Моя жизнь. Серия: Жизнь проституток

Часть 1

1. Юность

Сколько помню себя, всегда хотел быть военным. Только военным и никем другим. Это началось, наверное, с тех пор, как стал более-менее осознавать себя. Ну а кем я ещё мечтал бы стать, когда перед глазами с самого рождения люди в военной форме. Родился в славном городе Рязани ещё в те времена, когда отец сам был курсантом. В школу пошёл на родине вождя мирового пролетариата в городе Ульяновск, где батя тогда служил, а окончил школу в столице оружейников Туле, где он до сих пор служит. Между этими двумя вехами успел поучиться ещё в Пскове и Иванове. Так что поездить пришлось. Друзьями как-то обзавестись не удалось. Да и как это сделать, когда подолгу на одном месте не учишься и там не живёшь. Дружил всегда только с солдатами, которыми командовал отец. Мог целыми днями пропадать в части, ездить с ним на полигоны, заниматься любым делом, лишь бы быть ближе к службе армейской. Повзрослев, начал по утрам бегать вместе с воинами на зарядку и приходить к ним на занятия по физо. Спорт мне всегда нравился. А в один прекрасный день я узнал, что такое небо, и на всю жизнь заболел им. Не могу словами передать ту эйфорию, что испытал при первом парашютном прыжке. Смесь страха и безудержного счастья выдали такую гремучую смесь эмоций, которую буду помнить до конца жизни. Сидя в стареньком АН-2, я в голове крутил порядок своих действий после отделения от борта, но, оказавшись перед открытой настежь дверью и видя землю, всё напрочь забыл. Так, левой ногой оттолкнуться от угла дверного проёма - сделано. Меня подхватывает поток воздуха и увлекает за собой. Группируюсь, считаю 501, 502, 503 - кольцо, 504, 505 - купол, но, кажется, ничего не происходит. В голове зарождается сомнение, и рука сама тянется к кольцу запаски. В этот момент над головой раздаётся хлопок, и меня дёргает вверх. Поднимаю голову и вижу свой белоснежный одуванчик. И вот тут меня накрывает волна счастья. Поудобней устроиться в подвесной системе, развернуться. Есть, я лечу. Ярко светит солнце, на душе светло и радостно, я счастлив, бесконечно счастлив. Сбылась самая первая юношеская мечта. Я прыгнул. Потом этих прыжков будут сотни, но этот не забыть никогда. Вдруг ни с того ни с сего я начинаю петь. И что бы, вы думали, я пою? "Синеву". Инструктор что-то орёт нам снизу, но внимания на него никто не обращает, все счастливы. Только у земли вспоминаю всё, чему учили. Касание земли, кувырок, гашу купол. Я приземлился. А голова сама поднимается вверх, и вновь хочется туда, в небо. Я заболел, и эта болезнь неизлечима, это на всю жизнь.

Примерно в это же время у меня появился и первый настоящий друг, мой одноклассник Димка Сорокин. Так уж вышло, что, когда я пришёл в новую школу в Туле, меня представили моим новым товарищам по учёбе, и классная руководительница предложила занять любое свободное место. По какому-то судьбой предназначенному наитию я сел за ближайшую ко мне парту. Моим соседом оказался белобрысый синеглазый паренёк. Такой же высокий и крепкий, как и я. Посидев минут десять, осматривая класс, вдруг почувствовал толчок в левый бок. Поворачиваю голову. На меня смотрят голубые глаза соседа, и он тянет мне руку.

- Привет. Меня Димка зовут.

- Андрей, - отвечаю я и машинально жму его ладонь, отмечая про себя её крепость.

А он вновь шепчет:

- Ты где живёшь? Далеко отсюда?

Я ему называю свой адрес. Димкина глаза становятся размером с блюдце.

- Ты военный, что ли?

- Ну да, батя у меня подполковник, перевели сюда из Иванова. А ты откуда знаешь?

Димка не успевает ответить, как на нас обращает внимание учительница и призывает к порядку. До конца урока сидим тихо.

Этот урок оказался последним, так как учитель физкультуры заболел и нас распустили по домам. Из школы выходим с Димой вместе.

- Ну что, до завтра? - и я тяну руку для прощания.

- Деловой! А мне что, домой не надо, что ли? Я, между прочим, с тобой в одном доме живу.

Димка разворачивается и идёт в сторону остановки. Я еле поспеваю за ним.

- А у тебя что, отец тоже военный?

- Ну да, и тоже подполковник, между прочим. Так что наверняка они вместе служат.

Он останавливается, долго смотрит мне в глаза, а потом вновь тянет руку.

- Предлагаю дружить. Ты как?

Я смотрю ещё некоторое время то на него, то на его руку и крепко жму ладонь.

- Друзья!

С тех пор два последних года учёбы нас с Димкой никто не видел отдельно друг от друга. Никогда ранее не имевший настоящего друга, я отдал всё накопившееся годами чувство этому пацану. Мы старались во всём помогать друг другу. Не было такого дела, за которое мы брались бы порознь. Всё сообща, всё на двоих. А когда я узнал, что Диман так же увлечён парашютом, был очарован этим человеком окончательно. Прыгали мы при любой возможности. Отцы готовы были вешаться от нас.

Так пролетели последние два года учёбы в школе. Димка для меня уже был больше, чем друг и брат. Это было нечто такое, чему я не мог найти объяснение. Сейчас-то я понимаю, что влюбился в своего друга, а тогда, не умея объяснить творящегося со мной, я тихо мучился. При виде друга у меня сердце начинало колотиться так, что готово было выскочить из груди. А со стороны я, наверное, вообще выглядел идиотом. Казалось, счастливая и благостная улыбка не покидала меня.

Не задумываясь, решили вместе поступать в Рязань. И каково же было наше горе, когда медицинская комиссия военкомата Димку зарезала. Даже его и мой отцы ничего не смогли сделать. Куда угодно, но не в ВДВ. Я, слава богу, всё прошёл отлично, и моё личное дело благополучно убыло в училище. Осталось дождаться вызова.

Несколько дней я не видел друга. Он просто тупо сидел дома и никого не хотел видеть, в том числе и меня. А встретиться с ним нужно было кровь из носа. Надо было выводить его из депрессии. На четвёртый день его заточения мне удалось к нему пробраться. Захожу в комнату этого несчастного и вижу такую картину. Он лежит на кровати, лицом к стене, в тельнике, и на подушке рядом берет. У меня слёзы на глаза навернулись. Мама его говорит, что все четыре дня так и пролежал. Есть не хочет, ночами почти не спит. А я вдруг представил себя в такой ситуации, и мурашки толпой пробежали по спине. Не дай бог такое испытать.

Тихо подхожу к кровати, присаживаюсь рядом и кладу руку на его плечо. Реакции ноль. Начинаю разговаривать, будто бы сам с собой.

- Знаешь, брат, я вот сейчас стоял в дверях твоей комнаты и думал, что было бы, если бы со мной такое случилось?

- И что надумал? - почти шёпотом произнёс он.

Ура, заговорил. Хоть маленькая, но победа. А теперь нужно ударить его побольнее. Нет, не физически конечно, а морально.

- Ну уж, во всяком случае, не лежал бы, как колода, и не плакал над беретом.

Он резко повернулся в мою сторону и уставился немигающими глазами. Казалось, ещё мгновение, и он бросится драться.

- Ты что говоришь? Андрюха, ты что говоришь? Ты хоть понимаешь, что я всегда мечтал об этом училище, всегда. Я думал, ты мне друг, а ты... Сам поступил, и ладно, друг нахер не нужен теперь, да?

