Сын

Часть 1

А дело было так. Я, маленький, щупленький пацан 18-ти лет, окончил среднюю школу и уехал поступать в училище за 300 км от родительского дома.

Во время вступительных экзаменов никаких проблем не возникло, а вот когда они закончились и я стал студентом, выяснилось, что проживали мы всё это время в квартирах тех студентов, которые разъехались на лето по домам, и теперь нам надо искать свободное жильё. Метод поиска был простой: заходи в любой дом и спрашивай, не возьмут ли тебя на квартиру.

Тут надо добавить для ясности ещё одну деталь. Училище было педагогическим, и потому в группе, куда я попал, было 33 девочки и 1 парень - я. Квартира в те далёкие годы стоила 5 рублей с человека, потому девочки, сгруппировавшись по 3-4 человека, легко нашли себе жильё, а вот я, один, со своими пятью рублями был никому не нужен, поэтому целый день хождения по городу результатов не дал. Почти не дал. В последнем доме мне показали на дом напротив и сказали, что Нюрка проводила сына в армию, может, и пустит.

Делать нечего, пошёл к Нюрке. У калитки встретила меня высокая, красивая, но совершенно седая женщина.

- Чего тебе? - властно спросила она, и я, запинаясь, кое-как рассказал, что целый день брожу в поисках квартиры и что соседи указали на её дом.

- Не беру я жильцов, ни к чему мне, - ответила она и уже хотела закрыть калитку перед моим носом, когда мне вдруг то ли от расстройства, то ли от усталости и голода поплохело, и я привалился к косяку калитки. Лицо женщины сразу изменилось:

- Батюшки, дура я старая, да ты, небось, и не ел целый день! Ну-ка, пошли, покормлю сначала, а потом уж и разговор говорить будем, - запела она, буквально затаскивая меня в дом и усаживая за стол на кухне.

Прошло уже почти 50 лет, но до сих пор не проходит чувство благодарности к этой женщине. Накормив меня, она стала говорить:

- Ну, вот что, молодой человек, твоя пятёрка мне как мёртвому припарки, одно беспокойство. А вот если родители твои согласятся платить по 25 рублей в месяц, будешь жить на всём готовом. Постирать за тобой, погладить и накормить - это будет моя забота. Что скажешь?

Родители мои богатыми не были, 25 р. - почти вся пенсия матери, но я уверенно ответил, что будут, и остался жить здесь.

Дом был один на 2 хозяина. В 3-х комнатах жила сама Анна Степановна, а в других трёх, через стену, её дочь с мужем и тремя малышами. Мне досталась комнатка со столом, фанерным шкафом и железной кроватью у той самой, разделяющей дом надвое стены. Стена была нетолстая, и частенько мне приходилось слышать, как приходит с работы пьяный муж дочери, что-то бурчит, что-то двигает, роняет. Приходилось слышать, и как плачет молодая женщина. Такая же красивая, как мать, она часто попадалась мне во дворе с заплаканными глазами.

- Почему Вы его не прогоните? - как-то решил вмешаться я со своим юношеским максимализмом. - Ведь так жить нельзя!

- Можно, - потрепала она меня по кудрявой тогда ещё голове. - Ребят-то кормить кто будет, может, ты мне свою стипендию отдавать будешь? Нет ведь? Да и какая у тебя стипендия - слёзы, 20 рублей. Так что прибереги свою жалость для будущей жены... Девочку-то уже завёл? - вдруг изменила она тему разговора. - Вон у вас их сколько, выбирай - не хочу! - и засмеялась, глядя на то, как я краснею.

