец, потом ещё один.

- Всё хорошо, милый?

- Да-а-а... - только и смог выдохнуть Альберт, простонав от проникновения в его тела четвёртого пальца.

Он стал насаживаться на пальцы, прося о большем. Михаэль присел и, позволив Альберту привстать, насадил его на свой кол-член. Охранник выгнулся, откинув голову назад. Михаэль приобнял его и проник чуть глубже. Альберт стал сам насаживаться на член и задвигался так быстро, что доски стали скрипеть. Парни целовались страстно, касались друг друга. Альберт наклонил друга к кровати и, лёжа на нём, продолжил яростно двигаться...

Сперма из члена Михаэля выстреливала чуть ли не водопадом. Парни шептали, кричали что-то, но что, невозможно было разобрать. Когда они кончили, одновременно раздался их чёткий крик:

- Люблю тебя!

Они долго восстанавливали дыхание, слыша звуки оргий за стеной. Именно оргий, ведь слов любви там не произносилось. Дверь в соседней камере открылась и тут же закрылась. Михаэль посмотрел на друга, и в его взгляде читалась фраза: "Я не собираюсь тебя покидать!". Михаэль улыбнулся Альберту, охранник улыбнулся ему, и они заснули, прикрывшись одеялом...

Не стоит описывать всё, пережитое Михаэлем, в подробностях. Он был жертвой издёвок так же, как и раньше. Его так сильно избивали, что иногда он даже не мог двигаться. Лишь благодаря поддержке Альберта он выживал. Как и в тот день, 15 сентября 1941 года...

Часть 2

В тот день объявили, что в концлагерь направляют советских военнопленных. Мест в бараках уже не было, и было решено расстрелять некоторых заключённых. Чаще всего такими жертвами становились слабые, больные или нетрудоспособные. Их набралось человек 30, включая Михаэля. Советских военнопленных было втрое больше.

- К стене! - скомандовал начальник концлагеря.

Выведенные на расстрел заключённые выполнили приказ. На них были направлены дула орудий, из которых в них вот-вот должны были выстрелить охранники. По щекам некоторых заключённых текли слёзы, у других дрожали руки. Михаэль слышал бешеный стук своего сердца, его глаза впивались в любую мелочь. Он взглянул на небо и улыбнулся. Небо было для него сейчас намного более прекрасным, чем обычно... Марк! Он ведь там! Наконец-то Михаэль отправится к нему.

Начальник концлагеря уже хотел подать знак к началу расстрела, но тут к нему подбежал солдат и что-то сообщил.

- Приведите № 237! - приказал начальник, и двое охранников схватили Михаэля и привели к нему. - Ты действительно знаешь русский?

Михаэль молчал. Да, он знал этот язык. Его ещё дедушка обучал иностранной речи.

- Скажи что-нибудь! - закричал в ярости начальник Бухенвальда.

Михаэль подошёл к советским военнопленным и, подавляя свой акцент, произнёс стихотворение в прозе Тургенева:

- Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, что такой язык не был дан великому народу!

Советские военнопленные разрыдались и с криками "Ура!" побежали к Михаэлю.

Никто из охранников, даже сам начальник концлагеря, не понял ни одного слова из того, что сказал заключённый, но они понадеялись на то, что Михаэль разузнает планы перемещения войск Советской Красной Армии.

По просьбе Михаэля Альберт взял под контроль трёх советских военнопленных в качестве сиделок для их заболевших собратьев. Михаэль больше не жил в бараке, но всё же помогал своим. Он приносил своим собратьям еду, сочинял песни, когда кто-нибудь просил его об этом. Также он передавал записки от одного заключённого к другому из соседнего барака.

К сожалению, некоторых советских солдат расстреляли за воротами Бухенвальда. До этого их пытали. Они не сдавались, и каждый читал вместе с Михаэлем "Русский язык" Тургенева. Их было 15. Ещё 10 военнопленных и 20 других заключённых отравились, пообедав. Они умирали в муках, а врачи-эсесовцы что-то записывали, наблюдая за ними до момента их смерти.

