Glamourные парни (глава 3, последняя). Из сборника Секс рассказы парни

Часть 1

Подкатегория: без секса

Конец осени 2004 года в Городе был холодным - пронизывающий ветер, срывающийся снег. Богдан шёл через Майдан независимости, на котором народ размахивал оранжевыми полотнищами и призывал к гражданскому неповиновению. Недавно в независимой Малороссии состоялись очередные выборы президента. Виктор против Виктора. И теперь сторонники одного из них добивались пересмотра их итогов.

Политическая жизнь Богдана не интересовала. Он был озабочен другими, более приземлёнными проблемами. Через два дня предстояло открывать ночной клуб. Его Миша, любимый Миша, сделал ему подарок на день рождения - купил здание в одном из центральных районов Города и дал деньги на оборудование и открытие ночного увеселительного заведения. Целых два месяца Богдан встречался с дизайнерами, строителями, поставщиками музыкального и светового оборудования. И это не считая того количества людей, которые хотели работать в новом клубе. Ещё необходимо было заключить договора на охрану, поставку напитков и продуктов. Провести рекламную компанию. В общем, забот вполне хватало, и участвовать ещё и в политической жизни своей страны ни сил, ни времени уже не было.

Погружённый в свои мысли, Богдан шёл мимо нового отеля "Премьер-Палас", возле входа в который стояла группа парней.

- Богдан? Ты? - услышал он чей-то голос.

Богдан остановился и посмотрел на стоящих у входа. Вдруг от группы отделился один парень и направился в его сторону.

- Богдан, неужели не узнаёшь? - спросил подходивший парень. - Я что, так сильно изменился за эти годы?

- Ярик? Это ты? Ты!

- Я, Богдаша, я.

- Господи, Ярик, тебя не узнать!

- Это тебя не узнать, - воскликнул Ярослав, оглядывая Богдана с головы до ног. - Армани, Версаче. Ты хорошо выглядишь, прикид клёвый. Последняя коллекция, кажется?

- А ты всё такой же. Держишь нос по ветру в мире моды. Ты прав. Последняя коллекция.

- Как ты? Чем занимаешься?

- Нормально. Вот пытаюсь решить возникающие проблемы по бизнесу. А ты как?

- Я? Да тоже нормально. У тебя есть время? Может, где-нибудь посидим, попьём кофе, поболтаем?

- Давай, - Богдан согласился с предложением друга, мысленно махнув рукой на свои дела.

Они прошли метров сто и зашли в маленькое кафе. В полутёмном зале было малолюдно. Они выбрали столик в углу у окна. Молодой официант принял у них заказ.

- Ну, рассказывай, как ты жил всё это время? Как Миша? Вы все ещё вместе?

- Вместе, - улыбнулся Богдан.

- Это сколько вы уже вместе?

- Мы - восемь лет. Как уехали из Малороссии, с тех пор мы вместе.

- Как время быстро летит... Ну рассказывай же, рассказывай...

- А что рассказывать? - Богдан достал сигарету. - Я уехал с Мишей. Три недели мы жили в Лондоне. Потом переехали в Оксфорд. Я сдал экзамены и поступил в университет. Что учил здесь - мне очень пригодилось. Я попал на третий курс. Миша работал. Мы жили на два дома. Либо в Оксфорде, либо в Лондоне. Первое время было очень тяжело. Чужая страна, чужой язык, чужие обычаи, чужие люди. Мы с Мишей поддерживали друг друга, хотя это было и нелегко. Пару раз даже чуть не расстались. Но, слава Богу, хватило ума остаться вместе.

Потом, когда окончил университет, я пошёл работать к Мише. Тоже, скажу, не сахар. Дома бесконечные производственные совещания. Мы пережили немало поводов для расставания. Но опять всё миновало. Мы поняли: для того чтобы остаться вместе, нам необходимо расстаться хотя бы в работе. Вот так я ушёл на вольные хлеба. Стал работать в лондонских клубах. Дошёл до генерального менеджера. И сейчас открываю клуб в Городе.

- В Городе? А как он будет называться?

- "Метрополис".

- "Метрополис"? Это твой клуб?

- Да. А что ты так удивился?

- Круто, - выдохнул Ярик. - У нас только и разговоров об этом клубе. Парни ходили на кастинг, прошли только двое. Остальные говорят, что менеджер сильно придирался... Постой, так это был ты?

- Нет, Ярик, я не отбирал парней. Этим занимается Даник.

- Так Даник с тобой?

- Даник со мной. Мы с Мишей, можно сказать, усыновили его, - улыбнулся Богдан.

- Значит, когда он исчез, то это он перебрался к вам? - спросил Ярик.

- Да, мы забрали его. Иначе бы он пропал...

Повисла неловкая пауза. Парни молча пили кофе и смотрели в окно. С их последней встречи прошло почти десять лет. Многое изменилось с тех пор. По-разному сложилась жизнь...

Ярослав достал сигарету и повернул голову к Богдану:

- А почему ты ничего не спрашиваешь про Блада?

- А что спрашивать-то. Если есть что рассказать, ты и сам расскажешь. А нет...

Богдан закурил.

- А ты хочешь его увидеть? - спросил Ярик.

- Хочу ли?.. Не знаю... - задумчиво ответил Богдан. - Слишком много времени прошло с тех пор. К сожалению, прошлого не вернуть. У него теперь своя жизнь, у меня - своя. Надеюсь, он счастлив сейчас. И возле него любящий его человек...

- Наверное, он счастлив... - протянул Ярослав и посмотрел в глаза Богдану.

Богдан не смог выдержать взгляда и отвернулся. Он смотрел в окно на полупустую улицу, заставленную машинами. Кружащие снежинки ложились на безжизненный металл, собираясь в небольшие хлопья снега, или наоборот, таяли от тепла капота только что припаркованного автомобиля.