- Димка, какой же ты дурак. Ещё неизвестно, поступлю ли я. Знаешь ведь, что я ради тебя на всё готов. Ты же мне не просто друг, ты мне ближе, чем брат. Если хочешь знать, я тебя, дурака такого, люблю. По-настоящему люблю, не просто как друга и брата, как человека. Ты нужен мне, пойми ты, деревянная твоя башка.

Он внимательно смотрит мне в глаза, а я только сейчас понял, что сказал. Холодный пот вновь начинает выступать на спине, а в висках отчётливо стучит мысль: "Пиздец! Я только что потерял друга. Единственного, который у меня был. Какой же я осёл! Идиот конченый".

Парень, продолжая смотреть мне в глаза, вдруг приподнимается с кровати, берёт меня за шею, притягивает к себе и целует в губы. В губы, блядь!.. Разрывать этот затянувшийся поцелуй нет ни сил, ни желания. Пусть будет так, как будет. Дима первым отрывается от меня, вновь опускает голову на подушку и шепчет, именно шепчет мне:

- Братиш, а я об этом давно знаю. Не перебивай и не спрашивай, я сам расскажу. Помнишь, после моего дня рождения ты остался ночевать у меня и нам пришлось спать вместе? Так вот, ты, оказывается, ночью разговариваешь. Я проснулся от того, что ты бубнишь. Прислушался, а ты меня зовёшь. Я возьми, да спроси шёпотом, что хотел. А ты во сне мне говоришь: "Дим, а я тебя люблю, по-настоящему люблю, знаешь?" И всё, сразу спокойно заснул. Вот так вот, брат. Только знаешь, я, конечно, тоже тебя люблю, но, кроме вот этого поцелуя, между нами ничего быть не может. Мы друзья и братья. Навсегда. На всю жизнь. Идёт?

- А мне приходится выбирать? Друзья значит друзья. Но ты мне как другу должен твёрдо пообещать, что прямо сейчас встанешь с кровати и поедешь со мной в военкомат собирать документы.

- Куда? - Димка непонимающе посмотрел на меня, как на умалишённого.

- А что, кроме Рязани, больше нет училищ? Ты любишь небо?

- Больше жизни, ты же знаешь.

- Ну, вот и собирай в лётное. Пойдёшь в транспортники, будешь меня выбрасывать. Опять вместе, и опять в небе. Ну, решай.

Димка резко вскочил с кровати и заходил по комнате. В глазах появился блеск, так мне знакомый. Он оживал, а я переживал. Переживал те сладостные мгновения, которые ощутил в момент поцелуя. Ну что ж, друг значит друг. Он дорог мне, и я сделаю так, как нужно ему. Главное, вернуть ему цель в жизни.

- Андрюха, жди, я мигом, - он срывается из комнаты, и я уже слышу шум воды в ванной.

Слава тебе, господи, вернул мне друга.

Часть 2

Буквально через час мы уже в военкомате. Я позвонил отцу, он своему знакомому, и нас уже ждут. На этот раз медкомиссию он прошёл, и личное дело направили в Краснодарское высшее военное авиационное училище лётчиков. Всё, теперь мы с ним опять вместе и оба ждём вызовы из своих училищ. Чем меньше времени до расставания, тем тяжелее на душе. Стараемся молчать о будущем, но оно дамокловым мечом висит над нами. Скоро мы расстанемся. А вдруг это навсегда, вдруг я его больше никогда не увижу? Сердце сжимает, как тисками. Гоню назойливые мысли прочь и как можно веселее обращаюсь к нему:

- Ну что, товарищ лётчик, готов к поступлению?

- А ты?

- Сам знаешь, как юный пионер - всегда готов.

- И давно готов, да? - грустно спрашивает он.

- Димка, брат, всё будет отлично, вот помяни моё слово.

- Может быть, всё и будет, но тебя рядом не будет, вот что хреново, - и он вновь надолго умолкает.

Эти мучения длятся ещё неделю. Но вот приходит вызов мне, и Димка едет меня провожать на вокзал. Лучше бы он первый уезжал, мне было бы не так тяжело.

Прощание прошло скомканно. Уже перед посадкой в автобус он обнимает меня и шепчет в ухо:

- Не забывай меня, брат. Я ведь люблю тебя, очень сильно люблю.

Я что-то невпопад отвечаю ему, сжимаю в объятиях и не могу отпустить. Но он сам отталкивает меня, бьёт кулаком в плечо и отворачивается. Чтобы не показать наворачивающихся слёз, я заскакиваю в автобус. Ну, вот и всё. Прощай, Тула, здравствуй, Рязань, здравствуй новая жизнь.

2. Здравствуй, училище

Вот я и в Рязани. Ехать-то всего ничего, каких-то 180 км. Но экзамены не в училище, а в учебном центре, а до него ещё 50 км. Благо от училища до парома через реку Ока ходят КАМАЗы, ну а там пешочком. Не привыкать. Сказываются тренировки юности.

Дошли легко. Ну как дошли? Я дошёл, основная масса парней дошла, но были и такие, кто сразу после столь мизерного перехода решил, что это не его. Отлично. Меньше народа - больше кислорода. Чем больше уедет, тем выше наш шанс. Отцу я сразу сказал, чтобы не лез со своей помощью. Не хочу, чтобы потом, если поступлю, пацаны мне тыкали тем, что это не я поступил, а отец меня поступил. На том и порешили. Может, он, конечно, и звонил своим друзьям в училище, но это за моей спиной, я об этом не знаю и сплю спокойно.

Нас строят перед палатками, распределяют по взводам, отделениям. Размещаемся. Для себя сразу решил, что домой звонить не буду до тех пор, пока не поступлю. Ну а дальше полетели дни. За физо я не боялся, поэтому сдал легко и уверенно. Должно ещё быть плавание, но это при наличии возможности. В учебном центре такой возможности нет. Результаты ЕГЭ у меня тоже отличные, поэтому жду профотбор и мандатную комиссию. Да, совсем забыл, ещё раз прошли медицину, но и тут всё отлично.

И вот настал тот долгожданный день, когда на мандатной комиссии мне объявили о том, что я зачислен курсантом. С плеч долой гора, и тело готово оторваться от земли. Я самый счастливый человек на этом свете. Осуществилась самая заветная мечта. Я курсант!

Месяц КМБ (курс молодого бойца) прошёл как в тумане. Нагрузки запредельные, но я был готов к этому. Знаю, что тяжело всем, но это моя судьба, я хотел этого и обязательно всё выдержу. Но, несмотря на это, постоянно хочется есть и спать. Спать хочется всегда. Отрубаешься при каждой возможности, в любом удобном и неудобном месте. Кажется, готов уснуть даже на бегу. Но и этот месяц пережили. Да, совсем забыл, с нами со всеми побеседовал командир роты. Когда настала моя очередь, я бойко вошёл к нему и начал докладывать:

- Товарищ майор, курсант...

Он устало машет рукой и молча указывает на стул. Сажусь. Несколько секунд оценивающе смотрит на меня и вдруг спрашивает:

- Сколько прыжков?

Сначала не понимаю вопроса, а когда дошло, радостно почти выкрикиваю:

- Восемнадцать, товарищ майор.

Он делает вид, что удивлён, хотя наверняка всё это уже прочёл в личном деле.

- Молодец. Отец где служит?

- В Туле, товарищ майор, - вновь рапортую я.

- Не кричи ты так, командный голос, что ли, вырабатываешь?

- Никак нет, выработал давно. Я у отца на службе вместе с сержантами с малых лет тренировался.