Она была лет на 10-15 старше меня, и мне казалась совсем взрослой, но прикосновение её было мне приятно. Так мы впервые заговорили. День за днём разговоры эти становились всё более длинными. Она рассказывала о своей несложившейся жизни, я - о всяких чудесах этого мира, политиках, полководцах и (вот это её смешило) о том, как надо воспитывать малышей. Рядом с ней мне было теплее, да и она часто задумывалась во время моих рассказов, глаза её затуманивались, и чувствовалось, как она переносится в мир рыцарей, королей и прекрасных принцесс. В такие минуты у неё появлялась истинно королевская осанка, и её красивое лицо становилось ещё краше. Иногда во время таких посиделок к нам подсаживалась и Анна Степановна, слушала вроде бы с интересом, а потом отходила со словами:

- Связался чёрт с младенцем.

И я тогда думал, что чёрт - это я, такой мудрый, грамотный и всезнающий. Жизнь, правда, быстро расставила всё на свои места.

Пока с нами была Анна Степановна - добрая, но строгая и властная женщина, в доме царил относительный мир, но однажды из Сибири пришло письмо, что её брат серьёзно болен, и она уехала к нему. Положение резко изменилось. Во-первых, потому что мне никак не удавалось прожить на свои 45 рублей, и я всегда ходил полуголодный; а во-вторых, муж Лидии (так звали дочь) понял, что теперь он в доме хозяин, стал ещё больше пить, водить в дом друзей, таких же бухариков, и даже распускать руки.

В один из таких вечеров Лида пришла с малышами на нашу половину.

- Всё, я больше не могу, - сказала она и расплакалась прямо при мне.

Пришла моя очередь гладить её волосы, смотреть ей в глаза и успокаивать. Ребятишки стояли в сторонке и смотрели в пол. Даже совсем ещё маленькие, они понимали, что происходит что-то страшное.

Но вот Лида встала, вытерла слёзы и по-хозяйски осмотрела кухню с её пустыми кастрюлями и сковородками.

- Чем ты питаешься? - спросила и сама же ответила: - Голодные сидим, прекрасненько! - взяла малышей, и они дружно перетащили на нашу половину всё съедобное, что было в их доме.

- А муж? - спросил я.

- Не сдохнет, пусть его друзья кормят, - ответила она с каким-то даже остервенением в голосе, и мы устроили небывалый пир: нажарили картошку с луком и яйцами, пили чай с сахаром; и ещё в этот вечер я впервые попробовал вино.

Был конец января 1968 года.

Чуть опьяневший от обильной пищи и вина, я ушёл в свою комнату и завалился спать. Не знаю, сколько прошло времени, но проснулся я от того, что кто-то лёг ко мне под одеяло и крепко ко мне прижался. Это была Лида, и она снова плакала:

- Ты такой хороший, умный, добрый. А я ласки хочу и нежности, хочу настоящего, трезвого мужика. Не прогоняй меня!

Чувствовал я себя с женщиной в постели крайне неловко, но прогонять её у меня и мысли не было. Её надо было утешать и успокаивать, но для этого надо было повернуться к ней лицом, а этого я никак не мог себе позволить. Меня бросало то в жар, то в холод, и, в конце концов, у меня начался настоящий озноб. Меня всего трясло, и она, почувствовав это, поняла всё совсем по-другому. Она прижалась ко мне ещё теснее, обняла меня и стала ласкать моё тело. Когда её рука добралась до моих трусов, я готов был сгореть со стыда, потому что, в отличие от меня, окаянный отросток прекрасно знал, что надо делать, и стоял уже во весь рост.

Крупная и сильная женщина стянула с меня трусы, легко приподняла меня и переложила на себя.

- Ласкай меня, я ласки хочу и нежности, как те принцессы, про которых ты рассказывал. Неужели я хуже их?! Поцелуй меня... вот так, теперь сюда... А теперь двигайся! Боже! Да у тебя это в первый раз!

Кончил я тогда буквально через несколько фрикций, и мне стало ещё хуже: надо ж так опозориться - два раза шоркнул и обкончался. Но Лида была опытной женщиной, и её это совсем не расстроило.

- Успокойся, маленький мой, у всех так в первый раз бывает, - она гладила меня, нежно целовала, и я почувствовал, что там снова всё готово к бою.