- А ты знаешь, где он сейчас? - неожиданно для самого себя спросил Богдан.

- Знаю. Хочешь его увидеть?

- Хочу.

- Хорошо. Записывай...

***

За Городом зима, заявившая о себе в конце ноября, взяла власть в свои руки. Неровности дороги были засыпаны снегом и раскатаны в ровную гладкую поверхность. Создавалось такое впечатление, что зима выполнила всю работу дорожных служб.

Тёмный внедорожник нёсся по шоссе. Тонированные стёкла не пропускали в салон первые лучи солнца, которые окрасили горизонт в нежно-розовый цвет. Несмотря на безоблачное небо, бескрайнюю заснеженную степь и восход солнца, пассажиры внедорожника ехали молча. Водитель, молодой парень, сосредоточенно смотрел на дорогу. Ведь каждую секунду под колеса машины мог кинуться заяц или преследующая его лиса. Лишь изредка он смотрел в зеркало заднего вида на сидевших в затянувшемся молчании парней.

Богдан закурил сигарету и приоткрыл окно.

- Ну и куда понёс нас чёрт в такую рань? - не выдержав молчания, пробурчал Даник и тоже достал сигарету.

- Я тебя не заставлял ехать со мной, - затянулся сигаретой Богдан. - Ты сам поехал. Мог бы спать себе дальше.

- Ну да. А что я потом скажу Мише?

- А что ты ему должен сказать?

- Перед отъездом из Лондона я обещал ему сообщать обо всём, что странного будет происходить с тобой. О всех проблемах и так далее.

- Значит, он попросил тебя шпионить за мной?

- Ну что ты как в дешёвых романах! Шпионить! - фыркнул Данил. - Ты ведь никогда и никому не говоришь о проблемах. Всё всегда решаешь сам. А он переживает. Вот я и согласился сообщать ему, если у тебя возникнут проблемы или неприятности.

- А с чего ты взял, что у меня проблемы или неприятности? - спросил Богдан и посмотрел Данику в глаза.

- Ну а с чего ты сорвался в такую рань за город? - не выдержал взгляда Даник и отвёл глаза.

- Во-первых, не рань. Уже девятый час утра. Во-вторых, ты что, решил, что у меня за городом стрелка? Что на меня наехали?

- Ну да... - как-то растерянно произнёс Данил.

- Ну да... - передразнил Данила Богдан и улыбнулся. - Успокойся, всё нормально. Никто не наехал и пока наезжать не собирается. Так что Мишу беспокоить нашей этой утренней поездкой не стоит. Договорились?

- Хорошо. А всё же - куда мы едем?

Богдан оставил вопрос Даника без ответа. Он вновь закурил сигарету и отвернулся к окну.

- Ты не хочешь мне сказать?

- Увидишь...

- Виталик? - обратился Данил к водителю.

Водитель вновь посмотрел в зеркало заднего вида и встретился взглядом с глазами Богдана. "Нет!" - прочитал он в них и снова стал глядеть на дорогу.

- Вот значит как, - тихо произнёс Данил. - Сговорились. Ну ладно, подождём до конца поездки.

Он выкинул в окно потухшую сигарету, поднял стекло, закрыл глаза и откинулся на спинку заднего сиденья.

Богдан продолжал курить и смотреть в окно.

Часть 2

Рассвет постепенно набирал силу. Тёмные тени от небольших сугробов, которые минувшей ночью намела метель, постепенно уменьшались. Всходившее солнце играло на безукоризненной белизне снега всеми цветами радуги, разбрасывая ослепительные брызги своих лучей.

Лесополосы, покрытые тонким налётом инея, стояли ровными рядами и создавали невообразимо красивый парадный строй. Синицы, снегири и ещё какие-то птички весело перепархивали с ветки на ветку. То ли они искали пищу, то ли просто выказывали свою радость столь погожему дню.

Богдан ехал и не замечал той жизни, что разворачивалась рядом с ним, сразу за окном машины. В отличие от Данила он знал конечную цель столь раннего и столь трудного для него путешествия. Знал и готовился к нему. Что он скажет? Что он услышит? Кого он увидит? И что будет дальше?

Эти вопросы мучили его больше недели, в течение которой он решал для себя мучительный вопрос о целесообразности этой поездки...

Внезапно перед капотом внедорожника возникли белые стены и дубовые деревянные ворота с ковкой, потемневшие от времени. Водитель резко затормозил.

- Что это? - открыл глаза Даник. - Мы что, приехали?

- Да, - тихо произнёс Богдан.

- И где мы?

- В ... ской области.

- Хорошо, что ещё в Малороссии, - буркнул Даник.

- А тебе где бы хотелось сейчас оказаться? - спросил его водитель.

- Ох, Виталик, если честно, то в твоих объятиях, - улыбнулся Данил.

Водитель покраснел до корней волос.

- Сколько раз говорить: перестань его смущать, у него есть девушка. И вообще, мы находимся возле одного из старинных монастырей. Веди себя нормально. А то нас выпроводят отсюда, - зашипел Богдан.

- Во как! Мы сегодня грехи замаливаем? А насчёт Виталика не сомневайся, он всё равно будет моим.

- Данил, перестань, вон монах уже идёт.

К машине подходил невысокий мужчина неопределённого возраста с большой окладистой бородой, растущей, казалось, от самых глаз. Скуфья надвинута на самые глаза. Поверх рясы надета овчинная душегрейка.

- А что это за монастырь? - спросил Данил.

- Свято-Николаевский Мылецкий монастырь, - второй раз за всё утро проронил Виталий.