А вот это майора заинтересовало. В личном деле-то про это ничего нет. Он с интересом смотрит на меня и спрашивает:

- Как это тренировался с сержантами?

Делать нечего, рассказываю ему всё про себя. Всё то, что описал выше. Как бегал с воинами, как физо занимался, с парашютом прыгал - в общем, всё касаемо моей жизни при частях. Майор смотрит на меня с интересом.

- А стрелять умеешь?

- Так точно. И из АК, и из ПМ. На отлично и там, и там. Разборка-сборка так же.

- Ну ладно, иди, потом ещё поговорим.

Я задумчиво выхожу из кабинета, не понимая цели всех этих расспросов. Зачем ему это. Начнутся занятия, сам увидит.

Всё, завтра в училище. Первый пеший переход из учебного центра. Почти все дошли самостоятельно. В понедельник присяга. Сегодня четверг, и уже вечер, поэтому завтра получаем парадки и приводим их в надлежащий вид. Никогда не думал, что пришить погоны, шевроны и годички может для большинства парней стать такой проблемой. С малых лет обученный оборудовать отцовскую форму, справляюсь с этим влёт и иду в курилку. Сам хоть и не курю, но с пацанами пообщаться не прочь. К моему удивлению, там только наряд и всё. Оказывается, никто ещё не подшился. Сидеть скучно, поэтому иду назад. В дверях сталкиваюсь с командиром взвода. Он у нас один на первый и второй взводы. Командир строго смотрит на меня и спрашивает:

- Товарищ курсант, а почему это Вы тут ошиваетесь, вместо того чтобы приводить форму в порядок?

- Товарищ старший лейтенант, я всё сделал.

Он смотрит удивлённо, и по глазам вижу, что не верит. Просит показать ему форму. Идём в роту. Я показываю готовую парадку. Взводный придирчиво осматривает её, вновь бросает на меня взгляд и спрашивает:

- Где научился?

- В армии, товарищ старший лейтенант.

- Так ты же не служил.

- Служу. Вместе с отцом, с малых лет служу.

- А он у тебя кто?

- Военный, - отвечаю.

Рассказывать что-либо взводному не хочется. Но он не отстаёт.

- А где служит?

- В Туле служит.

Тот ещё хочет что-то спросить, но потом вдруг меняет своё решение и говорит:

- Это хорошо, что всё умеешь, но просто так сидеть нельзя. Давай иди другим курсантам помогай. Не бездельничай.

Тут я вспомнил наставления отца. Никогда не спеши сделать что-то первым. Загрузят другой работой. И как я об этом раньше не вспомнил! Но делать нечего, иду к зам. ком. взвода и докладываю, что форму оборудовал и направлен взводным для оказания помощи. Он сразу припахивает меня помогать наиболее неспособным курсантам. Приходится крутиться рядом с этими бестолковыми и подсказывать им, как лучше что пришить.

Вот и этот день прошёл. Отбой.

Утром после завтрака нас построили на взлётке в роте, и командир зачитывает окончательные списки распределения личного состава по взводам. И вот тут меня ждёт неожиданная новость. Оказалось, что я переведён из своего родного второго взвода, где проходил КМБ, в первый и назначен на должность командира первого отделения. Я буду сержантом. Вот это сюрприз! Так вот почему командир роты со мной так долго беседовал. Да уж. В моём отделении, кроме меня, ещё девять парней. Я переношу свои вещи в новый кубрик и занимаю койку рядом с замком. Парни смотрят на меня с подозрением. Это и понятно - чужой совершенно человек, чего от меня ждать... После этого замок с нами долго беседует, а потом распускает взвод и разрешает пообщаться будущим сержантам со своим новым личным составом. Ну, тут проблем никаких. Благо батины сержанты меня выучили всему, даже тренировке команды "подъём-отбой".

Да, совсем забыл. Ротный сразу потребовал, чтобы при официальном общении обращаться друг к другу на "вы". Только я собрал своих воинов, вопрос:

- А как будем общаться, официально или по-дружески?

Смотрю на задавшего этот вопрос. Высокий светловолосый парень, смотрит умными серыми, почти стальными глазами и улыбается. Лихорадочно думаю, как быть в данной ситуации. Решение приходит моментально.

- Значит так, пацаны. Идём в курилку. Там можно пообщаться по-человечески, без армейских маразмов.

Взгляды пацанов оттаивают.

Идём в курилку. Там, на наше счастье, никого. Кто курит, достаёт сигареты. Курящих в отделении половина. Светловолосый не курит, как и я.

Часть 3

- Ну что, пацаны, давайте знакомиться. Меня зовут Андрей Пашин, - и я рассказываю всё про себя.

- Требование будет одно: вы меня не подводите. А всё остальное моя забота. Идёт?

- А не подводим - это как? - опять этот парень.

Теперь я знаю, что его зовут Артём Осипов.

- А вот так, Тёма. Учёба у нас должна быть на высоте, дисциплина тоже. Тогда и увольнения будут, и нарядов вне очереди не будет. Если вы "за", то я очень рад, что буду учиться с вами. Ну что, по рукам?

- Андрей, а ты блатной?

Ну вот, началось. Этого я больше всего и боялся. А что, собственно, мне терять? Решаю рассказать все пацанам.

- Ну, если это вас так интересует, расскажу. Поверите - хорошо, не поверите - ваше право. Да, у меня отец подполковник, служит в Туле, но ни слова он за меня никому не замолвил. Поступал, как все. Не верите, спросите у парней второго взвода. Он даже ни разу на абитуре и КМБ ко мне не приезжал. Я его сам так попросил. Не хочу, чтобы вы меня считали мазаным. Вот так. Решайте сами.

- Да ладно, Андрюх, это мы так, из любопытства. Ты нам подходишь.

Я смотрю на говорящего. Это опять Артём. Очень умные у него глаза. Видно, он в этом маленьком, сплотившемся за время КМБ коллективе пользуется авторитетом. Может быть, он сам думал стать комодом? Но тут уж я не виноват. Все вопросы к ротному. Нужно будет с ним поближе познакомиться, расспросить.

- Ну что, пошли в роту. Пора строиться на обед.

Так и покатилась наша курсантская жизнь. Как же я благодарен ротному, что назначил меня командиром именно этого отделения. Пацаны, как специально, подобрались отличные. С Тёмкой мы сразу нашли общий язык. Если я вдруг куда-то отлучался, он всегда оставался за меня. Вот только поговорить по душам нам всё не удавалось. Ритм жизни первого курса бешеный.

Прошло два месяца учёбы. Моё отделение одно из лучших в роте. Мы с пацанами поняли, что, если учиться и не залетать, командиры всегда относятся благосклонно и дают кое-какие поблажки. Мне присвоили младшего сержанта. Сегодня заступаю в наряд дежурным по роте. Дневальными по одному курсанту из других взводов. Ротный так всегда делает, чтобы не из одного взвода весь наряд. Почему, честно говоря, не знаю. Со своими парнями было бы намного проще. Ну да привыкли уже. Тем более, за это время пообтёрлись в роте, почти все друг друга знают.

3. Новый друг

Развод прошёл как обычно. Дежурный опросил по знанию уставов караулы, помдеж нас. До отбоя время пролетело незаметно. Вот и уложили парней спать. Мои дневальные быстренько навели порядок в роте и, кому положено, пошли отдыхать. Остался дневальный на тумбочке и я. Заняться нечем, сижу, читаю. Примерно в полночь встал в туалет Артём. Смотрю, идёт обратно, но не в кубрик, а ко мне.

- Слышь, командир, не хочешь поговорить? - и смотрит так внимательно своими стальными глазами.