Второй раз тоже не был длинным, но я успел почувствовать прелесть общения с женщиной.

В эту ночь она не ушла от меня до тех пор, пока не пришло время будить ребятишек и вести их в садик. Она легко встала, оделась, поцеловала меня и исчезла.

В этот день я, естественно, не ходил в училище. Просто обессиленный произошедшим, я проспал до вечера, когда Лидия разбудила меня к ужину:

- Вставай, засоня, проспишь всё царство небесное!

И был ужин, и было вино, и была волшебная ночь. Только в этот раз Лида дала мне немного поспать, но утром безжалостно разбудила и отправила в училище, где я закрылся в музыкальном классе и проспал ещё 2 пары.

Началась полноценная взрослая сексуальная жизнь.

Часть 2

Через месяц приехала Анна Степановна и быстро навела порядок в доме: Лида плакала, её муж клялся и божился, что больше в рот не возьмёт, и мы оказались под таким контролем, что и разговаривать-то некогда стало. А в начале мая меня забрали в армию.

Меня всегда интересовали парнишки, и кое с кем из них мы даже играли в папу-маму, а тут плотный воздух казармы, буквально пропитанный мужским запахом, и еженедельные походы в баню, где в тесноватом помещении тебя задевают тела вполне взрослых, сложившихся парней... Хреновато мне стало. В первые полгода, когда салаги спали по 4 часа в сутки, некогда было думать о сексе, но вот пришёл новый призыв, и картошку чистить мы уже не ходили, нормально отсыпались и стали подумывать о женщинах, а кое-кто и о мужчинах, лежащих на соседней койке так близко, что слышно было их сонное дыхание.

Именно через дыхание мы сблизились с Пашей. Наши кровати стояли вплотную, и действительно было слышно, как кто дышит. Однажды после отбоя я почему-то не уснул сразу и через минут 15-20 слышу, что Паша как-то неровно дышит. Прерывисто Паша дышит... Но стоило мне повернуться в его сторону на скрипучей кровати, как сразу всё затихло. Паша спит, только колышек его стоит.

Я молча просовываю руку под его одеяло и тихонечко начинаю подрачивать. Обнажу головку и снова затяну шкурку, поглажу обнажённую головку, поиграю яичками, повожу вокруг грибка и стремени... Чувствую, и Пашина рука лезет под моё одеяло. В ту ночь мы молча пришли к выводу, что приятнее, когда не сам, а тебе кто-то дрочит.

Утром всё было как обычно: подъём, построение, зарядка... и никаких признаков того, что ночью что-то произошло. Так и пошло: отбой, 15-20 минут, пока все уснут, и дрочка перед сном.

Но однажды Паша подошёл ко мне днём в свободное время и шепнул, чтобы я один шёл за ним. Оказывается, между котельной и дощатым забором части было довольно широкое пространство, с обеих сторон закрытое кустарником. Тут меня уже дожидался Пашуля, и, как только я пришёл, он без разговоров обнял меня и начал целовать. Его поцелуи были такими жаркими, что мне казалось, что я сейчас взлечу. Вот они перешли на шею, вот уже расстёгнута куртка и губы Паши играют с моими сосками, а вот и ремень на брюках расстёгнут, и Пашины губы вовсю целуют и пожёвывают мой член через сатиновые трусы. Вот уже и трусы где-то в ногах, и мой дружок оказывается у Паши во рту. Я уже собрался застонать в голос от удовольствия, но Паша зажал мне рот рукой:

- За забором участок старшины, может услышать.

Весна, солнце и ежедневный минет в закутке, куда мы проникали поодиночке, чтоб никто не заметил, - красота. Только вот старшина стал как-то подозрительно на меня поглядывать. Молодой, подтянутый, симпатичный, он вдруг стал как-то ненавязчиво выделять меня из общей массы: то в город с собой возьмёт за продуктами, то предложит вместе выпустить боевой листок (у меня, видишь ли, каллиграфический почерк), а тут он подошёл и напрямую предложил:

- Помоги вскопать огород под картошку - два увольнения в город.