Подошедший к ним монах постучал в окно. Богдан опустил стекло.

- Вы Богдан? - спросил подошедший и, получив утвердительный кивок, продолжил: - Отец игумен ждёт Вас. Пойдёмте.

Монах развернулся и пошёл в сторону открытой калитки. Богдан поднял стекло и повернулся к Данику:

- Ты со мной или подождёшь в машине?

- Вот ещё, буду я ждать в машине, - буркнул он в ответ.

- Ты чего сегодня всё утро бурчишь?

- Ничего. Стоило вставать в такую рань и переться неведомо куда, чтобы увидеть какого-то игумна.

- Не игумна, а игумена. Не хочешь идти - не ходи. Я тебя не заставляю. Посиди в машине с Виталиком. Ему тоже не будет скучно.

- А я не собираюсь сидеть в машине и тоже иду с вами, - подал голос водитель.

- С чего это вдруг? - спросил его Богдан.

- Ни с чего, просто я иду с вами.

- Понятно. Мишина работа? - несколько жёстко спросил Богдан и пристально посмотрел на них.

Виталик не выдержал и отвернулся. Данил сидел как ни в чём не бывало.

- Хорошо, идёмте. Только видите себя прилично. Особенно это касается тебя. Ты понял, Данил?

- А что сразу я? Как что - так Данил!

- Ничего. Уяснили? Идём. Не заставляйте человека ждать.

Парни вышли из машины и пошли в сторону монаха. Тот отрешённо стоял и ждал, когда приехавшие закончат в машине какой-то спор и пойдут за ним. Его фигура выражала полное спокойствие и невозмутимость.

Когда приехавшие подошли достаточно близко, он повернулся к воротам и не спеша двинулся к открытой в них калитке по едва приметной протоптанной дорожке.

Богдан шёл за монахом, осматривая всё вокруг. Тишина и покой царили в этом местечке Малороссии. Казалось, что время остановилось здесь. И люди, и деревья, и птицы жили в своём, замкнутом и никому не ведомом мире. Наверное, так выглядела гармония. Оставленная недалеко от монастырских стен машина выглядела нелепым, ужасающе чуждым всему окружающему пятном. Казалось, что причина возможного разрушения этого маленького мирка может быть именно в ней или в людях, которые на ней приехали...

Монах вошёл в небольшую калитку. Парни, шедшие за ним, остановились и, собравшись с духом, переступили через небольшой порог.

Очутившись на монастырском дворе, Богдан оглянулся. Постройки монастыря были старыми, но хранящими тепло души и рук людей, которые их возвели. Братский корпус, собор, часовня... Вдалеке, как бы отшельником, стоял небольшой дом. Монах рукой показал на него и первым двинулся к входу. Парни пошли следом.

В доме уже другой монах принял у них одежду и указал рукой на приоткрытую дверь комнаты.

Богдан вошёл в дверь первым, за ним Даник и Виталик. Комната, открывшаяся перед ними, словно сошла со страниц произведений русских классиков. Деревянный стол, комод, лавки, деревянные стулья, сундук. В углу возле икон стоял седой старик, облачённый в чёрную рясу, и шёпотом читал молитву.

Богдан и парни замерли на пороге. Никто не решался первым обратить внимание хозяина на своё появление. Но старик словно почувствовал появление гостей - закончил чтение, осенил себя крестным знаменем и повернулся к вошедшим.

- Доброе утро. Я отец Сергий, - представился он.

- Здравствуйте, батюшка, это я Вам звонил, - поприветствовал старика Богдан.

Старик жестом пригласил вошедших присесть к столу. Монах, принявший у них одежду, принёс самовар, а второй монах, который привёл их сюда, - поднос с чайником и стаканами.

Старик разлил чай по стаканам и подал каждому свой. Сделав глоток чая, он обратился к Богдану:

- Да, неожиданную просьбу Вы изъявили. Право слово, неожиданную.

- Я знаю...

Старик жестом остановил Богдана.

- Вы знаете, что отец Рафаил ведёт замкнутый образ жизни и никого не принимает...

- Да, но...

Игумен вновь жестом остановил Богдана.

- Более того, он несёт очень тяжёлый обет молчания. Ему лишь шёпотом можно читать молитвы. Он полностью лишил себя общения с братией и с мирскими...

Богдан больше не прерывал старика.

- Но меня удивило то, что для Вас он сделал исключение и согласился Вас принять. Наверное, в его жизни Вы сыграли какую-то важную роль.

Богдан снова хотел вставить фразу, но старик опять остановил его жестом и положил свою сухую морщинистую ладонь на руку Богдана.

- Надеюсь, Вы не разбередите его душу... Он так долго искал покоя.

Игумен посмотрел в глаза Богдану. Богдан выдержал его взгляд, хотя это было очень даже непросто. Удивительно бирюзовый цвет глаз сохранил свою яркость. А внутренняя сила и мудрость светили изнутри каким-то особенно проникновенным светом.

В келье повисло молчание, которое никто не решался нарушить. Наконец старик встал и позвал монаха, который привёл гостей сюда. Вошедший монах выслушал игумена и пригласил парней идти за ним.

Они снова оказались на монастырском дворе. Даник сделал глубокий вдох:

- Ну что, мы уже домой? Или у тебя есть ещё какие-то дела?

- Я встречусь с одним человеком, а вы можете подождать меня в машине, - ответил Богдан.

Виталий кивнул и пошёл к машине.

- Ну уж нет, - возразил Данил. - Я пойду с тобой.

- Хорошо. Только очень прошу тебя, не ёрничай.

- Не буду, - буркнул Даник в ответ.

Монах подвёл их к братскому корпусу. Деревянный порог и небольшой навес, скрывающий его от дождя, были такого же тёмного цвета, как и ворота.