Красивые они у него. Да и сам он парень очень красивый.

- А что, спать не хочешь?

- Успеется. На том свете выспимся. Пошли в бытовку поболтаем.

Ну что, пошли. Сам этого давно хотел. Дав указания дневальному, чтобы не прошляпил дежурного по училищу или его помощника, пошли пить чай в бытовку. И вот чаёк готов, Тёмка притащил какие-то пряники. Сидим, пьём чай и говорим ни о чём. Мне это начинает надоедать. Беру быка за рога.

- Тём, ты о чём поговорить-то хотел? - а сам смотрю на его реакцию. Вскидывает на меня свои озера свинца, вспыхивает сначала, но потом берёт себя в руки.

- Знаешь, Андрюх, когда тебя к нам назначили, мы сначала думали от тебя как-нибудь избавиться. Ты только молчи, не перебивай. Я и сам собьюсь. Потом спросишь, если что, ладно?

Я молча киваю.

- Решили так: недельку-вторую потерпим, а потом найдём способ подставить. Если честно, очень я хотел стать сержантом. Да, если честно, и сейчас хочу, но только не вместо тебя. Это ведь моя идея с подставой была, а когда вроде и повод нашли, я вдруг понял, что не смогу занять твоё место. Не потому что не хочу, а потому что оно твоё. Твоё по праву. Ты тогда в наряде на КПП был. Я пацанов, как ты тогда, в курилке собрал и говорю:

- Парни, что хотите, делайте, но если Андрюху подставите, я сам пойду к ротному и от должности этой откажусь.

Они что-то мне там втирать начали, что, типа, потом, может, и возможности больше не будет, а я встал и просто молча ушёл. Славик за мной следом прибежал, мол, пошли, парни ещё ждут, а я ему просто ответил, что сказал всё и козлом быть не хочу. Тот сначала не понял, о чём я, ну и пришлось ему напрямую сказать, что я друзей не подставляю. Так что не знаю, кем я для тебя являюсь, но тебя я уже давно ощущаю своим другом, - после этих слов он встал, подошёл ко мне и протянул руку. - Ну как, друг?

У меня защипало в носу. Никогда не был сентиментальным, но тут не выдержал. Даже глаза намокли. Я молча встал перед ним, протянул в ответ руку и пожал его ладонь, а после просто притянул к себе парня и крепко обнял его... Блин, вновь ощущение того дня, когда целовались с Димкой. Только как-то острее, чувственнее, что ли... Оттолкнувшись от парня, заглянул ему в глаза. Вопрос был только один, и я его задал:

- Тёма, почему?

- Знаешь, Андрюх, много что хочу тебе ещё сказать, но пока не могу, прости. И так разоткровенничался. Главное, знай, что бы ты не делал, я всегда на твоей стороне. Ну а если я, то и все пацаны. Ты это уже понял. Прости меня.

- За что, Тёмыч? Это тебе спасибо за откровенность. А знаешь, я ведь, когда к вам пришёл, сразу понял, что ты хотел бы сержантом стать, но ротный меня вам навязал. Так что это ты меня простить должен.

- Эх, Дрон, да ну их нахер, эти лычки. Не это главное.

- А что, Тёма, что? Объясни.

- Пойду я спать. Ты не дурак, сам всё потом поймёшь, - он встал и тихо вышел из бытовки, а я остался сидеть, ничего не понимающий и оглушённый его словами.

Что он хотел сказать? Но в душе уже росло и ширилось пока не оформившееся во что-то конкретное чувство к этому парню.

После этого разговора прошло ещё какое-то время. Мы съездили в зимний отпуск, вновь вернулись в училище. Отношения наши с Тёмкой крепли день ото дня. Мне это напоминало дружбу с Димкой, но как-то более обострённую. Мы откровенно скучали друг по другу, когда он или я находились в нарядах. При встречах после разлук я видел блеск в его глазах. Да и что говорить, меня просто тянуло к этому парнишке. Нет, это не было сексуальное влечение. Это была потребность постоянного общения с близким и почти родным тебе человеком. Пацаны в отделении иногда нас подкалывали, но Тёмыч быстро восстанавливал статус-кво.

Замком у нас был парень, поступивший в училище из армии. Нормальный парнишка, но учиться совершенно не хотел. Первый семестр он худо-бедно протянул, но, приехав после отпуска, вдруг, неожиданно для всех, написал рапорт об отчислении. Я спросил было, в чём причина, но он не захотел раскрыться.

- Андрюх, ты всё равно не поймёшь. Тебе учиться легко, да и нравится наверняка, а я просто не хочу и всё. Не нужно ничего говорить, я всё равно уйду.

- Ну что же, тебе видней. В любом случае, это твоё решение. Главное, Коля, чтобы ты потом не пожалел об этом.

Он как-то нервно засмеялся и сказал:

- Не боись, не пожалею.

После отчисления Коли меня вызвал ротный.

- Ну что, готов?

Я в непонятках смотрел на него. К чему готов? Залётов вроде нет, взыскания объявлять не за что. Соревнований не намечается. О чём майор говорит, не пойму. На всякий случай включил дурака.

- Так точно, товарищ майор, всегда готов, как пионер.

- Ну и молодец. Иди скажи старшине, пусть роту строит. Я сейчас выйду.

Рота построена, старшина ушёл доложить об этом командиру. Вот они идут вместе. У ротного в руке какая-то бумага. Не подавая команды вольно, он начинает читать:

- Приказом начальника училища № --- от 22 февраля такого-то года младший сержант Пашин назначен на должность заместителя командира первого взвода. Тем же приказом курсант Осипов назначен на должность командира первого отделения того же взвода с присвоением звания младший сержант.

Вот это номер! Мало того, что я стал замком, так и Тёмка вместо меня командиром отделения. Чудеса.

Мы стоим в курилке и молчим. Просто молча смотрим в глаза друг другу. Первым заговорил он.

- Признайся, твоя работа? - я не понимаю, о чём он. - С твоей подачи меня, а?

- А ты что, не рад? Ты же хотел сержантом стать, ведь хотел?

- Я говорил, что только не на твоё место.

- Дурной, что ли? Я вот он, никуда не делся, я замок, бля, теперь, понимаешь? Я замок. Охуеть.

- Андрюх, прости. Я совсем ничего не понимаю. Конечно, я рад. Просто никак в голове не укладывается. Во я дебил! Ведь хотел идти к ротному, отказаться.

- Совсем с ума съехал? Хоть ротный и не спрашивал моего мнения, но, кроме тебя, я никого бы и не предложил, сам знаешь.

Он долго молчит, что-то прикидывает в своей башке и вдруг выдаёт:

- Слушай, брат, а давай сделаем наш взвод лучшим в батальоне.

Я смотрю на этого контуженного, и мне хочется прыгать от счастья. У меня теперь есть такой единомышленник, что мы горы свернём. Нам сам чёрт не брат. Только двух комодов подмять и всё... Ну, с этим Артём справится легко.

- А что, давай. На тебе обработка Вовика с Костей. Всё остальное, в том числе и преподов, беру на себя. Рискнём, Тёмыч!

От охвативших меня чувств вновь хватаю его в охапку. Тёмка не сопротивляется, нет, он, наоборот, будто бы не хочет, чтобы я его отпускал.

У меня вновь пробегает волна жара по телу. Бля, я его хочу. Вот оно, это объяснение всех трясок рядом с парнем. Я банально хочу его и всё. Ни хрена себе удар. Это что же, получается, что я люблю парня?! Но и девчонок я ведь тоже люблю. Никогда никаких проблем не было. Значит я би?.. И что теперь? Молчать, скрывать и задавить это в себе или взять и признаться Тёмычу? Он нормальный пацан, поймёт. Пусть ничего не получится, но друзьями мы всё равно должны остаться... Да, задача.