- Альб, что происходит? Почему заключённые умерли после обеда? - стал спрашивать Михаэль.

- Я понятия не имею. За кухню я не отвечаю, - ответил Альберт. - А что если еда была несвежей?

- Альб, я эту полусвежую до этого случая месяц ел. Да даже если бы мне дали несвежую, я вряд ли подох бы... Врачи! Они в этом замешаны! Неужели...

- Яд! - проговорил солдат, и Михаэль щёлкнул пальцами в знак согласия.

Неожиданно он выбежал из здания и направился в один из бараков. Там было 15 человек в одной камере. На одной из 5 двухъярусных кроватей лежал юноша с короткими рыжими волосами. Михаэль свистнул ему, и парень тут же подошёл.

- О, Михаэль, пришёл по делу?

- Да, Роберт. Ты можешь выкрасть для меня отчёты врачей-эсесовцев?

- Конечно. Я могу их переписать, если нужно.

- Хорошо. За это с меня для всех по тарелке пюре с сосиской, - и Михаэль тут же вышел из барака, как ни в чём не бывало.

В другом бараке он дал всем по бумажному пакету для сбора еды с ужина. Так он побывал во многих бараках. Заодно он узнал, что среди евреев и политзаключённых есть биологи и химики. "Такие ребята пригодятся", - решил Михаэль...

Всё шло по плану. Как и всегда, Альберт стал звать всех на ужин, прозвенел звонок. Все заключённые прошли к столам и сели. Они вытащили из-под резинки штанов бумажные пакеты. Некоторые поделились с другими, передавая пакеты тем, кому не досталось. Одного пакета хватало на трёх, иногда на четырёх заключённых. Они делали вид, что едят, а когда охранники отворачивались, они выплёвывали и высыпали в пакет еду. После ужина один из них брал пакет и прятал его в штанах. Затем они сделали вид, что им якобы плохо. Их отвели в палаты, где за ними должны были следить медбратья.

Все были свои. Их всех собрал Михаэль.

- Всё чисто, никто за нами не следит. Доставайте пакеты! Ребята, возьмите у "пациентов" слюну на пробу. По тому, где они сидели, можно определить, из какой тарелки в следующий раз не стоит есть.

Химики-заключённые проникли в лабораторию и стали исследовать пищу. Потребовалось несколько часов для того, чтобы выяснить, какие яды добавлялись в пищу. Результаты шокировали всех: ботулотоксин (нарушает работу нервов головного мозга, речь и глотание, приводит к асфиксии дыхательных путей), тетродотоксин (появляется зуд губ, языка и других частей тела, обильное слюнотечение, тошнота, рвота, понос, боль в животе, потеря чувствительности кожи, затрудняется дыхание, наступает паралич дыхательных мышц), батрахотоксин (аритмия, остановка сердца), рицин (летальный исход), нейротоксический яд (останавливает нервномышечную передачу, смерть наступает от паралича). Эти яды были обнаружены в двадцати порциях. Судя по анализу слюны, все двадцать пришедших заключённых ели отравленную пищу.

- Значит, мы знаем, куда добавляют яды, - сделал вывод Михаэль.

- Не совсем, - заявил Роберт. - Судя по исследованиям эсесовцев, один из заключённых сидел на 5 месте с левого края стола. Я опросил ребят и выяснил, что никто на этом месте не сидел из отравившихся. Прости, Михаэль, но невозможно установить, в какой тарелке будет яд в следующий раз.

Михаэль прислонился лбом к стене.

- Есть шанс, что кто-нибудь из них выживет? - спросил он, смотря в пол.

- Шансы велики. Им нужно только сполоснуть водой ротовую полость и вызвать у себя рвотный рефлекс, - ответил один из химиков.

Михаэль заплакал. Он ведь надеялся на то, что сможет всех спасти в следующий раз.

- Эй, ты чего? - спросил Роберт.

- Пожалуйста, не ешьте то, что вам дадут. Я вам буду приносить еду. Я сегодня же принесу вам то, что обещал... Спасибо за помощь...