Они поднялись на второй этаж и прошли в самый дальний конец коридора. Монах постучал в последнюю дверь:

- Отец Рафаил, к Вам можно?

Вместо ответа дверь отворилась. На пороге стоял худой монах. Он жестом пригласил пришедших войти. Сопровождающий вошёл первым, перекрестился на образа и проговорил:

- Отец игумен просил проводить к Вам посетителей.

Монах лишь слегка кивнул головой.

- Когда закончите общаться, Вы сможете сами найти дорогу? - спросил сопровождающий у Богдана.

Богдан, замерший на входе, не слышал вопроса. Даник легонько толкнул его в бок и ответил:

- Спасибо, конечно найдём. Вы не беспокойтесь, если что, мы спросим дорогу.

- Хорошо, - сказал провожавший, поклонился им и вышел.

Часть 3

Данил внимательно осмотрел келью. Старая штукатурка, простой стол, деревянный табурет, деревянная полка с набором духовных книг, узкая кровать с небольшой подушкой, застеленная тонким солдатским одеялом, ещё один табурет и такая же тёмная дверь в углу. Он, не спрашивая разрешения, подошёл, открыл её и заглянул вовнутрь. Там оказался узкий туалет с одним унитазом. Закрыв дверь, Данил убедился, что в этой комнате Богдану ничего не грозит:

- Ладно, я оставлю тебя, подожду в машине. Только постарайся недолго. Обещаешь?

Богдан стоял и не слышал того, что ему говорил Даник. Не видя реакции, Данил толкнул его в бок:

- Ты слышал, что я тебе сказал? Или нет?

Богдан, словно очнувшись от оцепенения, ответил:

- Слышал.

Данил посмотрел на монаха, потом на Богдана, пожал плечами и вышел.

Когда закрылась дверь, монах жестом пригласил посетителя сесть на табурет и сам сел напротив.

- Ну, здравствуй, Блад. Вот мы и увиделись снова.

Монах улыбнулся и едва заметно кивнул головой.

- Я знаю, ты не можешь со мной разговаривать. Поэтому буду говорить сам...

Богдан стал рассказывать свою жизнь за последние годы. Он рассказал всё, без утайки: как жил, как страдал, как пытался его забыть и не получалось, как он живёт с Мишей. Рассказывал всё, даже то, о чём не знал Данил. А ведь Данил знал всё, ну или почти всё...

Пётр, одетый в скромную монашескую рясу, прямо сидевший перед ним на простом струганом табурете, внимательно слушал. Ни жестом, ни взглядом не перебивал, понимая, что Богдан почти исповедуется ему.

А Богдан действительно исповедовался. Та ссора, после которой они расстались на долгих восемь лет, круто изменила жизнь обоих. Они разошлись в разные стороны, и снова сойтись в этой жизни им уже не суждено. Они так и будут жить рядом, не пересекаясь друг с другом...

По мере развития своего монолога Богдану становилось легче. Всё то, что накопилось за долгие годы и было спрятано в самых дальних тайниках души и сердца, сегодня было извлечено наружу. И ему не было стыдно своей исповеди, ведь перед ним сидел не просто близкий и дорогой человек, а тот, ради кого он хотел отдать свою жизнь.

Их никто не беспокоил. Никто не входил в келью затворника отца Рафаила.

Время летело незаметно. Богдан рассказал про всю свою жизнь без Петра, ничего не скрыв и не утаив.

- ... вот так я и жил все эти годы без тебя. Не скрою, у меня до сих пор болит сердце от тех слов, что я тебе тогда тебе крикнул. Я проклинаю себя за тот момент. И, к моему большому сожалению, уже ничего не вернёшь. Прости меня, если можешь, конечно, простить...

Богдан посмотрел в глаза Петра. Глаза столь родного и столь далёкого теперь человека.

Пётр снова едва заметно улыбнулся одними глазами. Лучики мелких морщин разбежались от уголков глаз. Петр молчал и лишь внимательно разглядывал Богдана. Они оба понимали, что это их последняя встреча. Больше никогда они не увидятся в этой жизни. Богдан продолжит жить так, как он живёт последние восемь лет. В окружении любящих людей, готовых в любую минуту поддержать его, прийти ему на помощь. А Пётр... Пётр останется заживо похороненным в монастырских стенах, одинокий, несущий свой нелёгкий обет затворничества и молчания.

В какой-то момент Богдану показалось, что Блад сейчас не выдержит и хотя бы обнимет его. Но нет. В мгновение слабости Блад просто отпрянул назад и отвернулся.

Так они сидели напротив друг друга и молчали. Сколько прошло времени: час, два, вечность... никто не знал.

Их уединение никто не нарушал.

Солнце клонилось к закату, короткий осенний день подходил к концу, уступая своё место более таинственному времени суток - вечеру, плавно перетекающему в ночь. На колокольне ударили в колокола, призывая братию к вечерней молитве.

Богдан встал, встал и Пётр. Ещё какое-то мгновение Богдан пытался поймать во взгляде Петра хоть искорку надежды на возвращение отношений или хоть какой-нибудь знак, дающий понять о чувствах, которые испытывает к нему Блад. Но лицо монаха оставалось неизменным, будто окаменело.

- Прощай, Блад, - сказал напоследок Богдан, повернулся и вышел из кельи.

- Прощай. И да хранит тебя Бог, - беззвучно, одними губами прошептал Пётр, осеняя крестным знамением спину уходящего Богдана...

Богдан шёл по коридору братского корпуса и в тысячный раз мысленно прокручивал всю встречу с Бладом.