Поскольку город был от нас в часе езды на электричке, увольнения нам давали редко, поэтому я сразу согласился и даже предложил:

- Может, и Пашу возьмём?

- Нет, - как-то посмурнев, ответил он, - вдвоём до обеда перекопаем.

На следующий день, сразу после завтрака, мы со старшиной покинули расположение части и через несколько минут оказались во дворе его дома.

Старшина вынес из открытого сарая две лопаты, и мы принялись перекапывать землю. Работать было легко, потому что осенью прошлого года её уже перекопали, но где-то через полчаса старшина снял китель и рубашку, оставшись в одной майке.

- Позагорать не хочешь? - как бы поясняя свои действия, спросил он меня, поигрывая накачанными мускулами рук.

За два года службы я, конечно, изменился: прибавил 20 сантиметров роста, да и подкачался немного, но таких бицепсов у меня ещё не было, и я постеснялся раздеваться.

- Ещё не жарко, - ответил я ему и продолжил работу.

Старшина работал несколько впереди меня, и мне прекрасно видно было, как работают у него мышцы спины, как напрягаются и расслабляются мышцы ног, как брюками обтягиваются его кругленькие ягодицы. Хорошо, что перешли на трусы, а то бы у меня давно впереди всё выпирало.

Однако солнце поднималось всё выше, становилось всё жарче, и мне тоже пришлось снять куртку, под которой ничего не было (не люблю майки). Так мы и докопали. Действительно, уложились до обеда.

Старшина занёс лопаты на место и предложил перекусить. Не одеваясь, пошли в дом, помылись до пояса под краном у крыльца и вошли на веранду.

- Садись, сейчас чайник поставлю, и поесть сообразим, - предложил он и ушёл на кухню.

Дембельская весна вполне вступила в свои права, с веранды я просто залюбовался открывающимся видом: заросшие кедрачом сопки, ясное небо, тёплый ветерок, яркое солнце и цветущий багульник порождали в душе какое-то щемящее чувство. Я так забылся, что не услышал, как сзади подошёл переобувшийся в тапочки старшина и приобнял меня, положив одну руку через плечо на грудь, а другую на живот. Я резко развернулся, чтобы спросить, что это значит, но вопрос так и остался незаданным. Как только я повернулся, старшина поцелуем закрыл мне рот. Сначала я растерялся, но объятия и поцелуй старшины были столь страстными, что я невольно стал отвечать на них.

- Идём, - сказал старшина и повёл меня в комнату.

Это была спальня. Продолжая целовать, старшина уложил меня на кровать и, расстегнув ремень, снял брюки вместе с трусами. Не скажу, что ситуация была неординарной, с Пашей мы проделывали такое уже не раз, но старшина повёл себя совсем по-другому. Он смазал мой уже вполне стоячий член и медленно сел на него. Надо ли говорить о том, что я чувствовал. Сидя на члене, старшина несколько раз поднялся и опустился на нём, а потом прижался ко мне грудью, впился губами в мои губы, обнял меня за туловище и, поднимаясь, потянул за собой, падая на спину. Теперь он лежал на спине с поднятыми ногами, и мне оставалось только трахать его. Сначала, честно признаюсь, я боялся сделать ему больно, но старшина сам, постанывая, попросил:

- Еби меня! Еби с размаху, как можешь!

Ну, я и оторвался по полной программе, а поскольку с Пашей мы сбрасывали избыток тестостерона каждый день, такая ебля затянулась где-то на полчаса. Вот тут старшина и показал свой класс. Как только он почувствовал, что я скоро кончу, он сжал какие-то мышцы внутри себя так, что, кончая, я ревел, как дикий зверь, а закончив, свалился на него, совершенно обессиленный, и едва смог отдышаться. Старшина пришёл в себя быстрее. Он поглаживал меня по мокрой от пота спине, слегка целовал в шею и что-то ласково шептал. Когда я окончательно пришёл в себя, то понял, что он интересуется, понравился ли мне такой секс, и где лучше - с Пашей в закутке или с ним на кровати? Попробуйте угадать с трёх раз, что я ему ответил.