Часть 4

4. Признание

Мы с удвоенной энергией принялись с Тёмкой осуществлять наш план. В первую очередь он поработал с командирами 2-го и 3-го отделений. Тут проблем не возникло. Взвесив все плюсы нашего предложения, они принялись за дело. С дисциплиной во взводе было всё хорошо, а вот с учёбой не ахти. Если в моём бывшем, а ныне Артёмовом отделении всё было более менее, то в двух остальных были такие кадры, что учиться приходилось их в прямом смысле слова заставлять. Но и тут удалось исправить ситуацию. Остался только один индивид, Олег. Вот этого было ничем не перешибить. Перепробовав всё, я уж было решил просто начистить ему табло один на один без свидетелей. Но этого не понадобилось. И тут Тёмка как-то смог воздействовать на этого урода. Главное, синяков не было, а он может.

И вот, наконец, свершилось то, ради чего мы столько мучились. По итогам второго семестра наш взвод стал лучшим взводом батальона. Впереди сессия и отпуск. После объявления результатов конкурса взводов я уломал ротного дать нам с Тёмкой увольнение в город. Пойти особо некуда было, да мне этого и не нужно. У меня в городе живёт бабушка по материнской линии. Батя ведь тоже здесь учился, вот и нашёл маму. Да и я родился в этом городе, когда отец был на 4-м курсе. Бабушка у меня умная. Я предупредил её, что мне нужна квартира на выходной, не посвящая в подробности. Она наготовила мне пожрать и свалила в Тулу к моим родичам. Хата в моём распоряжении. Вот туда я и решил в увольнении пригласить друга.

Когда вышли за КПП и дошли не спеша до пл. Ленина, у Тёмки, естественно, возник вопрос:

- Куда дальше? Ты же почти местный, веди.

- Ни хрена нашёл местного! Вообще-то я тут только родился, а в таком возрасте я мало что помнил.

Немного посмеявшись и потоптавшись на остановке, я вдруг решился:

- А знаешь что? Давай к моей бабуле рванём. Она нас накормит, напоит, ну а дальше сами придумаем, что делать.

Тёмка с подозрением глянул на меня, но согласился. И вот мы уже трясёмся в троллейбусе № 2 и едем на ул. Вокзальная, где бабуля и проживает. Мой план работает.

Вот и дом. Поднимаемся на третий этаж. Зная, что её нет, всё равно звоню. Никто, естественно, не открывает. Нехотя достаю свои ключи и открываю дверь. В прихожей на тумбочке записка, что бабуля укатила в Тулу за самоваром и всё хозяйство оставила на любимого внука. Еда в холодильнике. Хватит всем... Увидев слово "всем", Тёмыч вновь скосил на меня взгляд. Я, прикинувшись идиотом, пожал плечами, мол, не знаю, о чём это она.

- Ну что, братан, хата полностью в нашем распоряжении. Эх, жаль, увал не до утра. Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Есть хочешь?

Глупый вопрос. Когда это курсанты не хотели есть! Решаем так. Тёмыч идёт в ванну отмокать, а я накрываю на стол. Потом я по-быстрому туда же. Всё же приятно посидеть в горячей ванне после холодной воды нашего родного училища. Пока пацан плещется, я вытаскиваю бабушкины запасы. Несколько штрихов, и стол готов. Она и вправду наготовила на целое отделение. Ладно, пирожки и ещё кое-что с собой для парней возьмём, заслужили.

Рассуждая так и мурлыча себе под нос, я не заметил, что Артём вышел из ванной и стоит в дверях кухни. Увидел я его случайно, но завис конкретно. Сколько раз видел его обнажённым, но таким красивым, как сейчас, кажется, никогда. Из одежды одно полотенце, волосы взъерошены, по телу стекает несколько капелек воды, кожа кажется бархатной даже на вид, что уж там мечтать о том, какая она на ощупь...

Я глупо стоял с ложкой в руке и смотрел на это чудо. Он так же, не мигая, смотрел в мою сторону. Кое-как сбросив оцепенение, я вдруг прохрипел:

- Ну ты, чёрт, напугал меня. Я про тебя и забыл совсем тут.

А Тёмыч вдруг подошёл ко мне, взял за руку и прошептал:

- А я тебя никогда, слышишь, никогда, даже во сне не забываю. Ты мне снишься, Андрюшка.

Мы так и стоим друг против друга. Он держит меня за руку, а я не знаю, что делать. Да, похоже, что и он тоже.

Сколько так стояли, одному богу известно. Казалось, мы разговариваем взглядами. Да и не хотелось никаких слов. Но Тёмка вдруг заговорил.

- Помнишь, когда мы с тобой в бытовке беседовали, я тебе сказал, что ты не дурак, сам всё поймёшь? Я именно это имел в виду. Я ещё тогда хотел тебе сказать, как ... - но я не дал ему договорить, а просто накрыл его губы своими.

Я не знаю, какие там разряды проскакивают между людьми, но меня в самое сердце поразила стрела. Одна-единственная стрела, пущенная проказником Купидоном, попала точно в цель и пробила два сердца сразу. Моё и Тёмкино. Вот теперь я точно знаю, что люблю этого парня, и сейчас ему сам в этом признаюсь. Главное, разорвать поцелуй. Ах, как он сладок, как не хочется выпускать его губы! Нет, нужно признаться.

Сделав усилие над собой, отстраняюсь от любимого лица и сразу начинаю говорить:

- Тёмка, родной, не перебивай меня - как ты говоришь, я и сам собьюсь. Неужели ещё с той ночи в наряде ты мучаешься чувством ко мне?! Какой же я толстокожий бегемот! А я ведь не понял сразу, о чём ты говорил. Но вот сегодня, идя сюда, я уже знал, что хочу тебя, просто хочу и всё. И вот вдруг как гром среди ясного неба, как ливень в пустыне, на меня снизошло озарение. Я ведь люблю тебя, Артёмка, люблю. И вижу, что моё чувство взаимно. Тёмочка, любимый мой. Если ты чувствуешь то же, что и я, то мы самые счастливые люди на свете. Ты и от той глупой идеи отказался только потому, что уже полюбил меня, да?

Парень смотрит своими прекрасными глазами, и в них отражается свет его любви. Он молчит, но я и так всё знаю, я понимаю его без слов.

- Тёма, подожди меня немного, я сейчас, быстро в душ и к тебе. Хорошо, родной?

- Как ты меня назвал?

- Родной. Тебе не нравится?

- Дурачок ты мой. Да я об этом мечтаю с того самого дня, как отказался от планов твоей подставы. Господи, неужели я так был глуп и слеп, что хотел от тебя избавиться. Прости меня, если сможешь.

- Тём, ты совсем сдурел. За что простить? За то, что ты у меня есть? За то, что ты первый смог рассмотреть ту искорку, что тлела между нашими сердцами, и не дал ей погаснуть? Дурашка! Да я тебя за это всю жизнь готов на руках носить. Правда, тяжёлый ты чёрт.

- Ах ты, гадёныш, ну держись. Сейчас оттащу в ванну и там утоплю.

И мы начинаем дурачиться и щекотать друг друга. Это ли не счастье. Главные слова сказаны, мы поняли друг друга, и всё у нас впереди. Я убегаю от него в ванную, чтобы быстренько принять душ и вернуться к моему любимому парнишке.