"Эх, Блад, Блад... Что же ты наделал? Ну почему? Почему?! Почему ты так круто распорядился моей и своей жизнью?" - эти вопросы не давали ему покоя.

Во дворе Богдана догнал монах, который встречал их у ворот монастыря, и тихонько окликнул его:

- Простите, но можно Вас на минутку?

Богдан остановился. Монах подошёл к нему почти вплотную. Украдкой, озираясь по сторонам, он сунул в руку Богдана свёрнутый вчетверо лист бумаги в клеточку из обычной школьной тетрадки.

- Что это? - спросил Богдан.

- Это просили Вам передать, - ответил шёпотом монах и вновь оглянулся.

Ситуация казалось смешной и напоминала встречу двух шпионов на центральной площади, под неусыпным наблюдением жителей, но Богдану почему-то было невесело.

- Кто просил передать?

- Я думаю, что Вы и сами знаете, кто просил Вам передать...

Монах осенил крестным знамением Богдана, развернулся и стал быстро удаляться.

Богдан развернул листок. Такой знакомый и родной почерк. Он почти совсем не изменился за это время. Даже стал более красивым. Появились немного незнакомые, но, тем не менее, гармоничные изгибы букв. И всё же это был его почерк - почерк Блада.

"Прости, родной, меня за всё. За ту боль, что я причинил тебе тогда. За то время, что мы не прожили вместе. За те годы, что и в будущем мы вместе быть не сможем. Прости за всё... Я слышал твой разговор с Мишей, его предложение жить вместе в Англии. О том, что он сможет тебе дать. О том, что он сильно тебя любит. А что мог дать тебе я? Шалопай без гроша в кармане. Весельчак и балагур со смазливой мордахой и фигурой. Что бы ты со мной делал? Мучился бы, да и только. Я не смог бы дать тебе и сотой доли того, что ты сейчас имеешь. Мне надо было уйти из твоей жизни. Уйти навсегда. И самое главное, уйти так, чтобы ты меня забыл. Прости за то, что я так распорядился нашими судьбами... Ты знаешь, сколько раз я пытался вернуть тот день, когда мы с тобой расстались. Я бы всё отдал за то, чтобы вернуть те слова, которые вырвались... Но, увы, прошлого не вернуть, и нельзя жизнь прожить заново. А знаешь, как хочется... Наверное, поэтому я похоронил себя в стенах этого монастыря. Я постараюсь вымолить у Бога прощение за всё то, что я сделал. Вымолить счастье тебе, чтобы ты прожил эту жизнь без бед. Ведь тебе придётся прожить её за нас двоих. Больше мы с тобой не увидимся. Поверь, так будет лучше для нас обоих. Не спорю, будет тяжело, но лучше. Прощай, и да хранит тебя Бог. Я всегда любил и буду любить только одного тебя...".

Богдан снял шапку и посмотрел на затухающую зарю. Вот и всё. Все точки над "и" расставлены. Больше ждать и надеяться на чудо было нечего. "Господи, ну почему так больно?" - обратился он к небу, глядя на угасающие отблески куполов. Но ответа так и не услышал...

Богдан повернулся к воротам и пошёл к машине.

- Ну и чего ты так долго? Я уже начал думать про самое плохое, - начал бурчать Даник, опустив стекло в машине. - А шапку чего снял? Простыть хочешь? Ты чего как маленький? У нас ещё столько дел. Не хватало ещё, чтобы ты свалился с температурой.

- Не бурчи... Поехали, Виталик.

Водитель завёл машину, Богдан сел на заднее сидение.

- Куда мы едем? - спросил Виталий.

- В клуб, - тихо ответил Богдан и отвернулся к окну.

- Да, поехали, только остановимся где-нибудь перекусить. Есть охота так, что аж переночевать негде, - буркнул Данил.

Дорога от монастыря была намного более быстрой. Примерно через полчаса езды они остановились покушать. Виталик и Данил пошли в придорожное кафе. Богдан отказался от ужина. Он сидел в машине и в тысячный раз прокручивал в памяти всю встречу с Бладом и задавался единственным вопросом: "Почему? Почему? Ну почему?!".

Часть 4

Сумерки за окном скрывали остатки дня. Богдан пытался остудить голову, прижавшись к холодному стеклу машины.

- Ну вот, теперь и с голодными можно поспорить, - радостно сказал Данил, захлопывая дверь. - Поехали, Виталик. Нас ждут великие дела.

Виталий, севший за руль, улыбнулся и завёл машину.

- Ну что ты всё молчишь? - повернулся Даник к Богдану. - Что происходит? Может, ты объяснишь?

Богдан повернул голову и посмотрел на друга.

- Хорошо, ты не хочешь сказать, кто это и откуда ты его знаешь. Но, может быть, ты объяснишь, для чего мы выпирлись из дома в такую рань? Ты ведь знаешь, сколько работы у нас перед открытием клуба. И вместо того, чтобы заниматься подготовкой к открытию, мы прёмся ни свет ни заря в Тмутаракань для встречи с каким-то монахом. Ну, хорошо, встретились, но то, что ты провёл с ним весь день, вообще не поддаётся никаким объяснениям! Можно подумать, что он тебе родной брат или отец, что ты посвятил ему столько времени. Может, ты ответишь мне, что мы делали в том монастыре? Вообще, может быть, ты мне объяснишь, что происходит?!

Во время этого монолога Богдан смотрел в глаза Даника. А Даник распалялся всё больше и больше.

- Ну что ты молчишь? Объясни же наконец!

- Это был Блад, - тихо произнёс Богдан.

- Блад... - прошептал Даник. - Как Блад?! Он же умер...

- Почти умер, похоронил себя заживо в монастыре... - ответил Богдан, протянул парню свёрнутый листок бумаги и отвернулся к окну.