Он выбежал из барака и направился в комнату Альберта. Парня там не было. Михаэль сел на стул и, склонив голову в задумчивости, стал ждать охранника. Ладонями он закрыли лицо, пряча слёзы, но спина его содрогалась от рёва. Всхлипы невозможно было удержать.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату зашёл Альберт.

- Михи, что такое? Почему ты плачешь? Кто тебе рассказал о расстрелах?

- Каких... расстрелах? Альб, говори! Быстро! - заорал сквозь рёв заключённый.

- Прибыли новые заключённые, а мест для них нет. Сегодня никто не умер после ужина. Вот тех, кто должен был умереть, тех и расстреляют.

- Нет! Я не хотел! Я же хотел им помочь, выяснить, что это за яды и куда их добавляют... Чёрт! Всё напрасно! Теперь их расстреляют! И всё из-за меня!

- Ты не виноват! Слышишь меня, Михи? Отравились бы они или погибли бы от пули - это не от тебя зависит. Их всё равно ждал бы конец.

Михаэль не желал в это верить - верить тому, что его друзья по несчастью будут сегодня расстреляны.

Тут в комнату вошёл солдат и доложил о том, что начальник лагеря назначил Альберта и Михаэля включить в расстрельную команду. Когда он ушёл, Альберт вывел друга из комнаты и направил его в нужное место...

Вдоль стены стояли заключённые, державшиеся за руки.

- Цельтесь в треугольники и стреляйте! - прокричал начальник лагеря, когда исполнители расстрела брали ружья. - Становись! По моей команде - огонь!

10 выстрелов из ружей вырвались одновременно. Двое - Михаэль и Альберт - не стреляли. Альберт испугался замешательства друга. Но тут прозвучали повторные выстрелы, и последовали новые крики. Двадцать заключённых были ранены в грудь или ногу (в зависимости от расположения треугольника на одежде), больше половины лежало неподвижно в вырытом рве, четыре человека были на грани смерти.

- Приготовились! - снова скомандовал начальник концлагеря.

Он хотел крикнуть: "Огонь!" - и уже раскрыл рот, но тут прозвучал выстрел, и один из солдат упал, потом второй, третий... Михаэль держал оружие и стрелял в солдат, пока его не ранили в плечо. Парень схватился за рану и бросил оружие. На его глазах тут же расстреляли оставшихся четырёх заключённых.

- Отвести этого пидора в барак! Нет, стойте! 20 ударов кнутом ему!

Солдаты тут же избили Михаэля и стали его раздевать. Они привязали голого парня к столбу и, взяв каждый по кнуту, взмахнули ими. С каждым новым ударом Михаэль кричал всё сильнее, до потери голоса, так что даже другие охранники и солдаты закрывали уши. На десятом ударе солдат остановили.

Альберт развязал Михаэля и понёс его в камеру. Там он продезинфицировал заключённому раны и обвязал парня бинтом. Михаэль уже крепко спал, когда Альберт вышел из камеры...

Часть 3 (последняя)

11 декабря 1941 года. В этот день был жуткий холод, но заключённых вывели на работу в форме. Они выходили и укрывались одеялами. Сзади всех шёл Михаэль и ещё два парня из "братства розового треугольника". После объединения камер и превращения их в огромный барак на 100 человек они втроём были переведены в барак для носителей зелёного треугольника - уголовников. Ребятам приходилось крайне тяжко, иногда их избивали до такой степени, что они не могли справиться даже с чисткой картошки. Теперь же этих троих отправили расчищать дорожки от снега... руками и ногами. Охранники дали им лишь первые указания, но тут прозвенел звонок, и раздалось знакомое:

- Завтрак!

Заключённые направились в столовую и сморщились. Вместо пюре, которое им обещали, в их тарелках лежало что-то чёрное и жёлтое.

- А это ваше пюре - из картофельной кожуры. Приятного аппетита, оболтусы! - посмеялись охранники и удалились.