После того, как мы оба немного отдохнули, старшина спросил, не хочу ли я попробовать мужской секс в анал. Отказывать было неудобно после такого траха, и я только спросил, не будет ли слишком больно.

- Нет, - ответил мой новый партнёр, - только прежде надо промыть слепую кишку. В туалете висит клизма, наполни её водой до половины, вставь и открой краник.

Когда я продел всё это и пришёл в спальню, старшина положил меня на живот и стал целовать мне спину. Его поцелуи опускались всё ниже: вот поясница, вот одна ягодица, вот другая...

- Теперь подними таз, - попросил он, взял меня за член и стал его подрачивать.

Я думал, что сейчас он мне вставит, и зажался от страха, но вместо этого он, продолжая массировать моего дружка, поцеловал меня прямо в очко, а потом стал играть языком в промежутке между ягодицами. О таком я никогда даже не слышал, но было так приятно, что я едва не кончил снова.

Поиграв языком, старшина, смазав, стал массировать очко пальцем, который потом просунул вовнутрь и стал расширять дырочку, затем в ход пошли 2 пальца, и только потом я почувствовал резкую боль, которая, впрочем, сразу прекратилась. Это старшина ввёл головку и теперь ждал, когда я привыкну. Через несколько мгновений движение началось снова, но мне уже было не так больно. Вскоре его яйца коснулись моих ягодиц, и я понял, что старшина ввёл член полностью. Решив, что самое страшное позади, я расслабился, и тут началось! Старшина, немного выведя член, вставлял его снова и задевал при этом какую-то точку, от чего мне хотелось просто выть от удовольствия. Вот тут я понял, почему старшина просил трахать его изо всех сил. Мне самому хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, но, видно, у старшины не было такого, как у меня, Паши, и как только я стал кончать от такой ебли, у меня, видно, тоже что-то зажалось, и мы кончили вместе. Причём подо мной на простыне была такая лужа, будто я не кончал месяц.

Я много нехорошего в раннем возрасте слышал о мужском сексе, и теперь, лёжа под старшиной, невольно сравнивал секс с Лидой и секс со старшиной. Последний явно выигрывал. Причём и когда я был сверху, и когда я был снизу.

Тут старшина вытащил свой уже опадающий член, и у меня невольно вырвалось:

- Бля, где ты был все 2 года!

До дембеля оставалось всего ничего. До дембеля оставался месяц шикарной ебли.

Началась полноценная взрослая гомосексуальная жизнь.

Часть 3 (последняя)

Надо ли рассказывать о том, как относились к гомосексуалистам в 70-80-е годы?! Если до сих пор в России геев унижают и бьют, то в те времена их просто сажали в тюрьмы, поэтому о своём гомосексуальном пристрастии приходилось просто забывать, и только благосклонный случай изредка давал возможность оттянуться как следует.

Решив, что регулярный секс с женщиной всё-таки лучше, чем никакой, я, сразу после армии окончив училище, начал работать и женился. Слава Богу, мне попалась изумительная женщина, с которой мы прожили 42 года душа в душу, но чем старше я становился, тем острее ощущал потребность в мужском сексе. В 2000 году у меня появился компьютер, и тут понеслось. Я не вылезал из сайтов знакомств, знакомился со всеми хотя бы не противными мне мужиками, сбился со счёта партнёров в банальном перетрахе, но всегда всех сравнивал с тем армейским старшиной и не находил подобного. В конце концов я понял, что такого уже не будет хотя бы по той простой причине, что и мне самому уже за 60.