Данил замолчал, взял протянутый ему листок и начал читать при тусклом свете огоньков приборной доски. Виталик понял, что что-то произошло, но не мог понять что. Всю оставшуюся часть пути до Города они ехали молча...

***

Ночной Город начался неожиданно. Просто джип ворвался из заснеженного пригорода в царство мириад огней рекламы, подсветок и так далее и так далее... Полупустые днём улицы теперь были заполнены народом. В окнах кафе и ресторанчиков Города виднелись сидящие за столиками люди. Они ели, пили и смеялись в дружных и тёплых компаниях.

Богдан смотрел на проносящиеся за окном джипа заведения и гуляющую публику. Надо было продолжать жить. Жить, как жил - без Блада... и одновременно с Бладом, пряча его в самом укромном уголке своего сердца.

Вот и клуб, которому меньше чем через неделю предстояло открыться. Виталий остановил машину у служебного входа и заглушил двигатель. Его пассажиры открыли двери и покинули тёплое нутро салона, выйдя на мерзкий, пронизывающий насквозь ветер.

- Ты что будешь пить? Чай, кофе или что покрепче? - спросил у Богдана Даник.

- Давай чай и немного виски, только без льда.

- Хорошо. Пошли в кабинет. Нечего мёрзнуть на улице, - сказал Даниил, открывая дверь служебного входа.

Богдан поднялся по лестнице, вошёл в кабинет и бросил свою куртку на диван. Свет он зажигать не стал и подошёл к окну. Сегодняшняя встреча так и не выходила у него из головы. Он постоянно возвращался к ней и спрашивал себя, в силах ли он был что-либо изменить или нет. Наверное, нет.

От грустных мыслей Богдана отвлёк телефонный звонок.

- Привет, малыш. Как ты? Как ты себя чувствуешь? - донёсся из трубки родной и заботливый голос Миши из Лондона. - Ты не болеешь?

- Привет. Нет, родной, у меня всё хорошо. Я не болею. Хотя погода в Городе такая же мерзкая, как и в Лондоне. Пасмурно, морось, слякоть.

- Ну нет, ты не прав. В Лондоне сейчас чудесно. Солнце и относительно тепло, как может быть тепло в это время года. А чего голос у тебя грустный? Ты сейчас где? Чем занимался? Всё клубом?

В кабинет вошёл Даник, неся две чашки горячего чая и четыре бутерброда. По разговору он понял, что звонит Миша из Лондона. Парень решил, что хорошо, что, может быть, звонок отвлечёт Богдана от его мыслей. Чем чёрт не шутит.

Даник поставил чай и плеснул в два стакана виски. Один из них он протянул своему другу.

- Всё клубом. Чем мне ещё заниматься? - продолжил Богдан разговор. - Только сегодня мы взяли маленький выходной. Съездили с Даней за город. Посмотрели один старый монастырь. А сейчас приехали в клуб. Ты же знаешь, сколько суеты и мелких нудных дел перед открытием. А голос грустный - потому что тебя нет рядом, да и устал я немного. Ты когда приедешь?

- Скоро...

Данил сидел и прислушивался к разговору Богдана и Миши. Конечно же, о том, что они видели Блада, он никому не скажет. Зачем? Зачем бередить едва затянувшиеся раны? Кому от этого станет легче? Никому...

- Я скучаю по тебе, мой дорогой, - сказал Миша, прощаясь. - И очень жду нашей встречи. По возможности постараюсь прилететь на открытие клуба.

- И я очень по тебе скучаю, - как-то особенно грустно ответил Богдан. - Пока. Люблю тебя.

- Пока, - и Миша отключился.

Данил подошёл сзади и обнял своего друга.

- Не грусти. Значит так надо, - прошептал он на ухо Богдану. - Кстати, там парень пришёл на кастинг танцоров go-go. Посмотришь его?

- Давай посмотрим. Пусть идёт на сцену, а ты включи прожектор и поставь что-нибудь.

Данил чмокнул в макушку друга и вышел из комнаты.

Богдан залпом осушил свой бокал виски. Приятное тепло янтарной жидкости растекалось по телу, согревая его. И как-то сразу стало спокойно. Нервное напряжение прошедшего дня куда-то ушло вместе с его остатками. Богдан почувствовал в себе силы продолжать жить дальше. И пусть будет то, что будет.

Сотовый телефон ожил на пару секунд мелодией входящего звонка и отключился. Даник зовёт на танцпол, видно, у него уже всё готово.

Богдан вышел из кабинета и спустился в клуб. На сцене стоял высокий стройный парень лет восемнадцати в узких белых плавках. Плавки подчёркивали округлость попки и, вместо того чтобы стыдливо скрывать, вызывающе откровенно подчёркивали немаленький член.

Парень посмотрел на Богдана и поздоровался. Богдан ответил кивком и встал в тени колонны, поддерживающей балкон ресторанной зоны второго этажа.

- Как тебя зовут? - спросил Богдан у парня.

- Алексей, - коротко ответил парень.

- Хорошо, Лёша, покажи, что ты умеешь.

Даник включил фонограмму от самого известного ди-джея Города. Эту фонограмму ещё никто не слышал. Даже Богдан. Ди-джей тоже готовился к открытию и миксовал всё новые и новые композиции. В этом клубе должно быть всё только новое: нигде ранее не игравшая музыка, нигде ранее не показываемое шоу.

Алексей стал танцевать под музыку. Движения парня были и плавными, и резкими. Он чувствовал все ноты, казалось, что музыка была не только снаружи, но и внутри него. Его гибкое загорелое тело извивалось в волнах звучавшей композиции. Мускулатура аккуратно переливалась под матовой кожей особой сексуальностью. Удлинённые волнистые волосы то скрывали, то открывали лицо. Узкая бородка по контуру его красивого лица выгодно подчёркивала утончённые изгибы. Карие глаза Алексея с озорством блестели в свете софитов.