Более худые заключённые всё-таки сели за стол. Были и другие заключённые подобного телосложения, но им проще было умереть, чем под смех охранников есть варённую мятую кожуру. Михаэль был среди таких людей. Многие стали шептаться: "Ты посмотри, у педика всё-таки есть гордость".

После завтрака все разошлись: одни пошли в заброшенный склад перетаскивать камни, другие - расчищать площадки от снега, третьи - в больничные отделения.

Надев выданное ему пальто, Михаэль подошёл к своему бараку и стал руками брать снег и переносить его за барак.

- Стоп! Бери снег отсюда и неси его туда! - стал указывать ему охранник на другой барак. - Потом оттуда сюда! Выполнять!

- Да, господин! - сказал Михаэль, как и требовалось отвечать в таких случаях любому заключённому.

Одну горсть снега за другой, одну за другой... Михаэль продолжал выполнять указания, но его руки онемели так сильно, что в конце концов его пальцы и ладони приняли форму лопаты и не могли даже шевельнуться. Ему оставалось расчистить ещё несколько метров, но из-за игры охранников в снежки работа всё увеличивалась. Парень молча продолжал брать руками снег и переносить его к другому бараку.

Тут кто-то подошёл к нему, и послышался звук рвущейся ткани. Михаэль обернулся и взглянул на стоящего рядом Альберта.

- Протяни руки! - сказал охранник.

Михаэль так и сделал. Альберт намотал на руку заключённого один кусок ткани, затем то же самое сделал с другой рукой.

- Я бы тебе помог, но за нами следят... Мой тебе совет: сгребай снег на подол пальто! Так легче, и руки не так быстро замёрзнут.

- Да, господин! - сказал Михаэль, чему его друг сильно удивился.

Парень снова принялся за работу, но уже через полчаса стал кашлять. Он продолжал носить снег в подоле пальто и кашлять, роняя время от времени собранный дар зимы. Заметив состояние заключённого, Альберт стал его уговаривать:

- Тебе надо пойти в больничный барак. Там тебе дадут лекарство.

- Альб, я знаю, как врачи относятся к таким, как я. Мне дадут лишь пинка под зад.

- Не будь пессимистом. Иди за лекарствами. Без них даже не возвращайся. Это приказ!

Михаэль опустил подол пальто и очистил его от снега.

- Да, господин! - произнёс парень и направился в больничный барак.

У него случился новый приступ кашля, но он продолжал идти.

Дойдя до назначенного места, он попросил солдата позвать врача. Солдат даже не шевельнулся, и Михаэль сам пошёл на поиски лекаря. "Наверное, это новенький, раз он не знает, что надо выполнять просьбу "позвать врача", - подумал заключённый и постучал в дверь нужного кабинета.

- Войдите! - послышался голос.

С новым приступом кашля Михаэль открыл дверь и прошёл к столу врача.

- Кашель, значит? Вот порошок, но он стоит 10 марок.

- Но... Вы же знаете, что у заключённых нет денег.

- Зато есть руки, которыми можно отработать лекарство... Хм, значит, ты педик? Розовый треугольник?

- Да.

- Значит, у тебя и задница предназначена для отработки лекарства.

Глаза Михаэля чуть не выпали из глазниц. Он хотел было послать врача, но вспомнил слова Альберта. Парню было больно это осознавать, но он всё-таки скинул пальто, снял штаны с трусами и повернулся к врачу.

- Браво! Сейчас ты имеешь шанс получить нужное лекарство. Давай-ка сначала тебя прочистим!

Врач сделал очистку заднего прохода Михаэля клизмой и заставил парня повернуться лицом к ширинке его брюк.

- Док, давайте сделаем всё по-быстрому. Я не буду у Вас брать!

- Это ещё почему?

- Я не смею кого-либо ласкать, когда у меня есть любимый.

- Кто он?

- Этого я не скажу.

- Ладно... Поворачивайся и жди! За твой отказ сделать мне минет, я сделаю тебе больно.