Мне писали письма, признавались в любви в скайпе, просили и даже готовы были оплатить любую дорогу, лишь бы встретиться со мной, но не было любви, и постепенно пропадало желание секса вообще. В последний раз, уезжая от партнёра в январе 13-го года, я решил, что пора завязывать с этим, и прервал все контакты. До конца зимы я действительно ни разу не ответил ни на звонки, ни на письма, а в марте попал в аварию, раздробил вдребезги пятку, хорошо приложился головой и получил трещину на позвоночнике. Вот магия чисел - это случилось 13.03.2013 года, в среду. Тогда я просто отметил это для себя и успокоился.

Пролежав 2 месяца в больнице, я попросил, чтобы меня перевезли домой, и ещё через 2 месяца смог немного сидеть за компом и проверять почту. Совершенно случайно открыл сайт знакомств и увидел письмо. Некий Иван Яковлев предлагает мне встретиться. Настроения шутить не было, и я ему конкретно ответил, что после аварии либо лежу, либо, передвигаясь в инвалидной коляске, по 10-15 минут сижу у компьютера. Этому человеку было 45 лет, но он оказался на редкость легкомысленным или просто настырным. Я тут же получил письмо, в котором он заявил (не спросил, а заявил), что я не вечно же буду таким... Спрашиваю: "Где ты живёшь?" Отвечает: "В Омске". Этот ответ меня вовсе рассмешил: где Омск и где наш город! "Ерунда, - отвечает, - как только начнёшь ходить, я приеду. Ты только не исчезай с сайта". Я понимаю, что время многое меняет, и соглашаюсь поддерживать с ним эту бессмысленную переписку.

Как вы думаете, чем всё закончилось? Наберитесь терпения.

17 июля мне сняли аппарат Елизарова, но ходить пока разрешили только на костылях, причём немного. Узнав об этом, Ванечка начал строить планы, когда он приедет ко мне и как мы снимем квартиру на неделю и поживём вместе. У меня был неиспользованный отпуск, и мы договорились снять квартиру в областном центре, причём я сказал жене, что я еду к брату в Пензу. Жена понимала, что сидеть и лежать мне смертельно надоело, и для разнообразия отпустила. Таким образом, победила Ванина настойчивость, и 4 августа он уже ждал меня в снятой квартире.

Поверьте, такого я просто не ожидал! Такой заботливостью, таким вниманием, такой лаской меня ещё никто не окружал. Исполнялось буквально каждое, даже невысказанное желание. Он просто угадывал, чего я захочу в следующий момент, и выполнял это моментально. Но ведь мы встретились для секса. И тут я понял, что Ваня затмевает всех, кто был у меня раньше. Даже образ старшины, с кем я всех сравнивал, сразу померк и отошёл в сторону. Такого, как Ваня, просто никогда не было. Мы испытали секс во всех позах, мы придумали десяток своих, а он был просто неистощим в своих фантазиях. Такой ласки, такой нежности и при этом такого темперамента я ещё не встречал. В своём январском решении оборвать все прежние контакты я утвердился просто потому, что теперь, кроме него, мне уже никто был не нужен.

Так прошла неделя. Мне надо было отметиться у брата, но я бы никуда не поехал, если б Ваня мог остаться ещё на неделю. Но ему надо было быть в другом городе.

Ваня посадил меня в поезд, сел напротив, и из глаз у него потекли слёзы.

- Прости, - сказал он, - я не хотел. Звони мне обязательно.

И у брата, и после меня не покидали мысли о том, как найти повод, чтобы снова уехать из дома для встречи с любимым (для себя я уже сделал такое признание). В сентябре я уже мог самостоятельно ходить с клюшкой, и тут нам улыбнулась судьба: меня пригласили на конференцию в Питер, и я, естественно, сообщил об этом Ивану. Реакция последовала незамедлительно: снимаем там квартиру и живём вместе. Пришлось немного охладить его пыл: во время конференции все участники живут в одной гостинице, и там встреча невозможна, а вот после конференции это можно устроить. Так оно и было. Ваня снова снял квартиру на 10 дней, и мы провели их вместе. Теперь уже при расставании плакали оба. И не только потому, что не знали, когда увидимся вновь, а и потому, что переполняющая нас любовь разрывала наши сердца.