Богдан смотрел на танцора и уже принял решение взять парня на работу, когда что-то знакомое стало проступать в его танцевальных движениях. Он пытался вспомнить. Но память наотрез отказывалась ему помогать. Где-то он видел уже многие движения, видел и даже пытался когда-то сам их повторять. Но где... Где?

К стоящему Богдану подошёл Данил.

- Кто в ди-джейской? - спросил Богдан.

- Макс пришёл, - ответил Даник. - Ну и как тебе парень?

- Очень хорошо. Двигается замечательно. Пластичен...

- И всё?

- А что тебе ещё надо? Хочешь спросить, возьмём мы его на работу или нет? Отвечу - возьмём. Или он тебе понравился, и ты его решил соблазнить? Так ведь ещё днём твоим атакам подвергался Виталий.

- Нет, - улыбнулся Даник. - Соблазнять я его не буду. Пусть остаётся просто красивым парнем вне моей коллекции.

Богдан повернулся к нему и улыбнулся.

- Скажи, а он тебе никого не напоминает? - неожиданно спросил его Даник.

- Тебе тоже? - удивлённо ответил вопросом на вопрос Богдан. - Ты знаешь, даже очень. Но не могу никак вспомнить. Вот что-то смутно знакомое... А вот что, никак не вспомню.

Часть 5 (последняя)

В руке Данила завибрировал телефон входящим звонком.

- Привет... Как я рад тебя слышать, ты даже не представляешь... Конечно. Обязательно. Как только ты скажешь, когда и где... Смотрим, как раз сейчас... Бесподобен, просто бесподобен... Да, будем брать, причин для отказа нет... Богдан? Да вот рядом стоит и от напряга морщит лоб, пытаясь вспомнить, где он уже видел подобное... Я? Я должен ему помочь? Не мучать его? Я таки тебя умоляю. Пусть помучается. Меня же он мучает. Иногда. Крайне редко... Ну хорошо, хорошо, сейчас дам ему трубку.

Богдан удивлённо посмотрел на Даника. Тот протянул ему трубку сотового телефона.

- На, поговори, - улыбнулся он.

Богдан взял телефон.

- Привет, Богдаша. Давно не виделись. Как ты? - донёсся из трубки знакомый женский голос.

- Светка! - ахнул Богдан. - Ты ли это? Господи, сколько лет! Неужели это ты?

- Я, дорогой, я. Кто же ещё может быть?

- Светка, как я рад услышать твой голос. Ты даже не представляешь! Я часто вспоминал нашу работу, твои шутки. Как они меня согревали всё это время, пока я жил в Лондоне.

- Ну, сейчас же ты вернулся и даже открываешь новый клуб. В Городе только и разговоров об этом. Вся тусовка говорит о предстоящем событии.

- Я не думаю, что это настолько интересная тема для Городской тусовки, - улыбнулся Богдан.

- Ой, не скромничай! Тебе это никогда не шло.

- Слушай, Светка, а ты сейчас чем вообще занимаешься?

- Ну, сейчас пытаюсь найти работу хореографа, - из трубки послышался смех Светы.

- Класс, приходи работать в клуб. Нам как раз нужен хореограф.

- И ты меня возьмёшь? И тебя не будет смущать, что мать и сын работают вместе?

- Постой, какой сын? Твой сын работает у нас? Кем?

- Ты как раз его сейчас смотришь на сцене. Даник сказал, что вы его берёте на работу. Или нет?

- Этот парень, который сейчас на просмотре, твой сын? Лёшка, которого мы кормили в гримёрке? Который всё пытался меня называть дядей?

- Да, - снова засмеялась Светка. - Это мой сын. Я думала, что ты узнаешь его.

- Господи, вот что мне не давало покоя. Его танцевальные движения. А я-то думал, где я уже их видел!

- Так что, возьмёшь на работу обоих или только сына? - спросила Светка.

- Обоих. У тебя завтра с двенадцати просмотры кастинга танцоров. Не опаздывай. И давай на выходных посидим у нас дома. Выпьем, поболтаем, вспомним...

- Да, Богдаша, посидим, выпьем... Ну, не буду тебя докучать. До завтра.

- До завтра, Светик. Ждём.

Света отключилась. Богдан протянул трубку Данику.

- Ты почему не сказал, что нашёл Светку? Ты почему, засранец, не сказал, что этот парень её сын? А? - зашипел он, в шутку грозно сдвинув брови.

- Ну, не психуй, - улыбнулся Даник. - Света просто просила не говорить тебе перед просмотром. Иначе ты бы решил взять парня без просмотра. А так нельзя. Ты же знаешь, как плохо для дела брать неталантливых знакомых.

- Теперь мне понятно, почему ты не соблазняешь парня, - вернул шпильку Богдан. - Ладно, хватит смотреть парня. Мы его берём. И пусть с матерью завтра начнут отбирать танцоров.

Даник улыбнулся.

- Спасибо, Алексей, - крикнул Богдан парню и дал знак Данику остановить фонограмму.

Музыка стихла. Парень спрыгнул со сцены и подошёл к Богдану. Мелкие бисеринки пота эротично блестели на бархатистой коже.

- Дядя Богдан, Вы берёте меня?

От услышанного глаза Богдана стали вылезать из орбит. Рот стал непроизвольно сокращаться, обозначая, какие нелитературные слова пытаются вырваться наружу. Даник дико захохотал и отвернулся от стоящих.