"О чём это он? Что он имеет в виду?" - подумал Михаэль и тут же почувствовал болезненное проникновение в своё тело. Сжав зубы, закусывая губу, он еле сдерживал стоны, а врач продолжал входить в него, причём с каждым разом всё сильнее.

- Что, нравится, шалава? - спросил док, услышав, как Михаэль шумно выдохнул.

- Нет... Ааа... - просипел заключённый, ощущая толчки в себе.

Док схватил его за волосы и ещё яростнее стал драть его, как проститутку. С ощущением того, что вот-вот кончит, док сжал через ткань рубашки соски Михаэля. Кончив, он вышел из попы заключённого, но не отпустил его.

- Обопрись о стол, - шепнул он парню.

Когда Михаэль сделал так, док завязал ему рот тряпкой, использовав её вместо кляпа, и позволил двум своим пальцам войти в анус заключённого. Не желая медлить, док прибавил к ним третий, потом четвёртый и пятый пальцы. Без предупреждения он стал вводить в тело парня кисть правой руки. Михаэль от боли подался вперёд и шумно замычал. Док ухватил свободной рукой его за плечо и стал постепенно вводить всё глубже в анус свою руку. Он ввёл её почти до локтя, подержал её внутри парня пару десятков секунд и затем с причмокиванием стал выводить наружу. Когда рука вышла, Михаэль тут же упал на пол и глубоко задышал. Слёзы текли из его глаз, волосы от пота прилипли ко лбу.

- Одевайся! Вот, лекарство сам вытащишь! - и с этими словами док вставил пластмассовую цилиндрическую баночку в анус парня.

Взяв себя в руки, парень освободился от "кляпа", вытащил баночку из ануса и стал одеваться.

- Желаю скорейшего выздоровления! - сказал док, но Михаэль даже не взглянул на него и пошёл прочь.

Открыв дверь больничного барака, он столкнулся лбом с другим заключённым, от чего оба ойкнули. Это был Альфред, один из трёх носителей розового треугольника, живший в бараке с уголовниками.

- У тебя что? - спросил Михаэль.

- Кашель, - ответил парень.

- Не ходи туда! Вот, я поделюсь с тобой лекарством, только не ходи!

Михаэль вкратце рассказал парню о том, что только что произошло с ним, на что Альфред сказал:

- Может, он гомик? Но если нет, то он извращенец, как и вся охрана в этом лагере.

- Что ты сказал? Ты чего обобщаешь?! - стал сердиться Михаэль.

- Прости, твой Альберт не из их числа. Из-за этого холода даже мозг замерзает, я вот и забываю.

- Ладно, бери порошок в ладонь и вдыхай его в каждую ноздрю по очереди.

- О, сразу нахлынули воспоминания! Ощущение, что нюхаешь и вдыхаешь кокаин.

- Да знаю я твоё прошлое, приятель! - воскликнул Михаэль, вдыхая порошок с ладони.

- А ты когда-нибудь им баловался?

- Я? Меня даже от пива хорошо разносит, а ты говоришь про кокаин!

- Да, ты парень серьёзный, знаешь меру. Мне этого не дано, - проговорил Альфред и уже собирался вдохнуть порошок во второй раз, но Михаэль его остановил.

- Второй раз нельзя! Ребята так говорили, когда этим порошком лечились.

- Хорошо. Тогда я пошёл дальше снег убирать.

Михаэль кивнул и вернулся на место, где снова начал набирать снег на подол пальто.

Через какое-то время парень стал смеяться без особой на то причины, запрыгал вокруг снежной горки и бросил снежок в лицо одному из охранников. Они сразу же повалили заключённого в снег, но гей не прекратил смеяться.

- Это что ещё такое?! - разгневался Альберт и, заставив всех расступиться, схватил Михаэля за пальто. - Что с тобой?

- Мне док дал порошок. Я ему жопу подставил, а он мне за это дал порошочек! - сквозь смех проговорил заключённый.

Альберт велел охранникам присмотреть за Михаэлем, а сам пошёл разбираться с врачом...

страницы [1] [2] [3]