Говорят, что судьба благосклонна к влюблённым. Приехав домой, я узнал о том, что жена на месяц уезжает к матери, потому что той надо делать операцию на глаза. Я сообщил об этом Ване, и ещё 14 дней мы наслаждались любовью друг друга. Я всё знал о его любви, он всё знал о моей, и мы оба были счастливы.

Вот только впереди - зима, и ни малейшего повода встретиться. Это стало похожим на энциклопедию для влюблённых бисексуалов, но, поверьте, всё так и было. У обоих мысли были только о встрече, и, естественно, я придумал выход из ситуации. Сказал жене, что мне предлагают взять путёвку в санаторий на 2 недели. И вот мы снова снимаем квартиру, чтобы прожить это время вместе. В поисках решения вопроса о возможности новой встречи я предложил Ване просто приехать в конце мая к нам и снять квартиру, тем более что жена уже была наслышана о неслыханной щедрости некоего Вани, который приезжал к нам на лечение осенью, который просто так перевёл мне деньги на новый процессор, который должен приехать лечиться снова в конце мая и который звонит чуть ли не ежедневно. Жена готова была уже просто принять его у нас бесплатно, как старого знакомого...

Только вот самой жене становится всё хуже и хуже, местные врачи не могут поставить диагноз и отправляют её в областную клинику, где её немедленно госпитализируют. Ваня приезжает, как мы и договаривались, и мы почти сразу едем с ним в клинику знакомиться с моей женой. Здесь нам говорят, что для лечения нужны уколы на 30 тысяч рублей. Ваня тут же вытаскивает эти деньги и отправляет меня в аптеку, а сам остаётся с моей женой. Всю дорогу домой он плачет. Я ничего не понимаю, и тогда он начинает мне рассказывать о том, как некий студент учился в педучилище и имел отношения с некой женщиной. Эта женщина его мать, а этот студент это я.

Оказывается, всё просто. Тогда же, весной 1968 года, семья переехала в Сибирь. Там отец у них снова начал пить, воровать, несколько раз сидел в тюрьме и в тюрьме же давно умер. Мать воспитывала теперь уже 4-х ребятишек одна. Когда она почувствовала, что может умереть, позвала Ивана и рассказала ему о том, кто его настоящий отец. Ваня не собирался искать настоящего отца, но в ноябре, когда он был у нас, он узнал мою настоящую фамилию, имя и отчество, залез в инет, нашёл мою биографию, и всё подтвердилось. Сейчас, когда он сидел в больнице, жена сама попросила его не оставлять меня, потому что, увидев его и вспомнив о его неслыханной щедрости, сразу поняла, что он мой сын, а она знает, что скоро умрёт.

Я был в полной прострации и только вечером спросил Ваню о его решении.

- Это решение было принято мной ещё в ноябре, когда я узнал, что ты мой отец. Мне было очень плохо, но я всё-таки приехал снова, когда ты якобы отдыхал в санатории. Это моё решение. Я не могу без тебя. Только я просил твою жену никому ничего не говорить.

Из больницы Маша выписалась похудевшей, но практически здоровой. Она снова была весёлой и трудилась, всё делая по дому, как в лучшие времена. И тогда я решился неиспользованные две недели провести у Вани, в его городской квартире. Не получилось. На пятый день позвонила дочь и сказала, что мама в коме. На шестой, когда я был уже в поезде, дочь позвонила и сообщила о её смерти.

И вот перед смертью Маша сказала дочери, что Ваня мой сын и их старший брат. Теперь никому врать не надо, и Ваня может приезжать ко мне в любое время.

страницы [1] [2] [3]