- Какой я тебе дядя? - наконец-то обрёл дар речи Богдан. - Ты меня ещё дедушкой назови. С ума сошёл... Просто Богдан. Я ещё в те годы боролся с этим дурацким обращением - дядя. У тебя уже презервативы с писи не спадают, а всё дядей меня зовёшь. Жесть...

Алексей озорно улыбнулся и незаметно подмигнул Данилу. Тот стал хохотать ещё больше.

- Иди и завтра с матерью к двенадцати на кастинг танцоров. Понял? - Богдан легонько хлопнул по попке Алексея. - Дядя!.. Иди переодевайся, племянник.

Даник продолжал хохотать.

- А ты что всё ржёшь? - Богдан попытался скрыть улыбку и придать суровость своему голосу. - Тоже мне, Петросян нашёлся. Пойдём домой спать. "Кривое зеркало" на сегодня закончило свою работу.

Даник обнял друга и, продолжая смеяться, пошёл к выходу. Богдан улыбнулся и пошёл следом.

***

Десять последних дней перед открытием клуба пролетели незаметно. И в первую пятницу декабря перед входом в "Метрополис" толпилась огромная масса желающих попасть в клуб. Парни из охранного агентства осуществляли строгий контроль входящих, своевременно отсекая пьяных, обдолбанных и иных личностей, которые могут спровоцировать любые инциденты в клубе. Отдельно подъезжали и входили внутрь VIP-гости по особым пригласительным билетам. Уже к десяти часам вход в клуб пришлось ограничивать из-за большого количества гостей внутри.

На танцполе вовсю зажигала молодёжь. Тинейджеры, никого не смущаясь, под миксы популярного в Городе ди-джея устраивали зажигательные танцы, порой граничащие с откровенной пошлостью.

Бармены не успевали принимать и выполнять заказы. Количество коктейлей в этот вечер зашкаливало за все разумные пределы.

Гости сновали из зала в зал, наслаждаясь танцевальной отечественной или зарубежной музыкой. От желающих спеть в караоке не было отбоя. Даже в челауте only for men яблоку негде было упасть.

Богдан, Данил и Света стояли и смотрели на происходящее через двустороннее зеркало, отделяющее кабинет администратора от главного танцпола.

- Поздравляю тебя, Богдаша, - сказала Светка. - Ты добился своего. Ты открыл клуб, и теперь толпы народа хотят попасть сюда, отдохнуть. Не каждому удаётся сделать такое большое дело, не каждому. Ты большой везунчик.

- Везунчик, говоришь? - медленно произнёс Богдан, отпивая из чашки крепкий кофе. - Только вот какой ценой мне далось всё это. Ради этого у меня нет простого человеческого счастья, нет той всё обжигающей любви, какая есть у многих из присутствующих. Там, внизу, есть сотни людей счастливей меня. И я готов поменяться с ними всем, что у меня есть, лишь бы вернуть то время, когда Блад был рядом.

- А как же Миша? Или ты его не любишь?

- Миша? Мишу я люблю. Но люблю я его по-другому. Что-то сломалось во мне, и любить его, как Блада, я не смогу. Я никогда не сделаю ему больно. Нет! Но и весь я ему тоже не принадлежу.

Даник слушал этот разговор и не встревал в него. Он прекрасно понимал, какие чувства испытывал всё это время Богдан.

- ... и, наверное, будет правильно, если всё останется как есть, - закончил монолог Богдан.

В его руке зазвонил сотовый.

- Миша, родной мой, привет... Да, открылись... А ты чего не прилетел? Я ждал... Ты будешь завтра утренним рейсом? Я тебя встречу... Как не надо? Надо! Ещё как надо!.. Ничего не знаю, но я завтра в аэропорту... Да, дорогой, до завтра. Люблю...

Света повернулась и посмотрела в глаза Богдана. Предательская слезинка быстро покинула своё место и стекла к подбородку. Богдан улыбнулся:

- Будем жить дальше.

Ближе к полуночи отдыхающая публика основательно разогрелась и стала собираться на главном танцполе в ожидании начала грандиозного шоу. Богдан вошёл в гримёрку, где стремительно ворвавшаяся на Олимп славы травести-дива Феломена Безродная заканчивала накладывать грим.

- Ну что, готова? - спросил Богдан.

- Всегда готова! - улыбнулась Феломена. - Я двадцать лет не повторяла этих пионерских слов.

- Тогда пойдём, - улыбнулся Богдан.

Зазвучали фанфары, и занавес рванул вверх.

- Дорогие гости, - волнуясь, начал Богдан. - Сегодня мы открываем для Вас новый клуб, который, как мы надеемся, вам понравится. Здесь вас ждёт модная музыка, прекрасная кухня. Наши ребята, - над площадками для go-go танцоров вспыхнули софиты, и шесть подкачанных парней в белых мини-плавках заняли свои места, - будут создавать вам настроение. Наши артисты будут радовать вас своими зажигательными номерами, а приглашённые звёзды подарят вам тепло своих сердец.

Гости шумно зааплодировали.

- А сейчас, - продолжил Богдан, - я приглашаю на эту сцену обворожительную хозяйку сегодняшнего вечера - Феломену Безродную. Встречайте!

Клуб вновь взорвался овациями.

- Спасибо, дорогой Богдан, за столь замечательный клуб. Спасибо всем, кто смог создать здесь атмосферу праздника. Ну а мы...

Богдан в пол-уха слушал Феломену и оглядывал лица пришедших в его клуб. Новые гламурные парни, танцующие go-go, привлекали к себе внимание. Глаза посетителей горели огнём в ожидании чуда... Наверное, ради этого надо жить дальше. Жизнь, как и шоу, должна продолжаться...

страницы [1] . . . [3] [4] [5]