Выйдя из ванной, я увидел Артёма стоящим в гостиной у окна. На фоне заходящего солнца его высохшие, но нерасчёсанные волосы были похожи на ореол, нимб, светящийся над головой. Меня вновь накрыла волна небывалой нежности и любви к этому парню. Осторожно, чтобы он не услышал, я подошёл со спины и обнял его, зарывшись лицом в светлый ёжик волос.

- Тёма, если бы ты только мог себе представить, как я тебя люблю. Это просто словами не передать, - шепчу я ему в ухо, одновременно целуя его. - Это нужно прочувствовать, ощутить. Тёмка, ты такой, такой... ну, в общем, мой ты - и всё. Понял?

- Андрюх, а у тебя с парнями когда-нибудь что-то было?

- Не, Тём, серьёзного ничего. Так, с другом один раз поцеловался перед отъездом сюда, и всё.

- Ты его любишь? - Артём повернулся ко мне и пристально смотрит в глаза.

- Знаешь, Тём, тогда казалось, люблю. Не было ближе и родней у меня человека, чем друг Димка, а вот сейчас кажется, что я всё расставил по местам. Прав он был, когда сказал, что я для него друг и брат и ничего между нами быть не может. Он как будто в будущее заглянул, как будто знал, что суждено мне с тобой встретиться. Я ему так за это благодарен. Так что первый ты у меня, Тёмка.

- А где твой друг сейчас?

- Мы с ним хотели вместе сюда поступать. Прыгали, готовились, а потом медкомиссия в военкомате его зарубила. Даже наши отцы ничего поделать не смогли. В итоге я сюда, а Димка поступил в Краснодарское лётное. Так что будет транспортником, с Ил-76 бросать нас будет. Видно, это судьба, брат. Суждено нам было с тобой встретиться. И Димку она сюда не пустила. Вот так.

- Не грусти, Дрон, я же с тобой. Я всегда с тобой рядом хочу быть. Всегда и везде.

Я задумался над его словами, а он, не давая мне опомниться, взял в свои большие ладони моё лицо и потянулся губами к моим. Вновь этот нежный, ни с чем несравнимый поцелуй! Я тону в нём, растворяюсь, теряю связь с реальностью.

Оторвавшись от Тёмки, шепчу ему:

- Артёмка, родной, я хочу тебя. Каждой клеточкой своего тела хочу.

- Наши чувства взаимны, - отвечает так же шёпотом он.

- Пошли в спальню, я кое-что должен тебе показать.

Я беру его за руку и веду за собой.

Часть 5

Мы медленно подошли к кровати и опустились на неё. Вновь поцелуи, взаимные ласки, которым не будет конца. Всё как в тумане. Вот мы уже полностью раздеты. Наконец-то я могу любоваться любимым телом. Тёмка до предела возбуждён. Я ласкаю такое родное и вместе с тем незнакомое ещё тело. Под подушечками пальцев струится бархат кожи. Я целую его, целую так, чтобы не пропустить ни одного миллиметра этого чудного тела. Вот он уже лежит передо мной, а я склоняю голову над его пахом, любуюсь аккуратно стриженными светлыми волосиками. Странно, редко у кого увидишь в паху такие светлые волосы. Его член напряжён и подрагивает. Головка полностью обнажена. Я касаюсь её кончиком языка, как бы пробуя на вкус. Господи, и откуда у меня это умение? Да нет его. Просто я делаю так, как подсказывает разум, я делаю так, как хотел бы, что бы делал сам Тёмка со мной.

Он кладёт свою ладонь мне на голову и подталкивает к более активным действиям. Всё, я готов. Осторожно, миллиметр за миллиметром пропускаю эту красоту в рот и начинаю ласкать. Сначала получается не очень. Главное, не зацепить его плоть зубами. Тёмка постанывает и пытается мне подмахивать. Как же приятно ощущать нежность этого стержня. Сколько продолжается всё это, я не знаю, но вот Тёмка напрягается и шепчет:

- Я всё, готов.

Он пытается вырваться из моих объятий, но я уже всё для себя решил. Ни одной капли Тёмки не прольётся зря. Я выпью всё. Я должен это сделать.

В этот момент тело парня выгибается, и мне в рот начинает бить фонтан. Кажется, он неиссякаем. Я не успеваю глотать, и сперма выливается из уголков моего рта.

Всё, Тёма последний раз дёрнулся и затих. Я собираю последние капли его нектара и поднимаюсь к его лицу. У него вид блаженного. Боже ты мой, какой же красивый пацан. И он мой, только мой. Я горжусь этим.

Пока Тёмка приходит в себя, я лежу рядом и глажу его грудь, играюсь по очереди с сосочками. Они у него маленькие, аккуратные, как и всё в этом человеке. Вот открылся один глаз и хитро смотрит на меня. Парень молчит. Я тоже не особо тороплюсь что-либо говорить. Подождём. Он не выдерживает первым.

- Андрюшка, как же мне было здорово. Я просто слов не могу найти, чтобы описать то чувство, которое ты мне дал испытать. Я летал. Понимаешь, брат, ты подарил мне чувство полёта. Иди сюда, я тебя отблагодарю.

Он тянет мою голову к себе. Вновь губы начинают только им одним известный танец, вновь сердце начинает бешено биться, и вновь я начинаю проваливаться в бездну наслаждения.

В этот вечер у нас было всё. Мы любили друг друга. Было совершенно без разницы, кто кого, мы превратились в единое целое. Не было меня, не было его, были МЫ... Я не буду описывать, как и что мы делали, думаю, мало кого это заинтересует. Если желаете узнать, откройте любой подобный рассказ и прочтите его. Думаю, и так всё ясно. Я и не ставил себе цель описывать подробности соития. Я пишу для того, чтобы показать чувство, нас охватившее. Чувство, пришедшее к нам раз и навсегда, на всю жизнь.

5. Наша жизнь

В училище мы вернулись к отбою. На лицах обоих, наверное, лежала печать счастья, поскольку пацаны из нашего взвода, особенно из моего бывшего, а ныне Тёмкиного отделения, с подозрением посматривали в нашу сторону, всё время спрашивая, каких это девушек мы умудрились снять за один вечер и что мы с ними делали. Тёмка долго молчал, а потом вдруг выдал:

- Чё делали, чё делали? Трахались, вот чё.

Парни дружно начали хохотать, а я подумал, что ведь он даже им не соврал. Тёмка сказал правду, как она есть. Знали бы они, с кем Тёмка и я трахались. Но это только наше, личное дело. Дело двух любящих людей.

Ну а дальше началась сессия. Нам с Артёмом учеба давалась легко, поэтому учить особо не приходилось. Больше внимания мы уделяли подготовке нашего взвода. В итоге сессию сдали хорошо, и взвод так и остался лучшим взводом батальона по итогам первого курса. А Тёмкино отделение также стало лучшим. В итоге фотки всех сержантов нашего взвода, моё и трёх командиров отделений поместили на доску почёта.

Перед отпуском меня вызвал в канцелярию ротный.

- Товарищ майор, мл. сержант Пашин по вашему приказанию прибыл.

- Да ладно тебе, садись, - и он вновь указал мне на стул. - Слушай, Пашин, я вот тут подумал, и есть к тебе предложение. Уж больно всё у вас во взводе хорошо получается. Я ведь знаю, что вы всё вместе с Осиповым замутили. Чья идея была, твоя или его - бороться за звание лучших?

- Если честно, я об этом думал, но вслух Артём первый предложил.

- Ну а как остальных сержантов уломали? Угрозами или уговорами?

- Товарищ майор, пусть это будет наша тайна.

- Хитрый ты, Андрей, ох, хитрый! Рад, что не ошибся в тебе. Слушай, а как ты посмотришь на то, чтобы стать старшиной роты, а?

Я глупо смотрю на него и не знаю, что ответить. Хочется, конечно, но ведь я-то знаю, зачем всё это. Смогли взвод лучшим сделать, значит и роту надо тянуть. А с другой стороны, отказаться сейчас - значит испугаться.

Быстро взвесив все "за" и "против" и понимая, что такие предложения делают раз в жизни, я ответил:

- Товарищ майор, я согласен, но... - он не дал мне договорить.

- Ну, я примерно этого и ждал. Ты же умный парень и понял, чего я от тебя хочу?

- Да вроде не дурак. Только тяжело это будет сделать, Михаил Петрович.

Я впервые назвал ротного по имени-отчеству. Реакции никакой, как будто так и надо. Ну что ж, это к лучшему.

- Андрей, а никто и не говорил, что будет легко. Ну так что, какие твои соображения? Наверняка ведь уже прикинул что-нибудь.

- Прикинул, - невесело отозвался я. - Вместо меня на взвод Осипова поставить.

- Ну, это без вариантов, даже и не обсуждается. Вместо него кто?

- Это пусть он сам решает, ему работать.

- Ну что, ты, как всегда, прав. Дальше что?

- Второй взвод норм, я в них уверен, а вот в третьем и четвёртом замков надо менять, иначе нам удачи не видать.

- Согласен. Кого предлагаешь?

- Тимофеева на третий и Синицу... простите, Синицына на четвёртый. Комодов пусть сами подбирают. Если Вы согласны, то и мы тоже.

- Ишь ты, - восхищается ротный, - мы тоже... Это что же, ты и за себя, и за того парня всё решил? А вдруг Осипов против будет.

- Товарищ майор, - вновь обращаюсь официально к ротному, - а Вы его пригласите сейчас и спросите, кого он видит замками в третьем и четвёртом взводах. Просто самому интересно.

Ротный хитро щурится и вызывает Артёма в канцелярию. Тот появляется мгновенно и докладывает о прибытии.

- Слушай, Осипов, - обращается к нему ротный, - вот вопрос к тебе возник, только отвечай быстро и на этого обормота не смотри, - ротный кивает в мою сторону. - Как думаешь, кого нужно назначить зам. ком. взвода в первый взвод?

У Артёма глаза делаются квадратными. Он непонимающе смотрит сначала на меня, потом на ротного, но проблесков разума во взгляде не появляется. Наконец он немного приходит в себя и хрипло произносит:

- Товарищ майор, меня мл. сержант Пашин полностью устраивает.

- Ну, дорогой, тебя, может, и устраивает, а вот меня нет. Ну так что, кого?

Артём уже пришёл в себя, а я ему успел подмигнуть. Золото, а не парень, всё сразу понял и принял игру.

- Товарищ майор, если вам не всё равно, что с взводом будет, я согласен занять должность зам. командира первого взвода.

- Да, я знал, что от скромности вы вместе с Пашиным не умрёте. Ладно, принимай взвод, но прежде ответь на вопрос. Кого нужно назначить замками в третий и четвёртый, чтобы роту в лучшие вывести?

- Тимофеева и Синицына, - ни на секунду не задумавшись, отвечает Артём и тут же, вновь глядя в упор на ротного, спрашивает: - Товарищ майор, а Андрюху, то есть младшего сержанта Пашина куда?

- Ладно, я тебя услышал, - как будто бы и не слышит вопроса ротный. - Иди, он тебе сам всё расскажет.

Тёмка уходит, а ротный пристально смотрит на меня.

- Знаешь, Пашин, а я тебе завидую. Белой завистью завидую. Такую дружбу, как у вас с Артёмом, заслужить надо. Это редкое явление. Я уже двенадцать лет в училище, а такое взаимопонимание впервые встречаю. Молодцы. Ты, главное, не потеряй эту дружбу, сохрани. Знаешь, в армии редко люди становятся друзьями, всё больше сослуживцы. Но уж коли сослуживец стал тебе другом, это надолго, возможно, на всю жизнь. Вот так. Ладно, иди. Пока, кроме Осипова, никому ничего не говори. С Тимофеевым и Синицыным я сам поговорю, ты не лезь. Приказ после отпуска готов будет.

Не успел я выйти из кабинета ротного, как ко мне подлетел Артём и, молча схватив за рукав, потащил в курилку. Не дав мне прийти в себя, он затараторил:

- Дрон, я ни хуя не понял. Если меня туда, Тимоху с Синицей туда, тебя-то куда? Хули ты улыбаешься? Говори давай.

- Всё норм, брат. Будем теперь делать нашу роту лучшей в батальоне. Ты как на это смотришь?

- Не понял?! Ты чё, старшиной, что ли, будешь? - глаза Артёма загорелись. - Вот здорово. Конечно, будем. Во дров наломаем... Нехило мы с тобой растём, брат. Я замок. Охуеть!

- А то, что я старшина, это ничего, так и надо?

- Ну, это давно ясно было.

- Не понял?

- А ты с парнями поговори. Тебя когда замком назначили, я им сказал, что это ненадолго, уйдёшь ты от нас на старшину. Спроси, спроси. У Славика спроси - он никогда не врёт, ты же знаешь.

- Не, Тёмыч, не буду я ничего спрашивать. Я тебе верю. Если тебе не верить, то кому?

В этот момент мне вдруг захотелось обнять парня, коснуться его губ, почувствовать тепло такого родного и любимого тела. Тёма, наверное, понял это по моему взгляду.

- Дрон, пойдём в роту от греха подальше. Взгляд у тебя шальной.

- Пойдём, Тёмыч, а то я за себя не отвечаю. Кстати, знаешь, что ротный мне сказал про нас с тобой?

- Да откуда мне знать. Надеюсь, что-то хорошее?

- Очень хорошее, брат, - и я пересказал Артёму слова ротного про нас.

А на следующий день мы разъехались в отпуск.

Часть 6 (последняя)

6. Всегда рядом

Отпуск пролетел незаметно. Вот я опять в родной роте. Как будто и не было этого месяца. Мы с Артёмом приехали на три дня раньше срока и, пользуясь отсутствием моей умной и доброй бабули, провели эти дни вдвоём. Только я и он, мой любимый парнишка. Первый день практически не вылезали из постели, так соскучились друг по другу за время разлуки. Я вновь мог ласкать тело парня, мог доставлять ему удовольствие. Тёмка полностью отдавался мне, впрочем, как и я ему. Это было сказочно. Потом гуляли по городу, ходили в кино - в общем, дарили счастье общения друг другу. Но и эти дни закончились. Пора в училище.

Первого сентября на общем построении роты командир зачитал приказ начальника училища о назначении меня старшиной роты. Тем же приказом Тёма был назначен замком вместо меня. Саня Тимофеев и Серёга Синицын, как мы и решили, были назначены в третий и четвёртый взводы. Также были заменены некоторые командиры отделений по желанию новых замков. Сержантский состав заметно обновился. Ещё через неделю мне и Артёму присвоили звание сержанта. Началась борьба за звание лучшей роты батальона. Не буду описывать этот долгий и мучительный процесс. Скажу одно: нам удалось вывести роту в лучшие. Пусть не сразу, но по итогам второго курса мы стали лучшими. Тёмкин взвод до окончания нами училища так никому и не отдал звание лучшего в батальоне.

Ну а наши отношения с Тёмиком остались такими же нежными, как и в самом их начале. При любой возможности я уединялся с любимым парнем. Он, словно магнит, притягивал к себе. После второго курса мы поехали к нему в гости, я познакомился с его родителями. Потом у нас вошло в привычку половину отпуска проводить у него, половину у меня. Я познакомил его с Димкой. Об этом можно и немного поподробнее рассказать.

Только после третьего курса у нас с Диманом совпало время летних отпусков. Мы с Артёмом решили первую часть отпуска пожить у меня в Туле. Как-то выйдя на улицу, почувствовал, что хочу пива. Редко его пью, но тут потянуло и всё. Взяли по паре бутылочек и присели в беседке у дома. Сидим, потягиваем янтарный напиток, разговариваем ни о чём. Отдыхаем, в общем. Вдруг Тёмка говорит:

- Дрон, смотри, курсач какой-то идёт. Погоны как наши.

Я оглядываюсь и вижу моего друга юности собственной персоной, бодро шагающего к подъезду. Нас он не замечает. Я во весь голос командую:

- Товарищ курсант, ко мне.

Диман резко поворачивается в мою сторону и замирает. Он узнаёт меня. Стоим, как два идиота, смотрим друг на друга и не двигаемся. Из оцепенения меня вывел Тёмка.

- Ну и что ты стоишь, как идиот, иди к нему.

Мы с Димкой одновременно бросаемся навстречу друг другу. Я, как и при прощании, хватаю его в охапку и начинаю кружить, шепча при этом:

- Димка, родной, неужели это ты?! Как я скучал по тебе!

Ставлю парня на место и, отстранившись, вновь, как и раньше, гляжу в его голубые глаза. Димка!

- Братан, ты? - он так же удивлённо смотрит на меня. - Ну, вот и встретились. Я уж думал, ты меня совсем забыл.

- Да ты что, брат! Как я мог! Я же люблю тебя, на всю жизнь люблю. Ты же знаешь.

- А вдруг забыл? Пошли ко мне. Посидим, поболтаем. Мне так много нужно тебе рассказать.

- Ну что же, пошли, только я не один. Знакомься, - я подзываю Темку к нам, - это мой друг Артём. Ну а это тот самый брат Димка, про которого я тебе очень много рассказывал.

Они оценивающе смотрят друг на друга. В глазах обоих пробегает что-то вроде ревности, но они справляются с этим и жмут друг другу руки.

- Ну что, - говорит Дима, - друг моего друга - мой друг. Пошли.

Мы весь вечер просидели у Димана. Родителей его нет, поэтому нам хорошо. Выпили ещё пива. От более крепкого отказались. Зачем? Нам и так хорошо. Оказалось, что Димка встречается с очень хорошей, по его словам, девушкой и у них намечается свадьба после четвёртого курса.

- Братан, - говорит друг, - что хочешь, делай, а на свадьбе чтобы был. За друга будешь. Больше некому. Сам знаешь, что нет у меня больше друзей. Только ты.

- Диман, братиша, какой базар. Кровь из носу, а приеду.

Тёмка смотрит на нас и поддакивает:

- Этот приедет, точно тебе говорю. У него ротный почти друг, да и комбат тоже. Придумает что-нибудь. Типа по учёбе в Тулу притащится. Деловой, страх. А что ты хочешь, старшина!

Димка удивлённо распахивает глаза:

- Кто старшина?

- А вот он и старшина. Уже два года как старшина роты у нас. Вот так.

- Ну ты, брат, даёшь! Молодец. А ты? - обращается он к Тёмке.

- А я по его стопам иду. Сначала после него комодом стал, потом замком. Ну а старшиной уж точно не буду, его-то куда девать? - и парни задорно смеются.

Мы ещё немного поболтали и собрались уходить. И уже прощаясь, Димка спросил:

- Братиш, а ты так и один до сих пор?

Я посмотрел ему в глаза, перевёл взгляд на Тёму, который мне легонько кивнул, и произнёс:

- Нет, Димыч, давно не один. Ты меня давно знаешь, и всё обо мне знаешь, поэтому нет смысла скрывать. Вот он, мой самый любимый человек, - и я обнял за плечи Тёмика и притянул к себе. - Прости, брат, но по-другому я пока не хочу.

Димка долго смотрел на нас, а потом, будто бы стряхнув наваждение, сгрёб обоих в охапку.

- А я почему-то сразу понял, что вы вместе. Уж больно смотрите вы нежно друг на друга. Просто друзья так не смотрят. Так Андрюха только на меня раньше смотрел, но я не могу ему дать больше, чем дружбу. Спасибо тебе, Артём, что смог сделать его счастливым. Ведь он мне не просто друг, он мне брат. А раз так, то, значит, и ты тоже.

Они обнялись, а я смотрел на них и радовался тому, какие же у меня замечательные друзья.

До нашего с Артёмом отъезда к нему мы ещё несколько раз встречались с Димкой, а потом он уехал к своей девушке. Ну а мы отдохнули у Тёмки и приехали на четвёртый курс...

Казалось, только вчера мы поступили в училище, сопливыми пацанами бегали на КМБ, всего и всех шугаясь, а вот уже стоим на плацу ставшего таким родным училища с лейтенантскими погонами на плечах. Вручены дипломы, произнесены поздравительные и напутственные речи, спета песня "Офицерская честь", которую каждый год на выпуске исполняет училищная группа, и мы, молодые лейтенанты, отправляемся в свободное плавание. Поскольку оба с Тёмкой окончили училище с отличием, нам было предоставлено право выбора дальнейшего места службы. Конечно же, мы едем вместе. Куда мы ехали, совершенно не имело значения. Главное, вместе, вдвоём. Оба получили назначения на должности командиров взводов.

Шли годы, росло количество звёздочек на погонах, но неизменно мой друг и брат был рядом. Мы оба женились. У меня растёт замечательный пацан по имени Артём - а как иначе? У Тёмки подрастает невеста Вика, названная в честь моей жены. Сейчас я уже командир роты. Тёмка у меня заместитель. Скоро освобождается место ротного, и я, конечно же, постараюсь сделать всё, чтобы оно досталось Тёмику, но есть одно "но". Этот упрямец ни в какую не хочет уходить. Ну, ничего, это уже было, согласится, куда он денется. Я уже и довод веский придумал. Вызову его на соревнование, чья рота лучше. У него это в крови - соревноваться, согласится обязательно.

А с Димкой мы видимся часто. Ещё с его лейтенантства.

Сидим как-то на аэродроме, ждём посадку на борт. Вдруг Тёмыч мне говорит:

- Смотри, Дрон, а тебе вон тот летун никого не напоминает?

Я оглядываю приближающийся экипаж и вижу гордо шествующего рядом с командиром моего Димку.

Что и говорить, радости не было предела. Когда закончились обнимания и братания, Диман серьёзно посмотрел на меня и сказал:

- А знаешь, брат, ты ведь, как всегда, прав оказался.

- В чём это, интересно?

- Ну как же? Когда пинками гнал меня проходить комиссию в военкомат, сказал, что я тебя ещё выбрасывать буду. Как в воду глядел. Всё сбылось. Ты десант, я летун на извозчике и сегодня тебя выброшу. Судьба.

Говорит он вроде бодро, а я вижу в его глазах ту же тоску, которая поселилась там после неудачи с поступлением в училище. Видно, так и не смог он перебороть в себе тягу к ВДВ. Жаль. Я надеялся, что он сможет.

- Всё норм, брат. Главное, ты с небом не расстался. А мечты на то и существуют, чтобы иногда ими оставаться.

- Но ведь ты-то смог... - и он, хлопнув нас с Тёмкой по плечам, пошёл на борт своего Ила.

С уважением, Сказочник.

страницы [1] . . . [4] [5] [6]